Текст книги "Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая."

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Люди бояться того, кто может проникнуть в голову, понял мальчик. Сказка оказалась обманом.

Но всё равно здесь было гораздо лучше, чем дома, ребята, грезившие разведкой и пограничной службой, откровенно завидовали ему, и среди них Антон нашёл настоящих друзей, стараясь сохранять их тайны.

Антон научился хранить секреты мальчишек и девчонок, но всё равно, обязан был отчитываться о всех новичках перед своими старшими товарищами.

Когда он познакомился с Ночным Народом, сначала обрадовался, но близких отношений у них не получилось. Когда мальчик узнал, что его мысли читают, он сократил общение с этим племенем до минимума, хотя остался таким же добрым и отзывчивым товарищем для всех, и телеки его понимали и не обижались. Зато у них появился посредник, через которого телеки узнавали новости Городка, также познакомились с многими ребятами, занимающимися самостоятельными работами и изысканиями.

Четвёрка новичков его поразила своей необычностью, и Антон сразу поделился новым знакомством с Ночным Народом, после чего ребята загорелись с новичками познакомиться.

И теперь Антону подарили такое чудо! Ошейник, экранирующий электромагнитную сферу головы!!

Мальчик всем объяснял, для чего этот ошейник, надеясь восстановить доверительные отношения с ребятами в классе, и с многими, с кем приходилось встречаться.

Теперь ошейник он снимал только на службе.

Не зря говорят: будьте осторожны с желаниями, они могут сбыться! И, от себя добавлю: стать проклятием!

«Марсиане».

Пришло наше время отправляться на орбиту.

Перед этим мы были приглашены на прощальное собеседование с нашими наставниками, Евгением Романовичем и Юрием Фёдоровичем.

Последние инструкции, и:

– Вопросы есть?

– Евгений Романович, а честно, какие интересы мы преследуем, отправляясь на Марс? – спросил я.

– Кроме любопытства?

– Да.

– На самом деле нам нужно там построить базу. Вы сами прекрасно понимаете, ресурсы на Земле не безграничны.

– Да, но Марс, скорее всего, тоже пуст. Разумные, жившие на нём миллион лет назад, выпотрошили планету, потому и смылись куда-то…

– Возможно, так оно и есть, – согласился Евгений Романович. – Но не забывайте, оттуда до Пояса Астероидов гораздо ближе. Можно будет построить заводы, обогатительные фабрики, вынести всё, или почти всё вредное производство за пределы Земли. Раве не цель?

Юрий Фёдорович вздохнул, и пробасил:

– До чего меркантильная пошла молодёжь! Всё выгоду ищут! А просто слетать на другую планету? Побродить по пыльным тропинкам? Где ваш детский романтизм? – Нина посмотрела на меня с улыбкой, Алёна с Зямой ничего не сказали, они уже готовы были к любому повороту событий.

– Что, Саша, тебя мучают какие-то сомнения? – спросил Евгений Романович.

Я пожал плечами:

– Думаю, от нас уже ничего не зависит.

– Ты прав, Саша, или вы, или не совсем подготовленный экипаж энтузиастов. Мне лично нравится именно ваша группа, именно потому, что ты такой недоверчивый и прагматичный, не наделаешь глупостей, как другие дети. Если отложить полёт, придётся всё начинать сначала, а это – опять миллиарды народных рублей.

– Вы не думайте, что я резко против, просто, вы разрешили задавать вопросы, вот я и задал вопрос. – На самом деле я понимал, что вопрос уже решённый, никто не отменит полёт, даже если я сбегу.

Пошлют дублёров, и точка. Поэтому я сделал вежливое лицо, и мы закончили встречу вполне дружелюбно, даже с волнением, присущим всем, перед дальней поездкой.

И всё же я высказал своё сомнение:

– А как насчёт синдрома Робинзона? Люди сходили с ума, когда отрывались от общества, оказавшись на необитаемом острове. Даже в компании. Кто-то держался, кто-то опускался, доходил до животного состояния.

– Поэтому мы отобрали самых психически устойчивых детей. У детей психика очень гибкая, вы доказали это не раз, побывав и выжив в таких условиях где многие взрослые ломаются.

