Текст книги "Молох Империи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Валидуда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 54 страниц)

Император требовал решительных действий, желая как можно быстрее поставить на колени мятежный сектор. Из внутренних секторов началась переброска свежих сил, которые приступили к скрытному накоплению в тылах действующих флотов. Первый удар должен был быть нанесен на Владивостокском театре с целью ослабления других направлений. В дальнейших планах было одновременное наступление на оставленные опетцами имперские системы Дордского театра и на Владивосток III. На этих направлениях имперскому генштабу удалось скрытно сконцентрировать силы в соотношении четыре к одному, если пропорцию исчислять в совокупном тоннаже боевых кораблей. Чтобы максимально облегчить задачу изготовившимся для удара флотам и ввести в заблуждение опетское командование, предполагалось нанесение вспомогательного удара по Шеролу, открывая тем самым новый ТВД. Начало операции планировалось на вторую-третью декады первого месяца 622 года. Но прежде, имперским высшим командованием было предварительно решено сперва добиться некоторых тактических успехов, выиграть несколько сражений местного значения.

Ютиве III суждено было стать одной из систем, которым в планах имперцев отводилась такая роль.

Королевский командующий ютивийским соединением вице-адмирал Виггер прекрасно понимал, что в ближайшее время следует ожидать нового штурма Ютивы III. Для этого не надо было даже знать планов имперского высшего командования. Командующий был нишитом и сам следовал впитанным за годы службы шаблонам и если угодно, следовал нишитской логике: добиваться поставленной цели до тех пор, пока она не будет осуществлена. Каждая неудача, каждое препятствие лишь озлобляли, пробуждали азарт, порождали лишнее рвение. Когда на стол Виггера лег подробный рапорт разведотдела 7-го флота, он лишь утвердился в своих выводах и узнал конкретные сроки – пятнадцатое-шестнадцатое число двенадцатого месяца уходящего года. То есть, весьма скоро.

На Владивостокском театре Ютиве III отводилась важная роль как рубежу обороны. Соединение, прикрывающее эту и другие системы, было одним из самых боеспособных и полнокровных в 7-ом флоте. За несколько дней перед началом наступления нишитурцев в распоряжение Виггера прибыли новые боевые единицы. Одновременно тщательно собирались и изучались разведданные о силах противника, дислокации эскадр, о резервах и коммуникациях. Прочитав очередное донесение, Виггер понял, что у него есть редкая возможность нанести врагу серьезный урон.

В одной из контролируемых имперцами систем, отряд разведчиков обнаружил до трехсот кораблей с десантниками и планетарными войсками на борту. Не поверив, что такая добыча попала к нему в сети, вице-адмирал отдал приказ о беспрерывном и осторожном слежении за флотилией и по возможности выявлении ее конкретного состава и сил прикрытия.

Тринадцатого числа начальник разведки соединения уже обработал разрозненные данные, сверил их с самыми последними донесениями разведывательных экипажей и сделал доклад, в котором содержалось следующее: в системе НТ-098-ХХ-MCI находятся готовые к штурму двести легких десантно-штурмовых кораблей, могущих нести до взвода десантников; восемьдесят средних ДШК, несущих до роты; десять тяжелых ДШК, могущих вместить десантный батальон или тяжелое вооружение и амуницию. Кроме того, здесь же находятся тринадцать тяжелых транспортов класса "Фениор" с планетарными войсками на борту. Каждый такой "Фениор" мог взять на борт свыше четырех тысяч пехотинцев – полнокровный полк, со всем полковым вооружением и техникой. Охранение составляют два крейсера, пять фрегатов, шесть эсминцев, около двадцати патрульных катеров, корвет и авианесущий крейсер.

