Текст книги "В лабиринте "Ведьм""

Автор книги: Александр Горобец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 36 страниц)

И он родился. Не большой – всего два девятьсот весом и пятьдесят один сантиметр ростом. Всего лишь на пятьдесят грамм меньше Даньки. Покричал, посопел, улыбнулся и заснул. Вообще, надо сказать, что Илюха родился удивительным ребёнком. Улыбка на его личике была словно нарисована. Это был настолько жизнерадостный ребёнок, что становилось понятно – этому всё по барабану.

Через три дня Женечку и Илью выписали из роддома. Китяж, как водится, сунул медсестре зелёненькую, хрустящую бумажку, забрал малыша и они, все вместе, поехали домой.

В отличие от Данки, который сосал соску до трёх лет, Илья отказался от пустышки сразу. При первых же попытках «заткнуть ему рот», он делал такую мину, по которой было понятно: «Либо натуральную, либо НИЧЕГО». Спал он, как по часам, даже когда подрос. И эта привычка осталась за ним на всю жизнь. Подъём в пол шестого, отбой в девять вечера.

Как только он научился работать руками, он стал совсем самостоятельным. Спать он уже ложился сам. Возьмёт, бывало в руки бутылочку с соком, да так с ней и заснёт. Проснётся утром, орать не будет. Сок допьёт и давай играться в карусельки, да погремушки.

В апреле 2006-го он уже начал вставать в кроватке. И вот тогда началось самое весёлое. Покоя родителям больше не было. Как только он понял, что он может стоять, он попытался из кроватки вылезти. И У НЕГО ЭТО ПОЛУЧИЛОСЬ! Представьте себе бешенные глаза Жени, когда ребёнок, которому нет ещё года, рано утром, встал рядом с ней, опёршись на кровать и, со звонким смехом, потянул её за нос.

Конечно, сначала она не поняла, что произошло. Ткнув сонного Кирилла в бок, она спросила.

– Ты почему Илюху из кроватки вытащил и одного оставил?

– Он сам, – сквозь сон ответил Китяж.

– Может он ещё и чайник на плите сам поставил? – потягиваясь в кровати, пошутила Женечка. Взяв малыша, она положила его между собой и мужем и снова уснула.

Илью это никак не устраивало. Он перелез через спящую мамку, слез с кровати и снова потянул её за нос, пытаясь сказать, что он сам вылез из кроватки, а вы, мол, не понимаете.

Женя поняла, что поспать ей сегодня не удастся. А раз уж её дорогой муженёк соблаговолил вытащить ребёнка из кроватки, то пусть он с ним и возится. Женя принялась расталкивать Кирилла.

А Кирилл, в свою очередь, совершенно не понимал, зачем ему в такую рань вставать.

– Ты Илью, зачем вынул?

– Я его не вынимал.

– Может он сам вылез? – с упрёком и иронией спросила она.

– Может и сам, – пожал плечами он.

Спорили долго. В конце концов, решили провести следственный эксперимент. Посадили Илью в кроватку. И тот, хохоча, моментально вылез. Он поставил ножку на откидывающийся бортик, подтянулся ручками, Перекинул через бортик вторую ножку.

– Ой! – вскрикнула Женечка и закрыла глаза руками.

– Не ойкай, ребёнка напугаешь, – тихо сказал Китяж и приготовился, если что, ловить сына. А сын, увидав реакцию матери, хихикнул, и перекинул вторую ножку. Затем, перехватившись, как по лесенке, слез на пол, встал на четвереньки и резво подполз к папке.

– Вот видишь, мамочка, как мы умеем, – усмехнулся Кирилл, поднимая с пола залившегося звонким детским смехом Илюшку, – Да дружище… хапнем мы с тобой. Это, мать, тебе не Даня. Тут – всё по-взрослому. Тут жизненный принцип – «А что, если…»

Илья, внимательно выслушал, что отец сказал маме, а потом, словно поддерживая его, снова звонко засмеялся…

* * *

Ему снова снилась его отправка. Вокзал. Друзья. И ОНА… Он уже знал, как её зовут, а лица, всё равно, не мог увидеть. Казалось, вот-вот, и она улыбнётся ему, стрельнет в него своими… а какие у неё глаза? Нет… не показывает… отворачивается, хохоча… Он зашел в вагон, но поезд, почему-то не ехал. Китяж вышел, чтобы узнать, почему они стоят и оказался в горах… В лесу… Напротив высоты 776… Но не Бузони, ни Гангрены, ни Аббата… Никого не было…

Хотя, НЕТ. На пне сидел мужчина лет сорока пяти, в строгом, сером костюме. Вот только правый рукав у него был заправлен в карман пиджака. Кирилл подошёл к нему и совершенно спокойно, без злобы и страха, сказал.

