Текст книги "Абсолютная Власть 4 (СИ)"

Автор книги: Александр Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7
Тревожные вести

Я разбирал кипу отчётов в своём кабинете. Донесения были в основном обнадёживающими: началось восстановление разрушенных деревень, крестьяне возвращались на поля, поступали первые, пока ещё скромные, выплаты по контрибуции.

Муратов, что было крайне показательно, прислал даже группу своих строителей для помощи в отстройке уничтоженных гражданских объектов. Жест, возможно, вынужденный, но он говорил о многом.

Маховик разрушения удалось если не остановить, то хотя бы перевести на другие обороты. Работы, конечно, предстояло ещё немерено, но первый шаг был сделан.

Мои размышления прервал стук в дверь. В кабинет вошёл Базилевский, чьего визита я сегодня и ждал. Юрист был, как всегда, безупречен – тёмный костюм без единой морщинки, галстук затянут с геометрической точностью. Во всём его виде сквозила педантичная аккуратность, граничащая с одержимостью.

– Владимир Александрович, – Базилевский слегка склонил голову, положив на стол свой кожаный портфель.

– Филипп Евгеньевич, садитесь. Как успехи?

Он устроился в кресле, выпрямил спину и сложил руки на коленях.

– Движение есть. Встречался с представителями купеческих гильдий и мелкими землевладельцами. Вчера выступил в Гражданском совете Приамурья. Речь о необходимости восстановления экономики и верховенства закона была встречена с одобрением. Идёт активная, пока что негласная, подготовка к тому, чтобы занять пост генерал-губернатора взамен покойного господина Высоцкого.

Базилевский сделал паузу, снял очки и начал методично протирать их платком.

– Кстати… Это неофициально, и источник просил не разглашать, но мне по секрету сообщили результаты вскрытия Высоцкого. Его отравили. Какой-то хитрый, медленнодействующий яд, который ему вводили, судя по всему, уже давно. Месяцами.

Мы с Филиппом переглянулись. В его глазах читалось то же самое предположение, что зрело и у меня в голове.

– Игнатьев? – тихо спросил я.

Базилевский тяжело вздохнул и снова надел очки.

– Прямых доказательств нет. Но почерк… Узнаваем. Устранить легитимного правителя, чтобы создать вакуум власти, в который он планировал войти. Наш конфликт с Муратовым был ему на руку.

– О нём что-нибудь известно?

– Он уже во Владивостоке. Развернул очень активную кампанию. Встречается со всеми, кто имеет хоть какое-то влияние, щедро раздаёт обещания и, я подозреваю, не только их. Он уже беседовал с графом Токаревым. Чем закончилась их беседа – неясно. Но Токарев, как вам известно, не из тех, кто спешит с выводами. Он не будет вставать ни на чью сторону раньше времени, предпочитая выждать и посмотреть, куда качнётся маятник.

Я кивнул. Токарев был старой, хитрой лисой, и его нейтралитет в этой ситуации был скорее благом – он не усиливал ни нас, ни Игнатьева.

– А что насчёт вас, Филипп Евгеньевич? Альберт не оставляет попыток вас дискредитировать?

Юрист усмехнулся, но в его улыбке не было веселья.

– О, он активно копает под меня. Похоже, очень хочет найти компромат. Но, – он развёл руками, – моя репутация без ложной скромности безупречна. Взяток не брал, дела не запускал, законы не нарушал. Он ничего не найдёт.

– Тогда он может ничего и не искать, – мрачно заметил я. – Он может этот компромат создать. Фальшивые свидетельства, подставные сделки, подкупленные «жертвы». Вы же знаете, как это делается. Не говоря уж о том, что он может решиться и на более суровые методы борьбы. Будьте предельно осторожны, Филипп Евгеньевич. Я выделю вам дополнительных людей для охраны.

– Благодарю, Владимир Александрович, – Базилевский с пониманием кивнул. – Приму все меры. Кстати, насчёт мер! Я отправил в столицу заявление насчёт того, чтобы отменили признание рода Градовых изменниками Родины.