Вице-адмирал Виггер решил действовать немедленно. Система НТ-098-ХХ-MCI состояла всего из одного тела – О-звезды, яркого голубого гиганта, не имеющего планет. Отсутствие планет гарантировало, что имперцы не имеют в этой системе скрытые резервы. Срочно была создана специальная ударная эскадра, получившая приказ отправиться тот час же, дабы нанести неожиданный удар в день начала штурма Ютивы III. В состав эскадры было выделено пять крейсеров, среди которых один тяжелый и два авианесущих, три фрегата, дивизион из четырех эсминцев, бригада штурмовиков и четыре тральщика. Командиром эскадры был назначен молодой контр-адмирал Барвинский, поставивший свой флаг на тяжелом крейсере "Юнис". Барвинский не был из числа добровольцев Русского Добровольческого Корпуса, коих немало влилось а адмиралитет и генералитет Опетского Королевства в виду острой нехватки высшего комсостава. Контр-адмирал был коренным владивостокцем, заставшим провозглашение королевства в чине капитана первого ранга. Главной задачей Барвинскому Виггер поставил уничтожение войсковых транспортов и десантно-штурмовых кораблей.

Эскадре Барвинского удалось найти брешь в боевых порядках имперцев, слишком занятых подготовкой к наступлению, и в тот момент, когда Ютива III и прилегающие системы подверглись первому массированному удару, она прибыла к НТ-098-ХХ-MCI и с ходу атаковала вражескую флотилию. Первыми, под прикрытием истребителей, пошли тральщики, которые после ликвидации периферийных минных полей не обнаружили второго минного эшелона и вынуждены были вернуться из-за начавшегося ракетного обстрела.

Получив данные, собранные авангардными подразделениями истребителей, Барвинский удостоверился, что вражеские корабли расположены более чем выгодно для нанесения сокрушительного удара по ним. Между флотилией тяжелых транспортников и десантно-штурмовых кораблей и их прикрытием было добрых двадцать пять световых минут. Ударная эскадра вклинилась между ними, не давая тем самым им соединиться. Для отражения сил прикрытия Барвинский выделил крейсеры "Фелтинген" и "Гоплит", авианесущий крейсер "Победа", фрегаты "Хемм", "Родос" и "Пелор" и эскадрилью штурмовиков из десяти кораблей. На истребление флотилии были выделены остальные двадцать два штурмовика бригады и авианесущий крейсер "Центурион". "Юнис" и дивизион эсминцев с тральщиками остались в резерве.

Однако то, что поначалу складывалось как вполне удачный рейд, обернулось неминуемой катастрофой. Когда штурмовики и "Центурион" подошли к флотилии на дистанцию ракетного пуска, стало очевидным, что разведка флота была введена в заблуждение и никаких транспортов и ДШК в системе не было. Имперцы затеяли очень сложную и трудоемкую дезинформационную игру. На каждую боевую единицу были установлены специальные имитаторы, изменяющие характеры шумов и преобразующие их в соответствии с имитируемым кораблем. Помимо имитаторов была установлены и сложнейшие модули, экранирующие характерные для боевых звездолетов излучения и маскирующие истинные параметры кораблей, одновременно выдавая совсем иные. В радиообменах между кораблями и по СС-частотам строго соблюдались все ложные позывные. Тщательно спланированная ловушка дала свои плоды, в нее угодила крупная дичь – целая ударная эскадра. Имперские стратеги достигли цели дезинформационной игры: из ютивийского оборонительного рубежа была выманена часть опетских сил и втянута под удар значительно превосходящих сил имперского флота.

В душе у контр-адмирала Барвинского все обмерло. Холоднокровный и расчетливый он ощутил неприсущее ему волнение. Понадобилось несколько долгих секунд, чтобы он справился с возникшим волнением и начал отдавать четкие приказы, дабы попытаться спасти корабли и жизни своих людей. Он припомнил, с какой относительной легкостью эскадре удалось проникнуть во вражеский тыл и достигнуть намеченной системы, вероятно, более опытного флагмана это насторожило бы.

Ринувшиеся в атаку штурмовики и "Центурион" вместо транспортов встретили авианосец, линкор и одиннадцать крейсеров, вместо ДШК – восемьдесят штурмовиков, две сотни истребителей, постановщиков помех и десять эсминцев.

Эскадра Барвинского оказалась между молотом и наковальней, зажатая между ними, она была практически обречена.

Опетские штурмовики класса "Барракуда-IV" – экспортное обозначение 'Соколов-10', производимых в Русской Империи, несколько уступали в тактических характеристиках имперским КК-1М и "Гладиаторам-Х". Не сильно уступали, но все же. Дружественная империя не спешила поставлять новейшие образцы, предпочитая помогать снимаемыми с вооружения устаревшими кораблями.

