Текст книги "В лабиринте "Ведьм""

Автор книги: Александр Горобец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)

«ТОЧНЕЕ, КИТЯЖ!!!» – заводил себя Кирилл.

Третий прыгнул там же где и второй. И снова Тяжин тянул крючок. Выстрел прозвучал тогда, когда Китяжу показалось, что волк застыл на месте. ТОЧНО! В УХО!

Туша шмякнулась рядом со своим собратом.

«Где же последний» – думал карабин. Кирилл сросся с этим куском высокотехнологичного бельгийского железа. Сейчас он был с ним единым – целым.

Зверя не было. Он не шёл там, где его ждала смерть. Он был напуган и готов был сам сеять смерть, лишь бы остаться в живых. Инстинкт самосохранения превыше всего.

«ОВРАГ!» – мысль, со скоростью света, мелькнула в голове Тяжина, но он успел зацепиться за неё. В овраге тоже было пусто. «Анализируй, Тяжин… Вот следы первого. Вот место, где его настиг первый выстрел… Крови не много, но она есть… Вот он прыгнул наверх… вот ушёл в чапыжник… А ЭТО ЧТО???»

Следы начинались метров за пять, по оврагу, за спину Китяжу. «Значит, пока я разбирался с двумя верхними, он дошёл до места, где я подстрелил первого… прыгнул… и пошёл к флажкам… А ГДЕ БАНКИРЫЧ???»

* * *

Дегтёв пытался встать из глубокого снега, но едва приподняв голову, увидел его. Испуганного, забитого… Прижав от страха уши к голове, он готовился к последнему в своей жизни прыжку. Он был готов умереть. Но умирая, он хотел забрать с собой этого двуногого… Двуногий был одним из тех, кто носит в руках громкие, убивающие палки… Он это чувствовал. А ещё он почувствовал, что двуногий тоже боится… Значит, не все волкам бояться… Если он боится, значит он слаб… «Значит, его можно победить… Эх. Был бы здесь отец… Они бы вдвоём отомстили за мать, которая выводила их по оврагу.» Но отец ушёл с другой половиной его братьев и сестёр. И похоже, он остался один. «Что ж. Один на один… Всё, двуногий. ТЫ – КОРМ!!!»

Он даже не стал рычать. Он просто прыгнул. Точнее, попытался… Потом, он куда-то полетел и ему стало хорошо…

Пуля Китяжа попала точно в левый глаз и вылетела через правый…

* * *

А потом он выдохнул, уселся на снег и закрыл глаза. Неожиданно, с помехами, но «сканер» всё-таки включился. В загоне больше никого не было, а вот за флажками кто-то явно к ним торопился. Кирилл встал с мягкой снежной перины. Разгневанный Дегтёв уже поднялся в горку и стоял рядом с ним, держась за грудь.

– Извини, Саша, – попытался сгладить ситуацию Тяжин, – Я действовал на автомате.

Дегтёв сверкнул глазами и Кирилл не понял как снова оказался на снегу. Горло наполнило что-то тёплое и солёное. В глазах плыли круги, а кровь ручьём бежала из обеих ноздрей. У Тяжина был сломан нос.

– Я ТОЖЕ, – зло ответил Дегтёв и выдернул карабин из его рук.

Кирилл усмехнулся. «А паренёк – не промах. Боевой. И как ударил. Незаметно, чётко, грамотно…» – он зажал двумя большими пальцами нос и, резким движением, поставил его на место. Кровь хлестанула ещё сильнее. «Похоже он спортсмен. Надо… Надо с ним познакомиться поближе», – захватив ладонью снега, он приложил его к разбитому носу и через десять секунд кровь уже бежала тоненьким ручейком, а затем и вовсе успокоилась.

Встав на ноги, Тяжин поднял из снега своё ружьё и, закинув его на плечо, сделал два шага к Александру.

– В расчёте? – он протянул Дегтёву руку.

– В расчёте, – выдохнул парень. Они обменялись крепким рукопожатием, – Ты мне, похоже, ребро сломал. Силища у тебя, не мерянная. Да и рефлексы, дай боже. Научишь так стрелять?

– Посмотрим, спортсмен, – улыбнувшись, пожал плечами Китяж.

– С чего ты взял, что я – спортсмен.

– А я это приметил, когда тебя дядя Коля жизни учил. Стойка у тебя профессиональная. Поверь, я знаю о чём говорю. Ты – каратист.

– Верно, – удивился Дегтёв, – мастер спорта. Третий дан.

– Ну, вот видишь…

Снизу, из-за флажков раздался окрик дяди Коли.

