Текст книги "Лёшка-"студент""

Автор книги: Александр Каменский-Мальцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Генерал, который умер, был в Серпухове в этом году! – сказал полковник. – Установлено совершенно точно. Вместе с ним был еще один генерал-майор и трое в штатском. Кто – неизвестно.

– И какие предложения?

– Искать. Генерал лежал здесь дважды. Первый раз три года назад, второй – в июне этого года. Насколько я понимаю, кодирование означает слово «код». Значит, в беседе с генералом мы случайно назвали код, которым генерал запрограммирован на уничтожение? Или я не прав?

– Не обязательно. Может существовать код на уничтожение, а может просто инструкция, внушенная на уровне подкорки, что в случае угрозы провала или раскрытия кода кодируемый должен умереть. Как – детали могут быть разные. Кстати, совершенно не обязательно вводить слово «смерть» или любое другое. Достаточно заставить вспомнить ощущение смерти.

– Понятней объяснить можешь?

– Допустим, первый этап – внушение кодируемому, что у него тяжелое заболевание, угрожающее смертью. Потом, когда он в этом уверится, нагрузить человека тормозящими лекарствами без ощущения неудобств, то есть – погрузить его в сон и снять на время все болезненные ощущения. Пусть он проснется и пару часов кайфует! Потом снова вернуть ощущение боли, смерти или еще чего-то – и снова наркотический сон. И каждый раз приближать пациента все ближе и ближе к клинической смерти! Если желаемого удается добиться без применения фармакологии, организм сам может по команде останавливать сердце. Человек уже знает, что во сне придет жизнь без боли и неприятностей, и его организм будет сам настроен на беспамятство, после которого – смерть! Только он не узнает, что будить, выводить его из этого состояния никто не будет. Примерно такая технология уничтожения по коду. А слова, шифр могут быть совершенно разные.

– Здорово ты смерть знаешь… А за какой срок можно так подготовить человека?

– Не знаю… Месяц, наверное, или полтора… Конечно, если они для гипноза не применяют какие-нибудь хитрые аппараты, про которые я не знаю.

– А тебе сколько понадобилось бы времени?

– Мне одного раза хватит. Но далеко не со всеми! А суть кодирования, если коротко, можно выразить так: как только пациент слышит кодовые слова или звук, может быть это предмет, он, в силу условных рефлексов, выработанных в нем, впадает в транс, а в трансе с ним происходит то, что заложено в подкорку. В случае с генералом это – смерть.

– А если бы существовал аппарат, способный погружать в транс человека не хуже тебя? Тогда сколько времени нужно на кодирование?

– День-два.

– Похоже, такой аппарат есть…

– Ты серьезно? – Ковалев встревожился.

– Да.

– Послушай, так ведь можно и президента…

– Можно… В принципе… Но до него сначала нужно добраться. А это далеко не так просто!

Они помолчали, обдумывая сказанное.

– Так что будем делать? – нарушил затянувшуюся паузу Ковалев.

– Искать тех, кто может кодировать! И вот что интересно, личных дел врачей, работающих в этой милой больнице, в кадрах нет. Похоже, они находятся у моего бывшего шефа…

– Министра безопасности?

– Да. Возьми вот это, – Каверзнев передал Лешке маленькую пластмассовую коробочку.

– Что это?

– Радиопередатчик и маяк. Неподалеку от нас находится группа спецназа. Если нажмешь на кнопку, они получат сигнал тревоги и будут пробиваться к тебе. Коробка излучает постоянный сигнал. Это ориентир для них.

– У тебя такой же?

– Да. И еще… Времени у нас все меньше и меньше, похоже, информация просочилась к заговорщикам. Серьезного пока ничего нет, но…

– Каким образом просочилась?

– Не знаю.

– Слушай, объясни мне вот что! – Ковалев смотрел на полковника. – Я прочитал все, что написано о путче, и постоянно напрашивается вопрос: где была армия?! Почему сразу, когда боевики пошли громить Останкино, их не остановили?.. Почему вечером заместитель премьера призвал безоружных людей на свою защиту против вооруженных?! Где был Галкин? Он же министр обороны!..

Каверзнев со злостью сплюнул.

