Текст книги "Лукашенко. Политическая биография"
Автор книги: Александр Федута
Жанры:
Политика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц)
Геннадия Карпенко все воспринимали как человека с демократическими, вполне рыночными убеждениями. Он был своим и для оппозиции, и для власти: в парламенте возглавлял комиссию по науке и научно-техническому прогрессу, а потом, при всей нелюбви к резким телодвижениям, бросил все и баллотировался на пост председателя Молодечненского городского совета (тогда этот пост был совмещен с постом председателя исполкома). Первым его заместителем стал Виктор Гончар.
Этот дуэт попытался превратить Молодечно в столицу рыночных преобразований, а заодно и в культурную столицу Беларуси. Город действительно преобразился; ежегодно в нем проводились всевозможные фестивали и конкурсы. В этом районном центре были созданы, быть может, лучшие условия для развития предпринимательства в стране. Пресса смеялась: новые утописты превращают Молодечно в «Город Солнца». Смех смехом, но так оно и было. И мэр города Карпенко становился все более и более известен и популярен.
Его кандидатура могла привлечь на свою сторону и интеллигенцию, и чиновников, и директорский корпус. Это был опасный соперник еще и потому, что он не нес какой-либо персональной ответственности за развал экономики. И в снятии его кандидатуры с дистанции были заинтересованы все. Геннадий Карпенко опирался исключительно на «волонтеров» – новую тогда для Беларуси группу «профессиональных» сборщиков подписей, работавших за деньги. Больших денег, а соответственно, особой надежды на успех у Карпенко не было.
Но у него оставалась другая надежда. Можно было собрать подписи 70 депутатов Верховного Совета, где Геннадий Дмитриевич был достаточно популярен. И он относительно легко собрал эти подписи, причем ставили их в поддержку Карпенко люди самых разных политических убеждений, от членов парламентской оппозиции до членов парламентского большинства, от «молодых волков» до сторонников «загнанного» ими до политической полусмерти «зубра» Шушкевича.
Карпенко набрал 70 подписей депутатов – и расслабился, считая, что собирать 100 тысяч подписей рядовых избирателей уже не нужно. Это его и погубило. Из ПО тысяч собранных его «пехотой» подписей ЦИК сумел признать действительными только 93 тысячи. Остальное «нарисовали» недобросовестные «волонтеры», думавшие о деньгах больше, чем о победе своего кандидата.
…Первыми отозвали депутатские подписи за Карпенко сторонники Станислава Шушкевича. Эту кампанию организовывал депутат Олег Трусов, хорошо понимавший, что Карпенко способен оттянуть добрую треть голосов его кандидата.
Здесь начали суетиться все остальные. Одним соперником меньше – вот славно-то будет!
Узнав, что среди поставивших подписи в поддержку выдвижения Карпенко не только Виктор Гончар – что было как раз вполне естественно, – но и еще несколько его сторонников, Лукашенко собрал специальное совещание и требовал одного: отозвать подписи! Немедленно! Любой ценой.
Это была почти истерика: как же – среди подписантов оказался даже руководитель инициативной группы по выдвижению самого Лукашенко Дмитрий Булахов!
Совещание шло более часа. Уговоры не действовали. И лишь аргумент Леонида Синицына сыграл определенную роль:
– Не волнуйся! Карпенко они снимут и без нас!
Синицын предлагал не ссориться с Карпенко, надеясь привлечь его в будущем на нашу сторону. Тем более уже было известно, что свои подписи отзывают члены депутатского объединения «Беларусь». В разговоре на улице, нечаянным свидетелем которого я был, Василий Леонов поддержал Синицына:
– Чего вы волнуетесь? Зачем вам вообще штаб? Они все сделают за вас.
Так и получилось: из 78 депутатских подписей, поданных за выдвижение Карпенко кандидатом в президенты, в ЦИКе осталось лишь 64. «Соперника» дружно «пристрелили» штабы непримиримых оппонентов – Кебича и Шушкевича.
Карпенко мог судиться с ЦИКом, но не пожелал. Возможно, ему просто было лень. Возможно, он надеялся, что у него еще будет шанс наверстать упущенное, если выборы не состоятся.
Лукашенко, таким образом, вышел из истории с подписями Карпенко, сохранив лицо. Лишь подпись Булахова была отозвана. И то – не отозвана, а заменена подписью Ивана Титенкова: баш на баш.
В команде Кебича были вдохновлены достигнутым успехом. Там знали о фактическом окончании кампании Карпенко еще до того, как Лукашенко сдал подписи в Центризбирком. И поскольку теперь именно Лукашенко воспринимался как главный конкурент, следовало не дать и ему возможности зарегистрироваться.
