Текст книги "Абсолютная Власть 4 (СИ)"

Автор книги: Александр Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 2
Война в тенях

Мои войска двигались к усадьбе Муратова неспешным, победным маршем. Пыль, поднятая копытами коней и сапогами пехоты, медленно оседала на придорожную траву, и в воздухе пахло лишь нагретой за день землёй и хвоей, а не кровью и гарью.

Часть наших сил я отправил вперёд – занять ключевые предприятия и деловые объекты на землях графа. Теперь уже его земли находились под нашей оккупацией. Порядок должен был быть установлен немедленно.

Но как выяснилось, я был не единственным, кто об этом позаботился. Вернее, не единственным, кто сюда явился с конкретными целями.

Саму дачу, ставшую местом нашего последнего сражения, удалось уберечь от разграбления. Но чем дальше мы углублялись во владения Муратова, тем более удручающая картина открывалась перед глазами.

Деревни на окраинах его земель дымились. И дым этот шёл не от печных труб. Мимо нас по дороге плелись беженцы, тянущие за собой телеги с домашним скарбом и плачущих детей. Часть из них при виде нас всё бросали и скрывались в лесах. Другим было как будто всё равно – они взирали на нас с откровенным безразличием.

Мне были знакомы такие взгляды. Это люди, которые всё потеряли. Или думали, что потеряли.

Уже во владениях Муратова я увидел новую процессию, на сей раз состоящую из солдат. Они везли на телегах и тащили на себе мешки с добром, а также гнали по дороге стадо мычащих коров.

Обознаться было нельзя. На синих мундирах этих солдат была семиконечная звезда – герб Карцевых.

– Остановить их, – приказал я Никите, кивнув в сторону одного такого «обоза». – Вернуть всё награбленное обратно в дома. И найти офицера, который этим командует.

Никита без лишних слов отдал распоряжения. Отряд наших дружинников рысью направился к группе мародёров. Послышались крики, ругань. Солдаты Карцевой, явно недовольные тем, что им помешали, сгрудились, сжимая оружие.

Напряжение нарастало с каждой секундой, но до драки дело не дошло – все понимали, что столкновение двух почти дружественных армий здесь, из-за коров, будет идиотизмом.

Мы сменили направление и поехали к скотоферме, расположенной чуть в стороне от главной дороги. Прилегающие к ферме крестьянские дома были разграблены – хорошо, что я не заметил трупов, если не считать застреленной из арбалета собаки.

Но бойцы Карцевой с удовольствием шарились по домам, вынося всё ценное. А с самой фермы забирали скот и оборудование.

Я подъехал ближе. Солдаты в синих мундирах заранее заметили наше приближение и не обрадовались. Они чувствовали запах добычи и не хотели от неё отказываться.

– Где ваш командир? – громко спросил я.

Вместо офицера, с которым я собирался поговорить, из толпы появилась сама Карцева. Она, не спеша, подъехала ко мне на своём белом скакуне, будто мы встретились на прогулке. На ней был тот же элегантный костюм для верховой езды, что и на совете.

– Эмилия Романовна. Мне казалось, вы собирались отправиться домой и принять ванну, – заметил.

– Владимир, какая встреча! – её голос прозвучал сладко и насмешливо. – Ванна подождёт. Здесь гораздо интереснее! Или хотите сказать, что я плохо выгляжу?

– Вы очаровательны как всегда. Но ваши действия портят всё ваше обаяние.

– О, неужели? А вы решили лично проконтролировать… восстановление справедливости? Или, может, просто помешать мне?

– Я решил положить конец грабежу, Эмилия Романовна, – ответил я. – Это не похоже на восстановление справедливости. Это мародёрство.

– О, какие громкие слова! – она сделала удивлённое лицо, приложив руку к груди. – Вы же не думали, что я соглашусь остаться без трофеев? Мои солдаты тоже хотят есть. И получать вознаграждение за пролитую кровь.

– Вы получите контрибуцию, – твёрдо заявил я. – По всем законам и правилам. Муратов заплатит. Грабить мирных жителей и угонять скот не обязательно. Это не делает вам чести.

Она рассмеялась, но в её глазах не было веселья. Напротив.

