Текст книги "Молох Империи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Валидуда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 54 страниц)

Эфоры бесстрастно слушали монолог императора, ловили каждое слово и ждали высочайших распоряжений.

Улрик IV обратил свой взгляд на Навукера.

– Генералиссимус, сколько понадобится времени на подготовку к войне с Опетом?

Эфор главнокомандующий встал и застыл по стойке 'смирно'.

– На проведение мобилизации потребуется месяц. Еще месяц-полтора уйдет на другие необходимые мероприятия.

– Даем тебе полтора месяца, генералиссимус. По истечении этого периода должно начаться усмирение.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

– Ваше Величество, – обратился Савонарола и встал, – я располагаю очень важным донесением от нашей агентуры в Русской Империи.

– Мы тебя слушаем, маршал империи.

– Наш источник из правительства сообщает, что минувшей ночью состоялось экстренное совещание в летнем дворце императора Юрия. Присутствовали князь Царапов, товарищ министра иностранных дел барон Гнепф, премьер граф Деревянко, а также Главковерх граф Пёрышкин. Также присутствовали еще некоторые не установленные источником лица. В повестке звучала единственная тема – Опет. Единодушно было решено вступить в войну с Империей Нишитуран в случае, если мы начнем боевые действия с Опетом. Было также решено открыть диппредставительство в Опете.

Брови императора сошлись у переносицы, он стал еще мрачнее.

– Твой прогноз.

Глаза Савонаролы лихорадочно заметались, пока, наконец, не остановились в одной точке, где-то перед экраном персональника.

– Мое мнение такое, Ваше Величество. Юрий II вряд ли осмелится начать войну, если будет уверен, что в самом ее начале получит решительный отпор и понесет ощутимые потери. Но одно несомненно, помощь Опету будет осуществляться при любом раскладе.

– Мы тебя поняли, присаживайся.

Император повернул голову к эфору-главнокомандующему.

– Удвой приграничную с Русской Империей группировку, генералиссимус.

– Осмелюсь доложить, Ваше Величество, что я уже думал над этим и пришел к выводу о необходимости даже утроить группировку. Тем более, это никак не скажется на положении в других секторах. Все наши рубежи останутся надежно прикрытыми.

– Что ж, действуй по своему усмотрению, Навукер.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

– Туварэ, – обратился император к эфору промышленности, – ты примешь немедленные меры к наращиванию объемов военного производства. Если возникнут ощутимые финансовые трудности, изыми резервные средства казны и используй собственные. Как император, мы тебе гарантируем, что ты возместишь свои затраты. Империя тебя не забудет.

– Слушаюсь, Ваше Величество, можете положиться на меня, – ответил Туварэ с оттенком флегматичности.

– Соричта, – обратился император к эфору транспорта и торговли, – будь готов к передаче части твоего торгового и гражданского флота под нужды ВКС. И увеличь процентную ставку по налогам на четверть.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

Теперь Улрик IV обратился ко всем:

– Это только общие указания. По каждому конкретному вопросу связываться с нами. Одновременно вы должны проявлять инициативу. Если кому-то из вас понадобятся дополнительные полномочия, мы рассмотрим вашу просьбу и если найдем ее приемлемой, дадим добро.

Император встал, его примеру последовали остальные, последовали на секунду быстрей его самого.

– Консилариум объявляем закрытым.

ГЛАВА 20

От взрывов стояла сплошная непрерывная какофония. Металл корчился, вздымался вверх, скрежетал, расцветал ярко-алыми цветами, погребая под собой охваченных паникой и ужасом людей. Дым, гарь, копоть то застилали все видимое пространство, то разгонялись сильными воздушными потоками. Солдаты Ирбидоры умирали. Умирали сразу или изувеченными – в долгой агонии, их истошные крики казались беззвучными. Бесполезные мольбы и подсердечные проклятия глушили мощнейшие сотрясения разрываемого металла и бетонита. Надсадный вой пикирующих атмосферных бомбардировщиков был способен свести с ума на бреющем полете.

