Текст книги "В лабиринте "Ведьм""

Автор книги: Александр Горобец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 36 страниц)

Забравшись по железной лестнице они попали на энергоузел. Пока всё шло ровно… На энергоузле было двое рабочих, которые, едва завидели людей с оружием, упали на пол и прикрыли головы руками.

– Ну-ка, подъём братцы, – тихо скомандовал Никотин, – Рассказывайте, что у вас тут происходит.

– Простите, – поинтересовался один из рабочих, – А вы кто?

– Армейский спецназ, – всё также шёпотом ответил Никотин, – Пожалуйста, тише. Вы должны продолжать работу, во что бы то ни стало. Пусть хоть станция сгорит, к едрене фене. Вы должны обеспечивать подачу энергии. Вы никого не ждёте?

– В смысле? – не понял энергетик.

– Ну… проверки там всякие. Может, начальство высокое.

– Так, он уже здесь. Начальство это, – усмехнулся второй энергетик, – минут уж десять как здесь. А что?

– Не начальство это вовсе, – заговорчески прошептал Никотин, – Это – террористы и диверсанты. Главный у них, невысокий такой. А остальные – сплошь бабы. Их заслали, чтобы воду отравить, электричество резать и фильтры воздушные ломать. А ещё они убийцы профессиональные. Вот нас сюда и прислали… Они то думали что нет связи с большой землёй…

– А она есть? – изумился первый энергетик.

– Есть… – Никотин прижал палец к губам, – но это, пока, военная тайна. И пока всех диверсантов не переловим – это должно тайной оставаться. Ясно?

– Так точно, – шепнули энергетики и вытянулись «Смирно».

– Отлично. Как нам быстрее всего пробраться в командный зал? Да так, чтобы не через вестибюль…

– Есть ход… – энергетик многозначительно поднял палец вверх в потолке был стальной квадратный люк. Маленький, но человек пролезет без проблем, – Правда, лестницы нет, но можно с трансформатора залезть, если его обесточить… И будте осторожны. Он открывается вниз. К нам.

– Как это скажется на работе станции?

– Никак, – пожал плечами электрик, – это – вспомогательный трансформатор. Он питает технический тоннель и все переходы к нему. Но, на всякий случай, отключить его надо…

– Добро, – кивнул Никотин и электрик моментально обесточил большую гудящую коробку, простым поворотом рубильника. На энергоузле стало заметно тише и сверху раздался женский крик.

– Кирилл!

– Сидеть!.. Сидеть, тварь! Не дергаться!..

Никотин поднял кулак вверх и все тут же затихли, как мыши, разбудившие кота. Дальше снайпер изъяснялся только жестами.

Он ткнул пальцем во Франгоса и указал на трансформатор, затем изобразил руками будто он раскрывает люк, но пальцами показал что совсем немного, а в довершении ткнул пальцами себя в глаза.

Одесса понял всё, кивнул, бесшумно влез на трансформатор и, едва приоткрыв люк, посмотрел, что происходит в зале.

– Пристрелю на хрен!!! – неслось из зала.

Витя спрыгнул, и включил трансформатор.

– Ну?

– Поспелов там. И ведьма одна. Стоит прямо у люка. Можно её дёрнуть… Похоже, у них заложница… И это… Капитан, который там с ним…

– Что? – Никотин явно нервничал.

– Похоже, он меня впалил. И он, похоже, готов нам подсуропить…

– А если… – влез в разговор Фашист

– Без если… – обрезал Никотин, – Второго шанса у нас не будет. Стропу.

Фашист снял с вещмешка длинный шнур.

– Витя, – делай петлю. Только не впались ещё раз. Тянем, как только ты распахнёшь люк. И попробуй её поймать, а то переломается вся… Они мне живыми и здоровыми нужны… Поймаешь, и сразу наверх. Всё парни. Работаем по Витиной команде.

Франгос вырубил трансформатор так, будто всю жизнь проработал электриком, вскочил на него и, придерживая головой люк, на ощупь, накинул на ноги Ведьме петлю.

– Кирилл! – снова раздалось из-за люка, а Одессит, пальцами начал обратный отсчёт.

Пять… Четыре… Три… «Два…» – про себя считал каждый, кто держал верёвку, – «Один…»

И Витя, сжав кулак, резко отошёл в сторону и подставил руки, а парни изо всех сил дёрнули верёвку.

Ведьма звонко стукнулась лбом о пол и, потеряв сознание, рухнула Вите на руки.