– Ещё меня беспокоит отсутствие Ноосферы.

– Наши учёные и конструкторы постарались экранировать ваше жилище от пагубного действия открытого космоса. Кому-то надо быть первым.

На этой оптимистической ноте закончилась наша встреча, и мы пошли «паковать чемоданы».

– Умеешь ты, Саша, поднять настроение! – сказала мне Нина, когда мы остались одни, в своей комнате.

– Я хотел убедиться, всё ли учтено, – ответил я.

– Ты сам прекрасно знаешь, что учесть всё невозможно! Не будь занудой, лучше придумай, как нам пронести наше снаряжение. На себя надеть не сможем, нас будут одевать, следить, чтобы всё было по инструкции.

– Скажем, что это наши счастливые амулеты! – улыбнулся я. – Думаю, нам не откажут, да и нельзя проносить неучтённый вес. Ещё не долетим до орбиты!

– Это точно! – вздохнула Нина, – Надо похудеть…

– Перестань, Нин, иди сюда, дай, обниму тебя. Это просто волнение.

– Да, Саша, я, оказывается, не знала, что значит волнение, – прошептала Нина.

Старт был назначен на завтра.

Ночью я проснулся от чьего-то присутствия. Открыв глаза и присмотревшись, убедился, что кто-то из малышей залез ко мне в капсулу. Малыш тихонько хихикнул, и я узнал, кто это.

– Светик?! – удивился я.

– Да, это я. Мы решили попрощаться с вами. Мальчики с девочками, девочки с мальчиками. К тебе хотела Тенька, еле уговорила. – Светик помолчала, повздыхала и решилась сказать:

– Мы посовещались, и решили передать вам ещё одно наше свойство. Только не пугайся. Мы все были сумасшедшими, а теперь выздоровели. Василь говорит, мы выработали антиген к помешательству. Поэтому тебе надо выпить мою кровь.

– Всю?! – испугался я.

– Нет, что ты! Но больше, чем обычно. Я тоже, на память, если позволишь.

– Позволю, конечно, Светик, – прижал я к себе худенькое тельце. Крови в нём…

– Я скажу, когда прекращать, – успокоила меня девочка, начиная вылизывать мне шею.

Уснувшую Свету кто-то унёс, я тоже засыпал, успокоенный: кажется, последнюю тревогу за наше здоровье ребята устранили.

На другой день нас тщательно упаковали в лёгкие скафандры, наш багаж взвесили и отправили в грузовой отсек. Мне даже хотелось поднять бунт, чтобы надеть эти маленькие ремешки. Еле сдержался!

– Последние пожелания? Ничего не забыли? – спросили нас сопровождающие.

– В багаже всё, что мы отобрали? – ребята кивнули. – Смотрите, там лежат жизненно важные вещи. Если мы их не получим, наша гибель будет на вашей совести! – ребята переглянулись, и, когда взрослые отвернулись, прошептали:

– Не волнуйтесь, подарки телеков с вами! – только после этого я спокойно вздохнул, и позволил погрузить себя в автобус, который отвёз нас на стартовую площадку.

Вот уж никогда не думал, что это будет со мной! Группа провожающих, последнее обследование ракеты-носителя «Октябрёнок», лифт и такой знакомый спускаемый аппарат, где мы разместились в противоперегрузочных креслах.

Как обычно, предполётная подготовка, ключ на старт, струя адреналина в кровь, до помутнения сознания, и: «Поехали!».

Наш модуль пристыковался к огромному межпланетному кораблю, с кольцевым реактором, «Пионер – 2». Весь корабль было не увидеть через иллюминатор, но нам хватило тренировок с макетом, чтобы свободно ориентироваться в нём, тем более, что жилое помещение там было совсем маленьким, а к остальным системам допуска у нас не было, там хозяйничали маленькие роботы, которым ещё не было названия.

Системы дублировались несколько раз, несмотря на надёжность, но разработчики пошли на всё, лишь бы их проект достиг цели.

Мы перешли, вернее, пролезли, через стыковочный узел в жилое помещение с ячейками для пассажиров. В невесомости мы тоже отрабатывали надевание бронескафа и проникновение в свои ячейки, напоминающие соты. Теперь мы сделали это в реальности.

