Текст книги "Меч Чести"
Автор книги: Александер Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Но Джаго услышал, и, несмотря на всю свою суровость, был впечатлен; а для него это было нечто.
Затем он поджег фитили.
9. Слишком поздно для сожалений
Адам Болито наблюдал, как последнюю шлюпку поднимали на борт, а затем опускали на ярус, где боцманская команда была готова их закрепить. Даже баржа уцелела и была отбуксирована вместе с остальными судном «Алфристон» Боррадейла.
Лейтенант Дайер едва скрывал своё волнение и радость. Возможно, как и коммодор, он ожидал, что миссия провалится, и все они будут убиты или взяты в плен противником.
Он вцепился в поручень квартердека и вдруг понял, насколько он истощен и устал.
Скоро стемнеет. Но последние лучи солнца всё ещё цеплялись за горизонт и касались рогов шлема на носовой фигуре, словно не желая уходить.
Он вспомнил момент, когда взорвался погреб батареи, когда огромные камни и куски каменной кладки пробивались сквозь деревья, а некоторые из них упали в опасной близости от лодок, плывущих к Алфристону, и вспомнил удовлетворение Дейтона от выполненной миссии, смягченное лишь гневным неверием в то, что Адам должен был лично отправиться с десантной группой.
Адам сказал: «Когда вы приказываете людям на берегу выполнить задачу, которую обычно выполняют военные, вы не можете просто бросить их на произвол судьбы. На палубе, корабль против корабля, это другое дело. Но на неизвестной и враждебной территории
Дейтон прервал его: «И я полагаю, вы не смогли заставить себя отказаться от возможности прославиться еще больше?»
В конце концов он сдержал сарказм. «Я отправлю полный отчёт адмиралу, а затем их светлостям. Батарея уничтожена, путь для атакующей эскадры открыт, да и приз в придачу… бригантина должна выйти по хорошей цене. Надеюсь, вы объяснили Мэту Боррадейлу, как распределяются призовые деньги?»
«Я полагаю, он хорошо о них осведомлен, сэр».
О потерях он рассказал Дейтону, что один из раненых вряд ли переживёт ампутацию. Будучи храбрым человеком, он ни разу не пожаловался во время мучительного перехода с катера на бриг, а затем на «Валькирию». Но когда он узнал, что его несут к хирургу, он умолял и рыдал, как ребёнок.
Дейтон сказал: «Ничего не поделаешь». Возможно, он имел в виду поломку на камбузе.
Адам наблюдал, как бриг «Алфристон», наклоняясь к освежающему ветру, меняет галс и уходит на юго-запад. Донесения адмиралу. Он пытался сдержать свою злость. Чтобы участие Дейтона в атаке не осталось незамеченным… Он сам считал, что «Алфристон» должен остаться в компании, по крайней мере, до тех пор, пока они снова не встретятся со своими фрегатами.
Дейтон презрительно высмеял его предложение: «Где же теперь ваш боевой пыл, капитан? Мне приказано прикрывать фланги эскадры. Так я и сделаю».
Адам обернулся, когда на палубе появился один из лопоухих мальчишек хирурга, затем подошёл к подветренному борту и выбросил за борт окровавленный свёрток. Мужская нога. Он подумал о погибших, оставшихся у батареи, разорванных на куски взрывами. Наверняка лучше того, что он только что видел.
Он провёл пальцами по волосам, чувствуя соль и песок, вспоминая раненого американского офицера с миниатюрой его девушки… Не задумываясь, он коснулся шрама на боку, где хирург «Юнити» искал осколки. Возможно, когда-нибудь американец расскажет ей.
Он услышал голоса под полуютом и увидел помощника стрелка, Джаго, с несколькими своими товарищами по каюте. Он нес рубашку, которую только что выстирал после происшествия на берегу, и даже в угасающем свете Адам видел синевато-багровые шрамы от кошки на его мускулистой спине. Несправедливо высеченный предыдущим капитаном «Валькирии», он унесет эти шрамы с собой в могилу, как любой преступник. Именно Джон Уркхарт, тогдашний первый лейтенант «Валькирии», подал протест капитану и заступился за Джаго, но безуспешно; было очевидно, что Уркхарт был обречен на забвение из-за своего вмешательства. Пока Кин не дал ему командовать «Жнецом», еще одним кораблем, разорванным на части жестокостью капитана-садиста.
