Текст книги "Сердце мира: часть вторая (СИ)"

Автор книги: Алекс Рауд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

13. Любовница

Лаана вдохнула нежный аромат олеандра, веточку которого принес Таш, и улыбнулась.

После того как отряд покинул горы, зелень вокруг стала гораздо разнообразнее. Жаль только, что многое погорело в пожарах. Хранители с трудом нашли для стоянки нетронутую рощу, раскинувшуюся вокруг маленького озера, впрочем, заметно высохшего и грязного. К счастью, с последним буквально за несколько часов ходьбы по берегу и рисования каких-то символов справилась Ламару. Лаана понятия не имела, как ей это удалось, но уже не удивлялась. Ее собственная мать устроила обвал на главном тракте в Шердаар, а несостоявшийся жених жег и разбрасывал людей взмахом руки. Так почему бы ллитской девчонке не очистить озерцо от ила?

В роще и дышалось привольнее. То ли из-за цветов и деревьев, которые благодаря теплу продолжали буйно цвести, то ли потому, что жизнь после спуска с гор стала легче. Больше не приходилось сбивать ступни о камни, скакать вверх и вниз, как круторогим баранам, к тому же Лаана наконец-то приноровилась к темпу более крепких, привычных к путешествиям спутников.

А может быть, дело было в Таше.

Вспоминая Лердана, свое нежелание находиться с ним рядом, вечные разминки во времени и переживания из-за этого, длящиеся изо дня в день на протяжении долгих лет, Лаана только вздыхала. Столько страданий с обеих сторон – и все просто потому, что они не подходили друг другу. Насколько счастливее они были бы, плюнь оба на традиции силанского общества вместе с понятием о чести и подбери себе пару по характеру!

С Ташем побыть наедине удавалось редко, но оба использовали для этого любую подвернувшуюся возможность. Лаана внимательно прислушивалась к себе, пытаясь поймать отголоски тех же сложных чувств, неприятия, которое вызывал в ней муж. Однако находила в себе лишь любовь и нежность – в таких количествах, что казалось, будто она ими даже дышит.

Таш сорвал с ветки один из бутонов и засунул его за ухо Лаане.

– Тебе идет красный. Видишь тебя с этим цветком и сразу понимаешь – это самая красивая женщина на земле.

Она засмеялась.

– Ты мне льстишь.

– Ни капли. Даже будь на мне ошейник, ты бы услышала то же самое, – серьезно ответил он, притягивая ее к себе и целуя в губы.

Сзади кого-то тут же прихватил кашель. Так случалось частенько – некоторые хранители тихо завидовали, а некоторые поддразнивали из чистого озорства, но Лаана раздражать никого не хотела. Она потерлась носом о щетинистую щеку Таша и отстранилась. Он отпустил ее не сразу, сначала еще раз поцеловал и только потом отсел, насколько это было возможно на небольшом камне у берега.

Лаана глубоко вдохнула и выдохнула, глядя в небо, так и не расчистившееся от желтоватой дымки. Сейчас длилось одно из тех прекрасных и немногочисленных мгновений, когда не нужно было никуда бежать и что-то делать. Лагерь поставили еще вчера вечером, всю первоочередную работу выполнили. Теперь оставалось решить, кого отправить в город неподалеку, чтобы пополнить подошедшую к концу провизию.

Лаане казалось, что ответ на этот вопрос очевиден. Тем не менее хранители мусолили этот вопрос уже добрую четверть часа.

– Странно, – тихо сказал Таш, тоже наблюдавший за спорами со стороны. – Мне казалось, что твоя мать – их предводительница, а Птица – что-то вроде ее советника. Но ругаются они все время так, будто каждый в отряде сам по себе.

– Поблагодари за это своего дорогого друга Саттаро, – раздался сбоку язвительный голос. – Он в течение стольких лет навязывал ученикам собственную волю, не давая ничего решать самим, что они больше не хотят слепо следовать чьим-то приказам. Ли Хетта умнее многих, к ней прислушиваются, но после действий Саттаро и она не всегда решается настаивать на своем и ставить точку. Управление хранителями перетекло из крайности в крайность. То, что происходит сейчас с миром – лучшая иллюстрация того, насколько пагубны оба подхода.

