Текст книги "В лабиринте "Ведьм""

Автор книги: Александр Горобец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)

«Вот и славно! Сейчас мы вас проверим… Сейчас мы вас сравним…» – Миша скинул перчатки и тихонько, чтобы не шуметь, потянул на себя крышку экстренного выхода из лифта.

Крышка была тяжёлой, но не издала ни звука. Откинув её, Миша положил её на изодранную за время спуска, боксёрскую перчатку и очень осторожно спрыгнул в кабину лифта.

Света здесь было предостаточно и Михаилу снова пришлось ждать, пока привыкнут глаза. А когда, наконец, они привыкли, голоса, которые доносились издалека, вообще пропали. Дверь у лифта открывать было не надо – она и так была открыта. Дальше шёл маленький тамбур с дверью на манер морской. Две задвижки, вверху и внизу, а на уровне глаз маленький иллюминатор. Да! И какая морская дверь может быть без закруглённых углов.

В самом тамбуре были видны следы не то досмотра, не то грабежа. Куча мусора, разорванные вещи, куски верёвок, ремни, шнурки от ботинок. Тут же лежали два маскхалата, один из которых был сильно испачкан кровью на груди.

«БИЛИ Суки! – досадовал Миша, – Кто же вы такие??? Ладно, Мишган! Не бзди! Как говорит Китяж? Верно. Бздло на палочке катают! Разберёмся.» Осмотрев мусор он нашёл пластиковые хомуты – наручники. Только что брошенные. Такие же были у него, до тех пор, пока он не получил по затылку от Павлова. Собственно, больше ничего дельного не было.

А, нет. В самом углу серой бетонной комнаты лежала новенькая китайская зажигалка. Козыревский поднял её, чиркнул пару раз кремнем и, убедившись, что она работает, спрятал в карман.

Из нужного, на полу больше ничего не было. Теперь из информативного. Огромное количество мокрых, грязных и, неимоверно вонючих следов.

«Точно, в коллекторе! – сообразил Козыревский, – Говорят он – огромный. Сейчас посмотрим. Сколько же вас было? – Два… четыре… пять… семь… восемь. Да, восемь человек. Нормальный, такой отряд. Ничего, Мишган. Ты и не с такими справлялся. Кончай перекур. Надо их догонять!» – Миша потянул железную, «морскую» дверь и в нос ему ударил зловонный запах нечистот.

* * *

– Стой, кто идет! – раздался голос на подходе к «Выборгской».

– Кому надо, тот идёт. Кому не надо, тот стоит, – нагло ответила Барбара, и, на всякий случай перехватила оба пистолета-пулемёта поудобнее, – Не видишь, какие люди пожаловали? Командующий ЛенВО и директор ФБГБ по Северо-западу!

Из маленького технического тоннеля выскочил тучный капитан полиции, закинул автомат на плечо, вытянулся «в струнку» и, приложив ладонь к виску в воинском приветствии, отрапортовал.

– Товарищ генерал – майор, за время вашего отсутствия ни каких происшествий…

– Никаких говоришь? – Усмехнулся Ведьмак, – А то, что враг наш с тобой город уничтожил, не происшествие???

– Виноват, товарищ генерал-майор, – стыдливо опустил голову капитан.

– Ни в чём ты не виноват, капитан. Ты – простой человек, – Ведьмак подошёл к полицейскому и по-отечески взял его левой рукой за затылок, – В чём ты виноват? Ты служишь своему народу. И служишь хорошо. Достойно служишь. Барбара!

– Я, товарищ генерал-майор!

– Надо поощрить капитана… Как твоя фамилия?

– Ефремов, – ещё больше сконфузился капитан,

– Капитана Ефремова. Присвоить ему внеочередное звании майора! А скажи мне, майор Ефремов. Не было ли здесь постороннего народа? Ну… Там, сталкеров разных или, может, просто с других станций приходил кто?

– Никак нет, товарищ генерал-майор, – затряс головой полицейский.

– А какой гарнизон на вверенном тебе объекте?

– Извините, товарищ генерал-майор, – полицейский вдруг недоверчиво посмотрел на Ведьмака, – Данная информация совершенно секретна. Я могу вам это рассказать только с ведома и по приказу майора Филаретова.

– Учитесь девочки! Молодец, майор! Ни какой враг мимо не пройдёт! Ни одной государственной тайны не выдаст! Предлагаю повысить майора Ефремова, до подполковника!!! И назначить его командующим обороной станции «Выборгская»!

– Не могу возразить, – подыгрывала Барбара Ведьмаку, – Приказ сейчас оформить?