– Пустырь здесь, остальные наверх! – крикнул Никотин и запрыгнул на трансформатор. Витя положил Ведьму и прыгнул вслед за ним…

* * *

Китяж бежал. Бежал, а в голове постоянно прокручивал план действий.

«По тоннелю нельзя. Там будут ждать… И, по любому, заметят меня раньше. Надо уходить в технический… Там можно сориентироваться… Хотя и там могут ждать… Ерунда… Там места много… Есть где разгуляться… Мы ещё посмотрим, сука, кто кого… Только бы с девочками было всё в порядке… ВРЕМЯ… Семь минут… Ещё восемь…» – он свернул в проулочек и метеором спустился в технический тоннель, – «Сзади кто-то кричит… Мишка наверное… С Гангреной и парнями… Некогда мне, парни… Времени нет… Я бы с вами поболтал… Да, не сутьба… СЛЕДЫ! Армейские ботинки… Пыль ещё не улеглась, значит – свежие… Кто такие? Может свои, а может… СТОП!!! А вот эти следы НАОБОРОТ!!! КТО??? Никотин или Дон… Тёма вырублен, Дон… Вряд-ли… Значит точно Никотин… Или… Или Поспелов… У этой крысы в загашнике сто пудов есть что-то подобное… Время, Китяж… Десять… Ещё пять… Следы кончаются у лестницы… По ним и пойдём.»

Поднявшись на электроузел, Тяжин сразу вытащил и АПС и Дезерт. И Чуть не продырявил Пустынова…

– Спокойно, Китяж, – только и успел сказать Дима и рухнул на пол, прикрыв голову руками…

– Где ЖЕНЯ??? – взревел Тяжин.

– Всё в порядке с ней… Наверху она.

– Ведьмак?

– Взяли мы его…

И только тогда Тяжин выдохнул… Выдохнул, и рухнул на пол…

– Дим… Дай сигарету…

– Я не курю, Китяж, – улыбнулся Пустынов, – Говорят, Никотин убивает…

– Ну, на нет и суда нет… Сейчас подмога подойдёт, и давай… Догоняй нас… И с пола встань, разведчик… – Тяжин выдохнул и прыгнул на трансформатор, а за тем и в люк…

В командном зале было много народа. Никотин рулил процессом.

– Гараж! Помоги командиру!

– Сам, – злобно выдавил Китяж, запрыгнул в зал, и ему на шею сразу же бросилась Женечка. Бросилась, и начала дубасить кулачками по его спине.

– Где ты был!!!??? Где??? Я тут чуть с ума не сошла!!! Как Даня??? C ним всё в порядке??? – а он прижимал её к себе всё крепче и крепче, – Ну что ты молчишь??? Говори!!! Что с Даней???!!! Ты почему так долго???!!! Опять дела государственной важности???!!! Не молчи, Тяжин!!! ГАД!!!

И тут она разрыдалась и, уткнувшись ему в плечо, крепко прижалась к нему…

– Всё в порядке, малыш, – он тихонько погладил её по голове, – Всё хорошо… Я рядом… Как девчонки??? Ну, не надо плакать… Молоко пропадёт…

И тут Женя резко перестала плакать, отпустила Тяжина и, подойдя к Ведьмаку, совершенно спокойным и холодным голосом, спросила.

– Так что ты там собирался сделать с моими дочерьми? А??? – никто даже и не заметил, как она взяла в левую руку микрофон на подставке и с неимоверной силой и скоростью, ударила им Ведьмака по голове, от чего тот ушёл в глубокий нокаут и свалился со стула. А Женя поставила микрофон на стол и пнув бесчувственное тело, гордо и жёстко заявила, – Ещё никто не угрожал моей семье не поплатившись потом за это… Понял, Кааазёл!!!

* * *

– Итак, господа офицеры и иже с ними, – прошло всего две минуты с момента встречи, а Тяжин уже держал совет, – Что мы имеем. Со мной одиннадцать человек. Козырь и десяток с Гангреной.

– У меня, наших четверо плюс пять приданных неким Ватагиним. Знаешь такого? – Никотин подмигнул Кириллу.

– Может быть, – пожал плечами Китяж, – Если его зовут Александр Иванович, то был у бати моего такой сослуживец.

– Именно он.

– Ладно, отправь их по техническому тоннелю, в сторону «Площади Мужества». Пусть добегут туда, поднимутся и медленно пойдут по тоннелям к нам. Витя, что у тебя?

Титаренко вязал Ведьмака.

– У меня – не густо. Я… и три моих красавца.

