Текст книги "Дело «Норильский никель»"

Автор книги: Александр Коростелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 82 страниц)

//__ * * * __//

Однако чистая прибыль – чистой прибылью, но откуда такая «кредиторка»?

Увеличение консолидированной кредиторской задолженности РАО «Норильский никель» в течение 1996 и перового полугодия 1997 годов на $ 1 450 700 000, что в итоге удвоило совокупную кредиторскую задолженность, ранее «наработанную» в течение несравнимо более трудных четырёх лет (1992 – 1995 годы), могло последовать за двумя вариантами развития событий:

1) на финансирование агиткампании кандидата в Президенты России Бориса Ельцина, а также на становление финансового благосостояния окружавшей его «семьи», было направлено столько средств, что их не удалось перекрыть по факту полученной консолидированной чистой прибылью РАО «Норильский никель». В этом случае у дочерних компаний РАО «Норильский никель» вполне могли появиться не профинансированные статьи даже текущих затрат (расходов), что и привело к росту кредиторской задолженности;

2) новое руководство РАО «Норильский никель» намеренно шло на некоторое увеличение консолидированной кредиторской задолженности посредством формирования по ряду обязательственных отношений того, что условно называют «технической кредиторкой» – не реальной, а фактически виртуальной задолженности, гашение которой легко осуществлялось путём документальных манипуляций со встречной дебиторской задолженностью. Возникновение на конкретную дату «технической кредиторки» очень вероятно сослужило роль финансового инструмента, использовавшегося для достижения двух весьма понятных целей:

а) приобретение 38 % контрольного пакета акций РАО «Норильский никель» по возможно низкой цене. Для этого и необходимо было постараться сделать так, чтобы к дате проведения аукциона (5 августа 1997 года) по продаже контрольного пакета акций РАО «Норильский никель», как за холдингом, так и за его дочерними компаниями числилась как можно большая кредиторская задолженность, показывавшая глубину финансово-экономического кризиса, в котором они находились. Ясно, что это логично должно было способствовать удешевлению объекта торгов, весомо усиливая доводы в пользу продажи контрольного пакета акций РАО «Норильский никель» по возможно низкой цене;

б) усиление аргументационной базы, которую планировалось использовать в диалоге с государственными и муниципальными чиновниками, от которых зависело решение вопроса реструктуризации задолженности РАО «Норильский никель» перед федеральным бюджетом, бюджетами субъектов федерации, бюджетами муниципальных образований.

При отдельном учёте финансовых результатов промышленного производства цветных и благородных металлов и финансовых результатов от их сбыта можно было без особого труда, оставляя производителя (ОАО «Норильский комбинат») лишь с минимум необходимого, проводить политику концентрации большей части прибыли на счетах торгово-посреднической организации. Равно как преспокойно одновременно сочетать наращивание и кредиторской, и дебиторской задолженности на бухгалтерском балансе компании-производителя, даже при наличии на то достаточных оснований, не производя взаимозачёт встречных требований, к примеру, с торгово-посреднической организацией, ввиду необходимости сохранения до поры именно кредиторской задолженности.

Тогда действительно мог получиться результат, что при сравнительно высоких мировых ценах на цветные и благородные металлы (сопоставляя их с ценами 1992 – 1994 годов), с возросшим производством товарной продукции, Александр Хлопонин, «успешно» совмещая последовательное наращивание кредиторской задолженности с мероприятиями по уменьшению издержек производства, добился снижения рентабельности промышленного производства управляемой им компании: «Гендиректор «Норильского никеля» Александр Хлопонин в интервью «Коммерсанту-Daily» признался:… По сравнению с 1995 годом производство никеля, меди и металлов платиновой группы возросло на 11 %. Между тем рентабельность производства снизилась почти на половину. Соответственно сократилась и балансовая прибыль». Этот поистине «удивительный» феномен, описанный Марией Рожковой в статье «Норильский никель» по-прежнему в кризисе», уже приводился в данной главе книги.