Зенитные батареи с упорством обреченных плевали в небо реактивными снарядами, время от времени находившими себе жертву. Тогда, из-за попадания в бомбоотсек, заходящие на вираж бомбардировщики исчезали во вспышке огня и грохота. Или же, теряя высоту, врезались в хаос покореженных конструкций.

Империи нужна была Ирбидора – этот мощный индустриальный центр, населенный непокорными ирианцами.

Высаженные войска встретили ожесточенное сопротивление. Иногда ирианцы поступали просто самоубийственно.

В руководстве операции были проделаны изменения. До сих пор осуществлявший общее руководство адмирал барон Чемериц, занялся делами только своего флота. Командующими всеми соединениями, участвующими в кампании, в том числе и БН, при согласовании с Иволой, Навукер назначил маршала 2-го ранга герцога Хока. Вступая в должность, маршал получил строжайший запрет на бомбардировки промышленных объектов, вместе с тем, эфор главнокомандующий дал приказ принять все меры для скорейшего разгрома бунтовщиков.

После ознакомления с обстановкой, Хок начал следующую фазу операции.

Грузы и пополнения для 46-й, 80-й армий и войск БН стали поступать возрастающим потоком. Вылеты на бомбардировки, а также на воздушное прикрытие космических истребителей, штурмовиков и атмосферных бомбардировщиков 19-го флота увеличились втрое. Для последнего удара готовились резервные десять черных легионов, часть из которых находилась на орбитах Ирбидоры и Ирпсихоры, погруженные в десантно-штурмовые корабли и ожидающие приказа на начало высадки в тылах ирианцев. Другая часть была погружена в тяжелые транспорты, эти черные легионы должны были стать вторым эшелоном десанта.

50-му легиону выпал жребий первой волны, он должен был высадиться и захватить два небольших городка, крупный космопорт и как можно больше территории вокруг них. Всего легиону было выделено триста шестьдесят малых десантно-штурмовых кораблей, каждый из которых вмещал по манипулу и ДШМу и сорок больших, вмещавших батальон и шестнадцать ДШМов. Мэк со своим манипулом находился на борту одного из последних.

Прозвучал сигнал к построению. Легионеры заняли свои места в строю. Командир батальона капитан БН обратился к десантникам:

– Для всех вас сегодня первая боевая выброска, как впрочем, и последняя для некоторых. Все четыре батальона нашего полка будут выброшены в космопорт, захват которого – это наша первичная задача, удержание плацдарма для второй волны – это наша последующая задача. Подразделения других полков нашего тумена будут выброшены по периметру космопорта, чтобы отразить возможные атаки противника. Космопорт превращен в важный опорный пункт обороны. Вражеские резервы могут пробиться на помощь гарнизону космопорта. Чтобы облегчить нашу задачу, штурмовики и бомбёры утюжат там внизу все, что могут, истребители будут прикрывать нас с воздуха. С целью максимального усложнения функционирования противокосмической обороны ирианцев, десантироваться мы будем в капсулах. Индивидуальных. В режиме свободного падения. У самой поверхности автоматически сработают гравиприводы. Отстрел капсул будет производиться на высоте десяти-двенадцати километров над поверхностью. Вместе с капсулами будут выброшены ДШМы, однотонные реактивные бомбы, пустые капсулы и комбинированные ловушки. Все это, по идее, должно свести ПКО ирианцев с ума. Сделав свое дело, десантно-штурмовые корабли поддержат нас огнем. Таким образом, – командир батальона обвел взглядом строй, – даже при наличии плотного заградительного огня, а его по данным разведки не ожидается, ваши шансы признаться в любви к смерти ничтожны. Ваши смерти нужны там, внизу, а не на подлете.

Капитан посмотрел в напряженные лица легионеров и скомандовал:

– Батальон разойдись! Готовиться к выброске.

Сержанты стали выкрикивать команды. Легионеры разбирали оружие, проверяли экипировку и усаживались в капсулы. Последнее, что услышал Мэк, прежде чем люк его капсулы защелкнулся, это матерная ругань Хатана, которому взводник не выдал тяжелого ручного оружия. Узкие стенки сковали движения со всех сторон, Мэк нажал на кнопку и автоматические зажимы надежно приковали его к мягкому ложу. Он уже успел пересчитать гранаты и вставить в стэнкс магазин, снаряженный разрывными и обычными патронами.