– Оформим на «Выборгской»! – торжественно произнёс Ведьмак, – Перед всеми обитателями. Перед СТОРЕМ!!!

– СЛУЖУ РОССИИ! – гаркнул подполковник Ефремов. Ещё никогда он не взлетал по карьерной лестнице так стремительно.

– Отлично служишь! Так сколько у тебя в ведомстве людей, подполковник?

– Двенадцать человек, включая гражданских.

– А что гражданские делают у тебя?

– Ну, как… – не понимая, удивился Ефремов, – Дежурный по станции, два электрика, дежурный по эскалатору…

– Понял, – кивнул Ведьмак, – Барбара!

– Я, товарищ генерал-майор!

– Оформляй представление к ордену Мужества, подполковника Ефремова, – левой рукой Ведьмак резко потянул полицейского на себя, а правой провёл удар длинным, тонким стилетом так, что сталь вошла в подбрюьше, пробила селезёнку, сердце и лёгкое подполковника. Полицейский округлил глаза и, вцепившись двумя руками в плечи Ведьмака, начал судорожно хватать ртом воздух. Ведьмак выдернул из плоти стилет, вытер его о рукав полицейского кителя ещё живого Ефремова, положил ему левую руку на лоб и толкнул от себя, – Посмертно…

* * *

Ночь всегда темна перед рассветом. Это когда луны нет. Сейчас луна предательски светила сквозь рваные облака. Удивительно, но этой ночью небо стало практически чистым. А ещё и снег кругом. Пусть и не такой белый, как раньше, до удара, но всё равно. Картина, достойная кисти великих художников-пейзажистов.

По серому холсту замёрзшей Невы, на широких лыжах, держа максимальный темп, двигались пять фигур в белых маскхалатах и огромными белыми рюкзаками за спинами. На шеях у них болтались почти новые снайперские бесшумные автоматы ВАЛ, с огромными ночными прицелами.

Неву они пересекли в месте, где раньше стоял корабль всех рабочих и крестьян – крейсер первого ранга «Аврора». Честно говоря, от крейсера, к началу этого бардака, уже мало чего осталось. Настоящий корпус корабля валялся в прибрежной зоне, в Лужской губе, ласкаемый неспокойными волнами Финского залива. Он погиб, как должен погибать боевой корабль – в море. А то, что стояло последние годы – было всего лишь габаритным макетом. Бесполезной жестянкой, бетонный постамент которой скрывали свинцовые воды коварной Невы.

– Фашист, время!

– Пять, пятнадцать!

– Держим темп, парни!!! – Никотин, шедший во главе колонны, прибавил ходу, – Через пятнадцать минут должны быть у Кантемировского моста. Аллюром, мальчики…

* * *

– А можно – Пясасёк, – Китяж изобразил зайца из мультика про Винни-Пуха, – В самом деле, Пясасёк. Или может, Петя Аццкий??? Смотри, – он указал глазами на бляху на поясе, – Я, тоже Аццкий.

С Бориса, бывшего надменным и спесивым ещё три секунды назад, вся спесь сошла. Как душем смыло. Он непонимающе, испуганно хлопал своими огромными глазюками.

– Ну, Боренька, – подмигнул ему Китяж, – что делать то, с тобой будем?

Борис переварил, первые секунды разговора. Начался он не в его пользу, но Боря играл дома. За него были стены.

– Ну, ремешок тебе больше не понадобится, – любезно ответил он Китяжу, – Всё равно, тебе жить осталось час. От силы – полтора. И от того, как ты будешь мне отвечать на вопросы, будет зависеть, примешь ли ты смерть, жуткую, лютую, или я удостою тебя смерти лёгкой – пули в затылок.

– А ты события не торопишь, Боренька, – также продолжал наглеть Тяжин, – Ты думаешь, если ты в этом дерьме выжил и жить в нём продолжаешь, так ты уже Бога за яйца поймал? Я то, умереть не боюсь. Умирал уже… А вот ты…

Дальше Боре не захотелось продолжать разговор в таком тоне, и он, тыльной стороной ладони ударил Китяжа по щеке.

– Будешь говорить, тварь, когда тебя спрашивают! Итак! Фамилия, имя! На кого работаешь? Когда, где и кем был завербован!!!

– Кирилл Тяжин, Военная Разведка. Майор Главного Разведывательного Управления, если конечно это тебе о чём-то говорит, Боренька, – Кирилл продолжал куражиться. Рано ещё было раскрывать все козыри. Он играл. Играл Жертву, – Кстати, фамилия Петацкий тебе не идёт. Поменял бы ты её на, скажем, Моисеев. А? Как звучит. Боря Моисеев, живущий в главном городском коллекторе. Когда ты последний раз мылся, Боря? От тебя воняет.