В конечном итоге президент АКБ «ОНЭКСИМ-Банк» и управляемое им руководство РАО «Норильский никель» добились достижения и той, и другой цели:

во-первых, на состоявшихся 5 августа 1997 года торгах, организованных представителями самого АКБ «ОНЭКСИМ-Банк», Владимир Потанин без особого труда завершил процедуру формального выкупа в частную собственность контрольного пакета акций РАО «Норильский никель» по просто-таки смехотворной цене ($ 250 миллионов) и дополнительному обязательству – освоить $ 300 миллионов на развитие Пеляткинского газоконденсатного месторождения;

во-вторых, государственная власть вскоре пошла на реструктуризацию консолидированной кредиторской задолженности РАО «Норильский никель».

Ни о каких инвестициях АКБ «ОНЭКСИМ-Банк» в промышленное производство или соцкультбыт дочерних компаний РАО «Норильский никель» и речи никогда не шло, банк, как ему и положено, не являясь инвестиционным, тупо занимался кредитованием производителей цветных и благородных металлов, да и то лишь под залог их готовой к реализации товарной продукции. Среди некоторых не совсем осведомлённых людей продолжительное время бытовало ошибочное мнение (почти легенда), активно поддерживаемое банкирами и их менеджерами по рекламным кампаниям (пиар), что АКБ «ОНЭКСИМ-Банк» вложил в стабилизацию финансово-экономического положения РАО «Норильский никель» уйму собственных средств.

С уверенностью заявляем – это не так!

Приведём отрывок из статьи журналистки Марии Рожковой «Продаётся «Норильский никель», опубликованной в газете «Коммерсант-DAILY» за 7 июля 1997 года:

«1 июля истёк срок закрепления в госсобственности акций РАО «Норильский никель». Вчера стало известно, что залогодержатель этих акций – ОНЭКСИМ-Банк – выставил госпакет на коммерческий конкурс. Группа ОНЭКСИМ-Банк – МФК уже сообщила о своём намерении участвовать в торгах… Определённо можно сказать только одно – бороться за «Норильский никель» ОНЭКСИМ-Банк будет жестоко. Банк вложил в РАО слишком много собственных средств, чтобы так просто от него отказаться. На 1 апреля 1997 года сумма выданных объединению кредитов превысила 370 млрд. рублей. К тому же ОНЭКСИМ-Банк потратил полтора года на выработку и реализацию программ финансового оздоровления и реструктуризации РАО. Вряд ли он захочет, чтобы его начинание продолжал кто-то другой». («Коммерсант-DAILY», 7 июля 1997 года)

Так вот, кредиты на сумму 370 миллиардов рублей, что по существовавшему тогда курсу (5782 рубля/$) в эквиваленте соответствовало всего-то $ 64 000 000, были!

А что касается «слишком много собственных средств» – так этогоне было!

Подтверждением тому являлась сама статья, так как, если бы действительно имели место быть какие-то там инвестиции АКБ «ОНЭКСИМ-Банк» собственных финансовых средств в экономику РАО «Норильский никель», то это получило бы своё рекламное освещение в первых строках статьи, опубликованной в очень уважаемом деловом издании.

Однако ж не случилось! Хотя и суммарный объём кредитования был невелик.

АКБ «ОНЭКСИМ-Банк» явно не спешил вкладывать средства в дочерние компании РАО «Норильский Никель», что могло бы облегчить давление на их экономику возросшей кредиторской задолженности. Совсем наоборот, Александр Хлопонин, как ближайший помощник Владимира Потанина в проекте «Норильский никель», до поры до времени, проводя пассивную политику сдерживания эмоционального давления разгневанных трудящихся, не предпринимал активных действий относительно решения по существу проблемы погашения долгов по зарплате, тем самым в какой-то мере способствуя наращиванию этой самой кредиторской задолженности.

Принципиальное решение проблемы реструктуризации, а за ней и погашения консолидированной кредиторской задолженности РАО «Норильский никель» было найдено к концу 1998 года. И отнюдь это совсем не было связано с начавшейся реструктуризацией дочерних компаний РАО «Норильский никель», и уж тем более никак не зависело от управленческих способностей Александра Хлопонина и его заместителя Льва Кузнецова или кого бы то ни было ещё, так как:

а) вопрос вообще начал хоть как-то решаться только после того, как были подведены итоги торгов по продаже 38 % контрольного пакета акций РАО «Норильский никель», состоявшихся 5 августа 1997 года. Решатся тогда, когда необходимость в наличии внушительной консолидированной кредиторской задолженности РАО «Норильский никель» отпала сама собой и руководство РАО «Норильский никель» приступило к её погашению;

б) начавшаяся в июне 1996 года первая попытка реструктуризации ОАО «Норильский комбинат» уже в феврале 1997 года потерпела полное фиаско, не принеся никаких положительных результатов.

