Текст книги "Молох Империи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Валидуда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 54 страниц)

К эмиссару подошел жандарм.

– Господин Рознецкий, я ротмистр Губский. Пожалуйста, следуйте за мной.

Подгорный несогласно покачал головой.

– Нет. Тот человек не боевик.

Эмиссар подошел к раненым и склонился над Хертвигом. Ноги помощника были иссечены осколками, сам он пребывал в отключке, видимо, контужен. Гранатами, что ли, его забросали? Ротмистр встал рядом.

– Это мой телохранитель, он убил многих из них, – Подгорный почувствовал раздражение. – Немедленно уберите его от этих мразей!

– Значит, это он порешил тех душегубов, – задумчиво произнес ротмистр. – Крепкий парень. При других обстоятельствах я был бы рад видеть его в своем подразделении. Честно говоря, мы думали, что это вы дали им как следует прикурить…

– Я? Что вы. Я и стрелять-то толком не умею. Вы спасли мне жизнь.

– Это наш долг, господин Рознецкий.

Ротмистр повернулся и крикнул:

– Вахмистр, заберите этого парня! Немедленно окажите ему помощь! Это телохранитель господина Рознецкого.

– Когда все уляжется, – обратился жандарм к эмиссару, – вы сможете навестить его в госпитале. А теперь соблаговолите следовать за мной. Вас все-таки ждут.

Они подошли к гравитолету с императорским орлом на борту и черно-желто-белым флагом на дверце. Рядом стоял высокий полный человек в черном плаще и широкополой шляпе.

– Господин Рознецкий, – обратился он, – я из безопасности. Садитесь, вас ждут в известном вам месте.

Дверца гравитолета открылась, приглашая внутрь. Подгорный взобрался на заднее сиденье. Рядом сел человек в шляпе.

– Вам окажут медицинскую помощь. Потом вы встретитесь с князем.

Гравитолет набрал высоту. Вскоре к нему присоединился эскорт.

Только в дворцовом лазарете Подгорный почувствовал себя лучше. Врачи извлекли осколки пули и все инородные тела, промыли и заштопали рану, ввели успокоительные и антисептики.

Полная безмятежность окутала сознание, непривычным успокоением разлившись по телу.

Он оглядел палату – кругом строгие белые тона, комплекс медицинского оборудования и еще одна свободная койка.

'Неужели меня здесь будут держать? – пришла беспокойная мысль. – Хирург сказал, что я не тяжелораненый'.

Эмиссар откинулся на подушки и позволил отяжелевшим векам сомкнуться. Не желая того накатил сон. Он проспал три следующих часа, а когда проснулся, почувствовал себя на удивление отдохнувшим и бодрым.

В дверь тихонько постучали.

– Войдите, – пригласил он.

В накинутом поверх мундира белом халате, вошел князь Царапов, следом человек, которого Подгорный поначалу даже не узнал. Через секунду он сообразил, кто это и сделал попытку встать.

Император Юрий II жестом показал оставаться на месте.

– Ваше Императорское Величество… – прошептал эмиссар взволнованно.

– Как вы себя чувствуете? – спросил император и, не дожидаясь ответа, посмотрел на советника. Тот, невесело улыбнувшись, обратился к больному:

– Николай Эдуардович, мы приносим извинения за пережитые вами неудобства накануне. И примите наши соболезнования по поводу ранения вашего компаньона.

– Спасибо за соболезнования, – ответил Подгорный, словно вновь пережив случившееся. – а вот извинений не надо. Я вам обязан жизнью, ведь жандармы появились вовремя. Но, если Ваше Императорское Величество позволит, у меня к вам много вопросов.

– Что ж, это обоснованно, Николай Эдуардович, – ответил Царапов после кивка Юрия. – Признаться, у нас их тоже предостаточно. И некоторые остаются по сей момент. Что же, спрашивайте, я отвечу на все ваши вопросы.

– Благодарю… – Подгорный перевел дух. – Первое, верите ли вы, что я эмиссар Кагера?