Получив приказ от Барвинского, опетцы стали организованно отходить, сдерживая многократно превосходящего врага и неся потери. Авианесущий "Центурион" отбил атаку истребителей, уничтожив два из них, и повернул на обратный курс. Так и не успев соединиться с эскадрой, в отчаянном получасовом бою он потерял все свои истребители, затем подвергся комбинированной атаке штурмовиков и истребителей имперцев. Два имперских штурмовика погибли от его "Шив", еще один вместе с тремя истребителями были уничтожены кинжальным огнем аннигиляторных орудий крейсера. "Орнеры" "Центуриона" беспрерывно перехватывали ракетные залпы. Оставшись без прикрытия, крейсер не мог должным образом противостоять десяткам шустрых малоразмерных врагов и пущенная одним из "Гладиаторов-Х" трехсотшестидесятикилотонная "Хел" превратила корму в облако раскаленных газов. В догон к "Хел", шедшие за ведущим штурмовики отстрелялись "Саргамаками", поразившими со стороны ослепшей задней полусферы крейсера его центральные отсеки. Подрывы боеголовок первых "Саргамаков" были погашены защитными полями, однако мощности антиядерных генераторов не хватило на все ракеты. Вторая волна испарила центральные отсеки, а аннигиляторы имперских истребителей с легкостью разнесли все то, что осталось от корабля.

Основная часть опетской эскадры также спешно повернула на обратный курс, но вынуждена была вступить в бой с сошедшимися вплотную нишитурскими кораблями. Эскадрилья опетских штурмовиков атаковала вражеские фрегаты, сосредоточив огонь на головном. Сумев его уничтожить и нанеся повреждения еще двум, эскадрилья пошла на второй заход. Закреплению успеха помешали выпущенные фрегатами истребительные группы. Расстреляв весь боезапас, из атаки вернулись всего три "Барракуды", присоединившиеся к тральщикам. Остальные эскадрильи штурмовой бригады без особой пользы сгорели вместе с "Центурионом".

Крейсеру "Гоплит" удалось сойтись в дуэли с имперским крейсером того же типа. Маневрируя, они обменялись несколькими ракетными залпами, затем сошлись на ближней дистанции. Огонь открыли аннигиляторные и зенитные плутонги. Частые залпы орудийных башен и зенитных скорострелок привели к взаимным тяжелым повреждениям. Имперцу удалось отойти под прикрытие своих кораблей, его теперь ждал долгий ремонт. Израненного "Гоплита" расстреляли ракетами подошедшие крейсеры имперцев.

Крейсер "Фелтинген" в это время был связан боем с более скоростными противниками и выручить "Гоплита" не мог. Он уничтожил безрассудно атаковавший его корвет и повредил эсминец. Опетские фрегаты контратаковали авианесущий имперский крейсер, шедший в окружении пары эсминцев. Им удалось повредить двигатели крейсера, уничтожить эсминец и несколько истребителей. Из контратаки не вернулся "Родос". Фрегат "Хемм" был частично выведен из строя и требовал капитального ремонта. Из пятнадцати истребителей, которые несли фрегаты, осталось девять.

С тревогой и фатализмом наблюдал Барвинский на центральном экране штабного вычислителя флагмана, как остатки его эскадры соединяются с "Юнис" и эсминцами резерва. Следом шла вражеская лавина.

Кто бы ни посмотрел в эту минуту на него, то нашел бы контр-адмирала абсолютно спокойным. На самом деле он был близок к прострации, но лишь силой воли сумел удержать себя в руках. Когда он отдал свой следующий приказ, то уже полностью смирился с выпавшей ему участью, предпочев неравный бой позорному и гибельному бегству. "Юнис", "Фелтинген", эскадренные миноносцы и фрегат "Пелор" встали на пути имперцев.

Тральщикам, оставшимся без боезапаса штурмовикам и поврежденному фрегату "Хемм" было приказано немедленно возвращаться на базу.

Первая волна состояла из истребителей. Понеся напрасные потери от плотной зенитной завесы, они отступили. Следом по опетцам ударили основные силы: линкор, одиннадцать крейсеров и десяток эсминцев, на флангах боевых порядков шли штурмовики.