– Тяжин, Дегтёв, Стреляли?

– Стреляли, дядя Коля! – ответил Китяж.

– Вижу, – похоже из-за флажков Николаич видел тушу последнего волка, – молодцы! Такого зверя взяли!!!

– Это ещё не всё! – усмехнувшись ответил Китяж, – Подходите сюда!

– КАК??? – удивился охотовед – Вы двух взяли???

– Поднимитесь, пожалуйста, Николай Николаевич, – попросил Дегтёв.

Охотовед взлетел в горку, как воздушный шарик, наполненный гелием.

– Что с носом? – спросил он у Тяжина.

– Споткнулся, на радостях, – ответил Кирилл и указал рукой в сторону поваленного дерева, – Там. Посмотрите за тем стволом.

Нос Китяжа интересовал Николаича намного меньше, чем количество взятых волков. Спотыкаясь о коряги, спрятавшиеся под глубоким снегом, он подошёл к огромному, поваленному стволу.

Посмотрел за него, затем на парней. Затем, снова за ствол. А потом он развел руками, хлопнув себя по бёдрам, воскликнул.

– ДА НУ НАХ…!!!

Подойдя к парням, он крепко пожал им руки.

– Ай да парни… – он хлопал их по спинам, – ай да молодцы… Трех переярков взяли. Ай да красавцы…

– Похоже, – усмехнулся Кирилл, – и это ещё не всё. Первый шёл по оврагу. Я его стрелял метров с тридцати. С такими ранами, он далеко уйти не мог. Вон следы.

Охотовед моментально оживился. Перестав хвалить парней, он скачками спустился в овраг и махнул Китяжу, мол «Подойди».

Кирилл сделал тоже самое. В три прыжка он оказался у охотоведа.

– Стрижку покажи…

– Вот – Кирилл показал куски шерсти.

Николаич присел на корточки и начал рассматривать снег.

– Смотри – он указал на две капли крови.

– Алая, – Китяж рассматривал рубиновые капли, – Артериальная. Далеко не уйдёт.

– Не факт, – покачал головой Николаич.

– Факт, – твёрдо сказал Тяжин, – Николаич, ты же меня знаешь. Я е могу промазать с тридцати метров. Пройди по следам, а я ещё на номере постою.

Охотовед задумался.

– Добро, – кивнул он, – но, дальше двухсот метров не пойду. Ты итак уже свой план по волкам на три года вперёд выполнил.

* * *

Двести метров идти не пришлось. Поднявшись по склону оврага, волк прошёл ещё метров семьдесят и лёг умирать под разлапистой елью. Сначала Кирилл услышал лёгкий свист, а затем и окрик.

– На четыре года!!! Подходи, забирай!!!

Тяжин прошёл по следам охотоведа и увидел огромного, по сравнению с теми, которые лежали на номере, лежащёго, как живого волка.

– Чёго-то он здоровый, – Тяжин держал ружьё не изготовку.

– Она, – поправил его Николаич.

– Что «Она»?

– Это – волчица. Причем, матёрая. Да опусти ты ружьё, Кир! – рявкнул на него Николаич и продолжил осматривать трофей, – Вон, ты ей как засадил, – он показал прямо на грудь, – И вон… и вон… Непонятно, как она только ушла. Ты ей первым выстрелом и сердце и оба лёгких пробил… – охотовед встал, – Ладно. Забирай и тащи её за флажки. Здоровая, тварь…

– Да как же я её потащу, – задумался Китяж, – она в длину, ростом с меня будет.

– Не знаю, – отмахнулся охотовед, – Мне ещё по загону надо пройтись. На восьмом номере подранок в загон ушёл. Надо искать. Кстати, – он обернулся и хитро, как Мюллер на Штирлица, посмотрел на Кирилла, – Это же ты их всех завалил? Этот банкирский сынок и стрелять-то не умеет, небось?

– Винтовка его – в его руках, – пожал плечами Китяж, – а моё ружьё, при мне… Или вы хотите отпечатки пальцев снять?

Охотоведа такая постановка вопроса явно разозлила.

– Так, Кирилл. Будешь пи…деть, на охоту больше не приедешь.

– Приёду, Николай Николаевич. Если волки будут, обязательно приеду. Вы же знаете как я стреляю.

– Что верно, то верно, – обречённо кивнул он, – такой стрелок как ты, на волках ВО КАК НУЖЕН, – он провёл ребром ладони по горлу, показывая, как именно нужен Китяж, – Ну, как знаешь, Саныч.

– Этих трёх положил он.

