Текст книги "Лёшка-"студент""

Автор книги: Александр Каменский-Мальцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– Да я еще не хочу!

– Хочешь, хочешь. Не спорь со старшими.

Вера неохотно начала разбирать постель.

Лешка вышел из купе и закурил у окна. Наконец он сообразил, кому он обязан такими способностями.

– Шлем. Это все шлем, – сказал он.

– Что вы сказали? – рядом стоял проводник.

– Да нет, ничего. Я что, вслух что-то сказал?

– Я не понял. Идите лучше спать. И курить здесь нельзя, в тамбуре надо!

Лешка засмеялся.

– Мне можно.

Проводник с удивлением посмотрел на Лешку.

– Можно. Мне все можно, – твердо, медленно выговаривая слова, повторил Лешка. – Понял? – он смотрел в упор.

– Да, – спокойно ответил проводник и пошел по вагону.

Лешка вошел в купе. Вера улыбнулась ему из постели.

– Что еще соврать? – спросил Лешка, разбирая свою постель.

– Значит, вы все врете?

– А ты думаешь, все анекдоты со мной случились? Впрочем, могу и правду рассказать. Только сначала нам пора перейти на «ты», как считаешь?

– Ну, неудобно… – Вера замялась. – Все-таки вы старше меня!

Лешка замер. Она сопротивлялась! А может, потому, что он не видел ее глаз? Он повернулся.

– Нет, давай на «ты», – сказал он.

– Ладно, – просто согласилась Вера. – Рассказывай.

Лешка влез наверх.

– Однажды мы были в командировке в небольшом поселке. Приехали на обед в столовую. А приехали рано. Столовую еще не открыли. Около дверей стояла лошадь, на ней хлеб возили из пекарни в магазин и столовую… А там так хорошо, трава кругом нетронутая, кусты!.. Легли мы в траву, лежим…

Лешка смотрел в глаза внимательно слушавшей Веры.

– Ты только представь себе все это. Трава, солнце…

Так вот, хлеб разгрузили, а прежний возчик после разгрузки всегда давал лошади кусок хлеба с солью. Но все это мы потом узнали…

Лешка говорил, а для Веры его голос все удалялся, и она вдруг увидела и лошадь, и траву, и лежавших в ней мужчин.

– Вот хозяин подходит к лошади и говорит свое волшебное слово: «Но!». А лошадь ни с места! Он снова кричит: «Но!!!» – а она не идет, ведь не дура, знает, что ее не накормили…

Возчик подходит к узде, дергает и кричит:

«Ты пойдешь или нет? Ты пойдешь или нет?!»

У нас одному парню надоело, он и говорит:

«Да не пойду!»

Этот «водитель кобылы» аж наклонился к морде и говорит:

«Повтори, что сказал… – и снова: – Повтори, что сказал!..»

Мы вповалку лежали… От смеха.

Вера хохотала, зажимая рот рукой. Она отводила руку, вспоминала лицо возчика, которое она видела так же близко, как Лешкино сейчас, и снова смеялась…

В стенку опять застучали, требуя прекратить шум.

Вера нырнула под одеяло и досмеивалась там.

– Слушай, а кем ты работаешь? – шепотом спросила она, отсмеявшись.

– Инженером.

– Каким? Они же разные…

– Специальным.

– Ты не смейся. Строитель ты или конструктор? А может, на оборону работаешь? Закрытый завод, да?

– Почти. Я больше по душам…

– Не поняла… Нет, все же, где ты работаешь?

Вера ни разу не сбилась и не сказала «вы», хотя до этого обращалась только так… Лешке остро захотелось еще раз убедиться в своей власти.

– А чего мы шепчемся? – спросил он. – Иди ко мне наверх!

– Нет, что ты?..

– Да ладно тебе… Иди!

– Нет, Леша, не надо… – испуганно говорила Вера.

– Иди. Иди ко мне…

Взгляд у Веры знакомо потух, и она встала. Спортивный костюм облегал идеальную фигуру Веры, и у Лешки перехватило дыхание…

– Сними костюм…

Вера тяжело вздохнула, но подчинилась.

– И остальное…

Он обнял дрожащую Веру, и у него мелькнула мысль, что то, что он делает – подло, но сразу же понял, что завтра у него может не оказаться не только Веры, но и свободы, и, может быть, жизни… Все поплыло перед глазами. Лешка уже не мог ни о чем думать.