– Я тебя знаю. Ты – Хасан.

– Да, – кивнул мужчина, – я – Хасан.

– А почему мы с тобой встретились?

– Потому что я тебя давно ищу. Мы должны были встретиться, рано или поздно. Так угодно аллаху. И это…

– Вот только не надо этой религиозной ботвы, – презрительно перебил его Тяжин, – Ты хочешь мне отомстить, за то, что я отстрелил тебе руку? Не дёрнулся бы, и сидел бы сейчас в своём раю, в окружении семидесяти двух Гурий.

– Да, – снова кивнул Хасан, – И я это сделаю. Ты забрал у меня руку… Я заберу у тебя всё, что тебе дорого в этой жизни…

– А вот уж, зал…пу тебе на воротник, – Кирилл понимал, что это – всего лишь сон. Но ненависть к этому человеку росла в геометрической прогрессии, с каждой долей секунды. И Кирилл вцепился в его горло, – ССУУККАААА!!!! УБЬЮ, ПАДАЛЬ!!! АААААА!!!!!!!!!

* * *

г. Павловск

Лето 2006 год

– АААААААА!!!!!!!! – Китяж не понял, от чего проснулся. От собственного крика или от пощёчины.

Женечка испуганно смотрела на него, прижимая к себе плачущего, годовалого Илью, а Кирилл вцепился в угол подушки, продолжая его душить. Вроде, он уже не спал, но Закирова душить продолжал. Так, на всякий случай.

Женя молча встала и отнесла Илюшку в кроватку. Затем, залезла в кладовку, достала большую спортивную сумку, чемодан и начала складывать вещи.

– Ты куда-то собралась, маленькая моя? – Тяжин дышал так, будто пробежав марш-бросок на трицадку в полной боевой.

Женя ничего не ответила. Она продолжала собирать вещи.

– Зая, я кажется тебя спросил?

– Да, – коротко ответила Женя.

– А куда, если не секрет?

– К маме.

– А зачем тебе столько вещей?

– Секрет, – ответила Женя и глянула не Кирилла так зло, что ему стало не по себе, – Ты же не говоришь мне, что ты видишь в своих снах. С кем постоянно воюешь, кого с такой ненавистью душишь. Ты хочешь из меня и детей неврастениками сделать???

– Я тебя не отпущу.

– Попробуй останови… – она ещё раз зыркнула на него. Молча оделась, одела детей и ушла…

А Китяж достал бутылочку виски и начал медленно, но верно её опустошать. Было полседьмого утра. Самое время чтобы промочить горло…

Глава 8

Мост Александра Невского.

Бывший Санкт-Петербург.

Ныне 78-й регион.

24 августа 2012 г.

Как-то всё было гладко. Как-то «прилизанно». Люди вроде бы были рядом, но не ближе трёхсот метров. Они исчезали, стоило Китяжу и его команде направиться к ним. Создавалось впечатление, что их просто боялись.

Неву они перешли без происшествий. Лёд на реке встал довольно плотно, стрелять по ним никто не хотел, так что, всё прошло гладко. Был один момент, когда Кириллу показалось, что за ними, всё-таки наблюдают. На самой середине Невы, он, по привычке озираясь по сторонам, заметил БЛИК с завода ЛИВИЗ. Тут же приложившись к оптике, он начал вглядываться в уничтоженный до первого этажа ликероводочный завод. Ни кого не обнаружив, он дошёл до правого берега. Команда играла в полном составе.

Вот только игра не клеилась. Не хотело население славного и героического 78-го региона общаться с непонятной четвёркой. Четвёрку это не радовало, но и не особо напрягало. Мало ли, чем люди заняты. У них забота одна – ВЫЖИТЬ. И им не хочется общаться с вооружёнными людьми.

Хотя, некоторые из замеченных Китяжем и ребятами, тоже были вооружены. Не так хорошо, как «КАНД», но всё же… Они могли испортить настроение даже разведчикам. Однако, увидав поднимающиеся в их стороны стволы, вооружённые аборигены исчезали. Прятались, будто проваливаясь сквозь землю.