– Конечно он, – с безразличным видом согласился охотовед, – здесь же все знают, как он стреляет. А тебя здесь в первый раз видят, – сыронизировал он, – Всё. Я в загон. Да… Можешь курить! Заслужил!

Кирилл вытащил за задние лапы тушу, затем взялся за передние и взвалил тушу себе на плечи. Голова волчицы свисала с его правого плеча.

– Где-то я это уже видел, – сам себе сказал Кирилл и поволок трофей к флажкам, а задние лапы оставляли глубокие борозды в снегу.

* * *

Вытащив по оврагу, за флажки трофей, он поднялся к Дегтёву и показал на трёх переярков.

– Это – твои.

– Как это – мои? Ты же их завалил, – не согласился с Тяжиным Александр, – Значит, они – твои.

– Оружие твоё? Твоё. Оно у тебя в руках? У тебя. Звери добыты твоим карабином. Они твои. И ни кто тебе не поверит. Меня знают здесь все. А тебя? Отца знают, а тебя – нет. Так что, Саня… – Тяжин улыбнулся и развёл руками, – Видишь, какая удача тебе улыбнулась. Трёх волков умудрился взять! Это для охотника, всё равно, что для тебя, заслуженный мастер спорта! Не филонь, тащи свои трофеи. Только с моим не перепутай.

Перепутать было сложно. Волчица был заметно крупнее переярков. Конечно, Кирилл помог Саше вытащить их за флажки.

– Сань, слушай, – Китяж достал из рюкзака термос, – а у тебя ещё сигары есть?

– Есть, – кивнул Саша и порывшись во внутренних карманах достал жёлтую, картонную коробочку, на которой золотом была нарисована голова, а под головой было написано «COHIBA» – Так, Николаич запретил вроде?

– Нам можно, – заверил его Китяж, – Мы с тобой план перевыполнили. Пятилетку в четыре года дали. А я курево в машине специально оставил. Чтобы не соблазняться. Я ведь со вчерашнего вечера не курил. Кофе будешь?

* * *

А потом, все хвалили и поздравляли Дегтёва. Волки появлялись на каждом номере, но добыл волка не каждый. Промахов было больше чем попаданий. Единственное, что омрачало праздник, так это то, что матёрый, вожак этой стаи, ушёл. И ушёл именно на рубеже, где стоял отец. И не по тому, что батя промазал. Он то, как раз, попал, практически отстрелив ему переднюю лапу.

Но матёрый, раненный, отгрыз, болтающуюся на двух сухожилиях, уже не нужную конечность и ушёл за флажки. Волк, перепрыгнувший флажки, явление чрезвычайно редкое, и Тяжин старший, конечно, расстроился.

А вот младший ликовал. Его волчица, после взвешивания оказалась самой большой – 62 килограмма. Даже дядя Коля присвистнул от удивления. Он, бывалый охотник, ещё не видел подобных экземпляров. Очень уж она была большая.

– Какой же тогда, был матёрый? – удивлялся он.

– Узнаем в следующем году. Он соберёт новую стаю и придёт сюда, – досадовал отец.

– Он – калека, – вертя в руках отстрелянную лапу, предположил Зверьков, – до весны не протянет. С голоду сдохнет.

– Залижет и придёт, – продолжал стоять на своём батя, – вот увидите. Попьёт он у нас крови.

– А Киря твой, – Зверьков положил оторванную лапу бате на плечо, – Какую «дуру» взял. А?

– Ни чего хорошего, – совершенно серьёзно сказал охотовед, – есть такая примета у волчатников, взял «старшую» – прощайся со «старшей».

– В смысле?

– Матёрая забирает с собой старшую в семье охотника.

– Да, бред это всё, – усмехнулся батя.

– Может бред, – Николаич посмотрел куда-то, за Липовое озеро и пожал плечами, – а может и не бред. Ладно, – он хлопнул себя по колену, – пойдёмте водку пьянствовать. Всё-таки, семь из восьми мы взяли, – и подойдя к отцу, охотовед тихо, почти шёпотом, сказал, – Кир, кстати, взял всех четверых. Где он у тебя служил?

– Он не служил, – без зазрения совести соврал батя, – А то, что он их взял, а не этот парень, я даже не сомневался.

* * *

Март 2004 г.

В конце марта у Китяжа умерла бабушка. В принципе, все были к этому готовы. Она очень сильно сдала за последние два года. Кирилл был у неё за три дня до смерти, вместе с Женечкой и Данилой.

Она долго сидела на краю кровати и игралась с правнуком. Потом попросила Кирилла помочь ей встать и подвести к окну.

