Текст книги "НеТемный 6 (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13

Разгорячённая битвой кровь постепенно успокаивалась, но вот моя злость на то, что позволил застать себя врасплох, угасать не желала. Размяк Десятый, сильно размяк, раз не узрел столько очевидных вещей…

Да уж, смердящий свет! Крестьян и детей спасти он захотел, собой пожертовать! А проверить их избы? А допросить каждого? Да даже просто прикоснуться Губителем, и предателя сразу бы нашёл!

Нашёл, если хотя бы подумал о том, что он есть… Ох, варварские мои мозги! Слишком уж я зациклился на сбежавшем гарнизоне крепости, и не узрел очевидного.

Теперь я понимал, что остановил не болезненный тычок по Троецарии, а вполне серьёзное нападение. Вот только творить бесчинства должен был не конный отряд, а упыри – именно на них Шан Куо сделал упор. Почему я забыл, что сражаюсь с Тёмным Жрецом?

«Маги должны были гнать упырей в нужном направлении!» – гениальная мысль ярко сверкнула в моей голове. Я обернулся на стену, туда, где за ней дымилась равнина, и где всего несколько минут назад был холм, на котором были эти самые маги. Интересно, там осталось хоть что-то, что подтвердит мою догадку?

– О-о-о, чувствую себя, как хорлова падаль, – Креона очнулась и пошевелилась.

Лука сразу бросился к ней:

– Госпожа Креона!

Тут же к ней подскочил обеспокоенный Бам-бам, послышался протяжный лижущий звук и возмущённый крик колдуньи:

– Уйди! Ай, Моркатова стужь, чтоб тебя! Лука, убери его! – она ругалась, пытаясь оттолкнуть морду медоежа, который принялся заботливо её облизывать.

Кутень возмущённо тявкнул, глядя на это непотребство:

– Бам-бам-бам! – и, подскочив, сам лизнул Креону в ухо.

Та завизжала, ругаясь на собравшееся вокруг зверьё. Ну да, я вполне себе представляю ощущения от языка исчадия Тьмы, тут даже чародейка холода испытает «неописуемое удовольствие».

Меня даже охватила лёгкая ревность. Что-то за меня они так не волновались.

– Госпожа Креона, а вы видели? Наш Виол убежал! – взволнованно сказал ей Лука, когда та смогла кое-как оттолкнуть массивную голову медоежа.

– Убежал? – она удивлённо воззрилась на крепость.

Там как раз скрипнула дверь, и стали выглядывать крестьяне, явно недоумевая, почему так тихо.

– Неужели победили?

– Хвала Яриусу!

– И вправду, наши боги не покинули нас. Спасибо Сиянушке, даже ночью хранит нас солнцеокий!

Меня захлестнула новая волна возмущения и, кажется, теперь она принадлежала скрывающейся во мне сущности.

Яриус⁈ То есть, бросс и северянка тут за крестьян чакры рвали, а у них Яриус⁈ Этот ленивый гордец, который ради спасения мира даже пальцем не пошевелит? Да сожри вас Бездна, ну это уж слишком!

– ЗАШЛИ ОБРАТНО! – рявкнул я так, что эхо гулко разлетелось по двору. От меня изошла едва заметная волна сияния, прокатившаяся по стенам и которая помогла крестьянам сразу меня разглядеть.

Лука с Креоной вздрогнули, а дверь в кремль резко захлопнулась. Медоёж даже сел на задницу, удивлённо рыкнув, а цербер, чихнув, тихо прогавкал:

– Хам-хам-хам.

Усмехнувшись, я с кряхтением встал, убирая Губитель в небытие. Хватит сидеть и ругать себя за ошибки – успех приходит к тому, кто идёт дальше.

Кстати, а куда действительно топор исчезает? Откуда он призывается мне в руку, едва я пожелаю?

Ответ на этот вопрос не был жизненно важным, и я, хмыкнув, топнул ногой по обугленному люку. Тот обвалился в широкий и довольно высокий тоннель, укреплённый для надёжности балками. Как я мог не заметить это⁈

Присев, я потрогал доски, потёр сажу между пальцев, принюхиваясь… Нет, никакой хитрости нет, обычные заклинания. Почему не почуял? Почему я вообще не чую тревогу?