– И старина Семёнов с тобой?

– Как ты всё помнишь, Китяж? – усмехнулся Титаренко, – И он, красномордый… У нас смена же на восемь вечера была… А это всё случилось в районе шести. Вот мы здесь навсегда и прилипли…

– Значит, сейчас на станции трое твоих, – прищурился Китяж и подошел к Ведьмаку. Тот прибывал в «отключке», после удара микрофоном по голове, – Товарищ генерал. Поспелов! – Китяж потряс его за плечо и тот начал приходить в себя, удивлённо смотря по сторонам, – Сколько с тобой подружек пришло? – Ведьмак сообразил где он и кто рядом с ним, и молча, опустил голову, не проронив ни слова, – Поверьте, Алексей Александрович. Меня учили добывать информацию всеми доступными способами, и клянусь… Если вы не будете говорить, я клещами, ломом и паяльной лампой, заставлю вас это сделать. Помните Виталика Павлова? – Поспелов никак не отреагировал на услышанное имя, – Так вот у него сегодня был потрясающий завтрак, – Тяжин нагнулся к Ведьмаку и прошептал ему в самое ухо, – Он свои яйца сегодня съел. Добровольно. Хотите повторить его подвиг?

– Со мной четыре девочки, – выдохнул Ведьмак, – Сколько ещё подойдёт – не знаю. Больше ничего не скажу, можешь резать.

– А мне от тебя больше ничего и не надо, – задорно потрепал его по волосам Тяжин, – Дурилка ты картонная. А с чего они должны подойти? Ты их высвистал?

– Я по метро «свисток прокинул», чтобы к «Лесной» подошли все, кто слышит.

– Так у тебя всего четыре Ведьмы на «Севере». Сколько могут подойти по «красной» ветке? – влез в допрос Никотин, – Говори, гад. Я тебе не Китяж. Церемониться не буду…

– И это знаете? – Ведьмак совсем расстроился.

– Мы – разведка. Нам знать это положено, – Кирилл сел напротив Ведьмака, – Ну что, будем говорить?

– Кирилл, – Женечка, которая сидела всё это время на диване, наконец, решилась перебить эту, с виду вполне мирную, беседу, – Мне девочек кормить надо.

– Слышал, Ведьмак? У меня дети голодные. А я этого не люблю, – Тяжин протянул ему микрофон, от которого тот шарахнулся, как от чумного, – Давай, давай… Скажи своим девочкам, чтобы положили оружие и пришли в командный зал.

– Не придут они… И не сдадутся… У них приказ, в случае чего убить твоих детей и уйти… – договорить ему не удалось. Разъярённая Женя снова накинулась на него, – УБЕРИТЕ ОТ МЕНЯ ЭТУ БЕШЕННУЮ!!! В конце концов, если я ваш пленный, то у меня тоже есть права, – Поспелов впал в истерику. Он визжал, как поросёнок, пытаясь спрятать голову между колен, – Пытки запрещены «Хельсинкскими соглашениями»!!!

Кирилл перехватил Женю и усадил её обратно на диван.

– Видишь ли, генерал, – Тяжин говорил, смакуя каждое слово, – Я, конечно могу повлиять на свою жену, как муж. Но, как военный… – Тяжин пожал плечами, – Извини. Она вне моего подчинения. Да и потом, как я могу запретить матери защищать своих детей? – он подождал секунд десять, пока Ведьмак переварит его слова и продолжил, – А я тебе говорил, что с моей семьёй шутить е надо. Вот, теперь, сам решай, как выпутаться. Теперь всё от тебя зависит.

Ведьмак опустил голову. Он понимал, что Тяжин его просто убьёт, если что-то случится с детьми. Он также понимал, что его повесят в Раменском. «Ну, так это когда ещё будет? Все мы смертны. И я умру… Хотелось бы, конечно попозже… А для этого Китяжу нужно отдать детей…»

– Точно, – кивнул Тяжин, – Отдай. Дольше проживёшь?

– Что, прости? – переспросил Поспелов, – Я что-то сказал?

– Нет, – Кирилл наклонился к Ведьмаку и загадочно шепнул, – Зато подумал…

* * *

Рита Милованова, она же Мадлен, была девочкой молодой. Ей было всего двадцать два года. В два года она попала в детский дом, потому что её мать, в пьяном угаре зарезала спящего отца, а потом и её старшего брата. Ему было восемь. До Риты она не добралась. Споткнулась по дороге, да и на нож налетела. Это было самое яркое воспоминание о детстве.

