Текст книги "Лукашенко. Политическая биография"
Автор книги: Александр Федута
Жанры:
Политика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 44 страниц)
И тут народу является Лукашенко – с его понятной риторикой, с уверенным знанием, кто виноват, с обещаниями восстановить справедливость.
Сам Лукашенко, кстати, эту свою роль хорошо понимал и чувствовал ее очень точно. И любая наша попытка хоть как-то усложнить его предвыборный образ встречалась им в штыки. Помню, как его пригласили выступить в Академии наук. Мы с Сергеем Чалым за три ночи подготовили нашему кандидату доклад на тему «Гражданское согласие как необходимое условие проведения экономических и политических реформ». Лукашенко прочитал, улыбнулся, поблагодарил – но на семинаре нашими листками не пользовался, а говорил все о том же: кто виноват, кого нужно наказать, как следует восстановить Союз… И академики во главе с бывшим президентом Академии Николаем Борисевичем – рукоплескали! Им было достаточно. Они узнали своего любимца, своего «Микулу Селяниновича» – и радовались этому, как дети. Они были так воспитаны: «человек из народа» прав «по определению».
Эффект от публичных выступлений Лукашенко был поразительный. Помню, я сопровождал его в Гомель. Во время этой поездки он выступал на крытом стадионе, перед двумя с половиной тысячами людей. Он стоял в центре арены, рассказывая свою любимую «эпопею» – как он боролся с гидрой коррупции. Длилось это около двух часов, затем еще два часа докладчик отвечал на вопросы… Потом он снял пиджак, рубашка на спине была абсолютно мокрой… Сел. Бледное усталое лицо ничего не выражало… И народ хлынул с трибун. Казалось, люди не выходили из рядов в проходы, а просто перешагивали через кресла и текли вниз на арену лавой. И лава эта неумолимо двигалась к своему герою. У нее появились руки, которые тянулись к оратору. Протягивали какие-то клочки бумаги, блокноты, книги – только распишись! Кто-то протянул паспорт, кто-то – в полунищей тогда Беларуси! – стодолларовую купюру! Тянулись не как к поп-идолу, а как к святому… Я видел глаза минчан, тянувшихся тремя месяцами ранее к Клинтону: там интерес к экзотике – здесь настоящая вера в чудо…
Каждая его речь демонстрировала, насколько он вжился в свой образ, в свою роль. А сам он, похоже, уже начинал искренне верить в собственное мессианство.
Чтобы ни говорили позднее о том, каких специалистов-имиджмейкеров привлекал себе в помощь наш герой, но я знаю доподлинно: свой имидж Александр Лукашенко создавал сам. Хорошо помню, как он кромсал подготовленный нами текст одного из выступлений, безжалостно что-то вычеркивая и вставляя свое. Когда он отдал мне его для чистой перепечатки, живого места в нем не было. Синицын, поймав мой недоуменный взгляд, только хмыкнул: «Литераторы! Вас бы в колхоз отправить, учить язык! Пишите проще!».
Президентская кампания 1994 года была первой предвыборной кампанией в суверенной Беларуси. Какого-либо опыта проведения выборов в новых условиях ни у кого не было. Не было практически никаких средств, более того, даже представления, что эти средства нужны, на что и как их тратить.
«Это удивительно, но все работали за идею. Это была самая дешевая из всех предвыборных кампаний, когда-либо проходивших в Беларуси», – вспоминает спустя девять лет лидер Партии коммунистов Белоруссии Сергей Калякин109109
Сергей Калякин – бывший руководитель Советского райисполкома г. Минска, первый секретарь ЦК ПКБ. Лидер фракции коммунистов в Верховном Совете 13-го созыва. Сохранил верность Конституции, ушел в оппозицию после референдума 1996 года. В 2001 году выдвигался кандидатом в президенты, но, судя по всему, сам предпочел не регистрироваться.
[Закрыть].