Послышалось рычание, скрипнули перекосившиеся ворота. Во двор влетел упырь с блеснувшими в лунном свете клыками, и, завыв от голода, понёсся в мою сторону. Видимо, заплутал бедняга, и мой крик подсказал ему дорогу.

Как удобно, мне как раз нужна опасность. Я развернулся, раскинул руки и приподнял подбородок, обнажив шею и будто приглашая меня атаковать.

– Малуш… – испуганно ахнула Креона, но я только раздражённо отмахнулся. Не сейчас, у меня эксперимент, чутьё своё проверяю.

Упырь мчался ко мне с бешеным скулежом. Вот он скакнул на лежащую на боку повозку лиственников, и ночную тишину вдруг расколол мучительный визг.

Будто споткнувшись, он свалился и закрутился по земле от боли. Затем, опомнившись, вскочил и с диким рычанием прыгнул на меня, раскрыв пасть и всем своим видом желая впиться мне в шею.

Я выставил руку, снова собираясь испепелить ему голову, но вдруг передо мной мелькнул чёрный всполох, и в меня прилетела только безголовая туша. От неожиданности я с ней чуть не обнялся, а потом раздражённо отпихнул, пока не забрызгала мне весь доспех кровью:

– Да чтоб тебя, вонь ты небесная! – выругался я вслед Кутеню, который, выплюнув голову упыря, довольно оскалился.

– Сам-сам-сам!

Я ревниво тряхнул пальцами, затушив собственное тлеющее пламя. Что за народ пошёл, не дают поколдовать!

И всё же, что не так с моим чутьём? Я всегда чувствовал опасность.

Мой пытливый взгляд уставился на распластанное тело упыря, а потом вернулся к лежащей повозке. Я подошёл, схватился за расписной борт и, недовольно поморщившись от скрипа конструкции, поставил несчастный фургон на колёса. Хм-м, выглядит хлипко, но при этом ни одной доски и спицы не сломалось.

Пальцами я провёл по выцветшей зелёной росписи на боках, рассматривая в лунном свете рисунок. Вечное древо, листья-миры, танцующие боги… Всё, как положено.

Задняя дверца у фургона была для меня маловата. Но я и не собирался путешествовать в этой повозке, мне надо всего лишь посмотреть. Дверца, скрипнув, приоткрылась, и я уставился в темноту, расчерченную светлыми щелями между досками.

Внутри было пусто, только угадывалось какая-то подстилка посередине. Я тут же вырастил на ладони огненный лепесток, рассеивая темноту, и удивлённо воззрился на большое соломенное гнездо.

– Какого? – вырвалось у меня.

Меня больше удивило не то, что в соломе покоился какой-то тёмный продолговатый предмет. Но то, что эта телега только что была мной поставлена на место… а ведь до этого её ещё и уронили, повалив на борт… При этом днище и стенки были чистыми, никакой трухи, сваленное из соломы гнездо не разлетелось, и лежащий в нём предмет никуда не вывалился.

Рядом протиснулась Креона, глянула внутрь и задумчиво потрогала потёртый косяк. Потом обернулась:

– А лиственники-то не простые были, да?

– Ого, какое семечко! – воскликнул Лука, тоже заглядывая.

– Семечко⁈ – удивлённо переспросил я, чувствуя, как по моей спине побежали мурашки. Да что за светлая хрень здесь происходит⁈

А ведь мальчишка был прав… Что ещё могут везти в телеге адепты Священных Ветвей?

Отступив на шаг, я поднял ладонь, слушая магический фон от телеги. Ничего…

– Креона, ударь меня, – коротко сказал я.

– Малуш?

– Ударь. Сильно.

К счастью, чародейка отличалась сообразительностью. Прищурившись, она вдруг выкинула ладони в мою сторону, чуть присев при этом и выдохнув: «ХА!»

С её ладоней соскочил холодный свет, ударившись мне в грудь, и я похвалил её, стряхивая с нагрудника иней:

– Отлично, но целить надо в глаза. Кому нужна твоя гуманность?

– А у нас что, обучение?

– У нас всегда обучение, – буркнул я, – А вот с телегой неясно… Ничего неясно.

– А чего тут неясного? – удивился Лука, – Это ж семечко. Значит, они катили его посадить где-нибудь.