Вера спала, прижавшись к его плечу щекой, а Лешка думал. Он понял, что обладает силой, еще никем на Земле не познанной, что сейчас он может сделать все, о чем мечтал в зоне… Но дальше мести планы не шли. Он вспоминал всех, кого считал врагами, и злорадно думал о том, что он с ними сделает…

Под утро он отправил Веру на свою полку.

В Адлере они вместе вышли из вагона.

Лешка боялся, что Вера поймет, что это он заставил ее залезть к себе в постель, но она по-прежнему прижималась к Лешке, с удовольствием смотрела на пальмы, на внушительные горы вокруг и с любовью заглядывала ему в глаза…

Лешка проехал с Верой до пансионата, зашел в ее комнату; где они долго целовались. Потом Вера провожала его, и они, опять долго, прощались…

– Ты обязательно приедешь? – спрашивала Вера. – Ты не задержишься?..

Лешка гладил ее волосы, плечи. Впервые за все годы беспутной жизни его любили. Пусть не за его заслуги, а за счет черт знает чего, но эту девушку он не хотел терять… Он не мог ее отдать кому-то другому… И сейчас он искренне верил, что сможет это.

– Ты жди меня, маленькая, – говорил Лешка. – Я приеду, и мы с тобой поедем на грузинскую свадьбу, ты ведь хочешь? Не надо плакать, малыш, я вернусь… Я приеду. Обязательно!

– А куколка – ничего! – подмигнул Лешке таксист, оглядываясь на Веру. – С такой не грех побаловаться. Здесь уже поймал?..

Лешка резко повернулся к нему.

– Слушай, навоза кусок, – еле сдерживаясь, чтобы прямо в машине не въехать ему в рожу, сказал Лешка. – Чтобы я от тебя не слышал ни одного слова!..

Таксист удивленно повернулся к Лешке, но, увидев его глаза, сник.

– Смотри на дорогу! – прикрикнул Лешка.

Машина вильнула на асфальте, на миг выскочив на левую сторону, снова выровнялась и полетела дальше.

– И ты ее никогда не видел, – уже успокаиваясь, сказал Лешка. – Повтори.

Таксист подчинился, как будто всю жизнь повторял чужие приказания.

В Сухуми Лешка пересел в другое такси и попросил шофера помочь с квартирой. Квартиру нашли моментально, но пришлось уплатить за три дня вперед и в двойном размере, после того как Лешка сказал, что паспорт привезет только через два дня… Иногда Лешка забывал про свою гипнотическую силу.

Вечером того же дня Лешка зашел в магазин и сразу нашел человека, который знал Жору. Тот дал адрес.

Утром Лешка пошел к Жоре. Открыл дверь сам хозяин и нисколько не удивился.

– Здравствуй, дорогой, – сказал Лешка. – Что-то ты не рад…

– Рад, как не рад, – без энтузиазма сказал Жора. – Только мне на работу надо. Пойдем вместе, там и поговорим.

– А квартирка неплохая… – сказал Лешка, разглядывая красивые двери, удобные широкие кресла в комнате и ковры в прихожей. – Богато живешь…

– У нас все так живут. Пойдем.

– А мне нравится! Может, мне навсегда здесь остаться? Женюсь, свадьбу справим по вашему обычаю…

– Я тебе должен сразу сказать, – заговорил Жора, выходя из квартиры, – если ты приехал по старым делам, то не стоит. Здесь милиция работает много лучше, чем в России, а всех местных знают… Чужие тоже наперечет. Да и за чужими постоянно глаза… Мне еще вчера сказали, что ко мне приехал чужой. А если ты вспомнил наш разговор в тюрьме, то тоже зря. Я тогда обижен был, погорячился…

– Вот, значит, какие новости… А я думал, ты рад будешь. На что же ты сейчас живешь? Или тебя снова в вашу мафию приняли? Несмотря на судимость?..

– На что я живу, тебе, Леша, дела нет. Путевку в Пицунду я тебе достану, а гостить тебе долго у меня нельзя.

– А тон у тебя!.. Прямо как у старшины на проверке, помнишь?.. Раньше ты со мной по-другому разговаривал.

– Ты, Лешка, можешь обижаться, но разговор у нас был там, а не здесь…

– Все ты правильно говоришь! – перебил его Лешка. – И разговор был там, и жрали мы с тобой из одной миски там, и даже «петушок» у нас там один был, помнишь?.. – Лешка завелся. – А про то, что я тоже могу быть совсем не тот, ты не подумал?!

