Текст книги "НеТемный 6 (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Я пожал плечами, думая, что пора бы уже отдать приказ Кутеню устранить предателя, раз подвернулся такой случай.

– Всё может бы… – я оборвался на полуслове, когда далёкая фигура упала, лишившись головы. Причём голова подлетела довольно высоко, словно запущенная из катапульты.

И Кутень здесь был не при чём.

– А, нет, не безобидное, – чародейка пожала плечами, – Ты был прав.

– Я всегда прав. Почти…

* * *

Всё-таки Виол хорошо поработал, пока мы отсутствовали, и явно применил бардовское красноречие на всю. Когда мы вернулись в крепость, то обнаружили, что народ в деревне уже собирает весь свой скарб, укладывая его в телеги.

Они ловили по деревне гусей и кур, отлавливая и сажая их в клети, да сгоняли скот в общее стадо. Лука с Бам-бамом активно помогали жителям, выискивая отбившихся коров, сбежавших в общей суете. Нескольких кур, говорят, не нашли, но я, глядя на облизывающегося медоежа, подозревал, куда они могли деться.

Довольно скоро мы наблюдали, как вереница обозов исчезает за деревней. Ну что за народ, даже не попрощались…

– Видит Маюн, так будет лучше, – кивнул Виол, потом спросил, – Тут был ещё один, но я даже не успел с ним поговорить, как он сбежал.

Я махнул назад:

– Он, в общем, хорошенько подумал и отправился в Лучевию.

Креона прыснула:

– Пораскинул мозгами!

– Слёзы мне в печень! Так я и думал, что он предатель… Но как вы его упустили?

– Не бери в голову, Виол, – сказал я, и догадливый бард понял, что беспокоиться уже действительно не о чем. И улыбнулся, глядя на весёлую Креону.

– Но всё же, – серьёзно добавил он, – То, что произошло ночью… Это война, громада! Что же делать?

– То же, что делали до этого, – проворчала Креона, – Идти на север.

Тут чародейка была права. Мы защитили эту деревушку, но это было просто добрым делом, а наша же миссия заключалась совсем в другом.

Бездна пыталась погрузить этот мир во Тьму, причём перетащила на свою сторону даже Яриуса, бога солнца. Это вызвало дикий перекос в равновесии, и теперь, как ни странно, восстановить его сможет только пришествие Хморока – древнего бога мрака, который когда-то качнул весы в другую сторону, просто исчезнув.

И, сдаётся мне, Бездна прекрасно знает об этом. Поэтому, чем ближе мы будем подходить к Бросским горам, тем серьёзнее будут враги. Я помнил, как богиня Морката жаловалась мне, что паладины, Храмовники Яриуса, заполонили весь север – хитрая Бездна просто использовала их, как цепных псов, чтобы они сторожили все подступы к Храму Хморока.

И всё же у меня не было другого выбора…

– Господин Малуш, а что с повозкой будем делать? – спросил Лука, прервав мои размышления.

Да, что-то я совсем забыл о фургоне лиственников.

– Кстати, а где та кляча, которая тащила его? – вдруг спросил я, поняв, что медоежа будет довольно затруднительно запрячь.

– Так крестьяне забрали всех лошадей, им ещё и не хватило, – весело сказал Лука, а потом, смекнув, в чём дело, виновато добавил, – А я им помог…

Глава 16

Наше путешествие продолжалось. Дорога была немного заросшей, а значит, по ней не так уж и много ездили, но на всякий случай я заставил Кутеня разведывать путь.

Рядом топал Бам-бам, на котором покачивался дремлющий Лука, впереди шагали Креона с Виолом, а позади поскрипывала повозка, которую я тянул за целую оглоблю.

И зачем я её с собой взял? Ведь одно то чувство, что расписной фургон нельзя бросать, не оправдание. Даже больше – это уже явно магическое воздействие.

Но я не мог найти ни одного артефакта, ни магического плетения, не чувствовал вообще никакой магии… На телеге не было чар, лишь странное громадное семечко внутри, трогать которое ни у кого не возникло желания.

