Текст книги "НеТемный 6 (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20

До Камнелома оставалось ещё прилично, и я решил разговорить барда. От рассказа о неудачной любви он всячески уклонялся, уводя тему, зато охотно поделился знаниями о Камнеломе.

Город не просто так назывался. Как у Солебрега вся жизнь вращалась вокруг соляных пещер, так у Камнелома она была прочно связана с камнем. Местный мрамор невообразимой красоты и прекрасных магических свойств славился не только по всей Троецарии, его закупали даже соседние страны.

Камнелом был расположен в предгорьях и окружён лесистыми холмами, хотя из города можно было уже наблюдать и снежные вершины Бросских гор, которые прикрывали местные земли от ледяного северного ветра. Поэтому здесь чуть-чуть, но ещё ощущалось дыхание тёплого юга.

– Ты ведь наверняка знаешь, громада, что сила наложенных на предмет чар зависит не только от ранга чародея, но и от самого предмета. Так вот, гранитные залежи возле Камнелома такие, что позволяют строить неприступные крепости даже там, где отродясь сильных магов-то и не было, – Виол поднял палец, – Ходят легенды, что в древности тут добывали такой гранит, который креп даже от слова простого крестьянина…

– Я так понял, Камнелом – это уже вотчина Могуты Раздорожского?

– Ну, фактически да. Но тут дело тонкое, ведь рядом твои Бросские горы.

– И?

– Громада, я говорил тебе, что броссы считают себя независимыми, хоть и симпатизируют Могуте? А от Камнелома до первого бросского городка, Калёного Щита, уже и рукой подать.

Я кивнул, мысленно отметив, что это тоже надо бы учесть. Чувствую, встреча с соплеменниками может закончиться для меня хорошей ссорой.

– Поэтому-то царь Раздорожья больших отрядов тут не держит, чтоб не раздражать горцев, – бард понизил голос, – Но по секрету скажу, всё же в городе воинов больше, чем кажется. Могута ведь не дурак.

Я усмехнулся, вдруг подумав о Нереусе Моредарском, отце Виола. Вот уж кого за нос водили все, кому не лень.

Если до этого мы двигались по полям, то ближе к вечеру дорога начала петлять между высоких холмов. Всё, как и рассказывал Виол – постепенно мы входили в горный еловый лес, накрывший нас зябкой тенью.

Креона заметно начала волноваться, что мы не успеем в город до вечера, и даже попросила поторопиться.

– Не хочу больше ночевать в лесу.

– Не бойся, – проворчал Виол, который с неохотой двигал ногами, – Город уже близко.

Дорогу с двух сторон часто обступали крутые каменистые склоны, кое-где осыпавшиеся щебнем. Эти насыпи приходилось обходить, и я даже удивился, почему дорога тут такая неухоженная. Ведь если это южный тракт, и Камнелом так славится своим камнем, то наверняка и в Моредар должны его возить? А получалось, будто тут никто почти и не ездил, кроме залётных работорговцев.

– Свои дороги, ведущие к Раздорожью, Могута охраняет, и там днём и ночью едут, – пояснил бард и развёл руками, – Ну, а у моего отца всей торговлей занимался Левон…

– Плохо у Нереуса с советниками, – сказал я, и Виол со вздохом кивнул.

Бард всё больше нервничал, подглядывая на стену леса. Иногда в разрывах между холмами, между которыми пролегала дорога, и вправду проглядывали далёкие снежные вершины.

Что касается Луки, тот ехал верхом на медоеже, да только и делал, что крутил головой. Еловые виды разительно отличались от более тёплого родного Солебрега, и ветерок здесь был уже гораздо свежее, чем на южном море.

Кутень носился сверху между деревьев, передавая мне образы и запахи местной природы. Почему-то с магической живностью и растениями тут было совсем плохо, но при этом цербер чуял что-то, связанное непосредственно с землёй.

– Вокруг Камнелома есть магические зоны? – спросил я.

– Не совсем вокруг, – Виол выразительно ткнул пальцем вниз.

– Под ним⁈

– О, да-а-а… Громада, это и благо, и проклятие этого города!

Как оказалось, поэтому Камнелом и славился своим камнем, будь то мрамор или гранит – от карьера к карьеру они имели разные свойства.

Оказалось, что внизу существовал целый подземный мир, испещрённый ходами и пещерами, богатыми на магических существ. От того и были напитаны магией местные недра.

