Текст книги "Галопом по космоворотам (СИ)"
Автор книги: Александр Бычевский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
10
Через девять часов Хьюго проснулся. Первым делом он послушал запись разговора с Мартой, чтобы убедиться, что ему это не приснилось? Ведь кто-то же должен сохранять здравый рассудок в этой чёртовой вселенной?
– Это нужно обсудить с Доком! – пробурчал он себе под нос.
Он выполз из покоев, как мертвец из могилы, ищущий кофе. Напоследок посмотрел на фотографию, рядом с которой лежал кленовый лист. Тот забрала Сара, когда пришла поглядеть на беззащитное создание, на лице которого не написано: «Я охотник за головами», – но даже сквозь сон лицо Хьюго выглядело так, будто он натурщик, изображающий камень. Доползя до кают-компании, он лениво понажимал кнопки на кофе-машине. Выпил одну чашку, перекурил, затем выпил другую, а после отправился на поиски экипажа. Док посапывал в каюте рядом с рубкой, а из смотровой (Сара переделала её под курилку) доносятся знакомые музыкальные мотивы и манящий аромат черники.
В окне во всей красе предстали Столпы Творения. Пролетая мимо этой туманности, каждый пытался разглядеть что-нибудь напоминающее о Создателе. Сара выглядела так, словно её сейчас стошнит. Дело не в превосходном виде, а в том, что она не спала во время полета. Это тошнотворное ощущение торможения можно перебить только с помощью таблеток от которых тоже тошнит. Круговорот тошноты в далеком космосе.
– Так и будешь молчать? – сказала Сара, посмотрев через плечо.
Хьюго поджал губы и ничего не ответил. Буйство оранжевого тумана занимало всё его сознание, но лишь несколько секунд, пока птичий голосок не начал щебетать. Он пел о причинах произошедшего на Иксе, описанных в непрочитанных сообщениях. Как только уши услышали магическое: «Прости, Хью», – то внимание с вида за окном переключилось на Сару. К тому же туманность никуда не денется, а вот момент откровения может быть упущен.
– У меня не было другого выхода, Хью! Я перепробовала абсолютно всё: договорится с властями, подергать за ниточки знакомых жуликов всех мастей, но все без толку. И к тому же подвернулась работёнка, – как-то загадочно произнесла она. – Посмотри на меня?
Хьюго опустил взгляд в пол, боясь, что не устоит перед её ядовитыми губами. Сара трактовала же опустившиеся глаза, как ребячество.
– Будь у меня шанс тебя вытащить, то я непременно им воспользовалась! Потому работенка пришлась как раз кстати, мне пришлось кое-кого доставить на Землю. – она тоже начала гипнотизировать пол. – Как думаешь тебя нашёл Док?
– По зову сердца, а как иначе? – неумело отшутился он. – А если серьёзно, Сара? Ты могла найти способ передать сообщение в тюрьму. Ты же контрабандистка, мать твою, и вряд ли сообщение передать так сложно? – Сару пробрало от ледяного тона Хьюго, и чтобы не замерзнуть она распалилась, перейдя на крик.
– Нас слушали! Поэтому я написала, как только появилась возможность. Ты не задался вопросом, почему сообщение пришло на левые часы, м?
С обидой кинула она, на секунду приподняв голову, чтобы посмотреть на реакцию Хьюго, но поняв, что тот принципиально будет смотреть в пол, отвернулась к окну, ведь там как-никак Столпы Творения. Воцарившееся молчание разбавлено учащенным сердцебиением Хьюго. Дело вовсе не в кофе. Пульс барабанил по вискам, а внутренний голос что-то шептал, но он его упорно не слушал. Он украдкой посмотрел на её волнистые волосы, представил, как убирает их с плеча, а после стоически уставился в пол, прокручивая на повторе мысль: «Иногда, мужчине нужно просто уставиться в пол».
Прошёл почти год с того дня, как Док высвободил его, а ощущение, что доверять этой обворожительной контрабандистке нельзя так и не прошло. По правде говоря, оно никогда не проходило. Проклятое сердце завело старую шарманку, поэтому споря сам с собой Хьюго не заметил, как Сара оказалась около него. Очень нежно, словно он из хрусталя, она вложила пальчики в его ладонь. Он не сопротивлялся.