Ринувшись в реформы, руководство АКБ «ОНЭКСИМ-Банк» совершенно не учло то, что проводить реструктуризацию бизнеса и параллельно мириться с увеличивавшимися сроками несвоевременных выплат зарплат работникам, наращиванием кредиторской задолженности всего промобъединения, расходованием чистой прибыли в направлениях, не связанных с деятельностью компании, – дело безнадёжное, обрекавшее реструктуризацию на полный провал. После того, как терпение профсоюзов лопнуло, всё именно так и произошло;

в) вторая попытка реструктуризации ОАО «Норильский комбинат» была связана с созданием 4 июля 1997 года ОАО «Норильская горная компания», подчеркнём, ещё до того, как был проведён аукцион по продаже контрольного пакета акций РАО «Норильский никель». Однако целый год ушёл на то, чтобы поставить компанию на ноги, включая переоформление на неё прав на всю природно-сырьевую базу ОАО «Норильский комбинат», то есть переоформление прав на эксплуатацию трёх месторождений сульфидных медно-никелевых руд Норильского промрайона. Таким образом, это никак не способствовало погашению большущей консолидированной кредиторской задолженности РАО «Норильский никель». Да и незавершившаяся ещё тогда передача в муниципальную собственность социального жилищного фонда, объектов коммунально-бытового и социально-культурного назначения, за чем должно было последовать формирование полноценного муниципального бюджета Большого Норильска, – всё это также никак не влияло на решение проблемы погашения кредиторской задолженности.

И всё-таки к концу 1998 года проблема консолидированной кредиторской задолженности РАО «Норильский никель» почти полностью была снята. Это было тут же зафиксировано группой депутатов Государственной Думы Российской Федерации, 16 декабря 1998 года посетившей Норильский промрайон с дружественным визитом по приглашению руководства РАО «Норильский никель», преисполненным желанием немедля доложить народным избранникам об успехах, к которым пришла компания, отданная в собственность московским банкирам.

А произошло это в основном благодаря тому, что:

1) приобретение 5 августа 1997 года подставной от АКБ «ОНЭКСИМ-Банк» фирмой «Свифт» на формально-обставленном аукционе в собственность контрольного пакета акций РАО «Норильский никель» логично стимулировало Владимира Потанина наконец-то приступить к решению проблемы реструктуризации и погашения «кредиторки», так каквопрос уже стоял об очищении от долгов его собственного частного бизнеса. В результате он и согласовал выделение на эту цель финансовых средств из консолидированной чистой прибыли РАО «Норильский никель»;

2) в самые сжатые сроки погасить реальную кредиторскую задолженность (не «техническую кредиторку») помог финансовый кризис августа 1998 года. Тогда

Правительство и Центральный банк России вдруг (в 9 часов утра 17 августа 1998 года) сделали заявление о наступлении тяжелейшего финансового положения в стране. Как бы расписавшись в собственном бессилии, власть объявила о приостановлении исполнения обязательств по выплате внутренних долгов по государственным краткосрочным облигациям (ГКО), что означало банкротство страны (дефолт).

Однако в народе правильно говорят: «Кому война, а кому – мать родна!».

В то время, когда есть тот, кто проигрывает, непременно есть и тот, кто по тем же самым основаниям (причинам) одновременно выигрывает. В противном случае не работал бы природный Закон сохранения энергии и массы вещества.

От августовского 1998 года дефолта серьёзно пострадала вся российская банковская система. Можно сказать, что попали в финансовую яму, прежде всего, крупные коммерческие банки, привлекавшие достаточно большие (в пропорции к собственным финансовым ресурсам) и сравнительно дешёвые кредиты в иностранных валютах в финансово-кредитных организациях зарубежных государств под обеспечение (залог) собственных имущественных активов, размещавшие эти средства в рублёвые активы внутри страны (те же ГКО). В трудном положении оказались и коммерческие банки, направлявшие значительные финансовые ресурсы (как собственные, так и привлечённые) на кредитование предприятий-импортёров под обеспечение (залог) товаров народного потребления и промышленного назначения, ввозимых на территорию России в целях их реализации за рубли внутри страны. В итоге это привело к разорению и ликвидации одних коммерческих банков и к объединению (слиянию) других.