Китяж помог, и взяв её, как когда-то Серёгу, повёл к окошку. Правда, с Серёгой идти было легче. У бабушки были больные почки и сахарный диабет. Весила он под сто пятьдесят килограмм. И ростом она была с Китяжа.

Подойдя к окну, бабуля посмотрела на улицу. На улице всё оживало. Солнышко топило сосульки и их капельки сливались в звонко журчащие ручьи. Птицы трезвонили на всех своих птичьих языках, славя пришествие весны. Грязные снежные кучи исчезали на глазах.

– Знаешь, Кирька, – сказала бабушка, со слезами на глазах, – Как ещё хочется пожить. Как хочется посмотреть на Даньку. Какой он станет…

– Ба, перестань. Всё оживает, и ты оживёшь, – попытался подбодрить её Кирилл, – и хватит плакать.

– Кыш, – она почти всегда его так называла. Редко когда по имени, – Купи гуся и е…и ему мозги. Не думай, что бабка дурнее паровоза, – выражения она всегда подбирала красивые. На её выражениях и оборотах вырос Китяж и сам любил их применять. Мало того, выражения можно было объединять и компоновать по своему усмотрению, от чего получался просто калейдоскоп чувств и масса удовольствия.

А потом Кирилл уехал. Он обещал приехать к ней через пару дней. Возвращаясь с Женей из гипермаркета, он вдруг вспомнил, что обещал… но не заехал…

А ночью позвонила Валюша – тётка Китяжа. Почти его ровесница. И сказала, что бабушка умерла…

* * *

Конец Мая

Сразу после очередной игры на КАЭС

2004 г.

Наконец-то, у Китяжа подошёл срок – 5 лет владения охотничьим ружьём. Теперь он мог взять себе нарезное оружие. Вот как бывает, офицер побывавшей в Чеченской мясорубке, стреляющий из любого вида оружия, уничтоживший не один десяток бандитов, имеющий правительственные награды, должен ждать, пока пройдёт 5 лет, чтобы купить себе нарезной ствол.

Так как в семье уже была СВД, а Тяжину страсть как хотелось взять что-нибудь легендарное, выбор был не велик. Можно было взять лицензионный Маузер К-98 и поставить на него четырехкратную оптику Карла Цейса. Получалась немецкая снайперская винтовка времён Великой Войны. Можно было взять гражданскую SHTEER – AUG – австрийскую автоматическую винтовку, но Китяжу не нравился принцип BULLP-UP.

Кирилл остановился на гражданской версии М-16А4. Узнаваемая в любой стране мира американская штурмовая винтовка. Но, выбор его пал на неё не по этому. Эту винтовку он знал не хуже «Калаша», СВД или ВАЛа. Оружие наиболее вероятного противника нужно знать. Вот он и знал.

Получив долгожданную лицензию, он помчался в магазин «Арсенал», где после протянул талон, паспорт и охотничий билет продавцу.

– «ЭМ-ку» забираю.

Продавец удивлённо повёл бровью.

– Зачем вам она? Возьмите «Сайгу» 410. Вот уж вылитый «Калаш».

– Я кажется, вам сказал, что мне надо, – Тяжин сохранял железное спокойствие.

– Поверьте мне, – усмехнулся продавец, – абсолютно бесполезная покупка, – он снял с витрины желанное железо и начал частичную разборку, – Смотрите. Возвратная пружина никудышная. «Доводчик» тоже никакой. Крышка эжектора засоряется моментально, в разборке оружие сложное. Я на этом собаку съел, а собрать быстро не могу… и так далее.

На витрине перед Китяжем лежал разобранная винтовка.

– Весомые аргументы, – кивнул Тяжин и взялся за сборку, – но есть один нюанс, – он начал отточенными движениями собирать груду запчастей, – Возвратную пружину я закажу армейскую. Через E-bay. С доводчиком просто нужно уметь обращаться. Крышка эжектора засоряется потому, что вы не ставите на неё пыльник, который, кстати, идёт в комплекте. Серенькая такая резиночка, – щелкнув доводчиком, Кирилл нажал на спусковой крючок и внутри винтовки сработал ударный механизм. Довольный Тяжин положил собранную винтовку на прилавок, – И ничего сложного в сборке нет.

Китяж собрал оружие быстрее, чем он было разобрано, поэтому продавец, удивлённо хлопая глазами, выписал товарный чек.

– Вы знаете, сколько она стоит? На эти деньги вы можете вооружить маленькую армию.

– На сто три тысячи армию не вооружишь, – усмехнулся Тяжин и пошёл в кассу.

После заполнения всех бумаг и соблюдения всех формальностей, Кирилл задал продавцу вопрос.