Император и советник переглянулись, не ожидая этого вопроса первым и учитывая то, что только что пережил лежащий перед ними человек.

– Оснований сомневаться в этом больше нет, – ответил Царапов.

– Объясните, будьте любезны.

– Извольте, Николай Эдуардович. Все просто. Когда вы попросили моей аудиенции, а потом по ходу разговора с вами, у меня возникло подозрение, что вы засланец Савонаролы. Обоснованное подозрение, согласитесь.

Подгорный кивнул.

– Существовала версия, что Савонарола начал какую-то игру, цели которой туманны.

– Сейчас вы так не считаете, Мстислав Васильевич?

– Нет. В ходе проверки эта версия рассыпалась в прах. Вы наверное не забыли дело Ротанова? Так вот, у нас имеются альтернативные источники, на которые можно положиться. Говорю вам это, только потому что имею основания полагать, что мои слова не достигнут ненужных ушей. Вам ведь ставили психоблок, не так ли?

Подгорный кивнул.

– Существовала и другая версия. Что вы агент третьей стороны. За вами было установлено наблюдение. Но в ходе последующих событий была опровергнута и эта версия. Вас действительно хотели вывести из игры.

Подгорный закусил губу, выказав волнение. При других обстоятельствах он смог бы контролировать себя лучше, но сейчас…

– Другая сторона? Признаться, я не понимаю вас, Мстислав Васильевич.

– Третья сторона – это неизвестные. Чужаки. Мы называем их рунхами. Но также они известны как ассакины…

Подгорный удивленно приподнялся. Целый вихрь мыслей пронесся в его голове и среди них с болью в висках запульсировала одна: неужели ассакины вернулись? Неужели грядет новая война?

– И знаем мы о них практически очень мало, – продолжал князь. – Неясными остаются также и их текущие цели.

– И что же вы о них знаете?

– Знаем, что они люди только по внешнему облику. Выглядят как мы, физиология как у нас, имеет место быть даже социальная мимикрия. Знаем, что они занимаются шпионажем и имеют разветвленную сеть в обитаемой галактике.

Эмиссар попеременно посмотрел то на императора, то на князя и произнес:

– Ваше Императорское Величество, господин советник, я не разведчик, я всего лишь посланник, но думаю, такая информация вызвала бы удар у профессионала… – Подгорный замолчал, взвешивая, можно ли задать следующий вопрос. И решился: – У вас имеются доказательства?

– Имеются, – ответил Царапов. – Но вопросов все же больше, чем ответов. Теперь мы вам хотим кое-что продемонстрировать.

Советник достал из внутреннего кармана костюма миниатюрный голопроектор, наподобие того, что видел Подгорный в отеле, и активизировал его, поставив на стол.

– Это запись сканирования мозга пленника, захваченного во время боя.

Появилось объемное изображение высокого качества. Незнакомые помещения, неизвестные люди, все мужчины. У всех угрюмые лица, многие с оружием. Потом возникло отражение в зеркале. Пленником оказалась молодая и красивая женщина. Вся запись озвучивалась слышимыми ей звуками, ее собственными мыслями и словами.

– Обратите внимание на странность ее мышления, – комментировал Царапов, – никакого кокетства перед зеркалом, никаких эмоций. Все мысли, обращенные в слова и лишь о предстоящем деле. Поверьте мне, если просканировать мозг любой другой женщины, вы обнаружите совершенно иной, гораздо более богатый эмоциональный мир. Теперь перемотаем запись на несколько часов вперед.

Появилось изображение Екатеринаслава с высоты сотни метров. Девушка сидела в гравитолете с мужчинами, вооруженными автоматами и иным оружием. В боковой монитор был виден еще один гравитолет. Через некоторое время они садятся, девушка выскакивает на бетон, где уже стоит вторая воздушная машина. Где-то слышится стрельба, все бегут туда. На ее пути попадается разломанный гравитолет с обезображенными трупами, которых лижут язычки пламени. Невдалеке горит другой.