Его точка зрения совпадает с точкой зрения члена сойма БНФ Валентины Тригубович110110
Валентина Тригубович – журналист и искусствовед, активист БНФ, участник или свидетель практически всех оппозиционных акций. Несколько лет исполняла обязанности председателя международной комиссии сойма Белорусского народного фронта. Председатель Международного общественного объединения «Белорусская перспектива».
[Закрыть]:
«Практически все фронтовцы работали как волонтеры – бесплатно».
Действительно, даже едва ли не самая затратная работа – сбор подписей – осуществлялась в ту пору абсолютно бескорыстно. Именно поэтому ключевыми игроками оказались те, кто опирался па организованные структуры. В распоряжении Кебича были местные органы власти и крупные государственные предприятия. Позняк, Новиков и Карпенко полагались на свои партии. Шушкевич – на чужие (БСДГ Олега Трусова и ОДПБ Александра Добровольского).
Собственных структур не было лишь у Александра Лукашенко. Именно поэтому никто, включая, пожалуй, самого Лукашенко, до конца не верил, что ему удастся собрать необходимое для выдвижения количество подписей.
Но у него был штаб, на заседаниях которого он постоянно повторял: «Ваше дело – собрать подписи. Остальное – моя работа».
И мы работали, кампания набирала обороты, и наша команда разрасталась как снежный ком.
Как правило, совещания в штабе проводил Леонид Синицын. Проходили они два раза в неделю – в пятницу, когда планировали рабочий график кандидата на будущую неделю, и во вторник, по «оперативным» вопросам, если они вдруг возникали. Синицын справлялся с этим, как говорится, легко и непринужденно. Он вспоминает: «Сложностей не было. Нужно было только сдерживать амбиции и сводить разные точки зрения. У меня способность переговорного процесса достаточно хорошая, чтобы держать всех в одном ключе, направляя в нужное русло».
Синицын не преувеличивает свою «способность переговорного процесса». Штаб убедился в этом, когда он на две недели уехал в США, оставив вместо себя Титенкова. Если бы он задержался в Хьюстоне на неделю дольше, вся избирательная кампания бы рассыпалась, несмотря на личный авторитет нашего кандидата. Иван Титенков был абсолютно неприемлем в качестве полноправного руководителя штаба. После интеллигентного и все схватывающего на лету Синицына он казался просто грубияном, не желавшим (вернее, не умевшим) кого-либо выслушивать, обрывавшим людей на полуслове, упрямо настаивавшим на своем. Проще было застрелиться, чем представить себе, например, выпускника МГИМО Цепкало, вынужденного о чем-то разговаривать с и. о. начальника штаба Иваном Титенковым…
Все больше людей стремилось к нам, ощущая в нашем кандидате силу, видя народную поддержку, понимая, что лишь он имеет реальный шанс добиться власти. Шли к Лукашенко, даже зная, что это может быть опасно лично для них.
Вспоминает Валерий Кез, генерал-майор госбезопасности111111
Валерий Кез – кадровый контрразведчик, участник войны в Афганистане, генерал-майор КГБ. Ушел в 1995 году в отставку с поста первого заместителя государственного секретаря Совета Безопасности Республики Беларусь – заместителя того самого Виктора Шеймана, с которым ему предстбяло установить тесные рабочие отношения еще до выборов. После отставки – в Москве.
[Закрыть]:
«О том, на кого делать ставку, я стал задумываться в марте – начале апреля 1994 года. На том этапе я еще не определился, но когда посмотрел на инициативную группу, которая выступила в поддержку Лукашенко, где были Гончар, Булахов, Привалов и еще несколько человек, которых я знал, я, взвесив все, принял решение встретиться с кем-нибудь из них. В первую очередь я думал о Привалове, с которым мы служили в Гродно, и о Булахове – с ним я неоднократно беседовал по разным рабочим вопросам. Видно было, что вокруг Лукашенко собирается команда молодых, умных, думающих о судьбе государства людей – политиков, экономистов, юристов, с которыми можно делать дело, которые позволят республике шагнуть вперед. И в начале апреля 1994 года я встретился сначала с Приваловым, переговорил о возможности на конспиративной основе поддержания отношений с ними, а затем, через несколько дней, с Булаховым.