Он принял решение и поманил помощника стрелка. Джаго легко взбежал по трапу на шканцы и стал ждать. «Сэр?»
Адам заметил, как его взгляд скользнул по рваным штанам и мятой рубашке капитана; сам он не нашел времени переодеться в более чистую одежду.
Он сказал: «Я не забуду, что ты сделал. И я хотел спросить тебя кое о чём». Он почти почувствовал, как напряглась защита Джаго, но продолжил: «Я потерял своего старого рулевого».
Джаго кивнул. «Мы знаем, сэр. Они его разозлили».
«Вы бы рассмотрели возможность занять его место?»
Джаго уставился на него. «Ваш рулевой, сэр?» Он взглянул вверх, и один из верхних матросов крикнул что-то рукам, работавшим наверху.
«После этого меня уволят, сэр. Я выполнил свой долг, хотя некоторые могут сказать иначе». Он покачал головой. «Я помощник артиллериста. Мне хватит, сэр». Он посмотрел на него всё тем же задумчивым взглядом. «Но вы очень любезны, что спросили».
Адам отпустил его и смотрел, как тот возвращается к друзьям и натягивает на голову влажную рубашку, скрывая ужасные шрамы. Неудивительно, что он так уважал Уркхарта. Он улыбнулся. Пусть и не как капитан.
Дайер пробормотал: «Коммодор, сэр».
Дейтон перешел на наветренную сторону и посмотрел на мужчин, работающих над ярусами лодок.
Море и ветер умеренные, капитан. Думаю, мы ляжем сегодня ночью в дрейф и присоединимся к эскадре завтра». И, резко обращаясь к штурману, спросил: «В какое время, по вашему мнению, мистер Ричи, если всё будет в порядке?»
Ричи посмотрел на него с некоторой настороженностью. «Во время собачьих дежурств нам следует связаться с Уайлдфайром, сэр».
Так сделайте же это, мистер Ричи. – Он усмехнулся. – Мы сделали то, что намеревались сделать, а?
Адам заметил, что некоторые из них смотрят с той же осторожностью. Это расслабленное, почти весёлое настроение было для них чем-то новым.
Он сказал: «Я не думаю, что нам следует лгать, сэр». Он понизил голос, но увидел, как Ричи согласно кивнул.
Дейтон сказал: «Вы не согласны, капитан, не так ли?»
«Мой долг дать вам совет, сэр».
«Вам не пристало, сэр, критиковать меня в присутствии всей команды!» Веселость исчезла.
«Противник запросит подкрепление, сэр. Это будет их первая реакция».
«А это моё, капитан. Мы будем дрейфовать до утренней вахты. Запишите это в судовой журнал». Он снова свирепо ухмыльнулся. «Сейчас!»
Он отошел, и через несколько мгновений в потолочном люке каюты появился слабый свет.
Адам обернулся и увидел лейтенанта Монтейта, ожидающего его. «Да?»
Раненый, Симпсон. Он умер, сэр.
Рукав его был в крови, и Адам догадался, что остался с этим несчастным Симпсоном до конца. Он видел это так ясно, словно сам был там: Монтейт, и моряк, которого он не мог вспомнить, если бы не его мужественное молчание, и хирург, лицо которого было красным, как пролитая им кровь. И он подумал о равнодушии Дейтона. О его высокомерии.
Джаго был прав. Оставь это, пока можешь. Уходи от этого, пока ещё есть конечности, сотри это из своей памяти.
Возможно, он слишком устал, чтобы думать. Удачи не существует, ни хорошей, ни плохой. Неужели это действительно я? Всегда оставалась вероятность, что Дейтон прав; до этого назначения он был опытным и старшим капитаном.
Он коснулся руки Монтейта и сказал: «Пообедай со мной сегодня вечером, Говард». Он заметил удивление лейтенанта. «Мы выпьем за проклятие и утопим наши печали… Боюсь, завтра у нас будет много дел».
Монтейт сказал: «Мне бы ничего лучшего и не хотелось, сэр. Но у меня вахта посередине».