Соответственно от дефолта пострадали миллионы граждан Российской Федерации, доверчиво хранившие свои трудовые сбережения на рублёвых депозитных (срочных) счетах, открытых в российских коммерческих банках, особенно в широко рекламировавшихся на телеэкранах и иных средствах массовой информации, каким был АКБ «Инкомбанк», «павший», не выдержав испытание дефолтом. Собственно говоря, пострадали и вкладчики – держатели депозитных счетов в таком надёжном, поистине народном, проверенном временем Сберегательном банке России.

Одновременно с этим от произошедшего дефолта и обвала курса рубля по отношению к валютам зарубежных государств, безусловно, оказались в очень неплохом выигрыше крупнейшие российские корпорации-экспортёры, что в какой-то мере также поддержало и финансовые организации, кредитовавшие их под залог промышленной продукции, направлявшейся на реализацию за иностранную валюту за пределы России.

При всех возможных потерях наверняка именно это позволило АКБ «ОНЭКСИМ-Банк», являвшемуся ведущей финансовой организацией ФПГ «Интеррос» и опосредованным собственником контрольного пакета акций РАО «Норильский никель», не только выстоять, но и укрепить свой потенциал за счёт присоединения части активов АКБ «Мост-Банк» и АКБ «МЕНАТЕП», испытывавших в 1998 году финансовые затруднения.

Следовательно, обвал курса рубля, последовавший буквально «по пятам» за дефолтом, не сразу, но принёс весомые плюсы как РАО «Норильский никель», так и ОАО «Норильская горная компания», чьи руководители смогли очень результативно и одновременно решать сразу две серьёзнейшие задачи:

1) значительно ускорить выкуп ОАО «Норильская горная компания» производственных основных фондов у ОАО «Норильский комбинат», что фактически являлось «сливом» основных фондов с приватизированного предприятия на юридическое лицо, не имевшее приватизационной истории (подробнее об этом – в пятой главе книги);

2) добиться колоссального ускорения процесса погашения консолидированной кредиторской задолженности РАО «Норильский никель», которая к концу 1998 года реально уменьшилась в инвалютном выражении более чем в 3 раза (!).

Судите сами:

а) кредиторская задолженность РАО «Норильский никель» по консолидированному учёту в середине 1997 года составляла 16 триллионов 900 миллиардов рублей, что по курсу валют (5782 рубля/$) было эквивалентно $ 2 922 900 000;

б) на основании Указа Президента России № 822 от 4 августа 1997 года «Об изменении нарицательной стоимости российских денежных знаков и масштаба цен» с 1 января 1998 года начался процесс укрупнения российской денежной единицы – деноминации рубля. Выражалось это в «замене обращающихся рублей на новые по соотношению 1000 рублей в деньгах старого образца на 1 рубль в новых деньгах» (из пункта 1 Указа).

Соответственно чему консолидированная кредиторская задолженность РАО «Норильский никель» стала составлять 16 миллиардов 900 миллионов рублей, что по установившемуся на 30 июня 1998 года курсу валют (6,198 рублей/$) было эквивалентно$ 2 726 700 000;

в) утром понедельника 17 августа 1998 года Правительство России предложило заморозить все текущие выплаты по ГКО со сроками погашения до 31 декабря 1999 года, оформив долги в новые ценные бумаги с исполнением обязательств в начале XXI века, издав постановление № 980 от указанной даты «Об организации работы по погашению отдельных видов государственных ценных бумаг».

В тот же день все торги государственными краткосрочными облигациями (ГКО) на площадках Московской Межбанковской Валютной Биржи (ММВБ) были отменены до дня завершения фактически принудительного переоформления государственных долгов в другие ценные бумаги. Доверие к Российской Федерации, как субъекту гражданско-правовых отношений, способному своевременно и в полном объёме отвечать по взятым на себя обязательствам, было сильно подорвано, что естественным образом отразилось на уровне доверия к российской валюте.

Тогда же Банк России ввёл плавающий курс рубля по отношению к валютам других государств, установив границы валютного коридора от 6 до 9,5 рублей/$, а 20 августа 1998 года было введено ограничение на максимальный спрэд между курсами купли и продажи валюты на биржевых торгах, равное 15 %.