Даже Виол, поглазев на покоящееся в гнезде сокровище, лишь молча закрыл дверцу. «Видит Маюн, некоторые песни нельзя петь в этом мире», – задумчиво пробурчал он.

Цербер, обычно обожающий любую тень, к фургону лишь принюхался и чихнул. Внутрь он не полез.

Теперь я катил её и думал, что, наверное, это странное чувство и есть то самое, о чём говорил мне Отец-Небо. «Слушай своё сердце».

* * *

И всё же Троецария была красивой страной. Двигаясь на север вдоль гор с одной стороны и лугов с другой, я то и дело поднимал глаза на бескрайнее небо и не уставал восхищаться летней природой.

Бард, оставшийся после приключения в погосте без лютни, напевал какую-то мелодичную песню, при чём делал это на незнакомом мне языке.

– Это межемирский, – заметил он мой взгляд, – Песня о богине, полюбившей человека и ради него отказавшейся от бессмертия.

– Моркатова стужь! А она не могла сделать этого человека богом?

– Хладочара, это же другая страна. У них другие легенды, да и песня не об этом…

– Постой-ка, – вырвалось у меня, – А что, в Троецарии есть легенда, как человек стал богом?

– Ну, громада… Так было с Маюном. Этот бард смог найти ключ к сердцу всех богинь! – Виол как раз обернулся, улыбаясь так, будто это он лично научил Маюна.

Мои брови подпрыгнули:

– Вот как⁈ Прямо-таки всех?

– Да, слёзы мне в печень, всех. По легенде, даже Морката приоткрыла своё ледяное сердце горячей песне Маюна…

– Но явился Хморок, – вставила Креона.

Я усмехнулся.

– Дайте угадаю. Разъярённые боги хотели его убить, но жалостливые богини решили даровать ему бессмертие, чтобы спасти.

Виол улыбнулся.

– Именно.

– Да как бы не так, – Креона загадочно усмехнулась, – Варвар, это Хморок даровал Маюну бессмертие!

Я прищурился:

– Дай угадаю… Чтобы можно было убивать его вечно?

Чародейка рассмеялась, а Виол недовольно буркнул:

– Не всё в легендах надо принимать за чистую монету.

Я улыбнулся, когда Креона мне подмигнула. Значит, моя догадка оказалась верной.

– Что вы понимаете в настоящей любви, невежи? Эта песня совсем о другом… О том, какую цену готовы платить за любовь! Да кому я вообще пою?

– Ну кто будет просто так нарушать божественное равновесие? А вдруг на её место придёт кто-то ужасный? – Креона пожала плечами, – Не зря говорят, межемирцы странные какие-то.

Я переглянулся между Креоной и Виолом, вспоминая, что же мне известно о Межемире. Только то, что эта страна находится где-то далеко на западе, и оттуда был родом работорговец, у которого я сидел в клетке. А, ну ещё то, что в этом самом Межемире скрывается ещё один Тёмный Жрец, который мутит тёмные дела с Шан Куо…

В общем, мнение у меня об этой стране было не совсем приятное, но бард сумел меня удивить. Песня и вправду была красивой, и то, что я не понимал слов, лишь добавляло таинственности и будоражило воображение.

Моя оттаявшая душа, судя по всему, навёрстывала упущенное за восемнадцать лет тёмного рабства, и реагировала всеми фибрами на самые, казалось бы, примитивные вещи. То природа вокруг, видишь ли, красивая, то песня заставляет сердце сжиматься.

Будто уже подсохшую, но ещё живую рыбину бросили обратно в воду, и она не может надышаться живительной влагой! Будто узника, годами не видевшего ничего, кроме серого камня, выпустили под открытое небо, и он, щурясь, не может насмотреться на солнце! Будто… будто…

Поморщившись, я покосился через плечо на фургон – это точно его влияние, по-другому и быть не может. Нет, если так дело дальше пойдёт, то до бросских гор я доберусь трепетным стихоплётом, вздыхающим над каждым цветком у обочины.

Прикрыв глаза, я решил мысленно повторять то плетение огненного вихря, которое помогло мне уничтожить целую армию. Учение ведь дело такое – повторил сотню раз, и можешь сказать, что «узнал». Повторил тысячу раз – можешь сказать, что «знаешь». Десять тысяч раз – «овладел».