Какое-то время ничего не происходило, но это только казалось внутри капсулы. Десантно-штурмовые корабли с большим ускорением врезались в атмосферу и перешли в режим плавного торможения, одновременно совершая противоракетные зигзаги. На заданной высоте они начинали отстрел и бомбардировку одновременно.

Сильный толчок. Какая-то невидимая сила стала вырывать Мэка из кресла капсулы. Включились инерционные блокираторы, сразу стало легче.

Пришла мысль, что может быть он и не долетит до поверхности, что какая-то ракета все-таки найдет его, или снаряд, или плазменный сгусток. А еще можно приземлиться посреди позиции ирианцев и старая карга точно покладет его в свою копилку. Хотя, может быть, бортинженеры рассчитали все точно и все приземлятся в заданной точке уже тактически сгруппированными для боя.

Гул и шкварчание от трения об атмосферу нарастали. Небольшой, едва заметный в постоянной болтанке толчок – отстрелилась внешняя оболочка, она может быть прибавит безумия вычислителям ПКО. Теперь все вокруг шипело, температура повысилась резким скачком и продолжала неуклонно подниматься.

Сколько времени он падает, минуту, пять, десять? Неопределенность действовала на нервы, когда не уверен, что сейчас не испаришься в море огня и каждое лишнее мгновение увеличивает эту вероятность.

Наконец, что-то сильно вдавило в кресло, да так что чуть кишки из задницы не полезли – включились посадочные двигатели. Раскрылся парашют и отработав, отстрелился. Всего в нескольких десятках метров от поверхности включился гравипривод. Капсула плавно опустилась, Мэк оказался на земле.

Раскаленный люк отстрелился и отлетел куда-то назад. Внутрь устремился поток свежего воздуха. Мэк попытался отстегнуть ремни зажимов, тщетно давя на кнопку. Ничего не получалось, видимо от перегрева система вышла из строя. Тогда он изловчился и вынул десантный нож, острое лезвие перерезало сверхпрочные ремни. Мэк выбрался из капсулы и огляделся. Вокруг была не земля.

Огромнейшая, метров тридцать в высоту, металлоконструкция, наверное представляла из себя какой-то модуль космопорта или пакгаузы, или ремонтные доки. Вся эта громадина раскинулась радиусом в километр. Во многих местах зияли рваные пробоины, полыхали пожары, валялись трупы, одетые в основном в светло-коричневую форму ирианской пехоты. Вокруг покореженные каркасы двух верхних разрушенных уровней. Отовсюду доносились выстрелы и грохот разрывов.

– Внимание, – обратился командир манипула к сержантам на их канале связи, – Командирам отрядов проверить наличие личного состава и доложить.

В эфире послышались переклички соседних отрядов. Среди них пробился голос Вика:

– Хатан.

– На месте.

– Смили.

– На месте.

– Мэк.

– На месте.

– Оберкромб, Шедан, Хаяд.

– Здесь.

– Здесь.

– На месте.

– Стук, Булахет, Нор, Джавандесора.

– Здесь.

– Здесь.

– На месте.

– Здесь.

– Порядок, ребята. Я вас запеленговал. Теперь засекайте мой сигнал, собираемся у меня.

По взводному каналу стали поступать доклады:

– Это командир первого отряда, все на месте.

– Это командир второго отряда, все налицо.

– Это командир третьего отряда, у меня все. Командир четвертого отряда убит при десантировании.

Короткое шипение и голос взводника:

– Четвертому отряду прибыть ко мне. Засекайте мой пеленг. Остальным отрядам рассредоточиться. Атаковать зенитную батарею впереди. Конец связи.

Пробираясь по развалинам, Мэк нашел свой отряд. Сметая завалы металлолома, пластика и полибекса, сзади появился управляемый О Конором ДШМ. За ним шел первый отряд.

ДШМ вел беспокоящий огонь из скорострельной стапятимиллиметровки и спаренного с ней лучемета и одновременно рванул вперед. По приказу Вика отряд зашел метров на двадцать правее ДШМа и продолжил продвигаться сквозь развалины.