– Политика! – с презрением выговорил он. – Если бы президент не выждал, пока прольется кровь, у него не было бы повода собрать всех своих противников в Лефортовской тюрьме. Да и слишком долго выясняли, из какой части солдаты пойдут воевать, а не перейдут на сторону мятежников. Не хотели рисковать…

– А сколько человек на самом деле погибло?

– Точных данных нет, но не меньше пятисот. И, кстати, подавляющая часть боевиков через подземные ходы выбралась из оцепления и ушла из города.

– И где они сейчас?

– Я могу только предполагать. Скорее всего, на территории воинских частей министерства обороны. Распылять их заговорщикам нельзя, в любое время могут снова понадобиться, да и, кроме того, распускать – значит изымать оружие, а потом до него еще надо добраться… Да и самих собрать – тоже…

– Значит, ничего не кончилось?

– Все только началось!

– Ну что, двинулись по врачам?

– Пошли.

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнул Лешка.

– К тебе курьер из Кремля, – сказал Каверзнев и посторонился, пропуская в комнату высокого широкоплечего мужчину с чемоданчиком, прикованным наручником к руке.

– Вы Ковалев? – спросил курьер, внимательно вглядываясь в лицо Лешки.

– Да. А что?

– Распишитесь, – курьер достал из внутреннего кармана ручку и маленькую, размером с бумажник, карточку.

– А за что расписаться? – улыбнувшись, спросил Лешка.

– За документы. Сейчас я вам отдам папку и буду ждать, пока вы прочтете, потом заберу. Время проставьте.

Лешка поставил подпись на бланке, посмотрев на часы, отметил время приезда курьера, а тот, не снимая с руки браслет наручника, набрал на «дипломате» шифр, после чего маленьким ключиком отпер чемоданчик, в котором сиротливо маячила единственная красная папка, достаточно тонкая.

Лешка взял папку и открыл. Курьер присел на краешек кресла и замер.

«ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА.

Совершенно секретно.

Отпечатано в единственном экземпляре.

Оперативными мероприятиями, опросом сотрудников 11-го управления КГБ и анализом имеющихся документов удалось установить следующее:

1. В Институте „Биология человека“, созданном по распоряжению Андропова в 1981 году и финансировавшемся из фондов КГБ, с 83-го года работала лаборатория биологии мозга, изучавшая методы управления человеком (программа „ЗОМБИ“). Руководил исследованиями академик Академии медицинских наук, профессор, доктор медицинских наук Кренкель, погибший два месяца назад при невыясненных обстоятельствах. Имеющиеся сведения позволяют предполагать убийство Кренкеля.

2. Главным ведущим специалистом лаборатории являлся доктор медицинских наук Мирзоев, исчезнувший около месяца назад вместе с женой, двумя детьми и матерью, проживавшей вместе с ними.

3. Научные сотрудники лаборатории биологии мозга Серапионов, Журавлев, Намангалиев и другие после прекращения финансирования исследований в 92-м году в этом же году создали частное предприятие „Код“, где за большие деньги превращают алкоголиков в нормально пьющих людей, по просьбе клиентов усиливают способности к бизнесу, к усвоению большого объема информации в короткое время и так далее. Данные технологии совершенно неизвестны науке, как нашей, так и западной, но на предприятии „Код“ это возможно, используя методы, разработанные в Институте.

В связи с важностью поставленной задачи нами были задержаны двое сотрудников частного предприятия „Код“ и допрошены. На наши вопросы данные граждане отвечать отказались. Мы применили специальные препараты, но после сделанных инъекций один задержанный умер через две минуты, а второй впал в кому, на внешние раздражители не реагирует, на вопросы не отвечает, а жизнедеятельность организма понизилась настолько, что задержанного пришлось поместить в реанимационное отделение 4-го управления (санаторий „Завидово“)…»

Каверзнев склонился через Лешкино плечо и читал вместе с ним. Курьер кашлянул.

– Простите… – краснея, выговорил курьер. – Товарищ полковник, я особо предупрежден, что документы может читать только Ковалев. Вы извините, но…

Лицо полковника пошло красными пятнами. Он постоял секунду, еще больше наливаясь злобой, потому что Лешка ехидно заулыбался, потом крутанулся на каблуках и отошел к окну.

