Текст книги "Последний паладин"

Автор книги: Александр Горобец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 35 страниц)

Но, больше всего, полковника удивили ботинки. С виду, обычные берцы. Такие же, как у всех его подчиненных. С титановым пластинами и такими же носами. Однако Смыслова было не так просто провести, он заметил сразу два существенных отличия. Первое – по бокам подошв выступали две маленьких скобы. Скорее всего, на них крепились горные «кошки» или лыжи. И второе отличие – собственно, сама подошва. Она была пришита к ботинку НАОБОРОТ! Каблуком на носке. Прошелся скажем человек в таких ботиночках на юг, а противник, видя его следы пойдет на север. Конечно, опытный следопыт сразу увидит подвох, но это при условии, что хозяин таких «волшебных» ботинок был один. А простой солдатик найдет отличия? А если прошел не один человек в таких ботинках, а скажем, десяток? И прошли они след в след, как волки? Тут уже никакой следопыт не справится.

В общем, полковник Смыслов моментально проанализировав внешние признаки посетителя, пришел к не утешительному выводу, – «ГРУ. Военная разведка. На кой тебя сюда черти принесли???». Но это он только подумал. Встав из-за стола он, как радушный хозяин, любезно указал гостю на стул.

– Прошу вас. Присаживайтесь.

Но посетитель садиться не торопился. Он подошел к Смыслову и, протянув руку, представился.

– Полковник Терешков. Начальник Новосибирской специальной школы переподготовки и повышения квалификации снайперов Главного Разведывательного Управления, Генштаба России, и сжав Смыслову руку так, что у него захрустели кости, добавил, – Я слышал полковник, что у вас проблемы?

– На войне всегда проблемы, – сухо ответил Смыслов, встряхнув рукой, – с какой целью вы прибыли в расположение моего полка?

– Я прибыл, потому что вы не владеете ситуацией. И из-за этого гибнут ваши бойцы. Не плохие, надо вам сказать, бойцы, – Терешков прищурился и посмотрел прямо в глаза командиру полка, – А я могу вам помочь исправить данную ситуацию и избежать дальнейших жертв.

Но Смыслов тоже был дядька не промах и «стрельба глазами» на него не действовала:

– Я такой же офицер, как и вы, полковник, – ему было явно не по нраву, что «тыловой» приехал поучать «боевого», – У вас есть письменный приказ, что я поступаю в ваше распоряжение? НЕТ??? – полковник сделал нарочито удивленное лицо и, выждав секунду, указал разведчику рукой на дверь, – В таком случае, приказываю вам покинуть расположение штаба. Я ЗДЕСЬ БОГ И ЦАРЬ.

Терешков встал и, ухмыльнувшись тихо, как бы себе под нос сказал:

– Ну – ну… – И так же не спеша пошел в указанном направлении. Формально, Смыслов был прав. Но разведчику очень хотелось помочь. Вот только кому??? Поэтому он остановился, хотя рука уже потянула дверь на себя.

– Я знаю о нем все.

– О ком, – не понял Смыслов.

– О том, кто уничтожает ваших людей, – Терешков резко повернул голову в сторону полковника.

– То есть, вы хотите сказать, что все это – дело рук ОДНОГО человека? – Смыслову вдруг пришла в голову мысль, что это какая-то психологическая проверка и его попросту дурят, – У вас блестящее чувство юмора, господин Терешков или как вас там. Не смею вас больше задерживать.

Но Терешков продолжал стоять.

– Я, конечно, люблю пошутить, уважаемый Максим, – Смыслов изменился в лице, услышав, что незнакомец назвал его по имени, – Но, как говорят у меня на родине: «Это было бы таки смешно, если бы не было так грустно». Конец цитаты, – улыбнулся разведчик, – За последние трое суток вы потеряли двенадцать человек убитыми, девять человек пропали без вести, а это, все равно, что убитые. Итого: двадцать один человек. Кстати, четверо из них, были курсантами моей школы. Вы хотите, чтобы он вырезал сначала весь ваш полк, а затем и ВэВэшников?

Услышав, что спецназовец выдает информацию, которая четыре часа назад ушла в Раменское, Смыслов понял, что это не проверка и его, действительно не дурят. А если и дурят, то с какой-то серьезной целью. Которую ему – Смыслову, знать не положено. Полковник достал фляжку:

– Хотите коньяку, Терешков?

