Текст книги "Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая."

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Чё опять пришёл? – спросил вожак у меня.

– К другу, – улыбнулся я, раздвинув рваную губу.

– Нет у тебя здесь друзей! – нахально ответил мальчишка.

– Алеся знаешь? – Лёнька скривился, будто сжевал лимон:

– Друзья у тебя… наверное, все такие чмошники? – я с трудом сдержался, чтобы не вбить эти слова ему в глотку. Видимо, моё желание отразилось у меня на лице, потому что Лёнька шустро отскочил в сторону:

– Подожди! – крикнул он издалека, – Вернутся пацаны из пионерлагерей, мы вам покажем!

– Показывайте! – согласился я, – А если до этого обидите Алеся… Ну, ты знаешь, что будет. До встречи! – сделал я ему ручкой. Его банда, с независимым видом, глубоко сунув руки в карманы шорт, пошли по своим делам.

С Алесем мы договорились встретиться через день. В этот день у него дома никого не будет, бабушка с дедушкой приглашены в гости, родители на работе, а уроки музыки у Алеся кончаются до обеда.

Видели бы вы радостное лицо мальчика!

– Вы, правда, придёте? – спрашивал он нас несколько раз. Мне даже стало немного стыдно, что мы им прикрываемся для совершения воровства. Придётся к нему зайти ещё несколько раз, чтобы не получилось странным, что мы нанесли другу визит единственный раз, в день, совпадающий с кражей.

К тому же узнаем, ведётся следствие, или потерпевший предпочтёт промолчать о краже. Если пропали важные для него документы, я думаю, шум поднимать не будет, постарается всё выяснить частным порядком. Поэтому нам очень надо знать, кто приходил к потерпевшему в гости, потому что бандиты, нанятые для розыска, будут вести следствие очень жёстко, это вам не милиция.

Если прицепятся к нам, придётся валить их наглухо, обрубая концы.

– Конечно, придём! – обрадовали мы мальчика. Сегодня мы отказались зайти к нему домой, не желая, чтобы нас запомнили его взрослые родственники.

Через день, после утомительных занятий, в которых как раз мы участвовали в штурме городка, выполняли номера в стиле «паркур», то есть, прыгая, как мартышки, по балконам, пришли домой, переоделись в неброскую одежду и побежали к своему новому другу.

Увидев нас, местная «банда» рассосалась по кварталу. Это меня несколько насторожило. Думаю, Лёнька догадался, что мы подружились с Алесем не случайно. Я бы тоже задумался, если бы взрослые пацаны десяти лет вдруг подружились с семилеткой. Могут наблюдать за домом издалека.

Причём могут привлечь незнакомых мне детей. Одно радовало: балконы и окна нужной мне квартиры выходили не во двор, а в сторону сараев и гаражей, на северную сторону, где постоянно царил полумрак. Это мы выяснили в прошлый раз. Здесь ребята не любили играть, разве что кто захочет покурить, но всё видно из окон, вряд ли кто решится на такое, и по крышам не побегаешь: крыши деревянные, крытые толью, хозяева быстро прогонят, да ещё и за уши оттаскают, чтобы не рвали покрытие дровяных сараев.

Сейчас, наверное, мало кто помнит, что титаны в ванных комнатах топились дровами, а не газом, или электричеством, а в то время это было повсеместно, даже на кухне стояли дровяные печи.

Помнится, их сразу демонтировали и устанавливали электрические… или это было позже?

А вчера мы готовились к операции «Друг». Мы гуляли по городу, стараясь найти как можно больше тайных ходов, где могут протиснуться только дети. Друзья весело щебетали, я молчал и думал.

– О чём задумался, Сань? – перебил ход моих мыслей Зяма. Лена тоже вопросительно смотрела на меня. Я даже улыбнулся ей, настолько ей шёл мальчишеский наряд. Если в платьишке Лена выглядела, как неприметная девочка, то в мальчишеской одежде она казалась красавицей.

Мне припомнился анекдот: «Это кто у вас? Симпатичный мальчик, или страшненькая девочка?».

Алёнка была не просто симпатичным пацаном, а чертовски симпатичным!

– Ты чего? – удивилась Алёнка.

