Текст книги "В лабиринте "Ведьм""

Автор книги: Александр Горобец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)

* * *

Когда прапорщик открыл глаза, он, по началу, не понял, почему он едет на пассажирском сидении, в неестественной позе. И от чего у него так ломит затылок. А потом он вспомнил. И первыми его словами были:

– Ссссукаа.

– Сука, это ты, – Жёстко ответил Китяж, – Ты, и такие как ты.

– Я – сотрудник органов… Тебе червонец светит…

Всё то вы, сотрудники органов, червонцами меряете, – усмехнулся Тяжин и, взяв, громко рявкнул в «матюгальник», – ПРИЖИМАЕМСЯ В ПРВО!!! – Он уже мчался по Большому проспекту Петроградской стороны, – А мне… Поверь, максимум, что мне светит – трёшник.

– Нееее, – затряс головой прапор и начал перечислять, – Нападение на сотрудника милиции – РАЗ. Угон транспортного средства – ДВА. Похищение – ТРИ. Так что ты даже чириком не отделаешься. Тут на четвертак тянет.

– Ещё одно слово, – злобно осёк его Тяжин, – и у меня будет тянуть на пожизненное, – он показал прапору его же пистолет, – Закрой рот и сиди спокойно. МЕРСЕДЕС Е007КХ98 ПРИЖИМАЕМСЯ В ПРАВО!!!

– Ты что! – возмутился прапор, – это же мерседес самого…

– Мне ПОХЕРУ ЧЕЙ ЭТО МЕРСЕДЕС!!! – Тяжин прижал к щеке прапорщика пистолет, – Автомат есть?

Прапорщик даже не шевельнулся

– ЕСТЬ ТВАРЬ??? – Тяжин ткнул пистолетом в щёку прапорщика так, что у того хрустнул зуб.

– Есть, – прошипел прапор, – Только это уже нападение с целью завладения оружием… Четвертак тебе… – договорить он не успел. Кирилл опустил ему на затылок рукоять Макарова и прапор затих.

– ПРИЖИМАЕМСЯ, Я СКАЗАЛ!!! – снова рявкнул в СГУ Кирилл и сделал рацию погромче.

– Ш-ш. Дон Енисею.

– Ш-ш. Енисей на приёме.

– Ш-ш. Сегодня опять на усиление.

– Ш-ш. Да, на Петровском уже аншлаг. Спартачку сегодня хвоста надерём.

Тяжин дал лёгкую оплеуху прапору и тот очнулся.

– Твой позывной!

– Обь двенадцать – тридцать два.

– Молодец. Толковый прапор, – похвалил его Китяж, – С двух ударов по затылку всё понимаешь! А теперь помолчи, – он снял с торпеды рацию, – Здесь «Обь двенадцать – тридцать два». Обеспечьте беспрепятственный проезд кортежа через Тучков мост.

– Ш-ш. Здесь, Ока семнадцать – ноль два. Принял.

– Ш-ш. Ока семнадцать – ноль восемь. Принял.

– Ш-ш. Здесь Дон. Обь двенадцать – тридцать два, какого кортежа? Повторите, какого кортежа.

– Кортежа Китяжа, – Кирилл выключил звук на рации. Он уже выскакивал на перекрёсток у Тучкова моста. А по перекрёстку, нескончаемым потоком шил футбольные фанаты на игру «Зенит – Спартак»…

Тяжин сбросил скорость и нажал кнопку сигнала «ГУСЬ», распугивая поддатых болельщиков.

Проезжая мимо «взявшего под козырёк» инспектора, он помахал ему рукой, проскочил перекрёсток и, включив третью передачу, с шумом и пылью, выскочил на Тучков мост…

* * *

Перед поворотом на Большой проспект Васильевского острова, он притормозил и глянул на заднее сидение. Там лежал пошарпаный АКСУ. Кирилл переложил его себе на колени и весело подмигнул надувшему губы прапору.

– Не сцы, Капустин. По…ём – отпустим, – снова достал телефон и набрал Сергея, – Серж, это Китяж. Как у вас дела.

– На месте, Кирилл Александрович. Марина Алексеевна собирается. Выходит через две минуты.

– Отлично, Серж. Будь внимательнее. Задача не простая. Ты в ресторан заходил?

– А как бы я ей сказал что приехал? Конечно заходил.

– Осмотри машину – они могли «подарок» на неё повесить. Если увидишь что-либо подозрительное, провода торчащие, свёрток непонятный или изоленту – немедленно уходи в ресторан, и выбирайтесь через торговые ряды.