Спецназовец понял, что эта реплика, не что иное, как приглашение «на мировую». Он развернулся и, дойдя до стола, снова сел на предложенный ему стул.

– Благодарю вас, полковник. Я не пью.

– Ну, как знаете, – Смыслов ливанул себе в, почти пустую, чашку, – Итак, товарищ полковник…

– Можно просто – Василий Васильевич.

– Максим Викторович, – представился в ответ Смыслов, – Итак, Василий Васильевич, что это за «Неуловимый Джо», которому я собственноручно вырежу сердце, когда поймаю???

– Это вряд ли, – улыбнулся Терешков, – а вот он… – разведчик вытащил из-за пазухи бумажный конверт, – Он и голыми руками сердце может вырвать и сожрать. Но это, по обстоятельствам, – он вытащил из конверта фотографии, – Вот он, С фотографий смотрел улыбающийся парень, – Это в Ханкале. Декабрь девяносто девятого, – Терешков указал на фото, на котором было три бойца. Двое из которых явно были близнецами, – через два месяца будет тяжело ранен и три с лишним месяца пролежит в коме. В «Бурденко». А это уже лето двухтысячного. Награжден орденом Мужества. Дальше – больше, – на следующей карточке были запечатлены развалины каких-то строений и пара трупов, – Это то, во что он превратил заброшенный пионерский лагерь под Лугой в две тысячи шестом. Тридцать два боевика готовили серию терактов, занимались похищением людей и прочей гадостью. Он уничтожил их один. Ну… почти, один. Смотрите дальше, – он протянул следующую фотографию, – Это ЛАЭС. Два года назад. Он, с группой товарищей, предотвращает теракт на атомной станции и уничтожает шесть десятков бандитов во главе с, не безызвестным, Хасаном Закировым. В этой операции он потерял почти всю группу, – на следующей фотографии был колонный зал Кремля и этот же парень, только уже значительно старше. Президент жал ему руку и протягивал часы, – за что и был награжден вновь.

– Впечатляет, – безразлично покачал головой Смыслов, – но с чего вы решили, что это он? Я вот, например, просто уверен, что в «Зоне», действует хорошо подготовленная группа. Не может один человек натворить столько за трое суток.

– Поверьте мне, полковник, может и больше. Просто не хочет, пока у него нет личного интереса. На ЛАЭС у него работала жена. В пионерлагере, тоже, как оказалось, побывала какая-то подруга. И здесь он начудил только по тому, что у него был личный интерес. Тут у него недалеко теща с тестем живут. Скорее всего, родных переправлял. А на счет того, «с чего мы решили», так это просто. Каждый день, в ставку приходят тонны информации. Аналитики ее обрабатывают. И просчитывают варианты. Мы его просчитали. Он жил в Павловске. А в самом Петербурге таких людей не много. Шанс, что они спаслись и пошли на прорыв, невелик. Единственное, что мы не можем просчитать, так это его дальнейшие действия. И вы не сможете, только по тому, что это невозможно. Я приехал сюда не один. В приемной ждет человек, который его обучал, вместе с его личным делом. Давайте его послушаем?

– Давайте, – Смыслов не хотел верить в то, что их так потрепал один человек. А ещё он не понимал, зачем сюда приехал этот «спец».

– Корзун, заходи, – громко сказал Терешков и в кабинет зашел старший прапорщик. Он был среднего роста. Такой же, как и сам Терешков. И в плечах тоже не маленький. Одет также. Без знаков отличия и в «волшебных берцах». Голова брита на голо В руках у него была толстая кожаная папка, – Прошу, Виталий Степанович. Расскажите нам, что может наш «герой».