– Контрибуцию? Дорогой Владимир, я не уверена, что смогу что-то получить от Муратова. Ваша война, ваша победа, ваш пленник. Всё это как будто бы важнее моей скромной роли. Основной куш сорвёте вы. А я просто хочу урвать свой кусок здесь и сейчас, пока есть возможность.

В её словах сквозила глубокая, застарелая обида и неверие в то, что с ней будут считаться. Она видела, как все лавры победы достаются мне, и пыталась компенсировать это старым, как мир, способом – грабежом.

– Эмилия, – я сказал её имя без всяких титулов, и её брови чуть взметнулись вверх. – Послушайте меня внимательно. Ваши люди немедленно прекращают этот беспредел. Они возвращают всё награбленное. Каждую корову, каждую ложку. Если кто-то из ваших солдат причинит вред имуществу или тем более здоровью гражданских, я этого так не оставлю. Мы устанавливаем новые правила, а не повторяем старые ошибки.

Она надула губы, изображая наигранное огорчение.

– Я думала, мы друзья, Владимир. А вы мне угрожаете. Как некрасиво.

– Мои друзья не ведут себя как разбойники, – парировал я, не отводя взгляда. – Если вы хотите поссориться со мной, то выбрали для этого идеальный способ. Если же вы хотите, чтобы наша дружба принесла больше плодов – держите своих людей в узде. Доверьтесь мне. Вы получите всё, что положено, и даже больше. Но только если будете действовать в рамках закона, а не произвола.

Мы смотрели друг на друга – она с вызовом и обидой, я – с непоколебимой твёрдостью. Воздух между нами затрещал от напряжения.

Наконец, Карцева отвела взгляд, сделав вид, что рассматривает свои идеально ухоженные ногти.

– Ох уж эти мужчины… Вечно всё усложняют, – вздохнула она театрально. Но затем её взгляд снова встретился с моим, и в нём уже не было игры. Лишь холодная оценка. – Хорошо, Владимир. Я остановлю грабёж. Но только потому, что вы просите. И я запомнила ваше обещание насчёт… плодов нашей дружбы. Надеюсь, вы не обманете доверие бедной женщины.

– Я никогда не обманываю тех, кто действует честно, – ответил я, чувствуя, что кризис миновал. На время.

Эмилия подъехала к своим офицерам, и те нехотя начали отдавать приказы разворачивать подводы. Солдаты с ещё большей злобой смотрели на нас, но подчинились.

– А теперь, – я повернул коня в сторону усадьбы Муратова, видневшейся вдали за полями, – предлагаю вам составить мне компанию, графиня. Нам нужно поговорить с наследником графа и с ним самим. Как раз чтобы обсудить те самые условия прекращения войны и контрибуцию. Ваше присутствие будет к месту.

Эмилия снова улыбнулась, на сей раз с искренним интересом.

– Ну что ж, с удовольствием. Посмотрим, что за плоды вы мне там предложите, Владимир Александрович.

Мы поехали к усадьбе Муратова. Победа была одержана, но мир, который предстояло выстроить, оказывался куда более хрупким и сложным, чем любое сражение. И такие вот стычки из-за угнанного скота были тому лишь первым, незначительным подтверждением.

Усадьба Муратова, в отличие от его дачи в Горных Ключах, была настоящей крепостью – главный дом окружали высокие стены и мощные башни с установленными на них артефактами. Выглядело очень по средневековому.

Но сейчас ворота были распахнуты настежь, а на стенах не было видно защитников. Подъезжая, я не почувствовал давления Очага – того самого, что должен был окутывать родовое гнездо такой знатной фамилии. Видимо, род Муратовых проявил благоразумие и приказал Очагу не проявлять враждебности к «гостям». Иначе штурма было бы не избежать, а сейчас в нём не было никакого смысла.

Нас встретили на внутреннем дворе. На порог вышел молодой мужчина, лет двадцати пяти, весьма похожий на Рудольфа Сергеевича. Рядом с ним стояла женщина постарше, его мать. Её лицо было бледным и заплаканным, но держалась она с потрясающим достоинством, выпрямив спину и подняв подбородок.