Я потёр лоб, в который раз удивляясь прозорливости мальчишки. Вот же блаженный паладин, истина из него льётся по наитию, только успевай записывать. То, что Лука имел невидимую связь с Вечным Древом, для меня было очевидным.

Но лиственники с этой телегой катались, где не попадя. И сажать семечку точно не собирались, только монетки с народа собирали за чудеса. А какие чудеса, кстати?

Мы стояли, глядя внутрь повозки, но ни у кого не возникло желания потрогать семя. Я не ощущал от него никакой угрозы, скорее оно мне нравилось, очень нравилось… Но трогать не хотел.

И от этого было ещё страшнее.

– Где же его сажать? – спросил я у Луки, безропотно приняв правила игры, предложенные высшими силами.

– Эээ… – тут мальчишка задумался, а потом пожал плечами, – Наверное, там, где нет деревьев?

– Или там, где когда-то срубили другое дерево, – добавила Креона, многозначительно глянув на меня. Она явно имела в виду древнюю историю о том, что Хморок, бог мрака и смерти, пытался срубить Вечное Древо.

Я обратился внутрь себя, ожидая, что почтенный и многоуважаемый Хморок что-то да скажет… Эй, бог мрака, ты где Древо рубил Губителем? Молчит, смердящий свет.

– Да за что мне это! – я с чувством захлопнул дверцу, отчего та едва не отлетела от фургона.

Больше всего меня раздражало то, что я вдруг понял – это теперь моя проблема. А что, любишь свету служить, люби и святыни возить!

Я почему-то вспомнил сестру Лею – лиственницу, встреченную мной в Солебреге. Кажется, они именно с этой повозкой выступали в городе с проповедью.

Нет, слишком много совпадений!

Шан Куо решил напасть на Троецарию с помощью упырей, и тут же сюда прикатили повозку с какой-то штукой внутри, причиняющей этим самым упырям боль. А может, они её наоборот хотели вывезти из Троецарии, чтобы не мешала Тёмному Жрецу?

Может ли у самих лиственников зреть заговор?

– В расщелину это всё! – рявкнул я, отходя от повозки, – Откатите её под навес!

– А ты куда?

– А я послушаю истории разные! – раздражённый, я потопал к крепости.

– Но как же бард? – Креона растерянно глянула на ворота.

Я остановился и задумчиво посмотрел на небо, где среди звёзд ползла полная луна. Сдаётся мне, наш Виол не совсем обычный оборотень, раз никого не тронул в крепости, когда вылез из подвала… Да ещё и оборотней за воротами покромсал, избавив нас от проблем.

Словно в ответ на мои мысли далеко за стеной раздался вой. Зловещий, продирающий до костей, но очень мелодичный. Переливчатый, играющий на всех струнах души, и влекущий к себе.

– Утром поищем, – буркнул я и пошёл искать среди крестьян паршивую овцу.

Глава 14

Предатель и вправду нашёлся очень быстро. Бедолага даже не заподозрил, что я узнал всю правду о нём.

«Я ищу упыря!» – с этими словами я попросил каждого коснуться рукояти моего топора.

Первая крестьянка, молодая девушка, очень боялась, но, коснувшись, облегчённо выдохнула. Я ей одобрительно улыбнулся, потому что грешки за ней были, но с ними разбираться явно другим высшим силам. Ужас просто – замуж она ещё не выскочила, а на сеновал с ухажёром уже бегала. Услышь об этом любвеобильный Виол, тот бы только расхохотался.

Так я быстро узнал все секреты маленькой деревушки, едва сдерживаясь от смеха, какими важными они им кажутся. Кто кому пилу забыл отдать, кто с чьей женой заигрывает, и кто мамку ослушался и всё-таки бегал в холодном ручье купаться…

К счастью, почти все жители деревни были чисты.

К несчастью, один выродок нашёлся. Точнее, двое, но в живых остался только один. Самый главный предатель, как оказалось, погиб ещё при нападении упырей – тот самый бородач, который встречал нас с мужиками.

Зато остался его помощник, вполне симпатичный молодой юноша, который наверняка нравился всем местным девкам. Из его разума я, едва сдерживая закипающую злость, и узнал все детали.

Упырями оказались рабы, привезённые работорговцами и посаженные в подвал дома старосты – всего около тридцати человек. Свезли их совсем недавно, в ту ночь всю деревню одурманили каким-то дымом, чтоб жители вдруг не проснулись.