Переговорив друг с другом, убедившись, что все готовы, я отрапортовал на Землю, что к полёту готовы. Конечно, что и как происходило, мы не видели, не слышали и не чувствовали. Нас погрузили в сладкий сон…

… и тут же проснулись. В анабиозе не чувствуется время. Поэтому не понимаешь: или уже прибыли, или что-то пошло не так.

То, что мы вышли из состояния анабиоза, я понял, ощутив лёгкий озноб. Потом диафрагма на ячейке раскрылась, и бронескаф, в который я был упакован, выехал наружу. Оглядевшись, увидел вокруг себя такие же скафандры, значит, все проснулись синхронно.

– Атмосферное давление в отсеке соответствует норме, температура 25 градусов по Цельсию, состав воздуха идентичен земному. Разрешается покинуть тяжёлые скафандры, – услышал я в наушниках, и дал команду на движение. Дело в том, что бронескафандр подобен роботу, все движения человека, упакованного в него, передаются на сервомоторы, иначе нам было бы не под силу даже поднять руку. Короче, принцип был скопирован с придумками про управление боевыми роботами. Почти.

Само собой, точная копия с придумок авторов книжек не сможет работать, зато принцип удачный, после недолгой практики мы могли даже вдеть нитку в иголку пальцами внешней оболочки.

Эти скафандры, для работы в открытом космосе, мы оставим здесь. В спускаемом аппарате есть другие, для работы в атмосфере.

На межпланетном корабле у нас было три спускаемых аппарата: тот, на котором мы прибыли, «Октябрёнок», на нём мы должны были вернуться, если по какой-то причине полёт бы отменили, потом, спускаемая платформа, с системой взлёта и посадки, и челнок, на котором можно садиться и взлетать с подготовленных площадок.

Пока мы вылезали из мощных скафандров, «на вырост», как бабочки из куколок, были обрадованы несколькими инъекциями, разогревающими мышцы и заставляющими быстрее течь кровь по жилам.

– Экипаж, доложите обстановку! – ожил вдруг репродуктор. – Ребята, как самочувствие?

– Не зна-а-а-аем… – зевнул во весь рот я.– и только тут понял, что мы далеко от Земли, потому что ответа не было!

– Самочувствие близко к норме, покидаем ячейки, готовы перейти в спускаемый аппарат! – доложил я, и только через несколько томительных минут услышали:

– Отставить! Доложить по уставу! – я хмыкнул: беседа через миллионы километров не доставит удовольствия. Нам, к примеру, терпения не хватит сидеть и ждать ответа!

– Как видите, телеметрия катастрофически будет запаздывать, поэтому управление на себя берёт «Пионер». Чётко выполняйте его команды, ЭВМ не человек, повторять не будет. Опоздание с выполнением приказа смерти подобно! – последнее напоминание с Земли, после чего динамик начал говорить машинным языком:

– Внимание! Занять места в спускаемом аппарате! – открылся проход в марсианский модуль.

Приток адреналина компенсировал скафандр, чтобы не было отравления.

– Сначала девочки… – инструктаж был лишним, все заняли места, согласно десятки раз отработанными движениями. Закрыли шлемы. Теперь будем ждать, когда появится наша посадочная площадка, куда скинули контейнеры и багаж.

Иллюминаторов здесь не было, только мониторы от камер внешнего обзора. Сейчас они не работали, оставалось сидеть и ждать.

– Шлюз закрыт. Отделение произошло штатно, придано направление в сторону планеты, – мы ощутили толчок, платформа начала путешествие к атмосфере.

Минуты казались растянутыми в часы. Я слышал лишь шумное дыхание. Моё? Или ребят?

– Пацаны, с вами всё в порядке? – спросил я. Дыхание прекратилось.

– Почему «пацаны»? – удивлённо спросила Нина.

– А кто? – спросил я.

– Саша, с тобой всё в порядке? – обеспокоенно спросила Алёна, и я услышал задавленный смех Зямы:

– Санька прикалывается, пацаны! – девочки начали возмущённо сопеть, но в это время наш аппарат вошёл в относительно плотные слои атмосферы, нас тряхнуло.