– Я так и не поблагодарила за то, что ты взял вину на себя...
Смотря глазами засратого котенка проговорила Сара. Хьюго кинул на неё беглый взгляд.
– Если бы тебя посадили в той системе, то мы оба знаем, что дали бы пожизненный. – Сара улыбалась, ведь наконец-то он перестал гипнотизировать пол. – На Иксе полиции нужны страшные истории. Я бы не простил себя, если бы ты стала сомнительным примером для остальных. – её пальцы начали поглаживать ладонь Хьюго, но тот крепко сжал их. – Ты сказала, что у тебя всё схвачено! И вытащишь меня через день, максимум два, разве нет? – он отхлебнул кофе. – Это сраное чудо, что нам вообще пошли на встречу! И закрыли в тюрьме меня, а не тебя.
Боковое зрение Хьюго уловило, что Сара повернула голову в его сторону. Её дыхание щекотало щеку, но он пялил взгляд в буйство оранжевых красок, как-никак там всё-таки Столпы Творения.
– Не совсем чудо, Хью. У меня появился заказ на Землю и попутно пришлось выполнить ещё с десяток поручений…
Нотку печали в её голосе сложно спутать с какой-либо другой. Сердце Хьюго съежилось, а лицо по-прежнему оставалось беспристрастным, как у любого опытного охотника за головами.
– Я просидел в этой дыре практически девять месяцев… Ты слишком долго летела до Земли, Сара. – её раздражал этот беспристрастный тон. – И какого чёрта ты просто не связалась с Доком с каких-нибудь левых часов? Через связи с пиратами? Да как угодно? Ответь?
Сара достала сигареты из нагрудного кармана рубашки Хьюго, прикурила одну и вставила её в уголок рта Хьюго. Обычно она так делала, чтобы тот заткнулся. Сара знала, как найти к нему подход.
– Со мной летели трое полицейских с Икса, – продолжила она. – При первой попытке связаться с Доки ко мне на шею прицепили «бум-пакет», и больше я не думала об этом.
– Хм, – то ли выдохнул дым Хьюго, то ли хмыкнул, она не поняла.
– Я думала о том, чтобы выжить! Добраться до Дока, чтобы тот вытащил тебя, понимаешь? – Хьюго снова обронил понятное только себе «хм». – Тебе приходилось тяжело в тюрьме? А я всё время до Солнечной Системы провела в плену у этих тварей! Понимаешь!? У сраных копов и их начальничка, внука зама главы ОПЗ! Ты понимаешь!?
– Хм.
– Сама виновата, что взялась за контрабанду на Иксе и всё сложилось так, как сложилось… Но чёрт, Хью? Никто не знал, что эти ублюдки всё разыграют, как по нотам. Положат меня в свой кармашек и прицепят к моей шее взрывчатку! Ты слышишь!? Никто…
Хьюго посмотрел на неё сверху-вниз, как делал всякий раз, когда не верил в её странноватые истории. Сара дрожала и едва сдерживала слезы. Ей хотелось стереть воспоминания о тех днях, но она поклялась себе, что не будет этого не делать, ведь однажды она поквитается с теми, кто эксплуатировал контрабандистку в целях, как не странно контрабанды. Контрабанды богомерзкой даже для такого игрока, как Сара. У неё было золотое правило: ничего связанного с детьми, никакого рабства, никакой вкусной человечинки, ничего подобного, но ради сохранения своей жизни и гипотетического сохранения жизни Хьюго ей пришлось на него наплевать. В Солнечной Системе на одной из заправочных станций её заметили парни Джонни Серебряного. Те двое плевали на ОПЗ, на капиталистические настроения пиратов, да вообще на всё. Они знатно отделали ублюдков, освободили детишек и даже пошантажировали зама главы ОПЗ. Тот поняв, что улики связывают его с сомнительными делами – даровал Саре не только свободу, неприкосновенность, но ещё и солидную денежную компенсацию.
– Ты жалуешься, что тебе тяжело? Я представляю, что ты пережил в той тюрьме! Где тебя кормят по расписанию три раза в день, а оставшееся время ты пялишься в планшет! Ну просто ужасное местечко, так и хочется пожаловаться! – собравшись выпалила Сара.