Жора хотел что-то сказать, но Лешка не дал. Они остановились.

– Молчать, рожа! Слушай теперь меня и мотай на ус. Я к тебе по-хорошему приехал, а ты не захотел. Ну ладно, сейчас заткни пасть и веди меня туда, где мы могли бы поговорить без свидетелей.

Дальше шли молча. Пришли к продуктовой базе.

Жора достал связку ключей и открыл небольшой склад. В длинном прохладном помещении стояли ряды ящиков с апельсинами и мандаринами…

– Вот оно что… – Лешка засмеялся. – С фруктами работать да хлеба не наесться?.. Теперь понятно, почему ты так загордился. Дали тебе кормушку!..

Жора открыл небольшую комнату, пристроенную в углу склада.

– Открой сейф, – сказал Лешка. – И вообще ты должен меня слушать, как Господа Бога. Понятно?!

Гипноз действовал безотказно. Жора открыл сейф. Внутри стояла бутылка коньяка и рядом на папках с бумагами лежали две пачки десятирублевок в банковской упаковке.

Лешка переложил деньги в свой карман, а бутылку в дипломат, который купил еще вечером около базара.

– А теперь рассказывай про друзей, у которых много денег. И постарайся никого не забыть.

Жора, опустив голову, рассказывал.

– В тюрьме ты говорил про оружие и документы. Где они?

– Пистолет есть. Документов нет.

– А чего тогда врал?

– Не знаю…

– Пистолет какой системы?

– Не знаю, у милиции такой…

– Значит, «макаров». Нигде не запачкан? – видя, что Жора не понимает, добавил: – В деле был? По людям из него не стреляли?

– Не знаю… Я его купил…

– У кого?

– У бича одного… три года назад…

– Где сейчас бич?

– Не знаю… Его вроде сразу посадили…

– Где пистолет?

– Дома…

Лешка немного подумал.

– Сейчас мы с тобой пойдем и ты мне отдашь пистолет и все наличные деньги, что есть в доме. Завтра начнешь говорить друзьям, что к тебе должен приехать самый дорогой, нет, лучше просто большой друг с молодой женой. К тому времени подготовишь для меня программу отдыха. Имей в виду, что ни один милиционер со мной знакомиться не должен. Узнай имя хорошего художника, а лучше гравера, умеющего делать печати. И про наш разговор никому. Ты все понял?!

– Все.

– Повтори.

Жора повторил слово в слово. Лешка слушал монотонно звучавшие в Жорином исполнении собственные слова и снова удивлялся. Каждый день он открывал в себе все больше и больше способностей. Сейчас он мог запомнить, а главное – потом моментально вспомнить любую информацию. Он мог вспомнить страницу журнала, который читал лет пять назад. Он открыл, что чувствует спиной, а может, и всей кожей внимательный взгляд человека, когда тот смотрит на него… Зато точно так же Лешка начал чувствовать раздражение усталых людей в автобусах, на вокзалах…

В тот же день Лешка уехал. В машине он опять смотрел на море с одной стороны и горы с другой и думал. Вдруг до него дошло, что ему совсем не нужно грабить, можно зайти в любой магазин и выбрать все, что хочется, внушив кассирше, что он заплатил. При необходимости он может зайти в любую сберкассу и взять денег, сколько понадобится. Он может ВСЕ…

Вера, увидев в дверях Лешку, отшвырнула в сторону спицы с пряжей и бросилась ему на шею.

– Лешенька, милый, мне так плохо без тебя!..

У Лешки запершило в горле. Он всю жизнь мечтал о такой девушке и всегда хотел, чтобы она любила его. Ведь все мы мечтаем именно о такой любви – любви без памяти, без рассуждений, когда обняв родного человека, не хочется разжимать руки…

Они, прижавшись друг к другу, сели на кровать. Лешка гладил Веру по плечам и бережно целовал…

Вера встрепенулась.

– Ой, Лешенька, ты, неверное, устал с дороги? Хочешь помыться? У нас прямо в номере душ… Хочешь?..

– Да нет… Я не устал.

– Тогда сейчас будем обедать. А я сейчас думала, вот бы ты приехал!.. Я пока одна живу. Соседка вчера домой уехала, у нее путевка кончилась… – Вера болтала, накрывая на стол. – А купаться мы пойдем? – она повернулась к Лешке, и в глазах у нее блеснули слезы. – Я даже к морю вчера не пошла… Я хотела, чтобы мы вместе…

Вера опять уткнулась в плечо Лешке.