Попавшие в финансовую западню коммерческие банки практически тут же прекратили продавать иностранную валюту, что спровоцировало усиление панических настроений среди российских граждан и компаний (резидентов и нерезидентов), стремившихся как можно скорее конвертировать рубли в твёрдую валюту ряда зарубежных государств.

Однако, если искусственно сдерживавшийся от падения курс рубля, зафиксированный на 17 августа 1998 года, составлял 6,43 рубля/$, то постепенно (в рамках установленного 15 % ограничения) скатываясь вниз, через две недели на 2 сентября он был уже равен 10,8833 рублей/$, ана 3 сентября – 12,8198 рублей/$.

Такая динамика падения курса рубля по отношению к валютам иностранных государств вынудила Центральный банк Российской Федерации, за июль – август 1998 года из своих валютных резервов для поддержания курса рубля продавшего на фондовой бирже более $ 9 миллиардов, с 1 сентября 1998 года отказаться от поддержания верхней границы только введённого валютного коридора.

Фактически Банк России после свершившегося 17 августа 1998 года дефолта признал свою неспособность и в дальнейшем проводить активную протекционистскую политику поддержания национальной валюты, как это было в течение более чем 6 лет до этого, когда курс рубля искусственно поддерживался на абсурдно-рекордном высоком уровне, совсем не соответствовавшем его реальной покупательской способности.

Атмосфера истерии вокруг обмена валют к 9 сентября 1998 года опрокинула стрелку показателя падения курса рубля до дна. В тот день его курс достиг 20,825 рублей/$, после чего усилиями Центрального банка Российской Федерации, а также за счёт значительного притока иностранной валюты, поступавшей на биржу для продажи от предприятий-экспортёров, курс рубля удалось сначала чуточку повысить, а вскоре относительно стабилизировать науровне 16 рублей/$, правда, ненадолго.

В итоге на 31 декабря 1998 года курс российской валюты был равен 20,65 рублей/$, а уже через год, на 30 декабря 1999 года, он достиг показателя 27 рублей/$;

г) по курсу девальвированного рубля к валютам иностранных государств консолидированная кредиторская задолженность РАО «Норильский никель» (даже с учётом «кредиторки», легко перекрывавшейся встречной дебиторской задолженностью) на последние числа 1998 и 1999 годов представала в совсем ином, гораздо более выгодном свете:

(на 31 декабря 1998 года) 16 900 000 000 рублей: 20,65 рублей/$ = $ 818 400 000,

(на 30 декабря 1999 года) 16 900 000 000 рублей: 27 рублей/$ = $ 625 926 000.

Посмотрим, как данные величины соотносились с инвалютным эквивалентом консолидированной кредиторской задолженности РАО «Норильский никель», взятым на 30 июня 1998 года, и соответствовавшим $ 2 726 700 000:

(конец 1998 года) $ 818 400 000 < $ 2 726 700 000,

1 < 3,33 (то есть в 3,33 раза!);

(конец 1999 год) $ 625 926 000 < $ 2 726 700 000,

1 < 4,36 (то есть в 4,36 раза!).

Нет какой-либо насущной необходимости обладать знаниями, получаемыми в высших финансово-экономических учебных заведениях, чтобы наверняка быть уверенным, что погасить $ 818 400 000 кредиторской задолженности куда как легче, чем сотворить то же самое с долгами в $ 2 726 700 000.

Что уж говорить об отдаче долгов в сумме $ 625 926 000 (!).

Данное сравнение позволяет разобраться, почему даже после приобретения в собственность контрольного пакета акций сверхприбыльного промобъединения, каким являлось РАО «Норильский никель», руководство АКБ «ОНЭКСИМ-Банк» во главе с Владимиром Потаниным старалось реструктуризировать кредиторскую задолженность, а не погашать её спешно «живыми» деньгами, либо засчитывать её, предъявляя к оплате встречную дебиторскую задолженность. Владея прогнозом ожидавшегося снижения курса рубля к валюте североамериканских штатов, за которую продавались шедшие на экспорт цветные металлы, производимые дочерними компаниями РАО «Норильский никель», разумеется, было выгоднее, положительно решив вопрос относительно неначисления пени, по возможности на более отдалённые сроки оттягивать расчёты с кредиторами.