И ещё один удар. В солнечное сплетение. Его Кирилл почти выдержал, но Борис, действительно, был огромен и «пробил» хвалёную мускулатуру.

– Тебя, говно, сейчас не спрашивают. Разведчик… Что же ты здесь забыл, разведчик. И что это за ГРУ такое, что так легко себя пленить позволило? И самое главное, что это ты про никотин говорил, который убивает?

Кирилл немного отдышался от удара и продолжил свою издёвку.

– Что-то мне не очень-то верится, что ты здесь рулишь, Боренька. Мне кажется ты простой вышибала. Так. Кувалда ходячая. Заводишься от простой шутки, и вопросы задаёшь слишком простые. Нет, чтобы спросить, сколько жителей в Китае или, например, где находится Везувий… Нет, тебе сразу подавай, кто, откуда, зачем, что делать и кто виноват… Сошка ты Боря, мелкая… А вот с твоим непосредственным начальством я бы поговорил…

Снова удар. На этот раз так сильно, что у Китяжа полетели искры…

– Всё сказал? – злобно прошипел Борис.

– Ударишь ещё раз – лишишься глаза, – выдохнул Китяж, – Я буду разговаривать с пастухом, а не с его безмозглым бараном…

И Кирилл увидел как медленно, Борис замахивается. Он был очень сильный… И в этом была его главная слабость. Очень сильный – очень неповоротливый…

* * *

Представьте себе трубу двенадцать метров в диаметре и почти двадцать километров длинной. Представили? Я – нет. Не укладывается у меня в голове, как такое сооружение может находиться на глубине девяносто метров, под городом, который построен на болоте. Всё это должно было рухнуть, затянуться трясиной, заплыть водами Невы.

Но, не рухнуло, не затянулось, не заплыло. Мало того – работало, даже после удара. Конечно, канализационных стоков стало совсем мало – только из ведомственных бомбоубежищ и со станций метрополитена. Даже то, что Питерское метро считается самым глубоким в мире, не сказалась на работе коллектора. Он, всё равно был проложен глубже.

Первое, что захотел сделать Миша, когда прошёл через железную дверь с иллюминатором, и попал в главную трубу, было желание крикнуть «Э-ге-гей»!!! И поверьте мне, он бы это сделал, но… Он увидел свет фонариков, где-то в полутора километрах к северу. То, что это именно фонарики, Миша понял по их движению. Двигались они там, где труба поворачивала на запад, вдоль Невы.

Миша спрыгнул со ступенек и возрадовался тому, что нашёл именно резиновые сапоги. Дерьма было по щиколотку. Резаным сапогом он чуть не зачерпнул этой зловонной жижи. Но – обошлось, и он почавкал в сторону норовящего ускользнуть за поворот света фонариков. Надо было торопиться. Если свет пропадёт, то он просто будет двигаться на ощупь. А в таком сооружении это равносильно смерти. Пару раз казалось, вот-вот, и свет исчезнет, пропадёт, и останется только садиться и умирать в этих фекалиях, но Мишка лишь прибавлял шагу, и свет снова мелькал где-то вдалеке. Один раз луч даже повернулся в его сторону, но Козыревский был так далеко, что светящий фонарём просто его не увидел.

«А мог бы и пальнуть!» – усмехнулся Мишка и понял, что данная скорость является оптимальной.

Пройдя около полутора километров после этого инцидента, Мишка заметил, как фонари остановились, постояли секунд тридцать, а потом распахнулась дверь, из которой ударил яркий свет. Михаил тоже остановился и стал наблюдать. Фонарики зашли в распахнутую дверь и она закрылась. Оставив один луч света, который, почему-то не шевелился и светил лишь в противоположную стенку.

Убедившись в том, что свет, действительно неподвижен, Миша не спеша, чтобы, не дай Бог, не нашуметь, пошёл к нему.

То, что это такая же железная дверь, как и та, через которую он вышел в эту городскую прямую кишку, Козыревский понял, когда до неё оставалось метров двести.

«Надо же. Даже охраны не выставили. Неужели, настолько уверенны? Хотя… Чего им бояться. Система глубоко, посторонние не сунутся. Тем более – такие надписи на дверях. По теперешнему времени, надписям надо верить. Если написано „Не лезь – убью!“ значит, лучше действительно не лезть. Чревато…»

Бывший радист-разведчик аккуратно подошёл к двери. Точнее, последние метры до неё, он прополз на карачках. «Если в иллюминатор смотрят, надо подойти так, чтобы не заметили.»