Ему следовало бы знать. «Тогда отдыхай, пока можешь». Он спустился в свою каюту, как раз когда часовой морской пехотинец сменился у каюты коммодора.
Джон Уитмарш ждал его, и стол был тщательно накрыт.
Адам покачал головой. «Я обнаружил, что не могу есть. Коньяка, пожалуйста».
Затем он сел и выдвинул ящик. Хорошо, что Монтейт отклонил приглашение, подумал он.
Коньяк обжег ему горло, но, похоже, успокоил его.
Он взял ручку и начал писать. Дорогая Кэтрин… Когда Уитмарш снова вошёл в каюту, он вынул ручку из протянутой руки Адама и посмотрел на пустой лист бумаги. Дорогая Кэтрин. Капитан даже это сделал для него – научил читать. Как и многое другое. Почти робко он протянул руку и коснулся яркого эполета на плече; Адам, крепко спящий, не проснулся.
Капитан вернулся. Это было всё, что имело значение. Завтрашний день мог подождать.
Когда матросы вышли на палубу на утреннюю вахту, их капитан уже находился на своем обычном месте на наветренной стороне квартердека.
Адам наблюдал за привычными приготовлениями: гамаки укладывали в сетки, младшие офицеры проверяли свои списки и ждали доклада перед своими лейтенантами. Он спал всего несколько часов, но обильный кофе и переодевание в чистую одежду сыграли решающую роль. Он коснулся подбородка. И побрился. Он подумал о Болито и о восстанавливающей силе бритья, которое всегда делал его верный Олдей. Невозможно было представить, что они расстанутся. Но это случится… Старый мистер Олдей. Молодому Уитмаршу лучше не позволять себе слышать такие описания, подумал он. Уитмарш в последнее время был очень тихим, почти замкнутым, выполняя свои обязанности. Ещё одна разлука; но это будет к лучшему. Его тётя с радостью позаботится о мальчике, пока он учится в местной школе. На военном корабле можно многому научиться, но если Уитмарша приглашают в мичманы, ему нужно будет подготовиться к встрече с другими «молодыми джентльменами», с которыми он рано или поздно встретится. Как и я. Тогда его тётя Нэнси, ещё одна незнакомка, ставшая частью его семьи, научила его чувствовать себя непринуждённо в мире, которого он никогда не знал. Но именно это беспокоило Уитмарша. Покинуть корабль. Покинуть меня.
Он повернулся, когда Ричи крикнул: «К западу, сэр. Правый галс. Ветер за ночь немного сдал». Ему не нужно было видеть шкентель на топе. Он знал. Он чувствовал его.
Дайер тоже был здесь. «Готов, сэр!»
«Очень хорошо. Руки вверх, марсы!» Он увидел, как одна бровь слегка приподнялась. «Мы побережём брамсели, мистер Дайер, пока не увидим, куда идём!» Это вызвало несколько ухмылок у рулевых и вахтенного помощника капитана. Все опытные моряки понимали, что имел в виду капитан. Не было смысла выставлять все верхние паруса на рассвете, пока не узнаешь, кто ещё рядом. Он положил руки на палубный поручень, всё ещё ледяные после ночи. Через несколько часов всё изменится.
Ему нравилось слышать, как корабль оживает; он почти никогда не отдавал приказ лечь в дрейф, в отличие от некоторых капитанов. Как Дейтон… Корабль должен двигаться. Он вспомнил совет старого моряка: «Равная нагрузка на все части, корпус и рангоут, и он тебя не подведёт».
Валькирия наклонилась под порывами ветра, над ее клювом заблестели брызги, когда тьма ослабила свою хватку.
Он подумал о Дейтоне. Возможно, они оба были виноваты. Не в первый раз ему приходилось служить с человеком, которого он едва мог выносить. Это было слишком обыденно. Теснота переполненного судна не позволяла смягчить личные неприязни.
Они получат новые приказы: либо продолжать патрулирование и тактику остановок и обысков, которая оказалась столь успешной, либо вернуться в Галифакс. Всю прибрежную эскадру необходимо будет пополнить запасами пресной воды и, по возможности, фруктов. Он обдумал это. А если мне предложат другое командование? Из-за Дейтона или потому, что ему нужно было начать всё сначала?
«На запад, сэр. Идите ровно!»
Дайер пересёк палубу. «Распустить вахту, сэр?»