Принципиально картину не меняли даже увеличившиеся после падения курса рубля платежи по налогу на прибыль, слишком очевидна была в разы увеличившаяся выгода для предприятия-экспортёра от произошедшей девальвации рубля.

Потратив по меньшей мере в 3,33 раза меньше инвалютных средств, руководство РАО «Норильский никель», направлявшееся умелой рукой президента АКБ «ОНЭКСИМ-Банк» Владимира Потанина, просто-таки с умопомрачительной выгодой решило проблему погашения реальных долгов, а не «технической кредиторки», разрулить которую вообще не представляло никакого труда.

//__ * * * __//

Отсюда совершенно логично встаёт вопрос: сам по себе финансовый кризис, наступивший в августе 1998 года, – это драматическое стечение обстоятельств, возможно, связанное с непродуманной политикой размещения очередных партий государственных краткосрочных облигаций (ГКО), не обеспеченных в будущем соответствующими доходами федерального бюджета, или всё-таки проявление чьей-то злой (а для кого-то – доброй!) воли?

Проанализируем ситуацию, разложив её на подсоставляющие.

1. Государственные краткосрочные облигации (ГКО) впервые запустили в оборот в феврале 1993 года в виде бездокументарных высоколиквидных ценных бумаг со сроком погашения 3, 6 и 12 месяцев, номинальной стоимостью 1 000 000 рублей, размещавшихся на первых порах только среди резидентов (лиц, имевших российское гражданство).

Даже с учётом высочайшего уровня инфляции рубля чистая прибыльность по этим ценным бумагам не опускалась ниже 30 %, что с учётом активной антиинфляционной политики Центрального банка России, направленной на сдерживание дальнейшего снижения курса рубля к валютам иностранных государств, было самым привлекательным вложением свободных финансовых средств.

Такой механизм заимствования финансовых средств был выгоден для Государства только в том случае, если бы с его помощью удавалось каким-то образом извлекать больший экономический результат в сравнении с теми потерями, которые следовали при выплате вознаграждения в момент гашения ГКО, но этого на деле не происходило.

Доходы от размещения всё новых выпусков в обращение ГКО перекрывали платежи по тем ГКО, сроки оплаты по которым уже подошли. В итоге через федеральный бюджет фактически шло планомерное перетекание финансовых средств из одних частных карманов в другие, а Государство преспокойно накапливало долги, совершенно несоотносимые с экономическим эффектом, получаемым от привлечения свободных финансовых средств.

В 1995 году выстроенная пирамида ГКО впервые стала давать трещины, когда доходы от выпуска в оборот новых ГКО перестали перекрывать даже расходы по исполнению финансовых обязательств по оплате погашаемых ГКО.

И тем не менее в год президентских выборов (1996) состоялось, пожалуй, самое абсурдное размещение этих государственных краткосрочных обязательств, когда доходность по ним в начале года достигала 100 % годовых, а за месяц до первого тура выборов она поднялась до 200 % – 250 %, притом, что инфляция рубля в 1996 году составила 21,8 %.

Тогда же, в 1996 году, инвестировать в ГКО финансовые средства разрешили и нерезидентам (иностранцам), за год вложившим в эти ценные бумаги около $ 6 миллиардов. (Рой Медведев, «Московские Новости», № 31, 2003 год, статья «Опрокинутая пирамида, как вместо нормального финансового инструмента получилась грандиозная афёра»)

Складывается весьма обоснованное впечатление, что, откровенно способствуя обогащению частных лиц, Президент и одновременно кандидат в Президенты России Борис Ельцин намеренно «бросал в топку» предвыборной борьбы за должность главы государства финансовую стабильность самого, как навскидку казалось, демократического государства, подрывая его возможности уже в самой ближайшей перспективе отвечать по своим финансовым обязательствам (!).

Так, накануне дефолта, в июне и июле 1998 года, размещение новых ГКО принесло федеральному бюджету соответственно 20 и 13 миллиардов рублей, а финансовые расходы по выплатам вознаграждений обладателям погашавшихся ГКО составили также соответственно 38 и 42 миллиарда рублей.

Весьма удручающий итог либо лоховской, либо коррупционной политики команды младореформаторов, окружавшей первого Президента России.