Подгорный с тревогой узнал в горящей машине свою собственную.

Далее на записи в небе появляется еще одна машина, тоже черного цвета, которая высаживает боевиков на крышу дома и начинает стрелять куда-то, но куда девушка не видит.

Слышны крики, приказы. Несколько человек, один из которых с тяжелым пулеметом, запрыгивают в дверь воздушной машины, девушка прыгает за ними. Поднявшись на несколько этажей, гравитолет высаживает окно и в квартиру устремляются боевики.

В следующие минуты Подгорный увидел, как девушка убивает уборщицу и готовит с подельниками засаду. При этом, с ребенком она управлялась с брезгливостью – пожалуй единственной эмоцией, проявившейся за все время отображаемых событий. Подгорный увидел, как ее обезвредил Хертвиг, наблюдал как боевики забросали его гранатами, как погиб один из жандармов.

– Дальше смотреть не имеет смысла, – сказал Царапов. – Это только небольшая часть того, что мы с нее скачали. К сожалению, что-то более важного, представляющего ценность, нет. Был захвачен еще один пленник.

– А запись второго боевика? – спросил эмиссар.

– К сожалению, он скончался по дороге в лабораторию.

– Но ведь можно же сделать запись и с мертвого мозга, даже спустя несколько часов после смерти.

Царапов выключил голопроектор.

– Сейчас объясню. Дело в том, что наши пленники не совсем обычные люди, или, скажем, совсем не обычные. В их мозге имеется центр, который разрушает всю центральную нервную систему при определенных обстоятельствах. На основании прошлых наблюдений, мы предполагали, что мозг подвергается воздействию извне. Какой-то неизвестный вид облучения, неоднократно фиксировавшийся нами. Наши ученые работают над этой проблемой, но пока ничего определенного сказать не могут. Не удалось выявить также источники воздействия. Есть предположение, что источниками являются другие индивиды сообщества рунхов, но доказать это не удается. Эта девушка, которую вы только что видели, ее уже тоже нет в живых.

– Мстислав Васильевич, – обратился эмиссар, – как вам кажется, что они хотели от меня?

Царапов немного помолчал.

– Профессор Закорко, делавший запись и изучавший ее, утверждает, что цель нападения на вас – похищение. С какой целью, из сканирования выяснить не удалось.

Подгорный обдумывал увиденное и услышанное. У него вдруг все похолодело от пришедшей мысли. Он испуганно посмотрел на императора.

– Если… если был нужен именно я, не значит ли это, что они в курсе намерений графа-текронта Кагера и предмета наших переговоров?

Император Юрий II, по какой-то причине хранивший до сих пор молчание, поймал взгляд эмиссара. Жесткие серые глаза не мигая впились в Подгорного.

– Николай Эдуардович, – начал он размеренным тоном, – не только над нашими Державами, но и над галактикой в целом нависла страшная угроза. Угроза в лице неумолимого и коварного врага. Врага виновного в развязывании еще Той Войны, после которой погибла прежняя человеческая цивилизация.

В свете того, что произошло с вами, я делаю вывод, что враг знает о наших тайных переговорах и хотел захватить вас, возможно для того, чтобы выяснить обо всем в деталях. Но это маловероятно, точнее малоправдоподобно. Нам достоверно известно, что враг умеет отлично маскироваться под любого человека, принимать любую личину. Возможно, вам была уготована весьма печальная участь. Нападение может повториться. Исходя из этого, нами уже приняты меры. До границы нашей империи вас доставит военный корабль, дальше вам передадут сверхскоростную и вооруженную яхту с лучшим пилотом и штурманом. Скрытное сопровождение яхты мы вам обеспечим. Если здоровье вашего помощника позволит, он присоединится к вам.

Что же касается наших переговоров, я рассмотрел предложения графа-текронта Кагера и нашел их выгодными. Я окажу помощь в военной и финансовой сфере, а также увеличу квоту на закупку изделий компаний 'Опетские Киберсистемы' и некоторых других опетский компаний.

