Текст книги "Сердце мира: часть вторая (СИ)"

Автор книги: Алекс Рауд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

11. Любовница

Шел уже третий день после победы Забвения, а погоня за ним, хоть и значительно отставшая, все не прекращалась. Как не заканчивались и ежедневные обязанности, которые только увеличились после гибели трех хранителей. Или же Лаану наконец приняли как свою и перестали жалеть, наваливая на нее все больше и больше заданий.

Она зачерпнула золы и еще раз потерла проклятый чан, который никак не хотел отчищаться. Так как Лаана умела немногое, ей поручили каждый вечер отчищать посуду и хотя бы этим приносить пользу. Она таким отродясь не занималась и не горела желанием. Но куда деваться? Ей же приспичило вернуться к хранителям, хотя она могла остаться у хозяина постоялого двора и дождаться, пока тот найдет проводника в Шердаар.

Как будто издеваясь, ветер бросил в лицо выбившуюся из косицы прядь. Лаана больше не заплетала волосы в два рога, хотя по силанским традициям такая прическа предписывалась и для вдов, пока не пройдет траур. В походе это делать было неудобно, да и не до того. Хранителям важнее чистый чан, а не чьи-то косы.

Потянувшись, чтобы убрать с лица прядь, Лаана обратила внимание на свои перепачканные, истертые до крови руки и тяжело вздохнула. Ее ноги, превратившиеся в сплошную кровавую мозоль, чувствовали себя ничуть не лучше. В такие мгновения она жалела о своем решении вернуться к хранителям. Хотя нужно было отдать им должное – зачарованная мазь, которую для нее сделал Жрец, заживляла раны лучше, чем любое средство из самой дорогой аптеки Тамин-Арвана.

Хетта потом призналась, что этой мазью и некоторыми другими вещами они подкупали стражников, а иногда и охотников на беглых тинатов, чтобы те их отпустили. Что за сумасшедшая жизнь!

Лаана закрыла глаза и на миг отрешилась от шума готовящегося ко сну лагеря, вспоминая свой первый торг с Эверандом Кором – торговцем тканями из Тамин-Арвана. Она совсем недавно заняла место возле эс-Мирда, и ей требовалось доказать, что вышла замуж за аристократа не только из-за красивого личика, но и благодаря деловой хватке. Отчаянный торг длился полдня. Под конец оба едва не швырялись друг в друга кубками с вином, которое им подносили раз от раза все больше бледневшие рабы. Но Лаана выиграла, и купец, как ни странно, после этого стал для нее одним из лучших партнеров. Плут, до упора дерущийся за какие-то гроши, потом рассказывал, что просто не мог не уступить женщине!

Жаль, не удастся ему показать ткани, расшитые хранителями. Лаана не сомневалась, что выторговала бы за них такую сумму, что купец удивился бы собственной щедрости.

При воспоминании по плечам прошла дрожь. Сколько всего было потеряно, оставлено в Тамин-Арване, а начало новой жизни отнюдь не выглядело многообещающим.

– Ты так ее и за год не отчистишь, – прозвучал над ухом строгий голос матери.

Она села рядом, отобрала у дочери чан, взяла золы из миски и принялась ловко его натирать. Понадобилось всего несколько движений на то, на что у Лааны ушла почти четверть часа. Медная поверхность засверкала, ловя последний свет дня.

– Не спи на ходу. Я знаю, что ты устала, но мы устали все, – продолжала зудеть мать.

– Да-да…

– Ты помогла Ламару с очисткой клубней? Я просила тебя еще в обед.

– Да, конечно…

– Лаана! Ты вообще меня слушаешь?

– Я не понимаю, – вдруг сказала она.

– Чего не понимаешь? – проворчала мать. – Как чистить клубни? Я бы не удивилась.

– В таком случае надо было не сбегать, а остаться дома и отговорить отца от затеи выдать меня замуж за одного из эс-Мирдов, – парировала Лаана. Укол попал в цель – Хетта поморщилась. – Но, вообще-то, я о другом. Я не понимаю, почему вы продолжаете преследовать Забвение. У вас погибло трое человек. И вот это…

Она указала на лагерь – очередная пещера, снова вонючие тяжеловозы едва ли не в обнимку с людьми и лежанки прямо на камнях. Уставшие Тэйхис со Жрецом, которые тащили воду из ручья, оказавшегося слишком далеко от стоянки, и замученный Птица, который ходил охотиться со своим вархом, но поймал не так много, чтобы отряд смог вдоволь наесться мяса. Дичь бежала из этих мест, наверное, испугавшись перемен в погоде.