Но, по тени, которой не было на противоположной стене, Миша понял – «Никто не смотрит, значит, у двери никого».

Обувь, явно мешала, поэтому, когда он вышел на бетонные ступени, а дальше, на пандус, он просто снял уже ненужные обрезки сапог и поставил их прямо перед дверью. Бетонные плиты, которыми были облицованы стены коллектора, был такие же, как и в метро, и Козыревскому не составило труда залезть по ним на маленький козырёк над дверью.

Козырёк оказался очень узким, но Мишка, всё же умудрился присесть на нём на корточки и дважды стукнуть рукоятью штык-ножа в дверь. Стукнул, сразу встал и стал наблюдать, за тенью на противоположной стене. Тень появилась через десять секунд после стука и, за дверью послышался человеческий голос. Правда, Михаил не разобрал ни слова. Да и не надо было ему ничего разбирать. Он взялся за штык-нож двумя руками и приготовился прыгать, благо высота была не больше двух метров.

Но караульный, стоявший за дверью, не особо горел желанием выходить и проверять «кто там?». Он долго вглядывался в темноту иллюминатора и что-то говорил. Прошло не меньше минуты, пока, наконец, заскрежетали два засова и участок коллектора осветил яркий свет.

– Степа, а ты веришь в «Чёрного ассенизатора?» – конвоир недоверчиво посветил мощным фонарём сначала в одну сторону коллектора, затем в другую.

– Брехня всё это, – раздался сонный голос из комнаты, – Знаешь сколько таких сказок, – и Степа начал перечислять, – Чёрный Турист, Черный Байкер, Чёрный Пожарный, Чёрный Спелеолог, Эээээ… Чёрный Дембель и Чёрный Ловелас! – дальше Стёпа начал цитировать известный до удара фильм, – «И с тех пор ходит черный дембель по земле, и нет его чёрной душе покоя…» А-ха-ха, – дальше он перешёл на такой дикий хохот, от эха которого, в многокилометровой трубе, любой Чёрный Ассенизатор стал бы простым Чёрным Засерей.

– Слышь, Стёпа. Ты бы не ржал так. А то я чё-то очкую, – охранник от страха поёжился, – И потом, если Чёрного Ассенизатора нет, то кто же тогда мне эти сапоги подогнал?

– Вася!!! Один мой! – Крикнул Стёпа и видимо вскочил и побежал к караульному, но тот резко развернулся и правой рукой поднял старенький, потёртый АКСУ-74, держа палец на крючке.

– Спокойно, Степа. Надо было самому выходить. Тогда и сапожки бы пригрел. А так, – он медленно присел, взял резиновую обувь левой рукой, а правой продолжил держать автомат, – Извини. Кто раньше встал, того и тапки. Мои теперь сапожки. Порезанные, правда, но почти новые.

И тут Миша подпрыгнул, почти на месте. Почти, но не на месте. Он подался вперёд, в воздухе крутнулся волчком и двумя руками, а плюс ещё и всей своей массой, вогнал Васе в череп штык-нож по самую рукоять.

* * *

Проверяющие из Главка не вызвали у жителей «Выборгской» ничего кроме раздражения. Для начала их всех построили, разделив по половому признаку. Так сказать: «Девочки налево, мальчики направо». Затем, эти две группы попросили построиться по возрасту. А дальше, вообще было непонятно что.

Двое проверяющих, похожих друг на друга, так, будто они были братьями, попросили администрацию станции подняться в контрольный зал, что был прямо у лестницы, а девушки, в чёрных облегающих одеждах, подняли автоматы «на изготовку» и никого, кроме этих двенадцати человек наверх не пустили.

В контрольном зале послышались какие-то шлепки, что-то упало, а затем, по громкой связи было объявлено примерно следующее:

«УВАЖАЕМЫЕ ЖИТЕЛИ СЛАНЦИИ „ВЫБОРГСКАЯ“! ЭТО ПЛАНОВАЯ ЭВАКУАЦИЯ. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ПЕРЕГОН „ЧЕРНЫШЕВСКАЯ-ПЛОЩАДЬ ЛЕНИНА“ ВОССТАНОВЛЕН. ЖИТЕЛИ ВСЕХ СТАНЦИЙ НА ЮЖНОМ БЕРЕГУ НЕВЫ ЭВАКУИРОВАНЫ ЧЕРЕЗ СПЕЦИАЛЬНЫЙ ТОННЕЛЬ СНАБЖЕНИЯ. ПРОСИМ ВАС СОБЛЮДАТЬ СПОКОЙСТВИЕ. ПЕРВЫМИ ЭВАКУИРУЮТСЯ МУЖЧИНЫ, ДЛЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ ПЕРЕГОНА „НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ – ГОРЬКОВСКАЯ“ СЛЕДОМ, ЖЕНЩИНЫ И ДЕТИ. СТАНЦИЯ „ПЛОЩАДЬ ЛЕНИНА“ УЖЕ ПОЛНОСТЬЮ ЭВАКУИРОВАНА. АДМИНИСТРАЦИЯ ПРОСИТ ВАС ВЗЯТЬ ТОЛЬКО ДОКУМЕНТЫ, ЦЕННОСТИ, ПРОДУКТЫ ПИТАНИЯ НА 12 ЧАСОВ И СРЕДСТВА ЛИЧНОЙ ГИГИЕНЫ. ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ ВЕЩИ ПРОСИМ ОСТАВИТЬ НА МЕСТЕ.

ПОВТОРЯЮ, ПЕРВЫМИ ЭВАКУИРУЮТСЯ МУЖЧИНЫ…»

Дальше, раздался сухой щелчок и трансляция прервалась.

На станции началась суета, какая царила здесь только один раз, в момент удара. Слово «Эвакуация» повисло в воздухе. Кто-то плакал от счастья, женщины прощались со своими половинками, повиснув у них на шеях и засовывая им за пазуху консервы и документы. Мужчины хмурили брови, гладили их по головам и говорили им, что плакать не надо, что всё позади, что мужские руки нужны, война всё-таки.

Через десять минут спустились двое проверяющих, один из них сказал пламенную речь, от том, что родина в опасности и неугомонный не дремлет враг, затем скомандовал спуститься на пути и построиться в колонну по четыре. Откуда-то появились ещё две девушки в чёрных одеждах, с короткими автоматами, а четыре, которые пришли вместе с проверяющими, встали в хвосте колонны мужчин.

Мужики, которых было около четырёхсот человек, запели «У солдата выходной!» и строевым шагом потопали в тоннель, а четыре худеньких девушки с маленькими автоматами, саркастически ухмыляясь, «в развалку» пошли вслед за ними…

* * *

Бывшего командующего ЛенВО, генерал-лейтенанта Поспелова колотило крупной дрожью, от того, что он только что увидел. Зато его младший брат прибывал в бодром, я бы даже сказал, игривом, настроений.

– Девочки, дайте ему спирту, а то он на кусок говна похож, – усмехнулся бывший директор ФБГБ, – Хотя… Он и раньше на него похож был. Слышишь, Андрюшенька, – Ведьмак потряс брата за плечо, – Что ты такой бледный? Взбледнулось, малёха???

– Ты… Ты… – и тут Поспелова старшего стошнило прямо на мраморный пол. Правда, мрамора там не было видно и в помине. Остатки пищи тут же утонули в огромной луже крови. Некогда красивая, песочного цвета станция, облицованная полированным ракушечником, сейчас утопала в крови, – Ну ты и зверь, Алексей… – он вытер рот рукавом, – Зачем??? Ты же понимаешь, что после этого тебя ни Финны, ни Эстонцы не примут… Ты только что убил больше тысячи…

– Я??? – Ведьмак сделал наигранно круглые глаза, – Девочки, ну вы слышали?! Я сегодня убил только подполковника Ефремова. И правильно, надо вам сказать, сделал. Болтал он много, а в наши дни даже стены имеют уши.

– Согласна, Лёша, – крикнула Барбара и выстрелила в голову девушке, лет двадцати, потому, что та пыталась от неё уползти, – Болтун – находка для шпиона!

– Алексей, – Поспелов старший жалобно посмотрел на младшего брата, – Брось ты это. Давай уйдём…

И тут Ведьмак «взорвался».

– Уйдём??? – переспросил он, и тут же заорал брату прямо в лицо – ВОТ НАКАЖУ ЭТУ СУКУ, ТОГДА И УЙДЁМ!!! ПОНЯЛ, ТРЯПКА!!!??? – а потом, он выдохнул, достал пистолет и приставил к голове Андрея, – Ещё раз скажешь, что мне делать – пристрелю. А сейчас, поднял свой зад, и бегом на «Лесную»… Андрюшенька… Надо будет – убью и десятки тысяч… СОТНИ!!!

Андрей только зажмурился и вжал голову в плечи. Увидев это, Ведьмак криво усмехнулся и пошёл к путям, к тоннелю.