Так, не особо спеша, группа дошла до «Финляндского, железнодорожного моста». От моста, конечно, осталось одно название. Уровень его горизонта был на много выше, чем, например у того же «Александра Невского», поэтому и пострадал он заметно серьёзнее. Железа практически не было. Остались одни «быки», на которых раньше крепились «фермы». Обломок одной такой «фермы» сиротливо торчал изо льда километрах в полутора от того места где ему положено было быть. «А ведь эта штуковина весит не один десяток тонн. А её, как пушинку… Пипец» – подумал, глядя на всё это, Китяж.

– Влево, девяносто. Вдоль железки, – наконец скомандовал он бойцам, – Классическим «квадратом». Я замыкаю. Вперёд.

Вдоль железнодорожной насыпи пробираться было довольно проблематично, поэтому команда предпочла двигаться по замусоренной, засыпанной хламом и обломками строений, улице. Дойдя до моста, за которым начинался Дальневосточный проспект, Никотин поднял вверх сжатый кулак. Команда моментально остановилась. Ребром ладони капитан показал направление наблюдения и осторожно посмотрел из-за угла, под сам мост.

– Заходите, не бойтесь, – послышался голос из-за обгоревшего остова КамАЗа лежащего на боку, – только стволы опустите. А лучше, магазины отстегните. Не ровен час, стрельнёте в птичку а попадёте в меня.

Никотин внимательно осмотрел груду железа, перекрывавшую проход под мостом. Нагромождение хлама, выглядевшее хаотичным, было таковым только на первый взгляд. По факту, он являлось хорошо укреплённым опорным пунктом. При желании и наличии запасов, оборону в нём можно было держать не одни сутки.

Никотин вопросительно посмотрел на Китяжа. Тот лишь молча, развёл руками, и начал присматриваться к развалинам старенького Сталинского домика. Движения там не было, однако сканер подсказывал, что в развалинах как минимум четыре человека.

– Да не стойте вы на холоде, – продолжал голос из-за КамАЗа, – Себя морозите и людей моих.

– Ладно, капитан, – Китяж показал всем кулак, предварительно ткнув растопыренные пальцы в глаза, – Не будем отказывать гостеприимному хозяину, – и отстегнул магазин от ВАЛа, повесил его автомат на плечо, попутно расстёгивая кобуру, – Заходим, братцы.

И пошёл первым. За командиром последовала и его группа.

* * *

К остову КамАЗа был привязан огромный тент, под которым расположилось десятка два вооружённых людей неопределённого возраста и пола. Почему не определённого? Да потому что были они настолько грязные, что определить их возраст и половую принадлежность было практически невозможно. А что касаемо тента, то с другой стороны он крепился к сгоревшему автобусу, с надписью на борту «ХК СКА». По центру тента стояла печка-буржуйка, на которой стояло сразу два чайника. Оба кипели.

– Чайку хотите? – спросил мужчина лет пятидесяти пяти, который сидел у буржуйки и был самым чистым из присутствующих. На нём даже был Тулуп, из под которого виднелся грязнейший костюм.

– С чего такая любезность? – поинтересовался Китяж, осматривая людей под шатром. Люди делали вид, будто им безразличны пришедшие военные и продолжали заниматься своими делами. Кто-то пил водку, спертую с разрушенного ЛИВИЗа, кто-то играл в карты, на патроны, кто-то просто спал. Или пытался заснуть.

– Резонный вопрос, – кивнул мужчина, – Разрешите представиться, господа военные. Куйбышев. Михаил Соломонович. Бывший профессор филологического факультета.

– Очень приятно, – кивнул в ответ Китяж, – Но вы не ответили на мой вопрос. И с чего это вы решили, что мы – военные?

– Молодой человек, – ухмыльнулся бывший профессор, – Я же вам не босяк, который вышел из подворотни и требует, чтобы вы отдали ему шапку. Я многое повидал за свою жизнь. И военных тоже. А вы, простите, как вас по батюшке?

– Кирилл Александрович.

– Вот, вот. Вы мне, Кирилл Александрович, фуфло толкаете, простите за жаргон. Так вы будете чай?

– Не откажемся, – Тяжин прищурился. Он всегда прищуривался, когда разговаривал предельно осторожно и внимательно. Он пытался поймать собеседника в воображаемый прицел. Когда это ему удавалось, он мог поймать и нить беседы и вести её уже в том направлении, в котором нужно было ему, Китяжу. Куйбышев, как чёртик, никак не хотел ловиться в этот прицел, – Только уж, и вы с нами… Будьте любезны, Михаил Соломонович.