– Это не лучшие условия для жизни, мам, – на языке вертелось слово покрепче, но Лаана решила, что не стоит окончательно портить ей настроение своей руганью. – Вы тинаты, вы столько всего умеете! Слухи, которые о вас ходят, – полная чепуха, никто не заподозрит в вас злобных и ужасных хранителей, которые сжигают целые деревни дотла. Вы можете устроиться гораздо лучше, чем сейчас. Осесть где-нибудь в городе или основать маленькое поселение, торговать своими изделиями через подставных людей. Это легко делается, ты наверняка знаешь, как отец приторговывал на стороне. Ради чего все эти страдания?

– Доченька, – подозрительно сладким голоском произнесла она. – Скажи, ты правда нас принимаешь за дураков?

– Нет.

– Тогда почему предлагаешь то, что уже погубило многих из нас? Если отец тебе что-то рассказывал о незаконных продажах тинатских изделий, он должен был упоминать и о том, как запросто эти подставные лица закладывают друг друга, стоит только где-то рядом появиться страже. К слову, Реан, когда он еще был наемником, так нас и нашел. Нас сдал кто-то вроде Байрана, испугавшись угроз. Мы так и не поняли, кто именно. Тогда исчезло сразу несколько человек, – задумчиво добавила мать. – Хотя в одном ты все-таки права – мы могли бы устроиться и получше.

– Так почему же не устраиваетесь?

Она сама сейчас что угодно поменяла бы на бадью теплой воды, чтобы смыть с себя грязь, горячий ужин со сладкими лепешками и мягкую постель с занавесями от гнуса. Вряд ли и хранителям были чужды подобные мечты. В конце концов, эти люди сделаны из той же плоти и крови.

Ну, по крайней мере насчет одной из них Лаана была уверена.

– Потому что есть кое-что поважнее, – ответила Хетта.

Лаана саркастически улыбнулась.

– Месть Забвению?

– Это Глаза Гор мечтает ему отомстить, а я всего лишь хочу найти Сердце мира. У всего в мире есть место благодаря Айгару Безумцу с его Схемой или по его вине – это уж как кто считает. Мадраго был уверен, что если вернуть Сердце на место, то все станет, как прежде. Я Мадраго склонна верить, потому что он был лучшим из нас и вторым после Саттаро, а то и превосходил его в некоторых вещах. Кто знает, может, Саттаро и убил его только из страха, что его превзойдут.

Не удержавшись, Лаана покачала головой.

– Вы все так много говорите об этом Сердце.

– Потому что это был центр жизни нашего мира, – в голосе Хетты прозвучало благоговение. – Его биение каждую ночь делало эту землю живой. Охотно верю, что с его помощью на самом деле можно оживлять мертвых, и совсем не удивлена, что Саттаро это сбило с толку. Возможность снова увидеть, обнять любимых людей – это дорогого стоит, но не жизней тысяч людей.

– Можно же попросить у кого-нибудь помощи, а не сражаться с Саттаро в одиночку, раз он так силен.

– У кого просить? У стражи, которая первым делом вздернет нас на виселице, а потом начнет разбираться? Если хочешь знать, почему мы, несмотря ни на что, идем за Саттаро, приложи руку к земле. Что ты чувствуешь?

– Тепло, даже жарко. Такие камни Нади подкладывала мне зимой в постель, чтобы согреть ее. Обычная земля, нагретая к концу дня. Ну ладно, наверное, все же горячее, – она пожала плечами. – Не понимаю, чего ты от меня ждешь.

– «Нагретая к концу дня», – усмехнувшись, повторила та. – Голову подними, доченька ты моя внимательная.

Она многозначительно посмотрела на мать, но просьбу выполнила. Над ними возвышалась гора – такая же обыкновенная, как сухая почва под ногами.

– И что я должна тут увидеть? – раздраженно поинтересовалась Лаана.

– Например то, что мы на северной стороне горы у самого ее подножия. В место, где ты сидишь, солнечные лучи не попадают.

«И верно», – осознала Лаана, оглядевшись. Эту землю ничто не нагревало.

