Текст книги "Последний паладин"

Автор книги: Александр Горобец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)

Глава 2

29 февраля 2000 года

18:20

г. Ханкала. СКВО.

– Тяжин здесь? – в шатёр пролезла улыбающаяся физиономия старшего прапорщика Жуковского.

– Здесь. – Китяж потянулся не кровати и панцирная сетка под ним заскрипела. В шатре топил буржуйку молоденький ефрейтор из роты обеспечения и жилось разведчикам комфортно, внутри было приблизительно 18 градусов. Поэтому появление Бузони немного его расстраивало, если прапорщик пришел, значит будет приличная заварушка. Вылезать из теплого шатра на улицу, где сейчас было минус шесть, абсолютно не хотелось и Китяж, присев на край кровати начал шарить по полу ногой нащупывая берцы.

– Давай быстрей, Кирюха. Начштаба вызывает, – Бузони был явно в радостном ожидании хорошего рейда. Китяж понял это по его бегающим глазам. Серёга Жуковский, в отличие от его брата-близнеца Александра, всегда плохо скрывал эмоции. Именно за эти черты характера им и дали позывные.

Аббат – всегда спокойный и рассудительный. Бузони – всегда на движении и эмоциях.

Услышав о начштабе, Китяж проснулся окончательно. Большие чины ждать не любят. Даже берцы, услышав упоминание о подполковнике Талбоеве, как по команде очутились у ног Тяжина. Быстро зашнуровавшись и надев китель Китяж взял стоящее у кровати «весло». И пошел к выходу. Снимая бушлат с импровизированной вешалки он кликнул ефрейтора: – Басов, чайку сообрази!

– Слушаюсь, товарищ старший лейтенант, – не вставая с пенька ответил ефрейтор, – Через десять минут будет.

Китяж накинул бушлат и вышел из шатра в холодный кавказский вечер.

* * *

– Серёга, что опять стряслось, – Зевнул Китяж и поёжился. Три дня назад, практически всех снайперов военной разведки дернули под Шали, где блокировали сразу трёх полевых командиров, Хаттаба, Гелаева и Закирова, и около трёх тысяч духов с ними. Всем снайперам была поставлена задача: наблюдать и уничтожать. Однако всем трём удалось уйти из окружения и вывести с собой больше двух тысяч «чехов».

Сегодня в 10 утра стрелков сняли с позиций, а в 12:00 они уже отсыпались в Ханкале.

– Пошли быстрее, – поторопил его Бузони, до штаба было минут пять ходьбы и Серёга дал понять, что все расскажет по дороге, – Короче, когда мы прилетели в Ханкалу, Шали уже взяли. Ну и десантура решила отрезать хвосты Хаттабу и Закирову. Высадили десант на Исты-Корд. А там – жопа! – Бузони, как обычно, был в своем репертуаре, – нас на подмогу хотят кинуть.

– Мы разведчики, – прикинул вслух Китяж, – не наш профиль. Я думаю что-то серьёзнее.

– Думать будем, когда говно жрать будем, – Серёга вечно изобретал какие-то присказки. – Делай, что должен, и будь, что будет.

Перед штабом стоял прапорщик который с суровым видом озвучил:

– Прошу сдать оружие!

Китяж отстегнул магазин и дернул затвор, показав, что оружие не заряжено. Кинув магазин прапору он попытался пройти, однако прапор повторил ещё суровее:

– Я же сказал, сдать оружие! На территории штаба запрещено передвижение…

– Слышишь, прапорщик, – мягко начал Китяж, – а ты нечего не путаешь.

Этот прапор, стоял здесь, сколько Тяжин бывал в Ханкале, а судя по его немыслимо седой шевелюре, призван в армию он был ещё при битве на поле Куликовом.

– Извините, товарищ старший лейтенант, приказ коменданта гарнизона, – подчеркнуто вежливо ответил прапорщик.

– Нет, вот, скажи, Бузони, – Китяж обратился к своему второму номеру. Бузони зажимал кулаком смешки, – скажи «Китяж, ты – идиот»! А прапорщик, по твоему, я хоть немного похож на И-ДИ-О-ТА? – он повернулся к седому.

– Никак, нет.

– А знаешь почему, прапорщик? – Китяж перёшел на шёпот, в плотную подойдя к прапорщику, и взял его за ремень, как будто проверяя, хорошо ли он затянут, – Да потому, что в разведке не держат идиотов.