Булахов с одобрением отнесся к моему шагу и сказал, что им такая поддержка нужна, а за контакты с силовыми структурами у них отвечает Шейман: "Вы его знаете, и если не возражаете, то будете встречаться с ним". И уже с конца апреля 1994 года я начал систематически встречаться с Шейманом. Чаще всего я разговаривал с ним о возможных шагах, которые может предпринять Комитет государственной безопасности, для того чтобы обеспечить каким-то образом свободу и возможность нормально работать».
Показательно, что «конспирируется» не рядовой чекист, а шеф военной контрразведки Республики Беларусь. И еще одно: Кез идет не к Лукашенко, он идет в «команду», причем знаковой фигурой для него является полковник Леонид Привалов, депутат Верховного Совета, активист проправительственного объединения «Беларусь», его старый знакомец по совместной службе в Гродно.
Новые люди приходили к нам ежедневно. Лукашенко старался никого не отталкивать, даже тогда, когда появлялись явно психически больные, он говорил нам:
– Никого не отталкивайте. Это еще один голос. Это еще один избиратель. Если вы его прогоните – к кому он пойдет?
И мы никого не гнали.
Наоборот – звали к себе, причем настойчиво. Ведь Лукашенко начал «собирать» свою команду еще тогда, когда президентства в помине не было. Вспоминает тогдашний министр иностранных дел Петр Кравченко:
«В декабре 1992 года мне довелось выступать на одном из заседаний Верховного Совета Республики Беларусь. После него меня поджидал уже одетый в мешковатое пальто Лукашенко, который предложил прогуляться и проводить меня в МИД. Я согласился, отпустил машину, и мы, не торопясь, направились в министерство. Лукашенко уже "входил в силу", и мне было интересно узнать, что он от меня хочет.
Наша "прогулка" продолжалась не час и не два, а вылилась в почти пятичасовое (!!!) хождение от Дома правительства к МИДу и обратно. Вначале со стороны Лукашенко шел осторожный зондаж: он пытался выяснить мое отношение к тем или другим руководителям республики, депутатам Верховного Совета. Затем Лукашенко активизировался, его рассуждения стали агрессивными, громы и молнии начали метаться в адрес Кебича и Шушкевича. Получалось, что в республике нет ни одного стоящего руководителя – все бездари, ворюги, пьянчуги…
Я не выдержал и осадил его:
– Саша! Как ты можешь поливать грязью Вячеслава Францевича и Станислава Станиславовича, если у одного ты просишь продать тебе из гаража Совмина "Волгу", а у другого пьешь чарку и даже ночуешь?! Возишь ему капусту, картошку и сало.
– Ты не прав, Петр Кузьмич. Я не стригу всех под одну гребенку. У нас много умных мужиков – Булахов, Гончар, Лебедько, Грибанов, Трусов, к примеру, да и тебя в парламенте ценят, – пытался парировать Лукашенко.
Мне стало ясно, что за этой комплиментарной тирадой уже скрываются планы по созданию команды, куда он пытался втянуть и меня. Прямого приглашения не последовало только потому, что я недвусмысленно дал ему понять, что у меня есть собственные политические амбиции».
Кравченко отказался. Но другие соглашались. Цепкало установил связь Лукашенко с тогдашним первым заместителем министра иностранных дел Георгием Таразевичем112112
О чем Таразевич позже неоднократно вслух сожалел. Впрочем, дожить до «исправления» нашей с ним общей «ошибки» ему так и не довелось…
[Закрыть].
Появлялись и руководители структурированных организаций. Скажем, была такая очень шумная партия Славянский Собор «Белая Русь». Ее руководители, Николай Сергеев и Владимир Гурин, часами сидели у Лукашенко, задавая какие-то вопросы и мешая работать. С ними нам еще придется намаяться…
Бурно проходили встречи с представителями Союза офицеров. Его лидер Дмитрий Иванов в тот период поддерживал Кебича, но его соратники откровенно выступали за Лукашенко.