– Но…

– Так не должно быть, – перебила мать. – То, что ты почувствовала, это последствия изменения Схемы – того, что сделал Саттаро. Мы останавливались тут два месяца назад, и такого жара от земли не было, хотя стояло лето. Становится только хуже. А теперь подумай, что будет еще через два месяца. Эта земля начнет жечь ноги при ходьбе, траву, деревья – все будет гореть. Представь, сколько людей из-за этого погибнет и что сделают с тинатами в обителях, если откроется, что один из беглых сотворил нечто такое. Сейчас они хотя бы живы, пусть и заперты в четырех стенах, а после такого их вырежут всех под корень. Многим людям проще остаться совсем без магии, чем постоянно ждать в страхе новой великой войны или разрушений вроде тех, что уже начались. Вот именно поэтому мы и преследуем Саттаро, причем делая это в одиночку, – чтобы не допустить смертей. У каждого из нас остались родственники где-то в городах или деревнях. У Реана, например, трое детей, а скоро будут и внуки. Здоровье, благополучие наших близких важнее, чем неудобства, которые мы испытываем сейчас. А риск для жизни… – она сделала жест, как будто обрывала рукой нить. – Мы смирились с этим еще тогда, когда бежали из обителей или присоединились к этому отряду. Кто боялся смерти, тот уже ушел.

– Благородные стремления, – вздохнула Лаана. – Звучит все это хорошо, но получается далеко не всегда то, что хотелось.

Ей ли не знать. Два разведчика, вернувшиеся из Тамин-Арвана, когда там отгремело восстание, рассказывали ужасы о том, сколько погибло ни в чем не повинных людей. И аристократы, и рабы, и простые горожане, просто попавшиеся кому-то под руку, а вернее, под меч или топор. Разве ради этого она присоединялась к барону эс-Биру?

– Твоя правда, – признала мать. – Мы наделали множество ошибок на этом пути, но я не собираюсь из-за этого опускать руки и смотреть, как погибают дорогие мне люди. Ошибок не делают только мертвые.

– Красивая фраза. Я тоже когда-то себя так успокаивала. Но какой толк от нее, когда ты умираешь из-за собственной ошибки?

– Дело не в красивых фразах, а в том, чтобы найти в себе силы не сойти с правильного пути. Даже если в его конце смерть.

Лаана пожала плечами.

– Хорошо бы еще знать, что твой путь правильный.

– Куда еще правильнее, чем остановить разрушения в мире? – мать улыбнулась.

В следующий миг улыбка слетела с ее лица, а сама она напряглась, во что-то вслушиваясь. Вдалеке какая-то птица выводила тревожную трель.

– Предупреждение от разведчика, – прошептала Хетта. – Рядом военный патруль. Бери чан и быстро в пещеру! Я догоню.

Лаана поспешно засеменила к проходу в скале. Мать немного отставала – забирала миску с золой и прятала следы того, что здесь только что сидели двое человек. Другие хранители тоже услышали сигнал и торопились укрыться. С площадки перед пещерой все было убрано в мгновение ока. Задержался лишь Жрец, ругавшийся на толстозадого тяжеловоза, который пригрелся на камнях и не желал залезать в темный ход.

Последним в укрытие забежал Тэйхис. Мальчишка, у которого только начинала расти борода, никак не мог подстроиться к суровым условиям жизни хранителей. Заметив, как он растерянно застыл на пороге, Лаана схватила его за локоть и оттащила подальше – сохраннее будет. Отчего-то она чувствовала странную ответственность за его жизнь. Может быть, потому что он жил вместе с Эртандом, или потому что Тэйхис тоже был новичком, у которого все валилось из рук.

– Что случилось? – спросил он слишком громко.

По бокам сразу зашикали. Лаана шепнула: «Патруль», – и приложила к губам палец. Тэйхис с извиняющимся видом зажал себе рот.

Мальчишка был хоть и сообразительным, но очень наивным. Бедняга с трудом поверил в то, что Эртанд угрожал собственной невестке. Ведь он же сбежал из обители, чтобы спасти мир, как он мог оказаться на стороне тех, кто собирается все уничтожить?

Все, что на это смогла ответить Лаана, – похоже, паренек плохо знал своего друга. Видимо, и она тоже Эртанда совсем не знала. Человек, которым он представал перед ней в обители, не мог щелчком пальцев сжечь нескольких человек. И дело не в его магических способностях, а в том, что он вообще убивал. Лаана не хотела себе признаваться, но слова о том, что семьи у него нет уже давно, ее задели. А она-то ездила к нему все эти годы, изображала родственную душу, снабжала новостями!