– Понял, Кирилл Александрович. А что происходит…

– Некогда, – перебил Китяж, – Осматривай машину, я буду через три минуты на Большом. Напротив «Балтийского».

– Понял, Кирилл Александрович. Ещё указания.

– Нет указаний. Конец связи.

Кирилл включил передачу и, взвизгнув колёсами, повернул на Большой. А прапор, поняв, о чём идёт разговор, захлопал глазами и спросил.

– Взорвать могут?

– Могут, – скупо ответил Тяжин, – а могут и расстрелять…

– Может подкрепление…???

– Все на футболе… И потом, что я им скажу?

– То же, что и мне… – пожал плечами прапор.

– Так ты мне и поверил, – усмехнулся Кирилл, – И потом, не их это дело

– А чьё?

– Моё. Сиди ровно. Немного осталось, а потом я тебя отпущу.

* * *

На перекрёсток Большого, Двадцать второй и Косой линий, Кирилл выкатился не спеша. Он смотрел, как к Мерседесу подходит Марина и решил их сопроводить до дома, а потом уже разбираться с гаишником.

Она не торопясь подошла к машине, и время сжалось до такой степени, что Китяжу показалось, будто оно остановилось вовсе. Птицы, пролетающие над Большим проспектом, почти зависли в воздухе. Машины встали.

А на крыше дома, который стоял на углу Косой и Двадцать шестой линий, расцвела огненная вспышка и, оставляя шлейф белого дыма, ракета стремительно полетела к Мерседесу.

Кирилл нажимал на педаль газа, но машина стояла на месте. И тогда он просто закричал. Заорал, как только мог, но крик этот был просто шёпотом, потому что в следующий миг, Мерседес Китяжа ухнул и разлетелся в клочья. Взрыв был такой силы, что у «Хмеля и Солода» вылетели окна, а народ, шедший по Косой линии, попадал на тротуары, кто от страха, кто от ударной волны.

Колёса гаишного «Жигуля» завизжали и Китяж, в три секунды оказался у покорёженного Мерседеса. Выполнив «полицейский разворот» прямо на трамвайных путях, посреди Косой линии, он кинул ПМ ничего не понимающему гаишнику, а сам, выкатился на асфальт, прицеливаясь в то место, откуда стрелял гранатомётчик.

Гаишник тоже сообразил быстро. Он перестрелил цепочку наручников, выскочил на улицу и бросился к начинающему гореть Мерседесу. И тут Мерседес «ухнул» второй раз, сбивая прапорщика с ног.

А Кирилл уже ни на что не обращал внимания. Он нажимал на спусковой крючок. Один раз, второй… третий…

За две секунды он дал три короткие очереди и с крыши, до которой было метров двести, наконец, полетело тело.

Что-то больно ударило по ногам. Это были осколки асфальта. Тяжин перевернулся на спину, и, почти не целясь, дал длинную очередь по бежевой «шестёрке», с заднего сидения которой вёл огонь какой-то бородач.

«ЛОВУШКА!» – пролетела мысль в его голове, – «Думали, что я в Мерседесе. Ай да Хасан… ССУКА!!!»

В открытой двери гаишных «Жигулей», после звонких шлепков появились три или четыре дырки. Кирилл снова перекатился на живот, оценивая шансы на победу.

Двое, с короткими, как у него, автоматами, сидели за припаркованными машинами с противоположной стороны дороги. Один нагло шел по стороне Китяжа и гаишника. А сам гаишник лежал толи убитый, толи оглушённый.

«Сначала наглого!» – Китяж выкатился из-за изрядно прострелянной гаишной «пятнашки» и почти не останавливаясь, дал короткую очередь прямо в грудь «наглому». Тот чуть подпрыгнул и дёрнув ногами упал на асфальт навзничь.

«Теперь эти двое!» – снова перекатившись, только, теперь уже в другую сторону, Тяжин выскочил из-за спасительного укрытия, но тут же попал под шквальный огонь. Похоже, что патронов у нападавших было в достатке, потому что, как только замолкал один автомат, его песню сразу подхватывал другой.

Но и им надо было перезаряжаться. В какую-то секунду оба автомата замолчали. Кирилл выкатился на открытое место и взял на прицел одну из «точек», – «Семи смертям не бывать…»

– Вот и всё, шакал, – раздалось за спиной у Китяжа, – Молись своему никчёмному богу, – Китяж медленно положил автомат на землю и также медленно перевернулся. Он понял, что проиграл, – Сейчас, я навсегда тебя успокою, ишак. Такую операцию сорвать… – перед ним стоял тот наглый, хоть и с бородой, которая торчала из-под маски, но русский парень, которому он двадцать секунд назад всадил три пули в грудь. Он снял с чёрной разгрузки рацию и сказал в неё по чеченский, – Это Мага. Я взял его, Хасан.