– Здравия желаю, товарищ полковник, – обратился старый вояка к командиру полка и подойдя к столу раскрыл папку стоя начал доклад, – Итак. Тяжин Кирилл Александрович. Шестнадцатого, одиннадцатого, тысяча девятьсот семьдесят седьмого года рождения. Уроженец города Севастополь. Родился в семье офицера СпН, боевого пловца ГРУ ГШ. Призван на действительную военную службу в ноябре девяносто пятого, – прапорщик отвлекся от чтения и от себя добавил, – Призывался, кстати, с помощью сотрудников МВД. Не хотел он идти в армию, но отец его, сам позвонил военкому, – он снова посмотрел в папку и продолжил, – Службу проходил в ЛенВО, в городе Балтийск, Калининградской области. ВУС 101182Ф. Через полгода написал рапорт о желании поступать в Военно-дипломатическую Академию МО, на факультет оперативно-тактической разведки, Который с отличием закончил девяносто девятом. Практику проходил в НСШ ППКС ГРУ. Я был его старшиной. За время прохождения службы проявил себя исключительно с положительных сторон. Полная отдача профессии, нестандартный, творческий подход к поставленным задачам, точный расчет и хладнокровие. В любой ситуации! Абсолютный лидер в коллективе, – прапорщик снова оторвался от записей и посмотрел на Смыслова, – У парня такой «стержень», что нам до него ещё пилить и пилить. Я бы с таким в разведку пошел, не задумываясь, – и снова уткнулся в папку, – Окончил Школу с небывалым результатом. 999.7 баллов из тысячи возможных. Тяжину было предложено остаться в Школе для работы в качестве инструктора, но он отказался и предпочел «боевую службу». По рапорту, в августе девяносто девятого отправлен в СКВО, в распоряжение восьмого управления ГРУ. В феврале-марте двухтысячного он, в составе «особой группы» вступил в бой с превосходящими силами противника и был тяжело ранен, – прапорщик опять отвлекся от записей, – Вытащил его тогда ваш друг, майор Селедкин. Ирония судьбы, – Корзун усмехнулся и продолжил, – С тяжелой травмой головы, силами своего отца, на тот момент уже крупного бизнесмена, был направлен в госпиталь имени «Бурденко» в Москву. Где после применения нетрадиционной схемы лечения вышел из комы с частичной амнезией и способностями, помеченные в личном деле литерой «Э». Вам знакома эта литера, товарищ полковник?

– Нет, – покачал головой Смыслов, – в личных делах моих бойцов такой литеры нет.

– Ну это естественно, – наконец, Терешков подал голос, – вы, всего лишь простой десант.

– Что значит простой??? – зло посмотрел на него Смыслов, – Мы что по вашему, НАСРАНО???!!! Здесь ДЕСАНТНО-ШТУРМОВОЙ ПОЛК, а не институт благородных девиц!!! У моих бойцов за спиной…

– Извините, полковник, – улыбнулся в ответ на крики Терешков, – я не хотел обидеть вас и ваших бойцов. Просто Тяжин… Он немного другого уровня… Давай продолжим, Виталь Степаныч…

Прапорщик кивнул головой и продолжил:

– Литера «Э», означает – экстраординарные способности. Тяжин способен предугадывать развитие событий в девяносто девяти случаях из ста, что подтверждено исследованиями профессоров из «Бурденко», – Корзун вытащил из папки какую-то бумагу и протянул ее Смыслову. Полковник долго и внимательно в нее вчитывался. И чем больше он читал, тем мрачнее становился. Дочитав ее, он спросил у прапорщика:

– А можно мне всю папочку?

– Извините, Максим Викторович, – пожал плечами Корзун, – данная папка является исключительным документом и к ней имеют доступ ограниченный круг лиц. Я же, не все вам читаю, а только то, что необходимо, – и взяв бумагу у полковника, он аккуратно положил ее в папку и продолжил, – Сразу после прохождения лечения, уволился в запас по истечению срока контракта. Этим же летом был обвинен в убийстве местного Павловского рецидивиста и задержан.

– Голова у него отбита! Я так и думал, что он – псих! – довольно прокомментировал Смыслов.

– Однако, воспользовавшись тем, что один из сотрудников отдела милиции оказался его одноклассником, напоил его, сбежал из КПЗ и скрывался до тех пор, пока обвинения не были сняты, – продолжил прапорщик, – Этого бандюгу свои же забили, а на Тяжина свалили. Тааак… – Корзун начал перелистывать листы, – это у «Аббата»… Это не интересно… ВОТ! В две тысячи шестом…

– Достаточно, Виталий Степанович… – перебил его Терешков, – дальше для полковника нет полезной информации. Присаживайтесь. Что вы можете сказать о Тяжине от себя?