Вспоминая о том, как пыталась ему помочь и как бросилась на ту дорогу, Лаана ощущала себя дурочкой. Хватит ей уже заступаться за невинных и обиженных. В последнее время с удручающей частотой оказывается, что это ее надо от них защищать.

Подумав об этом, она выпустила локоть Тэйхиса и оглядела пещеру, ища Таша. В полутьме ничего, кроме смешения тел, разобрать не удалось. К счастью, он нашел ее первым и ласково коснулся плеча.

На душе сразу полегчало. Лаана отложила тяжелый чан и придвинулась ближе к Ташу, приникая к его груди.

Когда Глаза Гор сказал, что Эртанд ушел с Забвением, Лаане показалось, что еще не все потеряно. Она беглянка, Эртанд беглец, вдобавок их связывают родственные узы. Может быть, им будет легче устроиться вдвоем. Теперь стало ясно, что у нее есть один Таш, и только на него можно положиться.

Даже не так – только на него и можно было всегда полагаться. Он единственный, кто ни разу ее не предал.

На ее движение Таш ответил охотно, крепко прижав к себе. В последнее время он делал это все чаще и чаще. Лаана не сопротивлялась. Наоборот – его объятия казались единственно правильным, что существовало во всей этой кутерьме.

Кроме того, в них было так спокойно.

Са Реан, оставшийся у входа, махнул рукой, приказывая всем замереть. В пещере воцарилась тишина. Застыли даже ящеры, которых придерживал Жрец.

Молчание длилось не так уж долго. Снаружи опять донесся птичий крик. Наверное, это был новый сигнал, потому что мать покинула свое место и подошла ко входу, стараясь встать так, чтобы на нее не падала узкая полоска света.

 – Продолжают приближаться, – тихо произнес Реан, обращаясь к Хетте на шердском. – Вряд ли это совпадение. Патрулю в этих местах делать нечего.

Воин разговаривал на силанском с одним лишь Ташем – и совершенно зря, по мнению Лааны. С каждым днем молодой шерд разговаривал на родном языке лучше и лучше, но ему совсем не мешало ускориться в изучении.

– Значит, они о нас знают, – отозвалась мать. – Расстояние достаточное?

Реан кивнул. Глаза уже начали привыкать к темноте, и Лаана уловила, как Хетта чему-то поморщилась. Затем она закатала рукава, глубоко вдохнула, опустилась на одно колено и прижала ладони к земле.

Прошла пара мгновений, прежде чем Лаана ощутила слабую тряску. Сверху посыпались камешки. Она испуганно дернулась, заозирался и Таш. Тэйхис и вовсе подпрыгнул, широко раскрыв от удивления рот.

– Магия камня!

– Тихо! – цыкнул на него Птица, увлекая подальше от входа.

Заметив беспокойство двух других новичков, силанец успокаивающе положил Лаане на плечо руку.

– Все в порядке. Твоя мама отвлечет патруль. Для нас это совершенно безопасно.

Она в ответ растянула губы в вежливой улыбке – голос выдал бы ее сомнения. Тряска усиливалась. Наконец, где-то вдалеке раскатисто громыхнуло. Если бы Лаана не слышала обвал, который случился два назад, во время схватки с Забвением, она бы спутала эти звуки с громом.

– Надо же! – восторженно прошептал Тэйхис, устроившийся рядом с ней. – Впервые вижу, как взаимодействуют с натами земли. Я думал, такое умеют только исихи.

– Иногда в Схеме что-то складывается неправильно, – пояснил Птица, – и рождаются люди со способностями, которыми не должны обладать. У Лихеты очень редкий дар для шердки.

Из долины у подножия горы раздались мужские крики. Они постепенно стихали, удаляясь, а хранители, наоборот, веселели. Прислушиваясь к ним, Лаана размышляла о том, что же ее в этом так смутно тревожит. Мать еще в первые дни рассказала, к какому виду магии у нее талант, но мысли Лааны были заняты другим. Только теперь она задумалась о странной цепочке совпадений.

Редкие способности, землетрясения в Эстараде, которых здесь почти никогда не бывало…

– Обвал на главном тракте, – медленно стала перечислять она. – Прерывание торговли с Шердааром и вынужденный обход по другим, малоиспользуемым путям, за которыми гораздо легче следить. Ну конечно, это же настолько удобно. Так это ваших рук дело?