К сожалению, это таило в себе и опасность. Пусть там и не обитало таких могучих тварей, как встреченные нами возле Моредара, но нередко в какой-нибудь шахте пропадали камнетёсы – магическая нечисть могла появиться в любом месте, был бы хоть малый лаз под землю.

– Интересно, – я потёр заросший подбородок, – А какие твари хоть?

– Да разное говорят… То чудь камнеглазая, то карлики-пещерники, и вроде даже кикиморы, – Виол подмигнул, – Горные, конечно же.

Это всё намекало, что без работы мы тут не останемся. Там, где есть магические твари, всегда есть заказчики, готовые платить за их убийство.

– Господин Малуш, вы хотите полазить по пещерам? – оживился Лука.

– Боюсь, я возле Моредара налазился.

– Варвар, – неожиданно спросила Креона, – А чем мы заплатим за ночлег?

Я покосился на Виола, который, против своего обыкновения, не отпустил никакой сальной шутки, и спокойно сказал:

– Заработаем. Я как раз над этим думаю.

После пережитого похода в моредарскую магическую было чудом, что на нас вообще хоть какие-то обноски остались, и всё же чародейка была права. Нам требовалось не только найти ночлег и пропитание, но и обзавестись новой одеждой и бронёй. Оружие моим спутникам тоже не помешало бы, хотя как тут обстояли с этим законы, я ещё не знал.

Поджав губы, я посмотрел на свои ладони, вспоминая, как они справились с ремонтом колёс. Так что, однозначно, только убийство тварей.

– И с медоежом надо что-то придумать, – чародейка кивнула в сторону Бам-бама, и тот недовольно проурчал.

– Не бойся, Бам бам. Мы тебя спрячем, – Лука похлопал зверя по морде, – Как лошадку.

– Думаю, нам нужно остановиться где-то за городом, – я многозначительно глянул на Виола, – Может, ты и в этот раз что-то посоветуешь? Какие-нибудь «прелести каменной богини»?

Такой реакции я не ожидал… Тот вздрогнул, словно от удара стихией молнии, и испуганно замотал головой. Неужели я попал в самое больное?

Судя по виду, ему вообще никому не хотелось заявлять о себе, потому что тогда о появлении барда в городе сразу узнают многие. Вот же вестник таинственности, умеет заинтриговать! Даже мне стало интересно, что за особа живёт в этом Камнеломе, с кем Виол не желает больше встречи.

От меня не укрылось, что и чародейка косится на барда, слегка ухмыляясь.

– Когда мы останавливались тут с Тиарой, – сказала она, – то помогли одному старому камнетёсу. У него свой небольшой угольный карьер, и мы помогли ему затушить давний пожар в шахте… Не могу вспомнить, как называется эта деревня?

– Я покажу! – Виол тут же оживился, с трудом себя сдерживая, – Да, да, видит Маюн, это Углеяр. Вот там и остановимся!

– Кажется, гусляр прав… Может, и Углеяр.

Я кивнул. Это был хороший вариант, можно будет у старика и насчёт работы разузнать.

* * *

Нам всё же довелось разок глянуть на Камнелом, когда дорога вывела к перекрёстку на вершине одного из холмов.

Странный был этот город, облепивший гору и сделавший её похожей на неказистую пирамиду. Казалось, что улицы не построили, а буквально вытесали на склонах – домики располагались на террасах друг над другом, иногда соединялись между собой, превращаясь в причудливые изогнутые строения. Над некоторыми крышами нависали высокие обрывы, на которых тоже громоздились дома, и тут и там всё было окутано выдолбленными в скалах лестницами.

Стало ясно, что город сам был построен на месте уже давно разработанных карьеров, и что там без карты или местного легко заплутать.

Холмы вокруг были буквально изгрызены карьерами, над некоторыми поднималась типичная для каменоломен пыль, и до нас изредка доносился звон металла. Кутень, подлетевший ближе, показал мне, что и в городе ещё кипела жизнь, несмотря на катящееся к закату солнце.

Венчал город-гору небольшой замок, которому даже стен для защиты не требовалось. Неприятельское войско, пока доберётся к нему по такому лабиринту, наверняка с голоду помрёт.

– Замок посадника, – показал Виол, – Здесь всем управляет Глеб Каменный, его сам Могута править поставил ещё лет двадцать назад.

– А как он относится в барду Виолу Сладкопесенному? – прищурившись, спросил я.

– Кхм… нам туда, – Виол показал в сторону, – Углеяр тут неподалёку, но выйдем к нему только после заката.

И живенько почесал вниз по склону, где дорога снова ныряла под кроны елей.