– Ну что сказать, – Корзун сел за стол и обратился к Смыслову, – Шансов, что вы его достанете, практически нет. Он всегда будет на шаг впереди. И на самые современные и хитрые схемы, которые вы примените в отношении него, он ответит гениально – просто и эффективно.

– Ну, это, вряд ли, – улыбнулся Смыслов, – полтора часа назад, по остаткам Павловска, нанесен удар системой «КРИК». По моему приказу. Так что, я думаю, что у вашего СУПЕРГЕРОЯ не было шансов остаться в списках, живущих на этом свете.

От услышанного, Корзун и Терешков изменились в лице. Посидев секунд пять они одновременно встали и Терешков, с нескрываемой грустью сказал:

– Мне жаль, что лучшие сыны своей родины гибнут от чьей-то неимоверной глупости. Я не смею вас больше тратить ваше драгоценное время. У вас итак много дел

В следующий момент в дверь постучали, и в проеме показался розовощекий капитан, с какой-то бумагой в руках. Увидав, что полковник не один, он вопросительно посмотрел на него. Полковник одобрительно кивнул.

– Товарищ гвардии полковник, срочное донесение! – отрапортовал капитан.

– Докладывайте.

– Извините, товарищ гвардии полковник, но это секретная информация, – капитан кивнул в сторону его посетителей.

– Это наши коллеги из Раменского. Докладывайте, – сурово повторил Смыслов.

– Только что, в районе Зоны «П» был сбит вертолет поддержки, Ми-24, выполнявший разведку после отработки системы «Крик». Оба члена экипажа погибли.

Смыслов был немного ошарашен этими новостями и изменился в лице, а спецназовцы радостно переглянулись.

– Вы уверены, капитан?

– Абсолютно, товарищ гвардии полковник, – живо ответил десантник, – Информацию подтвердили на постах 42–26, – капитан замолчал. Он ждал решения полковника. Но не дождался, потому что полковник погрузился в себя, раздумывая над последующими действиями. Капитан попытался вывести своего командира из этого состояния, – Какие будут указания, товарищ гвардии полковник?

– Свободен, – хрипло ответил Смыслов. Похоже, что в горле у него, в этот момент, пересохло. Капитан проворно развернулся на каблуках и быстро покинул кабинет.

А Смыслов продолжал судорожно обдумывать план действий. План «Б». Спецназовцы же, наоборот, сидели очень довольные таким поворотом событий. Но долго, так продолжаться не могло, поэтому Терешков вывел полковника из состояния транса простой, но очень болезненной фразой:

– Ну что, полковник, умыл он вас??? Еёе минус два. Итого: Двадцать три – ноль. В ЕГО пользу.

Полковник встрепенулся и зло посмотрел на довольных «спецов»:

– И что вы мне предлагаете? – Смыслова бесили эти самодовольные рожи, – В ЖОПУ его целовать?!

– Я не знаю ваших сексуальных предпочтений, полковник, но на мой взгляд, ваше предложение слишком радикально, – улыбнулся Терешков и полез во внутренний карман маскхалата, – Предложение простое, – он извлек из кармана Конверт и распечатав его достал из него какой-то документ с гербовой печатью, – У меня есть приказ, по которому Тяжину прощаются все его «мелкие» проступки и он мобилизуется для прохождения службы. Там где он и привык служить, в восьмом отделе ГРУ. А сделать это просто. Вы выполняете все его требования и позволяете ему беспрепятственно выйти из Зоны «П». Мы забираем его и все живут долго и счастливо. Но это – по обстоятельствам.

– Что вы говорите, – передразнивая капитана Смоллетта, Полковник с сарказмом покачал головой, – А может мне ему ещё и шнурки погладить??? Официального приказа мне не поступало! Ни от вас, ни от кого либо!!! По этому, я сам решу, как мне поступить с этим «Рэмбо»! А я намерен его УНИЧТОЖИТЬ!!! И отдам приказ сейчас же! Пивоваров!!!

В дверях появился «помятый» адъютант:

– Я!

– Связь с двенадцатой точкой! Живо!