– Три раза в день? Пялишься в планшет? Сара? Это не тюрьма ОПЗ! – она вскинула брови и скорчила непонимающую гримаску. – Я на войне убил меньше, чем сидя в той тюрьме. Там это в порядке, мать его, вещей! С утра завтрак, потом тренировки, и не такие, где ты весело покидал руки в спарринге с друзьями, нет. Твоя задача веселить элиту Икса, сраных пришельцев, людей, да всех! И я веселил публику, попутно выживая. Живя одной лишь мыслью, что моя Сара имеет веские причины, – Хьюго сбавил обороты. – Согласен, окей, они веские. – тяжело выдохнул Хьюго. – Семнадцать раз я лежал в лазарете на пороге смерти. Меня травили, пыряли ножом ночью, да разве что не сбрасывали рояль на голову. Если бы не мой сосед по камере Габо, восьминог с планеты Ось, то я бы отправился на тот свет. Но этот чокнутый всякий раз умудрялся позвать надзирателей, которые тоже по сути заложники, как и мы. Всю бесконечность кровавых развлечений я думал лишь о тебе, Сара. – она прижалась крепко к Хьюго, стараясь сломать ему ребра. – Я не знал, что ты попала в такую историю, но это не меняет ровном счётом ничего. Лучшая контрабандистка и не смогла придумать как послать весточку? Я попросту не верю в эту чушь. – отлепившись от неё сказал Хьюго.
– Да Хьюго, не смогла! Я не всесильная же, господи, ты бываешь невыносим!
– То, что не всесильна – это понятно, но что не смогла, я не могу в это поверить.
– А я тебе не Господь-Бог, чтобы ты верил, я констатирую факт, мать твою – стараясь не взорваться выпалила она, а после снизила голос на пол тона ниже. – Как смогла передала весточку Доку, вот и вся история!
Несмотря на то, что Хьюго сопротивлялся, она быстро заключила его в объятиях.
– Мне жаль, что ты пережил это всё, но разве я тебя заставляла играть в героя? Брать вину на себя? Я бы справилась в тюрьме… – не веря в свои слова проговорила Сара.
«Спасать женщин в беде – семейное», – думал Хьюго, разглядывая вид за окном, ведь там как-никак Столпы Творения.
11
Отец всегда говорил Хьюго, что его мать «женщина в беде вселенского масштаба». Конечно, он преувеличивал, но исходя из рассказанных историй, Хьюго сам сложил такое представление о ней.
В детстве она отправилась с матерью на новую развлекательную станцию на орбите Земли. Настоящий Вавилон от мира развлечений, который рухнул, как только она вышла из пересадочного модуля. Школьный проект «космо-ферма», где обитают новые зверюшки со всех концов вселенной. Обычный макет. Пришло же кому-то в голову начинить его взрывчаткой? Благо в школе никого не оказалось, но на малышку посматривали косо. В университете отец Хьюго поджег ректорат, потому что: «Иногда мужчине нужно просто поджечь ректорат», – но зная историю бедняги Долорес – обвинили её. Она забрала документы и заперлась дома. Казалось бы, что дома все будет как-то иначе? Нет. На день Земли, она решила запустить «печально известный салют», который ждал своего часа со времен прапрадеда. Если бы не технологии ВП, то озоновая дыра закончила бы с жизнью на Земле. Её сделали врагом народа, шпионом Марса, да и вообще называли последними словами, однако, отец Хьюго не бросил её. Он любил её. Когда появился Хьюго вселенная видела её улыбку в последний раз. Она захандрила. Никто не знал, что с ней такое? У неё всё падало из рук, в том числе и Хьюго. Готовить у неё не получалось, что-то вечно подгорало, взрывалось, да даже то, что нужно просто залить водой превращалось в какого-то монструозного уродца с планеты Солко. Оставалось питаться только манной небесной. Отец Хьюго уволился и стал кружить около неё и плиты. Правда на прогулки отпускал по-прежнему одну. Первое время, когда Долорес возвращалась, уверяя, что случайно потеряла Хьюго – это казалось злым роком. Она случайно оставляла его в магазине, то в ангаре, где запрещено ходить без противогаза. Даже в космопорту с билетом в один конец на Луну, который Хьюго, наверное, купил сам за свои красивые глазки? Живший по соседству Док устал наблюдать за этим издевательством над мальцом, и посовещавшись с его отцом они отправили молодую мамочку туда, где о ней позаботятся. Через месяц им пришло письмо о том, что она подавилась вилкой. Вместе с ней случайно подавились вилкой два санитара, пытающиеся ей помочь. СМИ желтушно прозвали тот случай «вилка-кола», – а после одна небезызвестная компания выпустила такую газировку. Долорес хоронили в закрытом гробу. Хьюго маленький, он ничего не понимает. Мальчонке кажется, будто мама играет с ним в прятки, закрывшись в красивом деревянном ящичке. «Женщина в беде вселенского масштаба», – написано на надгробие Долорес. Парнишка подрос и тогда отец с Доком рассказали ему, что Долорес не прячется: «Просто вселенная восстала против неё, Хью», – говорили они в один голос. Он им не поверил. Вечерами сидя у камина отец вспоминал Долорес и бубнил себе под нос, что не сумел её спасти. Поэтому Хьюго решил, спасать женщин в беде, чего бы ему это не стоило. Мало кто соблюдает свои детские клятвы, но Хьюго представился случай через несколько месяцев после школы.