Адам увидел струйку дыма из трубы камбуза раньше обычного, но матросы могли поесть в любое время.
«Очень хорошо». Он посмотрел на солнце. «У тебя хорошее зрение наверху?»
Дайер с облегчением кивнул. «Я сам их выбрал, сэр». Он помедлил, чувствуя, что их всё ещё разделяет преграда. «Вероятно, мы встретимся с врагом, сэр?»
Адам улыбнулся. «Что ж, мы знаем, где большинство наших друзей, мистер Дайер!» Даже самые близкие к этому времени уже были далеко, потому что коммодор настойчиво лгал.
И становилось светлее. Он видел бледные очертания парусов бригантины на фоне вздымающейся воды и думал о сверхъестественном даре Боррадейла добывать информацию с любого судна, которое попадалось ему на глаза… Он услышал всплеск и понял, что это странный слуга Дейтона выплеснул воду за борт. Возможно, он брил своего хозяина.
Он сделал несколько шагов по палубе и обратно. Бесполезно; придётся смириться, быть готовым к большей лёгкости, даже если он никогда не понимал внезапных вспышек гнева Дейтона и его неспособности скрыть их.
Фигуры вокруг него обретали черты лица и цели: один снимал лини, другой сращивал повреждённый фал. Двое мичманов, чьи белые заплаты теперь были очень хорошо видны, делали пометки на своих досках, а помощник капитана наблюдал за ними критическим взглядом.
Возможно, они встретятся с другим курьерским судном. Но писем не будет, если только Кэтрин снова не напишет. Он подумал о том, где сейчас его дядя, в море или выполняет какую-нибудь утомительную работу на берегу. Как они скучают друг по другу. Как они друг другу нужны… И Кин, которая скоро поженится. Он подумал о её письме, о её визите в Зеннор, в церковь русалок. Только она могла бы написать ему об этом.
Женщина, способная очаровать и взволновать любого настоящего мужчину. Она никогда по-настоящему не покидала его мыслей; однажды он даже видел её во сне, когда она пришла к нему не как друг, а как возлюбленная. Из-за этого он стыдился и чувствовал отвращение к себе; это казалось предательством по отношению к ним обоим. Но в безумии сна она не отвергла его.
Он услышал, как кто-то пробормотал: «Еще одна ранняя пташка».
Это был Дейтон, в плаще, с надвинутой на глаза шляпой. Он хмыкнул, когда офицеры прикоснулись к нему шляпами.
Он увидел Адама и заметил: «Этот кофе похож на проклятую трюмную воду».
Адам сказал: «Я распоряжусь, чтобы вам привезли немного своих, сэр. Их привезли из Лондона».
«От леди, без сомнения». Но в его тоне не было язвительности. «Я бы принял это как одолжение». Он огляделся. «У вас пока не всё гладко». И снова это была не жалоба. Возможно, он просто старался.
Адам сказал: «Предосторожность. Знаете, сэр, это когда на их небоскребах уже первые лучи солнца».
Дейтон вдруг спросил: «Контр-адмирал Кин, вы знаете его уже давно?»
«Да, сэр. Мы время от времени служили вместе».
«Потерял жену, насколько я понимаю».
Адам напряженно ждал следующего вопроса.
Но вместо этого Дейтон сказал: «Я слышал, она снова выходит замуж. Великолепная малышка, судя по всему».
«Когда его повысят, она станет для него ценным приобретением». Это всё, на что он был готов пойти.
Дейтон резко сказал: «Повышен, конечно! Вице-адмирал. Теперь его уже не остановить. Если бы не проклятая блокадная служба, я бы оказался в этом удачном положении. А так, после этого
Адам сказал: «Этот вопрос волнует всех». Он вдруг вспомнил о Джаго. Я уже сделал своё дело. Возможно, ему всё-таки повезло.
Дейтон повернулся к нему. «Ты молод. Хорошая репутация, успешен, скажут многие. У тебя всё будет по-другому».
Это была самая близкая из всех их встреч, и, вероятно, никогда не будет такой, и Адам был странно тронут этим.
Дейтон сказал: «Когда мы снова присоединимся к эскадрилье, я, возможно, узнаю больше об этой кампании».