– Барон Градов, – произнесла она, делая небольшой, но исполненный благородства поклон. – Дом Муратовых приветствует вас. Меня зовут Анна Михайловна. Это мой сын, Евгений.

Её взгляд скользнул по Карцевой, и в её глазах вспыхнула такая чистая ненависть, что стало почти физически жарко.

– Графиня, – это слово прозвучало как плевок.

Эмилия лишь усмехнулась в ответ, наслаждаясь моментом.

– Анна, дорогая, как я рада вас видеть. Вы прекрасно выглядите, учитывая обстоятельства.

Я пресёк этот обмен любезностями.

– Благодарю за вежливый приём, – сказал я. – Мне жаль, что мы познакомились в таких обстоятельствах.

Я посмотрел в глаза Евгению Муратову. Он посмотрел в ответ, и наши взгляды скрестились, будто шпаги.

Но долго это не продлилось. Сын графа поспешно опустил своё «оружие».

Он мог злиться на меня и ненавидеть, сколько ему вздумается. Но был вынужден признать, что победитель здесь я.

– Где мой муж? – спросила Анна Михайловна, глядя прямо на меня. – Жив ли он?

– Жив. И почти невредим, – я кивнул Никите. – Воевода, прикажи доставить графа.

Вскоре Рудольфа Сергеевича привели под охраной двух наших дружинников. Ногу, пронзённую на дуэли, уже подлатали маги-целители. Хотя граф по-прежнему немного хромал. Антимагический ошейник туго обхватывал его шею, и лицо, обычно непроницаемое, искажала гримаса унижения, когда он ступал на родной земле в таком виде.

Анна Михайловна ахнула, прижала руку ко рту, но не бросилась к нему, лишь её глаза наполнились слезами. Евгений, напротив, сделал резкое движение вперёд, его кулаки сжались, но он тут же овладел собой, лишь прошипев сквозь зубы: «Отец…»

Я прекрасно понимал их чувства. Но не мог сопереживать им, даже если бы попытался.

Все из их рода живы – в отличие от моего. И они должны быть благодарны за это. А пока что я вижу только гнев в их глазах.

– Всё в порядке, – голос Муратова звучал устало и спокойно. – Мы живы. Это главное, – он перевёл взгляд на меня. – Полагаю, нам предстоит непростой разговор, барон. Предлагаю пройти в мой кабинет.

– Конечно, – согласился я.

– И я пойду, – тут же заявила Карцева. – Однако я настаиваю, чтобы охрана дома сложила оружие. Не хочу, чтобы нам в спины смотрели чужие клинки.

Рудольф Сергеевич скрипнул зубами, его взгляд на мгновение стал таким же яростным, как у его сына.

– Разумеется, – выдавил он. – Женя, отдай приказ. Все дружинники сдают оружие.

– Отец!.. – воскликнул тот.

– Прикажи! – рявкнул граф. – Не время артачиться. Поражение следует принять с достоинством. Тем более, наши победители ведут себя благородно. По крайней мере, некоторые из них.

Муратов бросил на Карцеву короткий взгляд. Та усмехнулась и послала графу воздушный поцелуй. С губ графини Анны едва не сорвалось какое-то грубое слово, но она сдержала его в последний момент.

Евгений ушёл, чтобы передать унизительное распоряжение. Вскоре наши солдаты и люди Карцевой начали занимать ключевые позиции в усадьбе.

– Нам осталось дождаться лишь барона фон Берга, – заметил я, слезая с лошади. – Он тоже должен участвовать в переговорах о капитуляции.

– О, наш общий друг прибудет завтра утром, – ответила Эмилия, тоже спешиваясь. – Я уже велела доставить его сюда. Правда, он несколько… не в лучшей форме. Но говорить сможет.

– Вы что, пытали его?

– Я? Нет. Да и разве можно считать пыткой отказ от лишней еды? Ему не повредит, – Карцева беззаботно махнула рукой в перчатке.

Поступки Эмилии всё больше меня огорчали. Я знал по слухам, что у неё жестокая натура, но теперь столкнулся с этим лично – и был разочарован.

Всегда жаль, когда столь красивая женщина оказывается мерзкой внутри.