– Идёмте, девочки! Время – деньги, которых у нас нету.

Вот тут-то и раздался щелчок у него за спиной. И голос брата.

– Вот видишь, Лёша. А я в тебя стрельнуть не могу.

Ведьмак понял, что Андрей взвёл курок у своего ТТ, остановился и медленно начал поворачиваться.

– Андрюха, не глупи… Вместе выберемся…

– Нет, Лёша, ты ошибаешься… Ты говорил, что я – тряпка. Тоже ошибка… Это ты – тряпка. Ты можешь расстреливать безоружных, беззащитных женщин, стариков, детей… ВСЕХ!!! ДАЖЕ ГРУДНЫХ!!!

Ведьмак уже сделал пол оборота.

– Девочки, не стрелять!!! Андрюха, опусти пушку!!!

– Так что, Лёша это не я… Это ты – тряпка. А я – офицер… И к этому дерьму я ни какого отношения не имею… позволь мне умереть, как офицеру, – Поспелов приставил ТТ к виску, – Прощай, Лёша… Удачи тебе… – И ВЫСТРЕЛИЛ…

– Тьфу, ты, – Ведьмак подошёл к остывающему трупу брата, посмотрел на остекленевшие глаза и плюнул ему на грудь, – Балласт, он и есть – балласт, – затем, он посмотрел на оцепеневших Ведьм, – Ну, что встали, коровы? На «Лесную», БЕГООООМ АРШ!!!

* * *

Солнце только выглянуло из-за горизонта и сразу исчезло в жирных, серых тучах. Морозило. Градусов двадцать пять, а то и ниже.

– Отдыхать, пять минут. Можно курить, – скомандовал группе Никотин, а сам открыл электронную планшетку, – Пустырь, в наблюдение… Фашист, подойди.

Дмитрий залез по обломкам гранита на набережную, и дальше, на остатки Кантемировского моста.

– Вот смотри, – он ткнул в планшетку, – Мы здесь. За этой стенкой цеха ЦКБ «Рубин». Дальше, через квартал, «Климов». «Рубин» с «Климовым» имеют соединительный тоннель.

– Вижу, – Фашист затянулся «беломориной».

– Хорошо… А вот из убежища «Климова» идёт маленький тоннель… Лестница. Довольно крутая…

– Это же проход на…

– Это то, что нам нужно, – радостно хлопнул его Никотин по плечу.

– Ш-ш. Здесь Пустырь. Движение на северо-востоке. Квартал, правее Кантемировской.

Никотин зажал тангенту:

– Что там, Дим?

– Ш-ш. Непонятно… Двое дозорных. Одеты в ОЗК. Вооружены АКСУ-107… Похоже на военных, Никотин… Ого-го!!! Ещё есть снайпер… И два ПКТ… Они либо что-то очень серьёзно охраняют, либо ждут нас…

– Понял тебя, Пустырь. Понял… Под пули не лезь. Займи позицию на снайпера и жди приказа.

– Ш-ш. Добро…

– Гараж, Одесса, – снайпер подозвал остальных бойцов группы, – Слушайте внимательно. Мои полномочия вам известны. Сейчас мы идём на закрытый объект. Как нас там встретят – неизвестно. По рации вы слышали доклад Пустыря. И «Рубин» и «Климов» – предприятия оборонные, поэтому нас могут просто расстрелять ещё на подходе. При первом же выстреле всем рассредоточиться. Без команды не стрелять. Самодеятельность не устраивать…

– А давай я их обойду по второму Муринскому и дальше по железке, – предложил Франгос, глядя на карту.

– А давай, – согласился Никотин, – Только там, сто пудов, тоже пулемёт стоит. Потому что в том направлении спальные районы. Как только они по тебе стрелять начнут, мы сразу и выдвинемся. Ты только скажи, когда тебя убьют, – говорил он это с неимоверным сарказмом, – Ещё предложения? Нет предложений. Тогда действуем как я и сказал раньше. Идём вместе. Если что, Пустырь прикроет.

– Ш-ш. Конечно, прикрою, – хохотнул в наушниках Пустынов.

– Пустырь. Не засоряй эфир. Попробуй лучше связь с Рябининым наладить, ты всё-таки наверху сейчас.

– Ш-ш. Сейчас попытаюсь…

– Нечего пытаться. Дай мне связь…

* * *

За Борю играли стены. За Китяжа – время. Петацкий медленно замахнулся, и… Кирилл рванул скотч, резко встал и изо всех сил, саданул Борю ладонями по ушам так, что он на какие-то доли секунды окосел. Глаза сначала посмотрели друг на друга, а потом, будто поссорившись, в противоположные стороны.