«На палубу!» – голос впередсмотрящего на мачте показался неестественно громким. «Плыви на северо-восток!»
Адам уже стаскивал с себя пальто и бросал его одному из мичманов.
«Я возьму стакан и поднимусь сам. Тогда, может быть, я буду знать лучше».
Дейтон удержал его. «Враг?»
Он знал, как это покажется наблюдателю. Что бы это ни было, оно выходило со стороны солнца. В сгущающейся темноте они пока не увидят «Валькирию». Она была достаточно мала.
Он ответил: «Вряд ли это кто-то из наших, сэр».
Дейтон выглянул за борт. «Они не отнимут нашу добычу, чёрт их побери!»
Адам поспешил к вантам, и все повернулись к нему глазами. Как он мог разрушить хрупкое доверие, которое Дейтон пытался построить между ними?
Он ухватился за вытяжки и начал подниматься.
Как он мог объяснить Дейтону? Дело не в призе. Они пришли за нами!
Каблуки Адама ударились о палубу, когда он завершал спуск с поперечных деревьев, используя бакштаг. Для капитана это было не слишком достойно, но экономило время, и он был немного удивлён, что всё ещё может это сделать; ладони стерло от скольжения, а чистая рубашка была испачкана смолой.
«Я бы хотел взглянуть на карту, сэр».
Лицо Дейтона было полно вопросов, но он был достаточно опытен, чтобы не высказывать их в присутствии наблюдавших за происходящим наблюдателей.
В небольшой штурманской рубке было темно, но он сохранил изображение в памяти так же чётко, как и несколько минут назад. Впередсмотрящий твёрдо указал направление. «Фрегат, сэр. Правый борт!»
В первом, неясном свете он сам увидел другой корабль – идеальную пирамиду из светлой парусины, плывущую по ветру с надутыми парусами. В телескоп он смог разглядеть часть его корпуса. У впередсмотрящего было хорошее зрение, но он не увидел второго корабля – крошечного, возможно, такого же размера, мелькающего на сияющем горизонте.
Дейтон нетерпеливо спросил: «Что это было?»
Адам не отрывал взгляда от карты. «Один, может быть, два фрегата, сэр. Янки, на всех парусах, которые только могут собрать». Он постучал по карте циркуль. «Возможно, из Нью-Йорка или даже из Филадельфии. Сейчас нас не видели, но это ненадолго».
Дейтон уставился на диаграмму. «Что ты думаешь?»
«Два варианта, сэр. Бежать и надеяться встретиться с эскадрой или кораблями адмирала». Он пожалел, что не может чётче разглядеть лицо Дейтона в тени. Была видна только его рука, барабанившая по краю штурманского стола.
Дейтон спросил: «А другой вариант?»
Адам сбросил разделители на карту. «Стой и борись. На этот раз сюрпризов не будет».
Мужчины снова задвигались по палубам; первоначальное возбуждение улеглось.
Но ненадолго: никаких секретов на корабле не было.
«Два фрегата? У нас будет меньше вооружения».
Капитан сказал, что до встречи с нашими кораблями потребуется время, пока не появится собачий дозор. В лучшем случае двенадцать часов, сэр.
Рука снова задвигалась, взволнованная, словно отделенная от своего владельца. Этот Ричи не всё знает, чёрт возьми!
«Он лучший матрос на корабле, сэр».
Он ждал, не испытывая жалости к человеку, который настоял на том, чтобы отпустить «Алфристон», не сообщив остальным фрегатам о своих намерениях. Расширять зону патрулирования и тем самым потерять сигнальный контакт было просто безумием. Всё, что он чувствовал сейчас, – это болезненное отчаяние.
Он сказал: «У нас пустой океан. Подняв все паруса, мы, возможно, избежим погони за кормой и серьёзных повреждений мачт и такелажа. Мы потеряем приз, но мы сделали то, зачем пришли».
Дейтон сердито посмотрел на него: «Ты это сделал, вот что для тебя важно!» Он направился к двери, где яркий солнечный свет, казалось, застал его врасплох.
Он хрипло проговорил: «Я никогда не убегал от врага. И теперь не убегу. Что бы они обо мне сказали?» Он горько рассмеялся. «Некоторые, осмелюсь сказать, нашли бы это приятным!»