– Ш-ш. Не трогай его Мага. Я на подходе, – раздалось из рации.

«Броник!» – укорял себя Китяж, – «Надо было в голову бить… Чтобы наверняка…»

Он только успел это подумать, как голова у державшего его на мушке бандита приняла неестественную форму, а потом брызнула осколками черепа, после чего последовал звук выстрела. А потом ещё один… и ещё…

– Вот так вот, тварь! – орал стоящий на колене прапор, продолжая нажимать на курок, – Вот тебе… Вот!!! На, сука!!! На!!!

Кирилл понял, что бой ещё не закончен, снова крутнулся на живот, в движении хватая автомат, и дал очередь по вылезшим из-за своих укрытий духам. Духи упали, как подкошенные. Тяжин вскочил и не удирая приклада с плеча, оценил обстановку.

Основная масса народа, которые были на улице, попадали на землю, прикрыв головы руками, или попрятались в ниши в стенах.

Две машины, девятка и BMW третьей серии, оттормозившись, перегородили Косую линию, скорее всего в момент взрыва, а их хозяева прятались за каким-то каменным забором. Послышались первые стоны, а где-то вдали тревожно выла милицейская сирена.

Китяж подошёл к мёртвому боевику, взял рацию и пошёл к Мерседесу. То что он увидел, вызывало только одну эмоцию – пустоту.

Марина лежала, как живая. Ни одной царапинки на бледном лице. Вот только глаза у неё были стеклянные, а всё, что она учила в школе и в институте, расползалось по асфальту густой, кроваво-серой массой.

– Хасан, – зажав тангенту рации, тихо сказал Китяж, – Это Китяж. Ты слышишь меня?

– Ш-ш-ш-ш-ш-ш…

– Я знаю, слышишь. Так вот, Хасанчик… Я найду тебя… И убью… Ты понял?

– Ш-ш-ш-ш-ш-ш…

– Вот и я так думаю… – Кирилл выронил автомат, сел рядом с Мариной, прямо на асфальт, и закрыл глаза. Сейчас ему хотелось покурить. Он посмотрел на гаишника и жестом спросил у него сигарету. Тот кивнул и протянул ему трясущимися рукам, пачку Кэмела. Синего Кэмела…

* * *

Через две недели.

Тяжин шёл по какому-то бетонному коридору без окон. За последние две недели он вообще видел мало окон. Только когда его приводили на допросы.

Обычно, на допрос его вели два автоматчика. Два крепких сибиряка. Конечно, при желании, он мог бы их «убрать» и выйти из этой «закрытой» тюрьмы, на Литейном проспекте, но ему этого не хотелось. Ему ничего не хотелось…

Но сейчас… Сейчас было совсем другое дело. Сейчас автоматчиков не было. Зато была огромная спина Терешкова.

– … бы ты знал, как мне надоело вытаскивать твою блудную задницу из подобных заведений, Тяжин, – тихо, но очень жёстко отчитывал его Терешков, – Сколько раз тебе объяснять, что я не Господь Бог??? И со своим Закаевым ты уже достал, – подполковник провёл ребром ладони по горлу, – Вот где у меня твой Закаев!

– Это действительно был Закаев, – пожал плечами Китяж, – И на этот раз ему нужен был Я а не Марина…

– Это надо же было додуматься, устроить перестрелку в центре города!!! – продолжал недоумевать Терешков, – Где перестрелка, там Китяж. ВСЁ, Кирилл Александрович! – он повернулся и ткнул пальцем в грудь Тяжину, – Дальше наше ведомство помогать вам не намерено! Сегодня я вытаскиваю вас последний раз! – они уже поднимались по узкой бетонной лестнице, – Вы уж постарайтесь дальше жить без войны.

– Вы меня этому научили, товарищ подполковник…

– Василий Васильевич!!! – нервно перебил его Терешков, – Василий Васильевич!!! Я вам не товарищ подполковник!!! ВСЁ!!! – он развёл руки в стороны, – Всё остальное – без меня!

– Договорились, гражданин подполковник, – ухмыльнулся Китяж, – Спасибо вам, за всё, что вы сделали.