Глаза Гор стоял опираясь на палку и кривил губы в усмешке. Когда Эстарада осталась позади, он потерял волшебное зрение и двигался не так ловко, как раньше, но это не изменило ровным счетом ничего. Ехидство, чудаковатость и привычка бродить полураздетым никуда не исчезли.

Как и их взаимная неприязнь с Ташем.

– Умный какой, – пробормотал тот. – Его бы не Глазами Гор назвать, а Мозгами Гор. Интересно, не завалялось у них такого родственника? Сердце Мира есть, Глас Города есть. Не хватает еще Задницы Степей или Двадцать Первого Пальца Лесов.

– Таш! – шикнула Лаана, опасаясь, что брат тамин-арванского шута это услышит и начнется очередная склока.

Конечно он услышал.

– Какой умный, – передразнил Глаза Гор, внезапно оказавшись куда ближе, чем Лаане того хотелось бы. – Мы были сотворены для великой цели, для защиты людей. Имена нам давал тот, кто нас создал, – так же как человеческих детей называют родители. Соответствовать ли им, выбрали мы сами. Те из нас, кто не погиб, с усердием продолжают исполнять свое предназначение. Можешь ли ты похвастаться этим, Огонек Свечи? Или ты был рожден из-за похоти, забыт родителями, без толку носим по миру, а цель тебе дал кто-то другой? Кто из нас должен гордиться собой и своим именем – ты или я?

После каждого предложения с Таша как будто снимали слой краски. К концу он побелел так, что Лаана за него испугалась. Вскочив, шерд застыл напротив горного духа, со стиснутыми зубами глядя ему в лицо и сжимая кулаки.

– Ну, – подбодрил его Глаза Гор. – Давай, нарушь запрет Са Реана. Докажи, что ты никчемен, ошибка Схемы.

– Таш! – воскликнула Лаана.

Обсуждение хранителей прекратилось – все наблюдали за стычкой. Оглянувшись, Таш разжал кулаки и сел обратно.

– Гнида, – процедил он.

Глаза Гор не ответил – он продолжал усмехаться, чувствуя себя победителем в этой схватке.

– Вообще-то мы рассчитывали, что вы примете участие в обсуждении, – строго произнесла Хетта. – Вы все полноценные члены нашего отряда. Прискорбно, что вместо этого вы ведете себя, как малые дети.

– Меня не касается… – начал Глаза Гор.

– Касается, – оборвала Хетта. – Тебя теперь касается все без исключения. Без нас ты даже в свои родные горы вернуться не сможешь. Поэтому будь добр, перестань задирать других и помолчи в сторонке, если тебе нечего сказать по делу.

Хотя горный дух много раз говорил, что он не человек, его брови в совершенно человеческом удивлении взлетели вверх. На губах Таша заиграла злорадная улыбка. Ламару, наоборот, сложила пальцы в охраняющем от зла жесте и пробормотала что-то недовольное, а судя по гортанному звучанию чужого языка, еще и неучтивое.

– А ты, Таш? – мать, похоже, решила осадить всех участников стычки. – Есть какие-нибудь мысли? Может, ты считаешь, что нельзя посылать в город Кирну, раз она силанка, а стоит Реана, который забудет по дороге все, что надо купить, зато свободно говорит на шердском?

В ее голосе сквозило столько сарказма, что одна из хранительниц прыснула со смеху. Щеки Таша, только что бледные от гнева, медленно розовели от стыда. Само собой, сказать ему было нечего.

– У меня есть предложение, – спасла его Лаана, зная, как он не любит всю эту болтовню. Прирожденный воин и сын своей земли, Таш терялся в том, что не имело отношения к битвам. – Отправьте нас двоих. Мы шерды, внимания к себе не привлечем, никогда в этих местах не бывали, в городе нас никто не узнает. Если что-то случится, никто лучше Таша меня не защитит. А уж торговаться я умею и точно не забуду, что надо взять.

– Дельная мысль, – одобрила мать. – Вы прекрасно подходите, чтобы сопровождать Ламару.

– Эм… – Лаана растерянно огляделась. – Ламару?