Адам посмотрел мимо него на знакомые фигуры возле большого двойного штурвала – двух гардемаринов с их грифельными досками. Мужчины и юноши, подобные им, будут принесены в жертву из-за тщеславия одного офицера.
Он услышал свой собственный вопрос: «Значит, вы будете драться, сэр?» Как будто это был кто-то другой. Незнакомый голос.
Дейтон схватил его за руку и так же быстро отпустил ее, как будто только сейчас осознал, что делает.
«Вы будете сражаться с этим кораблём, капитан Болито. Это приказ! Я иду на корму. Я скоро». Он посмотрел на потолок палубы, и от приглушённого удара воздух содрогнулся.
Один выстрел. Чтобы привлечь самое дальнее судно. «Валькирию» заметили, возможно, даже узнали; она была достаточно известна в этих водах.
Дейтон ушёл. Зачем, подумал он. Помолиться?
Он вышел и снова вышел на квартердек, взяв пальто у мичмана, который держал его, едва взглянув. Он посмотрел на мачтовый шкентель, который завивался и твердел на ветру: реальность, обыденность. Всё остальное было сном, иллюзией.
Он подозвал первого лейтенанта и сказал: «Два янки на северо-востоке». Он знал, что остальные обернулись, чтобы послушать. «Мы продолжим идти тем же галсом, но можете отпустить брамсели, хотя бы для того, чтобы показать им, что мы все сегодня бодрствуем. Затем отправьте остальных на завтрак». Он посмотрел на Ричи. «Запишите в бортовой журнал. Коммодор желает, чтобы об этом сообщили. Мы будем сражаться».
Он обнаружил Монтейта рядом с собой. «В чём дело, Говард? Слишком поздно сожалеть».
Монтейт покачал головой. «Могу ли я спросить, сэр? Если бы не приказ, вы бы побежали?»
Неужели они так мало меня знают? «Нет, клянусь Христом, ни за что! Ни за кого!»
Монтейт кивнул и прикоснулся к шляпе. «Я в этом и не сомневался, сэр».
Адам увидел маленькую фигурку Уитмарша под кормой, держа в руках короткий боевой меч и, судя по всему, его лучшую шляпу; другая, должно быть, потерялась где-то по пути отсюда до Чесапикского залива. Он прикрыл глаза, чтобы посмотреть на только что поставленные брамсели. Он снова увидел вражеские корабли, как наблюдал за ними в мощный телескоп. Три часа, максимум четыре, и эта палуба будет в муках.
Он поднял руку, чтобы Уитмарш мог пристегнуть ножны, затем взял шляпу и осмотрел её. Сделай меня сильным сегодня… Предыдущий капитан «Валькирии» был тираном и трусом. Как его будут судить?
Он положил руку на плечо мальчика и увидел, как напарник стрелка, Джаго, остановился, чтобы понаблюдать за ними.
«Сегодня будет жаркая работа, Джон Уитмарш. Займи позицию внизу, когда мы вступим в бой».
Мальчик посмотрел на него. «Я буду рядом, цур. Если понадоблюсь».
Этого было мало, но Адам нахлобучил шляпу со сверкающим золотым кружевом на свои непослушные волосы и воскликнул: «Так тому и быть!» Он взглянул на рулевых и почувствовал, как его пересохшие губы расплываются в улыбке.
«Давайте сделаем этот день незабываемым!»
Адам щёлкнул часами и сказал первому лейтенанту: «Отличная работа, мистер Дайер. Минута вычитается из вашего рекорда за готовность к бою!»
После пронзительного грохота барабанов и, казалось бы, неконтролируемой беготни людей тишина казалась нереальной; было слышно даже тиканье часов.
Теперь всё стихло, расчёты вокруг орудий, большинство из которых были раздеты по пояс, внешне расслабленно ждали следующего приказа. «Валькирия» была готова к бою, экраны сняты, сундуки и мебель из кают убраны вниз. Но шлюпки всё ещё лежали на своих ярусах, и над ними не было натянуто сеток, чтобы защитить руки от падающих обломков.
Он прошел на корму, где по обе стороны ждали морские пехотинцы, прислонив мушкеты к упакованным сеткам гамака – их единственной защите в случае ближнего боя.