Имперский линкор за несколько минут разделался с "Победой", так и не успевшей соединиться со своими. Его "Ктулу" и "Саргамаки" повредили корму и вывели из строя половину батарей. Авианесущий крейсер был обречен. Нагнав "Победу", линкор дал всего один залп аннигиляторами главного калибра. Надежная, при других обстоятельствах, отражающая броня крейсера против такого залпа оказалась бессильна. Оставшиеся без "дома" истребители выбрали себе целью один из крейсеров врага и погибли, нанеся ему некоторые увечья. Фрегат "Пелор" был атакован имперскими штурмовиками, снайперски засадившими в него сразу шесть "Саргамаков". С небольшими интервалами все шесть ракет ударили в один и тот же сегмент правого борта фрегата. Корпус "Пелора" вздрогнул от череды взрывов и раскололся на фрагменты. Выжившим счастливчикам было суждено стать военнопленными. Эсминец "Палач" был в считанные минуты уничтожен имперским крейсером, остальные эсминцы 60-го дивизиона вступили в неравный бой со своими собратьями. Благодаря высокой выучке экипажа, крейсер "Фелтинген" размолотил четыре левобортовых плутонга вражеского крейсера и повредил три ракетных порта, одновременно снеся часть башенок сенсоров и внешних сегментов гравизахватов. Однако тут же угодил под губительный огонь главного калибра линкора. Тем не менее "Фелтинген" смог повредить несколько отсеков колосса, которым и был разнесен на атомы.

Тяжелый крейсер "Юнис" уничтожил четырех из атаковавших его штурмовиков и разнес эсминец, тем самым он пробился к оставшимся опетским эскадренным миноносцам.

"Защитник" сошелся один на один с имперским эсминцем, весь его корпус содрогался от залпов "Саргамаков", "Ктулу" и "Шив", "Орнеры" обоих кораблей едва успевали уничтожать пущенные ракеты, разрывы ядерных боеголовок происходили все ближе к кораблям. Вскоре "Шивы" и "Саргамаки" начали настигать корабли, от гибели которых спасали автономные антиядерные генераторы. Наконец, оператор "Ктулу" "Защитника" сумел всадить свою ракету в имперский корабль. Кумулятивная ядерная струя прошибного заряда "Ктулу" прожгла броню и преодолела защитное поле антиядерного генератора отсека, который уже был не в состоянии погасить ее из-за пиковых перенагрузок. Основной стокилотонный заряд "Ктулу" разломал корпус врага надвое. Только автономные системы антиядерной защиты не позволили звездолету исчезнуть во взрыве. В это же время вражеский "Саргамак" разорвался настолько близко от "Защитника", что ударной волной раскаленных газов ему оторвало часть носа и смяло несколько отсеков вместе с центральной рубкой управления.

Находившегося на своем посту Масканина бросило на переборку и только бронескафандр спас его от смертельных внутренних повреждений. Придя в себя через несколько секунд, он ощутил боль во всем теле и вкус крови во рту. Зрение медленно восстанавливалось. Оглядев печальную картину ЗКП, он с трудом встал. Вокруг – искореженная аппаратура, изувеченные тела и погнутые либо вообще смятые листы переборок и переломанные вырванные балки. Вдобавок в ЗКП началось задымление. Прихрамывая на правую ногу, но не чувствуя боли, Масканин осмотрел несколько заваленных, но неповрежденных на вид тел. Неповрежденным они были только внешне. Масканин нашел еще дышащего и бессознательного матроса, которому перебило обе ноги. Ножные сегменты бронескафандра произвели ампутацию и остановили кровотечение. Масканин взвалил раненого на себя и добрался до резервного поста управления ЗКП, который, к счастью, пострадал в незначительной степени.

Заняв кресло пилота, он активизировал проверку всех систем и принялся "прозванивать" посты всех боевых частей и служб. Но сперва по каналу общей связи обратился к экипажу:

– Говорит второй пилот и помощник астронавигатора Масканин. Командир корабля и остальные старшие офицеры убиты, принимаю командование на себя. Всем постам подтвердить прием и доложить о боеготовности.

