Текст книги "Лукашенко. Политическая биография"

Автор книги: Александр Федута

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 44 страниц)

Клинтон помогает Шушкевичу

Антикоррупционным докладом Александр Лукашенко, несомненно, достиг своей цели. Теперь его знали все. И знали как непримиримого радетеля за справедливость, в борьбе со всеми власть предержащими, включая формального главу государства Станислава Шушкевича.

Весь 1993 год депутаты пытались объявить Шушкевичу недоверие – не получалось. Вновь подписи за отставку спикера начали собирать чуть ли не сразу же после лукашенковского доклада. Но и на этот раз не хватило голосов. Депутаты вообще народ вольный; многие ходили на сессии, как в буфет, – кофейку выпить. Идея должна была созреть, а она все не созревала. Неожиданно вмешался внешний фактор.

У фактора были имя и должность – Уильям Джефферсон Клинтон, президент Соединенных Штатов Америки.

Биографы Станислава Шушкевича, Людмила и Александр Класковские, в своей книге о «разрушителе СССР» приводят его слова: «Когда я окончательно убедился в том, что все предрешено, оставалась одна цель – не допустить, чтобы был сорван визит Клинтона в Беларусь, запланированный на январь 1994-го»100100
  Класковские Л. и А.


[Закрыть].

Сегодня Шушкевич вспоминает:

«Я считал, что для нашей страны это очень нужно, потому что тогда Беларусь мало кто знал. Я очень хотел, чтобы визит Клинтона состоялся, и я поставил свою задачу: вот этот визит пройдет, и дальше – хоть трава не расти».

Действительно, скандал с отставкой главы государства легко мог обернуться отменой с большим трудом достигнутой договоренности о визите Клинтона в Минск. Это хорошо понимал не только Шушкевич, но и Кебич, и Петр Кравченко101101
  Петр Кравченко – кандидат исторических наук, в годы перестройки – секретарь Минского горкома КПБ по идеологии. Депутат Верховного Совета 12-го созыва; согласился сдать депутатский мандат в обмен на должность первого министра иностранных дел суверенной Беларуси. Один из членов предвыборного штаба Кебича. Депутат Верховного Совета 13-го созыва, в котором возглавлял Комиссию по международным делам, затем "видный оппозиционный деятель, посол Республики Беларусь в Японии и вновь видный оппозиционный деятель.


[Закрыть], тогдашний министр иностранных дел Беларуси. Допустить подобный скандал на третьем году существования суверенной Беларуси означало очень серьезно испортить взаимоотношения со Штатами. Посему досидеть в спикерском кресле до визита Клинтона, намеченного на 15 января 1994 года, Шушкевич был обречен.

Президент США провел три встречи: со Станиславом Шушкевичем как высшим должностным лицом государства, с Вячеславом Кебичем как главой правительства и лидером парламентского большинства, наконец, в Куропатах – с Зеноном Позняком – как с лидером парламентской оппозиции.

С Лукашенко Клинтон не встретился. Думается, дело тут не в тонкостях дипломатии, а в том, что ему просто не доложили о существовании столь скандального претендента на власть.

Во время возложения цветов к монументу Победы на Площади Победы Клинтон вдруг отвлекся и подошел к толпе, окружавшей памятник тесным кольцом. Пожав несколько рук, можно было и остановиться, но президент США видел перед собой молодые лица, светящиеся радостью глаза. Ему хотелось доставить этим людям еще немного радости, и он пошел «по рукам» – вдоль кольца, стараясь поприветствовать всех.

Растерянная милиция взывала в мегафоны: «Граждане, не толпитесь! Президент поздоровается со всеми!».

Шушкевич шел поодаль и, как пишут в своей книге супруги Класковские, «мало кто видел, что в его глазах светились одновременно и радость и печаль»102102
  Класковские Л. и А. Указ. соч. Трудно согласиться с этим либо опровергнуть: вряд ли кто-то, кроме биографов, бежал в это время впереди Шушкевича, стараясь разглядеть в его глазах такие высокие чувства. На него просто не обращали внимания.


[Закрыть].

Прямая трансляция шла по белорусскому телевидению. И одинокую мешковатую фигуру белорусского спикера в старомодном пальто, которого – в минуту, казалось бы, его дипломатического торжества – никто не замечал, несколько раз телекамера все-таки показала…

«Первый зубр пал!»

А уже назавтра, 16 января, Шушкевич окажется в центре очередного скандала. Дело в том, что в Беларуси после своего бегства из Вильнюса скрывались от литовского правосудия руководители компартии Литвы, обвинявшиеся в причастности к вильнюсским событиям января 1991 года. Тогда, напомним, при попытке штурма телевизионной башни военными подразделениями погибли патриоты, защищавшие суверенитет Литвы.