Но прапорщик оказался «тёртым калачом». Левой рукой он перехватил Китяжа за запястье у ремня, а правой прихватил локоть так, что большой палец уперся в то место, которое любят все наркоманы, в локтевой сгиб. Седой взял Китяжа на «Болевой».

От боли, Китяж стиснул зубы, но не проронил ни звука. А прапорщик продолжал давить сильнее и сильнее.

– Послушай, парень! – Теперь уже прапорщик шипя брызгал Китяжу в ухо слюной. – Я успешно завершил свой сто первый разведрейд, когда ты страдал детскими болезнями и лежал в пеленках пересыпанный тальком. Я на этой службе железные зубы нажил! И я сразу усвоил одну главную истину: Есть приказ – изволь выполнить. Расшибись! Сдохни! Но выполни. Понял? – прапорщик отпустил руку Китяжа и тот согнул её, как донор после забора крови.

– И ты, меня пойми, прапорщик, – Тяжин понял, что нахрапом седого взять не получится, поэтому начал подходить к нему с другой стороны, – Вот отдал я тебе «весло». Прошёл, к начштабу в гости, прихожу к тебе и говорю: «Отдай, дескать, дорогой товарищ прапорщик, мою любимую „плёточку“, да по быстрее, пожалуйста.» А ты мне, в ответ «Какую – такую, „плёточку“, мил человек?». А ведь оружие…

– Ты, старлей, мне мозги, того… Не компостируй, – прапорщик понял, что инициатива на его стороне и начал дожимать Тяжина, – И начштабом меня не стращай. Мне и начштаба, и командующий округом оружие сдают. А надо будет и Министр Обороны с Верховным сдадут. – Седой снисходительно ухмыльнулся Китяжу, – Но только, если будет надо…

Крыть Китяжу было не чем и он, покорно сняв СВД, протянул её седому, мудрому прапорщику.

– Нет, старлей. Зайди и сдай в штабную «оружейку», – сказал прапорщик открывая дверь. Китяж и Бузони проследовали за ним.

* * *

Справа от входа, в коридоре, была железная дверь с открывающимся наружу окошком. Типичная оружейная комната. Прапорщик подошел к «оружейке», щёлкнул замком, едва приоткрыв дверь просочился за неё и быстро закрыл дверь за собой. А открыл окошко «оружейки» уже совсем другой человек. Нет, это был тот же прапорщик, но взгляд его поменялся с сурово-наказывающего в приятно-услужливый.

– Товарищи офицеры, желаете сдать оружие, – Седой обратился к разведчикам, как лучший официант в «Астории», – Всегда пожалуйста! Прапорщик Панасенко к вашим услугам.

Китяж и Бузони удивленно переглянулись, а прапорщик продолжал издеваться.

– У меня все, как в аптеке. Что сдали – то получите.

Да. За те три дня, что они с Бузони были под Шали, в гарнизоне Ханкалы все поменялось и раздолбайская жизнь явно закончилась. Было похоже, что за провал операции начальство получило «по сопатке» и теперь метало молнии. Запах озона витал уже на подступах, а что творилось на втором этаже штаба, представить было сложно.

Но Китяжу с Бузони предстояло идти в это «адское пекло».

– Зря ты так, Кирюха… – сказал Бузони протягивая через окошко ВСС седому. В ответ седой выдал Сергею замызганный клочок картона, на котором было написано «68».

– Да! – подыграл ему седой, – Зря ты так, Кирюха. У меня все ходы записаны. Тааак… 18:35, получено от ст. прапорщика С.С.Жуковского, «ВСС», за номером 23714 и два магазина к ней. Серёжа, – обратился седой к Бузони, – Саня уже наверху. Вас дожидается. Ну, а теперь давай ты. Кирюха…

Китяж просунул в окошко СВД, и запасной магазин.

– Один у тебя, – сказал он седому намекая на инцидент у входа в штаб.

– Да, я всё помню, Кирилл Александрович. Тааак… Запишем, 18:37, получено от ст. лейтенанта, К.А.Тяжина, СВД, за номером 161177, и два магазина к ней. Вот, держи номерок.

Прапорщик протянул Тяжину картонку, с номером «69» и захохотал.

– Да, старлей, это – судьба!

