Текст книги "Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая."

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Решив пропустить мимо ушей оскорбление, я сказал:

– Давайте, объясним, почему мы там оказались…

– Какая разница, почему! Другое дело, что вы там! – сморщился Юрок.

– Вы же знаете, что мы… – я огляделся. Слишком много вокруг было лишних ушей. Я поманил к себе насторожившегося Юрку.

– Ну? – подошёл он.

– Мы во Всесоюзном розыске! – шепнул я, – Сбежали. В этой части нас никто искать не будет!

Юрок задумчиво посмотрел на меня:

– Тем более. Если мы изменим к вам своё отношение, покажется подозрительным.

– Хотя бы не шарахайтесь от нас, как от чумных! – горько произнёс я.

– Нас не поймут взрослые. Угораздило же вас прийти в форме! – с досадой сказал Юрок, – Теперь вам нельзя драться. Без вас нам туго придётся.

С этим уже ничего не поделаешь. Разве может полиция стоять на стороне одной из банд?

Хотя мы официально не служим, не давали клятвы служить правительству, однако оно нас содержит, учит борьбе с правонарушителями. Это грозит нам крупными неприятностями, если ввяжемся в местные разборки. Даже на уровне детей.

– Вас уже все знают, – расстроенно сказал Юрок, – что у вас с Лёнькой произошло?

– Погоняли его на его же территории…

– Понятно! – усмехнулся Юрок, – Ладно, мойтесь, не будем вам мешать.

– А вы? – жалобно спросил я.

– В другой раз, вечером, – ответил парень, – видишь, все, кроме меня, оделись.

– Что ты им скажешь? – поинтересовался я.

– Придумаю что-нибудь. Не бойся, не выдам! – вдруг хлопнул он меня по плечу, улыбнувшись.

У меня немного стало легче на душе, и мы с Зямой пошли в парилку.

– Кто это вас пронумеровал? – весело спросил нас парень лет тридцати, который парился с другом.

Не всякий взрослый решится пойти на контакт с детьми, разве что прикрикнуть или одёрнуть шалуна, а тут неприкрытый интерес.

– Ладно, не сверкай глазами, секрет, так секрет.

– Не такой уж и секрет, – промолвил я, – были в рабстве, у арабов, это, – указал я на ягодицу, – порядковый номер, а это, за побег.

– У арабов? – у парня вытянулось лицо.

– Ну да, – улыбнулся я, – пустыня, жара, солнце, хлопковая плантация… Экзотика, одним словом.

– Это там тебя так отделали? А товарищу твоему меньше досталось.

– Любили меня там очень, – с грустью ответил я, вспоминая своего лучшего друга.

– Это заметно, – согласился парень, – попарить тебя? Не болят шрамы?

– Попарьте, – согласился я, – на погоду нога ноет…

– Да… – вздохнул парень, прохаживаясь веничком по моему небольшому телу, – Вась, поддай парку.

Вася, друг парня, плеснул на зашипевшие камни ковш воды, вырвавшийся пар заставил пригнуться парней, а Зяму сдуло с полки, только я застонал от наслаждения, потому что надоевшее нытьё во всём теле отступило.

– Молодец! – похвалил парень, охаживая меня берёзовым веником, – Понимаешь толк в парилке!

Красный, как рак, выбрался я из парной, и попал в заботливые руки друга. Зяма взял мочалку и вымыл всего, сбегал за чистой водой и ополоснул моё чистое тело.

– Я сам… – застеснялся он, когда я тоже хотел помыть мальчика.

Чистые и очень довольные, мы вернулись домой, где нас уже ждал ужин и соскучившаяся Алёнка.

Мы подумали, стоит ли нам продолжать ходить в форме, и решили оставить всё, как есть, потому что уже ничего не изменить. А когда я сказал, для чего я решил привыкнуть сам, и приучить к своему виду военных и гражданских, ребята единогласно согласились с моим выбором. Тем более, пошли дожди, стало прохладно, и мы переоделись в комбинезоны. Вернее, пришлось носить полукомбинезоны и курточки, более похоже на школьную форму, а то выглядели, как танкисты.

Комбинезоны мы тоже не сдавали, очень уж они были удобными.