– Ничего… – примиряюще сказал Лешка. – Я сейчас быстренько прогляжу.

Он просмотрел следующий лист сверху донизу, перевернул, точно так же провел глазами по следующей странице, затратив не больше секунды, снова перевернул и через две минуты вернул папку курьеру.

– И вы все запомнили? – недоверчиво переспросил курьер, протягивая карточку. – Поставьте время и распишитесь…

– Все, командир, все, – Лешка встал и сладко потянулся. – Я могу, старшой, запомнить за вечер собрание сочинений Льва Толстого! А завтра прочесть тебе вслух! От слова до слова!..

Курьер опять проделал все манипуляции с чемоданчиком и встал.

– Ну что, полковник, пойдем ужинать? – улыбаясь, спросил Лешка. – Или подарим пайку ворюгам из обслуги?!

Каверзнев кивнул. Он злился не только от недоверия курьера или, скорее, начальства этого курьера, он злился еще и потому, что Лешка, ехидный Лешка, бывший его заключенный, бывший подследственный, бывший зэк, иногда, пожалуй, слишком часто, подчеркивал теперешнюю разницу между ними – полковником и им, Ковалевым, гостем из Америки, причем гостем, приглашенным президентом великой страны, и пусть пока эта страна переживает временные трудности, все равно остается великой, притом гостем, о приезде которого просил еще и президент другой, не менее, а, скорее, более, великой страны – Америки.

– А где Альберт Михайлович? – спросил Каверзнев у дежурной медсестры. – Он сегодня работает?

– Сегодня почему-то задерживается, – ответила девушка. – А вам он обязательно нужен? Может, кто-то другой поможет?

– А у вас его домашний телефон есть? – спросил Ковалев.

– Есть… Но я не могу его вам дать… Только по разрешению главврача.

– А у нас есть разрешение! – мягко, но твердо сказал Лешка, глядя в ее зеленые наивные глаза. – Есть, вы же знаете!

Взгляд девушки знакомо потух.

– Сейчас… – сказала она, листая журнал. – Вот по сорок восемь, семнадцать, пятнадцать. Записать?

Девушка на чистый лист бумаги переписала номер и подала Ковалеву.

– Вы отдохните пока, – мягко сказал Лешка. – Поспите минут десять, вам же хочется! – он придвинул к себе телефон. – Спите, спите, вы проснетесь ровно через десять минут бодрой и отдохнувшей!

Девушка склонилась к столу, положила голову на руки и уснула.

Ковалев набрал номер. Трубку никто не снимал.

Полковник взял трубку у Ковалева, набрал другой номер.

– Это Каверзнев! – сказал он. – Пароль – «Каскад». Немедленно пошлите машину с опергруппой по адресу, в котором установлен телефон номер: сто сорок восемь, семнадцать, пятнадцать. Хозяин – Гиголов… Если его нет, квартиру осмотреть, оставить засаду и немедленно доложить мне. Связь со мной через Мухина.

Он выслушал ответ и положил трубку.

– Ну что, началось веселье? – спросил Ковалев. – Скука кончилась?

– Началось…

Полковник помедлил и снова набрал номер.

– Каверзнев, – сказал он в трубку. – Машину за нами. По прибытии на место нам необходимо срочно переговорить с Кирилловым. Немедленно! – добавил он и положил трубку.

Ковалев молчал. Каверзнев подумал секунду, достал точно такую же коробочку, что дал Ковалеву, нажал на кнопку и сказал:

– Всем тревога! Мы выезжаем по прибытии транспорта. Вам сосредоточиться у главного входа.

Полковник спрятал коробочку в карман и посмотрел на Ковалева.

– Ну что, пошли собирать вещи?

– Пошли.

В палате кто-то был, это Лешка почувствовал сразу. Он тихо свистнул, привлекая внимание Каверзнева, и махнул ему рукой, подзывая. Тот подбежал.

– Что такое? – одними губами спросил полковник.

Лешка показал на свет, падавший из-под двери его палаты.

Каверзнев плечом отодвинул Лешку в сторону, достал пистолет и тихонько толкнул дверь. Посредине зеленого ковра лежала девушка. Полковник мельком посмотрел на нее и быстро пересек палату. Он заглянул в туалет, проверил ванную.