Терешков только сплюнул на сухие бетонные ступени и подошёл к железной двери, у которой стояли два бойца с автоматами и офицер. Протянув офицеру какие-то бумаги, он нервно посмотрел на Китяжа.

– Следов много было? – с интересом спросил у него Китяж.

– Попробовал бы ты ещё следы оставить… – многозначительно ответил Терешков, – Я бы тебя сам лично удавил…

– На выход, – кивнул офицер, взяв «под козырёк».

И они вышли прямо на Шпалерную улицу…

– Ну, – Терешков протянул руку Тяжину, – Давай, Кирилл… Ты извини, но меня, действительно начальство уже вздрючило… В следующий раз, говорят, майором станешь. А мне это надо?

– Да ладно, Василий Васильевич, – Кирилл пожал протянутую руку, – вы на меня не обижайтесь… Я только одного не пойму. Почему я должен делать всю работу сам? Где эти хвалёные отряды по борьбе с терроризмом??? Где отделы??? Почему простым людям страшно по улицам гулять???

– Помяни моё слово, Кирилл, – Терешков грустно посмотрел куда-то вдаль, – Вас ещё заставят друг в друга стрелять… Это при условии, что войны не будет… – сказав это, он снова ожил, – Всё, Китяж. Дальше – сам.

Терешков подошёл к ждавшей его чёрной «волге» и прыгнул на заднее сиденье.

– Сам – так сам, – пожал плечами Китяж и проводил взглядом удаляющуюся ведомственную машину…

Глава 12

Бывший Санкт-Петербург

Ныне 78-й регион.

Госпиталь бункера МО

1 сентября 2012 г.

Кирилл давно так долго не спал. Гарнизонные доктора, во главе с подраненным Доном суетились вокруг него больше, чем вокруг всех остальных больных вместе взятых. А ему это было не надо. Он просто спал.

Он не путешествовал на тот свет. Не воевал там с чертями и дьяволами. Ему даже сны не снились. Организм настолько устал, что просто отключился, оставив рабочими только жизненно необходимые функции – сердцебиение и дыхание.

Доктора не понимали, что происходит первые два дня. На третий день Новиков, с висевшей на лямке перебинтованной рукой, пришёл в палату, и совершенно спокойно заявил:

– Оставьте его. Дайте только самое необходимое. Глюкозу через капельницу. Трижды в сутки… И сиделку…

– Но позвольте… – попытался было возмутиться седой подполковник – нач. мед, – мы до сих пор не знаем, что с ним происходит…

– Не позволю, – перебил его Дон, – Я его знаю. Он выкарабкается. А вы, товарищи доктора, идите лучше займитесь тяжёлыми больными. Что с Архангелом?

– Состояние лейтенанта Межуева стабильное. Динамика положительная. Думаю, через неделю будет бегать.

– Добро, – сухо кивнул Андрей, – что вообще с людьми?

– За последние сутки скончались ещё двое… Те, кто совсем тяжёлые были…

– Плохо, подполковник… – Дон поднял глаза на нач. меда, – Очень плохо. Люди, на данный момент, ресурс невосполнимый. Постарайтесь спасти остальных. Медикаменты с южного…?

– Поступают исправно, – подхватил разговор снабженец стоящий рядом с нач. медом, – вот только…

– Что? – взгляд Дона стал ещё суровее.

– Не хватает простых внутривенных систем. Штатное расписание не рассчитано на такое количество больных.

– Скажи по ВЧ нач. склада Панину, что я распорядился… Он меня знает.

– А если…???

– А если не даст, будет разбираться с Китяжем… Так ему и скажи!

Дон и свита вышли в коридор госпиталя и практически лоб в лоб столкнулись с генералом Рябининым и его свитой.

– Здорово, медицина! – генерал сияя протянул руку Дону.

– И тебе не хворать, мазута, – ухмыльнулся в ответ Дон, отвечая на рукопожатие, – Что сияешь, будто все враги человечества тобой побеждены?

– Почти, – уклончиво ответил Рябинин и взяв за локоть Новикова, отвел его в сторону. Дальше он говорил шёпотом, – Мои спецы поковырялись в электронном архиве нашего дорогого Ведьмака… Теперь-то мы его можем прижать. За эти архивы ему «вышка корячится»…

– Что за блатной жаргон, – подколол генерала Дон, – «Корячится»… Она ему при любых раскладах корячится… И потом. Где гарантия что Валентина говорит правду? Где гарантия, что мы грохнули не Ведьмака а его двойника???