Не все и не со всеми получалось успешно… Помню, как трудно все в той же комнате отдыха проходили переговоры кандидата в президенты с председателем Аграрной партии, советником премьер-министра Беларуси Семеном Шарецким113113
Семен Шарецкий – аграрный академик, бывший заведующий кафедрой Минской партийной школы, бывший председатель колхоза, руководитель Аграрной партии, в 1996 году избран спикером Верховного Совета 13-го созыва. Пытался сохранить хорошие отношения с Лукашенко, но после референдума 1996 года ушел в оппозицию. В 1999 году эмигрировал и некоторое время принимался на Западе как руководитель последнего легитимного белорусского парламента.
[Закрыть]. Пожилого Шарецкого привезли тайком, как бы на встречу с сыном, который работал в фирме, располагавшейся в здании ЦК СМБ. Руководитель этой фирмы Александр Еловик, собственно говоря, встречу и организовывал..
Разговаривали Шарецкий и Лукашенко наедине и расстались явно недовольные друг другом: Семен Георгиевич, уходя, ворчал что-то под нос, а наш кандидат, как всегда, невозмутимый, молча пил чай. Чашка в его огромных пальцах казалась игрушечной, неестественно маленькой.
Зато с могилевскими «хлопцами» вопросов не было. Хотя на меня лично они произвели диковатое впечатление. После Гончара и Булахова еще можно было как-то вынести Титенкова (депутат все-таки). Но от простоватого вида полувыбритого редактора могилевской газеты Григория Киселя и бывшего милиционера Владимира Коноплева114114
Владимир Коноплев – отставной милиционер, воспитатель в общежитии, помощник депутата Лукашенко, затем главный помощник президента Лукашенко. В 1995 году избран депутатом Верховного Совета 13-го созыва, где возглавил пропрезидентскую фракцию «Согласие». Во время кризиса 1996 года «Согласие» раскололо парламент и обеспечило Александру Лукашенко избавление от угрозы импичмента. Вице-спикер Палаты Представителей 1-го и 2-го созывов. Спикер Палаты Представителей 3-го созыва.
[Закрыть] меня коробило. Лукашенко это заметил, положил руку на плечо и сказал:
– Ребята хорошие. Вы дружите. Они все, что надо, в Могилеве сделают.
И мы дружили, хотя на связь со мной, информируя о ходе кампании в Могилевской области, ежедневно выходил будущий руководитель республиканского телевидения Егорушка Рыбаков115115
В момент сдачи книги в печать экс-руководитель Национальной Белорусской государственной телерадиокомпании Егор Рыбаков осужден на И лет тюрьмы по обвинению в злоупотреблении служебным положением и хищениях в особо крупных размерах.
[Закрыть]. Коноплеву было не до этого. Он мотался по всем городам и весям области, уговаривал, объяснял, если надо – угрожал местной номенклатуре, размахивая удостоверением помощника народного депутата Лукашенко.
Чуть позже, когда я познакомился с Аллой Коноплевой, несколько неандертальский облик ее супруга перестал меня пугать. Это была очень умная, сдержанная, прагматичная женщина, вполне достойная того, чтобы стать частью правящей элиты Беларуси. Было в ней уже тогда нечто неординарное. И те 75 тысяч подписей, которые супруги Коноплевы сумели собрать по Могилевской области в поддержку Лукашенко, – не в последнюю очередь результат работы ее собранного и внешне неброского интеллекта.
Приходили в штаб и, как мы их называли, «крысята». Это не были «крысы», бежавшие с корабля, поскольку корабль Кебича ведь мог и не потонуть. Но эти предусмотрительные люди предпочитали договариваться со всеми одновременно, посему подсылали в штаб своих «полномочных представителей» – «крысят».