Все пленники спали до сегодняшней ночи магическим сном, и от бородача с молодым помощником требовалось только бросить им в подвал какой-то артефакт. Самим заговорщикам тоже выдали по защитному амулету, хотя я при первом взгляде понял, что это обычные безделушки. Глупцы…

Староста укатил с дружинниками за оплатой, оставив всю работу за этими двумя – за бородачом и за этим пареньком, своим сыном. Этот молодой, кстати, сегодня смекнул, что чудом остался жив, и теперь искренне радовался, что вообще вышел сухим из воды. А уж то, что он точно не упырь, это он знал наверняка, поэтому без задней мысли схватился за рукоять топора, выдав мне все свои секреты.

«Рано радуешься», – подумал я, прикрыв глаза, чтобы взглядом не испепелить выродка. Ему пообещали местечко в царской дружине, в Моредаре, поэтому он и согласился.

Согласился превратить всю деревню в упырей… Выйдя из замка, я медленно выдохнул, успокаиваясь. Ох, что-то меня сильно проняло, видимо, совсем размяк.

В прошлой жизни я имел много дела с такими подонками, да и сам не сильно отличался, но сейчас моя душа, видимо, просветлела, поэтому мне с трудом удавалось сдерживать злость. Как можно вот так предать родных и близких на верную смерть?

Кстати, бородач вывел тогда мужиков, чтоб встретить меня у деревни всей гурьбой, именно поэтому. Он опасался, как бы незнакомцы не помешали плану, но всё равно не рискнул на меня напасть.

В деревне сына старосты сильно любили, поэтому-то я и не раскрыл его секрета. Такая правда сильно ударит по людям… Ну, значит, помрёт героем.

* * *

Виол так не появился до самого рассвета. Но мы прекрасно слышали его необычный и мелодичный вой, идущий то со стороны полей, то из далёких гор, то со степного тракта.

Такое чувство, что бард просто носился где-то по округе, время от времени подвывая на луну. Странный это всё же оборотень, очень странный… И невероятно сильный.

– Кажется, будто он поёт, – сказала Креона, вместе со мной на башне любуясь ночным небом.

Я кивнул. У меня и самого возникло такое ощущение.

Мы с Креоной перед этим выглянули за ворота, чтобы посмотреть, что там стало с упырями. И даже мне стало не по себе, когда я узрел побоище, которое устроил Виол…

Покромсал он около двух десятков упырей – ну, это я посчитал навскидку, потому что твари лежали разделанными на части по всей деревушке. Вот и спрашивается, если упыри под луной сами по себе становятся сильнее, то какой же мощью обладает Виол? Одно ясно точно – вампир Левон самое малое был бы у него на побегушках.

Наверное, настоящий служитель Света обязан бегать за оборотнем до самого рассвета и поймать, чтобы он не дай Небо кого-нибудь покусал. Но я, к счастью, не достоин зваться настоящим служителем Света, поэтому решил отдохнуть. А если сюда забредёт какой-нибудь спаситель мира, я, так уж и быть, покажу ему пальцем, в какой стороне оборотень.

Крестьяне были заперты в кремле, Лука и Бам-бам остались их защищать и сторожить. Сломанные ворота я как мог поправил, хотя и понимал, что Виола они не остановят.

Но оборотень и не спешил в крепость, хотя должен был чуять тут людей. И я понял, почему, когда послал Кутеня проследить за воющим в ночи Виолом.

Я расплылся в улыбке, облокотившись о парапет, и бездумно глядя в тёмную степь. Чёртов бард настигал одного из упырей, разбежавшихся по округе… О, Великое Древо, что за хрень тут происходит? Это вообще проклятие или благословение?

Цербер не рисковал приближаться к Виолу, и просто наблюдал издалека, как тот мощными скачками гонится за упырём. И, что самое интересное, упырь из всех сил пытался убежать от преследователя.

Поражённый, я наблюдал за этим сквозь разум Кутеня. Упырь… убегает⁈

«Срам-срам-срам!» – мысленно согласился Кутень.