– Это вышло нечаянно, – скромно ответила мать.

В углу засмеялась Кирна – хрупкая рыбоглазая силанка, которая обычно кашеварила, благодаря чему получила прозвище Повариха.

– Зато мы раз и навсегда избавились от большого отряда наемников, которые не давали нам покоя, – с гордостью сказала она. – Лихета – самая сильная тинатка среди нас. Что бы мы без нее делали!

Пещера наполнилась тихим шумом – хранители соглашались. Хетта бледно улыбалась и не спешила вставать, пока ей не помог Реан. Казалось, что магия высосала все ее силы.

– Уходят, – подтвердил воин, вернувшись на свой «наблюдательный пункт».

– Нам все равно нельзя здесь оставаться, – от усталости голос матери прозвучал глухо. – Подождем еще немного и поищем новое место для ночевки.

– Шаль, шдесь нет Глаш Гор, – с мечтательным видом посетовала Ламару. – Он всегда помогать, хорошо искать дорогу.

Таш сзади заерзал. Шерд явно был иного мнения насчет горного духа, который исчез после сражения два дня назад.

– Ничего, он скоро вернется, – успокоил ее Птица. – По крайней мере, я надеюсь на это… Ну а пока справимся сами. Я помню одно отличное местечко не слишком далеко отсюда.

Кто-то подтвердил его слова, и среди отряда затеялось обсуждение, как туда быстрее дойти. Лаана слушала вполуха.

Мать права. Молва молвой, а за хранителями числится немало проступков – вне зависимости от того, можно считать это преступлениями или нет. Их не скрыть. Стоит людям догадаться, с кем они имеют дело, на хранителей донесут страже, а там и до казни недалеко.

«Великий Илаан! С кем только Ты меня свел?»

Она еще сильнее вжалась в объятия Таша, вдыхая его терпкий запах. Мать сказала, что благодаря Схеме у каждого в этом мире есть свое место. Неужели место Лааны – среди хранителей, если Илаан привел ее сюда?

Бессмысленно. Все ее умения здесь бесполезны. Она скорее мешает отряду, чем помогает. Должно быть что-то еще – другие люди, другое время, другое место. Или же…

Или же все это чушь, и нет ни Схемы, ни места, которое Лаане следует занять.

***

На новую стоянку отряд пришел затемно. Вряд ли они бы ее нашли в сумерках, если бы не Глаза Гор. Его появление в розовых лучах закатного солнца выглядело очень романтичным, если, конечно, не думать о том, что горный дух был голышом. Ламару, возвращая ему подобранную на поле боя с Забвением и бережно сохраненную одежду, краснела и отворачивалась. Наверное, представление о божестве, в которого она верила, никак не сопоставлялось со внешностью хорошо сложенного мужчины, представшего перед ней в чем мать родила. Конечно, если у него была мать.

Лаане хватило одного раза посмотреть на Глаз Гор – убедиться, что он обычный человек, но это оказалось не так. Чего смущалась ллитка, она не поняла. Глаза Гор и мужчиной-то не был в полном смысле этого слова.

И все же видеть его в штанах было спокойнее, чем без штанов.

На «постель» Лаана упала без сил, едва положив тонкий соломенный тюфяк на землю. Рядом устроился Таш. Как обычно, они заняли места подальше от прочих хранителей, благо на сей раз пространство позволяло – лагерь разбили под звездным небом. Ночной холод, почти не ощущавшийся в шедшем от земли тепле, их не беспокоил, и можно было не сбиваться в одну большую кучу.

Лаана надеялась сразу заснуть, но сон не приходил. Хранители переговаривались – Глаза Гор объявил, что знает, в какой город отправился Забвение. Должно быть, кто-то из его отряда потерял бдительность и проболтался, решив, что они навсегда избавились от всевидящего духа. Как бы не так.

Слушая, как Хетта, Птица и Реан оживленно обсуждают дорогу, не спал и Таш. Само собой, город, куда им следовало идти, лежал в противоположной стороне от отцовского дома. Чувствуя, как молодой шерд ворочается рядом, Лаана молчала. Она все равно знала, что он скажет.

Похоже, Таш свое место нашел.

– Лаана. Ты не спишь?

– Нет.

Шерд сел ближе, подтянув тюфяк. Они никогда не спали в обнимку, оставляя расстояние между своими постелями, хотя Лаана ждала, когда Таш уже наконец додумается до более серьезных действий. То ли он боялся ее матери, то ли считал, что рановато приставать к жене хозяина, со смерти которого не прошло и месяца.