– Не там ищешь! – сказал Лешка и показал на качающуюся штору.

Окно было открыто…

Лешка наклонился и перевернул девушку. Это была медсестра, которая делала ему гидромассаж… Он увидел, что ее веко шевельнулось, и она застонала, поднимая руку к голове.

– Вызвать «скорую»? – спросил полковник.

Лешка наклонился ниже и увидел на лбу девушки небольшую ссадину. Она открыла глаза и с неподдельным испугом посмотрела на Лешку. Села и застонала, схватившись за голову.

– Кто тебя? – спросил Лешка.

– Не знаю… Мужик какой-то… Я вошла, думала сказать, что домой не еду, меня дежурной по второму корпусу оставили, а он…

– Ты его в лицо видела? – быстро спросил полковник.

– Нет… Он откуда-то сзади вывернулся…

– Ну вспомни хоть что-то! Старый, молодой, ну?!

– Не знаю… – она заплакала.

Каверзнев уже снял трубку телефона. Он посмотрел на список местных телефонов, лежащий рядом с аппаратом, и набрал три цифры.

– У телефона полковник Каверзнев! – веско сказал он в трубку. – Кто старший наряда? Начальник караула там есть?

– Вспоминай, вспоминай! – убеждал Лешка, склонившись к девушке. – Ты не могла сразу потерять сознание, все равно ты видела его лицо, кто он, ты его знаешь?

– Нет…

Ковалев за годы, проведенные за границей, прочитал все, что было когда-либо опубликовано про память человека, работу мозга, восприятие информации. Он знал, что обычный, нормальный человек никогда не теряет сознание сразу, даже если получает тяжелейшее ранение в голову. Какие-то доли секунды, а некоторые две-три, люди способны запоминать происходящее, но в памяти это откладывается настолько далеко, что вспомнить об этом в обычном состоянии люди не всегда способны. Лешка неоднократно участвовал в экспериментах, где с помощью его дара люди вспоминали о том, что произошло с ними пять лет назад, причем со всеми подробностями… Они вспоминали не только тех, с кем встречались в интересующий экспериментаторов день, но и рассказывали, в какую урну бросили упаковку из-под чипсов, и какого цвета носки были на них в эту минуту…

Лешка склонился к медсестре и упер взгляд в ее переносицу. Он сейчас пробуждал ее мозг, он представлял, что каждая клетка, каждый нейрон серого вещества в голове несчастной девушки включился.

– Думай! – он повысил голос. – Думай, ты сейчас вспомнишь, как он выглядел, он же подошел к тебе, наклонился, чтобы посмотреть, кто перед ним, он же не мог узнать тебя со спины! И ударил он тебя спереди…

– Ему лет тридцать… – сказала девушка. – Высокий…

– Минуту! – бросил Каверзнев в трубку. – Подождите у телефона! – он повернулся к Ковалеву, слушая.

– Светлые волосы… – говорила девушка. – Спортивный…

– Рост? – бросил Каверзнев.

– Какой у него рост? – мягко спросил Ковалев, он знал, что девушка сейчас слышит только его.

– Не знаю… Высокий…

– Что было у него в руках? – спросил полковник.

– В руках что-то было? – повторил Лешка.

– Пистолет… Длинный такой…

Каверзнев прижал трубку к уху.

– Говорит полковник министерства безопасности Каверзнев, – внушительно сказал он. – Мы проводим операцию поимки остатков мятежников. Срочно проверьте, не выходил ли через вахту высокий светловолосый мужчина примерно тридцати лет, но сначала немедленно объявите тревогу! Не выпускать никого, пока не убедимся, что такого мужчины на территории госпиталя нет. За исполнение отвечаете по закону о чрезвычайном положении. Выполнять! – рявкнул он напоследок и положил трубку.

Каверзнев подошел к девушке.

– Как вы сюда попали? – спросил он. – Кто вас послал?

– Спи! – сказал Ковалев девушке и медленно положил ее на ковер. – «Скорая» не нужна. Он ее, видимо, легонько ударил…

– Почему ты велел ей спать? Надо же допросить, узнать, что она здесь делала!

– Не нужно спрашивать… Ей сейчас хоть пять минут поспать надо. Я слишком сильно встряхнул ее мозг…

– Ладно… – полковник о чем-то задумался.