Даже когда Рита выросла, по ночам ей снился бесноватый взгляд матери. И она просыпалась и плакала в подушку. Когда в интернате, лет в двенадцать старшие мальчишки принесли портвейн, пить она категорически отказалась. Она вообще дала себе клятву – не пить! Но её спрашивать никто не стал. Не умеешь – научим. Не хочешь – заставим. Заставили.

То, что было потом, было вторым, самым ярким воспоминанием в детстве. Она проплакала неделю. А потом взяла спортивную форму и пошла в ближайший ФОК.

– Я хочу заниматься самбо, – сурово сказала она бабушке – вахтёрше.

– Внученька, тебе танцами надо заниматься. Балетом. Ты такая худенькая.

– Балет оставим для кого-нибудь другого, – также сурово, по – взрослому продолжила Рита, – У вас есть секция самбо или мне идти в другое место?

– Есть, – расстроено кивнула бабушка и, выйдя из-за столика, взяла маленькую Риту за руку и повела в зал, где тренировались борцы.

И это было третье её воспоминание. Бабушка Вера, так звали вахтёршу, вела её, как собственную внучку. Рите так захотелось прижаться к ней, как к родной, но она понимала, что нельзя. И, сдерживая слёзы, шла за этим пожилым и чужим ей человеком.

Тренер по самбо был огромным, как ей тогда показалось, дядькой, с суровым голосом и изрядно помятым носом и ушами.

– Ты откуда? – сухо спросил он.

– Из детдома.

– И почему ты решила, что я тебя буду тренировать?

– Потому что мне больше некуда идти… – и Рита заплакала.

– Значит так, – грозно сказал тренер, – Денег от тебя всё равно не дождёшься, поэтому тренировать тебя, в том смысле, в котором ты думаешь, я не буду…

– Но, я…

– Но, я позволю тебе посещать мои тренировки… А вечером, я буду проверять, усвоила ли ты то, что видела на тренировках. Покажешь результат через два месяца – возьму в специальную девичью группу… Экспериментальную.

– А почему в экспериментальную? – удивилась Рита.

– Ну… Ты же сирота… – тренер прищурился, – покажешь результат – попадёшь в лагерь, типа спортивной спецшколы. Только там тренировок больше и кормят получше. А учат – вообще великолепно! Говорить будешь на трёх языках, танцевать вальс, и подмечать то, что нужно…

– Там готовят шпионов? – Рита удивлённо подняла бровь. От её слов тренер поменялся в лице.

– Жду тебя завтра. Сделаешь уроки и сразу сюда… Поняла? – Рита кивнула, – А сейчас… Зайди ко мне в раздевалку. Там в столе, во втором ящике, лежит сумка. В ней чай в термосе и бутерброды с копчёной колбасой. Перекуси и дуй в интернат, – он развернул её за плечи и, по отечески, хлопнул её по попе, направив в сторону раздевалки… – И помни, быстрый путь не всегда самый лёгкий и правильный.

Войдя в раздевалку, Рита осмотрелась. Стол, спортивная лавка, диван, два кресла и два шкафа, один из которых, со стеклянными дверцами. В нём-то Рита и увидела награды, кубки, грамоты. Их очень хотелось потрогать, посмотреть, почитать, но желудок, услыхав о бутербродах с копчёной колбасой, вкус которой ей был неведом и горячим чаем, требовал немедленно подать ему то, что обещали.

Во втором ящике стола, действительно оказалась маленькая сумка. И в ней, действительно был термос и три бутерброда. Два с сырокопчёной колбасой и один с сыром. Вот только это было ещё не всё. Ещё в этой сумке лежал пистолет и две пачки денег. Одна наших, русских, а вторая – зеленая, с мужиками в париках. А что вы хотели, конец девяностых – начало двухтысячных… Смутное время.

Соблазн был велик. Взять деньги и ствол, наказать обидчиков и скрыться в совершенно неизвестном направлении… ИЛИ… Или стать человеком. Выучиться, получить образование, научиться постоять за себя и… И потом, эти люди… первые, кто отнеслись к ней, как к человеку.

И Рита положила на место то, что было предназначено не ей, молча, съела два вкуснейших бутерброда, запила крепким сладким чаем… Не таким чаем, что давали в интернатской столовке. Тот чай пах отвратительно и был явно разбавлен содой. А настоящим, крепким, чёрным чаем.

Бутерброды подействовали на детский мозжечок, и тот стал вырабатывать эндорфин. Чай согрел и взбодрил. Рита собрала пальцами крошки со стола, отправила их в рот и пошла смотреть награды, которые стояли в стеклянном шкафу.