Руководство Литвы давно требовало от своих белорусских коллег выдачи товарищей Бурокявичуса и Ермалавичуса. Белорусы отказывали. Но именно в день визита Клинтона, 15 января 1994 года, «люди в штатском» из числа сотрудников белорусских спецслужб «повязали» литовских коммунистов-подпольщиков на минской конспиративной квартире и передали литовским спецслужбам. Мол, разбирайтесь сами.

На следующий день было объявлено закрытое заседание Верховного Совета. Шум подняли коммунисты, бывшие и действующие, которым литовские товарищи по партии были важнее нормальных цивилизованных отношений с соседним государством. Шушкевича обвиняли в предательстве, в превышении власти. Было решено поставить на голосование вопрос об отставках всех, кто мог быть причастен к инциденту. А тут еще постоянные выступления Александра Лукашенко с требованиями наказать коррупционеров, упомянутых в его докладе.

Верховный Совет оказался парализованным: чтобы продолжать работу, нужно было решать вопрос о доверии политическому руководству страны.

В бюллетени для голосования внесли имена Станислава Шушкевича, Вячеслав Кебича, председателя КГБ Эдуарда Ширковского, министра внутренних дел Владимира Егорова и генерального прокурора Беларуси Василия Шолодонова. Всех одним чохом – и за литовских коммунистов, и за коррупцию, и за то, что кто-то кому-то мешал. Хотя очевидно, что в той ситуации все мешали всем.

По итогам голосования доверие было выражено лишь премьеру Вячеславу Кебичу и генеральному прокурору Василию Шолодонову. Так получилось, что в отставку были отправлены именно те «силовики», у кого был конфликт с Даниловым, а значит, и с руководством правительства.

Интересы парламентского большинства и «молодых волков» совпали, и против Станислава Шушкевича проголосовали 209 депутатов. Этого было достаточно.

Депутат Валентин Голубев вспоминает:

«Каждый день к трем микрофонам выходят Булахов, Гончар и Лукашенко. Каждый день начинается с того, что надо снять Шушкевича, надо снять Шушкевича. Это минут 10-15 ляманта103103
  Галдеж, стон, нытье (белорус.)


[Закрыть], потом день работы. Но и днем кто-нибудь из них обязательно что-то скажет по этой теме. На следующий день эти же три человека снова стоят возле микрофонов».

Проводя пресс-конференцию по поводу отставки Шушкевича, Виктор Гончар будет, как всегда, беспощадно откровенен: «Формальные основания для отставки Шушкевича не совпадают с реальными причинами»104104
  Класковские Л. и А. Указ. соч. С. 163.


[Закрыть]. И с пафосом победителя декларирует: «Первый беловежский зубр пал», – имея в виду участие Шушкевича в подписании Беловежских соглашений.

Формально «молодые волки» в тот день не выиграли ничего, хотя и получили дополнительный козырь в глазах электората: ведь если Шушкевича сняли, значит, Лукашенко прав. Если сняли после доклада, значит, вследствие доклада. И отставку Шушкевича никто в народе не связывал ни с чем, кроме скандального «ящика гвоздей».

Мне кажется, именно поэтому отставка Шушкевича предрешила и падение Кебича. Народ требовал новых и новых жертв. Это ведь как телевизионный сериал: в первой серии разоблачается зло, во второй должен быть наказан первый злодей, в третьей – второй и так далее, пока зло не уничтожается как таковое.

В оценке своей роли в свержении председателя Верховного Совета «молодые волки» свою роль все же переоценивали. Снимали Шушкевича, как говорится, всем миром. Хотя, как свидетельствует Валентин Голубев, «некоторые депутаты просто специально бюллетени свои не вбросили, чтобы потом показать Шушкевичу, что, мол, "я против Вас не голосовал"», против спикера были почти все. И оппозиция БНФ, характеризуя отставку как один из этапов «ползучего коммунистического переворота» (выражение Зенона Позняка), вместе с тем дала довольно суровую оценку и председательской деятельности Шушкевича. Главными были упреки в нерешительности, непоследовательности, соглашательстве с прокоммунистическим большинством.

Сам Станислав Шушкевич сегодня так оценивает участие фракции БНФ в собственной отставке:

«Я абсолютно убежден, что в числе голосовавших против меня было большинство представителей Народного фронта. И игра здесь очень простая: Позняк был уверен, что наступит паралич, что они не изберут председателя. Здесь он абсолютно не понимал, что может произойти».