Солидный седоватый дедушка с ученой степенью приходил, ласково щурясь, глядел по сторонам и шепотом представлялся:
– Шеленговский. Я от Ивана Ивановича Антоновича116116
Иван Антонович – доктор философских наук, заведующий отделом культуры ЦК КПБ. Затем представлял Беларусь в ЮНЕСКО. Был членом Политбюро ЦК компартии РСФСР времен Ивана Полозкова. После распада СССР вернулся на родину. При Кебиче возглавлял правительственный аналитический институт. При Лукашенко – заместитель министра, министр иностранных дел Беларуси. Заслуженный деятель науки Беларуси, профессор. После отставки – в Москве, читает лекции по истории и теории прав человека.
[Закрыть]… Вы же понимаете…
Сам Иван Иванович в тот период руководил аналитическим институтом правительства и каждое воскресенье поливал нас по государственному телеканалу последними словами, доступными доктору философских наук и бывшему члену Политбюро ЦК компартии России времен Полозкова. Вероятно, таким способом Антонович пытался приблизить нашу победу.
Эхом доходила до нас информация о переговорах с Мясниковичем117117
Михаил Мясникович, «заслуженный аппаратчик» Беларуси, доктор экономических наук, деятель жилищно-коммунального хозяйства, первый заместитель Вячеслава Кебича, и при Лукашенко остался в правительстве в качестве вице-премьера, затем сменил Синицына на посту главы Администрации президента. В 2001 году указом президента Лукашенко он неожиданно для всех, не будучи академиком, назначен президентом Национальной академии наук.
[Закрыть]. (Это было и вовсе запредельно: Мясникович занимал пост первого вице-премьера, а в случае победы Кебича должен был возглавить правительство.)
Леонид Синицын вспоминает:
«До того, как стало очевидно, что Лукашенко стал явным лидером, мы с Лукашенко говорили с Мясниковичем. Он вздыхал:
– Ну да, я понимаю, у вас очень большие шансы. Я, как бы, на вашей стороне.
Не помню дословно, но то, что он выразил готовность с нами сотрудничать, было тогда уже ясно».
Как говорится, вовремя предвидеть – не означает предать.
А вот Гончар и Булахов появлялись все реже. Диме Булахову еще кое-как приходилось «торговать лицом», поскольку официально именно он возглавлял инициативную группу по сбору подписей за выдвижение кандидатом в президенты А. Г. Лукашенко. Наделе же всю черную работу выполнили «менты» – Малумов с Сазоновым, построившие пирамиду из самых разных людей, не связанных между собой ничем, кроме искренней веры в то, что победа Лукашенко позволит им жить лучше. Вероятно, оба «молодых волка» почувствовали свою чужеродность в пестрой компании.
В одно из таких, повторюсь, не частых посещений они пили кофе и обсуждали, каким образом формировать группу доверенных лиц кандидата в президенты. Говорили, что обязательно нужна работа по категориям, по профессиям. «Депутат Виктор Кучинский – военный, и это очень хорошо. Есть пенсионер, врач, ученый…» Тут Булахов спрашивает:
– Витя, а проститутки? Кто у нас будет работать с проститутками?
– Дима, а зачем ему проститутки? У него уже есть мы.
После таких шуток можно было захлебнуться кофе: к тому, что политики – люди циничные, мы в те времена еще не привыкли.
Ольга Абрамова, тогда сопредседатель Движения демократических реформ в Беларуси, вспоминает:
«На встрече с Лукашенко мы к нему присматривались и задавали много вопросов о судьбах экономики, о судьбах местного самоуправления. И нас очень смутили ответы, сложилось впечатление, что пока что система взглядов, программные подходы у команды не сформированы. Александр Григорьевич сделал мне предложение:
– Мне нужны будут женщины-министры. Входите в нашу команду. – И повторил: – Мне нужны будут женщины-министры.