– Благодарю, – кивнул я. – Надеюсь, Совет Высших не станет ставить нам палки в колёса.

Мы ещё некоторое время обсуждали текущие дела – распределение средств на восстановление, логистику, новые назначения в администрации. Затем Филипп Евгеньевич сказал:

– К слову, я постепенно начал передавать все текущие юридические вопросы нашего рода своему помощнику, Артуру. Я уверен, он справится.

– Отлично, – я был искренне доволен. Это означало, что Базилевский всё больше сосредотачивался на большой политике, и это было именно то, что нам было нужно. – Ваш выбор я всегда уважал.

В этот момент в кабинет постучали и вошёл слуга с письмом в руках. Конверт был из плотной, дорогой бумаги, с оттиском сургучной печати – стилизованный вепрь. Я не узнавал этот герб.

– Вам, господин. Только что доставили, – сказал слуга и, поклонившись, вышел.

Я вскрыл конверт и пробежался глазами по аккуратным строчкам. Затем посмотрел на Базилевского.

– От графа Петра Ярового.

Филипп Евгеньевич приподнял брови с явным интересом. Я продолжил читать вслух:

– Барону Владимиру Александровичу Градову. Поздравляю с победой и благодарю за проявленную мудрость и миротворчество. Проявленная вами воля к установлению порядка, а не к дальнейшему кровопролитию, вызывает глубокое уважение. Прошу о личной встрече в удобное для вас время в моём поместье. Есть нечто важное, что необходимо обсудить. С надеждой на сотрудничество, граф Пётр Яровой.

Я отложил письмо.

– Что вы о нём знаете, Филипп Евгеньевич?

– Яровой? Достойный мужчина, – Базилевский откинулся на спинку кресла. – Суровый, прямой, старой закалки. В молодости был знаменитым охотником на монстров. Несколько раз бывал на Расколотых землях и вернулся оттуда не только с баснословными трофеями, но и живым. Это о многом говорит. В политике всегда держался особняком, но его слово имеет огромный вес, особенно среди военных и тех, кто ценит силу.

– Интересно, – протянул я. – И чего он хочет от меня? Просто так, из уважения, он бы не стал просить о встрече.

– Вы правы, – согласился юрист. – Учитывая его прошлое и ту самую важную причину, о которой он пишет… А также учитывая тревожные сообщения о возросшей активности магических аномалий за последние недели… Думаю, дело серьёзное.

Упоминание об аномалиях задело во мне потаённую струну. Я вспомнил то, о чём не рассказывал никому – то, что я увидел и почувствовал тогда в разломе в лесу. Знакомый, ненавистный холод и оскал Зубарева, искажённый силой Мортакса. Если аномалии активизируются, это могло быть связано с ними.

Мысль пронеслась мгновенно. Если Яровой, с его уникальным опытом, обращается ко мне, значит, он видит угрозу, которую не может проигнорировать. И если эта угроза связана с моим старым врагом, то ждать нельзя.

Я взял лист бумаги и быстро написал ответ, соглашаясь на встречу. Велел слуге немедленно отдать письмо гонцу Ярового.

– Вы едете к нему? – спросил Базилевский, наблюдая за моими действиями.

– Сегодня же, – подтвердил я, вставая. – Если старый охотник на монстров просит встречи, значит, это и вправду что-то серьёзное. И, учитывая последние события, промедление может быть опасным.

Филипп Евгеньевич кивнул, его лицо стало серьёзным.

– Будьте осторожны, Владимир Александрович. Яровой честен, но его мир… он отличается от нашего. Там другие правила.

– Я это понимаю, – сказал я, уже составляя в уме список дел, которые нужно успеть перед отъездом.

Покой был прекрасной, но недостижимой мечтой. Очередная буря собиралась на горизонте, и на сей раз она пахла не порохом и даже не интригами, а леденящим дыханием Пустоты. И нужно было встретить её во всеоружии.

Перед отъездом я решил найти Артёма. Мне сказали, что он где-то во внутреннем дворе. Я вышел и увидел его рядом с Михаилом. Они сидели на лавочке, подставив лица последним лучам заходящего солнца. Артём что-то оживлённо рассказывал, размахивая руками, а Миша слушал, уставясь куда-то в сторону сада. Его металлическая рука лежала на колене, пальцы медленно сжимались и разжимались.