Земляне ненавидели марсиан. Марсиане ненавидели землян. Почему? Об этом до сих пор спорят историки. Может, потому что марсиане хотели самостоятельно присоединится к ВП, ведь перед ними и людьми с Венеры – открыт весь космос. Они попросту не обязаны оставаться колонией Земли. Тем более, что поколения, родившиеся на Марсе, нигде, кроме учебников истории и окошка иллюминатора и не видели эту «зеленую планету». Земляне тоже редко видели Марс, но ненавидели их всеми фибрами души, потому что те смутьяны и вечно бьются за какую-то идиотскую свободу, когда перед ними точно так же открыт весь космос. Правда политики считали иначе, а юридически так вообще чёрт ногу сломишь, кто там чья колония, зачем и почему! И то, что в какой-то там бумажке на Земле написано: «Марс колония Земли» – раздражало каждого, кто возглавлял эту планету. Как и полагает лидеру – он отражение своего народа и во времена юности Хьюго напряжение достигло исторического пика.
Его звали Виталий Ояма, или же в народе Святой Витаха. Святым, его конечно сделали уже после войны. На волне эйфории от победы в выборах в президенты Марса, он решил воплотить в жизнь то, что не получалось у предыдущих лидеров, а именно добыть свободу своему народу. То на что другие тратили свои отведенные сроки, просиживая задницы в кресле – Витахе удалось сделать всего за каких-то жалких три месяца. Витаха закончил войну у штаба ПЗ. Историки до сих пор спорят, что это было? Хитро спланированный план или форменный идиотизм, ведь: Марс получил независимость, места в правительстве ВП, а после выдвинул инициативу: «об объединении людей Солнечной Системы и формировании ОПЗ». Марсиане бесились, что решили назвать не ОПМ (Объединенное Правительство Марса), но Витаха их уверил, что по документам лучше так, к тому же в ВП уже есть ОПМ, и плюнув на все эти сокращения – жители Солнечной Системы дружно взялись за руки и объединились под эгидой ОПЗ. А те, кто говорят «землянин», «марсианин», «венерка» – называют землистами, сажают в камеры и стирают память, программируя, что так говорить нельзя. По итогу Витаха до сих пор возглавляет ОПЗ, да и в Солнечной Системе всё радужно относительно событий десятилетней давности.
Правда эта «радужность», «землисты» и еже оные – стояли поперек горла Хьюго. Он отправился на войну не потому что ему пришла повестка, хотя, для всех – это официальная причина. Его одноклассница, красивая девочка Алина Квазэгхч (фамилия откуда-то издали, она никогда не распространялась, кто её отец) отправилась на войну в качестве добровольца. Она прошла курсы оказания медицинской помощи. Ей выдали оборудование, которое способно вытащить буквально с того света, а после отправили в самую гущу событий. Земляне уверены, что исход войны решится, как обычно на Марсе. И что марсиане, как обычно, поджав хвосты будут вымаливать подписать очередной мирный договор. Но как известно в этот раз всё пошло по другому сценарию. Саймон и отец Хьюго против того, чтобы мальчишка гробил себя там, но Хьюго плевать на их мнение, ведь Алина определенно находилась в беде. В беде вселенского масштаба. По крайней мере, молодому Хьюго казалось, что Солнечная Система – вся вселенная, ведь по законам ВП земляне не могут путешествовать по вселенной до двадцати одного года. Хьюго не прогуливал уроки обороны, он крепкий парень и находится не в самой плохой форме, поэтому на фразу: «Хочу в гущу», – никто из призывной комиссии не возразил.