Впрочем, за слоем гнили тоже можно отыскать что-то хорошее. Если постараться. Я был уверен, что жестокость Эмилии – такое же следствие сурового воспитания, как и её неуверенность в себе как главе рода.

Мы уже почти дошли до дверей, когда Анна Михайловна, шедшая рядом с мужем, вдруг остановилась и приставила ладонь к глазам, всматриваясь вдаль, за ворота усадьбы.

– Ещё кто-то… Подходит.

– Войска, – мрачно добавил Добрынин.

Я обернулся. На горизонте действительно виднелась новая колонна войск. Я протянул руку, и Никита подал мне свою подзорную трубу. В окуляр были видны знамёна – серебряная сова на жёлтом поле.

– Барон Неверов, – сказал я, опуская трубу.

– Предатель! – не сдержался Евгений, вернувшийся тем временем на крыльцо. – Как он посмел явиться сюда⁈

– Причины есть, и не одна. Подождём его, – спокойно ответил я. – Послушаем, что он скажет.

Войска Неверова встали поодаль, не проявляя никаких враждебных действий. От общей массы отделилась небольшая группа всадников и вскоре подъехала к нам.

Это оказался сам барон, а с ним – несколько кирасиров и два боевых мага. Оба владели элементом Земли, как я сразу понял по их ауре.

Георгий Викторович Неверов оказался невысоким мужчиной с глазами навыкате и щёткой седеющих усов под носом. Он спрыгнул с коня с неожиданной лёгкостью и, как ни в чём не бывало, направился к нам.

– Барон Градов! Графиня Карцева! Ваше сиятельство! – он раскланялся, его взгляд скользнул по антимагическому ошейнику на Муратове, но не задержался на нём. – Какая неожиданная встреча! Не ожидал увидеть вас здесь. Вы позволите мне перекинуться с Рудольфом Сергеевичем парой слов наедине?

Ведёт себя так, будто мы случайно встретились на балу. Любопытный персонаж. Похоже, наглости ему не занимать.

– Нет, – ответил я без колебаний. – Граф Муратов – мой пленник. Поэтому все разговоры с ним будут вестись в моём присутствии.

Неверов на мгновение смутился, но тут же восстановил своё насмешливое выражение лица.

– Ну что же… тогда здесь. Рудольф Сергеевич, вы, конечно, помните наши договорённости. В частности, о браке вашей племянницы Анфисы с моим сыном. Я полагаю, сейчас самое время исполнить ваши обязательства.

«Вот как, – мелькнуло у меня в голове. – Не та ли самая племянница, на которой когда-то хотели женить Михаила, чтобы завладеть нашим Очагом? Бедная девушка, похоже, стала ходовым товаром в этих интригах».

Муратов взглянул на Неверова с таким ледяным презрением, что тому, казалось, стало физически неловко.

– Мои обязательства? – прошипел Рудольф Сергеевич. – Перед тобой, предатель? Ты обманул меня! Твои войска так и не пришли! Ты тянул время, пока моя армия гибла! О каких обязательствах может идти речь⁈

Георгий развёл руками, изображая обиду.

– Рудольф Сергеевич, какие тяжкие обвинения! Мои войска столкнулись с непреодолимыми препятствиями! Разрушенные мосты, диверсии… Но вы правы в одном, – он внезапно стал серьёзен. – Формально я являлся членом нашего альянса. Однако раз вы сами говорите, что я и мои солдаты не участвовали в боевых действиях против барона Градова и его союзников… – он многозначительно посмотрел на меня, – то, полагаю, на меня не должны распространяться условия капитуляции.

Я едва сдержал усмешку. Хитрый жук! И не воевал, сохранив силы, и наверняка заранее получил какие-то выгоды от Муратова. А теперь пытается вывернуться, чтобы не платить.

– Барон Неверов, – мой голос прозвучал твёрдо, привлекая всеобщее внимание. – Неважно, что ваши войска «задерживались» из-за досадных недоразумений. Вы были членом альянса, и это заверено документально. А значит, вы будете нести ответственность за поражение вместе с графом Муратовым и бароном фон Бергом. Есть возражения?

Улыбка на лице Неверова мгновенно исчезла. Его глаза стали жёсткими.