Глава 21

Из-за обилия гор и холмов, поросших деревьями, темнело тут очень быстро. Поэтому ещё до заката стало так темно, что дорогу было почти не разглядеть, и пришлось вызвать на ладони небольшой огонёк.

Света он давал мало, поэтому мне решил поиграться с внутренними контурами, изучая, при каких условиях мой огонь будет не жечь, а ярче светить. Это было полезное занятие – использование магии в таких малых дозах, ведь именно оно как нельзя лучше поднимает мастерство, заставляя чувствовать всё более тонкие грани.

Послушав мои рассуждения, Креона тоже вызвала на ладони огонёк, только синий и очень холодный. Он заливал округу едва заметным голубым сиянием, и чародейка, чуть отстав от нас, тоже принялась усердно добиваться большей яркости от ледяного пламени.

– Похвально, – кивнул я, поглядывая на успехи чародейки.

– Хладочара, зачем тебе это? Ты же чародейка холода, тебе другие умения развивать надо.

– Гусляр, а на кой ляд тебе ноги? Ты же пальцами играешь.

– Да я и ногами могу, показать?

– Я пока видела только, как ты лютней играешь по головам упырей…

– А вот это было жестоко, прохлада души моей!

Я усмехнулся, слушая перепалку барда и чародейки, потом попытался подлить в своё пламя немного воздушной магии. Огонёк затрепыхался, и дорогу стало видно немного лучше. Это было жульничество, если сравнивать меня с Креоной, но я же не виноват, что владею ещё одной стихией?

Небольшой успех вызвал у меня такой приток гордости, что стало даже смешно – я ведь уже младший магистр, пятый ранг, а радуюсь такой мелочи.

Рядом ехал Лука, восседающий на Бам-баме. Подмигнув мне, он поднял молот и залил всю дорогу таким ярким светом, что пришлось прикрыться рукой. В лесу испуганно загалдели животные, сорвались с веток птицы, и даже Виол с руганью споткнулся.

– Ой, – юный паладин с виноватым видом пригасил свет.

Я похлопал его по плечу.

– Неплохо. Но суть тренировки не в том, кто ярче посветит, а в том, чтобы использовать силы вот столько, – я показал щепотку между пальцами, потом развёл руки, – а результата получить вот столько.

Лука задумался, глядя на свой молот. Для него магия света была естественна, и его внутренний источник, связанным с самим Древом, огромным. Он явно не задумывался над тем, что умения надо как-то контролировать, а силу экономить.

Над этим никто не задумывается, пока не встретит противника сильнее и ловчее.

Всё же, сосредоточившись, мальчик направил молот вперёд, пытаясь вызвать света ровно столько, чтобы хватило только разглядеть щебень под ногами. У него и это легко получилось, но Лука явно хотел чего-то большего, поэтому попробовал сузить свет в тонкий луч.

– Кто-то кричит, – Виол встрепенулся, прикладывая руку к уху.

И тут же в мой разум влез Кутень, который, как всегда, разведывал впереди дорогу. Он показал мне небольшую деревушку, всего в несколько домов, расположившуюся в низине у подножия холма, изрытого несколькими шахтами.

Цербер со склона наблюдал, как дымит какое-то строение, похожее на амбар – дым густо сочился через крышу и закрытые окна. Рядом посреди ночи бегали люди с вёдрами, поливая каменные стены амбара и горящую дверь.

Истошно лаяли собаки, кричали и ругались люди. Кажется, что-то случилось с ручьём – он пересох, воды в нём просто не было, и люди выскребали между галькой последнюю влагу.

Потом возбуждённый гомон деревенских прорезал детский крик ужаса, и шёл он из амбара. Люди пытались пробиться внутрь, но кто-то застопорил ворота и поджёг их. Огонь только больше разгорался, никак не поддаваясь жалким усилиям его потушить.

Очнувшись от видения, я переглянулся с Виолом.

– Девочка кричит… – только и произнёс бард.

– Смердящий свет! – выругался я и с разбегу залетел на склон, нависающий над дорогой, – Поспешите!

Путь к деревне петлял, огибая невысокий холм, поэтому я побежал самым прямым путём, мысленно приказав Кутеню проникнуть в дымящийся амбар и найти там ребёнка.

Пока я двигался к деревне, лавируя между деревьями, цербер уже влетел в горящее здание, и мне пришлось снова выругаться. Оказалось, в амбаре хранился уголь, и громадная куча как раз начала заниматься огнём.