На наградах были разные надписи. Например: «Закрытый чемпионат силовых ведомств по боевым искусствам. Первое место.» или «Чемпионат сотрудников КГБ СССР по самбо».

В общем, Рита вышла из «тренерской», счастливой. Раньше, она думала, что счастье это когда на тебя не кричат, не бьют и дают спокойно спать. Сейчас, она поняла значение этого слова совсем по-другому. Счастье, это когда тебе дают свободу выбора и принимают твой выбор. Принимают тебя такой, какая ты есть…

– Простите, а как вас зовут, – она подошла к тренеру и взяла его за руку.

– Алексей Алексеевич, – тренер оценивающий посмотрел на Риту, – Жду тебя завтра, к четырём…

Она пришла к «без пятнадцати четыре». И скромно села у двери. Прямо на асфальт. Без пяти четыре, подъехал серебристый Мерседес и из него вышел Алексей Алексеевич. В дорогом спортивном костюме, кроссовках, которые она видела только во сне. Под мышкой черная сумка. Та самая, в которой лежали бутерброды и прочие интересные вещи.

Он подошёл к Рите, потрепал её волосы и спросил:

– Не испугалась придти. И не взяла чего не надо…

– У своих брать не хорошо, – она хлопнула огромными чёрными глазюками.

– А с чего это я своим-то стал? – усмехнулся тренер.

– Не знаю. Чувствую…

– Чувствует она… Ладно, первый урок ты сдала на отлично. Посмотрим, что будет дальше…

* * *

Результаты она показала не через два месяца, а через три недели. К Рите подошли те самые старшие и снова предложили выпить портвейна.

Итог: две сломанные руки и нос.

Нос был сломан у неё. А руки у старших. Дальше последовал привод в милицию, и о тренировке в этот день пришлось забыть. Да, и похоже, в следующие. Попахивало распределением в спецшколу, только не в ту, которую обещал тренер, а в банальную детскую колонию.

Сей Сеич появился тогда, когда она уже и не ожидала, около одиннадцати вечера. Из «обезьянника», в котором она сидела, входную дверь было видно отлично. Он прошёл к дежурному, показал какую-то красную «корочку», тихо что-то ему сказал и указал на КПЗ.

Тот встал «СМИРНО» и пожав плечами ответил:

– Да как же? Вы мне хоть расписку оставьте, что забираете…

Сей Сейч ответил ему тихо, но по виду дежурного было понятно, что расписки он не получит. Он грустно опустил голову и пошагал к «обезяннику».

– Милованова, на выход! – он лязгнул замками и отворил скрипучую дверь.

Сейч заговорил только когда они сели в его Мерседес. И сказал он всего одну фразу:

– Пропустишь ещё одну тренировку – больше можешь не приходить вообще.

И Рита поняла: любой привод в милицию, любая болезнь, любые гулянки с подругами, любая драка – и всё…

– Я поняла, Сей Сеич, – тихо сказала она.

– Завтра выйдешь на татами. Ребята будут постарше тебя. И давай договоримся сразу, что обойдёмся без переломов. А сегодня переночуешь у меня в тренерской. Нельзя тебе в интернат больше. Только со мной можно.

В тренерской раздевалке Сей Сеич сдвинул два кресла и Рита вполне на них поместилась.

– Ты уж извини, но я тут не помещусь. Я на диване… Есть хочешь?

Рита покачала головой. Она привыкла ложиться спать голодной.

– Вижу, что хочешь. Бутерброды и чай знаешь где. Завтрак будет в семь утра. Пей чай и спать, – Сей Сеич говорил, как рассерженный, но очень любящий отец, – мне ещё поговорить кое с кем надо, – он достал огромный мобильный телефон и вышел из тренерской в зал.

Пока Рита ела бутерброды, она внимательно прислушивалась. Из зала доносился тихий голос тренера.

– Здравия желаю, Алексей Александрович… Так точно… Есть у меня для вас подарочек… Сирота… Здорова… Двенадцать… Нет… Так точно… Приезжайте завтра, вместе посмотрим…

И тут Рита впервые испугалась. Она слышала много историй о том, что детей продают на органы или просто в рабство. Голова заработала с неимоверной скоростью.

«Так, он идёт… Нет уж… Меня без хрена не сожрёшь,» – Рита рванула ящик, где лежала черная сумочка, – «Подходит! Быстрее Ритуля… Быстрее, что ты копаешься! ВОТ! Как же ты заряжаешься???»