Теперь-то я видел, что бард выглядел не так, как известные мне оборотни, хотя запах проклятия был схожим. Обычно они похожи на упырей, потому что природа магии похожа…

Но бард был покрыт шерстью, и очень напоминал помесь крупного волка и человека. В изорванной одежде, с хвостом, он скалился огромной волчьей пастью и рычал от злости, что упырь не хочет бежать ему в зубы.

Но вот он его настиг и, прыгнув сверху, ухватился за основание шеи и одним рывком пасти оторвал упырю голову. Ну-у, Виол, какие у тебя первобытные методы…

Бард, расправившись с упырём, вдруг поднял взгляд. Горящие глаза уставились прямо на парящего сверх цербера, и Кутень сразу решил отлететь подальше. Мало ли, вдруг окажется, что новый вид оборотней ещё и летает.

Смердящий свет! Таких проклятий я ещё не встречал ни в этой жизни, ни в прошлой. Вечное Древо, Отец-Небо, какую же игру вы затеяли?

– У нас возле Хладограда как-то появлялись оборотни, – задумчиво сказала Креона, слушая далёкий вой, – Страшные существа, поэтому маги никогда не охотились на них по одиночке.

– Охотились?

При этом слове меня вдруг осенило. Кутень как раз наблюдал, что Виол, взяв след, понёсся дальше в степь, и вскоре послышалось испуганное рычание другого упыря.

Он… охотится! Оборотень охотится на упырей!

– Да, охотились, – ответила Креона, которая моих мыслей не слышала, – Мы же маги. А для чего мы нужны, как не для защиты людей?

Я кивнул, а сам в это время думал о другом.

В своей жизни я встречал только паладинов, но никогда… сожри меня Бездна!.. никогда я не встречал светлых оборотней!

Я вдруг подумал о том, что сам-то не сильно отличаюсь от Виола. Ведь сам я бывший Тёмный Жрец, и во мне Хморок, древний бог мрака и смерти…

И выступаем мы, Тёмные, против повелительницы Тьмы. И чем же это отличается от этого вот оборотня, который оторвал голову очередному упырю в степи? О-о-о, Бездна, боюсь, тебе мои мысли не понравятся, но Силы Света в этом мире взялись за тебя всерьёз.

– Что же теперь будет с Виолом? – спросила Креона, вырвав меня из размышлений, – Мне так его жаль…

– Что⁈ – я едва не поперхнулся, – Чародейка, я не ослышался?

– Ну у меня же не совсем ледяное сердце! – возмутилась та, – Пусть я грубиянка, но бард… кхм… он хороший.

– Да он и сейчас неплохой, – расплывшись в улыбке ещё больше, ответил я.

Виол как раз кромсал третьего упыря.

* * *

Ближе к рассвету мне даже удалось поспать, но вскоре меня разбудил стук. Открыв глаза, я с удивлением понял, что солнце уже выглянуло из-за далёких гор.

Ух, какое холодное утро, даже я продрог! Стук снова повторился… Робкий такой, но требовательный.

Крестьяне в замке все спали, Лука с Бам-бамом тоже в полудрёме сторожили повозку лиственников. Только Креона проснулась и отправилась со мной к воротам смотреть, кто же так стучит.

Подвинув сломанную створку, я с удивлением глянул на Виола. Тот стоял, весь грязный, в крови, в рванье, и растерянно смотрел вокруг. Останки, раскиданные по деревне, уже почернели, но всё еще можно было понять, что это были упыри. На них-то Виол и таращился…

А ещё он удивлённо смотрел на лютню в своих руках, точнее, её жалкие обломки с торчащими, как усы, струнами. Судя по виду, лютней прилетело по голове не одному упырю.

– О, прохлада души моей! Громада! – охрипшим голосом прошипел он, подняв взгляд на меня и Креону, – Видит Маюн, я так рад, что вы в порядке!

Я усмехнулся:

– Ну и мы тебе рады, видит твой Маюн. Проходи, что ли.

Тот помотал головой.

– Вам со мной грозит опасность. Я – чудовище! – при этих словах он поднял лютню, будто доказательство.

Я расхохотался так, что теперь в крепости точно все проснулись. Креона не выдержала, спросила:

– Гусляр, неужели ты всё помнишь?

Тот замялся, бледнея. Эх, кто этот скромняга, и где наш самоуверенный бард?