– Скажите, пожалуйста, где я могу пристрелять своё оружие?

– Всё оружие у нас пристреляно.

– Не скажите… Пристрелку оружия я доверял только двум людям. Фашисту и себе. А так, как Фашиста у меня под рукой нет, то придётся это делать самому.

– Ну, раз у вас нет под рукой Фашиста, – с неимоверной иронией заметил продавец, – то я советую вам съездить в гарнизонный тир, на Среднем проспекте. Там работает очень хороший мастер. В крайнем случае, вы можете и сами там пристрелять. Если, конечно, вас не устроит его пристрелка.

– Спасибо, обязательно съезжу, – кивнул Китяж, – дайте мне ещё две коробки патронов, и вон тот красивый алюминиевый кейс.

Продавец работал быстро и уже через пять минут Кирилл выходил из магазина. Остановившись в дверях, он обернулся и спросил у немного обалдевшего продавца.

– Кого мне надо спросить в гарнизонном тире? Как фамилия вашего чудо-мастера?

– Анатолиев. Андрей Анатолиев.

* * *

Гарнизонный тир занимал весь квартал от Среднего до Малого проспекта. Китяж мчал туда на всех парах.

«Анатолиев. Андрей Анатолиев или прапорщик Анатолиев… А как Фашиста звали… Чёртова память… Вспоминай, Китяж… Вспоминай!!!»

Но вспомнить не получилось, как не напрягал свои мозги Кирилл. В конце концов, он чуть не влетел в ДТП, проскочив на красный. Поняв, что из глубин сознания он не может вытащить ничего, Тяжин решил так. «На КПП скажу что к Анатолиеву пришёл лейтенант Тяжин. А дальше – по обстоятельствам»

На КПП сидел молоденький сержантик, а у ворот мялся рядовой. Сам ворота преграждал огромный военный Хаммер. Автомобиль наиболее вероятного противника

– Здорово, воин, – Китяж заглянул в окошко, – Доложи Анатолиеву, сто к нему приехал Тяжин. Лейтенант Тяжин.

– Что-то вы не тяните на лейтенанта, – усмехнулся сержант, – Назвались бы капитаном, может быть и поверил бы. А так… Извините… Документы ваши можно?

Китяж залез во внутренний карман, достал бумажник и извлёк из него красную корочку на которой было написано «Общество ветеранов СпН ГРУ»

– Пожалуйста.

Сержант сразу поменялся в лице.

– Так вы Андрея Алексеевича сослуживец???

– Вроде того. Ты доложи, что я приехал, и всё. Не надо говорить, сослуживец или нет, – он протянул в окошко пачку «Кэмела», – мало ли Анатолиевых на свете.

Пачка исчезла в руках сержанта, будто он был сыном Амаяка Акопяна и он тут же набрал на телефоне три волшебные цифры.

– Андрей Алексеевич, здравия желаю. Помощник дежурного по КПП Синицын. Квам посетитель. Представился как лейтенант Тяжин.

Даже через стекло Кирилл услышал, как в трубке взревел Фашист.

– КТОООО??? Сержант! Ты что, мля… Говна въе…ал??? Лейтенант Тяжин погиб в двухтысячном!!!

Сержант поменялся в лице и трясущимися губами продолжал доклад.

– Но ведь я сам видел… в его удостоверении…

– Совсем мозги прокурили… Ты у меня дембеля не увидишь, как своих ушей!!!

– Но ведь…

– Я сейчас приду, проверю, что там за Тяжин и сколько ты пива выпил…

А Кирилл уже не мог остановить смех…

– Передай ему, что он – Фашист и логика у него, фашистская…

– Сам передай, – сержант уже был явно не рад пачке «Кэмела». Он протянул трубку в окошко.

– Ты чё так парня застращал, Фашист? – захохотал в трубку Тяжин.

От этих слов, на том конце провода явно закипела мозговая деятельность. Фашисту понадобилось секунд двадцать. А потом, когда он осознал всю глубину этих глубин, он совершенно спокойно сказал в трубку.

– Тяжин, сука, где мой Цейсовский прицел.

– Я тоже по тебе скучал, Андрюха…

* * *

А потом они пили. Вспоминали свой 173 отдельный отряд СпН, вспоминали парней, которые не вернулись с боевых выходов. Вспоминали майора Недобежкина, который сейчас, наверное, был уже полковником. Вспоминали свою последнюю встречу.

Китяжу были полезны такие воспоминания. На таких встречах мозг начинал работать с утроенной силой, выдавая такую информацию, что у Китяжа волосы шевелились. Он вспоминал такие вещи, от каких обычного человека просто стошнило бы. А он не только отлично себя чувствовал, но и выполнял эти жуткие, поставленные задачи.