– Конечно, если бы ты не была увлечена цветами, а внимательнее слушала нас, ты бы знала, что мы договорились с одним из наших людей в городе привести к нему Ламару. У них высохли колодцы, а она может вернуть воду хотя бы в один. Услуга за услугу – и у вас будет достаточно денег, чтобы закупить все, что нам нужно.

Лаана скрипнула зубами.

Мать улыбалась не менее хитро, чем недавно Глаза Гор. Вряд ли среди хранителей оставался кто-то, кто не заметил натянутости в отношениях между двумя новичками и ллиткой. Матери это не нравилось, и она уже не раз намекала Лаане, что им с Ташем давно пора простить девчонку, которая понятия не имела, против кого ее заставили сражаться. Наверняка обсуждение затем и затягивалось, чтобы потом можно было сказать: «Ну ведь с ней больше некого отправить, кроме вас, сами же видите!» А Лаана взяла и сама загнала себя в ловушку.

– Ладно, – неохотно ответила она.

Не отпираться же теперь.

– Замечательно, – Хетта хлопнула в ладоши. – В таком случае собирайтесь. Мы и так замешкались. Доберетесь до Меррекета к сумеркам и переночуете там. Как раз ночью будет неплохо провести вызов воды, чтобы вас никто не видел.

Выражение лица у Ламару было не слишком довольное. Она тоже не обрадовалась, что ей придется столько времени провести наедине с женщиной, чьего супруга она пыталась убить, и мужчиной, который заколол ее друга.

Интересно, мать правда так наивна, полагая, что совместный поход в город сотрет выстроенные между ними стены враждебности? У Лааны на этот счет заблуждений не было.

Она села на камень, сложив на груди руки. Только успокаивающее прикосновение Таша заставило ее расслабиться.

– Хорошо, что со мной будешь ты, – призналась Лаана.

– Я бы тебя одну и не отпустил. Жаль, конечно, что я пропущу тренировку с Реаном. А с другой стороны, может, оно и к лучшему.

– Да? Почему?

Он наморщил лоб.

– Реану не нравится, как легко и часто я вхожу в ашарей. Он говорит, что это нездорово и мешает мне правильно обучаться, поэтому запретил вызывать у себя это состояние хотя бы три дня подряд. Но я ничего не могу поделать, все время срываюсь. Стоит взять в руки меч и сделать замах, а сбоку уже ползет красный туман, и день ото дня он появляется все быстрее. Может, если пропустить занятия, мне будет легче выполнить задание Реана.

Это прозвучало тревожно, но Лаана все равно сжала его ладонь.

– Уверена, ты справишься. Если не один, то у нас вместе это точно получится.

Просветлев, Таш кивнул и, похоже, решил, что пришла его очередь утешить возлюбленную.

– Надеюсь, мы обернемся быстро.

***

Как это обычно и бывает с планами, быстро у них не получилось. Из-за какого-то шердского аристократа – шеза, перекрывшего своими повозками городские ворота, – Таш, Лаана и Ламару едва успели попасть в Меррекет прежде, чем его запрут на ночь. Дом человека, пообещавшего им приют, пришлось искать впотьмах. Разумеется, подготовить ритуал вызова воды, или чем там собиралась заниматься ллитка, они не успели. Зато успели разругаться, потому что Таш настаивал на том, чтобы сделать все сегодня, а Ламару отказывалась – и надо признаться, справедливо.

Промедление устраивало одну Лаану. Лишняя ночь на настоящей кровати вместо жесткой земли, вкусная пища, приготовленная в очаге, а не на костре, – на что тут жаловаться? А на следующий день они с Ташем вдоволь нагулялись по Меррекету. Хотя там и смотреть было особенно нечего – город не мог похвастаться величиной даже по меркам Шердаара.

– Ну, все, на что у нас хватало денег без платы за колодец, мы купили, – подытожила она, оставляя позади очередную лавку с купцом, который цокал языком над полученными монетами.

Шерд не выручил и половины того, что намеревался содрать с незнакомцев, самонадеянно вообразив их неискушенными в местных ценах. Откуда ему было знать, что неудобная покупательница до этого побывала у двух его конкурентов? Думая об этом, Лаана внутренне ликовала. Нашел простачков!

– Тогда домой? – спросил Таш.