– В мальчишеской одежде ты слишком красива! – напрямик сказал я, и девочка стремительно покраснела. Зяма внимательно посмотрел на неё и согласился.

– И что делать? – совсем смутилась наша подруга, – Вымазать лицо сажей?

– Уже ничего нельзя сделать, – вздохнул я, – теперь, если ты сменишь имидж, или внешность, будет подозрительно. Вот мне надо будет сделать маску. Вдруг кто-то меня увидит, на чужом балконе.

– Давайте, в культтовары зайдём, – предложила Лена.

Но в магазине масок не оказалось. Это к Новому Году их будет полно, а сейчас карнавалов и маскарадов не предвиделось. На линейку в школу пионеры не ходят в масках.

Оставалось что-то сделать самим. Из папье-маше.

В магазине купили канцелярский клей, резинку, карандаши, альбом для рисования и книжку-раскраску.

Дома мелко нарвали газеты, размочили клочки, в книжке-раскраске нашли несколько звериных морд и долго спорили, какая морда мне больше к лицу.

Решили сделать две: медвежью и лисью.

– Ну да, – сказал я, – я ведь медвежатник! А по балконам буду прыгать, как белка, или обезьяна.

– Во! – обрадовалась Ленка, – Обезьяна! И хвост…

Испортив уйму бумаги, изготовили к вечеру три маски. Мне досталась медвежья, Алёнке лисья, а Зямке – обезьянья. Оставив маски сушиться, поужинали и легли спать, здорово уставшие. Даже не стали разговаривать перед сном, что частенько делали, несмотря на усталость после тренировок.

На другой день я вынес из части спортивную обувь с рифлёной подошвой.

Наши сандалии с кожаной подошвой будут скользить, босиком тоже не очень попрыгаешь, хотя гораздо лучше, а вот в специальной обуви, в которой мы занимались, было лучше всего. Мало того, я, в тайне от всех, прикреплял к ней когти, и получалось очень хорошо.

Сегодня я уложил их в рюкзак, вместе со всем снаряжением. Кстати, несколько слов о наших рюкзаках. Когда я согласился на кражу, поставил условие отцу, чтобы он раздобыл нам троим красивые рюкзачки, лучше, если они будут импортными. Я знал, что скоро среди ребят будет модно надевать рюкзачки для того, чтобы руки были свободными, используя этот предмет одежды вместо карманов.

Что девчонкам, что мальчишкам, необходимо иметь при себе уйму полезных вещей, а карманов не хватает, да и штаны сваливаются, приходится туго затягивать ремень.

А с рюкзаком очень удобно! Боюсь, скоро родители взвоют от такой моды, выискивая для своих чад рюкзачки, которые ещё не делают в нашей стране. Недалёк день, когда они будут служить не как рюкзак, а просто необходимый атрибут молодёжной моды. Некоторые рюкзачки будут иметь размеры, больше подходящие для кукол, вроде ридикюля.

Сначала на нас оборачивались прохожие, потом мы увидели, наконец, что некоторые ребята стали носить такой атрибут одежды. Думаю, если бы в магазинах было достаточное количество красивых рюкзачков, половина мальчишек и девчонок носила бы их с удовольствием.

Алесь уже ждал нас с нетерпением. Когда мы вошли во двор, он выскочил к нам навстречу, приплясывая от нетерпения.

В квартире на самом деле никого не было, а то могло быть и такое, что родителей нет, а бабушка свой человек, и в расчёт не берётся.

Алесь не знал, чем нас удивить, что показать и чем занять. Наконец, он вытащил из-под кровати разобранную железную дорогу и предложил собрать её, если нам интересно.

Я предупредил Зямку с Алёной, чтобы они увлекли мальчика как можно на более долгое время, чтобы он не заметил моего отсутствия.

Но их даже не пришлось заставлять, глазки так и загорелись при виде игрушки. Я подивился на них, глядя, с каким неподдельным азартом ребята собирают дорогу. Алёнка посмотрела на меня, улыбнулась и подмигнула. Тогда я улыбнулся в ответ и шмыгнул на балкон. Оглядевшись вокруг, никого не заметил, ни во дворе, ни на балконах. Тогда, открыв рюкзак, достал оттуда светлую одежду, переоделся тут же, вынул когти и пристегнул на ноги и на руки.