– Есть, барон Градов. Я не намерен платить за чужие ошибки. Мои войска не сражались с вами. Вы не можете наложить на меня контрибуцию.

– Это не вам решать.

– А кому же? Вам?

– Вот именно. Мне, – ответил я, чем заставил глаза барона вспыхнуть от гнева.

Обстановка накалилась до предела. Муратовы молчали, с удивлением глядя на меня. Эмилия, стоявшая рядом, усмехнулась.

Неверов, видя, что его доводы не работают, отступил на шаг и резким жестом подал сигнал одному из своих офицеров. Тот поднёс к губам горн, и пронзительный, тревожный звук прокатился по округе. Войска Неверова, стоявшие в отдалении, тут же начали суетливо перестраиваться, разворачиваясь в боевые порядки.

Карцева ахнула и вскинула руку. Она чуть было не крикнула своим готовиться к бою, но я снова остановил её.

– Стоп! – скомандовал я. – Никакой крови.

Я медленно подошёл к барону Неверову, который пытался выглядеть грозно, но в его глазах читался страх.

– Георгий Викторович, – сказал я тихо, так, чтобы слышал только он. – Вы правда думаете, что эта жалкая демонстрация силы вам поможет? Позвольте прояснить. Я могу убить вас прямо сейчас. Или взять в плен, как и графа. В первом случае вы лишитесь жизни. Во втором – лишь части имущества в виде контрибуции. Так что решайте. Готовы ли вы умереть из-за денег?

Неверов замер. Он смотрел на меня, на моих солдат на стенах, на мрачные лица Муратовых и на Карцеву, которая с интересом наблюдала за развязкой. Он видел, что я не блефую. Что для меня он – всего лишь очередная помеха, которую можно устранить, не моргнув глазом.

Его плечи опустились. Вся напускная решимость из него вытекла.

– Это… это беззаконие… – слабо протестовал он.

– Война – вот что есть беззаконие, – ответил я. – А мы как раз действуем по закону. Итак, ваш ответ?

Георгий сглотнул, его лицо покрылось мелкими каплями пота. Он бросил последний, умоляющий взгляд на Муратова, но тот лишь с ненавистью отвернулся.

– Я… я согласен, – проговорил он. – Обсудим условия капитуляции.

– Разумный выбор, – я кивнул и обернулся к Никите. – Воевода, проводи барона Неверова и его офицеров в зал. Они будут ждать там начала переговоров вместе со всеми. Да, барон, и отдайте своим войскам приказ сложить оружие. Моя дружина заберёт его.

– Вы не имеете!.. – возмутился было Неверов, но слова застряли у него в глотке под моим взглядом. – Хорошо, Владимир Александрович. Как скажете.

Дерзкая попытка выйти сухим из воды обернулась для Георгия Викторовича провалом. А я уж было начал думать, как достать его… Но Неверов сам пришёл ко мне в руки.

Чудесно.

Пока что всё складывалось как нельзя лучше.

Деревня Орловка. Тем же вечером.

Альберт Игнатьев сидел за столиком в единственном более-менее приличном трактире Орловки, сжимая в руках кружку с дешёвым пивом, которое даже не думал пить. Это было просто для антуража – чтобы слиться с толпой, чтобы стать просто ещё одним усталым путником, пережидающим непогоду.

Ирония судьбы была изощрённой. Орловка. Та самая деревня, под которой род Градовых потерпел сокрушительное поражение в начале войны. Место, где были убиты прошлый барон Александр Градов и его старший сын. Место, с которого началось восхождение Муратова, как ему казалось, к абсолютной власти.

И теперь вот Альберт сидел здесь, в этом символическом месте, и слушал, как посетители трактира обсуждают последние горячие новости.

Война окончена. Градов победил. Муратов разбит, взят в плен и, по слухам, публично стоял на коленях перед Владимиром Градовым.

Смешанные, едкие чувства бушевали внутри Игнатьева. С одной стороны – холодное, острое удовлетворение.

Наконец-то.

Наконец-то этот самодовольный тиран Муратов получил по заслугам. Он, который считал Игнатьева всего лишь инструментом, слугой, чьи советы можно выслушивать, а потом швырять в лицо угрозы.