При моём приближении Артём вскочил, вытянувшись в струнку, а Михаил лишь лениво поднял на меня взгляд.

– Ваше благородие!

– Привет, – пробормотал Миша.

Я кивнул им обоим и обратился к Артёму:

– Для тебя есть новая дипломатическая задача. Нужно снова проехаться по дворянам, но на сей раз по тем, кто проявляет осторожность. По тем, кто выжидает и до сих пор не определился. Токарев и ему подобные.

Артём широко улыбнулся:

– Конечно, Владимир Саныч! Слушаюсь! И что нам от них надо?

– Всё то же – склонить на сторону Базилевского. Объясни, что речь идёт не о власти ради власти, а о стабильности. О мире, – я сделал паузу, глядя на них обоих. – Кажется, для этого самого мира появилось больше угроз, чем хотелось бы.

– Понял, – лицо Артёма стало серьёзным. Он уже давно перестал быть просто рыжим сорванцом, превратившись в толкового и преданного помощника. – Я готов отправиться хоть сейчас.

– Поедем вместе до развилки, – сказал я. – Мне тоже надо кое с кем встретиться.

– Побежал собираться! – воскликнул Артём, срываясь с места.

Я перевёл взгляд на брата. Он сидел не шевелясь.

– А ты как, Миша? – спросил я тише.

Он пожал плечами, продолжая смотреть в сад.

– Всё нормально.

– Не похоже, – я присел рядом с ним.

Михаил молчал ещё с полминуты, а затем тяжело вздохнул.

– Не знаю. Не знаю, что теперь делать. Столько времени я мечтал только об одном – о свободе и о мести. А теперь… – он с силой сжал кулак здоровой руки, – свобода есть, а мстить, оказывается, некому. Вернее, ты запретил. И ты был прав, демоны меня возьми. Но что мне теперь с этой свободой делать? Я снова в заточении. Только теперь не в каменном мешке у Муратова, а в самом себе. Отсюда не сбежишь.

Я понимал каждое его слово. Война и месть давали простую, чёткую цель. Мир же оказывался куда сложнее.

– Тебе нужно время, брат. Просто отдохнуть. Насладиться миром.

– Наслаждаться? – Михаил горько усмехнулся. – Сидеть сложа руки, пока ты разгребаешь последствия? Нет, это не для меня. Я бы лучше… – он повернулся ко мне, и в его глазах вспыхнул знакомый огонёк, – отправился побиться с монстрами. Слышал, на востоке, в предгорьях появилось много разломов? Маги говорят, что активность монстров возросла. Вот где можно размяться.

Я смотрел ему в глаза, в которых бушевала буря не выплеснутой ярости. И понял, это именно то, что ему нужно. Не отдых, а действие. Не покой, а направленная агрессия. Возможно, это был не лучший способ справиться с внутренними демонами, но для Михаила – единственно возможный.

– Хорошо, – согласился я. – Собери небольшой отряд проверенных ребят. Самых отчаянных. И отправляйся на зачистку. Но, Миша, – я положил руку ему на плечо, – твоя задача – защитить наши границы, а не искать смерти. Понял?

Он кивнул, и в его взгляде появилось что-то похожее на облегчение.

– Понял. Спасибо, Владимир.

Вскоре мы втроём уже сидели в просторной карете. Артём строил планы, с кем именно из дворян стоит встретиться в первую очередь. Михаил, глядя в окно, уже мысленно был в предгорьях, его пальцы выбивали барабанную дробь по рукояти кинжала.

Я наблюдал за ними, и какая-то часть тревоги отступала. Они были живы. Они были со мной. И у каждого была своя роль в этом хрупком мире, который мы пытались построить.

На развилке дорог карета остановилась. Артём первым выпрыгнул из неё.

– До встречи, – сказал я ему. – И будь осторожен. Не все дворяне благоразумны.