Когти подошли, как родные. Ещё раз проверившись, встал на перила, и прыгнул на соседний балкон, сразу присев, не шевелясь. Если помните, в таких домах балконы имели не только функциональное, но и декоративное свойство. Ограждение было выполнено из бетонных фигурных балясин, выкрашенных в белый цвет, поверх были положены массивные дубовые перила.

Несмотря на то, что балконы выходили на задний двор, бельё разрешалось вешать на уровне перил, чтобы не нарушать композицию здания. Тем не менее, здесь же стоял какой-то ларь, возле которого я и притаился, наблюдая за двором. И вовремя. Во двор забежал Лёнька.

Воровато оглянувшись, он протиснулся в щель между сараями и справил малую нужду.

После чего внимательно осмотрел все балконы и окна.

Неужели следит за нами? Только этого мне не хватало. И что делать, если заметит меня на чужом балконе? Вряд ли заложит, но шантажировать будет, это ему на руку.

Тем временем, постояв несколько минут, Лёнька ушёл, и я быстро перебрался на нужный мне балкон и опять присел за ограждением. Лёнька появился снова, внезапно выбежав из-за угла.

Не заметив меня, разочарованно почесал затылок, сбив кепку, и удалился.

Я подумал, что он мог посадить на одно из деревьев наблюдателя, чтобы срисовать меня.

Узнать бы не узнал, в другой одежде и маске медведя, но не узнать балкон Алеся было бы сложно, хоть Алесь ничего не знал о нашей операции и упорно доказывал бы, что мы весь день, играли с ним.

Балконная дверь в нужную квартиру была приоткрыта, и я осторожно пролез внутрь, не потревожив её.

Как и в прошлый раз, у меня был план квартиры, и где спрятан сейф, я знал. Время было, хозяин квартиры вернётся ещё не скоро, а семья была в отъезде. Или на курорте, или в пионерлагере, не важно.

Проходя через большую комнату, увидел неубранный стол с остатками вчерашнего пиршества.

Я хмыкнул. Развлекается мужик в отсутствие жены! Даже немного позавидовал, увидев бутылки с остатками напитков. Коньяк, виски, вино… Вино! Значит, женщины?

Сейчас мы его накажем!

Сейф я нашёл быстро, вот с номерным шифром пришлось повозиться. Или новый сейф, или редко им пользуется. Я даже вспотел, представив, сколько комбинаций может быть у такого замка. Ещё календарь мешается, привязанный на ручке! Замучился отодвигать.

Потом, обозвав себя тупицей, стал внимательно изучать календарик, и заметил булавочные проколы на некоторых цифрах. Видимо, не надеясь на свою память, владелец таким образом записал шифр.

Однако, комбинация случайная, какая цифра следует за следующей, непонятно, но уже кое-что!

Ещё внимательнее изучив календарик, обратил внимание, что проколы имеют систему: некоторые указывают на день, иные – на месяц, и на год. Подумав ещё, пришёл к выводу, что здесь какая-то дата. Если бы день рождения хозяина, не было бы смысла оставлять памятку. Тогда чьё? Жены, детей? Или любимого шефа?

Бросив гадать, набрал дату. Звякнуло тихонечко и загорелся зелёный огонёк. Повернув ручку, потянул на себя дверцу, привычно прячась за углом сейфа. На этот раз сюрприз был. Нет, пулемёт не стрелял, газ не шипел. Внимательно осмотрев внутренность сейфа, заметил ловушку в виде неприметной иголочки. Если вор полезет за деньгами, непременно уколется.

Интересно, что там? Цикута, кураре, цианистый калий?

Недолго думая, нашёл веник и выгреб содержимое сейфа на пол. Потом, с предосторожностями, отомкнул отдельную дверцу, где хранились документы.

Подставив веник, открыл дверцу, нисколько не удивившись, когда часть веника растаяла. Кислота.

Надев резиновые перчатки, приобретённые в «Хозтоварах», для мытья полов, я выгреб в общую кучу и документы. Потом побросал всё в полиэтиленовый пакет, купленный за пятнадцать копеек на рынке, затянул тесёмкой и сунул в рюкзак, поклявшись не прикасаться к деньгам. Вдруг яд проникает сквозь кожу? Надо написать записку.