Ставка была сделана на руководителей партии Славянский Собор «Белая Русь» Николая Сергеева и Владимира Турина. Что им пообещали тогда, никто до сих пор не знает, однако именно они публично объявили, что Лукашенко предал интеграционную идею, окружил себя агентами иностранных разведок и отказался от левоцентристских убеждений. Сергеев и Турин обратились к рядовым членам своей партии с призывом не сдавать подписи, даже если они ими собраны.
Но никакой паники в нашем штабе не было. Никто толком не знал, сколько подписей собрали члены Славянского Собора, но Малумов и Сазонов, которые вели подсчет, в конце концов успокоили нас: все в порядке, движемся дальше. К тому же рядовые члены Славянского Собора не только не ушли с нашего корабля вслед за своими вождями, а, напротив, добросовестно старались доказать, что они «не такие». Работа продолжалась. Подписи собирались. Генерал Анатолий Баранкевич лично собрал около семисот подписей…
Лукашенко зарегистрировали.
Началась предвыборная кампания.
Глава девятая. Окончательный выборОдной из главных карт, которые разыгрывались ведущими кандидатами в ходе избирательной кампании, как мы помним, была карта отношений с Россией.
Кебич активно эксплуатировал проблему введения единой валюты, создания рублевой зоны и с помощью государственных средств массовой информации фактически узурпировал тему.
Лукашенко предстояло превзойти своего конкурента на интеграционном поле. Но здесь нужно было как-то авторитетно заявить себя, резко встряхнув общественное сознание. В штабе считали, что лучшим образом этому мог бы содействовать визит Лукашенко в Государственную думу Российской Федерации.
Визит взялся организовать Валерий Цепкало. Блестящий выпускник МГИМО, он оказался совершенно чужим для белорусской номенклатуры, в том числе и дипломатической. А Лукашенко давал ему шанс одним махом вырваться с нижних этажей дипломатии, сразу перескочив через несколько ступенек. Поэтому обеспечить ряд громких имиджевых акций предвыборной кампании было очень даже в интересах Цепкало.
Дело осложнялась тем, что согласованные им сроки визита как назло совпали с предательством руководителей Славянского Собора, и поездка в Москву в такой ситуации неизбежно выглядела бы попыткой самооправдания. Поэтому большинство членов штаба выступили против визита. Активно поддержали идею визита лишь Булахов, Цепкало и я. Синицын, как всегда в спорных случаях, предпочел выжидательно промолчать.
Лукашенко выслушал всех и категорически заявил:
– Большинство решило – так тому и быть! Не поеду!
Все разошлись. А через два дня из прессы мы узнали, что наш кандидат все-таки посетил Думу. Это было вполне в его духе.
В Думе у Цепкало связи были преимущественно во фракции ЛДПР, поэтому принимающей стороной выступила именно эта фракция. Она же предоставила время своей пресс-конференции для встречи Лукашенко с журналистами. Таким образом, визит в Думу был на самом деле визитом во фракцию Владимира Жириновского, но никто в Белоруссии на это особого внимания не обратил.
Пользуясь статусом народного депутата, Лукашенко предложил «Народной газете» опубликовать текст своего выступления в Думе. И редактор парламентского издания, Иосиф Середич120120
Иосиф Середич – журналист. Работал заместителем редактора партийной газеты «Советская Белоруссия». Редактировал орган Верховного Совета «Народную газету», был отстранен от должности Лукашенко, несмотря на депутатский мандат. Создатель и главный редактор единственной ежедневной оппозиционной газеты «Народная воля».
[Закрыть], хотя и мало веривший в победу Лукашенко, но откровенно игравший против Кебича, охотно напечатал предоставленный текст.
В принципе, в Думе Лукашенко повторил все то, что он говорил и в Беларуси. Речь шла о системном кризисе в белорусской экономике, о затоваренных складах белорусских заводов, наконец, о бывших военных городках, лишенных каких бы то ни было перспектив. Особо он остановился на своей инициативе по возрождению Союза на новой основе:
«Предлагаю трем парламентам, я имею в виду и братский украинский, немедленно создать официальные депутатские группы для проведения переговоров о выработке механизма объединения братских республик! Надеюсь, что это поддержат президент и правительство России. Ушло время разрушения, пришло время созидания.