2. Упомянутый финансовый кризис случился в месяц август, который во всём мире считается порой массовых отпусков. А следовательно, непосредственно в течение августа заключается меньше всего экспортно-импортных сделок, чем в какой-либо другой период календарного года, что в принципе должно было оградить достаточно большое число физических и юридических лиц от принятия участия в валютно-финансовой истерии.

3. Минувший 1997 год завершился рекордно низким для 90-х годов прошлого века уровнем инфляции рубля, составлявшим 11 %, что создавало некий задел прочности, позволявший рассчитывать на не слишком сокрушительный урон экономике страны, ожидавшийся за попыткой через дефолт достичь реально соотносимого курса инфляционно обесценившегося рубля к иностранным валютам. Разумеется, не беря в расчёт урон, наносимый авторитету самого Российского государства.

Это не выглядит абсурдно, если исходить из необходимости выстроить такую причинноследственную связь, при которой всё произошло бы естественным образом и явилось бы следствием некой причины, напрямую с курсом валют не связанной, к примеру, из-за неожиданного отказа Государства платить по своим долгам (дефолт), оформленным государственными краткосрочными облигациями (ГКО) (!).

Невозможно было взять и волюнтаристски прекратить ту политику, которую более чем 6 лет подряд проводил Банк России, с 1992 года активно способствовавший искусственному поддержанию на неоправданно высоком уровне курса национальной валюты. Это вмиг подорвало бы финансово-экономическое положение всех предприятий-импортёров, минимизировав роль импорта в экономике страны. Да и сопроводить такой шаг приемлемой аргументацией, которую «проглотили» бы те же депутаты Государственной Думы Российской Федерации, представлялось попросту невозможным.

В общем, дефолт, обставленный жалкими объяснениями, наступил, что бросается в глаза, во время премьерства ещё не набравшего достаточного кремлёвского бюрократического опыта госчиновника – Сергея Кириенко, когда по-настоящему главные фигуранты («зубры») отсутствовали в Москве: Президент России Борис Ельцин ловил рыбу на Валдае, Председатель Банка России Сергей Дубинин и руководитель президентской администрации Анатолий Чубайс отдыхали за границей. Это позволило некоторым лицам впоследствии утверждать, что промахи в работе правительственных госчиновников были, но непосредственно за дефолт лично никто персонифицированную ответственность нести не должен, так как виновных, как всегда, нет, по крайней мере для применения по отношению к кому-либо мер воздействия более суровых, чем снятие с занимаемой должности.

Да, дефолт сопровождался весьма не убедительными доводами, поскольку:

во-первых, ещё 10 ноября 1997 года Председатель ПравительстваРоссийской Федерации Виктор Черномырдин и Председатель Банка России Сергей Дубинин сделали совместное заявление «О политике валютного курса»:

«Стабилизация основных макроэкономических показателей, возросшая устойчивость российского финансового рынка и переход России к стадии экономического подъёма ставят перед Правительством Российской Федерации и Банком России новые задачи в области реализации государственной курсовой политики.

Перспективы экономического развития России на ближайшие годы обеспечивают сохранение стабильности курса российского рубля по отношению к основным иностранным валютам…

В этой ситуации, следуя принципам преемственности и предсказуемости государственной валютной политики, Правительство Российской Федерации и Банк России заявляют о переходе от практики установления ежегодных ограничений для изменения курса российского рубля, которая сыграла важную роль в стабилизации экономики России, к определению среднесрочных ориентиров динамики курса национальной валюты.

Правительство Российской Федерации и Банк России средствами бюджетной, денежнокредитной политики будут поддерживать такие условия на валютном рынке, что в ближайшие несколько лет, как минимум в 1998 – 2000 годах, центральный обменный курс российского рубля будет находиться на уровне 6,2 рубля за 1 доллар США, а его возможные отклонения не превысят 15 % от этого значения. Правительство Российской Федерации и Банк России обеспечат плавный, исключающий скачки валютного курса переход к новому этапу валютной политики. При этом обменный курс российского рубля будет свободно определяться участниками валютного рынка на основе соотношения спроса и предложения на нём, а Правительство Российской Федерации и Банк России обеспечат в 1998 году и в последующие годы возможность беспрепятственной покупки и продажи иностранной валюты организациями и населением в рамках действующего законодательства» (!).

Заострим внимание на том, что это заявление прозвучало за 9 месяцев до дефолта;