– Ты отвлекаешь нас, что ли? – сердито спросила Нина, и вскрикнула: – Ой!

В это время раскрылся первый тормозной парашют.

– Что случилось? – обеспокоился я.

– Что-что! Язык прикусила! Всё из-за тебя!

– Осторожно, сейчас выйдет основной парашют! – предупредил я, и нас здорово затрясло. Не парашют, группа парашютов раскрылась над нами. К нашему удовольствию, ветер на планете был очень слабый, наш аппарат не трясло и не раскачивало, нежно мы опускались на поверхность красной планеты.

– Прикинь, Саша, мы на Марсе! – вдруг сказал Зяма.

– Тебе привыкать, что ли? – буркнул я, вспоминая несколько пустынь, где мы некоторое время жили.

– Не привыкать, но всё же, странно…

– Мальчики, мониторы уже можно включать? – спросила Алёна.

– Включай сразу и кинокамеру, – вздохнул я, – надо же запечатлеть гигантский шаг человечества!

– Не иронизируй, Саша, это на самом деле так! – заметила Нина.

– Засекретят, никто о нас не узнает. Первыми будут взрослые! Придут на всё готовое, а им сразу «Героев» дадут!..

– Не завидуй!

– Я?! Завидую?! Просто это несправедливо! – возмутился Зяма. – Так всегда бывает: награды непричастным, а…

– Зяма, у тебя всё в порядке? – спросил я. – Проверь уровень кислорода в скафандре и в крови! – Зяма насупился, и замолчал.

– Ты же знаешь, взрослым закрыт Дальний Космос.

– Так говорят, – возразил Зяма.

– Ты же знаешь, были неудачные попытки преодолеть радиационные пояса.

– А как узнали, что для детей пояса относительно безопасны?

За разговорами незаметно опустился модуль. Прогрелись и заработали цветные мониторы, изготовленные по разработкам юных гениев. Конечно, это были не жидкокристаллические экраны, и даже не плазма, но всё же ребята сделали всё, чтобы электронно-лучевая трубка казалась миниатюрной, а экран из небьющегося стекла, плоским и тонким. Относительно, конечно: пятнадцать сантиметров вместо полуметра всё же, достижение. Подвижные телекамеры за непробиваемыми прозрачными полусферами обеспечивали неплохой обзор. Вот тебе и Марс…

Вокруг расстилалась красноватая равнина, пересечённая «каналом». Мы вышли на заданный район, как ни странно: гор по близости не было, горы виднелись на горизонте. Здесь были только невысокие холмики.

– Повезло нам, ребята! – улыбнулся я, заметив один из контейнеров, его разноцветный шлейф парашюта валялся недалеко.

– А вон ещё один! – радостно вскрикнула Алёна.

– Я тоже вижу! – отозвалась Нина.

– Ремни не отвязывать! – предупредил я экипаж. – Шлемы проверить, сейчас будет самое интересное!

На платформе заработали двигатели, мы почувствовали небольшую перегрузку, потом парашюты отстегнулись, и мы, на пяти струях перегретого газа опустились на ровную поверхность, платформа выпустила четыре мощные гидравлические опоры.

– Вот и всё… – тихо сказал я. Ребята молчали, глядя на мониторы.

– Саш, – обратилась ко мне Нина, – ты не забыл, что все наши переговоры транслируются на Землю?

– Вот и пусть слушают, – хмуро ответил я, борясь с сердцебиением. – Встаём? Что там, за бортом?

– День, – ответила Алёна. – температура плюс пять!

– Какая-то сказка, – проворчал я. – На Марсе плюсовая температура.

– Саша, перестань ныть, а? – попросила меня Нина. – Как старик!

– Ох, чувствую, добром это не кончится… – продолжал я.

– Ну тебя! Выходим в тяжёлых скафандрах?

– Конечно! Пока не поставим защитный купол, не раздеваемся! Зяма, пошёл!

Марс! Красная загадочная планета, возможно, здесь жили наши предки. Ничего удивительного не вижу: до такого состояния планету могут довести только люди!

Рыжий песок под подошвами тяжёлых башмаков, тёмно-синее небо, ближе к фиолетовому. Даже звёзды проглядывали. Днём!