Несмотря на то, что мы учились в начальной школе, физкультура у нас была. Пока стояла хорошая погода, мы бегали на стадионе, сдавая нормативы по стометровке, прыжкам в высоту и длину, а когда похолодало и пошли дожди, для нас стали выделять время в спортзале средней школы.

Здесь ребята напали на нас, требуя обучить их приёмам и научить драться.

Если кто не помнит, то скажу, что дети поделили территорию города на районы, и в чужой район, без сопровождения взрослых, заходить было крайне опасно, можно огрести люлей.

Поэтому среди ребят очень высоко ценилось умение постоять за себя.

Физрук уже давно приглядывался к нашей четвёрке, поэтому дал «добро», решив посмотреть, что мы умеем.

Своего умения, конечно, мы не раскрывали, начав с самого начала, то есть, с отработки падений, показав основные стойки и навыков ставить удар. Для этого в спортзале повесили «грушу», а заинтересовавшийся физрук принёс боксёрские перчатки и «лапы».

С нами занимались и девочки, не отставая о мальчишек, тем более, они к этому времени выросли, обогнав нас в росте на голову. Нам приходилось задирать головы, чтобы смотреть им в лицо. Можно сказать, дышали девчонкам в пупок.

Девчонки с лёгкостью побеждали маленьких ровесников, с пренебрежением поглядывая на нас.

Это позже они будут притворяться слабенькими девочками, а сейчас это были настоящие фурии, гонявшие пацанов. Только после моей беседы с ними они перенесли свою агрессию на параллельный класс, сцепившись с девочками, встав на защиту бедных слабых, угнетаемых матриархатом, мальчишек.

После нескольких сражений ребята из параллельного класса попросились к нам на тренировки.

Учёба тоже давалась нам легко, несмотря на то, что мы с Зямой пропустили целый год.

Друга мы с Алёной подтянули по всем предметам, тем более, что не такие сложные они были в четвёртом классе. На математике надо было быть внимательным, по чистописанию и русскому языку – аккуратным и усидчивым, надо просто слушать учителя, а не зевать, как некоторые.

Военная дисциплина много значит, хотя и нагрузки немалые. Но в военной части за нами следил детский врач, после каждой тренировки проверял наше состояние, насколько мы устали, записывал результаты в пухлые карточки… Думаю, Валерий Николаевич напишет на основании наблюдений за нами неплохую диссертацию.

Такого внимательного доктора мне ещё не приходилось видеть! К каждому курсанту у него был индивидуальный подход, он постоянно следил за динамикой развития ребёнка, замерял усилие мышц на динамометре, их растущий объём, объём лёгких, гонял на велотренажёре, измеряя пульс и давление.

По итогам проверки ослаблял, или усиливал нагрузки ребятам. А одному мальчику пришлось прекратить занятия и перейти на общефизическую подготовку, потому что у него оказалось слабое сердце.

В середине сентября, придя после школы домой, увидели на обеденном столе большой конверт.

Вскрыв его, мы обнаружили очередной заказ. На этот раз клиент проживал в элитном районе города, где обосновались первые и вторые лица страны. Не в высотках, в неброском девятиэтажном доме, с толстыми стенами, более метра толщиной, массивными украшениями, лепниной и скульптурной композицией на крыше. Это мы узнали, разглядывая фотографии, приложенные к делу. Там же был план большой четырёхкомнатной квартиры. Дом строился для партийной номенклатуры ещё в тридцатых годах. Я усмехнулся про себя: всего лишь тридцать лет назад!

А прошла целая эпоха! Совершенно другие люди, другое мировоззрение, люди стали гораздо добрее и миролюбивее. Я даже вздохнул: вот бы так оставалось как можно дольше!

А то, вспоминается в моей предыдущей реальности, прозвучал лозунг: «Разрешено всё, что не запрещено!». Разве можно запретить то, чего нет? А не было у нас наркомании, проституции, бандитизма, педофилии и маньяков.

Запретить было нельзя, зато разрешили!

Мысль прихотливо вильнула, и я подумал, много ли человеку надо? Человеку надо много, а ребёнку?

Совсем недавно мы мечтали только о двух-трёх вещах: наесться досыта, напиться вволю пресной воды, отдохнуть от каторжного труда и выспаться.

Какая эйфория нас охватила, когда мы перебили угнетателей и оказались на свободе!