Веник я бросил в мусоропровод, который находился на кухне, аккуратно протёр тряпкой сейф и закрыл его. Потом, отдышавшись, выглянул в окно, из-за шторы. Никого не было, тогда я снова прополз на балкон, огляделся, и двумя прыжками добрался до квартиры, где обитал Алесь, и где ожидали меня друзья. Тихонько вернул рюкзак в прихожую, переоделся там, и скользнул в туалет.

Не потребовалось даже притворяться, на самом деле волнение выжало лишнюю жидкость.

Спустив воду, умылся, вытерся детским полотенцем, и пошёл, уже не скрываясь, в комнату Алеся.

– Что так долго? – капризно спросил мальчик. Ребята тоже вопросительно смотрели.

– Всё нормально, – успокоил я всех, – наверное, что-то съел.

– Чай будете? – оживился Алесь.

– Да! – сказал я, – Крепкий, чтобы живот больше не болел!

Перешли на кухню, где мальчик поставил кипятится чайник. Проведя ревизию, он развёл руки:

– А конфет нету!

– Я схожу! – вызвался я, понимая, что моих друзей по отдельности могут прищучить местные.

Надев рюкзачок Зямы, я выбежал во двор и пошёл в магазин. Здесь меня встретил Лёнька с ребятами.

Сделав знак ребятам, чтобы отошли подальше, Лёнька спросил, криво улыбаясь:

– Много взял? Поделишься? Тогда никому ничего не скажу.

– Что ты не скажешь? – равнодушно спросил я, – Что я был у Алеся?

– При чём тут Алесь! У нас самый богатый живёт в пятнадцатой квартире. Ни за что не поверю, что ты просто так приходил!

– Забудь, Лёнька! – нагло улыбнулся я ему в лицо, – Ничего ты не видел, не слышал, а если даже вякнешь что-нибудь где-нибудь, так доказательств у тебя нет, а слова к делу не пришьёшь!

– Они не будут дело шить, удавят по-тихому. Лучше делись.

– Дурак ты, Лёнька! Сначала они удавят тебя, чтобы больше не болтал, чего не следует. До встречи! – Я обошёл озадаченного Лёньку и направился в магазин.

В магазине я купил самых дорогих конфет, и тут как раз привезли свежие пирожные. Подождав, когда их примут, купил на всех, а Алёнке – два. С грустью подумал, что начинаю на неё заглядываться, тоскуя по Ниночке. Уже год прошёл, а чувство не проходит, только усилилось после прочтения её письма. Что лицо? Отвернётся, так отвернётся, детям всё равно не будут делать пластическую операцию, слишком опасно. Тем более, негде взять живую кожу для пересадки.

– Что так долго? – спросила Алёнка, когда я вернулся, и замолчала, встретив мой взгляд. На её лице мелькнуло понимание. Хоть и маленькая, а женщина. Вот и щёчки зарумянились в смущении.

Неловкость исчезла, когда налили по второй чашке чая.

Алесь, опьянев от счастья, решил порадовать нас игрой на скрипке. Мы поддержали его порыв, и вот, устроившись на диване, посадив между собой Алёнку, приготовились слушать музыку в любительском исполнении ребёнка.

То, что мы услышали, потрясло даже меня. Ребёнок не мог так играть! Алесь буквально слился со своей скрипкой, тонкий, стройный, он мчался в хороводе звуков, как стайка листьев, подхваченная осенним вихрем. Дохнуло близкой осенью, синевой неба, утренним холодком.

Я очнулся, с удивлением поняв, что держу руку Алёнки, и она сама прижалась ко мне. Зяма ничего не замечал, очарованный музыкой. Если меня, лишённого слуха, проняло, то для Зямы этот ноктюрн оказался откровением. Пока он не опомнился, мы с Алёнкой переглянулись и отодвинулись друг от друга.

– Что это было? – решил я прервать затянувшуюся паузу.

– Это мы написали, с учителем, – тихо казал Алесь, опустив скрипку со смычком, – вам не понравилось? – с опаской спросил он.

– Дай прийти в себя, – выдохнул я, – это так неожиданно! Никогда не слышал ничего подобного! Всегда думал, что слушать скрипку скучно, а тут… Хотя я ничего не понимаю в музыке.

Зяма и Алёнка только кивнули, не в силах сказать ни слова.