Пригибаясь под вражескими выстрелами, Мэк короткими перебежками добрался до рухнувшей огромной балки. Метрах в пятнадцати от него засел ирианец. Он вел обстрел, не давая подняться двум легионерам, залегшим в воронке. Выбрав момент, Мэк швырнул гранату и пригнулся во время взрыва. Двое из воронки подбежали к нему. Это были Хатан и Стук.

– Прикрой, – бросил Хатан и перемахнул через балку, выбрав позицию среди горящих бетонитовых обломков.

Надсадно воя, сзади упал снаряд, обдав их волной раскаленного воздуха и мелким крошевом бетонита.

Метрах в двухстах впереди появились коричневые мундиры.

– Сейчас моя крошка их приласкает, – Стук улыбнулся и прицелился из огнемета. Поймав в прицел группу солдат, он произвел выстрел. В заданной вычислителем точке сработал вышибной заряд, распылилась сжиженная взрывчатка, образовав аэрозоль, которая сдетонировала среди дюжины атакующих. Объемный взрыв словно куклы разметал моментально воспламенившихся ирианцев.

Ответный огонь не давал поднять головы. Врагов было слишком много. Наступающие ирианцы разделились на группы: одни прикрывали огнем, другие преодолевали расстояние. Группы периодически менялись.

Где-то сбоку в игру вступила автоматическая пушка ДШМки ОўКонора, накрывая огневую группу. Хатан успел срезать троих, слишком близко подобравшихся к нему. Мэк уложил еще одного. Ирианцы начали отходить.

Откуда-то справа появился Смили, за ним Хаяд, сзади бежал перепачканный чужой кровью Оберкромб.

Ответные выстрелы по ДШМу не причиняли ему вреда, тогда как спарка скорострелки и лучемета скашивала немало врагов.

Смили вскочил, намереваясь найти себе лучшее укрытие и разрывная пуля проделала в его груди огромную дыру, отбросив тело назад.

Ирианцы располагали некоторым количеством истребителей и штурмовиков, тайно полученных в помощь от Опета. Сейчас над космопортом завязался воздушный бой. Сбитый имперский истребитель, проломав верхние уровни комплекса, рухнул на отступающих. Раздался взрыв, унесший жизни десятка вражеских солдат. Между развалинами потянулся, все заволакивая собой, черный едкий дым.

Дым служил хорошим прикрытием, легионеры продолжили продвигаться вперед.

Ведя плотный огонь из всех стволов, ДШМ ОўКонора влетел на позицию зенитной батареи, раздавил ближайшую установку и расстрелял еще две вместе с прислугой и двумя десятками пехотинцев. Позиции еще трех установок находились дальше, что и спасло их. Быстро сориентировавшись, один из расчетов искорежил ДШМ из всех четырех стволов системы.

Беспрерывно стреляя, легионеры достигли позиций. Началась рукопашная.

– Суки! – крикнул Стук и сплюнул, смотря на лежащую у его ног голову Хаяда.

Выбрав себе укрытие и тщательно прицелясь, Стук с улыбкой сжигал расчеты зениток. Вдруг что-то резко ударило его по не закрепленному защитному шлему, пулей слетевшему с головы. Упав и выронив огнемет, Стук увидел бросившегося на него ирианца. Он успел подсечь его ногой, и они сплелись в смертельной схватке. Легионер почувствовал нож между ребер, боль резко отдалась во всем теле. Возник животный страх за свою жизнь, который удвоил силы. По всей видимости, нож не зашел глубоко. Ударив головой в переносицу врага, Стук на какие-то секунды обездвижил его и загнал его же нож ему в шею.

Мэк вытащил десантный штык-нож из живота пехотинца и увидел то, что Стук видеть не мог. Ирианец автоматом, как дубинкой замахнулся над незащищенной головой Стука. Тяжелый приклад размозжил затылок огнеметчика.