– С превеликим удовольствием, – улыбнулся гостеприимный филолог, ругающийся «по фене», – Вы знаете, у меня лучший чай во всей округе, – он указал рукой куда присесть Китяжу и его команде. Место, на которое указал чайханщик, насторожило Китяжа ещё больше. В притык к кабине автобуса который ещё две недели назад возил всемирно известную хоккейную команду, под углом девяносто градусов находился полуприцеп. Причём он тоже был завален на бок, как КамАЗ.

«Не очень, местечко» – прикинул Тяжин, – «Единственный плюс, что спина прикрыта», – он сел в угол. Никотин думал также как и Китяж, а вот Тёма с Доном не особо соображали в тактическом построении и уж тем более в «посидении». Они уселись спиной к основной массе народа. Кирилл посмотрел на Дона и тихо сказал.

– Сядь рядом со мной. Тёма, к Никотину. Ничего не есть и не пить. Быть предельно внимательным. Всем.

Парни кивнули и Тяжин принялся осматривать «посетителей» этого злачного заведения. Оказалось, что относительно чистый здесь не только Куйбышев. Была ещё парочка девчонок-близняшек, лет семнадцати. Они были тут типа официанток. Одна из них подошла к их столику и с улыбкой спросила:

– Что желают господа освободители?

– Благодарим вас, – кивнул Китяж, – но у нас своё. У вас можно со своим?

Девочка вопросительно посмотрела на Куйбышева. Тот кивнул и она, так же, улыбаясь, ответила, – Для вас, конечно можно. И можете снять средства индивидуальной защиты. Здесь фон минимальный, – Китяж действительно обратил внимание, что счётчик практически не пищит.

После её развёрнутого ответа, подошёл Куйбышев и сел на единственный свободный ящик. Кстати сказать, Команда Тяжина сидела на хороших кожаных креслах.

– Итак, господа. Позвольте отблагодарить вас за уничтожение Дёмы-Бобра. Галя! – он щёлкнул пальцами– Пять виски, за счёт заведения.

– Простите, Михаил Соломонович, но мы не будем. Дела у нас. И с чего вы взяли, что мы уничтожили какого-то Бобра?

– Ну, как же? – изумился Куйбышев, останавливая одну из близняшек, которая принесла пять стаканчиков с бурой жидкостью на дне, – Сегодня ночью на том берегу, такая война была. А с набережной всё видно. Это были точно вы. Ни кто в Питере не обладает такими винтовками, как у вас.

– Это – автоматы, – поправил его Тёма, но увидав, как посмотрел на него Китяж, спрятал глаза и замолчал.

– Тем более, господа военные, – весело закивал бывший профессор, – А позвольте спросить, что вы намерены делать сейчас?

– Уходить, – не моргнув глазом, соврал Китяж, – не покажите на карте, где здесь что, а то мы совсем заплутали. Мы сами с Новосибирска. Питер не знаем совсем.

– Расскажу и покажу, господа, – поспешил заверить его Китяж, – но, давайте, всё-таки, чайку.

– У нас свой, – Кирилл достал из вещмешка термос, в него, заботливо налил чай Дёмин сын и тайком положил его Китяжу в рюкзак. Обнаружил его Кирилл, когда разбирал содержимое, но команде своей ничего не сказал, – А вот стаканы бы не помешало.

– Стаканы есть. Галя! Пять стаканов нам. Чистых!

* * *

На столе появилось пять кристально чистых, гранёных стакана. Галина худенькая бледная, девушка, с чуть раскосыми, карими глазами, работала очень быстро, расставляя стаканы перед разведчиками. Кирилл внимательно следил за каждым движением официантки.

Расставив стаканы, девушка исчезла, словно её и не было. Китяж глянул на команду и наконец, снял противогаз и перчатки. Открутив крышечку термоса, он разлил его содержимое по стаканам. Хватило ровно на пять.

– Ну, хозяин, – Тяжин поднял обжигающий стакан, – за твоё гостеприимство.

Парни тоже подняли стаканы и гаркнули:

– За гостеприимство!

Дальше беседа потекла своим неспешным чередом.

– А скажите мне, любезный Михаил Соломонович, – горячий чай немного горчил, но всё равно напоминал о доме, – Что это у вас за заведение.