Дверь распахнулась и она, схватив двумя руками тяжёлый пистолет, резко направила его на тренера.

– СТОП! – Сей Сеич остановился прямо в дверях, – Рита. Положи железо. Оно всё равно не стреляет. Это простая зажигалка

– Ври кому другому! Сейчас продырявлю, будешь знать! – Рита решила играть до последнего. Всё равно она не знала, как снять пистолет с предохранителя, – Говори, зачем я тебе нужна! На органы меня пустить хочешь??? Или в рабство???

– Тихо, тихо, – тренер медленно подходил к Рите, покачивая поднятыми руками, – Сама подумай. Ну на какие органы… Да и рабыня из тебя… Я не бандит, Рита…

– Ага, Рита дёрнула пистолетом, – А ну, стой, где стоишь. У нас теперь всем «не бандитам» пистолеты раздают? Может и мне перепадёт парочка.

– Через две недели у тебя будет пистолет, если ты сейчас успокоишься, – Сеич продолжал подходить к ней, – Я работаю в ФСБ. В верхнем ящике стола удостоверение.

Рита покосилась на ящик и в этот момент, Сей Сеич прыгнул и перехватил у неё свой именной ТТ.

И самое главное – на ТТ нет предохранителя. Она действительно могла продырявит его в любой момент.

– Ну ты и дурная, Ритка, – тренер отряхнул спортивные штаны, – Я тебя на такую работу рекомендую, а ты в меня пистолетом.

– Ты же сказал, что он не стреляет.

– Не стреляет, – передразнил её Сеич, – Мало ли что я сказал… Значит так, этот эпизод я в характеристике указывать не буду. И ты его тоже не вспоминай…

* * *

«Смотрины», так назвал мероприятие Сей Сеич, были назначены на полдень.

– Значит так, Рита. Будь спокойна, не нервничай. Имей спортивную злость. Работай так, как считаешь нужно, в меру жёстко. Руки, ноги парням не ломай. Поняла/

Рита кивнула.

– Вот и молодец. Я рассчитываю на тебя, девочка. Не подведи дядю Лёшу. Сейчас, беги, переодевайся.

– А во что? – не поняла Рита.

– Там, на столе, в тренерской, подарок для тебя есть. Скорее всего, мы сегодня с тобой видимся последний раз, – Сей Сеич прижал её к себе, и Рите не захотелось от него отходить. Он был свой, родной.

– Почему не увидимся?

– Потому что ты сегодня уедешь, – тренер вдруг стал суровым, – Дуй переодевайся.

Рита побежала в тренерскую и нашла на столе огромную, плоскую коробку, в которой лежало белоснежное кимоно.

Быстро переодевшись, она выскочила в зал и увидела Сей Сеича с каким-то серьёзным мужчиной, в сером костюме.

– Ритуля! – крикнул ей тренер, – Давай, девочка, разминаться!

Как делается разминка, Рита за три дня выучила. Мало того, после недели посещения зала, она начала делать такую разминку каждое утро.

Пробежалась, попрыгала, растянулась, разогрелась.

– Я готова, Сей Сеич!

– Отлично! – тренер указал рукой на центр зала, – Прошу, юная леди.

* * *

– Ты видишь, какие рефлексы, – Сеич шептал мужчине в костюме, комментируя каждое действие Риты, – Смотри, как бросает… РИТА! ПОРАБОТАЙ С НОЖОМ!

– Да… Рефлексы серьёзные. Реакция моментальная… Что она делает, она же его переломает… Сколько ты говоришь ей?

– Двенадцать… А от ножа как уходит… И сразу контратака…

– Ты её точно не тренировал?

– Обижаешь, Саныч. Только вербальный контакт…

– Самородок… Сеич, что ты за неё хочешь?

– Лесной порт…

– Майор… – человек в костюме холодно глянул на тренера, – Ты что, рехнулся? Ни одна девочка не стоит порта…

– Эта стоит, – улыбнулся Сеич, – поверь мне, полковник.

– Дам за неё льготы на ввоз алкоголя и табака… Ай, как печатает… Вот это хват…

– Нет, полковник… Лесной порт…

– Лесной порт… – повторил человек в костюме и протянул Сеичу руку, – Рита! Достаточно, подойди пожалуйста сюда!

Рита подбежала к тренеру и человеку в костюме и довольно посмотрела на Сей Сеича.

– Ну как? Я справилась?