В прыжке сбив ирианца, Мэк выбил у него стэнкс и всадил нож в сердце. Обернувшись, он увидел, как Хатан раскидал вокруг себя врагов, нанося увечья сапогами, кулаками и прикладом автомата. В уголках рта у Хатана пузырилась пена, глаза превратились в бездонные омуты, белки налились кровью, лицо перекосилось. Сам он был сильно измазан чужой кровью. Отбросив стэнкс, Хатан схватил двух повстанцев и припечатал их друг о друга, после чего заорудовал штык-ножом. На какой-то момент наступила пауза, он стоял среди кучи мертвых и умирающих. Резко схватив стэнкс, он изрешетил завалившую кого-то из легионеров группку ирианцев.

По каналу связи послышался сильный треск, затем:

– Внимание, – услышал Мэк по приемнику, встроенному в защитный шлем, и прилег, взяв в руки огнемет Стука, – это ротный, лейтенант Нач. Кто сейчас на позиции зенитной батареи?

– Это легионер Мэк. Третий отряд четвертого манипула.

– Понятно. Сколько вас?

– Не густо, лейтенант.

– Не густо… – зло повторил ротный. – Вы – это все, что осталось от вашего манипула, легионер. Слушайте внимательно, господа черные легионеры. Мимо вас должны пройти танки повстанцев, легкие КФ-8, в сопровождении пехоты. Вам необходимо захватить хотя бы парочку зениток. Вашу позицию сдавать нельзя.

– Мы захватили три, лейтенант.

– Хорошо, легионер. Скоро к вам подойдет помощь, подразделение соседнего батальона. Удержите батарею до их прихода.

– Слушаюсь, лейтенант. Мы постараемся.

– Постарайся, легионер. Конец связи.

Мэк обвел взглядом находящихся рядом товарищей. Сплюнул и спросил:

– Все слышали?

Все кивнули в подтверждение.

– Тогда быстрее к зениткам… сейчас начнется… свистопляска…

Едва добежав до установок, легионеры подверглись короткому артналету. Их посбивали с ног сильнейшие сотрясения и оглушительный рев близких взрывов. На месте, где залег Нор, образовалась воронка с расплавленным металлом и раздробленным бетонитом. Шедана ранило осколком в плечо. Одна из зениток превратилась в груду изувеченного хлама.

Джавандесора вколол Шедану обезболивающее и заученными движениями наложил на плечо самозатягивающийся жгут.

Из дыма и пыли показался первый танк, парящий в метре над этим уровнем модуля. Не теряя ни мгновения, Джавандесора и Булахет открыли по нему огонь. Четыре ствола зенитного орудия омыли огненным смерчем бронированную машину, изуродовав антигравы и спаренные лучеметы с приборами наведения на башне. Танк с высоты метра рухнул вниз, но остался боеспособным. Его броня отразила снаряды, а 152-х миллиметровая пушка, спаренная с лучеметом, хищно ощерилась на обстрелявшую его установку. Грянул выстрел. Зенитка разлетелась на куски. Мэка и Хатана обдало плотной волной пыльного воздуха и ошметками Булахета и Джавандесоры. Мэк завершил доворот, одновременно наведя прицел, Хатан вдавил электроспуск турели. Зенитка вздрогнула. Танк лишился вооружения и стал грудой неподвижного металла.

– Прикрой, если что… – прохрипел Хатан и пригибаясь побежал к танку. В пробоину, где недавно крепился внешний блок антиграва, он нашпиговал неподвижного монстра гранатами. Взрывы превратили танкистов в месиво.

Танк окутался дымом, в ноздри ударил запах паленого мяса. Мэк оставил зенитку и занял позицию в воронке, где был брошен огнемет.

Шедан тем временем занял турель, что и убило его. Какой-то ирианец, сокрытый пеленой из дыма и пыли, лупанул на удачу очередью из гранатомета. На излете 40-мм граната попала в верхний край бронелиста зенитной установки. Вырванный взрывом тонкий кусок стали снес Шедану верхнюю часть черепа. Он так и остался сидеть в кресле, с застывшей улыбающейся челюстью.

Вторая граната попала между стволов зенитки, изогнув их.