А сейчас? Едим нормально, воды, хоть залейся, спим по восемь часов в сутки. О чём теперь мечтаем? Мало ли? Получить в подарок любимую игрушку, встретить дорогого тебе человека…

А если всё это получить? Будешь счастлив? Запах мандарин и ёлки радует в Новый Год, а если мандарины будут на столе круглый год?.. Что же получается? Самый счастливый человек, это тот, у кого ничего нет? То есть, пока ничего нет. А у кого нет ничего своего? У ребёнка! У него всё ещё впереди, значит, ребёнок и есть самый счастливый человек!

Я не сразу заметил, что Алёна машет у меня перед глазами рукой:

– Эй, ты где?

– Так, задумался…

– О чём? – склонила голову к плечу Алёна, – Как сейф будешь брать?

– Да ну его, этот сейф. Что там сложного? О жизни! – Алёна застыла, приоткрыв рот:

– Давайте лучше обедать!

За обедом начали вырабатывать план проникновения в дом и квартиру.

– Думаю, на этот раз надо действовать ночью, – проронил я, доедая суп.

– Думаю, у Сашки давно есть план, – в тон мне заметила Алёнка. – Не зря мы ходим целый месяц в чёрной форме.

– Комбинезоны припрятали? – друзья кивнули, уткнувшись в тарелки. – Что у нас на второе? – спросил я.

– Котлеты с рожками.

– С рожками? – удивился я.

– Что тебе не нравится? – огрызнулась Ленка, – Картошку не почистили, поленились!

– Ничего не поленились, – буркнул Зяма, – купить забыли.

– Тащить, значит, было лень! – констатировала Ленка, – Что дальше, Саш? – хозяйка поспешила наложить мне второго, заодно налила в гранёный стакан компот из сухофруктов.

– Дальше так…

Пришлось час, который мы обычно посвящали отдыху, потратить на поездку к этому дому.

Вблизи здание внушало уважение своей основательностью и массой.

Оштукатурен дом был с гранитной крошкой, так что казалось, что он весь сложен из цельных гранитных плит. Основательный домина. Крыша покрыта крашенной жестью, парапет вдоль карниза, изваяния по углам и по центру. С другой стороны, пожарная лестница. Уже удача!

Если с фасада балконы были красивые и могучие, широкие и длинные, то с тылу балкончики лёгкие, мелкие, наверняка выходят на кухню, или в спальню. Ну и что, что вид из этих окон неказист? Зато тихо и чистый воздух, потому что в глухом дворике с дровяными сарайчиками, сделанными, кстати, тоже, будто из гранита, зелено и чисто!

– У жителей этого дома должны быть телефоны, – предположил я.

– Само-собой! – согласилась со мной Алёна. Зяма молчал. Он всегда молчит, ожидая приказа.

Обойдя здание кругом, я обнаружил распределительный шкаф и люк рядом с ним.

– Вот! – показал я пальцем на люк. – Там есть колодец, а в колодце кабель. Думаю, надо перерезать кабель, тогда никто никуда не сможет позвонить.

– Отрезать у всех телефоны? – удивилась Алёнка, – А если сделать так, как в первом случае? Наверняка и здесь квартира под сигнализацией!

– Можно и так! – пожал я плечами, – Легко! Надо сбегать на этаж, найти коробку и прочитать, что на ней написано. И запомнить, куда подключаются провода из нужной квартиры. Остальное – дело техники!

– Техники? – не отставала от меня девочка.

– Ну да. Я вскрываю шкаф, и по номеру коробки быстро нахожу нужный номер здесь… Чёрт!

– Что случилось? – испугалась Ленка.

– Я совсем не похож на телефониста! Если ребёнок вскрыл шкаф, жди беды! Сразу прогонят, а то и схватят! Поэтому только резать, и резать ночью! Потому что открывать люк днём, на глазах у изумлённой публики, это будет покруче, чем лезть в распредщит! Давайте поищем следующий колодец. Может, нам повезёт, и он окажется в укромном месте… – бормотал я.

– Что? – не поняла Ленка. Я продолжал бормотать себе под нос:

– Хоть бы люк оказался лёгкий, даже лёгкий люк нам будет нелёгким, а если тяжёлый…

Следующий люк, как я и надеялся, оказался в небольшом сквере с несколькими деревьями. От тротуара и проезжей части сквер был огорожен небольшим забором.