– Ну что ты, малышка моя… – говорил Лешка. – Сегодня и пойдем!

– Я дура, да? Я с тобой недавно познакомилась и уже не могу без тебя… А у тебя много женщин было?

– Ни одной. До тебя ни одной не было, – твердо сказал Лешка.

– Ты неправду говоришь… – не поднимая головы, сказала Вера. – Но я буду так думать…

Лешке страстно, до боли, захотелось, чтобы не было у него этой власти, не было ничего, пусть бы только Вера любила его такого, какой он есть на самом деле… Но он давно знал, что прошлое ни в ком и никогда не проходит бесследно.

– Лешенька, давай кушать… – прервала его мысли Вера.

Каверзнев нажал на кнопку звонка.

– Я открою, Люда! – послышался за дверью голос.

На пороге показался невысокий, крепкого сложения парень с синими от наколок руками.

– Вам кого?

– Мне нужен Аркадий Дербенев.

– Ну, я Аркадий… – парень явно насторожился.

– Мне нужно с вами поговорить.

– О чем?

– Может, вы меня пригласите в дом?

– А зачем?

– Ну, здесь не совсем удобно…

В коридор выглянула молодая женщина с мокрой тряпкой в руках.

– Это кто, Аркаша? – спросила она.

Парень пожал плечами и выжидательно смотрел на Каверзнева.

– Я из милиции… – сказал Каверзнев.

– И что вам надо?

– Может, вы меня пригласите в квартиру?

– А зачем?

Каверзнев растерялся. Он понимал, что большинство из тех, кто отсидел, не полезут, мягко говоря, с поцелуями радости к каждому милиционеру, но такой неприязни не ожидал.

Женщина подошла к Аркадию и встала у него за спиной. Она смотрела на Каверзнева и тоже не ждала от него ничего хорошего.

– Я пришел не из-за вас. Мне хотелось поговорить об Алексее Ковалеве…

Аркадий с минуту так же молча смотрел на Каверзнева и нехотя посторонился, пропуская его.

– Ты иди в комнату, Люда, – сказал Аркадий. – А мы на кухне поговорим.

Каверзнев оглядел кухню, блиставшую чистотой. На небольшой самодельной полочке над плитой стояли кастрюли, на полу лежал шкаф, подготовленный для установки в угол, где в стене чернели дырки для гвоздей.

Парень сел на табуретку у окна и посмотрел на Каверзнева, как бы приглашая выкладывать, зачем он пришел.

– Вы помните Ковалева? – спросил Каверзнев.

– Помню.

– Он не приходил к вам?

– Когда?

– Недавно…

– Нет.

Каверзнев понял, что если он не сменит тон и не заинтересует Аркадия, то ничего не узнает…

– Я из Комитета государственной безопасности, – Каверзнев протянул ему свое удостоверение.

Аркадий склонился над рукой.

– Ого!.. – он поднял голову. – Что же такое Лешка выкинул, что им вы занялись?

– Он бежал из лагеря…

– Ну да!.. И вы сразу кинулись его ловить? А шпионов на кого бросили?.. – Аркадий смотрел на Каверзнева без улыбки.

– Он бежал с оружием, – тихо сказал Каверзнев.

– Да? – Аркадий на минуту задумался. – Ну, тогда он шороху наделает. Ждите!

– А вы вроде рады?

– Нет, я плачу. Плачу и рву на себе рубаху… – Аркадий смотрел в упор, и глаза его были холодными. – Как же так, Студент может пару ментов шлепнуть… Ах-ах!

– Послушайте, не надо паясничать… вы же понимаете, что могут невинные пострадать… Пока еще он никого не убил, но ведь может! Вы это понимаете?

– А вы оставьте его в покое! Не трогайте! Не бойтесь, Лешка мужиков никогда не трогал, он только козлов бил, ну и ментов при случае прищемивал… Он только тех шуганет, кто перед ним виноват! А вот шуганет он точно, если его до побега довели…

Парень говорил, и по его тону, голосу было понятно, что он рад, рад искренне, что хоть один так расшевелил наше гнилое государство, что против него даже КГБ подключили.

– А если другие пострадают? Невинные? Или вы не люди?

– А вы нас за людей считаете? Вот вы ко мне пришли, а не подумали, что моя жена сейчас ночь спать не будет, ей же не понять, что когда-то мы с одним их тех, кого вы сейчас ловите, в одной камере сидели…

Аркадий разволновался, он трясущимися руками взял сигарету, закурил…

– Ковалев злопамятен?