Мэк проверил огнемет. Сквозь разрывы в дыме, он поймал в перекрестие прицела легкий боевой гравитолет, в котором сидело около тридцати повстанцев. Мигающий крестик, посреди сменяющеся цифири, попал на грудь одного из солдат, сидящего в самой гуще. Дальномер показал цифры расстояния, угловую скорость цели, вычислитель запрограммировал детонацию гранаты. Все это отняло секунды две. Мэк нажал на спуск. Пффау! – граната понеслась к цели. Взрыв вышиб ирианцев из гравитолета, разметав зажженные факелы тел, словно ракеты на школьном фейерверке. Сам гравитолет врезался в стену, которая обрушилась на него, изломав на части.

Танк, с которым они разделались, был фланговым, остальные шли правее. Зато теперь легионеры оказались между двух огней. Спереди, под прикрытием развалин, с гравитолетов сгружались ирианцы, сзади черные мундиры легионеров прокладывали себе дорогу среди завалов, обломков и трупов, прикрываемые огнем ДШМок.

В небе с новой силой разгорелся воздушный бой, совершенно непонятный, если наблюдать за ним с земли, к тому же имея ограниченный обзор. Ирианских пилотов было очень мало. Среди их боевых единиц попадались даже наспех вооруженные одноместные шлюпы. Истребители кружились в смертельных поединках. Вспышки от взрывов самоликвидации ракет и противоракет, трассы плазменных пушек все больше и больше наполняли небо. Планирующие бомбы имперских бомбардировщиков и экранопланов десятками тонн сыпались на головы защитников Ирбидоры…

Через несколько часов Мэк и Хатан сидели в воронке, по колено в воде. Теперь они находились вне гигантского развороченного модуля на уровне земли, в одной из атак покинув место своего приземления.

Раскрошенный бетонит обнажал голую почву. Тут же в воронке стоял «Вузул» и его оператор – легионер неизвестно какого батальона, черт знает какого полка. Они пережидали артобстрел, длившийся уже около получаса. Как ни странно, авиация 19-го флота и 80-й армии не смогла подавить артиллерию ирианцев. Оставалась надежда, что скоро это упущение будет исправлено.

Земля содрогалась, обдавая их комьями грязи и крошками бетонита. Постоянный вой и гул снарядов и тактических ракет не умолкал ни на секунду. Хатан включил свой приемопередатчик – сплошной треск, видимо, служба радиоэлектронной борьбы имперцев старалась во всю прыть, глуша все подряд частоты. Хатан отключился и уныло уставился в небо, почти не видимого из-за дыма.

Пространство вокруг них было наполнено горящей техникой, мусором и тысячами трупов. Тут не было тыла, не было передовой. Группы ирианцев и легионеров перемешались, превратив сражение в сплошной хаос. Артиллерийский удар повстанцев убивал и своих и чужих. Но все же чужих намного больше.

Наконец, канонада смолкла. Снова затрещало ручное оружие. Оператор «Вузула» вскарабкался к краю воронки и стал наблюдать в визир, выискивая себе цель. Скатившись обратно вниз, он разложил планшет с трехмерной тактической картой местности и несуетливо принялся ориентировать ракетомет. Матюкнувшись сквозь зубы и сплюнув, он произвел несколько выстрелов. Вскарабкавшись обратно, он вновь припал к визиру.

– Достал, черт их возьми! – прошептал оператор, на его лице взыграла улыбка.

Едва уловимый в начавшейся стрельбе свист закончился близким взрывом, окатившим Хатана и Мэка волной земли. Мэк выплюнул комья грязи, очистил от нее нос и отбросил придавившее его тело оператора "Вузула", лишенное головы, рук и грудной клетки.

Мэк помог выбраться Хатану, которого совсем засыпало землей, после чего осмотрел ракетомет. Тот не пострадал, в найденном ящике оставалось несколько ракет.

– Ты что, хочешь чтоб нас во второй раз накрыло? – спросил Хатан.

Мэк мотнул головой.

– Не накроют.

– Тогда давай, покажи этим мудакам, чему тебя научили на Уль-Тии.

Мэк улыбнулся, но из-за разбитых губ получилась какая-то гримаса.