Собраться нужно обязательно, и сделать это в Беловежской пуще, в Вискулях. Это будет символично. Именно там можно серьезно и откровенно обсудить политические и экономические условия столь необходимой нам всем интеграции. Разумеется, это будет не воссоздание Советского Союза, не превращение Беларуси и Украины в какие-то губернии, а ответственный и судьбоносный шаг на пути восстановления нормальной жизни»121121
О чем говорил А. Лукашенко в российской Думе // Народная газета. 1994. 20 мая.
[Закрыть].
С практической точки зрения выступление в Думе кому-то могло показаться полным провалом:
«Речь гостя вызвала протест со стороны фракции "Выбор России" (напомним, что это была тогда проправительственная фракция. – А. Ф.). Выступивший от ее имени Борис Золотухин заявил, что с трибуны Госдумы имеют право выступать лишь официальные представители других государств. Он дал понять, что Лукашенко использует трибуну Думы в предвыборной борьбе за пост президента Беларуси…
Представитель фракции коммунистов предложил открыть дискуссии по вопросу, поднятому Лукашенко. Однако Дума отклонила эту идею. 132 депутата проголосовали "за", 51 – "против", 12 воздержались. (Кворум для принятия решения – 225 голосов.) Затем Александр Невзоров от имени депутатской группы "Российский путь", возглавляемой Сергеем Бабуриным, предложил внести в протокол заседания Думы запись о том, что инициатива Лукашенко, направленная на сближение парламентов и народов России и Беларуси, приветствуется Думой. Это предложение также не было поддержано»122122
Овчаров В. Московский вояж претендента // Советская Белоруссия. 1994. 20 мая.
[Закрыть].
Но зато политически само появление «кандидата с улицы» в Думе, да еще со скандалом – было сильным ходом. Белорусы привыкли к тому, что контакты на официальном уровне осуществляют исключительно высшие руководители страны, премьер-министр и глава парламента. За недолгие годы суверенитета таких контактов было достаточно много, но пользы от них никто не ощущал. Правительство трубило о восстановлении «рублевой зоны», видя в этом главный козырь предвыборной кампании Вячеслава Кебича. Население верило и ждало, что вот-вот вновь вместо «зайчиков» оно начнет пользоваться той же валютой, что и Россия, – в данном случае российскими рублями. Но идея «рублевой зоны» неожиданно наткнулась на непредвиденное обстоятельство.
У «непредвиденного обстоятельства» были имя, а также ученая степень и статус председателя правления Национального банка Республики Беларусь. Звали «обстоятельство» Станиславом Богданкевичем.
Профессор Богданкевич, вопреки всем действиям правительства, настаивал на самостоятельности Национального банка Беларуси – то есть на сохранении права эмиссии, права создавать собственные золотовалютные запасы:
«Я никогда не пойду на то, чтобы отдать активы Нацбанка в распоряжение другого государства. Когда мы сидели в кабинете Черномырдина, Шохин (тогда – вице-премьер и министр экономики России. – А. Ф.) сказал: "Если вы так ставите вопрос, мы готовы в порядке исключения само здание (здание Национального банка. – А. Ф.) оставить в собственности Беларуси". Нам нужна такая подачка? Все это не имеет никакого отношения к экономическому союзу. Интеграция – это обмен продуктами труда, свободное движение капитала, отказ от таможни. Я двумя руками «за»»123123
Богданкевич С. С. 16.
[Закрыть].
Об «упрямстве», а на деле – продуманной и четко аргументированной позиции Богданкевича, не желавшего во имя политической карьеры Кебича нарушать Конституцию и отказываться от национальной валюты, знали лишь в кругах политиков и экономистов. Народ видел другое: правительство обещает ввести российский рубль – и ничего не делает. Вот почему сам факт визита Лукашенко в Государственную думу вызвал крайне нервную реакцию Кебича. Не случайно «Народная газета» строкой ниже текста выступления Лукашенко в Думе сообщила: «За час до подписи газеты в печать стало известно, что премьер-министр В. Кебич срочно вылетел в Москву».
У Кебича была и еще одна причина для беспокойства. Опираясь на информацию агентства Интерфакс, «Народная газета» сделала весьма серьезное примечание: «На состоявшейся после выступления в Думе пресс-конференции А. Лукашенко, отвечая на вопросы журналистов, сказал, что одной из целей его пребывания в Москве является исследование фактов продажи белорусским правительством оружия в Хорватию».
Это было уже совсем серьезным ударом. Заявление о том, что правительство суверенной Беларуси продает оружие в обход эмбарго ООН, было недвусмысленным доносом, позволявшим немедленно перевести Вячеслава Кебича из числа союзников России в число подозреваемых: санкции против бывшей Югославии вводились с согласия Кремля.