– Контора пишет, – ответил не пойми кому Китяж и пошел по коридору до лестницы на второй этаж.

* * *

Пройдя в кабинет для совещаний, Китяж увидел Аббата, который тихо разговаривал с незнакомым капитаном.

– Прапорьё – одно ворьё! – поприветствовал Аббата Китяж сделав вид, что не видит капитана.

– И тебя туда-же, – ответил Аббат и продолжил тихую беседу.

Как, все-таки, они были похожи с Сергеем. Единственный признак, по которому их различали, это небольшая седина Бузони. Аббат был черный, как смоль. Ну и поведение, конечно!

– Не будем им мешать, – в полголоса шепнул Бузони.

– Серёга, а кто это? – также тихо спросил Китяж садясь за «Т»-образный стол.

– Это, самый лютый… – но Бузони не успел договорить.

Дверь резко распахнулась и в кабинет быстро зашел генерал Трофимов и незнакомый полковник.

– Товарищи офицерррры!!! – рявкнул вскочивший Бузони, он первый заметил генерала, и все встали «смирно».

– Товарищи офицеры, – махнул рукой генерал, – присаживайтесь. Разрешите представить, ваш новый начштаба, полковник Букин Геннадий Сергеевич. Давайте без церемоний и официоза. Приступайте, товарищ подполковник…

– Итак, товарищи офицеры, ближе к телу, как говорил Ги де Мопассан, – «ты смотри», – приметил Китяж, – «все таки штабные – народ начитанный», – а подполковник продолжил.

– Сегодня ночью, из окруженного федералами Шали, сумели выйти более двух с половиной тысячи бандитов, под командованием Хаттаба, Закирова и Гелаева. Думаю вам не надо объяснять, кто это такие.

Все присутствующие в комнате одновременно кивнули.

– Как это произошло? Пусть разбирается венная прокуратура и особый отдел округа. От себя добавлю. Операция – провальная.

«Ишь ты, как перед генералом прогибается», – ухмыльнулся Китяж.

– Считая, что Хаттаб и Закиров будут двигаться в северо-восточном направлении через Улус-Керт, командование 76-й дивизии ВДВ, приняло решение Выставить засаду, – полковник подошел к карте, – на горе Исты-Корд, – Букин указкой стал показывать место, – и на находящуюся в четырех с половиной километрах от нее, высоте 776. Для чего и был высажен десант. На Исты-Корд – 1-я рота 1-го батальона 104-го парашютно-десантного полка, на высоту 776 – 6-я рота 2-го батальона 104-го парашютно-десантного полка, соответственно. На высоте 682 дежурили группа из 15 солдат 4-й роты.

«Послал господь начштаба. Вот-те и раз», – прикинул Китяж, – «Да… не удержался Талбоев на месте. И, может быть, провал спишут именно на Талбоева. Он же – чеченец.»

– Высадка десанта, на соответствующие высоты, началась в 14:00. А уже в 16:00 командир шестой роты, майор Молодов вышел на связь с донесением. что ведет бой с сильно превосходящими силами противника.

– Бузони, – шепнул Китяж, – это же твой тезка, Серёга Молодов…

– А вам, товарищ старший лейтенант, я вижу. не интересно, – с сарказмом обратился к Китяжу Букин.

– Ни как нет, товарищ полковник, – Китяж встал из-за стола, – Просто Сергей… Извините, майор Молодов. Он – наш боевой товарищ.

– Именно по этому, вас сюда и вызвали, старший лейтенант! – с ноткой гнева ответил полковник, – По последним данным, на майора и его бойцов наступает группа в пятнадцать раз превосходящая его роту по численности. И это не мальчики из близлежащего аула, а прекрасно подготовленные головорезы из УНА-УНСО, Прибалтики и арабских стран. У большинства из них за плечами Афган, Югославия и Иран. Короче, разведчики, слушай приказ! – все четверо встали, – Высадиться на высоте 682, занять позицию напротив майора Молодова и его бойцов и корректируя огнь и арт. поддержки и своими силами, обеспечить полное уничтожение противника. Особое внимание уделить уничтожению ком. состава, а именно, Хаттаба и Закирова. Группа Гелаева на подмогу к ним не придет. Он ушёл на северо-запад, домой, в «Комсомольское». Задача ясна?

– Так точно, – ответили все хором.