– Ты уверен, что это тот люк, что нам нужен? – спросила неугомонная Алёнка.

– Других зданий здесь нет, – терпеливо объяснял я, оглядываясь вокруг. Очень не хотелось попасться на глаза местной ребятне. Самые глазастый народ в мире! Сразу заинтересуются, что привлекло нас в чужом районе. А если соберутся больше четырёх, обязательно постараются набить нам морды.

– А если это канализация? – продолжала допытываться Алёнка.

– Это и есть канализация… – рассеянно ответил я. Ребята потрясённо молчали, и мне пришлось объяснять:

– Видите, на люке написано: ГТС? Городская телефонная сеть! Кабель проложен в канале, значит, канализация!

– Да? – удивился Зяма, – Всегда думал, что канализация, это…

– Думай дальше. Поехали, а то опоздаем.

Петьке о своей второй жизни мы решили ничего не говорить. Всё же непонятный был мальчик, вроде нормальный, хороший товарищ, на соревнованиях и военных играх можно было без оглядки доверить ему спину, но…

В общем, не мог я ему доверить нашу тайну. Всё же занимались мы нечистыми делами, преступными. Я даже не был уверен, что отец сказал мне всю правду.

Операцию по изъятию документов из вражеского сейфа мы решили провести следующей ночью.

Весь день шёл дождь, а к вечеру подул ветер, погнал на север тяжёлые тучи.

Самая настоящая воровская ночь. Освещение постоянно меняется, ветер носит сорванную листву. В такую ночь можно увидеть то, чего нет, и не увидеть то, что происходит прямо на твоих глазах.

Подготовились мы основательно. Купили три велосипеда, чёрного цвета, напильником сточили заводские номера и закрасили эти места чёрной краской. Хромированные части обмотали чёрной изолентой.

Ребята изнывали от любопытства, тысячи вопросов разрывали их на части, но чётко выполняли мои приказы и распоряжения.

Потом, купили в хозяйственном магазине монтёрский нож, несколько полотен для резки металла, большую отвёртку, маленький гвоздодёр…

Продавцов нисколько не заинтересовал такой набор, покупаемый малышнёй, в это время родители посылали детей в магазин за любой мелочью, и не только. Тем более, мальчишки покупают инструменты для ремонта и починки! Растут помощники в доме!

В спортивном отделе купили спортивные шапочки и перчатки по размеру, удалось взять даже моток альпинистской верёвки! Кошка у нас была.

Одевшись в чёрные комбинезоны с чёрными шапочками, с чёрными рюкзачками и на чёрных велосипедах, мы тенями выехали на дело, после девяти, за час до детского комендантского часа.

По дороге нам никто из милиции не встретился, никого не заинтересовал стремительный вояж нашей группы. Многие ребята, и не только, катались на велосипедах.

Приехав в сквер, мы припрятали велики в тёмном углу и подошли к люку. Алёнку поставили на стрёме, сами принялись открывать люк.

Честно говоря, мне казалось это дело довольно простым, особенно с учётом наших тренировок.

Сказалось отсутствие опыта. Но, всё-таки, удалось! Подковырнув «фомкой» лапу люка, подсунули под образовавшуюся щель большую отвёртку, затем сдвинули в сторону люк. Не обошлось без скрежета чугуна об чугун.

Заглянул в колодец. Темнота. Вынув маленький плоский фонарик, опустил его как можно глубже и посветил. Ничего себе! Колодец, видимо, был построен ещё в тридцатые годы, и построен был с размахом, здесь мы вполне могли устроиться на ночь втроём, и нам не было бы тесно.

Вниз вела лесенка, состоящая из вмурованных в стенку ржавых скоб. На дне колодца стояла вода.

– Зяма! – шёпотом попросил я, – Найди камень!

Зяма, заглядывающий, вместе со мной, вниз, понял меня с полуслова. Побродив вокруг, он притащил и бросил вниз увесистый булыжник. Камень потонул наполовину. Зяма не поленился, и бросил ещё пару камней. Теперь мы не утонем!

– Алёна, как обстановка? – спросил я девочку.

– Всё спокойно! – заверила нас Алёна. Мы поверили и осторожно залезли в колодец.

Здесь, на консолях, лежали несколько кабелей. Как и ожидалось, в свинцовых оболочках.