Они вспомнили, первый боевой выход Тяжина, за два месяца до событий под Шатоем. Их разведгруппе была поставлена задача: уничтожить вражеский караван с оружием и боеприпасами.

Тогда Китяж впервые собирался на войну. Даже нет. Не он собирался. Его собирал Фашист.

– А помнишь, какие ты сделал глаза, когда я тебе в вещмешок два кило пластида положил, – Фашист разливал по алюминиевым кружкам водку, – Ещё кричал. «Я дескать, не минёр, я снайпер, мать вашу так! Моё дело наблюдать и уничтожать!!!»

– Да, – усмехнулся Тяжин, – Я ещё тогда увидел первого арабского наёмника… и снял его… Пригодился тогда твой пластилин…

И караван-то был тогда не караван, а так… два уазика. Тяжин снял водилу в первом, а второй накрыл из подствольника прапорщик Ветошкин. Следующим выстрелом Кирилл уничтожил пассажира. Это были его первые зарубки.

Этих бандитов он видел первый и последний раз. На тот момент у него была настолько крепкая нервная система, что они ему даже не снились. Никогда…

Когда остальные члены группы угомонили бандитов и подошли к остаткам первой машины, стало ясно, что всё добро, которое в ней оказалось, парни унести не смогут. Тут-то и пригодился пластид Фашиста.

– Кстати, о наёмниках. Ты в курсе, что Закирова вы тогда так и не уничтожили???

– КАК??? – Кирилл поставил алюминиевую кружку на стол.

– Так, – совершенно спокойно ответил Фашист.

– А где его видели, если не военная тайна, – нарочито заговорчески проговорил Тяжин.

– На всемирной игре. На Крымской АЭС. Слыхал про такую???

– Бред!!! – Китяж вскочил со стула, – Я езжу на эти игры с момента их открытия!!! Я тебе…

– Я тоже вчера не мог поверить в то, что увижу Тяжина, а сейчас он скачет передо мной, как сайгак и орёт бред.

Повисла неловкая пауза. Кириллу надо было переварить услышанное. Поразмыслив секунд тридцать, он посмотрел куда-то в окно и виновато сказал.

– Значит я свой крест получил зря…

– Ну, почему сразу ЗРЯ – усмехнулся Фашист, – Посмертно… Кто тебя вытащил с места, где разбили колонну, я не знаю. Слышал только, что там работал Питерский СОБР. Тебя к награде Недобежкин представил, как и всю группу. А Букин подписал только тебя и в штаб… Короче, много неясного в твоей истории. Гангрену тогда так и не нашли. Серёгу принесли СОБР-овцы. Пришёл один Аббат с летуном. А на счёт «посмертно», тебе всё равно в военкомате свою игрушку надо ставить на учёт. Нарезка все-таки… Вот там у тебя военный билет и спросят.

– Мля, – удивился Китяж, – а военника у меня и в правду нет…

– Вот и получишь. Посмотрим, что там будет написано.

– Добро. А ты-то, чем занимаешься, Андрюха?

– Да так… – Фашист загадочно посмотрел в потолок, – Хорошему оружейнику всегда есть работа в криминальной столице…

– Фу, – Тяжин скривил такую рожу, будто Фашист перед ним превратился в кучу дерьма, – Ты же…

– Я же ничего больше не умею, – резко перебил его Фашист, – И если ты помнишь, это я умею лучше многих…

– Ладно, проехали, – сбавил обороты Китяж, – Твои дела – только твои. Зато я теперь знаю к кому обращаться, если что. А Хаммер, небось твой?

– Мой, – с довольной рожей кивнул Фашист, – Надо же мне его кормить… Пойдём Кир, – он встал из-за стола, – похвастаешься, что приобрёл. А то у меня ещё делишки есть. Слава богу, что встретились.

* * *

На следующий день Кирилл приехал за Винтовкой и машиной в Гарнизонный тир. Фашист, как и обещал, посмотрел его машинку и пристрелял её «на сотню» да ещё и примастырил какую-то маленькую, размером с пальчиковую батарейку, штуку, с правой стороны у ствола.

– Это – новенький лазерный целеуказатель, – хвастался Фашист, – не то, что было у нас. Огромные. Мне его один пацанчик просил поставить, да только вот, в ближайшие десять лет он ему не понадобится. А тебе – в самый раз.

– Слушай, Фашист, – Кирилл прищурил глаз, – а ты, правда, всё при всё можешь достать?