Это помогло, но быстро надоело. Чтобы не растерять желания, я заодно решил потренировать магическую чувствительность. Огненную Ауру посреди живых спутников пробовать было опасно, но мне ведь немного была подвластна магия воздуха, и над этим можно было поработать.

Воздушная Аура позволяла чувствовать предметы вокруг, даже те, которые я не видел. И если добавить к этому немного огненной стихии, то получалось чувствовать и температуру… Наверное, маги холода тоже так могут, но стихия огня позволяла ещё и понять, что вокруг будет хорошо гореть, а что плохо.

* * *

Довольно скоро мы вышли к смутно знакомому мне повороту на хорошо укатанную дорогу.

– Туда – Солебрег, – палец Виола уверенно показал налево, и я кивнул.

В Солебрег, а точнее в замок Вайкула, мы тогда попали не совсем на своих двоих, и хорошо запоминать путь мне было некогда.

– Ну, а там – Камнелом, – повернувшись, Виол указал в другую сторону, – Где меня схватили эти невежественные ублюдки…

– Меня тоже, – со вздохом сказала Креона.

Она стала задумчивой, и я понимал, почему. Скоро мы пойдём через то место, где погиб обоз работорговцев, и где чародейка потеряла свою подругу.

– А где схватили меня, не помню, – с усмешкой вырвалось у меня, – Я тогда был не совсем я.

– Работорговцы говорили, что тоже в Камнеломе. Только тебя туда притащили твои же броссы из Калёного Щита. Он недалеко, и броссы часто там ошиваются.

Я набросил на Бам-бама верёвку и прицепил фургон, чтобы он тоже немного покатал его. Правда, медоежа нельзя было надолго так оставлять – характер у него был юный, и зверь, заскучав, легко мог сорваться озоровать. Он и так иногда спихивал смеющегося Луку куда-нибудь в траву, и что тогда останется от телеги после его пробежек, одному Отцу-Небу и известно.

По дороге бард немного рассказал о Камнеломе, небольшом городке, где добывают строительный камень для Южной и Средней Троецарии, и для продажи в Лучевию…

– Ну, честности ради, и до Хладограда мрамор оттуда доезжает, – призналась Креона, – Он хорошо впитывает магию.

– Постойте! – я поднял руку, чувствуя, как заволновался Кутень, который был далеко впереди на разведке.

Дорога как раз завела нас в светлую берёзовую рощу, и через четверть часа мы вышли на полянку, заваленную чёрными корягами. Такое чувство, что кто-то натаскал сюда сушняка странной формы, разложил по всей поляне, и сжёг старательно и аккуратно.

– Упыри, – Виол принюхался, – Всё произошло этим утром… Обратились с первыми лучами солнца и сразу же сгорели… Опои меня Маюн, неужели я сказал это⁈

Я тоже разглядывал обугленные тела, которые сначала принял за коряги. Подошёл к одной сгоревшей компании, изображающей отдыхающих у костра, тронул за плечо… Фигура с лёгким шелестом осыпалась, будто только и ждала моего прикосновения.

– Странно всё это, – проворчала Креона, – Они даже не сопротивлялись.

– Они здесь ночевали… – сказал я, присаживаясь возле другой фигуры, и осторожно вынимая из её пальцев кружку. К сожалению, она была деревянной, и тоже осыпалась вместе с рукой, её державшей.

Кутень мелькал между телами, принюхиваясь. Упыри, к сожалению, горели довольно сильно, причём практически во сне, в обнимку со своими вещами, и поэтому почти всё сгорело вместе с ними. Но всё же кое-что нашлось.

Во-первых, между деревьев появились силуэты лошадей. Они настороженно фыркали, прядали ушами, но на поляну выходить боялись. Животные почуяли нас, живых людей, но всё равно боялись запаха упырей.

Я с облегчением вздохнул. Вопрос с транспортом для нас решился…

Во-вторых, тут было много оружия – мечи, клинки, копья… Виол уже потрошил некоторые уцелевшие заплечные сумки, выискивая больше ответов на вопросы.