– Наблюдатели, старший прапорщик Александр Степанович Жуковский.

– Есть, – ответил Аббат.

– И старший прапорщик Сергей Степанович Жуковский.

– Есть, – ответил Бузони.

– Истребители, старший лейтенант Тяжин Кирилл Александрович.

– Есть, товарищ подполковник.

– И капитан Городцов Тимур Игоревич. Старший группы капитан Городцов.

– Есть, товарищ подполковник, – тихо сказал капитан.

– С капитаном, вы братья, – он обратился к Бузони и Аббату, – я так понимаю, знакомы лично.

– Точно так, – улыбнулся Аббат.

– А вы, старший лейтенант, знакомы друг с дружкой заочно, по позывным, – Китяж с незнакомцем переглянулись, и подполковник, глядя на это движение, улыбнулся, – Ну да ладно, Аббат, Бузони – свободны! Дуйте к Фашисту, выкладку для вас он, я думаю, уже приготовил. Ми-17 ждет на ВПП. Вопросы?

– Ни как, нет!

И в следующую секунду дверь в кабинет резко открылась и в нее влетел молоденький лейтёха, судя по возрасту он закончил училище прошлым летом.

– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант? Срочное донесение товарищу полковнику.

Генерал махнул рукой, «Валяй», и лейтенантик метнулся к Букину. В руке у молодого была папка. Которую он на ходу расстегнул и, достав из нее лист бумаги, положил его перед подполковником.

– Вот это, – начал в полголоса молодой, – пришло только что по четвёртому каналу.

Полковник пробежал глазами по донесению, удивленно поднял бровь, посмотрел на генерала и показал донесение ему.

– А вот это…, – лейтёха достал ещё одну бумагу с прикрепленной к ней фотографией, – Это прислали космонавты.

Полковник внимательно изучил фото, затем снова, первый документ и подвинул генералу уже все бумаги. Генерал явно был доволен содержанием документов, потому, что он, посмотрев фото, глянул на лейтёху, потом на карту, потом на разведчиков и коротко, но ёмко гаркнул, по русский хлопнув себя по колену.

– ВОТ МЛЯ!!! – и снова посмотрел на Букина. Подполковник едва заметно кивнул.

– Таааак… Аббат, Бузони, Вы ещё здесь? Бегом в гарнизонную оружейку!!! Лейтенант, свободен, – судя по произведенному на полковника эффекту, он уже, мысленно, сверлил себе ещё одну дырку для ордена.

– Товарищи разведчики, задача меняется! Капитан, – обратился к невозмутимому незнакомцу. – Пора вам со старшим лейтенантом познакомиться.

Разведчики, встали и протянули друг руку руки.

– Старший лейтенант Тяжин, Кирилл Александрович, он же – Китяж.

– Капитан Городцов, Тимур Игоревич, ака – Гангрена.

Китяж прищурил глаз. «Так вот ты какой, северный олень!» – ойкнуло внутри у Китяжа, но лицо осталось каменным.

Редко, когда удавалось увидеть снайперскую легенду в живую, а тем более, участвовать с «такой» фигурой в боевом рейде. Однако слава Гангрены бежала впереди него и была не его козырем, а совсем наоборот.

Гангрена получил свой позывной, за неповторимый снайперский почерк. Он редко на прямую уничтожал противника, зато регулярно выводил его из строя – нанося травмы, после которых, духи не то, чтобы воевать, а на горшок не могли сходить без посторонней помощи. Именно его выстрел, а не охота кровников, как говорилось в прессе, превратил Салмана Радуева в «Титаник». В бою, Гангрена стрелял исключительно по суставам. По этому количество одноногих и одноруких инвалидов, среди боевиков, неуклонно росло. Если этой своре выколоть по одному глазу, то он, реально походили бы на пиратов.

После штурма Грозного, который закончился две недели назад, Гангрена получил внеочередное звание капитана, а Хаттаб назначил за его голову награду в полмиллиона долларов. Настоящих долларов, а не тех, что в большом количестве печатались на подпольных типографиях в Чечне и Дагестане.

Именно этот факт и смущал Китяжа. Стоило духам услышать в эфире позывной «Гангрена», как они забудут о штурме десантников и вся эта грядка начнет ловить Тимура и его команду. И это будет уже не веселая прогулка в лес, с песнями под гитару у костра. Это будет, как сказал бы Бузони, – «Жопа»!