Передайте графу-текронту вот еще что: мы готовы будем обсудить систему обороны от призраков. Это очень важно. Вы должны это передать графу-текронту Кагеру, даже если он не понимает о чем идет речь.

Перед вылетом домой, вас снабдят копиями секретных материалов о рунхах. Передайте графу-текронту, что мы готовы к сотрудничеству и в этой сфере. И еще одно: причина государственного переворота в Великом Султанате, который теперь уже… – император хмыкнул и позволил себе кривую усмешку, – стал Оттоманской Империей… чтобы Кагер понял, насколько это важно… причина кроется именно в рунхах. А сейчас отдыхайте и набирайтесь сил.

И прежде, чем Подгорный успел собраться с мыслями и попрощаться, император и советник четко по-военному развернулись и вышли.

ЧАСТЬ II МЯТЕЖНЫЕ СИСТЕМЫ

ГЛАВА 11

Шел уже третий день, как барон Рисальдин Ажор отдыхал в южном дворце. Бесконечные дела на рудниках, финансы, политические дрязги, ирианцы – утомили его. По сути барон уже третий день находился в запое, послав к черту бесконечные проблемы с ирианцами.

'Жалкие скоты, – думал и одновременно шипел он, – я вас еще загоню в резервации'.

Очередной кубок вина с добавлением легкого наркотика оказался пуст. Барон с ненавистью уставился на него, но потом его вниманием завладела музыка и пара ирианских детей, танцевавших напротив его ложа. Обоим было лет по тринадцать. Двигались они первоклассно, великолепно чувствуя ритм музыки.

Барону все-таки удалось расслабиться и забыть о нерешенных проблемах. На днях ирианцы – коренные жители планеты Ирбидора, собрались в многотысячную толпу у планетарной префектуры и выкрикивали антинишитские и антиправительственные призывы. Подавив раздражение, Рисальдин Ажор связался с начальником городской полиции и приказал выяснить, что там требуют эти грязные свиньи. Спустя четверть часа начальник полиции доложил: ликвидацию произвола и рабства, равенства в правах с нишитами и воззвания к императору. Такой наглости Ажор стерпеть не смог. По его приказу митингующих оцепили и, применив слезоточивый газ, арестовали. После чего сослали всех до единого на рудники. К вечеру того же дня пришли сообщения о мятежах и больших жертвах на двух третях ирбидорских рудников и на отдельных рудниках Ирпсихоры – второй и последней из ирианских планет, губернатором которых Ажор являлся. Поступали сводки о массовых волнениях во всех крупных и мелких городах двух систем.

Опасаясь неминуемого гнева двух власть предержащих – эфора Соричты за бездействие транспорта, и эфора Туварэ за срыв поставок сырья для императорских заводов, барон приказал применить все силы и средства, чтобы в кратчайшие сроки восстановить производство и добычу, а также добиться всеобщего повиновения.

Вся полиция двух систем и дислоцированная на Ирбидоре 48-я армия потопили в крови многочисленные бунты зэков-рабов и заодно восполнили огромную недостачу рабсилы из числа недовольных.

'Теперь эти псы долго будут помнить, что такое неповиновение,' – подумал барон и оценивающе оглядел танцоров.

Его затуманенным мозгом уже завладела похоть. Барон долго колебался, кого, девочку или мальчика затащить в постель или может быть обоих сразу?

Так ничего и не решив, он сделал знак и стоящий наготове раб вновь наполнил его кубок вином.

Где-то послышался шум и какая-то возня.

Рисальдин Ажор подозвал раба пальцем и приказал:

– Иди посмотри, что там происходит. И позови ко мне дворцового распорядителя.

Поклонившись, раб побежал было исполнять приказание, но тут двери в покои барона распахнулись. Ворвались вооруженные люди, сразу взявшие под прицел всех находившихся в помещении.

Ажор целую минуту рассматривал сие невероятное фантастическое действо. Потом в зал вошли двое: высокий пожилой человек и следом за ним мужчина средних лет с перевязанной рукой. Все нарушители покоя являлись ирианцами.