– Не всё, только обрывки, – Виол поморщился, – Я помню, что я – чудовище! Сколько… о-о-ох… сколько человек я убил?

Мы с Креоной переглянулись.

– Ни одного, гусляр.

– Ах, северная твоя красота, твои слова для меня словно бальзам! – Виол заметно повеселел.

Потом он поморщился, схватился за лоб, будто что-то вспомнил. Удивлённо уставился на ладонь, измазанную в крови… и, снова побледнев, уставился на дымящиеся останки вокруг. Солнце как раз бросало сюда первые лучи, и упыри превращались, как им и положено, в золу.

– Так это я… это я их всех⁈

– Ну не я же, – вырвалось у меня, – Я лиственник вообще-то, мы тут закрылись и так молились, так молились!

Виол, поджав губы, с укором уставился на меня. Шутку он явно оценил.

– Ты вот скажи, бард, – всё же спросил я, – Ты помнишь, почему напал на упырей?

Тот чуть понизил голос.

– Я сидел в подвале, когда услышал их, и разозлился! Они… кхм… громада, ты слышал, как они рычат?

– И как же?

– Да ужасно, аж уши вянут! Ну кто так рычит⁈ – Виол всплеснул руками, чуть не выронив лютню, потом со вздохом обнял её обломки, – Они просто фальшивили ужасно… Это меня взбесило, а дальше уже ничего не помню.

Глава 15

Нам пришлось немного задержаться на погосте. Во-первых, мы хорошо подкрепились, да и благодарные жители собрали нам провизии в дорогу.

Я даже поймал себя на мысли, что впервые у нас был шанс нормально подготовиться в долгий путь. До этого всё время это получалось спонтанно.

Во-вторых, мы с Креоной всё же отправились на тракт, раскуроченный моей огненной магией, чтобы поискать хоть какие-то следы. Кутеня я отправил ещё дальше, выискивать разведчиков – наверняка заговорщики в Лучевии недовольны, что война не состоялась, и должны будут кого-то прислать проследить, что тут случилось.

Меня же интересовало, как ночные нападающие собирались контролировать такую массу упырей. До этого из артефактов контроля я встречал только «брошь хозяина», которую надо было втыкать в грудь упырю, но подозревал, что лучевийский Тёмный Жрец освоил более мощный артефакт.

* * *

– Это… это всё ты устроил, Малуш⁈ – Креона округлила глаза, когда при свете дня узрела разрушения.

Ну да, вчера мы спокойно шли к замку по этому холму, а сегодня он оказался срыт до основания и обнажил каменное нутро. Да ещё и обломки некоторые до сих пор дымились, а ведь уже целая ночь прошла… Оказалось, под холмом нашлась небольшая угольная жила, и моё заклинание запалило её.

– Это был эксперимент, – нехотя ответил я, пнув чей-то оплавленный шлем и с досадой разглядывая местность.

Надежда на то, что я найду хоть что-то весомое, таяла с каждой секундой. Воины хотя бы в железе были, вот оно от них и осталось, а маги всегда одеты в тряпки. И, как назло, то, что мне нужно, должно было быть именно у магов.

Когда я был Десятым, мне с моими подданными магами удавалось создать артефакт, способный отпугивать упырей. Как это ни странно, в его основе была не только Магия Света, которой мы, Служители Тьмы, не брезговали пользоваться.

Магия Света сама по себе бесполезна – она не пугает упыря, тот наоборот лишь ярится, чувствуя светлых, и хочет разорвать их. Упыря совсем не заботит то, что сияние паладина мгновенно сжигает его.

Поэтому в сложной формуле присутствовала Магия Крови, Чумы и многих других тёмных практик. Мы долго искали, чего так может бояться упырь и, как оказалось, опасался он только себе подобных, но более могучих.

Я усмехнулся, вспоминая, сколько магов у меня погибло в попытке получить кровь могучего упыря. А как такого получить? Да просто позволить ему пережить целые сутки – на вторую ночь его сила возрастает кратно. А если там ещё и Луна взойдёт, то даже магистру уже сложно остановить такую тварь.

Никакие двери, стены и цепи не могут его удержать. Вот и мои маги не смогли с ним справиться на вторую ночь, но кровь такого упыря я тогда получил. К счастью, солнце убивает упыря любого ранга, тем более, тварь никогда не стремится спрятаться от света.