– Это гарнизон с погоста, – он показал развёрнутую бумагу, и я узнал разрешение из Солебрега, – Сбежавшие защитнички.

Я помнил, что такое выдавали наёмникам на ношение оружия. После выполнения заданий в Предбаннике эти счастливчики могли стать частью кнезовой дружины.

Бам-бам тоже сопел у некоторых мешков, облизываясь, но я как раз обнюхивал уцелевшую кружку и сразу предупредил:

– Еду не трогайте!

Виол тоже подошёл, поводил кружкой возле носа и кивнул.

– Да, пахнет упырём…

– Их опоили, – сказал я, – Но почему-то яд подействовал не сразу.

Я потёр лоб, пытаясь найти ответ на эту загадку. Мне знакомо много видов ядов, и такое вправду бывает, что некоторые действуют не сразу. Вот только рассчитать дозу на такую ораву, подмешав его в вино? Учитывая, что люди разные?

Если бы дело происходило в моём прошлом мире, то я бы предположил, что здесь действовал светлый, причём довольно сильный…

К счастью, фургон лиственников остался на дороге, поэтому меня кольнула интуиция. Я повернулся к деревьям, чувствуя чей-то взгляд, в этот момент зарычал цербер, тоже глядя в лес.

Я подсоединился к его разуму, но Кутень ничего не видел. Даже наоборот – он жмурился, потому что для него лес сиял ярким светом.

– Там кто очень мощный, – ко мне подошёл Лука. Вдалеке, куда он указывал молотом, между деревьями мелькнули сияющие золотом доспехи.

– Смердящий свет! – вырвалось у меня, когда я разглядел фигуру паладина. В моём мире Тёмный Жрец чаще всего, увидев его, просто бежал.

– Это Храмовник Яриуса, – прошептал Виол.

Я точно знаю, что Первый убивал их. Слышал, что Второй и Третий Жрецы сражались с ними, и Третий чуть не погиб…

Четвёртый Жрец осмелился сразиться, даже нырнул во Тьму – и паладин пришил его там. Убил тёмного мага в его же собственной стихии.

Поэтому все последователи Тьмы сразу воспитывали в себе страх перед паладинами, чтобы никогда не недооценивать этих воинов. И во мне остался этот рациональный страх, который сразу же настроил все мои чакры на серьёзный лад – «сейчас тут будет жарко»!

Вот послышался звон доспехов. Огромный рыцарь, который мог поспорить со мной ростом, шёл к нам по лесу, и солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву, искрились на его золотых полированных латах.

Паладин, в руке которого был огромный окровавленный молот, вышел на опушку. Остановившись в тридцати шагах от нас, он поставил двуручное орудие перед собой, устало положил ладони на рукоять и медленно повернул голову. Блеснули глаза под забралом, задерживаясь на мне, и я почуял цепкий взгляд.

Затем паладин будто что-то заметил, поднял молот и указал им куда-то за наши спины:

– Именем ослепительного Яриуса, мне нужна эта телега!

Глава 17

Не думал я, что момент, когда мне снова придётся пожертвовать своей жизнью, настанет так скоро.

Но если в прошлый раз это было сделано ради женщины, которую я… кхм… к которой неравнодушен, то сейчас я даже не понимал, ради чего. Но всё же, обернувшись на задрипанный расписной фургон, я сделал шаг, вставая ровно между ним и паладином, появившимся из леса.

Храмовник медленно опустил молот, и я почувствовал его пронизывающий взгляд. Воздух на поляне словно сгустился и задрожал от напряжения. Обугленные тела-коряги стали с шелестом осыпаться от нахлынувшей мощи паладина, но это была ещё не атака, а лишь концентрация перед ней.

Ну теперь хотя бы понятно, почему упыри не обратились до рассвета… Оставалось надеяться, что ночное заклинание потребовало от паладина много сил, и это даст мне шансы на победу.