– Рисальдин Ажор, мы берем вас в заложники, – произнес старший из них.

В первую секунду барон опешил от столь откровенной наглости, потом судорожными глотками выпил вино и прорычал:

– Пшли вон!!! Отродье скотское! Вон!!!

Наступила напряженная пауза.

Барон почувствовал, как кровь прилила к голове, сердце в груди бешено заклокотало.

– Охрана! – услышал он собственный истерический голос. – Схватить их! Охрана!

Человек с перевязанной раной резко рубанул барона здоровой рукой и подхватил потерявшее сознание тело.

– Мразь!

Даже находясь без сознания, черты лица Ажора сохранили гнев и ярость.

– Он так и не понял, что произошло.

***

Ивола нашел в себе силы, чтобы не поддаться гневу. Всем своим видом он излучал холодное спокойствие. Сообщение о захвате барона Ажора террористами застало эфора безопасности врасплох. Однако глава безопасности империи не без удивления заметил в себе некоторое злорадство. В конце концов, ведь это была его идея дискредитировать этого позорящего нишитскую честь идиота. Дискредитировать и подорвать его власть. Но случилось так, что семя, брошенное эфором, упало на благодатную почву. Слишком уж благодатную.

Барон Рисальдин Ажор, мягко говоря, был не на своем месте. Им был недоволен эфор Туварэ, откровенно выступая против погрязшего в собственных усладах губернатора. Управление Ирбидорой и Ирпсихорой осуществлялось крайне неэффективно, непонятно куда пропадали колоссальные денежные средства. Кроме того, барон Ажор был ярко выраженным плутократом, он не гнушался осуществлять в своих болезненных фантазиях все то, на что только способны чиновничья государственная и карательная машины империи. Этакий типичный олигарх из какой-нибудь Федерации Шрак. Даже имя его не типично для нишита, видать кто-то из предков не захотел транскрибировать.

В итоге, положение в этих двух системах являлось взрывоопасным, грозящим вылиться в общепланетарные бунты. Всего этого было бы вполне довольно, чтобы отстранить Ажора от управления системами, но, к большому сожалению Иволы, у мерзавца оказались хорошие связи в Текрусии. И ведь именно Текрусия имеет право лишить высокородного нишита его прав.

Вот и пришлось эфору безопасности разработать план.

Предполагалось, что выступления ирианцев заставят несколько снизить давление со стороны губернатора. Его люди, внедренные в организацию бунтовщиков, провоцировали бы выдвижение дальнейших требований, с которыми Ажору пришлось бы согласиться, если он не хотел революции. В такой ситуации барону пришлось бы уступить, что явилось бы проявлением слабости и он потерял бы часть своих покровителей. Текрусия назначила бы расследование, в ходе которого было бы выявлено столько нарушений, что ни о каком дальнейшем управлении Ажора не могло быть и речи. В конце концов, все острые углы в системах со временем можно было бы сгладить, например, обращать в рабство только за уголовные преступления, как это сделано в большинстве миров Империи Нишитуран. Со временем можно было бы устранить всех бунтовщиков-зачинщиков, расширить свою агентуру и тому подобное. А главное, поставить губернатором достойного нишита – одного из соратников Иволы, конечно же.

Все это планировалось в идеале. По двум планетам прокатилась волна широкомасштабных выступлений, начались погромы, убийства, поджоги.

Но барон Ажор усилил нажим, пролил море крови. Он слишком ненавидел ирианцев и потому недооценил их. Бойня, устроенная полицией и армией, не испугала гордый народ, а лишь придала ему решимости. И ситуация вышла из-под контроля.

Вот уже более суток не было никаких новостей из систем. Эфор безопасности располагал донесением суточной давности, что мятежники сумели разоружить некоторые части 48-й армии, что часть ирпсихорской полиции перешла на сторону террористов и что ведутся бои. Кроме того, его люди до сих пор не вышли на связь и не ясна их дальнейшая судьба.