– Да уж… – злорадно ответил Аркадий. – Он одного гада через четыре года наказал! Если есть у кого грешки перед ним, пусть готовятся…

– Так вы его видели?

– Нет, – резко сказал Аркадий и встал. – А сейчас уходите отсюда. Если у вас есть вопросы, то вызывайте меня в милицию. И повесточку не забудьте правильно оформить, иначе я не приду.

Он смотрел ненавидящим взглядом, и Каверзнев понял, что если Ковалев озлоблен так же, то ловить его будет трудновато, а судя по всему, так оно и есть…

Лешка довольно просто договорился с администратором о том, чтобы к Вере никого не подселяли, не хуже гипноза подействовала обыкновенная сторублевка…

Они ходили по городу, сидели в кафе, купались, загорали… Лешка был счастлив. Он забыл обо всем, о том, что его ищут, что у него нет документов, что ему нужно прятаться от милиционеров, нужно бояться… Давно известно, что дуракам и пьяницам везет. Сейчас Лешка был постоянно пьян, и, наверное, это его и спасало… Вера моментально обгорела на солнце, нос у нее облупился, и Лешка подшучивал над ней, а она мило обижалась, но тут же лезла целоваться…

Через несколько дней Лешка с Верой приехали в Сухуми.

Мужчина положил чемодан на широкую тахту, застеленную ковром.

– Все удобства во дворе. Продукты я оставил. Если вам понадобится что-то еще, скажите Стелле, она приготовит. Я приеду через два дня… Счастливого вам отдыха!

Мужчина вышел.

– А он кто? – спросила Вера.

– Шофер моего друга. Ну что, нравится?

– Ага. Пошли к реке, а?

Лешка с Верой вышли из дома и замерли, глядя на красоту вокруг.

Суровый коричневый цвет гор внизу резко переходил вверху в сверканье снега, а от белизны вершин наворачивались слезы… Метрах в ста от дома звенела река.

Мужчина, сидя в машине, что-то говорил женщине в черном платье. Лешка шагнул к ним.

– Вы наша хозяйка? – он улыбнулся женщине. – А кто еще здесь живет?

Женщина смущенно отвернулась.

– Там моя мама… – нехотя ответил хозяин. – Но вам не надо туда. Стелла вам все подаст… Там не очень чисто… – он говорил медленно. – Мама болеет, не встает…

– А что с ней?

– Парализовало…

Мужчине совсем не хотелось делиться своим горем с заезжим туристом.

– Давно? – Лешка считал, что не вправе не проявить интерес.

– После смерти отца…

– А что с ним случилось?

– Под обвал попал… В горах.

Вечером Лешка с Верой при свечах пили вино из небольшого кувшина, веселились… Вино им понравилось, и незаметно они выпили все.

– Хочешь еще?

– Хочу, – Вера смотрела на Лешку, а в глазах ее играли огоньки свечей, и эти глаза как бы говорили: «То ли еще ты увидишь!..» Глаза обещали что-то очень красивое, звали куда-то, манили… Ради таких глаз совершают подвиги и преступления.

Лешка взял кувшин и пошел к хозяйке. Он обошел дом и толкнул дверь, сделанную из толстых грубых досок.

В тусклом свете керосиновой лампы он разглядел Стеллу, сидевшую у постели худой женщины и говорившую что-то тихим голосом. Гортанный голос и непонятные слова остановили Лешку. Голос женщины выражал любовь, доброту и смирение…

– Простите… – глухо сказал Лешка.

Стелла испуганно подняла голову.

Непонятная сила толкнула Лешку к кровати.

Стелла встала ему навстречу.

– Вы давно болеете? – спросил он женщину. – Я врач, – неожиданно для себя сказал он. – Она говорить может?

– Да… – растерянно ответила Стелла. – Только плохо, у нее рот в сторону ведет… И быстро устает…

Стелла подвинула Лешке свой стул. Он сел.

– Она понимает по-русски?

– Не знаю… Она давно лежит, а русские у нас бывают редко…

Больная женщина необъяснимо притягивала Лешку.

– Ее в Сухуми лечили… – тихо сказала Стелла.

– Вы меня понимаете? Не отвечайте вслух, просто закройте глаза…

Глаза женщины закрылись.