– Ну, – скромно пожал плечами Фашист, – всё… не всё… но, могу многое. Что тебя интересует?

– Проехали, – Китяж был вполне удовлетворён его ответом. А ответ означал: «Если надо устроить переворот в какой-нибудь африканской стране – обращайся. Скидки и подарки гарантированны».

– Кстати, – Фашист поднял вверх указательный палец, – Я вчера пообщался с одним высокопоставленным офицером. Так вот он сказал, что Закирова видели на Украине. В Крыму… Это тебе не о чём ни говорит?

– Мне это ни к чему, – сухо ответил Тяжин, – Я простой Российский гражданин. Разведчик Тяжин погиб при исполнении, – он разобрал «ЭМ-ку» и положил её в кейс, – Сколько с меня?

– Да, брось ты, – немного обидевшись ответил Фашист, – ни чего ты мне не должен. Вот, разве что, прицел Цейсовский с тепловизором… Да и то… Не каждый день друзей, которые с того света пришли, встречаешь… Будь здоров, Кир.

– Спасибо тебе, Андрюха…

* * *

Новый 2005 год.

Конец года был совсем никудышный. Они с Женей начали ругаться. Просто, по пустякам. И казалось, поводы пустяковые, мелкие ссоры перерастали в серьёзные словесные баталии. Причём, крика и битья посуды не было. Была серьёзная, обстоятельная беседа, с приведением фактов и, конечно, весомых аргументов.

Женя вспомнила Китяжу все его прегрешения. Вольные, как например непонятные СМС-ки в телефоне. И невольные, как например, боевые действия во сне.

– С чего ты воюешь? Что ты мне не договариваешь??? И что это за Марина, которую ты все время вспоминаешь??? У тебя кто-то есть!!! – она прибегла к самому сильному женскому оружию – слезам. На Кирилла слёзы действовали, как красная тряпка на быка. С одной стороны, он терпеть не мог слёз, но с другой… Как только жена произнесла имя МАРИНА, в голове его раздался этот странный щелчок. ВОТ ОНО!!! ВОТ, КАК ЕЁ ЗВАЛИ… ЕЩЁ ОДИН РЕБУС РАЗГАДАН… НО ЛИЦО… Я НЕ МОГУ ВСПОМНИТЬ…

ВСПОМИНАЙ КИТЯЖ…

– Ты что, оглох???!!! Я с тобой разговариваю!!! Или тебе не нужен этот ребёнок???

– Прости, какой ребёнок??? – не понял Китяж.

– Тяжин, ты больной??? – Женя округлила глаза, – Я – БЕРЕМЕННА!!!

– ЭТО С ЧЕГО???

– Как тебе сказать? – иронично скривилась Женя, – Когда муж и жена живут вместе, они спят в одной кровати. И иногда…

– Я знаю, как это происходит, Женечка, – мысли о какой-то незнакомке из его прошлого сразу улетучилась. Сейчас рушилось настоящее, так что про прошлое сейчас можно было и не думать, – это – очень хорошая новость, девочка моя.

– И сейчас, от тебя зависит, будет этот ребёнок или нет…

– Что за вопрос? Конечно будет…

– Не факт, – жёстко перебила его Женя, – Мы должны с тобой поговорить, Кирилл. Откровенно и честно.

– Не вопрос. Что ты хочешь узнать, малыш?

– Для начала, кто такая Марина?

– Без понятия, – пожал плечами Китяж, – У меня много разных знакомых. Я думаю и пара Марин среди них найдётся.

– Перестань паясничать!

– Перестань орать. В твоём положении это особенно вредно, – спокойный, будто удав, Кирилл немного смягчился, – Малыш. Почему ты мне не доверяешь? Почему ты постоянно ко мне придираешься?

– Давай посмотрим твой телефон?

– Давай. И что ты там хочешь найти?

Женя взяла телефон и залезла в папку «СООБЩЕНИЯ». Папка была пуста.

– СТЁР!!!

– Что стёр? – Китяж продолжал делать вид, будто абсолютно спокоен. Внутри него клокотал зверь.

– Ты знаешь, что!!!

– Я сказал, хватит орать!!! Прекратить истерику!!! Тебя мама не учила, что читать чужие письма не хорошо? Так вот это – НЕ ХОРОШО!!! ЭТО – ПЛОХО!!! Второе. Я никогда и ни с кем тебе не изменял! С тех пор, как мы с тобой встретились, у меня не было другой женщины! Я ТЕБЯ люблю. Этот вопрос мы закрыли, я надеюсь???

Женя смотрела на него, слегка ошарашена. Китяж никогда не позволял себе повышать на неё голос.