Он обнаружил Дейтона, одного, если не считать его слуги, прямо на корме, у гакаборта. Оба вражеских корабля теперь были отчётливо видны, и, благодаря солдатскому ветру, дувшему прямо под фалды, они почти шли носом вперёд. Меньший из двух кораблей догонял своего большего спутника, даже паруса его были подняты на максимальную скорость. Двадцать восемь пушек. Больше точно не будет.
Он сказал: «Вот что я намеревался сделать, сэр». Он удивился, что ему удалось прозвучать так официально, словно это была очередная ежедневная тренировка. «Головной корабль намерен как можно быстрее сократить дистанцию».
Дейтон не отрывал глаз от других фрегатов.
«Да, его можно вышибить из воды!»
Адам вспоминал свои первые дни на фрегате, уловки и трюки, которые он видел у некоторых капитанов, не всегда успешные.
«Как гончая за оленем, сэр. Он хочет попытаться замедлить нас, по возможности парализовать, чтобы потом подобраться и нанести удар». Он снова взглянул вперёд; без сетей, растянутых над орудийной палубой, всё казалось таким пустым.
Лейтенанты объяснили бы, и старшие матросы, возможно, поняли бы это. Должно было показаться, что они убегают от превосходящих сил кораблей; если бы они оставили шлюпки за кормой и увидели, как они раскидывают сети, их намерение сражаться было бы очевидным.
Он добавил: «Они будут удерживать анемометр, но я использую его в наших интересах».
Раздался резкий хлопок, и через несколько секунд он увидел, как мяч пролетел по синей воде, словно дельфин. Преследовавший его капитан использовал свой погонный молот, чтобы проверить дальность; это всегда был сложный выстрел, но для него требовалось всего одно точное попадание.
Он прошёл вперёд и ждал, когда Дайер встретит его. «Сейчас приведусь». Он видел, как Ричи прислушивается, впитывая всё. «Тогда мы пойдём как можно круче к ветру. Это даст нам преимущество и дополнительную высоту». Он следил за тем, чтобы его слова достигли цели. «Двухзарядные тед-ядро и цепные ядра, если есть. Полного бортового залпа не будет». Он помолчал, не сводя глаз с Дайера. «Пучок за пулемётом. Сделай сам. Я хочу, чтобы этот терьер был снесён до того, как мы!»
Он схватил стакан со стойки и забрался на ванты, чтобы найти второе судно. Он нашёл его и поместил в забрызганную брызгами линзу. Один из их больших фрегатов. Как «Единство» Бира.
Он снова направился к корме, чувствуя на себе взгляды, зная их мысли.
«Сержант Уиттл, выбирайте стрелков, а затем зачищайте корму. Ваши алые мундиры – отличная точка прицеливания!» Некоторые даже рассмеялись, словно это была отличная шутка.
Уиттл, внушительная фигура с седыми волосами цвета стали под кожаной шляпой, отдал приказ, и его люди заняли свои обычные позиции.
Дейтон сказал: «Я не вижу в этом смысла, капитан. Эти корабли нацелены на уничтожение, вы сами это сказали!»
Возможно, он чувствовал себя в большей безопасности рядом с вооружёнными морскими пехотинцами. Адам почти улыбнулся. Что сегодня было в безопасности?
Он вздрогнул, хотя и ожидал этого, когда длинный оранжевый язык вылетел из носа другого фрегата, и грохот последовал, словно эхо.
Прицел был меткий, но расстояние всё ещё было слишком велико. Возможно, девятифунтовое орудие; ему показалось, что он видит мелькнувшее пятно, когда ядро достигло максимальной высоты. Он увидел всплеск и почувствовал, как корпус резко дернулся, когда снаряд нашёл цель ниже ватерлинии. Он резко взглянул на штурвал; теперь у Ричи было три рулевых, но судно не подавало никаких признаков того, что оно уйдёт в сторону или потеряет управление. Без рулевого управления надежды не будет.
Он поднял руку. «Измените курс на три румба! Держите курс на северо-запад!»
Матросы уже тянули за брасы, когда штурвал накренился. Эффект не заставил себя ждать: ветер заставлял «Валькирию» крениться, словно игрушку, пока она всё больше и больше разворачивалась, максимально близко к ветру.