Губитель Древа сам собой возник в моей руке, но храмовник никак не показал, что удивлён. Наверняка сейчас он пытался оценить опасность, но это его спокойствие раздражало меня всё больше и больше…

Кутень встал рядом со мной в стойку хищника, готового к прыжку. Уперев лапы и злобно зарычав, он разом подрос в холке на целую ладонь. Шерсть исчадия Тьмы будто бы вспыхнула кромешно-чёрным огнём, становясь особо густой на загривке. Оскалились белоснежные зубы, а белое пятно на груди Кутеня стал расползаться, вплетаясь в его шерсть светящимися нитями.

Даже меня впечатлило, насколько стал сильнее мой цербер, ведь в холке он уже едва не доставал мне до локтя. Но я отдал ему мысленный приказ без надобности не лезть – цербер в схватке с таким противником мог не просто пострадать, а погибнуть.

Храмовник никак не реагировал и на цербера, но я прекрасно знал – паладины созданы для уничтожения тёмных сущностей. А значит, он уже вынес приговор моему питомцу, а возможно, и всем нам…

– Креона, Виол, – тихо прошептал я, – Берёте Луку с медоежом и катите телегу дальше. Я догоню вас.

– Но громада…

– Я сказал, – процедил я сквозь зубы, – Быстро!

Мой тон, видимо, стал каким-то особым, поэтому спутники, засуетившись, сразу же повели Бам-бама к фургону, чтобы прицепить его. Лука на секунду замешкался, неуверенно перехватив свой молот.

– Господин Малуш, я могу помочь!

Нет, сейчас мне помощь была не нужна. Наоборот, мне требовалось свободное пространство, чтобы драться в полную силу и высвободить всю свою мощь.

Повернувшись так, чтобы не выпускать из виду храмовника, я лишь покачал головой. Лука, вздохнув, поспешил к Креоне и Виолу. Те уже со скрипом катили фургон по дороге, мелькая между редких деревьев.

Паладин же в это время чуть повернул голову, явно провожая взглядом мальчишку… А вот теперь во мне проснулась самая настоящая тревога. Да хрена с два ты его получишь!

– Одарённый? – послышалось удивлённое из-под забрала, и храмовник сделал шаг, – Интересно.

О-о-о, мне было страшно, но это мешающее чувство я забросил на задворки сознания, оставив от него только полезную подпитку крови. Любой маг знает, что страх делает сильнее не только мышцы, но и чакры. А сейчас у меня каждая толика силы была на счету.

Тренированный разум Тёмного Жреца умел многое, хотя на самом деле инстинкты Десятого говорили мне, что таких встреч надо избегать. Но мне было, кого защищать, поэтому я напал первым…

* * *

Это пусть настоящие светлые адепты строят из себя поборников чести, но я-то прекрасно знал, что если противник заведомо сильнее, то честно победить его шансов нет.

– Одарённых всё меньше и мень… – паладин сделал ещё один шаг, и Кутень сорвался с места, целясь в горло.

Мелькнул молот, которым храмовник собирался сбить цербера с прыжка, но Кутень вдруг исчез во вспышке света. Этого паладин явно не ожидал, прикрыв рукой забрало… и в следующий миг уже мой латный сапог воткнулся в золотой нагрудник.

– Гря-а-а-азь!

Я вложил в удар не только физическую, но и магическую силу, толкнув перед собой огненно-воздушный щит, и бедного паладина буквально снесло. Прострекотали срубаемые деревья, через которые пронёсся золотой снаряд, и храмовник исчез где-то среди леса.

Со скрипом стали валиться подрубленные деревья, и несколько сложились там, где сгинул паладин. Но, застыв, я не решился вступить в чащу…

Какая-то часть меня удивилась: «Что, и всё⁈», но другая часть бдительности не теряла. Перехватив топор, я внимательно вслушивался в лесные звуки.

От удара снялись с веток галдящие птицы… Скрипели сваленные деревья, пытаясь принять положение получше… Шелестел в листве ветер… И бешено билось моё сердце.

Вот послышался скрип древесины, сопровождаемый лёгким звоном. Донёсся звук ноги в тяжёлом доспехе, оттолкнувшейся от лесной почвы… И ещё… Ещё!

– Смердящий свет! – я тут же сорвался следом за мелькнувшим в чаще золотым силуэтом.