Муратов был сломлен. Его гордыня растоптана. И в этом была заслуга Альберта, его невидимая рука, что подталкивала графа к пропасти.

Но сразу же за ликованием поднималась другая, тёмная и тревожная волна.

Он остался жив.

Согласно всем донесениям, которые удалось перехватить, Градов пощадил его. Сентиментальный глупец! В его положении нужно было рубить головы, а не демонстрировать благородство. Мёртвый Муратов был бы удобен. Он стал бы символом окончания старой эпохи. Живой же, даже в цепях, оставался для Альберта постоянным напоминанием о неоконченной работе.

И главное – сам Владимир Градов. Молодой барон, которого все, включая Игнатьева, считали всего лишь тенью своего отца. Он не просто выжил. Он победил, и победил сокрушительно. Разгромил альянс, в одиночку уничтожил дракона, переиграл Муратова тактически и стратегически.

И теперь он не ослабленный наследник гибнущего рода, каким его рассчитывал увидеть Альберт. Нет. Он стал силён. Опасен. И он теперь стал прямым противником Игнатьева.

Бывший советник с силой поставил кружку на стол, расплескав вонючее пойло. Всё пошло не так! Его изящный план дал трещину. Он рассчитывал, что война истощит обе стороны, Муратов будет дискредитирован и побеждён, а Альберт, как единственная разумная альтернатива, подберёт власть на опустошённой земле.

Но Градов вышел из войны окрепшим, с армией, с авторитетом, с союзниками. И теперь он боролся с Игнатьевым за пост генерал-губернатора, пытаясь протащить своего юриста, этого Базилевского.

Игнатьев мысленно выругался. Базилевский. Умный, опытный, неподкупный. Идеальный кандидат.

А Соболев? Этот весёлый рубака, внезапно выдвинувший свою кандидатуру. Это не было простым совпадением. Слишком уж вовремя.

Нет, он был подставной фигурой. Марионеткой в руках Владимира, предназначенной оттянуть на себя голоса и в решающий момент капитулировать в пользу Базилевского. Наверняка именно это планировал Градов.

Изящный ход. Альберт бы, наверное, оценил его, если бы ход не был направлен против него.

Итак, план «А» провалился. Муратов повержен, но Градов стал новой, куда более опасной силой. Что оставалось? План «Б».

Более прямой. Более грязный. Но зато безотказный.

Игнатьев откинулся на спинку грубого деревянного стула, глядя в закопчённое окно на грязную деревенскую улицу. Если Базилевский исчезнет с политической арены, у Градова не останется достойного кандидата. Соболев – ненадёжен, его всерьёз не воспримут. Других сильных фигур, пользующихся поддержкой и уважением, попросту не было.

Альберт оставался единственным логичным выбором. Совет Высших в столице, уставший от хаоса в Приамурье, предпочёл бы знакомого, опытного управленца, каковым себя позиционировал Игнатьев.

Устранить Базилевского. Мысль показалась такой же естественной, как мысль перекусить, если ты голоден. Не физически – это было бы слишком просто и вызвало бы ненужные подозрения. Нет. Нужно было его уничтожить морально и политически. Скомпрометировать. Выставить предателем, вором, агентом иностранной державы – неважно.

Главное – сломать его безупречную репутацию. А без репутации юрист – ничто.

Для этого нужны были доказательства. Или их искусная подделка. Нужны были свидетели. Нужна была целая кампания по дискредитации, запущенная в нужный момент.

Альберт позволил себе тонкую, безрадостную улыбку. Ну что ж, господин Базилевский. Вы хотите играть в большую политику? Добро пожаловать. Вы скоро узнаете, что цена за кресло генерал-губернатора куда выше, чем вам кажется.

Вы стали препятствием на пути. А Альберт Игнатьев привык убирать препятствия. Аккуратно, тихо и навсегда.

Он отпихнул кружку с так и не тронутым пивом. Хватит прятаться! Пора было ехать в столицу. Пора было начинать настоящую войну.

Войну в тенях, где он был непревзойдённым мастером.

Градов мог праздновать свою победу над Муратовым. Но главная битва была ещё впереди.

И Альберт Игнатьев был намерен выиграть её, и неважно, какой ценой.