– Не скажи, – не согласился Рябинин, – Во-первых, оснований не верить Ведьме, у нас нет. Тем более я разрешил применить к ней методы усиленного дознания. Во-вторых, есть и альтернативные источники информации. И их мои аналитики тоже рассматривают. А по их отчётам выходит, что он жив. И если он сейчас с повинной придёт, ему дадут лет двадцать… А так, как кадров не хватает…

– Понизят до майора, – уловил мысль Новиков.

– Точно! И отправят особистом, на передовую. Ты представляешь, скольким людям он может жизнь поломать?

– Да… Отпускать его никак нельзя…

– Вот именно, тёзка!

– Кстати, о тёзках, – вспомнил Дон, – Где Никотин?

– Капитан копается в списках перемещённых. Знакомых ищет…

* * *

Сколько у человека может быть близких знакомых? В среднем, от трёхсот до пятисот. По себе скажу, у меня около четырёхсот пятидесяти. А их в списке было почти полмиллиона.

Конечно, первым делом снайпер набрал фамилию Тяжина. Таких оказалось семьдесят с лишним. Тогда он изменил условия поиска и написал Евгения Тяжина. Здесь уже оказалось проще. Всего одна строчка. Нажав на ссылку он открыл файл с личными данными.

С фотографии на него смотрела улыбающаяся сероглазая девочка, лет двадцати двух, не больше. Хотя, по дате рождения, стоящей в досье, ей было тридцать.

Тяжина Евгения Сергеевна. В девичестве Чирова. Родилась в городе Новокузнецк, Кемеровской области, РСФСР.

Физик-ядерщик. Работала на ЛАЭС заместителем начальника второго блока второй дежурной смены. Замужем.

Муж: Тяжин Кирилл Александрович – информация отсутствует.

Дети:

Сын: Тяжин Данила Кириллович. 2002 г.р. – информация отсутствует.

Сын: Тяжин Илья Кириллович 2005 г.р. – информация отсутствует.

Дочь: Тяжина Полина Кирилловна 16.08.2012 г.р. – родилась в 78-м регионе, на ст. «Московская».

Дочь: Тяжина Варвара Кирилловна 16.08.2012 г.р. – родилась в 78-м регионе, на ст. «Московская».

Приказом директора ФГБГ по 78-му региону «О новорожденных», сразу после родов, перевезена вместе с новорожденными в зону ответственности «Северного» склада, на ст. «Выборгская». Приписана к ст. «Лесная».

В самом конце досье, имелась запись большими буквами, красным шрифтом

ВНИМАНИЕ!!! ДАННОЕ ЛИЦО РАЗЫСКИВАЕТСЯ КАК ПОСОБНИК ВРАЖЕСКИХ ДИВЕРСАНТОВ!!! ПРИ ОБНАРУЖЕНИИ, НЕМЕДЛЕННО СООБЩАТЬ ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ ФБГБ!!! ОСОБО ОПАСНА!!!

– Интересно, – вслух рассуждал Никотин, – Как такая худенькая девчушка, только что родившая в скотских условиях, может быть особо опасна? – и тут же себя поправил, – Не скажи, капитан. Вспомни Ведьм. Они тоже маленькие и худенькие… А могут… – он потёр грудную клетку и поморщился, вспомнив свои встречи с Ведьмами.

– Что за беседы с умным человеком? – раздался сзади голос Дона.

– Рассуждения о смысле жизни, – не оборачиваясь, ответил снайпер. Он затылком чуял, что Новиков зашёл в комнату не один. – «Скорее всего, Рябинин…»

Предчувствия его не обманули.

– Что ещё интересного нарыл, товарищ Никотин? – генерал был явно в приподнятом настроении.

– Жену Китяжа. Посмотри, – он откатился на кресле от стола, освобождая монитор, – Она говорят, особо опасна.

Дон и Генерал подошли к столу и с интересом уставились в монитор.

– Так вот она какая… Интересная…

– Так у меня на неё ориентировка была! – удивился Рябинин, – Правда, фамилии в ней не было.

– А за каким болтом ориентировка? – полюбопытствовал Никотин, – Должно же в ней быть сказано, за что разыскивается тот или иной субъект?

– Формулировка простая. «За совершение особо тяжких преступлений против государства и личности.» Террористка, короче и шпиЁнка.

– Тогда нам срочно нужно связаться с Правым берегом, – вслух подумал Дон, – С Выборгской линией! А то они там дел натворят… Их же Китяж на ремни порежет… Ломтями стругать будет…

– Отладить связь мы можем только через спец-поезд. А это может только Ведьма.