– Итак, товарищи офицеры, – полковник жестом пригласил снайперов к карте, – Только что, мы получили информацию, о том, что в восьми километрах от места боя, в районе Улус-Керта, группа боевиков в количестве пятнадцати человек конвоируют двух наших офицеров. А именно, лейтенанта ГРУ Алексея Галкина и старшего лейтенанта ГРУ Владимира Пахомова.

Полковник явно торопился и, судя по его суете, времени действительно было в обрез.

– Спутниковая разведка подтвердила движение обозначенной группы боевиков в направлении высоты 776, – Букин показал направление движения на карте, – видимо, они рассчитывают обменять наших офицеров, на возможность беспрепятственно пройти через ущелье. Этого допустить нельзя! И парней спасти необходимо! А по сему…

– Короче, разведка, – перебил Букина генерал, – задача ясна?

– Так точно, товарищ генерал! – Китяж и Гангрена снова встали смирно.

– Начальную стадию операции менять не будем, – полковник продолжал, – Высадка в квадрате 60/42. Сесть там негде, по этому будете прыгать со сверхмалой. Фронтовая авиация вас прикроет. Два Су– 25 готовы к вылету. Им поставлена задача уничтожить противника на подступах к высоте 776. Работать они будут ОДАБ, поэтому постарайтесь не попасть под раздачу слонов.

«Да, этот явно знает толк в подобных прогулках,»– прикидывал в уме Китяж. оценивая нового начштаба.

– За тридцать минут вам нужно будет пройти, без малого, пять километров по горной местности. Затем…

Но тут снова вбежал молоденький лейтенант и быстрым шагом направился к подполковнику Букину.

– Отставить лейтенант! – рявкнул генерал, – или в училище вас не научили как себя вести. Извольте выйти и доложить по форме!

Лейтенант выскочил из комнаты и тут же вошел:

– Товарищ генерал – лейтенант, разрешите доложить!

Генерал кивнул в ответ: – Докладывайте

– Бойцы 4-й роты только что приняли бой!

Генерал помолчал секунд десять, а потом тихо спросил лейтёху: – Скажите, лейтенант… А хороших новостей нет?

Лейтенант замялся и опустил голову.

– Никак нет. Хороших больше нет…

– Значит, то, что вы мне сейчас доложили, по вашему, хорошая новость??? – Тихомиров оторвал взгляд от карты и сверкнул глазами на лейтёху, – А что же, тогда для вас плохие???

Если бы генерала сейчас выпустили на Испанскую корриду, быки бы умерли от одного его взгляда. Тихомиров был в ярости.

– Что, глаза опустил, барышня тургеневская? Докладывай дальше!

– 6-я несёт потери, – лейтёха собрался и вновь вытянулся в струну, – по донесению. на 18:50 у них восемь двухсотых и около двадцати пяти трехсотых. Майор Молодов – тяжелый трехсотый. Разрешите идти, товарищ генерал – лейтенант?

Генерал Тихомиров плюхнулся в кресло и взявшись за голову облокотился на стол локтями. Последние слова лейтёхи он не слышал.

– Иди, лейтенант, – подполковник ответил за Тихомирова, – Иди, сынок.

Лейтенант развернулся на каблуках и пулей выскочил из кабинета.

– Давайте, ребята, – Букин подошел к разведчикам, – бегом в гарнизонную оружейку. Старший прапорщик Анатолиев предупрежден. Я думаю, что выкладки для вас готовы. Аллюром, мальчики!!! – но едва Гангрена открыл дверь, подполковник добавил, – Да, парни… Вы это… По осторожней там. 4-я рота вас не сможет прикрыть. Удачи вам, братцы, – подполковнику было тяжело прощаться с разведчиками, – Всё! Бееегом!!!

Гангрена и Китяж выбежали из кабинета и понеслись по лестнице на первый этаж.

– И чтоб вернулись все! Слышите? Все! – крикнул им в след Букин, но разведчики его уже не слышали. Они получали оружие у седого прапора.