– Знаешь, что я думаю?

– Ну.

– Что мы все же не несчастливый отряд, нас осталось аж двое. Со всего манипула.

***

Посреди некогда ухоженного, но теперь уже запущенного сада была вырублена узкая просека, заканчивающаяся небольшой поляной, посреди которой когда-то располагалась уютная тенистая беседка. Несколько месяцев назад она была снесена, а на ее прочный фундамент был наложен добротно сработанный настил из пропитанных защитным составом бревен. Настил представлял собой ровный квадрат со стороной в пять метров. С противоположных сторон настила возвышались две пятиметровые сваи, которые на много метров уходили глубоко в фундамент. Сваи соединяла приваренная балка, получившаяся рама образовывала букву "П". Ровно посередине горизонтальной балки свисала прочная, толщиной в человеческую руку, цепь, на конце которой была прикреплена узкая и тесная стальная клетка с тонкими, но очень прочными прутьями. Слабенький ветерок то и дело раскачивал клетку, и в месте с ней на ветру болталось ее содержимое – то, что некогда было человеком. Его голые, бледные ноги, неестественно застывшие, торчали в разные стороны. Кожу местами покрывали почерневшие гематомы, местами вздувшиеся вены, а кое-где страшные язвы, в которых копошились золотистые и черные насекомые, отсвечивающиеся омерзительным сальным блеском. Насекомые раздражающе жужжали и трещали хитиновыми пластинками. На обоих ногах отсутствовали коленные чашечки, а если приглядеться, то было видно, что были вырваны и все ногти. Впрочем, на руках их тоже не было.

Покойник был совсем наг и полуразложен и являл собой отвратительное зрелище. Кожа во многих местах лопнула, брюхо разбухло от скопившихся газов, вздулось и прорвалось по центру, вывалив месиво, бывшее когда-то кишечником, среди которого пировали трупные черви. По телу ползали все те же золотистые и черные насекомые. Лицо представляло кошмарную картину: нос и уши были объедены, глаза выклеваны птицами, кожа приобрела синюшно-мерзкий цвет.

Маршал 2-го ранга герцог-текронт Хок отступил на несколько шагов назад, где сладковатая тошнотворная вонь не с такой силой била в нос, хотя ветер дул от него. Хок подкурил сигарету с крепким табаком и сделал несколько судорожных затяжек. Но и сигарета не стерла неприятный привкус во рту. Он отступил еще дальше и как следует отхаркался.

Это был сад южного дворца прежнего губернатора ирианских миров Рисальдина Ажора. По иронии судьбы, а вернее было бы сказать, по иронии войны, дворец, как и некоторые очень немногочисленные непромышленные объекты Ирбидоры, совершенно не пострадал. Маршал избрал его для размещения своего командного пункта, здесь же разместился объединенный штаб 46-й, 80-й армий, 19-го флота и частей БН.

Страшная находка в саду была сразу же обнаружена разведчиками, когда здесь проходила дивизия 80-й армии. Солдаты не стали ничего трогать, командир дивизии также оставил все в "первозданном" виде, но доложил в штаб корпуса. Его донесение завертелось и дошло до командующего группировкой. Когда во дворец прибыло оперативное и штабное руководство во главе с самим маршалом, его тут же провели к находке. Существовали вполне обоснованные подозрения, что обнаружен именно Ажор, ведь с самого его захвата повстанцами, о его судьбе ничего не было известно. В первый раз, когда Хок осмотрел труп, его едва-едва не вырвало, помогло лишь то, что в своей жизни он и не такого еще насмотрелся, хоть то и было достаточно давно. Криминалисты и судмедэксперты военной полиции извлекли труп и взяли пробы, по которым установили личность (хотя было немало сомневающихся, что это и есть Ажор), установили причину смерти, характер повреждений.

Это был труп губернатора. Если бы это был какой-нибудь ирианец или кто-то другой, установление личности было бы и бессмысленно, и невыполнимо. В рапорте судмедэксперт указал, что жертва скончалась от голода, хотя и пережила длительные мучительные пытки. Повреждений было много, перечень и описание составляли несколько объемистых документов. Но из всех Хок обратил внимание на два: дико изувеченные половые органы и не менее страшно изувеченный анальный проход. Потом ему припомнилось, что губернатору методично сточили все зубы по одному.