Скорее всего, Станислав Шушкевич ошибается. Позняк не мог не понимать, что в условиях форсированной президентской кампании новый председатель Верховного Совета не успеет стать полноценным конкурентом в борьбе за пост президента. А в том, что положение о введении поста Президента немедленно будет внесено в Конституцию, сомнений не было ни у кого.

Мечислав Гриб исполняет миссию

Преемником Станислава Шушкевича на посту председателя белорусского парламента стал генерал-лейтенант милиции Мечислав Гриб105105
  Мечислав Гриб – генерал-лейтенант милиции, заслуженный юрист Беларуси. Начальник Витебского областного УВД затем председатель парламентской комиссии по обороне и безопасности. В качестве председателя Верховного Совета подписал первую Конституцию суверенной Беларуси. Гриб увидел в этом волю судьбы, в меру хорошо освоил белорусский язык и стал последовательно защищать демократию и суверенитет – уже после того как лишился власти, а затем ушел в оппозицию.


[Закрыть], бывший начальник Витебского областного УВД, возглавлявший в Верховном Совете комиссию по вопросам безопасности.

Можно сказать, что Мечиславу Грибу повезло. Ведь раньше он принадлежал к областной номенклатуре, откуда, несмотря на «генеральский» статус, пробиться в руководители общенационального уровня бывало нелегко. Везение же объяснялось довольно просто. Правительство, державшее руками Геннадия Данилова все нити управления парламентом, не захотело выпускать на роль первого лица государства ни партийных функционеров высшего уровня, ни председателей облисполкомов – такой спикер, имевший свой электорат, легко мог бы вырасти в сильного кандидата на президентских выборах. Иное дело – малоизвестный милицейский генерал…

Гриб быстро понял, какая роль ему отведена. Он был по-житейски умен, честолюбив, как всякий генерал, руководящая работа в органах неплохо развила его организаторские способности.

Посему он сосредоточился на том, что было доступно. Сейчас, после того как «зубра» Шушкевича «опустили» до уровня «козла отпущения», на него можно было списать все грехи парламента, включая затянувшуюся возню с новым вариантом белорусской Конституции. Работу по принятию Конституции генерал организовал по-военному четко. Шло голосование по статьям, затем по главам и разделам. Поскольку парламентское большинство также осознавало свою задачу, особых препятствий не было.

Тем более что Кебич готовился к выборам. Еще в начале января 1994 года премьер проводит неформальную встречу с руководителями исполкомов, на которой они заверяют его в своей лояльности и дают гарантии положительного итога всенародных президентских выборов. На встрече прозвучало только два голоса сомневающихся – мэра Гомеля Светланы Гольдаде и мэра Новополоцка Александра Нияковского. Остальные же так стремились польстить «дорогому Вячеславу Францевичу», что им и в голову не приходило сказать правду о реальном положении дел в регионах и о настроениях избирателей.

Никто не сомневается сегодня, что, будь у него правдивая информация, Кебич ни за что бы не ввязался во всю эту историю с президентством. Но ни объективной информации, ни прогнозов, на ней выстроенных, у премьера не было. И – началось! Проправительственное большинство в парламенте начало активно лоббировать введение президентского поста.

«Волки» снова идут в атаку

Тут возникла заминка. Депутатское объединение «Беларусь» разработало такой проект главы о президенте страны, по которому правом выдвигаться кандидатом в президенты обладали только граждане Республики Беларусь не моложе сорока лет.

Это становилось преградой не только для Булахова или Гончара, но и для самого Александра Лукашенко, которому 40 лет исполнялось лишь в конце августа. Выборы же предполагалось провести не позднее июля.

«Молодые волки» вновь пошли в атаку. Было за что сражаться. И с кем. Вспоминает депутат Леонид Дейко:

«В то время было уже совершенно очевидно, что маховик по избранию Лукашенко раскручен и набрал колоссальную энергию, что вызывало протест всех сторонников Кебича. Хорошо помню один момент, когда шло голосование по возрастной норме. Многое зависело от того, как проголосуют депутаты от ветеранской организации, у которых было 29 мандатов в Верховном Совете. И вот, когда шло голосование, я хорошо помню, за колоннами в верхней части зала бегал Лукашенко и кричал:

– Попробуйте только не так проголосуйте. Я вас тогда по стенке поразмазываю!

Это относилось к ветеранам. И вот они, даже те, кто в молодые годы не дрогнули перед серьезными испытаниями, здесь немножко, мне кажется, подкачали. И сдались под таким напором…»

Но дело не только в напоре. Очевидцы рассказывают, что вопрос о снижении планки до 35 лет был решен просто, как говорится, на «дурочку». Встал Виктор Гончар и сказал:

– Вы что, Лукашенко боитесь106106
  Расчет сработал: никому в зале больше всего не хотелось быть заподозренным в том, что он боится Лукашенко.