– Тогда, идём за ней… – Никотин встал из кресла и решительно направился к двери.

– Не торопись, капитан, – остановил его Рябинин, – Она сейчас не то что, говорить… Слышать не может.

– Почему?

– Я санкционировал применить к ней меры усиленного дознания… Третью группу…

Дон понимал, что такое усиленное дознание, но слова «третья группа», так зловеще прозвучавшие из уст генерала, для него были не более чем слова.

А вот Никотин поменялся в лице.

– Ты что, совсем ополоумел???!!! Третью группу мужики здоровые не выдерживают!!! А тут – девчонка совсем!!! – он нервно заходил по комнате, – Послушай, генерал… Ты это… с самодеятельность завязывай… Если с ней что случится, – он ткнул пальцем в монитор, – Китяж сначала нас ломтями настругает… Разберётся, кто виноват и настругает кого попало… А я под его «колотушки» попадать не хочу… Крайним будешь ты… Вот он тебя и того… По законам военного времени… Устраивает перспектива?

– И что ты предлагаешь? – иронично усмехнулся Рябинин, – Отменять приказ и в лазарет её вести?

– Это минимум, – рявкнул Никотин, – И не предлагаю… Я приказываю. Выполнять немедленно. Она небось, уже и ходить сама не может…

Рябинин нехотя развернулся и вышел из комнаты, оставив разведчиков наедине.

А Дон продолжал удивлённо хлопать глазами:

– Андрюха, а что такое «третья группа»?

– Это когда тебя пытают до потери сознания, предварительно введя препарат, который не даёт тебе это сознание потерять… Тебе, как доктору, лучше этого не видеть…

* * *

По коридорам лазарета двое медбратьев и доктор спешно везли каталку. На каталке лежало нечто, отдалённо напоминавшее человека. Опухшее, местами с лопнувшей от ударов плетью кожей, тело было прикрыто белоснежными больничными простынями. Правда, простыни были белоснежными когда-то. Сейчас они настолько пропитались кровью, что скорее были цвета «кумача».

– Доигрались, настоящие мужчины? – Новиков встречал медбратьев у дверей в операционную. Откинув простынь с истерзанного тела, он вопросительно посмотрел на Рябинина, который стоял у него за спиной, – Третья группа, говоришь? Да на ней живого места нет! Она же девчонка совсем, а ты ей святую инквизицию устроил!!! В операционную, живо! – он кивнул медбратьям и те послушно покатили умирающую Ведьму в светлую комнату отделанную белоснежным кафелем. Когда они скрылись за дверьми операционной, Дон снова посмотрел на генерала, – Всё-таки Рябинин, ты – садист.

– Можно подумать, я лично её довёл до такого состояния, – пожал плечами пристыженный генерал.

– Разберёмся, – сухо выдохнул доктор и зашёл в двери, за которыми минуту назад скрылись медбратья с Валентиной. И как только он туда зашёл, над дверьми загорелась табло с надписью «ТИХО! Идёт операция!»

* * *

Когда Китяж понял, что выспался, он открыл глаза сел на край больничной кушетки и, потянувшись, зевнул. Затем проверил работу организма: зрение, слух, осязание, обоняние.

– Шла Саша по шоссе и сосала шустро… – проговорил он скороговорку, – Подъём, Кирилл Александрович. Нас ждут великие злодейства.

Он сразу сообразил, где находится. Встал, осмотрелся. Просторная больничная палата напоминала простую, но уютную однокомнатную квартиру. Кухня, комната и совмещённый санузел.

В комнате стояла кровать, стол с компьютером и телефоном, и стул. На стуле, аккуратной стопкой лежала чистая, выглаженная форма. Огромный серебристый пистолет лежал поверх.

«Первым делом – душ!» – решил Кирилл и, в чём мать родила, пошёл совершать утренний моцион.

Под душем он стоял минут сорок, чередуя обжигающе ледяную воду, горячей. Контрастный душ вообще помогает придти в тонус организму. Собраться, так сказать.

Выйдя из душевой кабинки, он подошёл к умывальнику. Над умывальником висела зеркало с полкой, а на этой самой полке было то, по чему Китяж, честно говоря, соскучился: зубная паста, щётка, помазок, мыло, чашка для пены, лосьон после бритья и бритва. Опасная бритва.