– Если вы рассчитываете на роту связистов, которые остались в военном городке Павловска, то напрасно, – предугадал его действия Терешков, – Вы просто доведете счет до разгромного. И погибнет ещё шестьдесят бойцов. Хотя… Ведь это же не ваши люди, – как бы размышляя в слух, Терешков продолжал дразнить полковника, – Да и потом, кто они такие? Кучка пораженных… Вам же не впервой убивать пораженных, полковник. Наслышан о Вас как о большом специалисте в этих делах. Десант, воюющий со стариками, женщинами и детьми!!! Блестящее продвижение по карьерной лестнице. А счет в его пользу будет по истине, баскетбольный! ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРИ-НОЛЬ!!! Как звучит… В общем так, полковник. Мы будем находиться неподалеку. В Покровке. Я думаю, что он там появится, рано или поздно. Если хотите продолжить эту бессмысленную бойню, то вперед. Я вам запретить не могу, – Терешков встал из-за стола, тоже сделал и Корзун, – Если передумаете – свяжитесь со мной по рации. На «ЦЕФИТЕ», канал «62-б». Честь имею, – Терешков одел на голову «афганку» и, приложив руку к голове в воинском приветствии, кивнул Корзуну и они оба вышли из комнаты.

– Есть связь! Товарищ гвардии полковник, – крикнул из-за двери Пивоваров.

– Отлично, гады, – прошипел сквозь зубы полковник и взял трубку полевого телефона, который стоял у него на столе, – Старший лейтенант Погосян? Говорит гвардии полковник Смыслов! Слушай задачу, сынок. Сейчас ты, со своими бойцами выходишь в Павловск… Да мне наплевать как!!! Что у вас ОЗК нет?… Вот видишь, все у вас есть… Прочешите город полностью. При обнаружении любого движущегося объекта, уничтожать его без размышлений!.. Что значит «зачем»… Приказ такой!!! – Смыслов на секунду задумался, – В городе засела особо опасная банда уголовников. В случае вооруженного сопротивления отходите на свои позиции… Если что, мы прикроем вас огнем «градов»… И готовь дырку для ордена, Погосян. Справишься, будешь – капитан Погосян! Орденоносец Погосян!!! Понял???… Тогда выполнять!!!

Глава 10

5 апреля 2001 г.

Ленинградская область

Такой дождливой весны в Питере не было давно. Хотя, какая зима, такая и весна. Снега почти не было. Тот, что выпадал этой зимой, таял в течение двух – трех дней. Полгода серости и сырости вымотают, кого угодно и Тяжин решил развеяться. Тем более что надо было покупать машину. Поэтому Кирилл быстренько оформил «шенген» и в конце марта укатил в Хельсинки, а оттуда в Гамбург. В Гамбурге он пробежался по автомагазинам и не найдя ничего дельного поехал в Баварию. В Мюнхен. Здесь выбор был побогаче. Конечно, такие эксклюзивы как «Lambo» или «Ferrari» были ему не по карману. Но был выбор из менее броских, но не менее быстрых болидов. Прокатившись на многих автомобилях, Кирилл остановился на двух. Это были действительно лучшие в мире серийные, спортивные автомобили. Mersedes C-43 AMG и BMW M-3. Обе, за триста лошадей. У обеих, разгон до сотни не выше шести секунд. Но был один нюанс. «Мерин» был седаном. Зато Эмка – настоящее, спортивное купе. В спортивном DTM обвесе!!! Белый кузов разрезали две синие полосы, которые тянулись от переднего бампера к заднему, через капот, крышу и крышку багажника. Таких машин в Питере, точно не было. И Кирилл ее купил. И дал ей на автобане «под хвост»! Машины на трассе пропускали Китяжа, едва заметив его болид в зеркалах заднего вида. По этому, доехал он до Гамбурга, как говорится, «с ветерком».