Хьюго попал в лазарет так же быстро, как на фронт. Самострел это или нет – сложно сказать, тогда многие парни попадали в лазарет продержавшись в гуще не больше десяти минут. Ему несказанно повезло, что Алина оказалась рядом с ним. Красивая девочка превратилась в измученное бессонницей создание. Они всегда нравились друг другу, но почему-то встречались с другими, в тайне фантазируя, что однажды всё переменится. Хьюго никогда не мог до поверить, что однажды будет лежать рядом с ней, боясь пошевельнуться, наблюдая, как Алина забавно посапывает. Ему нравились её маленькая родинка над губой, добавляющая экзотичности. Однако, как предложить дезертировать – он понятия не имел, ведь Алина записалась в добровольцы по собственной воле. Минуты предательски медленно шли вперед, будто назло каждую секунду напоминая о том, что в таких вопросах нельзя метаться. Хьюго дал себе слово, что после перекура, а он, как и все военные начал курить – он разбудит её и переговорит. Правда сигареты он оставил в тумбочке медпункта, которая далековато от женского лагеря.
Он так и не смог ей ничего сказать. Марсиане пошли ва-банк и впервые за всю историю войн – разбомбили госпиталь. Хьюго, как и другие, кто могли передвигаться самостоятельно спрятался в импровизированный бункер. Когда обстрел прекратился, то от полевого госпиталя остались лишь руины. Хьюго громко выкрикнул: «Квазэгхч», – пообещав отомстить чертовым марсианам. Он сражался так, как сражается человек, сумевший выкрикнуть эту фамилию. Он выкрикивал её раз за разом, пока Земля не проиграла…
За время войны Хьюго успел отличаться в бою. Ему пророчили хорошую карьеру на службе ВП, ОПЗ и любых других больших буковок. Возможно, он пошёл бы по этому пути, если бы закрывая глаза не возникал облик спящей Алины с её экзотичной родинкой. Если бы ее нежный образ не сменяли искореженные гримасой ужаса товарищи. Если бы он не видел наглую ухмылку Витахи, намекающую, что иначе никак нельзя объединить жителей Солнечной Системы.
Хьюго вернулся домой. Денег хватило на оплату первых двух лет в университете. Беззаботная жизнь и жизнь без Квазэгхч давалась ему не так легко, как сверстникам. Он смотрел на них с особой злобой, когда они костерили солдат Марса и Земли, размышляя о том, что всё могло решиться за столом переговоров. Будто за столом переговоров смог бы решиться вопрос всеобщего объединения? Хьюго начинал понимать, что ухмылка на лице Витахи не наглая, а вымученно-горькая, как и у него самого. Всё это доканывало по ночам, но стереть себе память Хьюго не позволяла совесть и чувство вины перед Алиной. К тому же забыть боевых товарищей после всего пережитого за три долгих месяца – как-то низко с учётом того, что один из них отдал за Хьюго свою жизнь, ведь тому нравилось, как героически Хьюго орал в лицо опасности какую-то тарабарщину, воодушевляя падших духом товарищей.
Отец Хьюго умер через несколько недель. Он предпочитал «прилечь в землю к своей милой», чем лечиться от рака легких, хотя лекарство продавалось в любой аптеке. Впервые за долгие годы сын понимал отца. В оставшиеся дни, когда отец с трудом говорил, они общались кивками, да записками. Один выводил имя «Долорес», другой «Квазэгхч», – вызывая непонимающую гримасу на лице и без того уставшего от жизни старика. После похорон Хьюго забрал документы из университета и поругался с Доком, который обещал покойному заботиться о мальце. Ни один аргумент ворчливого Саймона не сработал, а потому Хьюго отправился на поиски себя и смыслов, если смыслы вообще можно найти в попытке бегства от реальности.