[Закрыть]?

После чего парламент проголосовал.

«Ну, нет, – поправляет меня генерал Валерий Павлов, – не только Гончар, потом еще вышел "молодой политик" Лебедько107107
  Анатолий Лебедько в то время был президентом Ассоциации молодых политиков и заместителем председателя постоянной парламентской комиссии по делам молодежи.


[Закрыть] и начал кричать, что это «зажим» молодежи. А Виктор, да, так действительно сказал что всех это возмутило, хотя большинство понимало, что ограничение это, прежде всего, ограничивало бы возможности Лукашенко… До сих пор жалею, очень жалею, что парламент тогда поддался на провокацию Гончара и Лебедько…»

«При работе над текстом Конституции комиссия по делам молодежи подготовила ряд поправок, – говорит Анатолий Лебедько. – Логично, что они отражали интересы молодых граждан, а не пенсионеров. И не удивительно, что мы поддерживали идею опустить планку до уровня 35 лет. Тогда о Лукашенко, по-моему, никто серьезно не думал. В противном случае сторонники Кебича могли заблокировать даже запятую в предложении».

Вот уж действительно, если бы молодость знала, если бы старость могла…

К слову, о «старости». Решающую роль в том, что «возрастное» препятствие все-таки было устранено, сыграл именно Мечислав Гриб. Говорят, что перед обсуждением этого вопроса в кабинет председателя Верховного Совета заходили Виктор Гончар и Дмитрий Булахов. О чем они говорили со спикером – неизвестно, что обещали, какие аргументы приводили – никто не знает. Но Мечислав Иванович открыто поддержал тот вариант, который устраивал «молодых волков».

Очень даже может быть, что эта поддержка перевесила зов здравого смысла и чувства самосохранения: парламентское большинство сочло, что если уж спикер Верховного Совета, креатура правительства, так уверен в будущей победе кандидата от власти, то чего уж бояться всем остальным?

В феврале Верховный Совет принимает все спорные положения Конституции, в том числе и раздел о президентстве. Чтобы собрать кворум, поступили «просто». Депутатов, сказавшихся больными, отыскивали дома или в госпитале, под роспись им выдавали именной бюллетень и просили голосовать. Такая игра под названием: «Попробуй откажись!». Действительно, как тут отказаться, когда сам премьер заинтересован в скорейшем принятии Основного закона – то есть, во введении президентского поста.

Пятнадцатого марта 1994 года Конституция была принята полностью. А еще через две недели Верховный Совет принял решение провести выборы первого Президента Республики Беларусь 23 июня 1994 года.

Глава восьмая. На стартеПеред сражением

Двадцать четвертого апреля Центризбирком зарегистрировал 19 инициативных групп. Фаворитами считались семеро. Вот их имена в алфавитном порядке: Александр Дубко; Геннадий Карпенко; Вячеслав Кебич; Александр Лукашенко; Василий Новиков; Зенон Позняк; Станислав Шушкевич.

Было очевидно, что только у трех «главных» противников Лукашенко есть свой «конек» и, соответственно, гарантированный электорат.

Первый – Кебич, который должен был выступать в роли единственного «кандидата власти», отца-благодетеля, посвятившего жизнь счастью народному. Его так и «лепили». Когда в юбилей Петра Машерова правительственная газета опубликовала интервью с лежавшим в тот момент на больничной койке премьером под заглавием «Дорогой Петр Миронович», прием был обнажен максимально: «Кебич – это Машеров сегодня» – формулировка, которая была подхвачена даже российской прессой. Так, в «Московских новостях» вышла статья Ларисы Саенко «Наследник Машерова». Штаб Кебича апеллировал к ностальгии населения по советскому благополучию. Консультантам Вячеслава Францевича, вероятно, казалось, что эта ностальгия – достаточный для победы мобилизационный ресурс.

Следующим шел, пожалуй, Шушкевич – символ новой демократии, отстраненный от власти темными посткоммунистическими силами. Его кампания строилась на пропаганде общедемократических ценностей, взывала к человеческому разуму. Штаб Шушкевича, вероятно, был убежден в том, что народ не хочет возврата к старому, что ему нужно нарисовать внятную перспективу. В качестве будущего премьер-министра на экране показался действующий председатель Национального банка Станислав Богданкевич – этим давали сигнал представителям государственного аппарата, бизнеса и вузовской интеллигенции: будет рынок.