– Заведение обычное, сынки, – улыбнулся филолог, – Надо же как-то выживать бедному профессору. А здесь люди оставшиеся собираются, вещи разные приносят, продукты, медикаменты, вы вот, например, патрончиков подкинете. По одному с человека. Итого четыре патрона.

– Не, отец, – покачал головой Никотин, – У нас патроны специфические. Они тебе ни к чему.

– Ну, почему же, – усмехнулся Куйбышев, – у вас какие? СП-5 или СП-6?

– Вот это да? – поперхнулся обжигающим чаем Тёма, – Филолог, говоришь?

– Филолог, сынок, филолог, – пренебрежительно закивал Куйбышев, чем и насторожил Китяжа, – Ты тут сколько? Пару дней? А я – с начала всего этого коллапса. И за пару недель изучил столько, сколько не знал за всю свою долгую жизнь.

– А что же вы из города не уйдёте? – Кирилл сделал ещё глоток. На морозце, напиток остывал быстро, и он планировал скорее закончить с этой беседой. Кто знает, что этому Куйбышеву в голову взбредёт.

– А кто этих сирых, – он кивнул в сторону посетителей, – накормит и приютит. Они же перестреляют друг друга, в течение десяти минут. А так… Во всём должен быть порядок. А иначе будет бардак!

– Тонкое замечание, – хихикнул Дон.

– Молодой человек, – на этот раз, Куйбышев чуть повысил голос, – Это не замечание. Это – правда жизни!

– Ну, полно вам, Михаил Соломонович, полно, – Китяж захотел протянуть руку к рюкзаку, но у него, почему-то не получилось. Он попробовал снова, но рука отказывалась его слушаться. Тогда он попробовал встать. Снова неудача. А в глазах, тем временем, начало мутнеть, – ЧАЙ НЕ ПИТЬ!!! – попытался прокричать он, но вместо крика, из его рта слова не вылетали, а неспешно выходили, догоняя друг друга. Веки налились свинцом, и он из последних сил старался рассмотреть то, что происходит вокруг. Дон уже лежал на столе, рядом с Тёмой, а Никотин заваливался вместе с креслом навзничь.

– Вас уже не слышат, уважаемый Китяж…

«Он знает, как меня зовут», – мелькнуло в затуманенной голове у Кирилла, а дальше наступила звенящая тишина.

* * *

– Вяжите крепче! По самые локти! И живее! Они не должны очнуться до прибытия в точку… – голос, отдававший приказы был явно женским. Кирилл ничего не чувствовал. Он только слышал. И то, местами… Как из трубы, каждое слово сопровождалось железным эхом.

– А как же вещички? Мы же договаривались, уважаемая Гала?

– Забирай вещмешки, стволы, ножи. Стоп! Этот ствол мне! И АПС с кобурой. Унас с ними дефицит. Электронику тоже забираю…

– А ботинки? Таких ботинок я не видывал…

– Ботинки тоже забирай. Обыщи их, как следует…

– Уже сделал, уважаемая Гала. А как на счёт моей просьбы? Я могу теперь ссылаться на вас при наездах со стороны Левобережных и Ржевских?

– Я своё слово держу. Сказала, что можно, значит, так тому и быть. Ох, Соломонович. До чего же ты мутный! Подставишь меня перед Ведьмаком, я тебя живьём освежую и на ту сторону пущу.

– Да как же вы могли такое подумать, уважаемая Гала. Я ведь вам теперь, по гробовую доску обязан. Вы меня так вооружили… Я же…

– Вот и помни об этом, старый хрыч. Нона! Как у тебя?

– Порядок, сестричка. Группу поддержки выслали. Встречают на «Новочеркасской». Паровозик из Ромашково там же.

– Отлично, сестрёнка. Ну, теперь нам Ведьмак…

– Скажите, Гала. А как вы их «выключили»?

– Меньше будешь знать – крепче будешь спать. Есть у меня одна такая штучка… На вкус и запах, как вода. Вот я ей стаканчики и сбрызнула. Они часа четыре будут в отключке. Ноночка, скажи халдеям чтобы несли их к норе…

Тут звук окончательно пропал…

* * *

Ни разу за последние две недели ему не было так спокойно, комфортно и легко. Ему почему-то вспомнился Ирий. И архангел Варахиил с его благом. Его собеседник был очень милым, приятным человеком. И вопросы задавал такие весёлые. Вот только руки и ноги он почему-то приковал к стене. Ну да ладно. Оковы хорошей беседе не помеха.