– Ну и что? – растерялся Зяма, – Режем все?

Я призадумался. Столько кабелей не могли обеспечивать один дом, здесь всего квартир тридцать, максимум сорок. Одного кабеля хватит. Разве что какие-то заброшенные…

Вот этот, толстый, явно идёт транзитом! Режем тонкие, пар по пятьдесят каждый.

Быстро собрав ножовку, я начал пилить кабель. Быстро разделавшись с обоими, осмотрел срез, и в голову пришла шальная мысль. Не так уж и плотно уложены жилы!

– Зяма! Писать хочешь?

– Не очень.

– Надо бы хорошо промочить кабель. Видишь, изоляция бумажная? Вода побежит, как по трубе, ремонтировать будут дольше!

– А нам зачем, чтобы дольше? – спросил Зяма. Я пожал плечами. Действительно, зачем? С другой стороны, если нам удастся замочить кабель до канала и глубже, кабельщикам придётся перетягивать большой кусок, потерпевшему придётся звонить с работы, или телефона-автомата.

О соседях почему-то я даже не подумал. Так мы и сделали, постаравшись изо всех сил, даже подняли концы кабелей вверх.

Хихикая, задвинули люк и притаились в тёмном углу, выжидая. Но ничего не происходило, и мы переместились на задний двор дома.

Альпинизму мы были, в общих чертах, обучены, высоты не очень боялись, поэтому без разговоров полезли вверх по пожарной лестнице.

Конечно, лестница начиналась довольно высоко, но мы поставили внизу более крупного Зяму, ему на плечи взгромоздился я, затем на меня кошкой забралась Алёна.

Алёна первой побежала наверх. На крыше было довольно удобно, были постелены деревянные мостки, а архитектурные излишества давали неплохое укрытие и было, за что закрепить верёвку.

Решили так: Алёна будет страховать нас на крыше, Зяма останется на балконе, а я проверю квартиру.

Нужный нам балкон находился с фасада здания, и был прямо под нами. В окнах свет не горел. Никого нет? Или ловушка? Я проверил, легко ли выходит стилет. Живым больше не дамся, хватит с меня!

Балконная дверь была закрыта, приоткрыта лишь маленькая форточка, по размеру как раз для моего исхудавшего тела. Сняв рюкзак, я осторожно пролез внутрь, приоткрыл створку окна и принял протянутый мне другом рюкзак. Зяма сделал мне знак, что вокруг всё тихо, и я пустился исследовать квартиру, надев на ноги специально сшитые для этой цели бахилы с толстой подошвой, чтобы не оставить следов.

Сейф оказался именно там, куда указывал план, только мне подумалось, что документов там нет.

А где они? Унесли на работу? Перепрятали? А в основном сейфе устроили ловушку!

Что бы я предпринял, ожидая кражи?

Действуя по наводке, вор обязательно будет следовать проверенному плану. Устанавливать ещё один сейф, скрытно, нереально, кто-нибудь, да увидит, в кармане сейф не пронесёшь.

Конечно, проще всего спрятать бумаги на самом видном месте, среди других бумаг. А деньги?

В такой большой квартире можно сделать несколько тайников, вот и на плане нарисованы. Настоящие, и предполагаемые. Под подоконником, под плинтусом, в щитке печки.

Не исключено, что хозяин надеется на надёжность сейфа.

Кстати, почему никого нет дома? В письме написано, что его отправили в командировку. А на самом деле? Мурашки побежали по спине, представив, как открывается дверь, и входят бандиты с оружием!

Переведя дыхание, я отправился в кабинет. Описание документа я знал, название, тоже.

Сначала решил проверить письменный стол и книжный шкаф.

Бумаг много, книг, тоже. Чтобы найти, надо перевернуть весь дом! Если не окажется в сейфе, можно делать ноги, опасно находиться здесь больше получаса.

Вынув ящик стола, нашёл внутри замочную скважину. Не снимая перчаток. подобрал ключ, повернул. За моей спиной отодвинулась картина, и моему взору явился сверкающий никелем и хромом сейф.

Всё, как положено: номеронабиратель, хромированное кольцо штурвала…

Вот только доступность сейфа наводила на некоторые мысли.