Чтобы не ждать два года, когда будет разрешено свободно передвигаться по вселенной он примыкает к контрабандистам. Покинув родную гавань, Хьюго сменил много работ. Наемник. Пират. Пилот. Как-то раз затесался в ЧВК под началом ВП. Хьюго испытывал судьбу, выкрикивая «Квазэгхч», но никто из тех, кто с ним работал не понимал, какого хера он орёт этот набор звуков? Да и Хьюго не стремился объяснять. Возможно он так бы и бегал, выкрикивая фамилию Алины пока не отыщет смерть. Если бы не Док. Старик потратил не мало времени, чтобы отыскать мальца. За время поисков он придумал, куда направить его энергию. С помощью Марты и тысячи минут уговоров, Хьюго согласился работать в конторке ВП, а именно отделе «ВОЗГ» (вселенские охотники за головами). За поимку беглых преступников хорошо платили. К тому же его боевые навыки, хитрости, перенятые от контрабандистов и пиратов, играли на руку Хьюго. Не сказать, что это принесло парнишке душевный покой, но по крайней мере его знакомые и коллеги редко слышали иступляющий вопль: «Квазэгхч», – перед тем, как он делает что-то граничащее с безумием. Спустя года, Хьюго окончательно пришел в себя. Док заметил, что парень стал улыбаться, как в детстве, когда приходил вместе с отцом посмотреть на какое-нибудь изобретение и почувствовал, как с плеч упал тяжкий груз. Тогда их отношения вышли на новый уровень: соседа-отца и сына по соседству. Они вместе путешествовали. Иногда Док помогал ловить преступников. Доку нравилось, что в глазах Хьюго поселился азарт мальчишки, который лукавит, восхищаясь стряпней Марты.
Однажды ему поручили поймать беглую преступницу по имени Сара Винстон. Та обвинялась в том, что провезла контрабандой баржу еды для пришельцев, чья система изолирована по приказу ВП из-за противоречий о которых [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]. Те зависели от экспорта, ведь их технологии примитивны, а одними корнями, закопанными в земле ты не накормишь изголодавшихся собратьев. Узнав про это в сердце Хьюго поселилось чувство забытое за последние пару лет. Хоть он и не знал Сару, а лишь видел её профиль в базе беглых преступников, но ему до боли громко захотелось выкрикнуть Квазэгхч.
Как опытный охотник за головами он быстро нашёл Сару, которая оказалась той ещё занозой. Между ними вспыхнула страсть со временем превратившуюся в крепкую привязанность, ведь их объединяла контрабанда для изголодавшихся планет. Как не убеждал себя Хьюго быть глухим, но аргументы Сары, что никто не вправе поступать так с целой системой – находили отклик в его сердце. Да и на языке вертелось старое-доброе Квазэгхч, которое хотелось выкрикнуть. Это подкупало. Несмотря на послужной список Сары, где числилась контрабанда оружия, допинга и другие сомнительные перевозки, но и досье Хьюго не идеально.
И вот попав в тюрьму из-за себя или Сары, он думал о ней и о том, что желание спасать женщин из бед вселенского масштаба – идиотское занятие, которое сводит всё к одному – выживанию. На войне, на пиратском корабле, в ЧВК и в тюрьме – всё сводилось к одному: или ты или тебя. Хьюго убивал. Другие убивали. Убивали все, откладывая вопросы морали в долгий ящик, когда они будут в возрасте Дока, чтобы спокойно порассуждать о превратностях своих выборов. Хьюго старался не думать о своей жизни, но всякий раз, когда выпадала свободная минутка перед глазами появлялся образ спящей Алины с её миленькой родинкой. Образ Алины сменялся образом Сары, кинувшей его на произвол судьбы. Или он сам себя кинул на произвол, забрав документы из университета? Хьюго не знал. Но знал, что, заключив Сару в объятиях, его не покидает ощущение, преследовавшее годы после войны, что где-то здесь как за улыбкой Витахи кроется обман. Может там за окном в буйстве оранжевых красок, а быть может прямо под носом? Обман с запахом черники? Сложно разобраться в чём-то, когда твое сердце хочет вырваться из груди. Но когда он разберется, то впервые за долгие годы выкрикнет не фамилию Алины, а слова любви, которые так и не звучали из уст этой парочки. Сара всё ждала, когда Хьюго оголит перед ней душу. Даст чувствам вырваться наружу. Самой же ей страшно открыться первой из-за печального опыта в прошлом, где этой банальной, но важной фразой – она, как ей казалось, разрушила идиллию.