Тот час же на него обрушились доклады о состоянии "Защитника", командиры боевых частей, начальники служб и команд – офицеры равные с ним в званием безоговорочно доверили ему командование, ведь он остался единственным, кто мог сейчас пилотировать и ориентироваться среди звезд. Да и перенятый у империи устав предписывал подобное.

Масканин ненадолго отвлекся. Следовало проверить показания биодатчиков бронескафандра раненого матроса. Тот был все еще без сознания, но состояние не критическое. Масканин вскрыл одну из его седалищных пластин и сделал инъекцию обезболивающего и снотворного из поясной миниаптечки бронескафандра. Одновременно суммировал полученные сообщения: ракетные и артиллерийские батареи в боеготовности, БЧ слежения осталась "зрячей", двигатели, механизмы и энергетические установки эсминца работают штатно, внешняя связь восстановлена, не отвечают на запросы кормовые отсеки 39 и 42, противорадиационная защита работает также в штатно-боевом режиме. В общем, "Защитник" к драке готов.

За несколько секунд Масканин изучил окружающую обстановку. Мониторы показывали эсминец "Трохен", ведущий дуэль с поврежденным имперским крейсером. На него надвигались еще пять крейсеров, гибель "Трохена" лишь дело времени. "Пегас" на полном ходу несся на базу, отстреливаясь от наседающих ему на "хвост" штурмовиков. Флагманский "Юнис" вывел из строя крейсер, но сам получил повреждения. Самым ближайшим вражеским кораблем к "Защитнику" был идущий прямо на него еще один крейсер и шесть присоединившихся к нему штурмовиков. Через минуту они оставили крейсер позади себя. Впрочем, если попытаться убраться отсюда прямо сейчас, крейсеру не угнаться за быстроходным "Защитником" – благоприятствовала дистанция между ними. Оставалась шестерка штурмовиков.

Искушение поддаться примеру "Пегаса" было велико, однако Масканин связался со БЧ связи:

– Дайте канал с "Юнис".

Через несколько секунд лейтенант-связист сообщил:

– Связь заблокирована, командир. Пробуем резервные частоты.

– Связь нужна немедленно, – спокойно произнес Масканин. – Делайте, что хотите, лейтенант, но чтобы "Юнис" нас услышал.

– Есть, командир.

Масканину резануло слух это "есть, командир", слишком необычно было для него очутиться в роли командира корабля. Отдавал приказы он и раньше, но теперь приходилось брать единоличную ответственность за судьбу экипажа на себя и, похоже, эта ноша не из легких.

Время неумолимо бежало, каждая новая секунда нещадно уменьшала возможность спастись, на что втайне даже от себя самого надеялся Масканин. Наконец лейтенант-связист сообщил, что связь с "Юнис" восстановлена, имперское экранирование удалось деблокировать.

Масканин связался с начальником штаба Барвинского и доложил о состоянии "Защитника" и о готовности продолжать бой. Неожиданно начштаба эскадры отодвинулся в сторону, на видеоэкране возник сам контр-адмирал. Недавно молодое лицо его было похоже теперь на лицо старика, оно все как-то посерело, прорезалось глубокими морщинами, да и сам Барвинский заметно ссутулился. Охрипшим, но оставшимся властным голосом он приказал:

– Уходите немедленно. Ваша геройская смерть не даст ровным счетом ничего и не принесет пользы Опету. Вы слышите меня, старший лейтенант?

Масканин хотел ответить: "Так точно", но к горлу подступил комок и вместо этого он лишь кивнул.

– Вот и хорошо, – сказал командир эскадры. – Спасайте корабль и себя. Есть много способов погибнуть с гораздо большей пользой, – Барвинский изучающе посмотрел Масканину в глаза и добавил: – С Богом! Конец связи.

Экран потух.

Масканин заложил данные по курсу в навигационный вычислитель, довел форсаж до предела и глянул на панораму внешней обстановки. Через несколько минут штурмовики выйдут на дистанцию открытия огня.

– Бэ-че два, – вызвал он.

– Старший лейтенант Ценвер, – отозвался командир-артиллерист.

– Выпустите "Орнеры". Пусть идут в гравитационном захвате.

– Есть, командир.

– И приготовьте "Шивы", ничего более солидного тратить не будем.