Раздался пронзительный свист. «Откройте иллюминаторы! Выбегайте!»
Визжа, как свиньи, орудия подняли к портам, а с противоположного борта подбежали дополнительные люди, чтобы добавить вес к талям. Под таким углом это было похоже на то, как будто тащить каждое орудие вверх по крутому склону.
Паруса трещали и грохотали над головой. Ричи крикнул: «Курс норд-вест, сэр!»
Дайер уже стоял у трапа правого борта, не обращая внимания на взбесившиеся паруса и людей, поскальзывающихся и падающих на залитой брызгами палубе. Он обнажил меч и застыл неподвижно, глядя на приближающийся вражеский фрегат, словно именно он, а не «Валькирия», совершил резкую смену галса.
«Огонь!» Дайер выбежал с борта, когда орудие с грохотом вылетело наружу, и бросился на тали внутрь, а команда уже работала губками и червями, очищая ствол от тлеющих остатков, которые могли воспламенить следующий заряд, когда тот был забит. Адам видел это своими глазами: люди, доведённые до безумия яростью битвы, забыли промыть орудие губкой и были разорваны на кровавые осколки взрывом.
Раздался хор диких ликования, который Адам не смог бы предотвратить, даже если бы захотел. Должно быть, это был один из последних выстрелов; они никогда не узнают.
Почти не веря своим глазам, он увидел, как фок-мачта другого фрегата пришла в движение в тишине, которая делала происходящее еще более ужасным.
Сначала медленно, а затем словно гигантское дерево, вся фок-мачта с рангоутом, порванными парусами и волочащимся такелажем покатилась вперед и за борт.
Он крикнул: «Стоять на шканцах!» Когда он снова взглянул, мачта тащилась по морю рядом с вражеским кораблём, запутывая его и волоча за собой, словно огромный морской якорь. Из прекрасного и целеустремлённого создания она превратилась в дрейфующую развалину; но это не продлится долго.
Смятение среди хлопающих парусов стало еще более неистовым, когда «Валькирия» повернулась еще сильнее, почти опешив, пробираясь сквозь глаз ветра.
Адам дотащился до компаса. «Юго-восток на восток, мистер Ричи». Он увидел, что Дайер пристально смотрит на него, и крикнул: «Левая батарея! Залп!»
«Огонь!» Расстояние было около полумили, но при полном бортовом залпе из двух орудий они могли бы легко оказаться рядом.
Пока ветер разгонял клубы дыма, словно туман, Адам поднял подзорную трубу и осмотрел разбитую корму противника; упавшая мачта развернула судно, обнажив его во всю длину. Стояла лишь грот-мачта; стеньги, рангоут и гики покрывали палубу; разорванные паруса и мотки перерезанных такелажных снастей довершали картину разрушений.
Он намеренно заставил себя повернуться, проверяя свои эмоции, когда увидел второй фрегат, наклонившийся на сходящемся галсе, его орудия уже вытянулись наружу, словно черные зубы.
Он подошёл к палубному ограждению и увидел, как люди отошли от орудий, один из командиров орудий поднял новый снаряд, готовясь к следующему выстрелу, а потом ещё одному. И так до тех пор, пока всё не закончилось.
Он сказал: «Они не должны брать нас на абордаж! Нам конец, если они захватят корабль!»
Он вытащил тонкую изогнутую вешалку и поднял ее над головой.
«Вперёд, ребята! Каждый выстрел должен быть результативным!»
Кто-то закричал от восторга, и старший офицер заставил его замолчать угрозой.
Командиры орудий теперь стояли за своими казенными частями, каждый с натянутым спусковым крючком, их расчеты присели и были готовы с гандшпицами изменить вертикальную наводку или наводку.
"Огонь!"
Палуба закружилась у него под ногами, и Адам понял, что противник выстрелил в тот же миг. Повсюду валил дым, и он слышал крики людей, когда осколки размером с гусиное перо разлетались по шлюпам. Он вытер лицо запястьем и увидел паруса противника, испещрённые дырами, но каждая рея была надёжно закреплена, что позволяло ему продолжать движение по тому же галсу.
Дым рассеялся, и теперь он увидел перевернутые орудия и яркие пятна крови там, где падали люди или были раздавлены раскаленными стволами.