До парома в «Финку», на который удалось взять билет, было ещё два дня. Можно, конечно было поехать «своим ходом», но Кирилл не стал рисковать. На трассах Польши и Белоруссии было не безопасно. Пропадали и машины, и их владельцы. Поэтому Тяжин решил «зажечь» в самом крупном порту Германии. А в портовом городе – портовые развлечения… Но продажная любовь, которая в большом количестве предоставлялась заведениями на Риппер Бане, не впечатлила Китяжа. Четыреста бундес марок, по его мнению, оказались выброшенными на ветер. Ну что это за секс, когда ты не даже не можешь подержаться за большую, упругую молочную железу «объекта имения». Но Китяж не особо расстроился. Для него это маленькое приключение было «в диковинку», потому что публичные дома он видел только в западных кинофильмах. И потом, в жизни все надо попробовать. Вот он и попробовал… Не понравилось. Прошлявшись ещё день по кабакам и клубам и, проснувшись на утро с больной головой, он приехал в порт и, загрузившись в паром, моментально заснул в маленькой двухместной каюте. Правда, поспал он ровно пять минут. Его разбудил стук в дверь. Тяжин продрал глаза, вздохнул и открыл дверь. На пороге стоял рыжий паренек, с простой спортивной сумкой. Кирилл мотнул головой и снова улегся на свою койку, отвернувшись лицом к переборке. А парень быстро кинул на койку сумку и начал распаковываться.

– Русский?

– Местами, – не поворачиваясь, ответил Кирилл.

– Тяжко? – с сочувствием заметил парень.

– Вроде того.

– Тогда давай поправимся?

Кирилл услыхал, как на столе появилась бутылка. Судя по характерному звуку – литровая и Тяжин понял, что поспать ему сегодня не удастся. Он сел на свою койку и протянул парню руку.

– Кирилл.

– Роман, – ответил парень и моментально свернул пробку с квадратной бутылки на черной этикетке которой, белыми буквами было неписано «Jack Daniels», – ну что? – он разлил по заботливо приготовленным экипажем парома стаканам, – не пьянки ради, а здоровья для! Давай, Кирилл. За знакомство.

А через три часа они уже весело и задорно блевали, стоя на верхней палубе парома, прямо в серое, бушующее Балтийское море. Может быть этого бы и не произошло, но обильные возлияния обоих «мореплавателей» накануне и неспокойная Балтика, подкосила их, и без того расшатанный, вестибулярный аппарат. Попутно Кирилл и Рома играли в игру, «Кто дальше Блеванет». По итогам игры была зафиксирована боевая ничья и, на тот момент уже, приятели пошли вниз. Как выяснилось, Рома тоже ездил за машиной и тоже живет в Питере. Поэтому они и решили спуститься на грузовую палубу и похвастаться друг другу своими железными конями.

Рома был фанатом Баварского автопрома, поэтому взял себе почти новенькую пятьсот тридцатую. Бирюзовую, на светлой, почти лимонной коже.

– Когда началась погрузка, я видел практически все машины, которые загнали сюда, – пошатываясь, толи от качки, толи от выпитого, гордо заявил Рома, – Моя самая лучшая! – он похлопал пятерку по крыше, – Ну, ИК! Конечно не считая Эмки… ИК!.. Так что, дружище… ИК!.. Моя машина лучше всех…

– Почему? – пьяным непонимающим взглядом посмотрел на него Кирилл.

– Потому что, я – кррррутой! – Ромка сделал пальцами «козу», – Ну а теперь пойдем, посмотрим твой тазик… ИК!.. Какой кузов то?

– Е-36… – еле ответил Китяж и они, пошатываясь и опираясь на стоящие, на грузовой палубе машины, пошли на нос парома. Дойдя до своей машины, Китяж протянул Роме ключ и тот, нажав на значок, почему-то дернул за ручку соседней машины. И тут Китяж увидел, что рядом с его болидом стоит серенькая «тройка». Обыкновенная триста шестнадцатая. И Рома, почему-то решил, что это его машина. От осознания этого Кирилл засмеялся, а Рома продолжал дергать за ручку, бубня себе под нос:

– Чет… ИК! Чет не получается. Слыш, Киря. Чет сломалась твоя машина…

– Нее… – Кирилл поводил перед носом Ромы указательным пальцем, – с моей машиной все в порядке, – и он, открыв пассажирскую дверь, плюхнулся на сидение.

Рома постоял секунд тридцать, не веря в то, что такая машина принадлежит не ему, а потом сел на водительское сидение.

– Только, чур, в машине не блевать! – по пьяному, сурово пригрозил пальцем Тяжин, – и заводить мы ее тоже не будем.