– Есть, командир.

Медленно, но верно штурмовики взяли "Защитник" в полуохват и выпустили "Шивы" и "Саргамаки". Ожидавшие ракеты-перехватчики уничтожили их на безопасном расстоянии.

Масканин произвел расчет по соотношению скоростей, ввел поправки в вычислитель и повел эсминец противоракетными зигзагами. Штурмовики тем временем дали второй залп. Масканин резко бросил корабль в сторону от идущих на него пяти "Ктулу" и нескольких "Шив". Хотя по маневренности эсминец никак не мог тягаться с намного более легким и подвижным "Гладиатором-Х", но все же в его силах было выполнить некоторые нехитрые фокусы, затрудняющие охоту идущим по пятам ракетам. Отклонение от курса было тут же засечено вычислителями боеголовок, была произведена коррекция курса ракет. Все это отняло несколько драгоценных секунд, подаренных "Орнерам". И те успешно ликвидировали нависшую опасность. В ответ по одному из штурмовиков дали залп кормовые установки "Шив". Полдюжины ракет устремились к имперскому кораблику. Несшийся навстречу "Шивам" штурмовик практически не имел зенитной артиллерии и просто не мог выставить равное количество противоракет. Выпустив все оставшиеся "Орнеры" и совершив отчаянный маневр ухода, штурмовик не смог спастись от россыпи "Шив". Сразу три боеголовки превратили его в миниатюрную короткоживущую звезду.

Через несколько минут преследователи вышли на ближнюю дистанцию огня и начали лупить по "Защитнику" носовыми аннигиляторными пушками. Им ответили кормовые орудия эсминца. Артиллерийская дуэль продолжалась всего несколько десятков секунд. Броня эскадренного миноносца выдержала скользящие попадания, а вот для имперцев дуэль оказалась фатальна, один штурмовик был уничтожен прямым попаданием атомного деструктора, еще два лишились части обшивки и нескольких отсеков. Оставшаяся пара прекратила преследование, переключилась на спасение гибнущих экипажей. "Защитник" на крайних пределах мощности двигателей несся домой – на базу Ютива III.

Когда стало совершенно понятным, что любое возможное преследование безнадежно отстало, Масканин, наконец, позволил себе расслабиться и немного отдохнуть. Вскоре нервное напряжение понемногу стало спадать и он поудобнее развалился в пилотском кресле. Накатила боль. Сильно заныла лодыжка правой ноги, одновременно появилось легкое головокружение. Масканин грязно выругался. Словно чужая, его рука дотянулась до пульта внутренней связи.

– Вахтенный бэ-че пять главстаршина Фрол, – доложил возникший на видеоэкране техник.

– Где сейчас ремонтные команды?

– Первая команда в кормовых отсеках. Вторая пробивается к вам, командир.

– Потери? Повреждения?

– Сорок второй отсек разгерметизирован, шестнадцать человек мертвы. Тридцать девятый недавно вскрыт, всего один убитый и семнадцать ранено.

– Поторопите вторую команду… И пусть прихватят с собой медицинского робота.

– Есть… Вы ранены, командир?

– Не думаю, скорее просто легкое сотрясение и вывих. Со мной раненный матрос, ему требуется серьезная помощь.

– Во второй команде есть медики… и робот… – старшина запнулся от мысли, что новый командир может выбыть из строя. – Скоро вам окажут помощь…

Масканин кивнул и переключил канал на службу слежения.

– Слушаю, командир, – произнес ответивший на вызов командир БЧ-7 лейтенант Кипелин.

– Передняя полусфера практически слепа, лейтенант. Можно ли это исправить?

– Носовые сенсоры уничтожены. Также повреждена одна из башен дальнего обнаружения. В настоящее время мы пытаемся компенсировать их за счет ремонта вышедших из строя сенсоров и задействования резервных модулей.

– Как много на это уйдет времени?

– Примерно около суток, командир…

– Хорошо, попытайтесь обнаружить "Пегас", лейтенант, если он не погиб.

– Вас понял, командир, мы немедленно займемся этим.

– Конец связи.

Он немного скривился от новой волны боли и вызвал пост минной боевой части. На экране появилось озабоченное лицо Морозова.