– Это Юпитер, Саша! – заметила Нина, улыбаясь.

– Сам вижу! – буркнул я, отвлекаясь от разглядывания чужого неба. Никак не могу отделаться от мысли, что мы не на Марсе, а где-то в пустыне, на Земле. Инерция сознания. Между тем ребята, с негромкими восклицаниями, извлекли сложенный купол и пытались его развернуть.

– Может, просто включим насос? – спросил я

– А если неправильно развернётся? – Зяма попытался почесать затылок.

– Внутри баллоны со сжатым воздухом, – напомнил я. – Должен сам разворачиваться, при аварии, например. Или вы решили отработать инструкцию по ручному управлению?

Всё-таки ребята решили отнести купол подальше от платформы, разложили его, как можно аккуратней и запустили развёртывание. Конечно: во-первых, притяжение здесь почти вдвое меньше, чем на Земле, и скафандры с мощным сервоприводом! Это тебе не тренировки на Земле, где мы всё это делали вручную и с помощью какой-то матери…

– Тяжело в учении, легко в бою! – не уставали нам повторять наставники.

Теперь мы стояли на поверхности Марса и наблюдали, как расправляется огромный купол нашего временного жилья.

Давление внутри создавалось земное, поэтому купол надулся, как воздушный шар. Удерживался он якорями, зарывшимися в почву на глубину пяти метров. Что-то не слишком доверял я этой лёгкой почве. Скорее всего это был слежавшийся песок, лёсс. Хороший порыв ветра выдернет наши якоря, и полетит наша кибитка, как перекати-поле…

– Не полетит! – сердито отозвалась Нина. – Иди сюда, помоги развернуть солнечные батареи.

Ряд солнечных батарей мы поставили под углом, перпендикулярным встающему маленькому Солнцу. Не такое уж и маленькое Солнце… Я ожидал увидеть совсем маленький диск, а был он примерно в полтора раза меньше земного, и светило довольно ярко, из-за того, что атмосфера здесь не такая плотная, как на Земле. Вот горизонт, да, близкий. Хотя, на Земле тоже возникала такая иллюзия, было бы тут море, можно было бы определить, а так, непонятно.

Да, по технике безопасности солнечные батареи складываются, ложась на песок, Купол тоже принимает минимальные размеры, а мы уже должны к этому времени отыскать своё постоянное жильё и прятаться от песчаных бурь и метеоритных дождей там, под многометровым слоем марсианской почвы.

Моё ворчание – это реакция на выброс адреналина. У кого-то от этого эйфория, беспричинный смех, а у меня – лёгкая депрессия. Отдавать команды не хочется, ребятам приходится спрашивать, можно ли заняться таким-то делом? По расписанию?

– Саша, может, разденемся? – спросила меня Нина.

– Сначала надо найти наше снаряжение… – на автомате начал я.

– Да я не о том! – рассмеялась моя подружка. – До лёгких скафандров! День, тепло!

– Квадроциклы снимайте, и пойдём, проверим, что там, под куполом!

Под куполом всё было надувное: диваны, кресла и даже столики. Причём столики были с твёрдыми столешницами. Когда выпускали из них воздух, столешницы сминались.

Сам купол был создан из многослойного материала, подобного скафандрам. При пробивании его метеоритом отверстие тут же затягивалось. К сожалению, такие пробоины были возможны, поэтому не рекомендовалось внутри купола снимать лёгкие скафандры. Но и не запрещалось. Первопроходцам разрешалось проводить неопасные эксперименты.

Вот, допустим, метеориты. Да, атмосфера здесь более жидкая, чем на Земле, и Луны маленькие, но попадание метеорита в такую маленькую цель, как человек, всё-таки стремится к нулю.

К тому же на орбите остался «Пионер», тщательно контролирующий метеоритные потоки и постоянно передающие на наш компьютер данные о состоянии ближайшего космоса. Так же о состоянии атмосферных вихрей на нашей, теперь уже родной, планете, вёл топографическую съёмку, по которой мы будем составлять подробную карту Марса.

Конечно, ЭВМ, установленная на космолёте, не порадовала меня своей производительностью, при своём объёме.