– Алесь, – решился я, – извини, но нам пора.

Мальчик вскинул на меня печальные глаза, кивнул:

– Да, я понимаю. Вы зайдёте ещё?

– Конечно зайдём! – бодро сказал я, поднимаясь, – Просто уже поздно, могут вернуться твои родители, и у нас ещё есть кое-какие дела. Проводишь?

Мы обулись, надели рюкзачки и вышли во двор, чтобы все видели, что у Алеся появились друзья, готовые его защитить.

– Ходи где хочешь, и ничего не бойся! – на прощанье сказал я громко, – Скоро мы тебя навестим, пока!

– Пока! – помахал нам маленькой ладошкой музыкант, радостно улыбаясь.

– Ты на самом деле замечательно играешь! – крикнул я, обернувшись в воротах, – Даже не сомневайся!

– Да, – задумчиво сказал Зяма, – я бы тоже так хотел.

Я не стал ковыряться в прошлом друга. Если до сих пор не рассказал, значит, для него это очень больная тема.

На этот раз на Площади к нам никто не подошёл. Вероятно, всё, что нам хотели сказать, сказали, в дела местных ребят мы не вмешивались, а право ходить, где хотим, мы доказали. А если кто-то сомневается, докажем ещё раз.

После этого случая нас надолго оставили в покое. Мы ещё не раз, после занятий, бегали к Алесю, уговаривая порадовать нас игрой на скрипке. Зяму буквально заворожили звуки музыки, он сразу выпадал из реальности, не замечая, что у него открыт рот. Я видел, с какой тоской он смотрел на инструмент, но так ни разу не попросил поиграть на нём.

Заодно мы смотрели за двором, собирая сведения о том, ведут расследование по краже из сейфа авторитетного гражданина, или нет.

Следствие вели парни примерно отцовского круга, неприятной наружности. Однажды, когда мы выходили со двора, нас остановили и стали расспрашивать, не видели ли мы посторонних во дворе в день, когда свершилась кража. День они назвали неточный. Видимо, хозяин обнаружил пропажу позже на день, или два. Это отводило от нас подозрение, если Лёнька не сделает глупость.

– Мы не местные, – признался я, – ходим в гости к своему другу, играем с ним, а он играет нам на скрипке…

– Я знаю их! – вдруг вмешался пострадавший мужчина. Мне даже стало неловко. – Хорошие парни, они на самом деле ходят к местному скрипачу, теперь наши мелкие бандиты присмирели, малышей не обижают.

– Рюкзачки бы их проверить… – предложил парень помоложе.

– У нас там нет ничего противозаконного, – пожал я плечами, – если покажете своё удостоверение, мы предъявим вещи на досмотр.

– Грамотная молодёжь пошла! – хмыкнул старший, – Я думаю, не стоит пацанов шмонать, не настолько они глупые, чтобы носить с собой краденые вещи. Да, пацаны?

– Вы правы, – согласился я, прищурившись, – на разведку с палевом не ходят!

– Опа! – сказал молодой, – Это они! Выворачивайте карманы!

– Что «они»? – поморщился хозяин, – Им сделали заказ? Они вскрыли швейцарский сейф? Не занимайтесь ерундой, или найду других помощников.

А ведь из этих парней получились бы неплохие сыщики, думал я, когда ушли оттуда. Чуть не попались! Зачем только дразнил бандюг?

– Не делай так больше, Саша! – попросила Алёнка, – Я так напугалась!

– По тебе не скажешь! – ласково улыбнулся я ей, – Да, Лен, ляпнул, не думая. Совсем о тебе не подумал! – Алёнка тут же надула губы:

– Думаешь, сразу бы раскололась?! А ещё друг!

– Лен, ну, не обижайся! Ты же всё-таки девочка! – с трудом мне удалось помириться с Леной, только после того, как на помощь пришёл Зяма.

Между тем в воинской части мы уже стали своими, влились в коллектив, отрабатывали боевые действия наравне со старшими мальчишками, выполняя почти всё, кроме поднятия тяжестей, даже лучше старших. При нашей неопределённой будущей жизни, нам это было просто необходимо.