– А скажите мне, Кирилл, – дружелюбно спросил собеседник, – Зачем вы, всё-таки, пришли в Питер?

«Ай, какой глупый вопрос», – от осознания этого, Кириллу стало смешно.

– Конечно, за семьёй. Я вам разве не рассказывал Андрей? У меня жена на «Московской». Вот-вот родить должна.

– Да вы что? – искренне удивился собеседник, – А кого ждёте? Мальчика или девочку? Хотя, что я спрашиваю. У вас же два сына. Значит девочку?

– Двойню, – гордо сказал Китяж.

– Искренне вам завидую, Кирилл.

– Я надеюсь, всё это недоразумение прояснилось, и вы меня отпустите?

– Сожалею, Кирилл, – собеседник пожал плечами, – Но, боюсь, вы останетесь здесь.

– В таком случае, я вынужден буду убежать отсюда. Вы же не будите мне мешать.

– Тогда мне придётся вас убить, – улыбнулся в ответ Генерал Рябинин, – но думаю, что у вас не получится убежать.

– А зачем вам меня убивать? – наивно хлопая глазами, спросил Китяж, – Да и как вы это сделаете, Андрей? У вас нет оружия…

– Я убью вас вашим пистолетом, а потом подарю его генералу Поспелову, – Рябинин достал из-за спины огромный Дезерт Игл.

Этот жест просто рассмешил Китяжа до слёз.

– Боюсь, – хохоча произнёс он, – У вас ничего не получится…

А вот с уст Рябинина, после этих слов. Улыбка сошла. Он вскочил со стула и в два прыжка оказался рядом с Китяжем. Дёрнув затвор, он приставил к виску Китяжа его же ствол.

– Это почему?

– Да как вам сказать, Андрей… – Рябинин был не в курсе, что у Тяжина выбит большой палец на левой руке… И выбит он был ооочень хорошо… – Не выстрелит этот пистолет в своего хозяина. Не положено ему в меня стрелять. Вот, например, если бы вы захотели застрелиться, – едва пожал плечами Тяжин, – тут – да. А в меня, не выстрелит.

Молодой генерал встал почти вплотную к Китяжу.

– А вот это мы сейчас и проверим, – и нажал на курок.

Попытается генерал выстрелить или нет, Кирилл не знал и не думал об этом. Однако пули в лоб ему ждать явно не хотелось. А Рябинин не думал встречаться лицом сначала со лбом Китяжа, а потом и со стенкой. НО… Не срослось…

Со всего маху, Кирилл зарядил ему головой в переносицу, а потом, высвободив левую руку из наручников, схватил его за загривок и припечатал к бетонной стене, тем самым выключая генерала минимум на минуту.

– Проверяй, не проверяй, – усмехнулся Тяжин, освобождая вторую руку из наручников, – Если вколол «пентотал», то будь готов, что тебе скажут правду, – теперь ноги. И переодеваться. Во всяком случае, обувь нужно с генерала снять. Негоже офицеру военной разведки босиком по подвалам и бункерам шляться.

– А… бы… тр… пш… буль… – подал голос генерал, и Кирилл поспешил приковать его на своё место. Затем подошёл к генеральскому столу. На столе лежали пять шёлковых платочков, с соответствующими надписями, АПС, планшетки… В общем всё, что забрали Гала и Нона. Накинув на себя кобуру и дослав патрон в патронник АПСа, Тяжин подошёл к генералу, который приоткрыл один глаз. Подняв свой любимый пистолет он взвёл курок и приставил ствол к голове Рябинина.

– Ну, что делать будем, товарищ генерал? С документами моих людей вы ознакомились? – генерал едва кивнул, – Думаю, подлинность их у вас сомнений не вызывает? – едва заметное отрицание, – Не вызывает. И полномочия, прописанные в них вам понятны, – снова кивок, – В таком случае, я думаю, что мы договоримся, – Китяж сел на генеральский стол, открыл маленький хьюмидор и, достав огромную, двадцатисантиметровую никарагуанскую сигару, долго и смачно её раскуривал…

* * *

Обыскав генерала, Китяж отстегнул наручники. Рябинин имел жалкий вид. Из Распухшего до безобразия носа, на некогда идеально чистый генеральский китель, двумя тоненькими струйками бежала алая, вперемешку с соплями, кровь, оставляя огромные пятна. А ещё генерал был бос. Лампасы не заканчивались ботинками. А носки были явно одеты не сегодня.