– Что мы ищем? – спросила Креона, направляя ладонь на тлеющий бугор, где виднелись жирные прожилки каменного угля. С её руки сорвался снежный вихрь, и уголь зашипел, выбрасывая в небо густой пар вперемешку с дымом.

– Что-то… кхм… похожее на красную «брошь хозяина», если ты понимаешь, о чём я.

– Это такая, которая была на упыре в той телеге? – спросила Креона.

Я кивнул. Она явно имела в виду ту телегу, в которой я вселился в Малуша и впервые узрел этот мир.

– Да, должна быть похожа.

Правда, сегодня ночью моя уверенность в собственных знаниях пошатнулась. На моей памяти упыри всегда убивали оборотней, более слабых по своей природе… Хотя, может, в нашем мире упыри рычали правильно, и у оборотней не было к ним претензий?

Вернувшийся Кутень мысленно доложил, что нашёл на тракте только двоих разведчиков, и это были обычные воины. Были… Цербер аккуратно выложил мне в ладонь измазанный в крови золотой плетёный амулет, такой же, который мне уже встречался. Переломи его, и тёмный маг на том конце магической связи будет наблюдать несколько секунд за всем, что здесь происходит.

Умный Кутень явно сообразил, кого атаковать первым, поэтому амулет привести в действие не успели. Значит, у нас есть ещё время – сначала враги будут ждать этих разведчиков, и лишь потом предпринимать новые действия.

Скорее всего, у шпионов была только одна цель – выяснить, что вообще тут произошло. Шан Куо ждёт отчёта от магов из конного отряда… Смердящий свет, а я даже их останков найти не могу!

Креона задумчиво посмотрела на амулет, который мне передал цербер, и я кратко объяснил ей, как он работает. Я не стал скрывать, что сотворил с послушником возле дозорной башни.

– Думаешь, Малуш, в третий раз Шан Куо не будет готов?

Я покачал головой.

– Первые два раза за нами следил его помощник. Точнее, один раз, а на второй он от успеха потерял голову… Так что Шан Куо, скорее всего, пока ещё не знает, от чего погиб тот послушник. Может, вообще не знает, что он погиб.

– Было бы странно… – Креона потёрла подбородок, – если бы амулет работал только по желанию разведчика. Не стоит недооценивать Тёмных.

Тут я согласился, разглядывая витиеватое плетение амулета. Он выглядел, словно монетка, сплетённая из проволоки, и его тень в солнечном свете казалась дырявой.

Мы с Креоной, положив амулет перед собой, настроились на тонкие ощущения и долго изучали узор заклинаний, заключённых в нём. Кроме своего чутья, я использовал зрение Кутеня, потому что цербер мог рассмотреть то, что не было подвластно человеческому зрению.

– Говори, что видишь, – потребовал я, и Креона начала озвучивать.

– Слишком кружевной узор, – слегка растерялась она, – Магия воздуха?

– И не только… Продолжай.

На самом деле, амулет оказался довольно полезным. Хоть я и не был силён в заклинаниях воздуха, но вместе мы предположили, что он даровал разведчику более острый слух, улучшал зрение, нюх, и даже влиял на предчувствие…

Основным предназначением, на которое умелый маг потратил больше всего плетений – это, конечно же, вызов «зеркала» для наблюдения. Переломи медальон, и несколько секунд видишь всё, что вокруг. И вот эту самую магию Креона никак не могла разглядеть, хотя я несколько раз намекнул, что это уже Тёмная Магия. Креона заметно устала, пока я требовал от неё разыскать последний секрет, и нервно выругалась:

– Да в нужник Моркаты эту магию, Малуш! Я больше ничего не вижу!

– Вестница тупости! – я тоже не сдержался, – На тень смотри!

Креона уставилась на амулет, лежащий на земле.

– Какую тень?

Со вздохом я поднял артефакт, и чародейка жадным взглядом уставилась на покачивающуюся тень. Затем, повеселев, она выдала:

– Я вижу, – тут она надула губы, – Ну сказал бы сразу, что Магия Тени. А то Тёмная, Тёмная…

– Так было бы слишком просто, – сказал я и вкратце пояснил, что если добавить всего несколько витков, использую стихию Тьмы, то можно получить настоящий портал, вот только энергии очень много надо влить.