Лешка протянул руку над головой женщины, и вдруг в ладони почувствовал жар, но это был не его жар… Ощущение напоминало покалывание после неудобной позы. Кончики пальцев пронзили мелкие иголочки. Лешка повел рукой над головой и обнаружил, что другая сторона кажется просто теплой. Он повел рукой влево – и снова почувствовал жар в руке и покалывание…

Лешка увидел, что глаза женщины расширились. Она тоже что-то чувствовала!.. Руку Лешки и голову женщины связывало что-то невидимое, но очень сильное. Лешка, как это ни странно, и женщина – оба чувствовали это…

Лешка положил руку на голову женщины и почувствовал, что рука наливается тяжестью. Он не знал, что это такое, но почему-то сразу понял, что это боль или болезнь женщины… Лешка наклонился к ее лицу.

– Вам сейчас станет легче, – он смотрел ей в глаза и видел, что каждое его слово отпечатывается в сознании женщины, – она его понимала. – Ваше тело оживет, оно уже оживает…

Лешка медленно провел рукой вдоль тела женщины, не касаясь его… Он чувствовал, как его сила, его здоровье переходят в слабое тело женщины.

– Вы ведь чувствуете это?

Губы женщины задрожали, и она кивнула.

Стелла смотрела на Лешку, переводила взгляд на женщину и снова на Лешку.

– Вы встанете, вы обязательно встанете! – Лешка говорил и сам верил в это. – Вам все легче и легче… Я приду еще и буду лечить вас. Вы снова будете ходить.

Лешка встал и вышел из дома, забыв, что приходил за вином.

Во всем теле была такая усталость, как будто только что он лопатой перекидал тонну земли…

«Это шлем! – вдруг сообразил он. – Все шлем! Надо скорее забирать его…»

– Ты где был так долго? – спросила Вера. – Я тебе еще не надоела?..

– Да ты что? Ты же у меня самая лучшая в мире и его окрестностях! Да где же я другую такую найду?

Он повалил Веру на тахту и обнял ее.

– А я знала, что меня полюбит кто-то необычный! – сказала Вера. – Знала!..

Лешка еще крепче прижал к себе Веру и медленно поцеловал ее…

Утром, как только они вышли из дома, подошла Стелла, схватила руку Лешки и неожиданно поцеловала. Вера недоуменно смотрела на них. Лешка растерялся и потянул руку к себе…

– Полечите еще маму!.. – заговорила Стелла. – Я на колени встану! Полечите! Я всю жизнь молиться за вас буду… Я хоть что для вас сделаю! И муж мой все-все сделает!..

Из глаз Стеллы текли слезы.

– Мама вчера первый раз за четыре года поела с аппетитом и говорить почти хорошо стала!.. Я прошу вас!

– Конечно, конечно… – забормотал Лешка. – Я ведь ей сам обещал!..

Вера смотрела то на Лешку, то на Стеллу, ничего не понимая…

Через несколько дней женщина уже сидела…

В этот день приехал хозяин, и он плакал, стесняясь своих слез, совал Лешке деньги, клялся в преданности… Но гораздо больше Лешку подстегивал восхищенный взгляд Веры, которая наконец-то поняла, что происходит…

Лешка лежал в траве и смотрел сквозь траву на Веру.

Вера осторожно зашла в воду, вздрагивая и прижимая руки к груди. Постояла немного, глубоко вздохнула и, огласив визгом горы и луг, упала в воду. Она смеялась и что-то кричала, и в ее голосе был уже не испуг, а радость от ощущения своего молодого сильного тела, наливающегося свежестью… Она выскочила из воды и побежала к Лешке, на ходу натягивая халат… Вера упала рядом с ним. Лешка перевернулся на спину и теперь смотрел в небо. Он улыбался.

– Леша, а ты меня любишь?

– Конечно, Верунчик, конечно, капелька, – ему очень нравилось придумывать ей имена.

– А мне иногда кажется, что все это скоро кончится, и кончится плохо…

– Почему плохо?

– Не знаю… Внутри где-то свербит. А у нас маленький будет?

Лешка засмеялся.

– Будет, если ты о плохом не будешь думать. А ты хочешь?

– Да. Он будет маленький и крикливый. А у меня все дети спокойно себя ведут! – Вера сейчас сама напоминала ребенка. – У наших соседей маленький был, грудной, и я иногда с ним оставалась. Однажды он как начал плакать! Я его и качала, и пела ему, а он не перестает… Тогда я ему грудь дала…

– И помогло?