– Слушаю, командир.

– "Защитник" ведь дооборудован тралами?

– Дооборудован, но пользы от них практически никакой. Другое дело обычный тральщик или призрак.

– Знаю. Но я могу хоть немного на них рассчитывать?

– При условии, что нам попадутся одиночные мины, командир. Разрешите вопрос?

– Разрешаю, – Масканин почувствовал неловкость оттого, что его сосед по каюте и единственный друг на "Защитнике" обращается к нему, как к начальству. Но тут ничего не попишешь, по уставу флота теперь он исполняющий обязанности командира корабля и другие офицеры должны обращаться к нему соответственно.

– Думаете, нам придется проходить через минное поле?

– Надеюсь, что нет. По крайней мере, попытаюсь избежать этого, но случиться может все, что угодно.

– Вас понял… Я начну готовить тралы к работе.

– Угу, давай…

Масканин снова переключился, теперь он вызвал инженерно-эксплуатационную БЧ и выслушал доклад о состоянии двигателей. Сообщение не радовало – второй двигатель правого борта находился в критическом состоянии. Потом Масканин связался с БЧ вооружения, желая поговорить с ее командиром. Но того на посту не оказалось, вызов принял вахтенный старшина.

– Где старший лейтенант Ценвер?

– В отсеках правобортовой батареи "Ктулу", командир. Устанавливает масштабы аварии.

– Что за авария, старшина?

– Вышла из строя система перезаряжания и доставки ракет. Это не боевое повреждение. Похоже, выработался ресурс.

– Это возможно исправить?

– Никак нет. Только в заводских условиях.

Масканин задумался, ему удалось сохранить внешнее спокойствие под пристальным взглядом старшины. Не хватало еще, чтоб подчиненные видели его тревогу.

– Как остальные установки?

– Полностью боеспособны, командир.

– Сколько в наличии ракет?

Старшина глянул куда-то в сторону и через пару секунд ответил:

– «Ктулу» и «Саргамаков» до тридцати штук, хотя четыре «Ктулу» заблокированы. Их сейчас пытаются перетащить на левый борт. «Орнеров» – двадцать, «Шив» – восемнадцать.

– Принято. Артиллерийские батареи?

– Все плутонги боеспособны.

– Принято. Конец связи.

Масканин откинулся в кресло и предался невеселым мыслям. А мысли были весьма просты: сплошь связанные с проклятиями в сторону аварии батареи "Ктулу" и матами, что так мало осталось "Орнеров". Через несколько минут в резервную рубку ЗКП вошли несколько матросов из состава ремонтной команды, следом за ними вкатил гусеничный медробот. Затем зашли старшина и матрос медслужбы. Медробот обследовал раненого, произвел какие-то манипуляции с бронескафандром, после чего покалеченного матроса поместили на носилки и унесли. Масканин получил порцию уколов, сегменты бронескафандра правой ноги ниже колена пришлось снять, чтобы робот обследовал "просветкой" травму. Медики вправили вывих.

Когда Масканин вновь остался в одиночестве, решил немного вздремнуть. Покинуть РРУ он не мог, ведь некому было его заменить. Придется спать прямо в кресле. Спустя секунду он погрузился в счастливое ничто.

Из сна его вырвал сигнал вызова. Резко прокинувшись, Масканин глянул на хронометр, проспал он всего чуть больше четырех часов. Что ж, бывали времена, когда и этого было чертовски много.

– Командир, это лейтенант Кипелин. Обнаружен "Пегас".

– Так скоро? Вы обещали сутки на ремонт, – с поддевкой ответил Масканин.

– Так точно. Обещал. Просто удалось предельно сократить сроки.

– Где сейчас "Пегас"?

– Два и шесть световых часа. Курс – триста сорок. Идет по направлению систем НТ-091-ХХ-VI, НТ-085-VI-XVII, HT-083-VI-XCII.

– Дайте конкретное направление.

– Более точно установить невозможно.

– Связь с ним есть?

– Никак нет. Он соблюдает режим абсолютного молчания.

– Хорошо, – произнес Масканин и добавил про себя, что хорошего тут мало, если есть вообще. – Обстановка вокруг?