У нее пробежали мурашки между лопатками. При слове «дом» она еще вспоминала о Тамин-Арване и просторном особняке Лердана, а Таш так называл любое место, где они останавливались ночевать. Лаана ему втайне завидовала – в прошлом у него не осталось никаких привязанностей, ничего, о чем стоило бы пожалеть. Никакого беспокойства за старших эс-Мирдов, которые неизвестно как справятся с потерей сына, за рабов и слуг, которых теперь перепродадут, стыда перед подругами и в первую очередь Тианой… Вот она – настоящая свобода.

– Домой, – вздохнула Лаана.

Однако через несколько шагов она обнаружила, что идет одна. Таш, державший большую корзину с покупками, так и остался стоять на месте, глядя куда-то в сторону. Должно быть, его привлекла яркая вывеска или выкрики купцов, предлагающих приобрести их «необычайные» безделушки. Сегодня в Меррекете был базарный день, когда в город стекались торговцы со всей округи, крестьяне, рассчитывавшие продать подороже урожай, и покупатели всех мастей. Поэтому хранители и собрались сюда именно сегодня – трем чужакам проще затеряться в толпе.

Правда, было похоже, что нынешний базар не удался. Повсюду витали резкие запахи пропитки для тканей и изделий из дерева, ставшей самым ходовым товаром, а люди только и говорили, что о ржавом солнце, небывалом жаре, который шел из земли даже по ночам и иссушил посевы. Многие торговцы скучали за прилавками, а покупатели кривились при виде сморщенных овощей. С трудом верилось, что в Силане в это время все гниет, утопая в дождях.

– Что-то интересное? – вернувшись, полюбопытствовала Лаана.

– Очень, – Таш мрачно кивнул в сторону.

По базарной площади прохаживался светлолицый шерд. Длиннополый халат, едва не волочившийся по мостовой, и серебряные застежки на головном уборе выдавали в нем богача. За ним по пятам следовали двое слуг в узких штанах и свободных рубашках до колен – обычном наряде жителей Огненных земель. На шее обоих мужчин тускло поблескивали зачарованные ошейники.

– А ведь мы ушли довольно далеко от границы с Силаном, – тихо сказала Лаана. Ей сразу захотелось поправить свой платок, пряча лицо. – Еще лет десять назад увидеть рабов в этих местах было невозможно.

– Все меняется. И погода, и нравы…

Таш перевел взгляд на другую сторону площади, где на виселице покачивались несколько мужчин. Один из них грабил путников, второго казнили за насилие над женщинами, пьянство и святотатство. Третий провинился лишь тем, что был воином-ашареем.

Он вернулся из Исихсаса пять лет назад, когда шерды заключили мир с жителями каменных земель. «Темное естество» ветерана многих сражений не давало о себе знать до недавних пор, но теперь-то честные горожане вывели его на чистую воду. Это же он своей необузданностью навлекал пожары на Меррекет. А доказательством служило то, что его не раз видели рядом с разгоравшимися пожарами, в которых погибали люди. Во всяком случае, в таких выражениях об этом сообщил чрезвычайно довольный своей миссией жрец Илаана, совершавший рядом с телом обряд очищения от зла, когда Таш с Лааной проходили мимо.

– Интересно, кого еще они повесят, когда поймут, что пожары не прекратились, – пробормотал Таш.

– Надеюсь, не нас.

Она потянула его за руку, поскорее уводя с площади. Лаана больше беспокоилась за его настроение, чем за то, что в Таше вдруг узнают воина-ашарея, но опоздала: он уже посмурнел.

– Собираясь в Шердаар после того, как Ксалтэр снимет ошейник, я догадывался, что человека с таким даром даже среди сородичей могут по ошибке принять за беглого мага. Но виселицы? Это уж слишком. А теперь еще и рабы. Я как будто все еще в Силане, только лица вокруг смуглее, одежда другая да дома по-другому выглядят, – он взмахнул рукой, указывая на приземистые здания, которые даже в сердце города отстояли друг от друга как можно дальше, чтобы негде было разгуляться огню. – Стоило ли проделывать такой путь, чтобы обнаружить, что я никуда и не уходил?

– Стоило, – убежденно ответила Лаана. – Ты многое узнал, стал мудрее.