– Да… Ты знаешь, он замолчал! Но чувство такое…

– Когда он грудь взял?

– Да… А ты откуда знаешь?

– Я все знаю. Сейчас ты снова вспомнишь.

Лешка потянулся к Вере.

– Ну, что ты, Леша… Увидят…

На груди Веры, около соска, лежала капелька чистой снеговой воды. Лешка губами коснулся ее и втянул в себя…

Лешка постепенно учился управлять силой внушения. Если он говорил просто, нормальным голосом, то с ним можно было даже спорить, но стоило ему рассердиться и при этом глянуть в глаза человеку, как тот безропотно подчинялся… Лешка заметил, что он может подолгу не спать, почти не уставая, что он может в несколько минут прочно усвоить любую информацию и не просто запомнить, а осмыслить узнанное… Его мозг действовал, как отлично отлаженная машина. Лешка с удивлением открывал в себе все новые и новые способности.

– Лешенька, нам в город надо… – прервала его думы Вера.

– Зачем?

– Надо письмо написать. Мама с бабушкой уже с ума сходят. Я им каждый день писать обещала…

– А что же ты раньше молчала?

– Я забыла…

Лешка расхохотался. Увидев надутые губы Веры, оборвал смех.

– Да я не над тобой смеюсь, радость моя! Сегодня должен наш хозяин приехать? Возьмем город на абордаж?!

– Возьмем! – Вера запрыгала по комнате.

– Пленных не брать! По сторонам смотреть зорко!

– Ура-а-а!!!

Каверзнев с Петровым сидели в кабинете.

– Так, прибыл в ИТК восемнадцатого третьего месяца… – читал Каверзнев. – Направлен на излечение десятого восьмого месяца… А от чего он лечился? Почти два месяца… Так, водворен в помещение камерного типа на шесть месяцев «за нарушения режима содержания». Подожди, ты помнишь, говорили в колонии, что Ковалева избили, а потом посадили в «бур»?..

– При мне не говорили.

– Вот, вспомнил, Матеш говорил… Сделай у себя отметочку. Нужно запросить, за что конкретно сидел Ковалев в это время в «помещении», с чем был отправлен на лечение и не обращался ли в это время с жалобами на администрацию.

– А какое это имеет отношение к делу?

– Как объясняют представители МВД причины побегов? В первую очередь бегут те, кто провинился перед остальными заключенными, у них ведь сильны свои законы, Ковалев к этой группе не относится. Далее – те, кто не может ужиться с обстановкой…

– Все же я не пойму, почему, по-вашему, он бежал?

– Не исключено, что месть его погнала! Он ждал конца срока, а его раз – и снова осудили!.. Парень он, судя по всему, неординарный, самолюбивый. А обижали его не раз… Дело по первой судимости получено?

– Да. Вот оно.

Каверзнев раскрыл папку, начал читать.

– Народный суд, рассмотрев… – Каверзнев перевернул подряд два листа. – Так, приехал к своей сестре… Потерял деньги, решил ограбить таксиста… Постой, – Каверзнев повернулся к Петрову, – потерял и – сразу грабить? А сестра?.. Так, дальше, – читал он. – Задержан в аэропорту при попытке сесть в самолет…

Потерпевший показал… Ковалев показал… Так, протокол изъятия записной книжки и письма… Так, письмо… – Каверзнев быстро листал дело. – Слушай, Володя! «Лешка, не дури, я устал тебя ждать. И имей в виду, что никто тебе не поверит. Приходи – и все будет нормально. В.А.» Что за В.А.?!

Петров смотрел через плечо Каверзнева.

– Так, вопрос, – читал Каверзнев. – «Кто написал вам это письмо?» Ответ: «Ветров Анатолий». Вопрос: «О каком событии говорится в записке: „тебе не поверят“?» Ответ: «Спросите у него». Вопрос: «Как давно вы его знаете?» Ответ: «Полтора года».

Каверзнев повернулся к Петрову.

– Почему нет протокола допроса Ветрова?

Петров взял дело, полистал и положил на стол.

– Все просто, как велосипед, – сказал он, ткнув рукой в лист. – Сначала дело вел наш следователь, из милиции, а потом, так как Ковалев был еще несовершеннолетний, дело передали в прокуратуру. Майор рыл его, копал, а тому, из прокуратуры, все было до лампочки. Жертва есть, преступник задержан, зачем ковырять, если еще что-то вылезти может? Вот так!.. Осудили Ковалева за таксиста – и все.