– Товарищ генерал. Умойтесь и переоденьтесь, – добровольно-принудительно сказал Рябинину Китяж, – У вас есть во что переодеться?

– Да, да, – закивал Рябинин, – здесь у меня всё есть. Вот только ботинки…

– Свяжитесь по «внутрянке» и распорядитесь чтобы принесли берцы. Размер 43.

Рябинин выполнял все приказы майора Тяжина, будто он был и не майором вовсе, а как минимум Министром обороны. Хотя… По большому счёту, так оно и было.

Пока Рябинин умывался, Китяж начал осматривать комнату, в которой они находились. Обычная бетонная коробка, с вмонтированными в стену кольцами. К ним крепились наручники, на которых болтался сначала Китяж, а потом и Рябинин. Умывальник, стол с телефоном, два стула. Вот собственно и всё. Да! Ещё две аккуратные железные двери расположенные в разных концах комнаты, друг напротив друга.

– Типичная комната проведения допроса, – вслух выдохнул Кирилл.

– Не типичная, – с хрустом вправляя нос над умывальником, гундося сказал Рябинин, – Личная.

– Да вы батенька, я слышал, садист.

– Ты на счёт того, что я якобы выхожу народ пострелять? Да ты что, Кирилл Александрович. Я – офицер. Эти байки Ведьмак с братцем очень хорошо через своих девочек, в массы кидает. Дэза это. Он же – комитетчик. И что самое поганое, везде у него свои люди. И эти люди не верят никому, кроме братьев. Им по барабану на власть, на законы, на совесть, – Генерал смачно сморкнулся кровавыми ошмётками, – Ну и силища у тебя, Кирилл Александрович.

– Меня этому учили, Андрей Александрович, – передразнил его Тяжин.

– Что верно, то верно, – кивнул генерал, – А что касаемо этой комнатки, то тут уж извини. Положена она мне, по штатному расписанию.

– Куда ведут эти двери?

– Одна в карцер.

– Парни мои там?

– Там.

– Я надеюсь их не били?

– За кого ты нас держишь, товарищ майор? Мы как радиоперехват Ведьм получили, так сразу и засаду на них и организовали. Так эти твари шестерых моих бойцов положили, прежде чем угомониться.

– А где они сами?

– Одна угомонилась совсем… А вторая… – Рябинин улыбнулся, – Вторая на больничке. Ей не много осталось. Внутреннее кровотечение сильное, а у меня с докторами – напряг.

Кирилл задумался…

– А как считаешь, Андрей Александрович, есть смысл её в живых оставлять?

Вопрос Китяжа ввёл Рябинина в ступор.

– Зачем??? – она же до конца жизни своей Ведьмаку служить будет…

– Не будет, – загадочно ухмыльнулся Китяж, – Я попробую её уговорить.

– Смысл? Ей всё равно осталось, от силы часа четыре… Доктора нет.

– Как это нет, – вспылил Китяж, – Генерал, ты что, ориентировку на мою группу не видел?

– Видеть-то – видел. Вот только про доктора там ничего не сказано.

– Есть доктор. И очень не плохой.

– Тогда, пошли, – Рябинин наконец стал похож сам на себя. Осталось только переодеться и он был бы вообще, как огурчик. Генерал подошёл к столу и снял трубку, – Здесь Рябинин. Берцы ко мне в кабинет. Размер сорок три. Бегом! – положив трубку, он посмотрел на Китяжа и шагнул ко второй двери.

– А куда ведёт эта дверь?

– А эта дверь ведёт непосредственно в мой кабинет.

– У тебя свой кабинет?

– А ты как думал, – усмехнулся молодой генерал, – Я ведь, всё-таки зам. Ком. ЛенВО.

– Ты зам Поспелова старшего??? – удивился Китяж, – так какого же хрена ты мне решился помочь?

– Видишь ли, майор… В жизни наступает такой момент, когда из зама нужно или становиться командующим, или пускать себе пулю меж глаз. Ты бы видел, во что они народ превратили. А я, между прочим не так стар. И присягу не забыл. Я когда-то поклялся защищать этот народ, до последнего вздоха. И вот чувствуется, что дышать становится всё труднее и труднее. Я свою клятву выполню… Если конечно мне прикажет представитель Министра Обороны.