Ребята из вычислительного центра, под большим секретом, рассказали нам о своих замыслах над машиной нового поколения, и даже показали макет «памяти».

Макет представлял собой кусок изморози. Объёмный такой кусок, похожий на пористый лёд.

– Да, можно сделать изо льда, – согласились юные программисты, – если придумать, как сделать, чтобы не растаял и не разбился.

– Наши мозги тоже сделаны из воды, – напомнил я.

– Ну да, – согласился Женя, главный в их компании, – тем более, если сделать материал сверхпроводимым… смотри! – Женя включил проектор, показывающий в изометрии: – Видишь эту паутинку? Это аналог нашего мозга, хоть и не похож, по конфигурации. Сейчас мы его обучаем. Он уже вышел на уровень трёхлетнего малыша…

У меня мороз пробежал по спине:

– Долго обучаете?

– Довольно долго, уже месяц. Самое трудное было доказать ему, что он – личность. Потом пошло легче, Прошка уже видит и слышит, даже говорит.

– Почему Прошка? – тупо спросил я.

– Прототип – 1. ПРО, Первый Разумный Организм, ну, и так далее… Мальчик.

– Вам не страшно? – едва не заикаясь, спросил я.

– Страшно будет не иметь такого помощника на космических кораблях, – ответила Женя, девочка, входящая в эту, казалось бы, чисто мужскую, группу. – Прошка не будет долго в плену, мы сделаем ему тело, он будет управлять им, пока дистанционно. Мозг будет здесь, в камере с абсолютным нулём, в жидком азоте, а тело гулять по городку, ему будет казаться, что он на самом деле в этом теле, разрешим жить, как человеку, отправим в школу. Когда усвоит правила проживания среди людей.

– Три закона для роботов, – пробормотал я.

– Да, только наш мальчик будет, как обычный мальчик, он не сможет причинить вред людям, искусственные мышцы у нас пока получаются очень слабыми. Сначала это будет пятилетний малыш, потом мы думаем сделать ему тело двенадцатилетнего мальчика, вернее, подростка, дальше пусть решает сам, кем быть.

Тогда я только покачал головой, теперь же, видя, насколько ограничены возможности вычислительного центра нашего «Пионера», немного сожалел, что руководители Академгородка поспешили отправить в полёт такую несовершенную машину. Конечно, «Пионер» имел связь с основной вычислительной машиной Академгородка, но расстояние слишком велико! И с каждым часом оно увеличивается, скоро вообще связь прервётся.

Дать бы искусственному интеллекту органы чувств, чтобы осознал себя космическим кораблём, почти живым, заботился бы о своих пассажирах, вот тогда можно спокойно спать, пока корабль летит, куда надо.

Думаю, над этим как раз работают мои знакомые в Академгородке.

Войдя под купол, мы вылезли из мощных скафандров и поставили их в шкафчики. Ростом скафандры были больше двух метров, «на вырост», не будут нам малы и через пять лет.

Осмотревшись, мы прикинули, где что у нас будет.

– Здесь будет моя лаборатория, – заняла «угол» Ниночка.

– Значит, рядом – моя! – обрадовался я.

– Шлемы снимаем? – спросил Зяма. – Здесь же земной воздух.

– Пока воздержимся, – ответил я. – Сначала организуем Ниночке лабораторию, она возьмёт пробы воздуха на наличие микроорганизмов, устроим здесь оранжерею… ты не забыла зелень? – обратился я к Нине.

– Пфы! – фыркнула девочка. – Первым делом захватила!

– Я бы оставил девочек заниматься устройством дома, а мы поедем искать припасы и оборудование.

– Давайте вместе? – попросили девочки. – От голода не умрём, одним нам пока страшно…

– Страшно? – удивился я.

– Не забывайте, где мы сейчас! – возразила Алёна. – Потеряетесь, что мы будем делать?

– Это аргумент! – пришлось согласиться мне. Работы, на самом деле было много, с обустройством подкупольного пространства. Первым делом надо было разместить куски искусственной почвы, посадить семена, поставить аквариум с хлореллой, который пришлось везти с собой, иначе он бы замёрз, на грузовых кораблях. Чтобы постоянно не ходить через тамбур, между платформой и куполом пришлось сделать переход, и всё носить вручную.