Кутень быстро нашёл девочку лет двенадцати, ровесницу Луки, которая оказалась привязана к столбу на чердаке, как раз над основным складом угля. На последний крик у девчонки явно ушли все силы, и она потеряла сознание от густого бурого дыма, лезущего сквозь щели в досках и заполнившего весь чердак.

Цербер клацнул зубами, перегрызая верёвку и, аккуратно ухватив девочку за воротник, быстро потянул её в соседнее помещение. Кто-то замуровал все двери и окна в амбаре, и Кутень, положив ребёнка, бросился на ставни, закрывающие чердачное окно.

В последний миг я, словно почуяв беду, стегнул по разуму цербера: «Нельзя!»

Тот уже почти выбил ставни, прыгнув на них, но в последний момент обратился в бесплотную тень, проскочив препятствие насквозь. Мне в мысли прилетел его возмущённый рык: «Сам-сам-сам?»

Огненный маг чуял такие вещи, и я знал, что будет, открой Кутень окно. Вся масса маслянистого дыма, заполнившего плотно заколоченный амбар внутри, мигом взорвётся, едва получит приток свежего воздуха. Да ещё и чёрная угольная пыль, покрывающая доски на чердаке, очень мне не нравилась.

Рванёт так, что мало не покажется…

«Вниз тащи!» – приказал я, – «Где меньше дыма!»

Сам я в этот момент слетел с холма вниз и бежал уже среди деревенских домов. Легко обогнал двоих удивлённых мужиков, с кряхтеньем тащащих банную бадью с водой. Уже на бегу я окружил себя «огненным яйцом» и двинул его вперёд, превращая в простой плоский щит, как раз размером с ворота амбара.

Створки оказались припёрты толстыми брёвнами, которые люди уже потушили и как раз пытались сдвинуть. Те ещё дымились, но пара мужиков вместе со стариком отчаянно толкали их, обжигая руки.

Они только-только схватились за ручки и хотели открыть, когда я, уплотнив и сузив огненный щит в форму тарана, просто упёр его в ворота. Бедные деревенские сначала не понимали, почему не могут открыть, а потом удивлённо уставились на огромный пылающий кулак, уткнувшийся в створки прямо над их головами.

Старик чуть было не схватился за мою магию голыми руками, но я оказался рядом и, ухватив того за плечо, оттянул в сторону.

– Нельзя открывать.

– Уйди, ирод, там моя внучка!

– Вот и смотри, если хочешь, чтоб она осталась жива…

При этих словах я, оттолкнув остальных, повёл рукой, снова раскрывая щит в сферу, окружившую меня. Пламя в передней части заревело, усиливаясь, и я шагнул вперёд, чтобы прожечь двери словно полотнище.

Мне вслед донеслись возбуждённые голоса:

– Маг!

– Это же маг!

– А разве это не бросс⁈

Внутри всё было заполнено густым дымом, который словно бесформенное чудовище тыкался во все щели и искал свежего воздуха, чтобы наглотаться его и мигом вспыхнуть.

Поэтому мне нельзя было отрывать заднюю часть сферы от дыры в воротах, чтобы магический барьер не пропустил этот самый воздух. В то же самое время я не мог снять защиту и с себя, потому что от тлеющего угля в помещении стояло такое пекло, что даже маг огня с лёгкостью прожарится.

Кутень был уже внизу, но не мог протащить девочку ко мне сквозь горящую деревянную утварь, которой был заполнен весь амбар. Поэтому он спрятал ребёнка в небольшой подпол, хотя дым уже пытался просочиться и туда.

Впервые я пробовал растянуть свой огненный купол, одновременно закрывая им выход и в нём же передвигаясь между горящих коробов. Мне уже и самому воздуха не хватало, поэтому я чуть приоткрыл в магическом барьере щель с улицы.

Удержание всей этой мыслеформы требовало огромной концентрации, поэтому с меня пот лил ручьём. Да ещё и собственное пламя «огненного яйца», хоть и не обжигало меня, но грело будь здоров. Тяжело дыша и сплёвывая пот, я думал об Агате – вот уж кто затушил бы весь амбар одним порывом ледяного ветра или накрыв его какой-нибудь особой магистерской печатью.

Расщелину мне в душу! Да я б лучше ещё один вражеский отряд сжёг, чем это вот всё! Кстати, это один из самых противных секретов любой магии – разрушение всегда требует меньше энергии и усилий, чем любое созидательное заклинание.