– Замечены размытые силуэты в количестве до шестнадцати единиц. Принадлежность установить невозможно, скорее всего это имперцы, ведь мы на их территории. Идут параллельным курсом. Расстояние – семнадцать светочасов.

– Что еще?

– Это все, командир.

– Ладно, конец связи.

Масканин протер глаза и ввел в автопилот новый курс – по кильватерной "Пегаса". Теперь оставалось выждать, пока "Защитник", идущий с десятипроцентным превышением скорости относительно "Пегаса", сблизился с ним до дистанции "визуального" контакта. Или пока идущий впереди эсминец "Пегас" не подаст признаков обнаружения "хвоста". Возможно, его сенсоры повреждены, а обнаруживать себя передачами по СС-связи в тылу противника Масканин не имел права.

***

Начальник Управления контрразведки Владивостокского театра генерал-майор Варченко без всякого аппетита машинально поглощал принесенную адъютантом тарелку горячего супа. Он даже не мог сказать, завтракает или обедает, скорее и то, и другое сразу. Мыслями генерал был далеко. Ему хотелось действовать, добиваться результатов непосредственно, но приходилось лишь ждать и отдавать распоряжения и приказы.

Генерал был правшой, но есть приходилось левой рукой, ведь на правой не хватало трех пальцев. Рука все еще ныла, не смотря на обезболивающие инъекции. Пальцев Варченко лишился четыре цикла назад, когда пришло донесение, что близь городка Вятигорска – под самым носом Управления, по ориентировке выявлена группа из трех имперских диверсантов. Силами военной полиции их задержать не удалось. Диверсанты убили двух полицейских и скрылись. Сообщалось, что одеты они были в полевые мундиры и имели высококлассные фиктивные документы и командировочные на майора, капитана и сержанта 102-го полка мобильной пехоты. Как назло, почти весь оперативный состав Управления был задействован в других операциях. Для активного поиска и засад удалось сформировать только четыре малочисленные группы, в которых две трети розыскников были стажерами. Одну из групп Варченко пришлось возглавить лично. Два цикла без сна и отдыха дали положительный результат. Именно группа генерала обнаружила диверсантов, которые уже орудовали под другими документами, забранными у убитых офицеров 6-го флота. Диверсанты были задержаны. Но к сожалению, не все прошло гладко, подкачали стажеры. Один из вражеских агентов, известный под многими именами, успел подорвать себя гранатой, был тяжело ранен один из стажеров, а сам генерал остался без пальцев. Теперь с диверсами ведется работа по полной программе.

Генералу советовали хотя бы на неделю лечь в госпиталь, чтобы регенерировать пальцы. Он и сам понимал, что тянуть не желательно. Но разворачивающиеся события не позволяли бросить работу даже на несколько циклов. Позавчера пришло донесение от начальника отдела контрразведки базы 7-го флота в системе НТ-050-С-XXVI капитана 3-го ранга Поповского, которое произвело эффект разорвавшейся бомбы. Поповский сообщал, что три цикла назад в штаб эскадрильи разведчиков, отведенной в резерв на отдых и пополнение, прибыла группа, состоявшая из пятнадцати офицеров, старшин и матросов, с назначением в штат эскадрильи. Их документы имели все положенные метки защиты и не вызвали подозрений. Группа являлась уже практически сформированным экипажем, а на днях на базе ожидали прибытия новеньких разведчиков М-19Р. Прибывшие были поставлены на довольствие и размещены в казармах. В начале следующего цикла в одном из пакгаузов были обнаружены семнадцать трупов. При опознании установлено, что они принадлежали экипажу разведчика М-17 с бортовым номером 39, который за три часа до этого вылетел на пробный полет после продолжительного ремонта. Среди убитых отсутствовало тело командира корабля лейтенанта Горвега. В ходе проверки выяснилось, что в расположении базы отсутствует группа недавно прибывших во главе с капитан-лейтенантом Берштигоном. Принятые командиром базы меры по перехвату М-17 к успеху не привели. Угнанный разведчик благополучно миновал патрули и взял курс на НТ-066-ХС-XMVI. Экспертиза стереозаписей переговоров патрульных кораблей и М-17 установила, что управляющий звездолетом лейтенант Горвег находился под воздействием препаратов подавляющих волю.