Петр Кравченко – основная мишень этого удара – оценивает это заявление так:
«Это были инсинуации, высосанные из пальца. За этой провокацией явно стояли незадолго переведенный в Варшаву Георгий Таразевич, изгнанный из МИДа за профнепригодность Валерий Цепкало и, возможно, Валерий Кез».
Скорее всего, здесь Лукашенко попросту сочинял, ибо никаких фактов, в реальности подтверждающих подобное нарушение международных обязательств, им озвучено не было. Да и сам Лукашенко после победы оставил эту тему без последствий.
Впрочем, лгал не только Лукашенко.
Можно сказать, что главным принципом всей кампании 1994 года была сознательная ложь обеих ведущих команд. Аутсайдеры оказались то ли менее прагматичными, то ли более нравственными.
В частности, с подачи штаба Кебича 14 июня в газете «Советская Белоруссия» под названием «Беларусь беременна первым президентом. Кто им станет?» была опубликована статья, выданная за перепечатку из голландской газеты «Amsterdammgufiere». В ней искажались факты из биографии Станислава Шушкевича («именно благодаря ему, сыну поляка-католика и польской еврейки, в православной Беларуси были открыты более двухсот католических костелов, а православных церквей лишь два десятка»), ему приписывались русофобия и крайний национализм.
Было понятно, что статья написана либо в Минске, либо в Москве: ни один европеец не поднимал бы вопросов религиозности и национальной корректности в такой дикой форме, как это было сделано в статье. Уже по окончании предвыборной кампании Станислав Шушкевич через суд сумел защитить свои честь и достоинство, доказав, что голландского оригинала данной статьи никогда не было.
Александру Лукашенко, разумеется, тоже достался ушат обвинений. В частности, за два дня до голосования белорусское государственное телевидение продемонстрировало сюжет, в котором стюардесса правительственного самолета сообщает телезрителям, что якобы несколько лет назад депутат Лукашенко во время визита в Китай… похитил у нее сумку с конфетами и электромассажером. По слухам, передача была инспирирована пресс-секретарем Кебича полковником Заметалиным124124
Владимир Заметалин – военный политработник, при Кебиче – пресс-секретарь премьер-министра. После провала предвыборной кампании Кебича его «талант» будет востребован Лукашенко. Став «верховным идеологом» республики, заслужил ненависть независимой прессы и творческой интеллигенции, прозвавших его «черным полковником». Он успел поработать заместителем главы Администрации, председателем Госкомпечати, вице-премьером. Курировал связи с Ираком. Окончательно (ой ли?) отправлен на отдых в 2001 году.
[Закрыть]. Помню, я позвонил Лукашенко в гостиницу с вопросом, видел ли он этот сюжет. После минутной паузы кандидат в президенты спросил меня:
– Саша, и ты в это – веришь?
Конечно, я в это не верил. Никакие заместители министра, якобы летевшие в этом самолете, а теперь демонстрируемые телевидением прямо на больничной койке, не могли убедить меня в том, что такое – было. И не только меня. Сказанному не поверил практически никто. Не известная никому стюардесса лучше любого агитатора убедила избирателей в том, что власть боится Александра Лукашенко, а потому за него стоит голосовать125125
Много позже люди, летевшие в том самолете, будут утверждать, что нечто похожее действительно случилось, но Вячеслав Кебич, возглавлявший тогда белорусскую делегацию, якобы просто не стал портить карьеру молодому депутату, замяв дело предположением, что сумочка стюардессы могла случайно попасть в вещи депутата Лукашенко. Но кого в суете предвыборной кампании заботит истина?
[Закрыть].
Впрочем, черные (или темные – как обычно говорят о сомнительных историях) технологии и команде Лукашенко были отнюдь не чужды.
С одной из таких нашумевших историй попробуем разобраться.
Семнадцатого июня, во время поездки по Витебской области, в Лиозненском районе, машина кандидата в президенты Лукашенко (принадлежащая депутату Ивану Титенкову) подверглась обстрелу со стороны неизвестных лиц. Кроме Лукашенко и Титенкова в машине ехал депутат Виктор Шейман.
Телевидение и радио тут же распространили версию, согласно которой покушение задумано в штабе Лукашенко и разработано Булаховым и Гончаром. Когда я примчался в штаб, там уже сидел белый как полотно Виктор Гончар. Всем своим видом он словно спрашивал: «И вы в эту чушь верите?»
Говорит Зинаида Гончар126126
Зинаида Гончар, жена и соратник Виктора Гончара.