И вот наступил учебный год. Посовещавшись с друзьями, решили идти в четвёртый класс. Мне-то было всё равно, уж начальную школу я смогу осилить, это Зяма уже забыл таблицу умножения, и с какой стороны держать ручку. Алёнка в этом году окончила третий класс с неплохим результатом, документы у неё находились в школе нашего района.

За неделю до начала занятий нас вызвали в штаб и задали вопрос, где мы собираемся учиться.

– Мы с Зосимой не имеем ни документов, ни Московской прописки, – решил признаться я, – Вряд ли нас примут в школу, где учится Лена.

– Наши ребята учатся в специальном классе, – задумчиво сказал майор, которого, почему-то озадачили нашей судьбой. – Только все они примерно одного возраста, и учатся в шестом и седьмом классах. А вы в какой должны пойти этой осенью?

– В четвёртый, – опустил я взгляд.

– Вот видите, – вздохнул майор, – из четверых не сделать полноценный класс.

– Из четверых? – удивился я.

– Ну да, в вашей группе есть ваш ровесник. Не заметили?

Заметить-то заметили, откуда нам было знать, что этот улыбчивый и жизнерадостный паренёк тоже неустроен?! Мы не обсуждали его, по умолчанию решив, что Петька чей-то сын.

– Хорошо! – решил майор, – Будете учиться в той же школе, вместе с местными ребятами, только военное дело будете проходить со старшими! Согласны?

– Конечно! – радостно заулыбались мы, поняв, что частично переходим на легальное положение.

– Разрешите вопрос? – решился я.

– Разрешаю, – улыбнулся майор, довольный нашей радостью.

– Петя, он, кто?

– Не разрешаю. Кругом! Шагом, марш!

Мы вышли, громко топая, из кабинета, переглянулись, и, весело смеясь, побежали из штаба на тренировочную площадку.

Перед началом занятий мы сходили в магазин и приобрели школьную форму и нужные учебники с канцелярскими принадлежностями. Денег хватало, так что мы приобрели и лёгкую пионерскую форму, и тёплую, серого сукна. Дома переоделись в обновки, смеялись счастливо, а мы с Зямой, закрыв глаза, с мечтательными улыбками вдыхали запахи новых учебников и тетрадок, к немалому удивлению Лены.

Вот и первое сентября!

С цветами, в белых рубашках с красными галстуками, в синих шортах, новых сандалиях с белыми гольфами, мы шли в новую для нас школу. Алёнка, в белом фартуке, с огромным белым бантом в причёске и белыми цветами вдруг показалась маленькой беззащитной девочкой.

Мы с Зямой и Петькой были единственные, кто пришёл на утреннюю линейку в шортах, остальные парились в длинных брюках, гордясь этим обстоятельством, свысока поглядывая на нас, как на малышей. Мы только весело улыбались, потому что день выдался жарким. Познакомимся позже, как я понял, наша четвёрка была единственными новичками в классе. Это подтвердилось, когда разошлись, после доброго напутствия директора. Директором оказался энергичный мужчина лет сорока, что мне сразу понравилось. Значит, будет в школе порядок и дисциплина.

Маленькая девочка прозвенела в колокольчик, удобно усевшись на широком плече десятиклассника, и учебный год начался.

Нас, четверых, поставили в классе у доски и попросили представиться. Ребята смотрели на нас насмешливо, вероятно, прикидывая, как будут подшучивать над голоногими новичками.

– Мы служим в военной части №… – сказал я, – пока воспитанниками. Проходим военную подготовку.

Наши имена: Петя, – Петя сделал шаг вперёд, склонил голову, и чётко отступил назад, – Алёна, Зосима, и я, Саша. Будем учиться в вашем классе до поступления в Суворовское училище. Вопросы есть? – один мальчик поднял руку:

– Чему вас учат в воинской части?

– Обороне и нападению! – не моргнув глазом, ответил я.

– Драться учат? – загорелись у мальчишек глаза.

– Конечно! – пожал я плечами.

– Научите?!

– Кроме запретных приёмов, и только на уроках физкультуры, если физрук позволит…

– Ребята, садитесь на места. Вы, наверное, хотите сидеть вместе? – учительница сразу поняла, что, если нас рассадить, класс долго не успокоится, расспрашивая нас о службе в армии.

На первых партах сидеть было мало желающих, там нас и разместили. Если бы посадили сзади, все бы оглядывались, а так сохранился порядок.