Храмовник не хотел тратить на меня время, и явно нацелился сквозь лес выскочить к моим спутникам. Разогнавшись что есть сил, я лавировал между стволами, пытаясь не упустить рыцаря.

Свет, пробивающийся сквозь листву, красиво мерцал на его полированных доспехах, завораживая. Словно лиственный свет…

Чувство опасности пришло слишком поздно, когда на краю зрения появился ещё один летящий в меня силуэт, но я всё же успел закрыться Губителем. Огненный щит едва сформировался, когда тяжёлый молот обрушился на рукоять топора.

А вот теперь уже моё тело, запущенное в чащу, срубало тонкие деревья. Я заорал от боли в отбитых ладонях, но Губитель из рук не выпустил. Огненный щит помог мне кое-как выдержать полёт сквозь стволы, но последнее дерево оказалось довольно толстым… Долбанувшись о него, я кувыркнулся в следующее и упал на землю.

– Вот же вестник коварства, – прищурившись, выругался я. Тот завораживающий силуэт оказался обманкой, на которую я так легко купился, и чувство досады резко подогрело моё бросское нутро.

Сплюнув кровь с разбитых губ, я оттолкнулся руками и вскочил на ноги. И застыл, оценивающе глядя на путь, проделанный моим телом сквозь лес… Огненное яйцо, которым я успел окутать себя в полёте, оставило ровно подстриженные обугленные пеньки.

За этими пеньками в недоумении замер рыцарь, всего секунду назад шагавший ко мне уверенным шагом. Он даже потрогал боевую часть своего молота, словно проверяя – а точно ли он меня им ударил?

– Странно, что ты жив, бросс, – в недоумении послышалось от него.

Я ничего не ответил, двинувшись навстречу сначала спокойным шагом, а затем разбежавшись. Храмовник тоже оттолкнулся, ускоряясь и замахиваясь молотом…

Занеся топор над головой, я в последний момент затормозил, резко присев и выкидывая раскрытую ладонь вперёд. Тут же с моей руки сорвалось пламя, вырастая в волну пламени, пожирающего всё на своём пути. На самом деле это я так трансформировал «огненное яйцо», превратив его в стену.

Вот только паладин тоже был непрост… Это я понял, когда успел заметить возникший сверху силуэт. Храмовник просто перепрыгнул мою волну огня, и теперь падал сверху, всё так же занеся над головой молот для удара.

Я едва успел уйти в сторону и собирался снова толкнуть перед собой «огненную волну», но паладин с грохотом воткнулся в то месте, где я только что был… и меня снесло взрывной волной.

Прорубая лопатками новую просеку, меня отнесло на пару десятков шагов. Щит в этот раз не успел полностью сформироваться, и, упав, я выгнулся от боли в отбитых… а, нет, кажется, уже сломанных рёбрах. Даже броня не помогла от таких ударов.

«Смертный», — донёсся вдруг голос Хморока в моей голове, – «Ты ведь нашёл Белый камень, и получил Губитель Древа. Почему ты не используешь его?»

Явился, значит… А подсказать, как его использовать, этот Белый камень, нельзя? Или я должен тут усесться и подумать?

Сквозь страдания думалось с трудом, но в бою, к счастью, времени на размышления не было. Я тут же перекатился, стараясь не обращать внимания на боль… и снова в землю совсем рядом воткнулся упавший с неба золотой гигант.

– Именем Яриуса!!!

Взрывной волной меня отнесло в какое-то особо толстое дерево, и пусть в этот раз мне удалось окружить себя «яйцом», от удара я едва не потерял сознание.

Упав, я перекатился, чтобы кое-как вскочить на ноги. Пошатнувшись, я завалился назад, но тут же упёрся лопатками в удачно попавшийся ствол и с удивлением посмотрел на пустые руки. Кажется, теперь Губитель древа всё-таки выпал…

Паладин уже стоял напротив, выпрямленной рукой оттянув молот в сторону. То ли показывал свою силу, то ли провоцировал на атаку. Вестник наивности!

Ощерившись окровавленными губами, я оттолкнулся от дерева и пошёл вперёд. Паладин тут же сорвался в атаку, явно радуясь, что я теперь безоружен… но тут рядом с ним возникла вспышка света, откуда молнией вылетел Кутень.