Время шло. Ивола приказал блокировать все сообщения с мятежными мирами, потом приказал разработать специальную операцию по спасению Рисальдина Ажора. Лично он и гроша бы ломаного за него не дал, но не пристало высокородному нишиту находиться в заложниках, тем более неразумно потакать террористам. Прецедент опаснее, чем само данное событие.

Спустя двое суток после захвата Ажора, на орбиту Ирбидоры лег призрак. Оставаясь незамеченным, он произвел высадку штурмовой роты БН, после чего связь с ней оборвалась. Сто сорок два человека канули в небытие.

Ивола отозвал призрак.

К началу третьих суток стало ясно, что мятежники контролируют все главные коммуникации и стратегические объекты систем. К полудню по стандартному времени они вышли в эфир с 'воззванием императору и всем народам империи', используя передающие станции имперских информационных стереокомпаний.

Ивола заблаговременно блокировал все ближайшие ретрансляторы и записал 'воззвание', после чего приказал узнать, кто этот высокий пожилой ирианец, рискнувший выступить против империи.

Ивола изучил поступившее досье. Человек, которого они записали, состоял на службе в его ведомстве и был неплохо осведомлен о подоплеке происходящего. Он, конечно, не знал и половины, но и это уже возводило его в разряд крайне опасных. Его звали Киот.

Эфор безопасности почувствовал пробуждающийся внутри гнев, но усилием воли приструнил его. Теперь придется ставить крест на всех, на кого у Киота был выход. Когда на стол лег новый рапорт, список оказался внушительным, в нем значились десятки имен. Значит, десятки агентов и сотни завязанных на них агентов помельче уже потеряны.

Ивола подумал, что следует наказать виновных, допустивших Киота к заданию и завербовавших его. Но это потом. А сейчас…

Ивола составил детальный рапорт обо всем случившемся императору и приобщил запись перехваченного воззвания.

'Теперь не обойтись без мясников"! – подумал он.

***

– По прежнему ничего, мой вождь, – лицо инженера-связиста выдавало озабоченность.

Прошли сутки, как Киот обратился с воззванием и с тех пор ни одна из ССС-станций не зафиксировала ни единой передачи.

'Выжидают', – подумал Киот.

Пауза была ему на руку, ведь с каждым днем новоявленный вождь и его революционный комитет все полнее контролировали ситуацию. Спонтанно начатая революция, без особого сопротивления в умах ее носителей, распространялась словно эпидемия. Ее поддержали не только ирианцы, но и другие ненишиты и даже некоторые нишиты.

На четвертый день революционный комитет контролировал уже до восьмидесяти процентов территорий двух ирианских планет. В его распоряжении находились все космопорты, заводы, верфи, рудники и даже обнаруженные склады с оружием и бронетехникой.

Иногда случаются просто поразительные вещи и именно такой можно считать переход почти всего полицейского аппарата под знамя революции. Но и это не все. Когда Киот узнал, что один из корпусов 48-й армии после убийств некоторых офицеров, также перешел к восставшим, он произнес хвалу давно забытым богам его предков.

Два других корпуса представляли собой разрозненные дивизии и бригады, рассеянные по лесам и горам. Все эти части и соединения были фактически лишены взаимодействия и единого руководства.

Каждый час группы дезертиров-ненишитов выходили из лесов и присоединялись к восставшим. Иногда прибывали целые бронеколонны перебежчиков.

К исходу четвертого дня от воззвания, к Киоту доставили труп командующего 48-й армией генерал-полковника Алтаза, повинного в отдании приказа о применении оружия против беззащитных людей.

Параллельно шли аресты и убийства иволовских агентов, которых Киот знал. После промывания мозгов, арестовывались новые шпионы, потом через них следующие. В агентурной сети БН возникла и быстро расширялась огромная дыра. Новая полиция устраняла всех причастных к недавним массовым репрессиям, чистила собственные ряды.

Кровь лилась рекой. Массы ирианцев пребывали в эйфории и готовы были следовать в ад.