Рома мотнул плохо слушающейся головой.

– Слушай Киря, а может ты и не Киря вовсе? ИК! – прищурился Рома.

– А кто??? – Наигранно, по-пьяному расширил глаза Китяж.

– Ну… ИК! Скажем, Игорь…

– Почему???

– Потому что, ты – Кррррутой!!! – захохотал Ромка и, схватившись за руль, сделал вид, что он гонщик, – Штурман! Курс!

– Длинный левый, на третьей, – подыграл ему Китяж. И оба захохотали.

* * *

– Ладно, старый, – Ромка протянул руку Китяжу, – созвонимся!

– Не вопрос, дружище, – Тяжин сел в машину и поехал в зону таможенного досмотра. Досмотр он прошел быстро. И дело было вовсе не в настроении таможенника, или в не вызывающем подозрений лице Китяжа и даже не в том, что ночью таможеннику не хотелось работать. Все решили пятьдесят долларов в паспорте. Таможенник улыбнулся, и бегло осмотрев машину, шлепнул в паспорте печать и протянул его Тяжину.

– Красивая у вас машина, Кирилл Александрович.

– Что есть – то есть, согласился Китяж и уже воткнул первую передачу, но таможенник остановил его.

– Подождите, Кирилл Александрович, – он жестом попросил Китяжа подвинуться к нему.

– Что? Какие-то проблемы? – удивился Тяжин.

– Нет, здесь у вас проблем нет. А вот там, – он указал на двух коротко стриженных крепких парней, которые стояли за шлагбаумом, на выезде из таможенной зоны, – там они могут быть. Братва снимает по триста Бакинских с каждой пригнанной машины. Вы, я вижу, человек новый, поэтому будьте осторожней. Дайте им денег и езжайте с миром.

Кирилл посмотрел на братков за шлагбаумом, а те, в свою очередь, уже махали ему рукой, дескать: «Давай, братан, подъезжай. Мы не кусаемся!»

– Спасибо лейтенант, – кивнул ему Китяж, – я учту.

И включив передачу, он поехал к шлагбауму, за которым уже потирали руки молодые «пацаны». Китяж с улыбкой подъехал к шлагбауму и протянул документы погранцу который сидел в будке на выезде. Погранец, видимо предупрежденный таможенником быстро посмотрел паспорт, протянул документы Тяжину и с улыбкой сказал:

– Добро пожаловать домой, в Россию, Кирилл Александрович.

– Спасибо, – кивнул Китяж, – давай, открывай уже…

Погранец нажал кнопку, и красно-белый шлагбаум медленно поехал вверх. Китяж неспешно, чтобы звуковой волной от выхлопа болида не оглушить молодых, да ранних, рэкетиров подъехал к стоящим поперек дороги «браткам». Он остановился в сантиметре от парней с гигиеническими прическами. Парни были не робкого десятка и даже не дернулись в стороны, от такого маневра. Один из них подошел к водительской двери и дернул за ручку, которую Китяж благополучно заблокировал заранее, а второй остался стаять перед машиной. Он только развернулся спиной. Открыть дверь у коротко стриженного не получилось, поэтому он, с улыбкой постучал костяшкой указательного пальца по стеклу. Китяж, с такой же улыбкой, нажал кнопку у коробки передач и опустил стекло водительской двери до конца.

– Привет братишка, – весело сказал стриженный и, положив руки на крышу, крест-накрест, облокотился на них головой.

– Привет, – улыбнулся Китяж, – только я в семье единственный сын. Так что, не братишка ты мне.

– Опустим подробности личной жизни твоего папаши, – парень показал, что он тоже острый язык и продолжил, – и давай перейдем к делам. Заплати сбор, в фонд помощи богоугодных заведений и езжай себе, с миром.

– И каковы размеры столь правильного дела? – язвительно улыбаясь, спросил Китяж.

– С тебя, не много. Всего шесть Франклинов.

– Подожди, дружище, – наигранно вздернул брови Тяжин, – я слышал, что богоугодные заведения вполне обходятся и тремя соточками.