* * *

– Давайте, в темпе вальса, а то Бузони с Аббатом уже десять минут назад принарядились и вас у «мясорубки» на ВПП дожидаются. – старший прапорщик Анатолиев, он же – Фашист, действительно имел арийскую внешность и командный голос. Но свою погремуху он заслужил не сходством с древним народом. На его слегка поседевшей голове в любое время года была надета кепка – Гансовка. Конечно, за столько лет службы. он и сам привык к своему прозвищу и даже иногда, начинал вести себя соответствующе. Например, третий стакан с авиационным «шилом», он поднимал в духе доктора Геббельса. «Перепашем Кавказ на картофельное поле!» – кричал он набубенившись, но на это ни кто не обращал внимания. Война. Война никогда не меняется. И каждому на этой войне крышу рвёт по разному.

Однако, не смотря на свою дружбу с летунами, которые регулярно таскали ему это самое «шило», Фашист держал свою оружейку в полнейшем порядке, со свойственной ему фашистской педантичностью.

Вот и сейчас, принимая у разведчиков их штатное оружие, он заранее занёс все номера в «журнал учёта принятого вооружения». А то, что готовилось к выдаче, и сейчас аккуратно лежало на длинных, наспех сколоченных подмостках, заботливо прикрытое брезентом, уже было занесено в журнал вооружения сданного.

А ещё, про Фашиста ходило много баек. Одну из них рассказывали в сильном подпитии, когда молодые или вновь откомандированные офицеры проставляли за прибытие. Выглядело это примерно так. Когда все уже были «на хорошей кочерге», кто-нибудь из дембелюющих, а обычно это был Бузони начинал рассказ. Дескать студент четвёртого курса химфака, Андрей Анатолиев… Дальше рассказчик вставал и делал вид, будто читает милицейский протокол: «… находясь в состоянии алкогольного опьянения, проник в лабораторию Химического факультета, где начал смешивать все реактивы, пытаясь, как он сам после выразился, „синтезировать нитроглицерин“. Проходящий мимо лаборантской декан химического факультета, гражданин Крайзельман Израиль Лейбович, услышал шум и зашел в кабинет узнать в чем дело. Увидев гражданина Анатолиева, Крайзельман попытался остановить бесчинство, однако это ему не удалось». – В этот момент Бузони делал мхатовскую паузу. Ведь все вновь откомандированные уже были в предвкушении чего-то из ряда вон выходящего. Выждав секунды три – четыре рассказчик продолжал. «Анатолиев втащил Крайзельмана в лаборантскую, заблокировал дверь табуретом и угрожая физической расправой и насильственной половой связью, в извращенной форме, потребовал у Крайзельмана снять штаны, чтобы убедиться в его „крестьянском происхождении“». В этот момент, вновь прибывшие уже держались за животы и давились от хохота.

Короче, Фашист был типичным фашистом.

– Ну, давайте, убивцы и душегубы, покажу вам, что у дяди Фашиста припасено на черный день, – Фашист подошел к подмосткам и сдернул брезент, словно оружейный барон, который хвастается перед неграми своим товаром в Гарлеме.

– Начнем, пожалуй, с капитана. Для тебя, мой дорогой «ампутолог» у меня есть супер-аппарат!

В глазах у Фашиста «заплясали чёртики», он подошел к самому здоровому карамультуку на сошках.

– Вот она! – на слово «она», Фашист сделал особое ударение, как будто он показывал не кусок высокотехнологичного железа, а прекрасную деву из Вальхаллы.

– Противоснайперский комплекс ОСВ-96! Только пришел на испытание. Спроектирована под патрон 12,7на 108 или, как вам будет привычней, от НСВ. Обеспечивает попадание в столовую ложку на дистанции 1 500 метров, при установке штатной оптики, а также личного состава противника за укрытиями и в средствах индивидуальной защиты на расстояниях до 1000 м, при установке тепловизионного прицела, – старший прапорщик Анатолиев занимался своим самым любимым делом, – Ты представляешь! Через кирпичную стену ты, не только увидишь духа, но и ампутируешь ему голову! За КИ-ЛО-МЕ-ТР!!!

Если вы занимаетесь любимым делом, то ваше настроение передается окружающим.