Достав из рюкзака моток проволоки и фазоуказатель, я нашёл в розетке нулевой провод и сунул туда оголённый провод. Второй конец провода прислонил к сейфу.

Проскочившая синяя искра и треск на время ослепили и оглушили меня.

– Ты живой?! – услышал я сдавленный шёпот испуганного Зямы.

– Оставайся на месте! – дрожащим голосом ответил я. Что это было? Конденсатор? Миллион вольт! – панически подумал я, разглядывая то, что осталось от провода. Осталось немного: труха от изоляции, а розетка оказалась развороченной, провода оплавились и стекли маленькими каплями на пол.

– Ну, если ещё и сейф пустой! Не знаю, что сделаю! – разозлился я, проверяя фазоуказателем напряжение на сейфе.

– Свет погас в доме! – услышал я голос друга. – Алёну током ударило!

– Как она? – испугался я.

– Жива, только голова кружится!

Вот ещё проблема! Придётся спускать её на верёвке! Я быстро стал готовить инструменты для вскрытия сейфа. Только не торопись! – приказал я себе, потому что вряд ли сюрпризы кончились.

Я надел респиратор, и потянул на себя дверцу. Струя кислоты проделала немаленькую дыру в столе и на паркете, а потом ещё и газ. Не знаю, отравляющий, или усыпляющий, не дышал.

Пистолет я оставил на месте, а вот бумаги, деньги и мешочек с драгоценностями забрал, бегом побежал к окну. Здесь, отдышавшись, стёр следы с подоконника и вылез на балкон.

– Как здесь дела? – шёпотом спросил я Зяму.

– У меня всё нормально, надо лезть за Алёной! – подняв голову вверх, ответил мне друг.

– Ну, так полезли! Надевай маску!

Мы быстро забрались на крышу, где нас ждала пострадавшая от удара током девочка.

Алёна пострадала не очень сильно, больше от неожиданности её трясло. Мы посовещались, и решили уходить ближайшей квартирой, не рисковать же девочкой, у которой тряслись руки, ноги, и заплетался язык!

Привязали Алёнку и опустили на балкон, со стороны внутреннего дворика, только этажом ниже.

Возвращаться в ограбленную квартиру я не хотел, мало ли, какие сюрпризы она ещё хранит!

Следом за Алёной слез Зяма, а потом, сделав так, чтобы потом можно было снизу стянуть верёвку, спустился я. Стянул верёвку, аккуратно свернул её и уложил в рюкзак.

Отдохнув, мы открыли балконную дверь и зашли в комнату.

Тут неожиданно открылась дверь и в комнату, оказавшейся спальней, въехала девочка на инвалидной коляске. Секунду она удивлённо рассматривала нас, потом улыбнулась, и воскликнула:

– Ой, мальчики! Как вы вовремя! Пойдёмте скорее за мной! – девочка ловко развернула коляску и поехала из комнаты.

– Бабушке плохо! Как назло, телефон не работает, ещё и свет отключили! Я не могу вызвать врача, или сбегать в аптеку! Помогите, умоляю! – говорила девочка на ходу, показывая нам, куда идти.

Мы дошли по широкому коридору до другой спальни, где горела неяркая свечка. освещая столик рядом с кроватью, на которой лежала бабушка. По её виду было понятно, как ей тяжело, она тяжело дышала, глаза были закрыты.

– Чем мы можем помочь? – спросил я. В этот момент силы нашей подружки оставили, и Алёнка опустилась на стул.

– Ой, а что с вашим другом? – девочка сняла маску с лица Алёны и воскликнула:

– Ой! Это же девочка! Ей дурно! Вызовите скорее врача, и вот, деньги и рецепт, надо скорее сбегать в аптеку!

– Почему ты одна дома? – спросил я, сняв маску.

– Папа сегодня позвонил и сказал, что задержится на работе! Уже совсем ночь, папы нет, а бабушка умирает! – заплакала девочка, – Мне было так страшно! Как вы вовремя!

– Зяма! – позвал я, – Быстро вниз, бери велик, и в аптеку! Там найдёшь телефон-автомат, вызови «скорую помощь»! Неотложку! Адрес помнишь? – Зяма, молча, кивнул, направляясь к двери.

– Погоди! – крикнул я, – Переоденься!