Кирилл внимательно смотрел на этого молодого парня. Он пытался заглянуть ему в душу. Он пытался понять, правду ли говорит генерал или врёт.

И понял – НЕ ВРЁТ…

– Прикажет, Андрей Александрович. Обязательно прикажет, – он хлопнул Рябинина по плечу, – Вот только с центром свяжется и план продумает. А сейчас, давай к тебе. Надо переодеться…

* * *

Поднявшись по бетонной винтовой лестнице, Китяж очутился в «кабинете» генерала Рябинина. То, что Андрей Александрович называл кабинетом, скорее напоминало хорошую четырёхкомнатную квартиру. С ванной, туалетом, кухней и так далее. Были даже Шторы, за которыми были Окна. В которых светило солнце. Правда, функцию солнца выполняли диоды, которые светили ярко или тускло, в зависимости от времени суток.

– Здорово живёшь, Андрей Александрович.

– Приходится, – пожал плечами Рябинин, будто его заставляют, – Да, я не жалуюсь. Пройдёмте в гардеробную, товарищ майор.

В гардеробной висела форма всех родов войск, включая и парадные мундиры. Не было только обуви. Кирилл нашёл обычный маскхалат «берёзка» и моментом переоделся. В ней ему было привычнее чем в «оливе». Любил он эту раскраску. Не успел он завязать последнюю тесёмку на капюшоне, как в дверь постучали. На пороге стоял раскрасневшийся сержант интендантской службы. В руках он держал берцы.

– Товарищ генерал, разрешите?

– Заходи, – махнул ему рукой Рябинин.

– Вот, товарищ генерал, – он протянул ботинки, – Как и приказывали, сорок третий. Ой, а что это с вами, – сержант заметил-таки расквашенный нос и пару ссадин на лице генерала.

– Ты ничего не путаешь, сержант, – изменился в лице Рябинин, – Ты с кем разговариваешь? Ты кому вопросы задаешь? Трое суток ареста!!! КРУГОМ!!! На гауптвахту, БЕГООМ АРШ!!!

Сержанту ничего не оставалось делать, как развернуться и побежать на гауптвахту.

– Ишь ты, – рассержено дёрнул головой генерал, – что со мной… На лестнице я пи…улся! Майор, тебе кеды принесли!

– Отлично, товарищ генерал. Давай намеряю, – Кирилл втиснул ноги в ещё не ношеные ботинки, – О! Как по мне сшиты. А на кого это ты тут ругался, Андрей Александрович?

– Да, – махнул рукой Рябинин, – Был тут один… Что, говорит, у вас с лицом, товарищ генерал, – передразнил он сержанта.

– А ты чего, – с неподдельным интересом спросил Кирилл, пританцовывая в новеньких ботинках.

– А ничего. Влепил ему трое суток, за излишнее любопытство, вот и всё.

– Круто в вашем департаменте, – покачал головой Китяж.

– Да, нет… как везде. Давай-ка, майор, обсудим, что дальше делать будем.

– Первым делом прикажи доставить всех моих людей в твой тайный подвальчик. Есть у тебя надёжные люди, которые в особый отел не бегают?

– Найду.

– Отлично. Эти люди должны принести сюда Ведьму.

– А почему сюда?

– Потому, что здесь её будет оперировать мой доктор.

– Не, – покачал головой Рябинин, – здесь же всё в кровище будет. А мне здесь жить ещё…

Кирилл посмотрел на него зверем.

– Поздно, генерал, заднюю включать. Если уж взялся мне помогать, то изволь выполнять все мои приказы. Какими бы нелепыми они тебе не казались. Ясно?

– Ясно, – Рябинин, как детсадовец, которого поставили в угол, опустил голову.

– И нечего на меня дуться. ТЫ генерал или барышня? – а вот эти слава Рябинина задели. Он моментально выпрямился и гордо посмотрел на Китяжа, – ВО! Да ты точно – генерал! – смягчился Кирилл, – Короче, приказ ясен?

– Ясен, – теперь генерал говорил с ним, как с равным. Он подошёл к телефону, – Дежурного по карцеру… Дежурный?… Рябинин говорит. Троих разведчиков задержанных сегодня в районе «Исполкомовской», ко мне на личный допрос… Да, сразу всех. И не дай бог, они у вас «помялись». Вы у меня сами на губу присядете. Суток на десять. Одна нога там, другая тоже! Выполнять!