Моих варварских мозгов едва хватало, чтобы одновременно удерживать в мыслях форму вытянутой гантели, в которую превратилось моё «огненное яйцо», при этом эту же гантель потихоньку растягивать, да ещё и умудряться держать открытым отверстие для дыхания.

Огненная оболочка прожигала путь, но попадались железные и каменные инструменты, об которые я споткнулся, едва не потеряв концентрацию, но кое-как встал. В основном я сосредоточился на двери амбара, и поэтому рядом со мной защитная плёнка начала сквозить, пропуская дым. Я закашлялся, вдохнув гарь… Да вашу ж мать-Бездну!

Заскулил Кутень, до которого оставалось всего ничего. Он тоже что-то делал, подрагивая своим кромешным телом над люком в подпол, где лежала бездыханная девочка, и не позволял дыму пройти туда сквозь его тело.

Я замер, чувствуя, что достиг предела. Ещё немного, и мне придётся выйти из-под купола в пекло амбара. Задержав дыхания, я подумал: «Ну, теперь счёт пойдёт на мгновения!»

– Держу, Малуш! – далёкий и приглушённый голос Креоны донёсся до меня, словно спасительный звон.

Я с огромным облегчением отпустил мыслеформу, снова превращая «огненное яйцо» в обычное яйцо. Тут же я, шагнув в подпол, бережно взял девочку, обтекая и её своей защитой.

Через минуту я снова был у ворот, глядя на мерцающий ледяной пузырь, запечатавший прожжённый мной проём. Креона выпустила меня под радостные возгласы деревенских, и я, испарив свою защиту, передал ребёнка плачущему старику.

– Не дышит, не дышит! – запричитал он, – Убийцы!!!

Я подумал вдруг, что это он про нас, но старик тряс кулаком куда-то в другую сторону. Через мгновение к нему подскочил Виол.

– Давай, старый, помогу. Я умею!

– Сынок, помоги, Сияной заклинаю…

Виол сразу заставил положить девочку на землю, стал давить ладонями ей на грудь и вдувать воздух через рот.

– Дык что ж ты делаешь-то⁈

– «Песнь дыхания» это, старый. Не мешай!

А я и не думал, что наш бард имеет талант целителя. О такой «песне дыхания» мне слышать не приходилось, но буквально через несколько секунд девочка и вправду ожила. Закашлялась и, открыв глаза, просипела:

– Дедушка…

– Вну-у-ученька!!! – запричитал дед.

Ему, словно на подпевках, в счастливых рыданьях вторили сразу несколько деревенских женщин.

Ну, значит, успел… Со вздохом сев прямо на грязь, я обернулся, глядя, как Креона сосредоточенно двигает руками, покрывая стены амбара толстым слоем инея. Она выглядела бледнее чем обычно – для алтарницы затушить такой пожар дело нелёгкое.

– Вода! Пошла вода! – снова забегали люди с вёдрами, и дело явно пошло пободрее.

– Кто-то ручей там запрудил, – слышались ещё крики.

– И лошадей разогнали!

Я прищурился, только-только сообразив, что мы предотвратили совсем не несчастный случай, а самое настоящее убийство. Ну, оно и так было ясно, раз девочка оказалась привязан к столбу.

– Ох, спаситель наш! – меня вдруг обняла какая-то старушка, уткнувшись мне в лоб сухими губами, – Храни тебя Яриус!

Потом она со слезами побежала к девочке, чтобы пообнимать и поплакать, а я еле слышно проворчал вслед: «Без Яриуса обойдёмся!»

Подошла Креона и тоже устало плюхнулась на землю. Утерев бисеринки пота с лица, она улыбнулась:

– Это, кстати, и есть тот старый камнетёс, которому мы с Тиарой тогда помогли, – сказав это, чародейка махнула назад, – А уголь я проморозила, должно помочь…

И, закатив глаза, рухнула на спину. Я только и успел, что подставить ладонь ей под затылок. Ну вот, надорвалась наша алтарница.

Послышались крики и вздохи ужаса, когда во двор въехал Лука верхом на Бам-баме. Медоёж, ухватившись за оглоблю, катил за собой здоровенную телегу с громадной бочкой, где плескалась вода.

Люди, опомнившись, бросились к телеге с вёдрами. Посмотрев на чумазые руки, которые где-то успели измазаться в саже, я встал и тоже пошёл помогать. Даже Кутень тайком уже пару вёдер на крышу вылил, а я тут сижу, прохлаждаюсь…

– Охохонюшки, слёзы мне в печень! – мимо меня пронёсся Виол, – Креоне срочно нужно «песнь дыхания»!