– Убойнее машины ты, Гангрена, не найдешь! – От Фашиста в мир струилась благодать. – Комплектуется прицелом ПОС 13Х60. Отличительной особенностью данного прицела, является высвечиваемая установленная дистанция до цели и постоянное расположение марки в центре объектива при стрельбе на любую дальность. Магазин на пять патронов. Стреляет, как специально разработанным под нее, снайперским СПЦ-12,7, так и любым патроном НСВ, включая БЗТ и БС. Я тебе на него поставил специальную оптику. Карла Цейса. С встроенным дальномером и спектрографом, – прапорщик погладил прицел – серьёзную бандуру, килограмма в три весом, – Мля, пацаны, не поверите, в него на духов смотришь, как хищник на Шварценеггера! Правда весу он прибавил серьезно – общий вес около шестнадцати кило, – Фашист хихикнул и продолжил ликбез, – Но запомни, Тимур. Такой на складе у меня один, – Старший прапорщик сурово глянул на Гангрену, – Покоцаешь… Ты меня знаешь. Глаз на жопу натяну, и моргать заставлю. Дальше. Магазин снаряжен. Вот ещё три. Один снаряжен БЗТ-шками, – дальше Фашист пошел по быстрому, – держи кобуру, – Прапорщик кинул капитану прямоугольный кожаный чехольчик, – сам сшил, влезает четыре обоймы к твоему АПС.

Гангрена поймал кобуру, которая была на удивление тяжелой. Открыв её он увидел магазины, которые аккуратно были вставлены в отдельные кармашки, 2 на 2.

– Они уже снаряжены, – Фашист все предусмотрел, – дальше – больше. Мины брать будешь?

– Да, две МОН-ки – сухо сказал Гангрена, – а что взяли Бузони с Аббатом?

– Оба взяли «стандарт», – ВСС с ночным НСПУМ и четыре магазина к ним, по пять РГО, по две МОН-50, и прочей мелочи.

– Нам тоже самое, – резюмировал Гангрена.

– Официант! Два раза, за второй столик, – добавил Китяж поднимая правую руку.

* * *

– Давай мешок, капитан, – Сказал Китяж Тимуру, когда они нагруженные вышли из владений Фашиста.

– Не, Китяж. Все свое ношу с собой, – ответил Гангрена взваливая на плечо ОСВ и прикинув общую нагрузку, добавил, – Я ещё тебя понести смогу. А теперь бегом на взлётку, и так у Фашика задержались.

Сказал. И потрусил в сторону шумящей на аэродроме вертушки. Китяж пожал плечами, закинул за плечо «Винторез» и потрусил в след, за капитаном. Уже совсем стемнело. «Вот гад гордый, самое время его разговорить», – подумал Кирилл догоняя капитана.

– Слушай, Тимур, – обратился к Гангрене Китяж, когда поравнялся с ним, – А ты давно здесь?

– Дыши ровнее, больше пробежишь, – ответил капитан, но смягчившись, добавил, – Давай, Кирюха поднажмём. В «мясорубке» поболтаем.

И хлопнул Тяжина по плечу. Дальше бежали молча.

Подбегая к вертушке, они увидели три силуэта. «Ну Бузони с Аббатом… А кто третий?» – Попытался разглядеть Китяж и понял что третий, ни кто иной, как подполковник Букин. Китяж и Гангрена переглянулись. Начальство на взлётке – плохая примета. Кирилл глазами показал на Букина, как бы спрашивая капитана: «Какого хера, этот хер припёрся на вылет»? «А хер его знает»– ответил ему таким же красноречивым взглядом Тимур. Китяж прибавил ходу и подбежал к ожидающим братьям раньше чем Гангрена. Подбежал и сквозь гул вертолета прокричал: – Ррровнясь!!!!

– Смиррно! – проревел за ним капитан, – Товарищ подполковник, особая снайперская разведгруппа к выполнению задания готова!

– Вольно, – махнул рукой Букин, – Итак, разведчики! Я пришел вас проводить и пожелать удачи. Выручать своих товарищей – один из принципов военной разведки. Сам погибай, но товарища выручай! А теперь, – он достал из-за пазухи 0,5 и пять пластиковых стаканов, – давайте, по 100 грамм наркомовских. Бузони, разберись, – подполковник протянул бутылку Серёге.

Разведка разобрала стаканы, а Бузони чётко разлил всем поровну.

– Ну, чтобы количество вернувшихся, превосходило количество отправленных, – прокричал полковник, – Удачи, братцы, – и выпил. Посмотрел на снайперов и побежал в сторону штаба, придерживая шапку рукой.

По старой привычке все попрыгали на месте, хотя при шуме винтов ни кто, всё равно, не услышал гремит ли какая-нибудь застёжка. Капитан дал команду загружаться, а сам отошел метров на десять, отвернулся к разведчикам спиной и начал оправляться.