Храмовнику пришлось изворачиваться в воздухе, но клыки цербера всё же клацнули по его шлему, просто сдирая забрало. Кутень пронёсся и снова исчез, на этот раз в тёмном портале, и падающий храмовник лишь беспомощно махнул вслед молотом.

А вот тут его настиг я… Судя по открывшемуся в шлеме бледному лицу, это был северянин, и теперь я видел его лучащиеся праведным золотым гневом зрачки.

Я летел, замахнувшись кулаком, и паладин даже растянулся в улыбке, словно выпячивая грудь и приглашая ударить. Но в последний момент в моей руке снова материализовался Губитель… и улыбка храмовника тут же исчезла.

Я видел, как лезвие вошло в глубоко в нагрудник, и как от храмовника изошла тугая волна, искажающая воздух. Нас обоих снесло моей инерцией, но приземлились мы на ноги, и даже проскользили несколько шагов…

Да так и застыли. Я держу за рукоять Губитель, воткнутый в нагрудник рыцаря, а тот стоит, согнувшись от этого удара. Скрючился, вытаращив зрачки вниз… А молот из рук он всё-таки не выпустил.

– Так, значит… – прохрипел он, сплёвывая кровь, – … это правда?

– Не знаю, о чём ты, – проворчал я, – Но то, что ты сдохнешь, это точно.

– Не я… – его губы растянулись в ухмылке, и пространство вокруг снова подёрнулось искажающей волной, – Мы…

Видение, что сейчас я умру, пришло неожиданно. Белый камень, способный предвидеть будущее, явил мне знание, что именно сейчас храмовник высвободит всю свою силу, превратив её в выжигающий всё живое свет, и от этого никак не закрыться.

Если только…

В любой другой момент у меня были бы сомнения, а стоит ли применять только-только освоенное умение, но сейчас выбора не было. Любую силу можно остановить другой силой.

Я пнул храмовника со всей мощи в грудь, выдирая Губитель и отталкивая самого себя как можно дальше. Одновременно с этим я мысленно вызвал плетение разученного огненного вихря, буквально сплёвывая в него свою кровь, и заорал:

– Куте-е-ень!

Огромный вихрь, подпитанный бросской кровью, сорвался с моих пальцев. Прямо в его центре из тёмного портала возник цербер, и огненное кольцо тут же вспыхнуло, в разы вырастая в размерах и буквально пожирая лес передо мной.

Я видел мысленным взором, что цербер сразу же нырнул обратно во Тьму, зная, что иначе будет сложно выжить. Ну а самого себя я в который уже раз окружил «огненным яйцом».

Когда мой циклопический вихрь столкнулся с высвобожденной силой храмовника, устоять я не смог. Вспышка от взрыва мигом ослепила и оглушила меня, и огненный ветер с размаху ударил по моему щиту.

Я попытался устоять, чувствуя, как трещит по швам моя защита… В следующий миг меня снесло, но в этот раз сшибать лопатками деревья уже не пришлось – они просто испарились от мощи взрыва. Как и моя магическая защита.

Кожа стала лопаться от жара, когда я упал и кувыркался ещё несколько десятков шагов, прежде чем свалиться в какой-то овраг. И ещё заворожённо наблюдал, как бушует надо мной ревущее пламя, буквально пожирающее землю и спускающееся всё ниже…

Это глупо, но в этот момент в моей голове болталась только одна мысль: «Так вот как паладин убил Четвёртого Жреца? А мы-то думали, что рыцарь остался жив, а он просто взорвал себя».

Но вот пламя от взрыва словно испарилось, оставив после себя только дым, удушающую гарь и тишину. А ещё осознание того, что я… да, продрись небесная, я жив! Столкнулся с паладином… и я всё ещё жив!

Я закашлялся и скрючился от боли, понимая, что сейчас моё тело буквально один сплошной ожог. Да вашу ж мать-Бездну, как это больно-то, оказывается, побеждать паладинов! Так больно, что… ох-х…

Моё сознание ещё не нырнуло в темноту обморока, как сверху зашуршали шаги.

– Громада!

– Малуш!