Хотя может быть, он просто не знал, что делать. Оформляя сделку с работорговцем, Лаана на всякий случай уточнила, не осталось ли у невольника невесты в Каледхаре. Таш ответил, что нет и вообще у него там не осталось ни единого человека, который ждал бы его обратно. На самом деле это ничего не значило, но Лаана предпочитала думать, что он неопытен в любви. Как иначе объяснить его робость?

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Устала. А ты как?

– В порядке.

Лаана вздохнула и тоже села, обхватив ноги.

– Не ври. Ты бегаешь и таскаешь тяжестей чуть ли не больше, чем все хранители вместе взятые. Еще и твои тренировки с Реаном. Будь ты хоть десять раз воин-ашарей, от такого невозможно не выдохнуться.

– Ну ладно, уговорила. Я смертельно устал, ноги отваливаются, синяки ноют, а Реан говорит, что я никчемен, и не хочет обучать меня, как владеть ашареем. Он несет какую-то чушь про то, что я сражаюсь не как шерд, а я не могу понять, чего он от меня хочет и будет ли вообще обучать. Так лучше?

Хотя Таш смотрел на нее с укором, Лаана не удержалась от улыбки.

– Гораздо. По крайней мере, ты честен.

Он что-то невнятно пробурчал и отвернулся.

Какое-то время Лаана слушала стрекот невидимых в ночи насекомых и тихие разговоры хранителей на другом конце лагеря. Костер из предосторожности разжигать не стали, и в свете звезд виднелись лишь их силуэты. Пахло мелкими горными цветами – редкий случай, чтобы в Эстараде не воняло гарью. Тихо, спокойно. Только Жрец и один из разведчиков похрапывали, нарушая идиллию.

– Они опять идут в другую сторону от твоего дома, – сказал Таш.

– Ага. И в этот раз нам никто не предлагает проводника.

– Мы все еще можем уйти.

– Ты этого хочешь?

– Дело не в том, чего я хочу, а в том, что тебе опасно тут находиться.

– Вряд ли опаснее, чем у отца, если все то, что они говорят про Сердце мира, правда.

– А если нет? Проклятье, я даже не знаю, доверять ли Реану! Сегодня утром я зажег вихри в воздухе, впервые понимая, что и как я делаю. А он говорит, что я все равно делаю все неправильно.

В его голосе прорвалась затаенная обида. Несмотря на это, Лаане польстило, что он ей рассказывает о своих тревогах. Лердан утверждал, что жене незачем о таком знать, что это мужские слабости, которые нельзя никому показывать. И к чему это привело? К отторжению и холоду в отношениях.

Она нащупала руку Таша, положив сверху ладонь.

Какой же он все-таки горячий!

– Не будь таким нетерпеливым. У Реана намного больше опыта, а ты тренируешься с ним всего несколько дней.

Он помолчал.

– Может, мне в самом деле не стоит торопиться, но я не хочу подвергать тебя опасности. Военные патрули, погоня за Забом, Эртанд, угрожавший тебе смертью, – все это не к добру. Если ты скажешь, что надо уходить, утром я соберу вещи и передам твоей матери, что мы пойдем своей дорогой.

– Таш… Ты больше не раб. Ты не обязан мне прислуживать. Подумай, чего хочешь ты сам. Я же вижу, что ты нужен хранителям. Вспомни, как они обрадовались, что ты вернулся перед боем. И еще у тебя теперь есть возможность научиться управлять своим даром. Неужели ты так легко от этого откажешься?

Он высвободил руку и нежно сжал ее пальцы.

– Я готов отказаться и от большего, чтобы ты была в безопасности.

Это прозвучало почти как признание в любви.

Сердце вдруг забилось быстрее, а щеки заполыхали от жара. Хотелось вскочить и пробежаться вокруг лагеря раз пять, но Лаана заставила себя смерить дыхание и успокоиться.

– Не надо ради меня идти на жертвы, – заставила себя ответить она. – Ты теперь свободен, слышишь? Я же сказала тебе тогда на постоялом дворе: если я и пойду куда-то, то только вместе с тобой. Если ты решишь, что нужно остаться, мы останемся. Я все равно не думаю, что у отца меня ждет теплый прием.

В воздухе снова повисла пауза.

– Тогда нам лучше остаться.