На поиски имущества решили отправиться на следующий день, а ночевать в спускаемом аппарате, в бронескафандрах.

Улегшись по своим местам, мы немного поговорили о всяких важных делах, потом потихоньку замолкли.

Я начал думать о превратности судьбы. В прошлом году я был осуждён на пятнадцать лет, с последующим, возможно, расстрелом. Провёл почти год на каторге, едва не отдав там концы, устроил побег, убив несколько человек…

И вот теперь я старший в группе марсианского проекта! Это что? Карьерный взлёт? Я усмехнулся про себя: по-моему, одну тюрьму сменил на другую, причём побег отсюда практически невозможен.

Почему я оставляю процент возможности для побега?

Ну, не совсем побег, возврат на Землю, если вдруг окажется, что наша миссия невыполнима.

Чем же она невыполнима? На нас нападут дикие звери? Появятся хозяева этих мест? А! Вспомнил! Мы сойдём с ума! Точно! Потом будем охотиться на молодых космонавтов!

Это будет по-настоящему весело.

А пока поживём в золотой клетке. Не совсем золотой, но, тем не менее, приятной. Я скосил глаза в сторону посапывающей Ниночки. Умаялась, милая! Пора и мне выбросить дурацкие мысли из головы и заснуть.

Утро, как утро. Сколько я уже встречал утр… утров? Несметное количество за свои почти одиннадцать долгих лет! Только вот на Марсе я ещё не встречал утро! Мрачноватое, мягко говоря.

Маленькое Солнце, какое-то неправдоподобное, как будто уже наступил апокалипсис, поднималось из-за далёких гор. Интересно, здесь есть такие высокие горы, как в Мире того Сашки, жизнь которого я немного помню? Там, кажется, была гора Олимп, вершиной выходящая в космос!

Вот это горы! Мечта альпиниста!

На бледном небе лёгкие перистые облачка, сквозь которые проглядывают две бледные маленькие луны, на западе ещё темнота, с сиянием звёзд, красноватая пустыня вокруг…

Всё же хорошая вещь, эти скафандры! Лишь бы система регенерации не отказала. Не надо умываться, чистить зубы… Ага, напомнил!

– Мальчики, пойдёмте, умоемся?

– Там ещё нельзя снимать шлемы! – на два голоса вскричали мы с Зямой. – Там смертоносные вирусы!

– Хорошо! Сейчас сделаю экспресс-анализ!

– Вот и делай, а мы поехали искать контейнеры!

– Эй! Так нечестно!

– Поехали с нами!

– Сейчас! Только поставлю пробирку на тесты!

Мы дождались Нину, и помчались по сигналу маячка.

Контейнеры были сделаны таким образом, что, как бы они не упали, поворачивались дном вниз, крышей вверх. Простая система где центр тяжести установлен на самом дне, а весь контейнер заключён как бы в сферу из рёбер, на герметичных вечных подшипниках. Контейнер остаётся неподвижным, если даже вся система хаотично движется. Внешняя система изготовлена из высокопрочного композитного материала, испытанного на Земле, в очень суровых условиях. Здесь же условия оказались довольно тепличными. Всё же долгие исследования поверхности планеты не прошли даром: хоть и древняя планета, я не сомневаюсь, что здесь есть очень даже неудобные места. К примеру, каменистая пустыня, где не пройдут наши квадроциклы.

Никаких сюрпризов нас не ожидало. Всё, как на тренировках, с той лишь разницей, что работали в тяжёлых костюмах. На следующий день мы решили испытать лёгкие скафандры.

Контейнеров оказалось вовсе не четыре, а целых десять! Зато почти всё было учтено, всё же рассчитано на пять лет жизни четверых «марсиан».

Интересно, думал я, когда взяли на буксир первый контейнер, через пять лет нам можно будет с Ниной пожениться? Или у нас на самом деле замедлился процесс взросления, и нам теперь надо ждать взросления десять лет? И через пять лет нам, фактически, будет не более тринадцати…

Это хорошо, или плохо? С одной стороны, неплохо, но все дети мечтают вырасти поскорее, а тут такое! Да просто потому, что Марсианский год равен двум земным!