– Ты – умничка, – тренер погладил её по голове, – Я даже не ожидал… Давай ка я тебя познакомлю с одним очень серьёзным человеком. Его зовут Алексей Александрович.

Человек в сером костюме протянул Рите руку.

– Здравствуй Рита. Я – Алексей Поспелов. Полковник ФСБ. Ты знаешь, что такое ФСБ?

– Знаю, – кивнула Рита и пожала протянутую руку, – А вы меня заберёте?

– Заберу, – улыбнулся полковник.

– А я Сей Сеича ещё увижу?

– Не уверен, – пожал плечами Поспелов, – Хотя… Всё возможно…

– А можно мне с ним попрощаться?

– Можно, Рита. Но не долго. У нас с тобой ещё очень много дел, – полковник пошёл к выходу, а Рита подбежала к тренеру и, прыгнув, повисла у него на шее.

– Сей Сеич… Миленький… – она плакала навзрыд, вцепившись в тренера, – Мы же увидимся… Мы должны увидиться…

– Ну, ну, – тренер похлопал её по спинке, – Держись малыш… У тебя всё будет хорошо… Будет семья…

– Вы – моя семья… – шмыгала носом Рита.

– Нет, малыш… Извини. У меня своя семья…

И Рита, отпустила руки. Встала перед Сей Сеичем, сказала что-то типа «спасибо» и пошла на выход, за Поспеловым.

Тогда она и решила, что у неё обязательно будет семья… И дети… Две девочки

* * *

Сейчас Мадлен, она же – Рита Милованова, сидела в палатке, с двумя маленькими, новорожденными девочками. Полей и Варей Тяжиными. Она страсть, как любила детей, вот только сейчас, то задание, которое она получила её не радовало. А задание было простым: «Убить малышек, если что-то пойдёт не так. А если всё пойдёт по плану, то их надо всё равно убить!!!»

Нет, Ведьмака она конечно любила, как родного отца. И подруг своих – Ведьмочек, она тоже очень любила. Но то, что произошло сегодня на «Выборгской», потрясло её до глубины души. Она расстреливала мужчин.

Мужчин стрелять она уже умела. Много операций было проведено ещё до удара, в которых ей приходилось убирать ненужных свидетелей, или бизнесменов, которые были не слишком сговорчивы. Пару раз она принимала непосредственное участие в ликвидации высоких политических деятелей, а один раз даже удалось уронить самолёт со всей верхушкой одной не очень дружественной державы.

НО, то что она увидела на «Выборгской» выйдя из тоннеля, просто перевернуло её сознание. Она просто не хотела больше никого убивать. НЕ ХО ТЕ ЛА!!!

Шаги своей подруги и напарниц Люсьен – Люськи Кипятковой, Мадлен узнавала издалека. Такую прыгающую походку трудно не узнать. И сейчас Люсьен очень торопилась. Полы палатки распахнулись, и из фойе показалась конопатая, рыжая физиономия старинной подруги.

– Ритусь, чёй-то там творится не ладное. Варька на связь не выходит, да и Лёша молчит… И предчувствие у меня. Там, за дверью сначала грохот был, а потом шум, будто народу не меряно. И всё больше мужики… Блин… Пол часа уже Ведьмака нет… Может «того»?

– Не психуй, сестричка, – Мадлен положила одну из малюток на ватный матрац, расстеленный прямо на пол, – Сигнала не было. Если бы что-то случилось, Ведьмак бы смог нам сигнал подать…

– Ой, Ритка… – Люсьен достала сигарету и хлопнула себя по карманам, в поисках зажигалки, – Чует моё сердце – ляжем мы здесь.

– Не кури, – вдруг сурово остановила её Мадлен, – Здесь дети.

– Да, этим детям осталось… Ты что, РИТУЛЯ???? – глаза у Люськи вдруг округлились она увидела, как на неё, из под детских пелёнок смотрит глушитель. А к чему он был прикручен, она знала наверняка. Сама ходила с такой игрушкой.

– Этих детей никто и пальцем не тронет, – грозно продолжила Мадлен, но вдруг смягчилась и сказала подруге, – Люська… В кого мы превратились… Мы же сами без родителей выросли… А сколько сирот теперь будет… Тебе в детдоме как жилось? А они… Они то в чём виноваты? В том, что наш выживший из ума начальничек неподелил что-то с воякой?