Воздушная пена, взбитая в чашке, ложилась на распаренную щетину толстым, ровным слоем и моментально впитывалась в каждый волосок. Вообще, бритьё опасной бритвой, целое таинство. Ритуал, не терпящий суеты. Ведь даже такой, казалось бы, простой процесс, как нанесение пены, является ещё и тонизирующим массажем для сурового мужского лица.

Пока пена впитывалась, Кирилл окинул взглядом душевую и нашёл ремень. Он висел прямо у него за спиной, на вешалке, прикрученной к двери. Натянув ремень, он быстро, тремя, четырьмя движениями поправил бритву и приступил к самому процессу бритья.

Если бритва острая, а движения спокойные и чёткие, то любой мужчина сможет побриться. Даже тот, кто всю жизнь портил себя электробритвой. Выскоблив лицо добела, Тяжин посмотрел на себя в зеркало. Провёл рукой по подбородку и бритьём остался доволен.

«Теперь, поесть!» – он вышел из душевой, надел штаны и снял трубку телефона.

– Дежурный! – сухо ответил боец на том конце провода.

– Слышишь, братец. Майор Тяжин говорит. Слыхал про такого?

– Так точно, товарищ майор! – бодро отрапортовал боец.

– Ну и молодец. Скажи мне, что у нас похавать есть?

– До завтрака ещё час, товарищ майор, но по вам есть распоряжение. Что желаете?

– А что есть? – не понял Китяж.

– Всё, что подлежит консервации.

– Тогда, – Кирилл улыбнулся в предвкушении сытного завтрака, – Сделай мне, дружище, омлет из яичного порошка и сухого молока, с копчёным беконом, с галетами и кофе.

– Есть, товарищ майор. Что на десерт?

– А что, – удивился Тяжин, – У нас ещё и десерты?

– А то! Компоты, консервированные фрукты, соки…

– Ладно, ладно, – остановил его Кирилл, – Давай то, что есть, а там разберёмся… И сопровождающего мне пришли. А то я пока не очень у вас ориентируюсь.

– Есть, сопровождающего. Разрешите выполнять, товарищ майор?

– Выполняй, – Тяжин положил трубку и довольно потянулся, – Поспали, теперь можно и поесть.

Через пять минут в дверь постучали, и в проёме появился молодой, скорее всего весеннего призыва, ефрейтор.

– Прошу разрешения, товарищ майор?

– Заходи, – махнул рукой Китяж. Он уже был одет и сидел за столом, покуривая сигарету и глядя в выключенный монитор.

– Ефрейтор Доманов прибыл в ваше распоряжение!

– Как тебя зовут, ефрейтор Доманов? – не поворачиваясь, спросил Китяж, продолжая о чём-то думать.

– Тимофей, товарищ майор!

– Тимофей? – не веря, переспросил Китяж.

– Так точно, товарищ майор. Тимофей.

– Тимофей Доманов?

– Точно так, – не понимая, кивнул ефрейтор, – Что-то не так, товарищ майор?

– А ты знаешь, кем был твой тёзка, Тимофей Доманов?

– Никак нет, – пожал плечами солдатик.

– Учи историю, ефрейтор, – Китяж резко встал из-за стола, – Тем более что в таком ведомстве служишь. Пошли завтракать, – он махнул рукой в сторону двери.

– Есть, учить историю и идти завтракать, – улыбнулся ефрейтор и, крутнувшись на месте, распахнул дверь в больничный коридор. Китяж вышел следом…

* * *

Пройдя по коридорам и переходам около километра, они вышли на широкий «проспект» и вскоре оказались у двери с амбразурами. У той двери, которая вела в знаменитый, красный коридор.

Всё это время Китяж прислушивался к разговорам проходящих мимо него людей. И слышал он много увлекательных вещей. Самые популярные слова в этих разговорах были «Китяж», «Команда», «Ведьмак» и «Бронепоезд»

– … а я его лично видел. Роста он, как Коля Валуев… нет. Выше. Страшный, как зверь. В глаза лучше не смотреть. Говорят, он взглядом убивает…

«Ну ты!» – улыбался про себя Тяжин.

– …а ещё говорят, будто Ведьмаку он голыми руками голову оторвал…

«Тоже – бред. Кто такие байки про меня придумывает.»

– … Команда у него – под стать ему. Все – головорезы. Их когда брали в разведку – заставляли зекам приговорённым к смерти, горло перегрызать…

– …Мысли он умеет читать… а в темноте – как кошка видит…

– «А вот это – правда», – согласился Кирилл, – «Видеть в темноте у меня получилось. Не понимаю пока как, но получилось».

– …А вы слыхали…?