Зазвонил телефон. Каверзнев снял трубку.

– Машина здесь, – сказал он Ковалеву. – А светловолосого нашли? – спросил он в трубку и, выслушав ответ, рявкнул: – Так ищите! И попробуйте не найти, капитан, с вас как минимум две звездочки слетят! Я вам твердо обещаю!

Он выслушал ответ и снова рявкнул:

– Мне плевать, что вы относитесь к министерству обороны, если вы не выполните мой приказ, я вас в рядовые разжалую! Через десять минут мое право приказывать подтвердит министр обороны или министр МВД! Всей роте охраны – тревога! Обыскать всю территорию, проверить все палаты, найти светловолосого! Хоть у генерала, хоть у маршала! И учтите, этот человек вооружен, если хоть у одного больного упадет с головы волос… – полковник не договорил, но снова рявкнул: – Выполнять!

Где-то недалеко включилась сирена и сразу умолкла.

– Пошли к машине. – сказал Ковалев. – По-моему, без нас разберутся… Выловят, если уже не ушел!

– Не уйдет! – с яростью сказал полковник. – Подобная случайность давно предусмотрена, здесь все-таки маршалы лечатся! Через минуту будет перекрыта вся округа. Мышь не проскочит!

Где-то недалеко хлопнул выстрел, за ним второй. Каверзнев выхватил пистолет. Он вдруг схватил Лешку за рукав и толкнул к ванной.

– Ты что?! – возмутился Ковалев, вырываясь.

– Быстрей! – задушенно выговорил полковник, толкая сопротивляющегося Лешку. – Он же за тобой приходил! На меня им плевать! Быстрей!

По коридору кто-то бежал. Полковник вытащил коробку рации, нажал на кнопку.

– Все ко мне! – гаркнул он в микрофон. – Мы в основном здании, рядом с нами стреляли. Не задерживаться! Второй этаж!

Он поднял пистолет и ждал, целясь в дверь, потому что топот прекратился прямо у Лешкиной палаты.

Ковалев подхватил девушку и перенес ее в угол, положив за кресло.

– Полковник Каверзнев! – крикнул кто-то за дверью. – Сотый!

Каверзнев с нескрываемым облегчением опустил пистолет и открыл дверь. В комнату вбежали двое, одетые в серо-зеленые комбинезоны. В руках у солдат были короткие автоматы, на дуле которых пузырились странные набалдашники.

– Что-то вы больно быстро… – сказал полковник.

– Мы рядом были! – тяжело дыша, ответил один. – Капитан оставил нас здесь, в кустах около главного входа, еще в пять. Мы засекли, как двое мужчин проникли на территорию через забор. С вами не могли связаться, не засветившись, а это нарушало инструкцию…

Второй в это время придвинул к двери кресло и присел на корточки рядом, не спуская глаз с выхода.

– Так их двое? – переспросил полковник.

– Было двое. Один убит. Мы его окликнули, а он выстрелил. И у него была рация, настроенная на нашу волну.

– Стрелял он один раз?

– Один. И бесшумно. Сейчас стреляли на первом этаже. Но не он… Судя по первому выстрелу, у них пистолеты Стечкина с глушителями. Звук другой…

– Так, ясно… Второй остается здесь, охраняет Ковалева. А мы пошли, выясним, кто там стреляет…

– Я с вами! – быстро сказал Лешка.

– Нет! Вы остаетесь! – почему-то полковник опять перешел на «вы». – Я за вашу безопасность отвечаю, мне и решать!

– Да пошел ты!.. – буркнул Лешка и направился к выходу.

Тот, что сидел перед дверью, быстро, почти мгновенно, крутанулся на пятке и упал на живот, а под прицелом его странного оружия, на конце которого торчала труба, оказалась голова Лешки.

– Ты что?! – заорал Каверзнев. – Сдурел?!

– Сынок… – проникновенно произнес Лешка, остановившись. – Опусти автомат, а то у тебя руки отсохнут… Ведь сохнут уже, так?! Опусти, опусти, малыш, у тебя уже сил нет держать такую тяжесть…

Спецназовец, не отрывая завороженного взгляда от притягательных глаз Ковалева, медленно опустил автомат.