– Ну, вот, ребята, и начался наш последний год. Вместе мы проучились три года, все, кроме новичков. Меня зовут Валентина Петровна! – с улыбкой представилась она, – Нам предстоит с вами проучиться год, и я рада, что вы знакомы с военной дисциплиной. Надеюсь, и по успеваемости вы будете не в последних рядах.

Немного поговорив ещё о том, как ребятам отдыхалось на каникулах, немного посмеялись и разошлись. Первый учебный день был окончен.

Когда мы вышли, сразу были окружены одноклассниками, которые засыпали нас вопросами о военной службе. Девочки не отставали от мальчишек. Как же! Красавица Алёна тренируется вместе с мальчиками! Наравне!

Энтузиазм детей не иссяк даже после того, как мы описали все тяготы и невзгоды военной службы.

Ещё бы! пока не испытаешь на собственной шкуре, не поймёшь.

К примеру, некоторые пацаны с нашего двора завидовали моим шрамам. А стоит им получить ожог, будут проклинать всё на свете. Больно очень.

Отделаться от ребят нам удалось, только объяснив, что нам пора на тренировки. В связи с началом учебного года распорядок дня изменился, теперь наши занятия будут проходить во второй половине дня, а уроки готовить будем вечером. Для этого нам выделили кабинет для самоподготовки.

Это было очень удобно: было с кем посоветоваться, тем более, каждый вечер с нами присутствовал один из учителей школы, где учились старшие ребята. Мы ведь учились в отдельном корпусе, для учеников младших классов.

Мы хотели проводить Петю, но мальчик сказал, что побежит сразу в часть.

А мы пошли домой, переодеться и попить чаю, отметив начало учебного года.

На тренировках мне не давали покоя специальные комбинезоны, для скрытного проникновения в лагерь противника, или для разведки. Иногда мы проводили ночные учения, и, надев маски, становились практически невидимыми, снимая предупреждённые посты солдат-срочников.

Девятнадцати-двадцатилетним парням было очень обидно, когда, связанных по рукам и ногам, с автоматом, пристёгнутым к обездвиженному телу, мы притаскивали их, привязанными к жерди, кряхтя от натуги. Всё же весу в них было от семидесяти до восьмидесяти килограмм.

Обычно мы действовали четвёркой: я, Алёнка, Зяма и Петя. Вчетвером и таскали «языков».

«Языки» грозили нам жестокими карами, но потом, посмотрев на наши тренировки, предпочитали дружить со всеми нашими ребятами.

Так вот эти комбинезоны я хотел взять с собой на будущее дело. То, что оно будет, я не сомневался, как не сомневался и в том, что дело будет самым опасным. Наверняка весть о кражах распространилась среди связанных между собой людей, и если первая кража могла сойти, как случайная, то вторая уже должна насторожить их, а, возможно, в очередном сейфе уже не будет ничего ценного, одни ловушки.

Тем не менее, пока нам давали проверенные наводки, не доверять заказчикам повода не было, а так как за этим стоял мой отец, понятно, что сдавать нас пока не собирались.

Думал я долго, и придумал обходной вариант. На построения мы одевались в чёрную красивую форму воспитанников части, в такой я ездил на похороны матери. Если добавить к этой форме пионерский галстук, выглядело вообще здорово. Красное на чёрном.

Поговорил с полковником, и нам разрешили выходить из части в форме. Только посоветовали снять кокарды и петлицы, чтобы не выдавать принадлежность к части. Эмблемы с красным знаменем и буквами «СУ» тоже отпороли.

Так и ходили в школу, на зависть всем ребятам, поселились в казарме, времени бегать домой уже не оставалось. Пока не случился выходной день.

– Давно не были дома! – первой сказала Алёнка, – Надо бы проверить, как там дела, печку протопить. Петя, ты с нами?

– Нет, я в часть сначала, и вам не советую в форме ходить в ту часть города. Сбегайте, переоденьтесь.

– Почему это? – удивились мы.

– Не любят там нас.

На мои вопросы Петя ничего вразумительного не сказал:

– Смотрите, дело ваше, потом не жалуйтесь, – и побежал на автобус. Мы переглянулись, и поехали в свой район, где нас знала каждая собака, и где мы могли появиться в любом обличье, хоть голышом. Так думал я, совершенно не догадываясь, что форма бывает важнее содержания, и что лучше бы я появился возле своего дома голышом.