Надо сказать, мы взяли с собой обычную гражданскую одежду, чтобы не привлекать к себе внимания. Ещё при разработке операции мы обнаружили недалеко полуразрушенный дом, огороженный забором, видимо, подготовленный под снос. Там думали дождаться утра в подвале, где оборудовали уголок. К счастью, в эти времена понятия «бомж», и даже «бродяга», ещё не существовало, с бродяжничеством власти боролись, в таких местах можно было встретить только маленьких беглецов из детдомов, или ещё откуда, где надоело обитать.

Нам это было не страшно.

Зяма быстро переоделся, я поспешил тоже сменить одежду, Алёнку я перенёс и уложил на диван.

Не мешало бы тоже переодеть, но я почему-то застеснялся.

– Давай, я помогу? – предложила девочка.

– Тебе, наверное, будет трудно? – засомневался я.

– Я привыкла, давно уже в инвалидном кресле.

– А что с тобой случилось? – из вежливости спросил я.

– Такая же была неугомонная, как вы! – невесело улыбнулась в полутьме девочка, – Носилась по стройкам и крышам. Добегалась. Упала и повредила позвоночник… Меня Надя зовут, а вас? – Надя уже принялась раздевать Алёну.

– Это Алёна, – ответил я, – друга звать Зосима, а я Саша! – и пошёл за одеждой для Алёны.

Когда вернулся, Лена лежала на диване, укрытая одеялом.

– Пусть отдохнёт, – предложила Надя. Я согласился, встал перед Алёной на колени и положил ладонь ей на лоб. Температура нормальная. Алёнка, не открывая глаз, улыбнулась.

– Это я, – мне показалось, что Ленка думала, что возле неё стоит Зяма.

– Я знаю, Саша! – ласково прошептала девочка. Я оглянулся на Надю, та быстро отвела взгляд и сказала:

– Вам, мальчики, я тоже постелю, не стоит друзей выгонять из дома, на ночь глядя! – и ловко выехала из комнаты.

– Сейчас приедет «скорая», – сказал я. Ленка испуганно открыла глаза и попыталась встать.

– Лежи, лежи, – успокоил я, – мы у друзей!

– У каких друзей?! – шёпотом воскликнула она, – Мы же…

– Тихо! Для всех мы друзья девочки Нади! – Лена расслабленно опустилась на подушку:

– Что это было? – спросила она.

– А… Это я виноват, сейф оказался под большим напряжением, вот и разрядил через землю, не подумав, что крыша железная и мокрая.

– Я держалась за ограждение. Оно железное.

– В перчатках была?

– Да.

– Умница! – облегчённо улыбнулся я. Лена снова ласково улыбнулась мне. Но тут раздался шум в прихожей. Вернулся Зяма, вместе с врачами. Оказывается, он дождался их во дворе, а лекарства он не нашёл.

Врач быстро прошёл в комнату бабушки, наверное, сделал укол, помыл руки и пришёл посмотреть пострадавшую девочку.

– Что случилось? – спросил врач, входя к нам. Я сидел на диване, рядом с Леной.

– Током ударило, – пояснил я.

– У вас же света нет! – нахмурился врач.

– Она умывалась, через кран её ударило, и свет погас! – рассказывал я. Врач недоверчиво покачал головой, и сказал:

– Мальчики, из комнаты выйдете.

Мы подчинились. Не объяснять ведь, что живём в одной казарме, и кровати стоят рядом. Честно говоря, мы даже забывать стали, что наша подружка – девочка.

– Пусть отдыхает, – сказал врач, выйдя из комнаты, вместе с Надей. – Я ей вколол сыворотку и успокаивающее, сейчас она спит. Ничего страшного.

Поблагодарив врача, мы проводили его, и Надя стала устраивать нас. Но поспать мне было не суждено. Потому что вернулся, наконец, Надин отец.

С первого взгляда на папу Нади было видно, что этот человек привык повелевать. Наверняка занимает высокое положение в городе.

Быстро разобравшись с происходящим в квартире, скрыв удивление при нашем появлении, он уединился с дочерью в кабинете, потом вызвал к себе меня.

На большом письменном столе стояла довольно яркая керосиновая лампа, искажающая черты его лица. Я представил, как она искажает мои черты, и передёрнул плечами.

– Ну, рассказывай! – насмешливо предложил папа Нади, по-своему поняв мой жест.