– Ты же меня больше отца любишь! – вкрадчиво продолжал Лешка. – Больше жизни!.. А что будет, если ты нечаянно нажмешь на курок, а?.. Ты же с ума сойдешь! – крикнул он.

Огромный накачанный спецназовец, чьи тренированные мышцы не скрывал даже бесформенный комбинезон, всхлипнул, и по лицу его побежали слезы. Он плакал, кривя большие губы, а всем присутствующим вдруг стало не по себе.

– Ты со мной пойдешь! – сказал Лешка. – И меня, лично, охранять будешь. Но стрелять только в крайнем случае… Не надо лишней стрельбы, ты просто так уберешь опасность, правда?! А уж если они стреляют, мочи их, гадов!

Боевик кивнул. Его глаза сейчас светились неподдельным счастьем, а слезы высохли.

– А ты останешься здесь, охраняй ее! – сказал Ковалев старшему, показав на девушку.

Он шагнул к двери, и Каверзневу ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Не надо мной командовать! – пробурчал Ковалев уже в коридоре. – Вам дороже станет!

В коридор выглядывали больные из других палат, спрашивали, что случилось и кто стрелял, но ответить им было некому. Каверзнева догнала медсестра.

– Вы кто? – на бегу спросила она спецназовца. – Там маршал убил постороннего!

– Где? – вскинулся Каверзнев.

– На первом этаже… – растерянно ответила медсестра. – Он в его палату вошел, а маршал…

Каверзнев кинулся к лестнице. Ковалев и спецназовец побежали за ним.

У открытых дверей маршальской палаты толпились люди. Каверзнев, растолкав любопытных, ворвался внутрь.

У окна лежал светловолосый мужчина, одетый в черный костюм, а в кресле, сморщившись от отвращения, глотал таблетки розовощекий старик в пижаме.

– Полковник министерства безопасности Каверзнев, – представился кагэбэшник. – Вы маршал?

Розовощекий серьезно смотрел на вошедших.

– Что здесь произошло? – спросил Ковалев.

– Этот… – старик кивнул на труп. – Пытался открыть мое окно, а я был в ванной, одевался после душа. Ну, я окликнул его, а когда он повернулся и я увидел пистолет в его руке, я выстрелил! – он говорил совершенно спокойно, как будто только что прихлопнул надоевшую муху.

– Вы в ванную с пистолетом ходите? – поинтересовался полковник, забирая с тумбочки никелированный браунинг. – А где его пистолет? – он сунул браунинг в карман и подошел к трупу.

– Под ним, – спокойно ответил старик.

– Всем посторонним выйти! – скомандовал Каверзнев. – Солдат, обеспечь! – он посмотрел на спецназовца, но тот не шевельнулся.

Ковалев усмехнулся и тихо шепнул:

– Выполняй.

Спецназовец шагнул к двери, но в госпитале находились люди, знакомые с понятием «дисциплина». Они быстро, без толкотни, вышли из палаты, и двери закрылись. Боевик остался у дверей.

– Вы его раньше видели? – спросил полковник, обращаясь к старику.

– Никогда! – твердо ответил маршал.

Ковалев почувствовал фальшь. Он шагнул к старику и наклонился к его лицу.

– Я ваш друг… – мягко произнес он. – Вы же видите, что я такой же, как вы… Вы ведь уверены во мне?

У старика задрожали губы, а Ковалев мгновенно понял, что перед ним человек, испытавший на себе силу внушения. С такими работалось еще легче…

– Вы ведь знали его, да? – спросил Ковалев и заметил, что полковник подает ему какие-то знаки.

Но прерывать беседу сейчас было нельзя. Лешка уже захватил внимание маршала. Ковалев присел на корточки, и его глаза оказались на уровне глаз старика.

– Я знаю все! – уверенно сказал он. – И вам нечего от меня скрывать. Я знаю, что сейчас у вас болит сердце… Но я помогу вам! Вы чувствуете, что это так!

Он взял в свои руки ладони маршала и поразился холоду этих старых рук.