Но так не могло продолжаться вечно и Киот прекрасно понимал это. Очень скоро, новые проблемы дадут о себе знать. Ведь Ирбидора и Ирпсихора оказались отрубленными от экономики империи и им еще предстоит узнать, что такое дефицит и голод.

Да и революция не останется безнаказанной.

Император пришлет флот и тогда придется защищаться. Вторжение сплотит ирианцев в единое монолитное целое. А до тех пор надо приложить все усилия, чтобы ирианские миры не поглотили хаос и анархия.

'Нет ничего хуже получивших свободу, хорошо вооруженных вчерашних рабов', – думал Киот. Будучи реалистом, он прекрасно понимал, что ирианцы не устоят против военной машины Нишитуран, что восстание будет задушено. Но он свято верил, что эта революция качественно поменяет взаимоотношения ирианцев и нишитов. Он верил, что в дальнейшем Ирбидору и Ирпсихору ожидает лучшее будущее, пускай даже столь тяжелой кровавой ценой. Но без этого не обойтись. Киот был фанатиком и знал это, нисколько не брезгуя применять этот термин к себе. Пусть будет так, как должно быть, а его жизнь не имеет ни малейшего значения в этой судьбоносной игре.

Своей резиденцией Киот выбрал южный дворец Рисальдина Ажора, в котором и содержался последний. В короткие сроки дворец был оснащен перевезенным из ажорской префектуры оборудованием и спецтехникой. Рабочие и техники из числа бывших рабов устанавливали аппаратуру, переделывали помещения, исследовали подземелья. После одного такого исследования в кабинет к Киоту зашел Лхот.

Глядя на бледного помощника, вождь предложил ему сесть и налил стакан воды. Тот отказался от нее и ровным безжизненным голосом произнес:

– Я убью эту сволочь.

– Может быть ты скажешь, наконец, что произошло? – спросил Киот.

Лхот покачал головой.

– Вождь, ты должен сам это увидеть.

Одна из исследовательских групп обнаружила потайной туннель, ведущий в роскошно оформленные и оборудованные технически подземные помещения, доступ к которым имел только барон Ажор. Но когда исследователи поняли назначение комнат, а в последствии наткнулись на коллекцию Ажора, многих просто вырвало. О находке доложили Лхоту, который и решил показать ее вождю. Спускаясь по туннелю с люминесцирующим освещением, Киот спрашивал себя, что так могло перепугать взрослых здоровых мужиков? Похоже, скоро он узнает ответ на этот вопрос.

Туннель привел их в первую комнату. Отворив дверь, Киот и его помощник зашли вовнутрь. Помещение было не очень велико, но отделанное красными тонами, с инкрустацией золотом рельефного потолка, стен и резной мебели. В одну из стен была встроена стереосистема. Но более всего удивляла просторная кровать, на которой могло разместиться человек двадцать.

Следующая комната оказалась совмещением ванны и туалета. Золотые барельефы, драгоценные камни там, где только позволило больное сознание Ажора. Древние гобелены, изображающие сцены охоты, битв, пыток. И зачем они здесь?

Войдя в следующую комнату, Киот сразу сравнил ее с тюремной камерой. Эта комната раз в пять превосходила по размерам предыдущие. Почти все свободное пространство занимали одинаковые кровати, в одном углу размещался санузел, в другом окошко пищеприемника.

– Здесь он держал своих жертв, – сообщил Лхот.

Следующее помещение было почти такое же по размерам, как предшествующее. И поначалу Киот не мог сообразить, куда попал. Вокруг цепи, зажимы, жаровни, орудия истязания. Как в какой-то древней камере пыток.

– Так это же и есть камера пыток! – вслух подумал он.

Если внимательно приглядеться, во многих местах можно было заметить следы крови. Всевозможные плетки, кнуты и прочие орудия хранили отпечаток многократного использования. Но больше всего пугали примитивные на вид, но основательно продуманные адские пыточные машины.