– Ты видно забыла, из какой задницы тебя этот начальник вытащил? Забыла, как тебя в интернате драли всем стадом??? Ты на кого хобот подымаешь? – Люська медленно, незаметно начала расстёгивать кобуру на поясе, – Или может тебе это очень понравилось??? Так понравилось, что к Сеичу прискакала…

– Люся… пока ты достанешь свой пистолет, у тебя будет дырочка в черепе и две в области сердца.

– Неужели ты выстрелишь в лучшую подругу???

– Не сомневайся… дурочка, – усмехнулась Мадлен.

– Ну что ж, – пожала плечами Люсьен и убрала правую руку от кобуры, развернувшись в пол-оборота. Под лямкой разгрузки, под сердцем у неё всегда был метательный нож, и она встала так, чтобы его незаметно достать, – Как хочешь… Только я вынуждена буду доложить Ведьмаку о твоём поведении… И тебя накажут… Мы все тебя накажем…

– Вы все будете мёртвые, – горько усмехнулась Рита, – Да и я, скорее всего, тоже…

– Слушай, Мадлен, – Люська продолжала заговаривать Рите зубы, – А может, возьмём девчонок, да свалим отсюда. С таким щитом нас не один Китяж не тронет.

– Во-первых, меня зовут Рита, а во-вторых… х-х-х-х-х-х…

Люська была лучшей метательницей ножей и попала Рите прямо в горло. Рита выпустила пистолет и, выдернув из горла нож, зажала свободной рукой начавшую пузыриться рану. Она хотела что-то сказать, но воздух не доходил до голосовых связок и выскальзывал и пузырился через дыру в гортани.

– А во вторых, – усмехнулась Люська, – Дурочка ты, а не я. Я давно хотела подорвать… Тебя, думала взять, а ты в меня стволом тычешь. Не хорошо… Рита. Ты сама знаешь, если тебе сейчас не помочь, то ты умрёшь. И умирать ты будешь долго и мучительно… А я уйду. И этими малявками прикроюсь…

Она подошла к округлившей глаза Рите, забрала у неё маленькую Полину и положила её рядом с сестрой. Затем быстро скинула с плеча вещмешок и достала оттуда что-то похожее на подвесную парашютную систему. Надела все эти ремешки на себя и начла крепить малышек. Одну сзади, а другую спереди.

– Видишь, Ритуля… Теперь не один дурак в меня не выстрелит… Пусть только попробует… – вдруг она переменилась в лице, подскочила к раненной Рите и выбила из под её руки пистолет, – А вот этого не надо, подружка. Я думаю, вояка не оценит, если ты продырявишь вместо меня его ребёнка. Всё, красотка… Бывай, – Люсьен махнула рукой истекающей кровью подружке и выскочила из палатки.

* * *

Тихий стук в дверь прервал мысленную беседу Тяжина и Ведьмака. Кирилл махнул головой Франгосу, который был ближе всего к двери. Виктор понял всё моментально, ткнул в бок Горожанина и Медленно подошёл к двери. Фашист встал с другой стороны, а Гараж прямо перед дверью, взяв автомат наизготовку. Резким движением Витя открыл дверь и Гараж, чуть было не изрешетил израненную Ведьму. Лишних дырок в ней было не меньше четырёх штук. Она вползла буквально на коленях и сразу потеряла сознание.

– Противошоковое, быстро! – скомандовал Китяж и подскочив к Поспелову, взял того за грудки и дёрнув в сторону умирающей Ведьмы, спросил, – Кто это? Говори, сука!

– Шарлотта… – Ведьмак поморщился и отвернулся.

А в это время Никотин уже вогнал иглу в вену Ведьмы и сжал двумя пальцами шприц-тюбик. И Ведьма открыла глаза.

– Шарлотта, это Китяж, – Кирилл присел перед полумёртвой Ведьмой, – Расскажи, что случилось.

– Люсьен… Она взяла детей… и… и… девочек положила… А детей взяла с… с собой… ушла… на… на…Мужест…ххххх…

Никотин пощупал пульс на шее у Ведьмы и покачал головой.

– Готова…

Китяж взял Поспелова за ворот двумя руками и поднял в воздух.

– Кто такая Люсьен? Кто, – он тряс Ведьмака так, будто тот Буратино, а Китяж – кот Базилио и хочет вытрясти с бедного деревянного мальчика его четыре сольдо, – Говори, тварь!!! Кто!!!

– Люсьен, – выдавил из себя Поспелов, – … Люсьен – хорошая девочка. Самая умная из них оказалась… Хрена лысого ты её возьмёшь, Китяж…, – дальше он не договорил, потому что Тяжин швырнул его в стену, как котёнка и тот снова вырубился.