– Сейчас вам станет легче… – уверенно продолжал Ковалев. – Сейчас сердце забьется ровно и сильно… – он почувствовал, как чужая, жестокая сила сжимает сердце старика – и вместе с изношенным сердцем маршала сжималось и его, Лешкино сердце. – Вот пошел сильный импульс! – говорил он, ни на секунду не позволяя вырваться мыслям старика из-под своего контроля, не позволяя овладеть его волей кому-то неведомому, затаившемуся в самой глубине мозга маршала, а может быть, и в душе… – Вам становится легче, и сердце начинает биться ровно и сильно! – все громче говорил он, а сам видел, что лицо старика сереет, чувствовал, что он сам, Лешка, из последних сил поддерживает это старое слабое сердце, что и его, Лешкино, сердце может не выдержать и сию секунду остановиться, потому что сейчас его тело невидимой, но прочной нитью соединялось с телом старика. – Вот снова сильный, мощный импульс!!! – кричал он. – И снова!!! Сильней!!! Мощней!!! Сердце работает, как отлаженный механизм, сердце стучит и нет ему износа! Я даю силу твоему сердцу! Я сильный! Ты же знаешь это!..

Он понял, что справился. Щеки старика снова порозовели, глаза приобретали прежний задорный блеск, а дыхание постепенно нормализовалось.

Ковалев отпустил руки старика и сел прямо на пол.

В коридоре послышался топот. Каверзнев выскочил из палаты, прикрыв за собой дверь. Шум сразу смолк.

Ковалев несколько раз глубоко вздохнул и снова взял старика за руки.

– Вы слышите только меня, а все остальное не имеет для вас никакого значения, – сказал он. – Кто этот человек?

– Из группы Старцева, – едва слышно ответил старик.

– А кто такой Старцев?

– Командующий артиллерией.

– Почему вы его застрелили?

– Он знал меня в лицо.

– Он должен был убить нас?

– Я не знаю кого, знаю, что тех, кто прибыл сюда вчера вечером…

– Он успел что-то сказать?

– Да… Что госпиталь перекрыт группой «Каскад», подчиненной полковнику Каверзневу, и что второго убить не удалось… Объявлена тревога, и он обнаружен…

– С кем вы поддерживали связь? Кто вами руководил?

– Захаров…

– Это кто?

– Заместитель начальника генерального штаба…

Ковалев услышал за спиной дыхание и обернулся. Каверзнев сделал успокаивающий жест и присел рядом на корточки. Лешка повернулся к маршалу.

– Кто еще в заговоре? – спросил он.

Не знаю всех… Знаю командующего Западной группой войск…

– Спроси про наших, из КГБ… – попросил полковник.

– Из КГБ кого-то знаете? Кто с вами?

– Мало… Генерал Корнилов, Пирожков…

– Они в курсе заговора?

– Не уверен, все ли они знают… Кто-то из них займет пост председателя КГБ после нашей победы…

– Где находятся ядерные бомбы, вывезенные из Серпухова?

– Я не знаю про бомбы… Ничего не слышал…

– Вы знаете, что где-то собираются совершить террористический акт?

– Нет… Не знаю… Это не планировалось…

– Спроси про код! – сказал Каверзнев.

Ковалев не ответил. Он чуть отдохнул и снова сжал руки маршала.

– Галкин знает тех, кто в заговоре?

– Он в курсе… Сообщили, что не будет мешать нам… Ему это невыгодно…

– Почему невыгодно? Подробней!

– Ему заплатили много… В швейцарском банке счет… Ему надо быстрей в отставку уйти и пожить оставшиеся дни… Его адъютант наш человек и еще порученец…

– А из правительства кто знает?

– Это знает Старцев… Только он…

– А кто должен встать во главе страны, если вы победите?

– Это все равно…

Ни одна мышца на лице старика не дрогнула, но Ковалеву показалось, что маршал усмехнулся.

– Все равно, кто во главе… – повторил маршал. – Тот, на кого мы будем иметь рычаги влияния… Только такой, а их много…

– Спроси про код! – громко прошипел Каверзнев. – Спроси! Нам же еще других трясти!..