– Нууу… Ты бы не жадничал, – пацанчик, как бы, невзначай отодвинул полу куртки. Под мышкой, в кобуре болтался спортивный пистолет Марголина. Кириллу всегда нравилась эта игрушка. Легкая, точная и практически бесшумная, – была бы у тебя простая машина, было бы три соточки, а у тебя видишь, какой аппарат, – стриженный выпрямился и развел в стороны руки, как бы, пытаясь обнять Эмку. За что и был наказан. Как только его руки достигли максимального удаления друг от друга, Китяж молниеносно схватил его за грудки и со всей силы, резко шмякнул его о машину, как раз в то место, где стойка соединяется с крышей. В переносице у стриженного что-то хрустнуло и он начал опадать. Кирилл отпустил падающее тело и схватился за рукоять пистолета, который, под тяжестью тела его, теперь уже бывшего владельца, выскользнул из кобуры. И в тот момент, когда стриженный грохнулся на асфальт, пистолет уже лежал в правой руке Китяжа. Он тихонько спрятал его под куртку и громко сказал второму, который стоял спиной:

– Эй, дружище! Тут твоему товарищу плохо.

Второй, дернулся и, увидев ноги напарника, не задумываясь, бросился к нему. А стриженный, потихоньку приходил в себя. Он оторвал от асфальта голову и встряхнул ей, пытаясь собрать два изображения в его глазах, в одно. Именно это и надо было Китяжу. Как только второй кинулся помогать своему коллеге, Тяжин достал пистолет и навел его на второго.

– Послушайте дядю, ребятки, – Тяжин говорил тихо, но оба вымогателя его слышали, – нашли бы вы себе работу поспокойнее и побезопаснее. Дольше проживете. А тебе, – Китяж направил ствол на сидящего на асфальте стриженного, – если ещё раз увижу, прострелю колено. Аривидерчи, девочки!

И нажав на педаль, Кирилл пустил колесами столб дыма и выскочил на трассу «Скандинавия». Быстро проскочив Выборг, он заехал на заправку и плеснул пятьдесят литров девяносто восьмого. И уже когда выезжал на трассу, заметил Стоящий на обочине Нисан «Скайлайн», в котором сидело четыре «быка». Он не видел их за наглухо тонированными стеклами. Он их чувствовал. Как и то, что они приехали по его душу.

«Мозг может забыть. Тело – никогда,» – всплыла непонятно где услышанная им фраза, – «Давай Кирилл! Сделай их!», – и Тяжин положил пистолет на пассажирское сидение и, врубив передачу, с проворотом ушел в сторону Питера, наблюдая за тем, как «Скайлайн» сорвался с места за ним.

На трассе Китяж понял, что дороги в России, разительно отличаются от автобанов Германии. И если ему удавалось на короткий момент оторваться от преследователей, то уже через несколько минут они его нагоняли и начинали моргать дальним светом. У «скайлайна» было реальное преимущество. Он был – полноприводной. Поэтому и ехал по хваленому Российскому бездорожью с постоянно высокой скоростью. Пока, у Китяжа была фора в скорости, он мог не беспокоиться, но эту фору могли сожрать дороги. По этому, Китяж искал какой-нибудь съезд, где можно было тихо и мирно поговорить с представителями криминалитета города Выборга. И вскоре, такой тупичок был найден. Тяжин резко сделал левый поворот и, проехав метров пятьдесят, остановился. Дальше была грунтовка, а по ней, в таком обвесе, долго не поездишь. Выдернув ключи из замка зажигания, он схватил пистолет и выскочил из машины прямо в лес. Он даже не парился по поводу её сохранности и оставил дверь открытой. Лес принял Тяжина, как старинного приятеля и моментально укрыл его своей густой темнотой.

* * *

– Ха! Вот ты и прилип, фраер! – спортсмен за рулем «Скайлайна» заметил, как преследуемый ими «Бумер» свернул с трассы в лес. И поэтому он сбросил газ, – Слышь, Кабан! А там – тупик. Вот и на ЭМ-очку разжились.

Кабан с переломанным носом, сидел и злобно сопел, сжимая в руках ментовской, укороченный калаш.

– Да ладно тебе, Кабан, – один из сидевших на заднем сидении легонько хлопнул его по плечу, – Ну, всякое бывает… Я же не специально… Я же ментов пас… Кто же знал, что он такой прыткий.