А Кирилл продолжил. Теперь, расслабляющий удар – в пах. Боря хрюкнул, подпрыгнул на месте и грохнулся на пол, на бок, поджав колени и зажав в кулак ту самую чувствительность…

«Дорабатывай!!!» – Тяжин закрыл прения сторон отключающим ударом и сразу оттащил обмякшего Борю в угол комнаты. Теперь быстрый обыск. Ключи… Сигареты… Зажигалка… документы… И никакого оружия. – «Видать доложили. Опасно идти допрашивать офицера ГРУ с оружием. Он ведь и отобрать может. Так… Теперь надо от сюда выйти!»

Тяжин дважды стукнул кулаком в стальную дверь и прижался к стене. Окошко у двери распахнулось, и в нём появилась сияющая физиономия, которую Кирилл и подцепил за нос указательным и средним пальцами. Подцепил, и что было силы, резко дёрнул на себя. Караульный, со всего маху, со звоном, ударился лбом о стальную дверь, и Китяж, встречным ударом послал его изучать противоположную стену.

Если в окошко не пролезает голова, то рука, всяко пролезет. Сунув руку в окошко, он нащупал засов и отворил дверь. Путь свободен.

«Не торопись Тяжин!» – он снял с плеча караульного старинный, как говно мамонта, АК-47, затащил самого караульного в камеру, уложил рядом с Борей, и запер этих двух красавцев.

Дальше – в коридор. Перед дверью, он дослал патрон в патронник. Хотя сканнер не работал, он чувствовал, что за дверью находятся не меньше десятка бойцов.

«Очередью их, Китяж! Длинной очередью!!!» Тяжин «с ноги» открыл дверь и нажал на спусковой крючок автомата. Но тот лишь щёлкнул, а вот стрелять не захотел. Чего не скажешь о дюжине бойцов, которые, ощетинившись стволами, готовы были по первому слову своего командира, разметать Тяжина в клочья.

Тяжин понял, что проиграл и медленно опустил автомат.

И тут, из-за спин бойцов показался тот, кого Кирилл, ну, ни как не ожидал увидеть. Ни при каких обстоятельствах. Человек, который вышел к нему был мёртв уже лет как двенадцать. Вместо правой ноги у него был странный протез-пружина в виде буквы «J». Он ухмыльнулся и начал хлопать в ладоши:

– Браво, Кирилл Александрович… Справился за шесть с половиной минут… Я ставил на десять… Ну, здравствуй, лейтенант, – он подошёл к Тяжину и протянул ему руку…

– Здравствуй, Гангрена, – выдохнул Китяж и, уронив древний автомат, обнял своего боевого товарища, и начал стучать по его спине так, что тот закашлялся, – Только, я теперь – майор…

И тут, совсем рядом загрохотала автоматная очередь. Короткая, в три или четыре выстрела.

* * *

А Мишка, тем временем, приземлился, перехватил автомат у уже мёртвого, но всё ещё стоящего на ногах караульного, и, прикрывшись им как щитом, дал короткую, выстрела в три, четыре, очередь по обалдевшему Стёпе. Сколько было выстрелов, Мишка не понял, но то, что три из них продырявили Стёпу насквозь, было видно, что называется «невооружённым взглядом».

Вася, со штык-ножом в голове и дырявый Стёпа, рухнули друг другу навстречу практически одновременно, и Козыревский, кувырком, влетел в комнату, готовый расстрелять любого и каждого, кто посмеет хотя бы дыхнуть в его сторону.

Но, в комнате никого не было. Зато, похоже, в соседней, народу было много. «Помирать, так с музыкой! Сейчас я вам такую песню спою. Век меня помнить будете!!!» – Мишка решительно шагнул к двери, распахнул её и, уже по привычной схеме, вкатился, как колобок, в следующую комнату. Прямо под ноги десятку бойцов с автоматами, которые тут же направили стволы на него. И Миша понял, что не успеет выпустить даже одну пулю…

– Похоже, Китяж, это за тобой, – ухмыляясь, сказал одноногий, крепкий мужчина, явно старший.