Вернулся он, когда все уже были готовы к вылету. Второй пилот, даже один раз выглянул из кабины и спросил у Китяжа:

– Ну, долго он там?!

В ответ Тяжин лишь пожал плечами.

Но вот, все были на месте и можно было взлетать. И в это самое время к вертухе подъехал уазик и из него выскочил майор службы обеспечения.

Гангрена спрыгнул на бетон и подошёл к майору. Майор начал махать руками и что-то объясняя Тимуру.

– Да ты что, майор? Совсем…нулся? Да идите вы на…й – из-за шума винтов сидевшие в вертолёте разведчики плохо слышали капитана, но по характерным жестам поняли, куда именно отправил Гангрена майора. Дружный хохот раздался из вертушки. Но майор не хотел идти по известному адресу и продолжал махать руками.

– А, делайте, что хотите, – в сердцах, махнул рукой Гангрена и залез обратно в вертолет.

Майор махнул рукой и из УАЗа выбежали два солдатика, один – водитель, другой с заднего сидения. Открыв заднюю дверь УАЗа, они взвалили на себя по два парашютных комплекта и потащили их в вертушку. Проследив за тем как прошла загрузка, майор закрыл люк, и в вертолёте стало намного тише. Можно было разговаривать, конечно голос нужно напрягать, но это лучше чем орать под воющей турбиной Ми-17. Второй пилот снова выглянул из кабины, пересчитал присутствующих и сказал в шлемофон:

– Все на месте, взлетаем командир.

Вертолет напрягся от воя двух своих турбовальных двигателей и поднявшись полетел в сторону гор.

* * *

– Это что за дела? – спросил Аббат капитана показывая на парашюты.

– На поляне, у подножья высоты 682, где мы должна были высадиться, 4-я рота ведет бой. Нам приказано: посадку не проводить, десантироваться в пятистах метрах от поляны со сверхмалой.

– Да они что, говна обожрались? – Бузони был вне себя, – ночью? Со сверхмалой, да ещё и в горах? И потом, откуда я знаю какой душара собирал этот парашют? Нее, капитан, не пойдет! Мы не будем прыгать!!! Мы сделаем по другому…

– Если я тебе прикажу, – Гангрена невозмутимо достал десантный нож, подобрал с пола какую-то палочку и начал её строгать, не глядя на Бузони, – ты не то, что с парашютом… Ты у меня без парашюта прыгнешь. Причем туда, куда я тебе скажу! А сейчас, всем спать, полчаса. До точки минут сорок лёту, не меньше.

Капитан сунул в рот импровизированную зубочистку, спрятал нож и откинув голову на стенку закрыл глаза.

Китяж отвернулся к иллюминатору и следующие десять минут любовался красотами за стеклом, а потом не заметил, как вырубился. Двигатели мерно стрекотали, убаюкивая бойцов.

* * *

Проснулся Китяж от постороннего звука, как будто какие-то горошины стукнули по обшивке снаружи. Вертолёт круто заложил влево, и перед глазами Кирилла, как на ладони очутилась высота 776.

Там, внизу, шел бой. Тяжин ещё не знал, что там уже погиб Серёга Молодов, который обеспечивал его группе эвакуацию после операции под Шали. Там, две тысячи головорезов ровняли с землей наспех сооруженные нашими ребятами укрепления. Все это было ТАМ!

– Приготовились, – в двери в кабину снова показалась рожа второго пилота, – до высадки одна минута.

Но все уже были готовы. Только Китяж начал одевать парашюты и продолжал смотреть краем глаза в иллюминатор.

От земли отделилась светящаяся точка и, оставляя за собой белый шлейф дыма, устремилась к вертолёту.

– Всем на пол! – закричал Китяж не своим голосом. – «Стрела»!!!

В следующий миг вертолет тряхнуло и в салоне явно запахло жженым машинным маслом. Вертолёт начинал свой последний танец, заваливаясь на правый борт. Из кабины послышался голос первого пилота:

– Гнездо, гнездо, я пол сотни первый, я пол сотни первый. Подбит между 776-й и 682-й. Совершаю аварийную посадку.

– Держись, разведка! – крикнул второй пилот – прыгать не придется, но и посадочка будет жёсткой!!!