[Закрыть]:
«То, что Витя никоим образом к этому отношения не имел, это факт, потому что на тот момент они даже не общались».
Булахов и Гончар не могли иметь к этому инциденту отношения хотя бы потому, что Лукашенко в этот момент им уже не доверял. Но были ведь и другие, те, кто доверием пользовался. Например, Леонид Синицын:
«О выстреле под Лиозно я узнал, как и все, утром. Они уехали в Лиозно, где-то во второй половине дня. Утром приехали и говорят, что был такой случай. По радио сообщили, и мы обсуждали, что же произошло. Что произошло там на самом деле, я не знаю до сих пор. Хотя ничего страшного в этой истории мы тогда не видели – на выборах чего не бывает…».
Власть немедленно потребовала расследования инцидента. С одной стороны, следовало доказать, что правительство не имеет к этому никакого отношения, с другой стороны, указать на истинного виновника происшествия.
Вспоминает Валерий Павлов:
«Я позвонил Константину Михайловичу Платонову (тогда – первый заместитель министра внутренних дел Беларуси. – А. Ф.), попросил взять специалистов и вылететь на вертолете в Лиозно, реально во всем разобраться. Вертолет Минобороны им предоставил… В состав группы входил и Юрий Захаренко127127
Юрий Захаренко, председатель Следственного Комитета, а затем министр внутренних дел, был обаятельным и общительным человеком, но слабо разбирался в политике. Будучи министром, публично обвинил главу МИД Германии Клауса Кинкеля в том, что тот прибыл с визитом в Минск, чтобы «залить Беларусь кровью». После отставки перешел в оппозицию. Трагическая судьба Захаренко, бесследно исчезнувшего в мае 1999 года, внесла его в список жертв борьбы за свободу Беларуси.
[Закрыть]. И когда они вернулись, Захаренко поздоровался и говорит:
– Мы привезли "могилу".
Я говорю:
– Как так?
– Да, – говорит, – стреляли. "Мерседес" стоял, стреляли в стоящую машину, чистейше разыграна инсценировка.
Тогда – и до, и после этого – не позволило свершиться правосудию только одно – мягкость Кебича: "Ай, ну ладно, ну что, ну стреляли!" Хотя вся эта "гвардия", по большому счету, должна была быть арестована, вне зависимости, что они депутаты. Стрельба – это применение оружия. Ну а дальше – следствие и баста… Ну, говорить, кто стрелял, я не буду…»
Результаты первичного расследования были оглашены по телевидению, но в них никто не поверил. Все, что говорилось в тот момент против Лукашенко, в общественном сознании оборачивалось дополнительными очками опальному кандидату: боятся, клевещут – значит, достойный человек, нужно его поддерживать.
Пистолет, из которого стреляли по «мерседесу», так и не нашли. Аркадий Бородин несколько лет спустя рассказывал мне о том, что накануне памятной поездки в Лиозно Виктор Шейман попросил его достать где-нибудь «нейтральный» пистолет. Бородич достал. Через несколько дней после лиозненского инцидента пистолет был возвращен «Витей-молчальником» владельцу с короткой, но очень характерной фразой: «Не пригодился».
Можно лишь гадать, почему Юрий Захаренко, хорошо знавший о том, что произошло под Лиозно, позже согласится стать министром внутренних дел в правительстве Лукашенко. Валерий Павлов, например, объясняет это так:
«Нормальный человек. Я думаю, все связано с тем, что его пригласили и сказали… Ну, что бы я, например, сказал на месте Лукашенко? "Юр, – сказал бы, – ну было-было там что-то, ну пацаны пошустрили, что тут такого? Чего только не бывает на выборах, да? Верю, знаю, что ты нормальный мужик, свой… Министром пойдешь?" Молодому человеку предлагают должность обалденную, ему до этой должности надо было бы пройти ступеньки три-четыре, а он стал сразу министром. И этот вопрос забыт. И второе, главное, победителей не судят».
Похоже, так и было, и совпадение предположения Павлова с оценкой начальника лукашенковского штаба Синицына: «На выборах чего не бывает» – это косвенно подтверждает. Сам же Захаренко начнет рассказывать правду лишь после своей отставки. Но тогда ему уже мало кто поверит: сочтут, что в молодом генерале говорит обида.
Второй куратор следствия, генерал Геннадий Лавицкий, бывший в тот период шефом белорусского КГБ, вскоре после выборов уехал послом Беларуси в Израиль, в каковом звании (вопреки всем дипломатическим нормам) пребывал свыше девяти лет. И – молчал.