Я поблагодарила за это лестное, безусловно, предложение, но сказала, что должна подумать, и по завершении встречи подарила ему свою книжку об Аркадии Вольском, российском политике-промышленнике, надписав: "Будущему президенту Республики Беларусь"».
Сейчас это выглядит даже забавно. Философ Абрамова дарит Лукашенко свою брошюру о Вольском, международник Цепкало – о реформировании экономики в государствах юго-восточной Азии, филолог Федута – о Пушкине. Просто Союз писателей какой-то…
Бюро ЦК Союза молодежи Белоруссии реагировало на сходки лукашенковского штаба в здании ЦК крайне настороженно. Все понимали, что ничем хорошим для СМБ это не кончится, но и остановить меня не осмеливались. В конце концов ко мне заехал член ЦК СМБ, бывший воин-интернационалист Юра Батян, работавший тогда помощником Геннадия Данилова, показал проект постановления Совета Министров о национализации нашего здания118118
На здание, как мы помним, положили глаз бывшие комсомольские работники, имевшие поддержку в окружении Кебича.
[Закрыть] и поинтересовался, какого черта я пустил «к себе» Лукашенко. Потом Юра куда-то позвонил, и мы поехали к его шефу. Тот оказался человеком слова: пообещал Юре, что меня выслушает – и выслушал.
– Так, ребята, – сказал Данилов, выслушав, – Я думал, чего это Федута так не любит Кебича. А оказывается, его обижают… Ну а если несправедливость будет исправлена, ты выгонишь Лукашенко из здания?
– Нет, – сказал я, – так я поступить не смогу.
– А как сможешь?
– Если Кебич завтра объявит, – сказал я, недолго думая, – что у здания есть законный хозяин, я тут же заявлю о созыве внеочередного съезда и о своей предстоящей отставке. До съезда два месяца, за это время и Лукашенко уйдет, и я уйду.
– Нас это удовлетворяет, – буркнула, поразмыслив, «правая рука премьера». – Но ты не обманываешь? Документы в порядке?
…Утром я впервые разговаривал с Кебичем.
– А, это вы… – рука премьера была уставшая, но с явной претензией на твердость. – Нагородили вы тут. Все вы нагородили…
Данилов сдержал обещание. Председатель Комитета по делам молодежи Михаил Подгайный буквально ошалел, услышав премьера:
– Зачем мы будем нарушать закон? У здания есть хозяин, разговаривайте с ним…
– Спасибо, Вячеслав Францевич, – сказал я.
– Как благодарить, вы знаете. Сдержите слово? – спросил Кебич.
Я кивнул.
– Алексейчик, директор БелТА, уже предупрежден, – сказал Данилов. – У тебя в приемной сидит его корреспондент, ждет твое заявление.
Помню, с какой радостью Лукашенко пожимал мне руку после этой моей отставки: «Саша, и ты – отвязался!».
Дело в том, что Лукашенко отчетливо понимал: проиграв выборы, он остался бы совсем на бобах. И деваться ему было бы некуда. Всем его соперникам было чем заняться и после поражения. Члены-корреспонденты Академии наук Станислав Шушкевич и Геннадий Карпенко, и достигший вершины исполнительной власти, ставший одним из отцов белорусского суверенного государства Вячеслав Кебич, и Герой Труда Александр Дубко, и секретарь ЦК (какого-никакого, но все-таки) партии Василий Новиков, и лидер БНФ Позняк – у всех были тылы, а у него – нет. Не мог же он, побывав кандидатом в президенты, вернуться в совхоз «Городец»!
Такая «обреченность» заставляла его задумываться и о том, есть ли куда вернуться его соратникам по предвыборной кампании? И не сдадут ли они его? Вот почему он предпочитал «отвязавшихся», сжегших мосты к отступлению. И старательно добивался отречения своих помощников от прошлого и настоящего – во имя далеко не столь уж очевидного будущего. Нетрудно представить, как он был доволен, когда Михаил Сазонов и Юрий Малумов отказались исполнить приказ министра внутренних дел и вернуться на свои рабочие места, ссылаясь на то, что они якобы все еще прикомандированы к комиссии Лукашенко. Обоим грозило увольнение. Но офицеры нарушили приказ, потому что надеялись стать политиками и отдавать приказы сами119119
Вернулся в распоряжение министра лишь Николай Карпиевич, но и он почти немедленно ушел в отпуск и начал работать в штабе.