Что Лаана ощутила после этих слов, она не могла понять и сама. Легкое разочарование от того, что придется тащиться в неведомую даль и опять стирать ступни в кровь? Гордость, что у Таша есть собственное мнение? Наверное, что-то посередине между этими чувствами.

– Почему? – ровным голосом произнесла она.

– Ты расстроилась?

– Нет. Всего лишь хочу знать, почему ты так считаешь.

– Реан недавно признался, что его дар усилился, когда Заб остановил Сердце мира. Только тогда он смог зажигать огонь. Со мной было то же самое – первый приступ случился вскоре после того, как по ночам прекратилось биение. Тогда как раз пошли первые слухи о том, что ухудшилась погода. А теперь бури и пожары почти не прекращаются, на небе ржавое солнце, эта жара и горячая земля – это же не просто так. Что бы не задумал Заб, ни к чему хорошему это не приведет. Если я остановлю его и помогу хранителям, это поможет и тебе.

– Значит, это все равно ради меня?

– Ну да, – с некоторым недоумением подтвердил Таш. – Я же сказал, что уроки Реана пока не выглядят настолько стоящими, чтобы я тут торчал только из-за них.

Лаана тихо засмеялась.

Ради нее. Все ради нее… Если бы не боль в уставших ногах и не голод, она могла бы назвать себя самой счастливой женщиной на свете.

– Послушай, – неуверенно сказал Таш. – То, что ты говорила про «только вместе с тобой»… Это же было про вообще, а не только про то, что ты не хочешь оставаться одна на постоялом дворе или одна возвращаться к отцу? Ну, то есть… Ты… ты бы хотела быть со мной?

– Хотела, – прошептала Лаана.

Улыбка, наверняка ужасно глупая, все никак не хотела исчезать с лица, а сердце билось так, что не унять. Признание Таша звучало немного неуклюже, но Лаана сомневалась в том, что и ее слова выглядели бы иначе. Да слова сейчас и вовсе были совсем не тем, чего ей хотелось.

Кажется, Ташу тоже.

Он придвинулся еще ближе. Щеки Лааны коснулось горячее дыхание. Она замерла на миг, не решаясь податься навстречу. В голове прошелся целый вихрь мыслей, сменявших друг друга безо всякого перехода: как же, она декаду не мылась, а еще столько людей вокруг, надо соблюдать приличия. А вдруг она забеременеет? Воспоминания о Сарте больно кольнули сердце. Даже если второй ребенок родится здоровым, куда с ним податься? Она обвиняется в измене, у Таша никого нет…

Тревоги мелькнули – и исчезли. Кто знает, чем закончится этот поход? Может быть, Лаана с Ташем попросту не доживут до того момента, когда придется беспокоиться о ребенке. Отказывать Ташу из-за призрачных возможностей казалось неправильным. Да и ей изо всех сил хотелось того же самого, что и ему.

Лаана потянулась к шерду, с радостью почувствовав себя в мужских объятиях. Крепких, как она всегда и мечтала. Жестковатые губы молодого воина все еще хранили вкус пряностей, которыми Кирна Повариха сдобрила ужин. Жаркие поцелуи постепенно перешли на шею, щекоча кожу щетиной, затем спустились еще ниже, отбирая у Лааны способность дышать. С каждым мгновением объятия становились все теснее. Она и не заметила, как очутилась подмятой под Ташем и прижатой к лежанке. Руки сами собой начали стаскивать одежду…

Громкий кашель заставил Лаану вздрогнуть, а нескольких дремлющих хранителей – заворочаться на лежанках. Она могла поклясться, что узнала голос матери. Похоже, что так показалось и Ташу – он застыл, уткнувшись Лаане носом в ухо.

Она с нежеланием отстранилась.

– Наверное, сейчас не стоит. Тут слишком много людей.

– Позже продолжим, да? – с надеждой спросил Таш. – В более уединенном месте.

– Обязательно, – горячо подтвердила она.

Таш поцеловал ее еще

раз и наконец-то отпустил, давая улечься. Прежде чем он придвинулся снова, прошло столько времени, что Лаана уже испугалась: неужели повернется и заснет, как в сплетнях тамин-арванских аристократок про своих мужей? Но сильные руки снова обвились вокруг нее, тесно прижимая к груди.

 Впервые за долгие месяцы, если не годы, Лаана засыпала с улыбкой, счастливая, как ребенок.

Может быть, ее место не где-то, а рядом с кем-то.