Свернув в «красный» коридор Кирилл в сопровождении ефрейтора Доманова даже не остановились напротив проверяющих. Те лишь вытянулись «Смирно», не спросив пропусков.

– Дальше, товарищ майор, мне хода нет, – сказал Доманов, – нет у меня допуска, сюда ходить. Завтрак вам подадут через пять минут…

– Ну, – пожал плечами Тяжин, – на нет и суда нет. Ты, ефрейтор, обещай, что не сделаешь то, что сделал твой тёзка. Лучше смерть, чем такое…

– Товарищ майор. А что он сделал то???

Но Китяж уже пошёл по коридору. Он лишь сказал ефрейтору:

– Историю учи!

Дальше он уже знал куда идти. Но что-то изменилось в коридоре. Там, где брали Поспелова старшего, уже была поклеена новая плитка, но это было само собой разумеющееся. Кирилл шёл по коридору не спеша, пытаясь понять, что же изменилось.

«Таблички. Точно! Табличек нет. Значит Рябинин делает глобальные кадровые перестановки. Что ж, это бывает очень полезно…»

А у той двери, которой «красный» коридор заканчивался, он увидел лейтенанта, который спешно прикручивал блестящую латунную табличку.

«Генерал решил переехать в апартаменты Поспелова? Тоже мудро!» – одобрил Китяж, но подойдя к двери, прочитал надпись «группа КАНД».

– Товарищ лейтенант. А вы знаете, что такое «группа КАНД»? – спросил он у возившегося лейтёхи.

– Китяж, Архангел, Никотин, Дон, – не оборачиваясь, ответил лейтенант. А потом, его словно кипятком ошпарили. Он подпрыгнул на месте, обернулся и, вытянувшись, по воинский поприветствовал Тяжина, – Товарищ майор!!! Рабочий кабинет группы полностью готов к работе! Второй помощник дежурного по штабу, лейтенант Сидоркин!!!

– Что ты орёшь, – как можно тише, сказал Кирилл, – Ты же мне всю рыбу распугал…

– Извините, товарищ майор, – сконфузился лейтенант, – Не ожидал вас увидеть… Сейчас…

– Что значит, «сейчас»? Я, пока, помирать не собираюсь, – ухмыльнулся Китяж, и похлопал лейтенанта по плечу, – А где моя группа?

– Не могу знать, товарищ майор. Вы – первый из вашей группы, кого мне довелось увидеть.

– Добро. А где Рябинин?

– Генерал-майор у себя в кабинете, – Сидоркин показал на старый кабинет Рябинина, – Я могу ему доложить, что вы прибыли.

– Какие прибыли, – усмехнулся Китяж, – Одни убытки. Ладно, иди, докладывай.

– Есть, – лейтенант, крутнулся на месте и побежал к Рябинину. А Китяж? Китяж дёрнул за ручку и дверь в кабинет бесшумно и мягко отворилась…

* * *

Апартаменты были почти царские. Три комнаты, санузел и, даже, кухня. Самая дальняя комната – спальня. Здесь всё было минимально просто: два двустворчатых, платяных шкафа, четыре односпальные армейские кровати у которых стояло по тумбочке и, посреди комнаты круглый стол, вокруг которого стояло пять стульев. Комната была большая – метров двадцать пять. Стены её были отделаны бледно-голубыми обоями, а по полу был постелен синий ковролин с большим ворсом. Ноги в нём, буквально утопали. А ещё в стене было окно. С подсветкой. С такими окнами, Кирилл был знаком по кабинету Рябинина – подсветка работала в зависимости от времени суток.

Вторая комната была наподобие кабинета. Она была ещё больше спальни. Посреди неё стоял огромный стол для совещаний, на двадцать пять мест. На столе стоял огромный селектор и ноутбук. За столом, на стене висела подробнейшая карта – схема Петербургского метрополитена, карта 78-го региона, а между ними огромная плазменная панель. Стены в кабинете были обшиты пробковыми панелями. Вообще, Китяжу нравилась пробка. На ней, с помощью обыкновенных канцелярских кнопок и разноцветных шерстяных ниток можно было нарисовать любую схему. Нарисовать любой план. А ещё пробка пахла. И запах от неё был тёплый, уютный, домашний.

По полу, как обычно был постелен ковролин.

Третья комната была обыкновенной гостиной, с кожаными креслами, диваном, журнальным столиком и прочей всячиной, которая должна быть в гостиной. Кирилл бегло осмотрел её, когда зашёл, поэтому не стал осматривать её ещё раз, а прошёл на кухню.