О Позняке мы уже говорили, и он, как всегда, был внятен. Зенон Станиславович так долго пропагандировал радикальные националистические подходы, что у него образовалась собственная электоральная база, расширить которую за счет более умеренных избирателей, судя по всему, он не мог.

Так анализировали предполагаемый раздел «электорального пирога» в штабе Лукашенко. Все кандидаты, согласно социологическим опросам, получали свою часть голосов (в своем секторе электората), но одновременно никто из них не был в состоянии ее увеличить. Особенно это касалось кандидатов-демократов. «Одному по душе был бескостный Шушкевич, другому – атлетический красавец Карпенко, третьему – несгибаемый и бескомпромиссный Позняк. Мы охотно помогали своим кумирам-кандидатам тянуть одеяло на себя, абсолютно не понимая опасности таких безответственных игр»108108
  Будинас Е. Другі міжнародны кангрэс у абарону дэмакратыі і культуры «Незалежная прэса: Свабода і адказнасць»: Тэксты. Дакументы. Матэрыялы. Менск, 1996. С. 144.


[Закрыть].

А в это время мы с нашим штабным аналитиком Сергеем Чалым по указанию Синицына думали над тем, как отщипнуть от чужой и, казалось, гарантированной «порции» свой кусок, да повесомей. Задача была не из легких: наш электорат мог отличаться лишь одним – крайней степенью люмпенизированности. Люмпен не обладает собственной идеологией, а потому возможность привлечь его на нашу сторону была вполне реальна.

Неожиданно у нас появился мощный союзник – штаб Вячеслава Кебича. Не знаю, кто именно из советников премьера решил дело таким образом, что рядом с тройкой «идеологических кандидатов» появились и два «кандидата-функции». Василий Новиков должен был изобразить коммуниста до мозга костей, то есть, стать для части избирателей «коммунистической угрозой», чтобы на его фоне Кебич казался истинным демократом-реформатором. А для других избирателей Новиков был призван сыграть роль истинного сторонника возрождения СССР, оттягивающего голоса у Лукашенко, который ратовал за реставрацию разрушенной в беловежских дебрях сверхдержавы.

Второй кандидат в этом ряду – Александр Дубко, Герой Социалистического Труда, председатель преуспевающего колхоза. Дубко был в последний момент выдвинут Аграрной партией Семена Шарецкого. И все понимали, что это – тоже противовес Лукашенко. Дубко как кандидат казался председателям колхозов настолько же выше Лукашенко, насколько его колхоз «Прогресс» был богаче и зажиточнее совхоза «Городец».

Первоначально наши невольные союзники из кебичевского штаба, вероятно, предполагали, что и Новиков, и Дубко будут послушно и добросовестно работать на уменьшение числа избирателей Александра Лукашенко. Так не получилось. Если они и оттянули у кого-то голоса, то у электората Кебича – электората, способного рассуждать и делать выводы. Наш электорат был слишком эмоционален, чтобы вдумываться в схемы кебичевских политтехнологов.

Это были первые общенародные выборы в условиях зарождавшейся белорусской демократии. И до 1994 года не было сколько-нибудь глубокого изучения электората. Даже власть в лице правительства и парламента были уверены, что социологические опросы – всего лишь способ манипулирования общественным сознанием. Им казалось, что с 1990 года ничего не изменилось, что уровень народной поддержки государственных институтов остался тем же.

Но это было далеко не так.

Резкое падение уровня жизни всех без исключения слоев общества привело, в конечном счете, к увеличению количества тех, кого социологи называют «люмпеном». Люди не просто утратили веру в будущее – они потеряли средства для нормальной, привычной жизни.

При этом уже появились роскошные автомобили, началась покупка-продажа квартир, цены на которые враз подскочили (в 1991 году однокомнатная квартира в Минске стоила тысячу долларов, в 1993 году – уже семь тысяч). Стали создавать коммерческие банки, сотрудники которых получали немыслимые для рабочих минских заводов деньги. Началось расслоение общества, и никто из представителей власти даже не брался объяснить людям, почему это произошло.

Избиратель становился голодным и озлобленным. И «кандидаты от власти» (нюансы их отношений никто не различал) Кебич и Шушкевич в массовом сознании несли ответственность за все происшедшее со страной. А Позняк многим вообще казался злым демоном, подтолкнувшим страну к экономическому краху.

Никто не пытался рационально осмыслить, что же на самом деле происходит, в чем причины развала, и сказать об этом вслух. Разум молчал – говорило чувство ненависти к власти, чувство протеста. Избиратель ждал защитника, способного «наказать» и «навести порядок».