– Закрыли, – согласилась она, – Второе. Что у тебя за вечный бой во сне? В атаку идёшь, перезаряжаешься, прикрываешь???

– В компьютер переиграл.

– Не рассказывай мне…

– Я переиграл в компьютер.

– Я помню, как ты в Кингисеппе разбирался. Там ты тоже играл в компьютер???

– А ты бы предпочла остаться там? С теми тремя быками???

– Те быки хотя бы не врали. Я знала, что им от меня было надо! И они знали!!! Ты служил в армии!!!

– В моём военном билете написано «НЕ СЛУЖИЛ»! Хочешь – посмотри! – он вытащил из комода военник, – Обещаю, что не буду больше играть в компьютер. И мы будем жить долго и счастливо. Договорились?

– Вы дёйго буите вугаться? – в комнату зашёл маленький заспанный Данька, который к двум с половиной годам уже довольно сносно разговаривал.

– Мы не ругаемся, сынок, – потрепав Даньке причёску, Китяж посадил его на колено, – мы решаем, как назвать твоего братика.

– Или сестричку, – улыбнулась Женечка.

– Или сестричку, – согласился Кирилл.

* * *

г. Павловск.

28 июля 2005 г.

– Болит.

– Я тебе говорил, давай сходим к Герману. Лучшего зубодёра в Павловске просто нет.

– Я не хочу его рвать. Я хочу его вылечить.

– Ну, значит, залечит. Или посоветует доктора, который залечит.

– Нет.

– Что, НЕТ?

– Не пойду.

– Так, болит же, – Кирилл привык к капризам Жени, но сейчас он уже начинал беситься, – Короче, я звоню отцу и беру телефон Германа. А там, посмотрим, – он нашёл в мобильном номер бати. Два гудка и отец снял трубку.

– Привет будущему дважды папе.

– Привет, дед. Дай телефон Германа Владимировича.

– А что случилось?

– Проблемы прямой кишки, – иронично ответил Китяж, – Как ты думаешь, зачем мне его телефон?

– У тебя болит?

– У Жени.

– Я сейчас подъеду.

– Ты в Павловске?

Но вместо ответа в трубке уже звучали короткие гудки. За Женю переживали очень и как только, у неё что-то начинало болеть, все были готовы свернуть горы.

Отец приехал через пятнадцать минут и с порога заявил.

– С Германом я договорился, поехали Женечка.

Женя сделала круглые глаза.

– Сейчас?

– Нет, вчера, – Кириллу уже хотелось, чтобы Женечка скорее родила. Её капризы уже начинали раздражать.

– Не, – затрясла головой Женя, – я так не могу… мне надо подготовиться… Мне надо…

– Подготовишься в поликлинике.

– Не, не, не… ОЙ!

– Ну, ещё, давай рожать, – усмехнулся Китяж, – Всё что угодно, лишь бы зубы не лечить.

– Кирюша, – Женя сделала немного испуганное лицо, – а ведь я, и в правду, рожаю.

– Да ладно, – Тяжин продолжал ухмыляться, однако тревога в его душу закралась.

А через пятнадцать минут он уже нажимал на педаль, разгоняя Х5 по кольцевой. Слава богу, первую нитку Вантового моста уже открыли.

* * *

Роды, вообще-то, процесс серьёзный, и, в принципе, к появлению второго малыша Тяжины готовились заранее. Подобрали хороший роддом, на «Солидарности», договорились с заведующей отделением, пробили палату и так далее.

Вот только как говорила покойная бабушка Тяжина: «Срать и родить – нельзя погодить».

Поэтому, Кирилл давил на педаль, выжимая из дизельного двигателя все его двести восемнадцать сил. Из Павловска до 18-ого роддома они домчались за каких-то двадцать минут. Женечка, в вопросе родов была уже опытна. Схватки были лёгенькие и не периодичные. А это означало, что торопиться им не особо и нужно.

Во двор роддома они заехали в три дня. Акушер, Татьяна Евгеньевна, была предупреждена по телефону и встретила их сразу, в приёмном покое. С её помощью появился на свет Данька. А теперь, подошла очередь Ильи. Кирилл сразу сказал, что если будет парень, он обязательно назовёт его Илья. У него был младший братишка – Илья. Он умер у Китяжа на руках, не дожив до своего первого дня рождения полтора месяца. Родители Кирилла были категорически против такого имени, но Тяжин сказал, что ему по барабану на предрассудки. Он назовёт его Ильёй. НАЗЛО ВСЕМ!!! Он чувствовал – его сын проживёт и за себя и за своего маленького дядю.