Что мне и пришлось сделать, чтобы вытянуть через портал голову послушника…

– А вот эти витки? – Креона показала на тень от цепочки, и я даже растерялся.

Так это не она, а я вестник тупости! Почему я раньше этого не рассмотрел⁈

Там тоже была вплетена кружевная Магия Воздуха, Магия Тени, та же Магия Крови, и оказалось, что амулет привязан к разведчику. И если его с него сняли, то через некоторое время… тут я аккуратно положил медальон на землю, опасаясь за свои пальцы… в общем, петли заклинания Воздуха выглядели довольно угрожающе. И наверняка талисман не сработал лишь потому, что всё ещё был немного измазан в крови хозяина.

– Там-там-там! – протявкал цербер. Он показал головой назад, а потом исчез, молнией метнувшись куда-то за дым.

В нашу сторону со всех ног бежал сын старосты – тот самый, один из двоих предателей, оставшийся в живых. Бледный юноша часто оглядывался на замок, чуть не спотыкаясь, а когда заметил нас с Креоной, то застыл в нерешительности.

Он всё же собрался с мыслями и, двинувшись к нам, растянулся в милой улыбке. И нет, она была не противная – парень был хорош собой, и даже злая натура его не портила.

Креону я уже посвятил во все детали, и чародейка, не сводя глаз с приближающегося юноши, прошептала:

– Мне кажется, он не к нам бежал.

Я согласно кивнул. Когда парень, имя которого я даже не потрудился запомнить, приблизился, в моей руке материализовался Губитель Древа. Предатель вздрогнул, но я тоже улыбнулся милейшей улыбкой, протягивая топор рукоятью вперёд.

– Приветствую тебя, брат по оружию.

– Эээ… Да, господин, – тот слегка растерялся.

– Мы вместе бились этой ночью, и теперь мы равны, – я бухнул себя кулаком по груди, – Никаких господинов. Я – Малуш!

Тот так и продолжал смотреть растерянно, пока не помогла Креона.

– Да просто пожми рукоять, и всё, – сказала она парню, – Он же бросс, у них там всё так непонятно. Ну, по-варварски всё.

– Ааа, – парень растянулся в улыбке и ухватился за топорище Губителя.

В его глазах сразу же проскользнуло высокомерие. Он вспомнил, что я уже ходил среди крестьян и просил потрогать свой топор, и теперь он наконец-то понял, зачем огромный варвар это делал. Да потому что дремучий дикарь, конечно же!

Ну, а я с улыбкой узрел, что, оказывается, Виол без дела в крепости не сидит. Беседует с крестьянами, упрашивая их бежать из этой деревни – бард был умный и понимал, что это будет не единственным нападением, поэтому пытался спасти людей.

Сын старосты же… кхм, зовут его, оказывается, Пётр… этот Пётр слышал о том, что барды чуют ложь, и очень испугался, что сейчас его раскроют. Поэтому, как ни странно, решил сбежать из деревни, и почему-то думал, что в Лучевии его будут ждать с распростёртыми объятиями.

От меня не укрылось, что Пётр уже разглядел лежащий на земле золотой амулет, и теперь не сводил с него жадного взгляда.

– А, бесполезная вещь, – проворчал я, тоже посмотрев на амулет, – Магия вся вышла, теперь это просто золотая безделушка.

Взгляд у парня стал ещё азартнее, у него даже пальцы задёргались. Ну же, вестник ты алчности, подожди хотя бы, пока мы отойдём.

Убрав топор, я снова бухнул себя по груди кулаком, уважительно кивнул Петру и, положив руку на плечо Креоне, двинул её в сторону крепости.

– Думаю, нам стоит поторопиться, – беззаботно сказал я, – Не стой же, госпожа чародейка, идём…

– Видит Морката, ты прав, варвар.

Смышлёная Креона ничего не спросила, пройдя со мной несколько шагов. А потом мы оглянулись.

Подобравший амулет Пётр снова спешил в Лучевию. Он протёр его о рубаху, потом, полюбовавшись игрой солнца на золотых витках, надел такую красоту на шею.

Замолчав, мы наблюдали, как фигура Петра удаляется в степь.

– Может, там что-то безобидное, на цепочке? – вслух подумала Креона, – Например, свист, чтобы потерявший снова его нашёл.