– Но, черт побери, что он, этот следователь, сволочь или дурак?!

Петров пожал плечами.

– Запросить, где сейчас Ветров, поговорить со следователем, хотя следователь, скорее всего, ничего не скажет… – распорядился Каверзнев.

Лешка с Верой поселились в пансионате.

Лешка понимал, что рано или поздно ему придется решать, как быть дальше… Но с Верой ему было так хорошо, что думать совершенно не хотелось. С каждым днем он все больше терял голову, но и Вера тоже. Для них не существовало ничего невозможного. Если они подходили к ресторану и там висела табличка «Мест нет», то неизменно после короткого разговора со швейцаром распахивались двери и они проходили под возмущенный галдеж толпы, и всегда находился пустой столик, который обслуживался мгновенно. Они ходили на концерты, в кино, купались…

Однажды они купили билеты на «сеанс разоблачения черной и белой магии» – так было написано в афише. Сначала выступали женщина с мальчиком и показывали довольно простые фокусы. Лешка откровенно заскучал и хотел уже предложить Вере уйти из зала, но на сцену вышел невысокий мужчина и показал, как при помощи простого валика он делает из бумажки червонец, потом двадцать пять рублей, пятьдесят, сто и наоборот… В зале дружно захлопали. Мужчина подзывал то одного, то другого зрителя, нудно расспрашивал, с кем этот зритель пришел, как его зовут… Лешка снова заскучал и задумался…

Он очнулся от смеха, шелестевшего по всему залу.

На краю сцены стоял сержант милиции и с недоумением смотрел на свои форменные брюки.

– Какого цвета у вас штаны? – спросил артист и поднес микрофон к милиционеру.

– Красного… – с неподдельным удивлением ответил сержант.

– А левая нога?

– Зеленая…

Милиционер смотрел на свои ноги и удивленно – в зал, где все смеялись.

– А как вас зовут?

– Мефодий…

В зале опять засмеялись.

– Товарищи, – сказал артист, – есть кто-то в зале, кто его знает?

Через два ряда сзади Лешки поднялся еще один милиционер.

– Костя, проснись! – громко крикнул он.

– Вы его знаете? – спросил артист первого милиционера, того, что стоял на сцене.

– Нет, – ответил тот.

– А говорят, что вас Костя зовут…

– Нет. Меня зовут Лиза…

В зале посмеивались, но уже тише, настолько таинственно и, пожалуй, страшновато для всех было происходящее. Милиционер смотрел в зал широко открытыми глазами, но не видел никого… Он отвечал, и сам удивлялся своим ответам.

Мужчина взял из рук женщины, вышедшей на сцену, пластмассовый кубик.

– Какого цвета? – спросил он, показывая кубик милиционеру.

– Красного… – сержант отвечал и как будто не верил в это.

– А сейчас?

– Красный с зеленой полосой…

Кубик был неопределенно-серого цвета.

Лешка посмотрел на Веру. Она была полностью захвачена происходящим.

– А сейчас? – продолжал мужчина. – Что в кубике?

– Телевизор…

– А что показывает?

– «В мире животных»…

Лешка собрал всю свою силу и мысленно заговорил:

«Ты ничего не слышишь… Ты ничего не слышишь!»

– А сейчас? – спрашивал мужчина.

«Ты ничего не слышишь, ты спишь», – мысленно говорил Лешка, глядя на милиционера.

– А сейчас что ты видишь? – мужчина за рукав повернул сержанта к себе и взглянул в его глаза. Глаза у милиционера были закрыты, и он стоял, покачиваясь на носках…

Мужчина повернулся к залу и внимательно посмотрел на зрителей. Лешка опустил взгляд. Из-за кулис снова вышла женщина и подошла к мужчине. Что-то спросила. Мужчина не ответил и повернулся к сержанту. Тряхнул его за плечо.

Лешка обрадовался. Он сейчас гордился собой, ведь он оказался сильней этого гипнотизера! Лешка посмотрел на кубик в руках мужчины и начал мысленно говорить:

«Ты устал. Ты очень устал… У тебя руки не держатся… Пальцы разжимаются… Ты устал!»

Мужчина уронил кубик…

Он увидел Лешку и увидел его глаза. Несколько секунд они смотрели друг на друга. У мужчины на лбу выступил пот, но он, хотя и медленно, с огромным трудом, это было видно по его лицу и всему телу, нагнулся и поднял кубик.