– Не беспокойтесь, Владимир Саныч! Всё хорошо будет. Черепушку воронью с собой взял, если что!

Рыжий лихо вскочил в седло своего подведённого коня и, помахав нам на прощание, развернулся и поскакал прочь. Несколько дружинников отправилось за ним.

Михаил вышел следом. Его уже ждала группа из десятка солдат – таких же угрюмых и готовых к драке. Миша коротко кивнул мне.

– До скорого, брат.

– Возвращайся целым, – ответил я.

– Я уже давно не целый, – Михаил стукнул по металлической руке. – Но постараюсь больше ничего не потерять!

Он улыбнулся – впервые за долгое время его улыбка была почти естественной – и, отдав команду, повёл свой маленький отряд по другой дороге, ведущей в предгорья, где бушевали аномалии.

Карета снова тронулась. Я остался один в тишине, глядя в окно на удаляющиеся фигуры. Каждый отправился по своему пути, чтобы защищать наш общий мир каждый на своём фронте. А я ехал навстречу новой, пока ещё неясной угрозе, чувствуя странное успокоение.

Мы были в движении. Мы не сдавались. И пока мы вместе, у этого региона ещё есть надежда.

Карета подкатила к поместью Ярового вечером следующего дня. В отличие от вычурных усадеб аристократов вроде Муратова или даже нашего родового гнезда, это место напоминало скорее укреплённый форпост.

Высокие, лишённые украшений стены, мощные ворота, над которыми тускло горели кристальные фонари, отбрасывающие резкие тени.

Меня встретил у крыльца сам Пётр Алексеевич. При свете факелов он выглядел ещё внушительнее, чем я предполагал. Высокий, плечистый, с прямой, как палка, спиной. Его лицо, изборождённое морщинами и перечёркнутое ужасным багровым шрамом от виска до подбородка, светилось искренним радушием.

– Владимир Градов! – его голос был низким и хрипловатым, будто простуженным. – Добро пожаловать. Поздравляю с победой. Настоящей победой, не политической шелухой. Слышал, вы Рудольфа Сергеевича на колени поставили? Хе-хе. Давненько ждал, когда кто-то это сделает.

– Ваше сиятельство, – я кивнул, пожимая его могучую, мозолистую руку. – Благодарю за приглашение.

– Да бросьте вы эти титулы, – он махнул рукой, приглашая меня внутрь. – Здесь не светский приём. Зовите по имени.

Внутреннее убранство дома соответствовало внешнему – никакой роскоши. Стены из грубого камня, на них – старое, видавшее виды оружие. Арбалеты с усиленными дугами, мечи с зазубренными клинками, артефакты. Всё это висело не для красоты, а как рабочий инструмент.

Мы прошли в столовую, где уже был накрыт стол. Никаких изысков – крупные куски жареного мяса, печёный картофель, чёрный хлеб и глиняный кувшин с квасом. Настоящая еда для настоящих мужчин, как бы пафосно это ни звучало.

– Угощайтесь, не стесняйтесь, – Пётр Алексеевич отрезал себе внушительный ломоть мяса. – Лось! Сам добыл. На северных склонах развелось их много.

Мы ели, и разговор сначала крутился вокруг войны. Яровой расспрашивал о ключевых сражениях, тактических ходах. Его вопросы демонстрировали глубокое понимание военного дела. Потом он посмотрел на меня прямо:

– А дракон? Во время штурма вашего поместья. Говорят, вы его в одиночку положили.

– Не совсем в одиночку. Без Очага я бы не справился.

Пётр Алексеевич одобрительно хмыкнул, его шрам изогнулся.

– Умно. Использовать то, что есть под рукой. Многие забывают, что сила – она не только в мышцах или заклинаниях. Я вот как-то с кракеном на море сражался. Чудовище в три раза больше моего корабля. Три дня удирали, заманивали в ловушку между скал, а потом я вогнал ему в глаз зачарованный гарпун! – он ткнул вилкой в воздух. – Тварь сбежала, но больше в тех водах её не видели.

Мы говорили ещё около часа, и я ловил себя на мысли, что мне с этим человеком невероятно легко. Он был прямым, честным и не играл в словесные игры.