Пытали Ажора долго и мучительно. Но умер он от голода, выставленный на всеобщее обозрение, всеми презираемый и ненавидимый.

Герцог-текронт посмотрел на кучи разбросанных гнилых фруктов, овощей, тухлых яиц и даже ссохшихся экскрементов. Когда-то сюда тянулись толпы паломников, чтобы увидеть того, кто для них олицетворял самое ужасное в жизни, виновника их повседневных кошмаров. Хок не разрешил убрать мусор.

На третий день обоснования во дворце была обнаружена подземная галерея. Маршал с группой офицеров побывал там, а когда они вернулись, Хок установил у входа пост и приказал никого не впускать. В ту ночь он пил до рассвета. А на утро приказал вновь поместить тело Ажора в клетку и установить на прежнее место.

С тех пор он каждые несколько дней наведывался в сад и размышлял.

И с каждым разом он все больше понимал ирианцев. Он прибыл в Ирбидору подавлять бунт, тогда он был одним человеком. Теперь же, что-то внутри него переменилось, затронуло какую-то душевную струнку, заставило стать совершенно другим.

Хок докурил сигарету и выбросил. Во рту совсем пересохло.

Он бросил взгляд на часы, хотя время еще было, спешно пошел обратно во дворец.

На выходе из сада расположились несколько командно-штабных машин. Увидав командующего, солдаты, копошившиеся вокруг них, как один вытянулись в струнку. Маршал машинально ответил, занятый своими мыслями.

У дворца спешно разворачивалась дополнительная зенитно-ракетная батарея. В воздухе постоянно барражировала пара тяжелых экранопланов-перехватчиков, в ближайшем космопорту разгружался транспортник, доставивший станции плазменных щитов. Накануне ирианцы предприняли попытку уничтожить дворец тактическими ракетами 'Торс' с ядерными боеголовками мощностью в одну килотонну. Обстрел не удался главным образом из-за малочисленности выпущенных ракет. Ну, а если повстанцы совершат более массированный обстрел? Сейчас многие специально выделенные подразделения были брошены на подавление мобильных ядерных групп повстанцев. Но результат не мог гарантировать никто.

Вокруг дворца царила нервная атмосфера. На расчищенной площадке, забитой самой разнообразной военной техникой, на антигравах взлетела бронированная машина связи и, едва не столкнувшись с заходящим на посадку гравитолетом, стала стремительно удаляться. Вокруг господствовала суета, кто-то куда-то бежал, раздавались команды, скрежетали механизмы.

Хок с недовольством посмотрел вслед удаляющейся связной машине и поднялся по широким ступеням центрального входа. У парадных дверей стоящие по обе их стороны солдаты караула резво взяли 'на караул', через секунду к выходу подбежал дежурный офицер с докладом, что за время его отсутствия не случилось никаких происшествий и так далее и тому подобное. Предупреждая его намерения, маршал поднял руку и спросил:

– Меня интересует генерал-майор БН Цет. Он еще не прибыл, лейтенант?

– Никак нет! Две минуты назад выходил на связь, господин командующий. Сообщил, что задержится, его колонна попала под обстрел в ста восьмидесяти километрах отсюда.

– О своем грузе сообщал?

– Так точно, господин командующий. Груз не пострадал. Потери минимальны, колонна справилась с бунтовщиками своими силами. Генерал прибудет через четверть часа.

– Благодарю вас, лейтенант.

Дежурный козырнул и проводил взглядом стремительно удаляющуюся фигуру маршала.

Хок добрался до своего кабинета и заперся. Жесткий стул со скрипом принял его грузное тело. Он уныло посмотрел на обшарпанные стены и потолок кабинета, единственной мебелью здесь были широкий стол, несколько стульев, да аппаратура, прибывшая с ним. Местные жители говорили, что раньше дворец ломился от роскоши. Теперь же на полу остался некогда великолепный ковер, который теперь покрывали пятна грязи и пролитого вина.