– За мной, – послышался откуда-то со стороны, до боли знакомый голос, – Отставить, Козырь. Здесь все свои…

Мишка выдохнул, выронил автомат и, закрыв глаза, сам рухнул на пол…

* * *

– Китяж, моп твою ять!!! – орал Гангрена, – У меня каждый боец на счету, а твой дурень сразу двоих положил!!! И ты двоих вырубил так, что они только дня через два оклемаются… И как ты мне прикажешь воевать? Если каждый будет валить по паре моих людей, то у меня через две недели останусь только я! А как я сам собой командовать буду, оборону держать, наряды раздавать? А? Как по твоему это должно выглядеть??? – он сделал дурацкое выражение лица, – Гангрена! Тебе наряд по кухне!!! – и тут же, другим голосом ответил, – Слушаюсь, Гангрена!!! Так, это должно будет выглядеть

– Ну, – пожал плечами Китяж, – наверное, это говорит о том, что бойцы у тебя – говно. И потом, зачем тебе воевать?

– А что ты мне прикажешь делать??? – изумился Тимур, – Приходится воевать, когда все сферы поделены, а продуктов и воды питьевой, раз-два и обчёлся… Диалектика, майор!

– Иди в метро.

– Да! – саркастично заметил Гангрена, – Так меня туда и пустили! Заходи дорогой Гангрена! Милости просим!!! Да меня на подходе расстреляют, с такими-то стволами, – он кивнул на старенький АК-47, – Они же стреляют через раз.

– Я заметил, – усмехнулся Тяжин, – А на счёт метро… Не волнуйся. Есть у меня там один человечек… И мне кажется что он всё уладит. Накормят вас обуют, обогреют и, самое главное, ПОМОЮТ. Хочешь в метро, Тимур?

Тимур задумался, а потом поднял глаза и тихо сказал:

– А что я должен для этого сделать?

– Вот это уже разговор, старлей, – покровительственно кивнул Тяжин, – Ты должен мне помочь. Мне нужно, как можно скорее попасть на «Лесную». У меня там шкурный интерес, а один очень плохой человек хочет мне помешать.

– Что за «Дуст»? – оживился Гангрена.

– Ведьмак и его подружки, – совершенно спокойно ответил Кирилл, – Слыхал про такого? Я ему жизнь немного поломал, вот он и злится на меня. А у меня на «Лесной» жена, и двое грудных детей…

– Ведьмак, говоришь? – Тимур качнул головой, – Ты знаешь, а я, почему-то не удивлён. Слушай, а давай лучше Вашингтон возьмём штурмом! Или Раменское! По крайней мере это реальнее чем взять Ведьмака в метро!!! Ты знаешь, какой у него бронепоезд??? И сколько в нём девочек???

– Знаю, – загадочно улыбнулся Китяж, – Только он теперь не у него, а у меня. И девочек у него осталось, от силы, десяток.

– Знаешь что, Китяж, – Гангрена вскочил с табуретки и начал прыгать по комнате на своём протезе, – Ты, врываешься ко мне, валишь омоих людей, а потом ещё и просишь помощи!! И вообще, я тебя ненавижу!!! Ведь просил тебя тогда, пристрели!!! Нет, гад… Закирову руку отстрелил… Где тебя стрелять учили??? Руку с головой перепутать…

– Ты не доволен что остался жив? Так, это очень легко исправить, – Кирилл достал из-за пояса огромный серебристый пистолет и навёл прямо в лоб Гангрене.

– Он не стреляет, – мимоходом заметил Тимур.

– Уверен??? – Тяжин сместил ствол чуть вправо и нажал на курок. Оглушительный выстрел бросил инвалида на пол, а в противоположной стене образовалась огромная дырка, – Это он у тебя не стреляет. А у меня – по обстоятельствам. Ну что, поможешь?

– Только этого козла, с которым тебя взяли мне оставь.

– Нет, дружище. С этим, как ты выразился, козлом, я хочу сам разобраться. А за одно и мастер-класс твоим бойцам дам. «Интенсивный допрос противника в боевых условиях».

Гангрена покачал головой.

– Ну ты и зверь, Китяж…

– Учителя хорошие…

* * *

– ВЫ НАХОДИТЕСЬ В ЗАКРЫТОЙ ЗОНЕ!!! – раздалось из громкоговорителя, – БРОСТЕ ОРУЖИЕ И ПОЛОЖИТЕ РУКИ НА ГОЛОВУ. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ОТКРЫВАЕМ ОГОНЬ.

– Стоять, парни, – скомандовал Никотин и поднял кулак вверх, – Пустырь. Снайпера видишь?

– Ш-ш. Как на ладони. Голова на «птичке».

– Отлично. Будь готов. Следующий – пулемётчик. Парни, стойте здесь. Оружие держать в руках. Я пошёл, – он медленно положил ВАЛ на снежный наст, затем поднял руки и, положив их на голову, медленно пошёл в сторону завода «Климова».

– Стой, – сухо крикнул Фашист, – Куда???…