После ужина Яровой предложил пройти в каминный зал. Комната была такой же аскетичной: несколько крепких кресел, громадный камин, в котором потрескивали поленья, и карты на стенах.

Пётр Алексеевич разлил по бокалам коньяк, опустился в кресло, и его лицо внезапно стало серьёзным. Вся предыдущая радушность сменилась настороженной озабоченностью.

– Ну а теперь, Владимир Александрович, к делу, – он отпил коньяка и поставил бокал на стол. – Пригласил я вас не только чтобы познакомиться. Есть проблема.

– Слушаю.

– Несколько дней назад, на самом севере Приамурья, монстры атаковали деревню. Обычное дело, скажете? – он покачал головой. – Нет. Это было не стихийное нападение, не случайный разлом. Это была скоординированная атака. Твари действовали как по команде. Целенаправленно и жестоко.

Яровой помолчал, глядя на пламя.

– Выжила только одна девчонка, спряталась в погребе. Она рассказала, что монстров вёл человек. Бородатый, в потрёпанной одежде, вооружённый двуствольным ружьём.

Лёд пробежал по моим жилам. Описание было до жути знакомым.

Граф пристально посмотрел на меня, его острые глаза, казалось, видели меня насквозь.

– Вы знаете, кто это?

Я откинулся на спинку кресла. Скрывать это сейчас не имело смысла.

– Знаю. Николай Зубарев по прозвищу Зубр. Наёмник, которого Муратов нанял для моей… ликвидации. Я разбил его отряд, но ему удалось сбежать. Ходили слухи, что на Расколотые земли.

– И, похоже, ему удалось не просто сбежать, – безжалостно заключил Яровой.

– Похоже на то, – я выбирал слова с осторожностью. – Недавно, исследуя один из разломов, я… увидел его отражение. И ощутил в нём нечто. Тёмную, чужеродную сущность.

Я не стал упоминать имя Мортакса. Эта информация была слишком опасной и никому не нужной, пока я сам не разберусь в ней до конца.

Пётр Алексеевич мрачно кивнул, как будто мои слова лишь подтвердили его худшие опасения.

– Так и думал. Обычный человек, даже маг, не смог бы подчинить себе стаю голодных тварей и заставить их действовать как дисциплинированное войско. Значит, угроза растёт. И растёт быстро.

Он взял свой бокал, сделал большой глоток и твёрдо поставил его на стол.

– Предлагаю союз, Владимир Александрович. Против этой напасти. Мои люди знают повадки монстров. Ваши, я вижу, умеют воевать и у вас есть доступ к ресурсам, которых у меня нет. И я предлагаю составить совместную петицию в столицу. Нужно бить во все колокола! Нельзя сидеть сложа руки, пока эта чума расползается по Приамурью.

Я не колебался ни секунды. Встреча с Яровым была подарком судьбы. Его опыт, его люди, его решимость – всё это было именно тем, что нужно, чтобы противостоять Зубру-Мортаксу.

– Я согласен, Пётр Алексеевич. Угроза реальна, и она касается всех.

Лицо старого графа на мгновение просветлело.

– Вот и славно. Думаю, нам не стоит тянуть.

Он подошёл к столу, достал несколько листов плотной бумаги и принялся быстро писать твёрдым, размашистым почерком. В документе кратко излагалась суть угрозы – появление организованных монстров под контролем неизвестного лица – и объявлялось о создании совместного военного альянса между родами Градовых и Яровых для противодействия ей, с правом привлечения других сил и обращения за помощью к имперским властям.

Мы подписали документы. Чернила ещё не высохли, а я уже чувствовал, как тяжесть на плечах немного уменьшилась.

Я приобрёл не просто союзника. Я приобрёл опытного, сильного бойца с железной волей и дружиной, которая не боится ни аномалий, ни монстров.

Пётр Алексеевич протянул мне один экземпляр договора.

– Ну что, союзник? С завтрашнего дня начинаем. Мои разведчики уже в работе. Как только что-то прояснится, я пришлю вам весть.