Мы вышли к стадиону, и увидели две группы ребят, готовых к стычке. Пришло время очередных разборок, чтобы выяснить, кто сильнее, чья группировка круче, потешится, одним словом.

Мы втроём, не снимая школьных рюкзачков, встали в первых рядах наших ребят. Против нас стояла Лёнькина команда, пацанов двадцать, не меньше.

– А, подкрепление прибыло! – криво усмехнулся Лёнька, – Сами не справляетесь? Силы Умиротворения приглашаете?

– Ты что болтаешь, придурок? – крикнул я.

– А ты, Ряха, думаешь, если спорол шеврон, то я не знаю, что ты из Сил Умиротворения?!

Я не понял, как оказался возле него и вбил ему в рот его гадкие слова. Лёня грохнулся на землю, но не обиделся, улыбаясь красным от крови ртом.

– Вот видите! Не нравится! Значит, правда!

– Ты получил за прозвище! – воскликнул я.

– Ну да?! – весело оскалился Лёня, не вытирая текущую кровь и не спеша подниматься.

Я беспомощно оглянулся, и не поверил своим глазам: от моих друзей дружно отхлынули ребята, как от прокажённых.

– Ребята, в чём дело? – не понял я, – Я ведь помочь хотел!

– Идите своей дорогой, – сказал Юрок, старший нашей местной банды.

– Юрок, мы… – пытался сказать слово я, но Юрок отодвинулся от меня:

– Запретить здесь ходить вам мы не можем, но не подходите к нам близко!

– Почему? – вырвалось у Алёнки.

– Потому! – ответил ей Юрок, – Сами знаете! – ребята, молча, отвернулись от нас и разошлись, каждый в свою сторону. Драки сегодня не будет.

– Эй, Ряха! – крикнул всё ещё сидящий на газоне Лёнька, – К нам тоже не ходи, я всем расскажу, где ты служишь!

У меня было желание раздавить гадёныша, но Зяма с Алёнкой вцепились в меня с двух сторон:

– Не трогай эту мразь!

– Кто ещё из нас мразь, разобраться надо! – крикнул Лёнька, и с низкого старта кинулся догонять своих, потому что к нему бросились уже мы трое.

– Что теперь делать будем? – потерянно спросила Алёнка.

– Что это ещё за Силы Умиротворения? – спросил я, вспоминая буквы СУ на рукаве и ребят в такой форме в своём городе. Там меня приняли за своего, и потому мои отец и брат сейчас на свободе.

– Они разгоняют демонстрации, арестовывают неугодных, недовольных властью и уровнем жизни, – вдруг сказал Зяма. – Их боятся и ненавидят больше милиции.

– Ты знал? – спросил я.

– Знал, – коротко ответил друг.

– Почему не сказал? – сильно удивился я.

– Для нас это почти идеальное прикрытие, – ответил Зяма.

– Это, конечно, так, только, почему не предупредил, когда сюда шли? – Зяма удивлённо посмотрел на меня:

– Петька же предупреждал! Я думал, ты знаешь, что делаешь.

Это правда, Зяма никогда не оспаривает моих решений и действий. Если Сашка так решил, значит, так и надо. Сашка спас ему жизнь, вытащил из смертельной ловушки, вылечил от стресса, который может убить человека так же неотвратимо, как пуля. Кому ещё верить?!

– Пошли домой, как собирались, – предложил я, – там всё обдумаем.

Дома мы переоделись в домашнее, потом с Зямой накололи дров, растопили печь, принесли воды и здорово пропотели.

– Давай, Зям, сходим в баню! – предложил я.

– А я?! – огорчилась девочка.

– Хочешь с нами? – улыбнулся я.

– С вами бы пошла, да там чужие пацаны…

– Думаю, пацаны разбегутся, – вздохнул я, – другое дело, взрослые. Придётся тебе сегодня в корыте мыться, мы потом вынесем воду.

Мы собрались и пошли в баню. Когда зашли, там мылись старшие ребята. Увидев нас, они плюнули, и стали собираться:

– Помыться не дадут, суки…