Я потряс головой. Что со мной? Может, уже началось, и я потихоньку схожу с ума? Мы хоть заметим, что подвинулись рассудком?

Таскать лёгкими квадроциклами контейнеры было вполне удобно, и мы решили собрать их поближе к лагерю, а потом уже извлекать из них машины, устраивать постоянное жильё, где можно раздеться, наконец, догола и помыться в душе!

Поэтому я предложил первым делом собрать машины, а потом уже обустраивать жилую зону под куполом. Тем более, у нас был план, по которому мы должны были действовать. Была, правда, оговорка: «согласно необходимости». Так как мы первые, приходилось импровизировать. Конечно, хотелось устроиться по-человечески, но безопасность в первую очередь, придётся нам ночевать опять в спускаемом аппарате. Отправив очередное сообщение, поехали собирать разбросанные о всей долине контейнеры.

Конечно, никуда не делось мальчишеское нетерпение, мы с трудом не умчались к каналу, посмотреть на настоящую марсианскую жизнь, на текущие ручьи с марсианской водой, на марсианские сосны с нас ростом.

Первой собранной машиной была буровая установка, с помощью которой мы делали замеры глубины слежавшегося песка, искали скальный монолит.

Скала обнаружилась на нужной нам глубине в пятнадцать метров. Так что, собрав экскаватор и остальные дорожные машины, начали копать карьер, куда поставим свой дом. Пока машины занимались этим творческим трудом, мы распаковали лаборатории. В первую очередь оборудовали для Нины, биологическую. Очень хотелось узнать, когда можно будет бегать по поверхности Марса без скафандров. Пригодна ли местная вода для питья? это было сверхважным вопросом, потому что собственные запасы у нас ограничены, как ни экономь, вода испаряется с дыханием, используется на рост наших тел, на полив растений.

У Ниночки, да и у всех нас, была мечта развести огород, прямо на поверхности, где-нибудь в канале, там, где много солнца, мало ветра.

Что для этого надо? Удобрения. Если воду можно будет пить, можно будет сделать компостную яму, делать перегной для огорода, устроить парник, защищающий наш урожай от ночных заморозков.

На «Пионере» были зеркала, мы их развернём над нашим лагерем, будет у нас больше освещения, три отражения Солнца будут освещать наш уголок!

Иногда мы устраивали себе отдых. Под куполом уже простерилизовали пространство кварцевой лампой, ультрафиолетом, и можно было снимать шлемы, питаться, хоть и космической пищей», из тюбиков, но почти нормально! Решили пока испытать скафандры, не надевать специальное снаряжение.

Опасность группового помешательства казалась нам невозможной, всё равно кто-то будет первым.

– А если не сможем вылечить первого? – задала вопрос Алёна.

– Думаю, придётся погрузить его в анабиоз, – подумав, предположил я. Ребятам, да и мне, стало зябко: совсем не хотелось кого-нибудь терять.

– Может, сразу… – задумчиво протянула Нина, ни на кого не глядя.

– Кто в себе не уверен, пусть защищается сразу! – предложил я. – Это ведь только предположение, ничем не обоснованное!

– Да? – подняла на меня глаза Нина. – А ребята на Луне? Почему там остались?

– По официальной версии…

– По официальной! – фыркнула Нина. – Ходят слухи, в определённых кругах, что, якобы, они кого-то там встретили!

– Нам бы телеки рассказали! – возразил я.

– Ребята могли этого не знать. Это я слышала, когда работала в Медицинском Центре. Девочки шептались, в палате. Белка, и Стрелка.

Мы помолчали, глядя за прозрачную часть стены купола. Красноватая равнина уходила до холмов.

Какие тайны ты хранишь, далёкая прародина?

Через неделю карьер был вырыт, до каменного основания. Каменная площадка оказалась ровной, будто искусственного происхождения. Если бы не трещины и сколы на поверхности, так бы и подумали, но думать было некогда, мы порадовались удаче, и начали конструировать дом.

Решили на самом дне устроить кладовые с припасами, на втором этаже установили спальни, на третьем – гостиную, спортзал и кладовку для самого необходимого, чтобы не бегать на самый низ.