– Благодарю, Пётр Алексеевич, – я принял документ. – Мы сделали правильный шаг.

Новый союзник. Новый фронт. Но на сей раз это была не война за власть, а борьба за выживание. И понимание того, что я не один в этой борьбе, придавало сил.

Силы Мортакса росли, но теперь и мы не стояли на месте. Игра только начиналась, и ставки в ней были выше, чем когда-либо.

г. Санкт-Петербург

Столица Российской Империи

Кабинет в петербургском особняке был для великого князя Романа Островского последним убежищем. Здесь, в окружении портретов предков, царила иллюзия порядка. За окном тускло светили фонари, отражаясь в водах Невы, а он изучал донесения, пришедшие с Дальнего Востока. И чем дальше он читал, тем больше холодная ярость застывала у него внутри.

Война в Приамурье закончилась победой Градовых. Мало того что этот вздорный, непокорный род устоял, так он ещё и вышел из бойни окрепшим. Владимир Градов… отпрыск, которого все считали бледной тенью своего отца. Оказывается, все ошибались.

Он не просто выжил – он разгромил альянс Муратова, лично победил дракона, и что самое тревожное, по слухам, Очаг Градовых теперь обладал невероятной, ни на что не похожей силой.

Островский откинулся на спинку кресла, сжимая в руке нож для вскрытия писем. Перед ним лежали отчёты его агентов.

«Барон Градов установил контроль над большей частью региона». «Пользуется поддержкой населения». «Его кандидат, юрист Базилевский, имеет высокие шансы на пост генерал-губернатора». «Заключил союз с графом Яровым».

Ядовитый клубок злости подкатил к горлу. Яровой, этот старый упрямец, который десятилетиями игнорировал все попытки привлечь его на свою сторону, теперь легко пошёл на сделку с выскочкой.

Род Градовых уже однажды становился слишком сильным. Слишком независимым. Их Очаг, их упрямая преданность своей земле, а не имперскому центру…

Островский понимал, к чему это ведёт. К сепаратизму. К рождению новой аристократической династии, которая рано или поздно захочет диктовать свои условия Петербургу и Совету Высших.

А теперь этот Владимир… Он был опаснее отца. Молодой, удачливый, успевший уже стать героем для своего народа.

Нет. Так продолжаться не могло. Островский не позволит, чтобы на востоке империи созрела новая угроза. Не позволит, чтобы род, уже доказавший свою строптивость, снова возвысился и нарушил хрупкий баланс.

Он резко дёрнул за шнур звонка. Почти мгновенно, словно поджидая за дверью, появился его личный секретарь.

– Ваше Высочество? – он склонил голову.

– Тихон, – голос Островского прозвучал спокойно, но секретарь вздрогнул, уловив сталь в интонации. – Собери внеочередное заседание Совета Высших. На повестке дня один вопрос – ситуация в Приамурье.

– В какое время, Ваше Высочество?

– На завтра. На десять утра. И чтобы все члены Совета были. Все, ты меня понял?

– Как прикажете, – Тихон сделал ещё один почтительный поклон и бесшумно удалился.

Островский подошёл к окну, глядя на тёмные воды Невы. Градовы думали, что, разобравшись с Муратовым, могут спокойно править своими землями? Они ошиблись. Петербург слишком долго наблюдал за их вознёй со стороны.

– Пора, – прошептал он стёклам, за которыми лежала вся империя. – Пора убедить Совет напрямую вмешаться в происходящее в Приамурье.

Пусть думают, что их война окончена. На самом деле, для них она, возможно, только начинается. И на сей раз их противником будет не провинциальный граф, а вся мощь имперской машины. Если Очаг Градовых стал так силён, значит, нужно найти способ либо поставить его под контроль Совета, либо уничтожить. А если этот молодой барон слишком возомнил о себе… что ж, империя знает, как усмирять строптивых. Даже героев.

Завтра в Совете Высших будет принято решение. И Островский сделает всё, чтобы оно было правильным. Для империи. И, что важнее, для укрепления его собственной фракции в Совете. Баланс сил должен был быть сохранён, и он лично проследит за этим.