– Меня Саша зовут, – представился я.

– Извини! – хозяин встал, улыбка исчезла с его лица, – Анатолий Дмитриевич! – протянул он мне руку.

Я крепко пожал его руку.

– Присаживайся, – показал на стул Анатолий Дмитриевич. Я подвинул стул поближе к столу и сел.

– Когда же вы успели познакомиться с Надюшей? – спросил мужчина. – Она говорит, что вы – её лучшие друзья.

– Теперь, наверное, лучшие друзья, – спокойно ответил я, – после того, как спасли её бабушку.

Анатолий Дмитриевич снова встал, отошёл к окну, посмотрел во тьму.

– Извини, Саша, – повернулся он ко мне, – ты второй раз указываешь мне на мою невежливость. Ты прав, привыкли мы не церемониться с детьми… Огромное вам спасибо за маму. Но пойми и меня. Не могу я поверить, что вы появились здесь случайно. Вдруг телефоны перестали работать, и свет погас, и тут в квартире появляетесь вы! Вообще-то вы не по адресу! – усмехнулся он, – Надо было забраться этажом выше! – честно говоря, я не слишком удивился его пассажу, но несколько оскорбился: за кого это он нас принимает?! За обыкновенных квартирных воришек? Да мы!..

Видимо, я несколько переменился в лице, потому что мужчина перестал смеяться, а я сказал:

– Надя позвала нас с балкона, попросила помочь. Мы не смогли отказать девочке в инвалидном кресле.

– Спасибо за это, – серьёзно сказал папа Нади, – а маски вам зачем?

– Ночь, знаете, – неопределённо ответил я, – слишком приметное у меня лицо.

– Понятно! – сказал мой собеседник, внимательно разглядывая меня, – А если я попрошу показать, что у вас в рюкзаках?

– Оно вам надо? – подобрался я.

– Верно, – произнёс мужчина, глядя мне в глаза, – это было бы чёрной неблагодарностью. Что ты думаешь о моей дочери? – вдруг спросил он.

– В каком смысле? – удивился я.

– У Наденьки нет матери, нет друзей, только больная бабушка и вечно занятый отец.

– Вы предлагаете…

– Почему бы нет? Будете навещать мою дочку, играть в свои детские игры, в которых я ничего не смыслю, а с моей стороны получите поддержку и молчание. Я очень люблю свою дочь, – пояснил он.

– Вы занимаете высокий пост? – спросил я.

– Да, довольно высокий.

– В правительстве?

– Можно и так сказать, по долгу службы я пересекаюсь с правительством.

Я задумался, не отводя глаз от лица Анатолия Дмитриевича.

– Ты что-то хочешь мне сказать? – понял он.

– Хочу, мне некому больше об этом сказать. Просто не поверят. Я много читал фантастики, о том, как люди, знающие будущее, пишут письма в Кремль, как всё меняется, или наоборот, не верят, а носителей знаний стараются поймать и изолировать. Поэтому мне просто страшно.

– Что же тебе известно о будущем? – заинтересовался мой собеседник.

– Немного, точных дат не назову, фамилии тоже не все помню. Видите ли, я родился здесь, в этом Мире, живу уже десять лет, и не могу понять, так всё было у нас, или нет. Дело в том, что в моём Мире… Анатолий Дмитриевич, давайте возьмём за аксиому, что я уже прожил одну жизнь, в похожем Мире, скажем, параллельном. Устраивает вас такое допущение?

– Как допущение? Вполне! – папа Нади украдкой глянул на часы.

– Нам тоже завтра на уроки, – печально сказал я, – я сейчас скажу вам несколько слов, и вы решите, стоит ли нам продолжать разговор, или нет. Если вы решите отложить разговор на утро, я нисколько не обижусь, мне тоже хочется спать.

– Я слушаю, – ободряюще улыбнулся папа Нади.

– Начну с главного. После смерти нынешнего Генерального секретаря, в верхах начнётся борьба за власть, которая приведёт к распаду Социалистического блока, а затем, и к распаду Советского Союза. Будут предпосылки и к распаду России, но в нашем мире это не произошло, иначе нас растащили бы соседние государства…

Хозяин кабинета встал, странно посмотрел на меня, и вышел. Вернулся с подносом, на котором стоял заварник, блюдце с печеньем и две чашки чая.