– Это еще не все, мой вождь, – нарушил тишину Лхот, – вы должны посмотреть на коллекцию.

Последняя комната была большей из всех. Помимо дорогостоящей отделки, характерной для других комнат, эта была обставлена большим количеством зеркал в человеческий рост.

То, что увидел Киот здесь, могло привести в содрогание любого: длинные ряды постаментов, а на них чучела из ирианских девушек и юношей. Каждый 'экспонат' когда-то дышал, думал, чувствовал. Теперь от них остались внешние оболочки, словно чучела диких зверей в музее.

– Пойдем, мой вождь. Там, за этой галереей, вторая часть коллекции.

Следуя за помощником, Киот увидел до двух дюжин прозрачных и просторных контейнеров, защищенных силовым полем. Каждый контейнер представлял собой куб с трехметровыми гранями и подключенным к нему вычислителем, который анализировал и герметизировал внутреннюю среду контейнера. Своего рода консервная банка.

Киоту сделалось дурно, он с трудом удержался от рвоты и резкого порыва бежать сломя голову. Придя в себя, ему пришлось признать, что он на самом деле почти ничего не знал об Ажоре. Ведь после созерцания даже малой части того, что находится внутри контейнеров, трудно не повредиться рассудком. В контейнерах были изуверские агрегаты смерти с прикованными к ним девушками, с навеки запечатленной агонией смерти. Смотря на них, казалось, что предсмертные муки длятся вечно. Вечно! Сам воздух этого жуткого помещения был пропитан эманациями ужаса и нечеловеческих страданий.

– Довольно! – бросил Киот. – Пошли отсюда!

– Что будем с этим делать? – спросил Лхот, когда они выбрались из туннеля.

– Все надо заснять. И пока ни к чему там не прикасаться… Подожди, есть идея получше. Надо сделать из этого подземелья музей, конечно, не для всех доступный… Нам нужна наглядная пропаганда, народ вправе знать, за что он идет на смерть и терпит лишения.

– А как мы поступим с Ажором?

– Он пока будет жить.

Лхота передернуло, он потупился и не мог себя заставить посмотреть на вождя прямо. Его вдруг пробила нервная дрожь.

– Мой вождь, как после всего этого, этот дьявол может оставаться жить? Неужели вы все еще верите, что он нужен нам в качестве заложника?

– Я же сказал: 'пока'. Текронтам на него наплевать, иначе они бы давно что-нибудь предприняли посерьезнее того десанта. Нет, ублюдок пока поживет. До суда и до казни.

ГЛАВА 12

19.05.620 с.в. Планета Нишитура. Императорский дворец.

Получив рапорт эфора безопасности Иволы, император Улрик IV на третий день назначил внеочередной консилариум, состоявшийся в зале совещаний императорского дворца.

Внушительное, с высокими сводами помещение зала совещаний было облицовано плотно подогнанными плитами из белого мрамора в полном соответствии с традициями и нишитским расовым духом. Создавалось впечатление, что зал совещаний представляет собой монолитную мраморную пещеру. Стены были украшены древними, тщательно оберегаемыми от воздействия времени, боевыми знаменами и полотнищами именитых мастеров, изображающими знаменитые баталии, в которых нишитурское оружие обрело свою вечную славу. Мозаичный пол в центре зала покрывал широкий, с толстым ворсом, палас, усыпанный рисунком пестрых затейливых узоров. На паласе размещался шестигранный резной стол из красного дерева, оборудованный настольными персональниками и прочей техникой. Стол окружали шесть кресел, одно из которых сильно отличалось от остальных. Садиться в него имел право лишь император.

Кресло-трон было сработано из 'самых драгоценных материалов вселенной', инкрустировано крупнейшими бриллиантами, изумрудами, рубинами и прочими драгоценными камнями, перечисление коих может занять неуважительно много времени. Помимо этого, кресло-трон имело сложное инженерное устройство, вмещая в себя биоанализаторы, медицинский вычислитель, систему защиты, систему автономной связи и миниатюрный генератор антигравитации.