[Закрыть].
…Когда за сутки до похода к Кебичу я сообщил Синицыну о нависшей над штабом угрозе, тот только хитро прищурился. Оказывается, новые помещения для штаба уже были приготовлены, туда даже начали переносить все накопившиеся бумаги. Нас приютил Бородич.
Аркадий Бородич – фигура загадочная.
Если судить по его собственным рассказам, в которых, правда, всегда ощущается крутой привкус мюнхаузенщины, родился он где-то в районе солнечного Магадана, так что усвоил тамошние замашки без особого труда. Занимался строительством, потом, после благословенных горбачевских реформ, по его словам, перешел на какие-то финансовые операции. К началу предвыборной кампании 1994 года он был уже владельцем нескольких фирм, а заодно и заместителем председателя правления «Белагропромбанка» – то есть заместителем будущего первого лукашенковского премьер-министра Михаила Чигиря.
Поскольку наш милиционер Николай Карпиевич незадолго до того проверял какую-то из компаний Бородича, то, вероятнее всего, именно он и «привлек» зама Чигиря в предвыборную команду.
Сам же Чигирь появился у нас всего однажды, тщательно вжимаясь в собственный пиджак. Он не был похож тогда не то что на будущего руководителя правительства, но даже на главу крупного банка, которым руководил.
Выделенные Бородичем под штаб помещения находились неподалеку от здания ЦК комсомола, то есть от нашего бывшего штаба. Это были шесть комнат с отдельным входом, располагавшиеся на двух лестничных площадках. Мы называли их «скворечником», и сидели в этом «скворечнике», собственно говоря, на птичьих правах – возможность бесплатно пользоваться помещениями являлась своеобразным спонсорским взносом Бородича. Кроме того, машины (личный транспорт) регулярно заправлялись сверхлимитированным тогда бензином, а штабисты раз в день спускались в столовую обедать – «за счет фирмы», то есть все того же Бородича.
Повторяю: вероятно, это была самая дешевая избирательная кампания и самый дешевый штаб из всех, которые мне приходилось видеть…
Сам кандидат бывал в штабе редко. Он много ездил по республике, проводил встречи в Минске. Нужно отметить, что тогда работник он был почти идеальный. Сегодняшний категоричный, не приемлющий чужого мнения президент, будучи кандидатом, умел выслушивать всех, причем очень терпеливо.
Штаб теперь собирался не часто. Первоначально, когда работы было мало, Синицын старался на общих сборах встряхивать нас, помогая оставаться в форме. Но по мере того как механизм раскрутился и подписи пошли валом, собирались лишь для обсуждения действительно насущных вопросов…
И вот 31 мая 1994 года ЦИК начал процедуру регистрации кандидатов на пост Президента. Подписи были собраны.
Рекордсменом стал, как и ожидалось, Вячеслав Кебич. Он собрал 411 тысяч подписей, кроме того, представил в ЦИК 203 подписи депутатов Верховного Совета (выдвижение на пост Президента осуществлялось путем сбора подписей 100 тысяч граждан или 70 депутатов ВС).
Второе и третье места достались кандидатам, опиравшимся на поддержку разветвленных партийных структур: у Позняка – 232 тысячи, а у Новикова – 199 тысяч. Дубко набрал 146 тысячи, а Шушкевич – 131 тысячу.
Лукашенко оказался на четвертом месте (176 тысяч), причем свыше семидесяти тысяч подписей собрали по Могилевской области: сработали Алла и Володя Коноплевы.
Затруднения возникли лишь у одного из потенциальных кандидатов – у Геннадия Карпенко.