– Спать! – твердо сказал Ковалев, глядя в глаза старика. – Спать и ни о чем не думать! Вы проспите двое суток не просыпаясь, а потом забудете нашу беседу, как будто не было ни нас, ни вопросов… Вы же знаете, что такое уже было! Вы уже забывали! Спать крепко и долго! Проснувшись, вы встанете здоровым! Но в заговор вы больше не войдете, вы же стары и знаете это! Вам надо думать о мемуарах, вот напишете все, как было, больше пользы принесете, вы же сами знаете! Ваших слов, ваших воспоминаний ждут потомки! А сейчас – спать!

Ковалев встал и потер затекшие от неудобной позы ноги.

– Если он вспомнит код, – сказал он, глядя на полковника в упор, – он может мгновенно умереть! Мы не знаем, что именно ему внушили, может, инфаркт, а может – сумасшествие. И пикнуть не успеем, как все сработает! Судя по его реакции, закодирован он на болезнь сердца, а если нет?.. Да и вообще, что нам даст код?

– Может, они всех под одну гребенку кодировали? – предположил Каверзнев. – На случай провала, например… Представляешь, условную фразу дают в эфир по общесоюзной программе – и все, кто что-то знает, умирают…

– Возможно и так… Но старика-то уже не будет! Пусть доживает.

– Ладно, – согласился полковник. – Черт с ним! Группа здесь. Второго они убили. Поехали, что ли? Погоди, а как же медсестра, что в твоей палате?

Ковалев, уже у двери, остановился. Вернулся в палату. Постоял, подумал…

– Пошли наверх, – сказал он.

– Интересно, а что она в твоем номере делала? Ты почему ее не спросил?

– Ко мне она пришла.

– Это понятно, но с какой целью? – шагая по коридору, думал вслух полковник. – И по чьему заданию?..

– Отстань, дурак! Ко мне она шла, понятно?! Ко мне!

Каверзнев от такого неожиданного признания вдруг остановился и начал хохотать.

Сопровождающие их спецназовцы, идущие впереди и сзади, недоумевая, смотрели на хохочущего полковника. А Каверзнев смеялся до слез, до икоты. Он даже согнулся от смеха.

– И когда ты успел? – наконец сквозь смех выговорил он. – Надо же, а я-то думаю… Башку ломаю!..

– Пошли! – прикрикнул Ковалев и двинулся вперед.

Медсестра спала. Ковалев впустил в палату только Каверзнева. Под насмешливым взглядом полковника он разбудил девушку и помог ей встать. Но через минуту взгляд полковника стал строгим.

– Ее нельзя оставлять здесь! – сказал он. – Она видела тебя, и никто не знает то, что знает она… А учитывая, с кем мы боремся…

Каверзнев не договорил, им и так, без слов, было понятно, что потом может ждать девушку.

– Надо ей помочь, – твердо сказал Лешка.

– Берем ее с собой, – решил полковник и повернулся к медсестре. – У тебя дети есть? – спросил он.

– Нет… – испуганно ответила девушка.

– Хорошо. Значит, никто не потеряет. Поедешь с нами!

Лешка тихонько подтолкнул девушку к выходу.

В коридоре она с нескрываемым страхом смотрела, как несколько широкоплечих парней с оружием в мощных руках, расталкивая любопытных, а нерасторопных просто распихивая в первые попавшиеся двери, расчищали путь им троим – ей, ее новому знакомому и властному человеку в штатском, а за ними шли еще трое других с автоматами, готовые в любую минуту отбить нападение сзади.

Они спустились к машине. Каверзнев вслед за Лешкой и медсестрой молча влез в салон и, показав три пальца командиру спецназовцев, кивнул на раскрытую дверцу автомобиля. Двое солдат уселись на откидные сиденья, а третий сел рядом с водителем, отделенным от салона прозрачной перегородкой.

– Поехали, – сказал Каверзнев в микрофон рации.

Первая «волга», набитая спецназовцами, сорвалась с места и полетела к воротам. Вторая «волга» пристроилась позади «чайки».

– Сирену без нужды не включать! – приказал Каверзнев в микрофон. – Возможно нападение. Максимум внимания!

Полковник положил рацию себе на колени.

Машины, покачиваясь на неровностях дороги, неслись к городу, обозначившемуся заревом огней над лесом. Девушка, с опаской поглядывая на полковника, осторожно придвинулась к Лешке и прижалась к нему коленом. Ковалев взял ее руку в свою и крепко сжал, успокаивая. Медсестра несмело улыбнулась.