– Н-да, например то, что мой единственный друг совсем не тот, кем кажется. Странно вышло. Это благодаря ему я попал к тебе. Получается, он сам виноват в том, что я на него охочусь.

– Жрецы говорят, что пути Илаана неисповедимы.

– А твоя мать считает, что всем управляет Схема и что все предопределено.

– Мы все равно этого не узнаем наверняка.

– Тоже верно. Может, кто-то свыше не хочет, чтобы я нашел в Шердааре свой дом, потому что должен преследовать Заба. Саттаро, – поправился Таш. – Старое имя ему больше не подходит. Тот человек, что помог мне избавиться от Киддира, и тот, который убивал людей в Эстараде, – это совершенно разные люди.

– Может быть, – она поежилась. От этих разговоров вокруг как будто стало холоднее. Осень наконец-то стала брать свое, но вряд ли сейчас дело было именно в ней. И правда – как только Лаана крепче прижалась к Ташу, на душе сразу потеплело. – А может быть, твой истинный дом ближе, чем ты думаешь.

Ей хотелось услышать то же, что чувствовала она: что его дом там, где любимый человек. Но Таш уже опять смотрел куда-то в сторону, вызвав у Лааны вздох.

Мужчины… Есть у них все же нечто общее – поразительная нечуткость.

Лаана шагнула вперед, продолжая держать его за руку, но поняла, что проще будет сдвинуть крепостные стены Тамин-Арвана, чем Таша. Он застыл, а под рубашкой у него тугим узлом напряжения налились мышцы.

– Что опять случилось? – рассерженно спросила Лаана.

Там, куда он уставился, не было ничего необычного. Простой переулок, в котором, как и везде поблизости от базара, толкались горожане.

– Что-то не так.

– Что?

– Не могу сказать точно, – его голос прозвучал чересчур неуверенно. Это тревожило – в своей жизни Лаана встречала мало настолько же решительных людей, как Таш. Поколебавшись, он добавил: – Когда приходит ашарей, я начинаю видеть повсюду наты огня. А сейчас у меня такое ощущение, будто они скопились там, за переулком, только я их не вижу.

Таш произнес это достаточно тихо, но Лаана все равно боязливо оглянулась. По счастью, вокруг было свободно, а все прохожие торопились по собственным делам.

– Может быть, кто-то жарит лепешки в открытой печи. Должны же гости базара утолять голод.

– Да, но мы уже проходили рядом с такими, и это чувствуется не так. Пойду-ка я проверю, что там такое.

– Давай пойдем домой, – настаивала Лаана. – Мы же купили сладких булочек отблагодарить Самела и его жену за то, они нас приняли. Ты не забыл? Скоро вечер, лучше вернуться пораньше, а то опять ничего не успеем.

«И будем подальше от беды, если предчувствие не лжет», – мысленно закончила она. Хватит уже неприятностей. Один день, всего один день, когда можно забыть об опасностях и представить себя простой влюбленной парой, самая серьезная забота которой – найти место для уединения. Неужели им и этого времени не будет дано?

– Я успею. Тут идти всего ничего, крышу уже видно ниже по улице. Послушай, – добавил Таш, наверное, наконец-то заметив ее недовольство, – я должен в этом разобраться. Я ведь искал хранителей для того, чтобы они научили меня пользоваться своим даром. Если я буду убегать от всех вопросов, грош цена будет моему обучению. Если хочешь, можешь пойти к Самелу одна. Заодно отнесешь покупки, а то мало ли что.

Лаана с укоризной глянула на протянутую ей корзину.

– Мало ли

что

? Нет уж, я с тобой. Ты сам сказал, что мы теперь если и будем куда-то идти, то только вдвоем.

Он засмеялся.

– Ну хорошо, идем вместе.

Однако чем дальше они продвигались, тем бледнее становилась его улыбка. Осматриваясь, Лаана никак не могла понять, что настораживает возлюбленного. Переулок был широким, его заливало солнечными лучами, как и улицу впереди, но особенного жара здесь не ощущалось. Да и людей по нему сновало не так уж много – если захотеть, можно разойтись, не задев никого платьем. Вскоре ноздрей коснулся дым. Ладонь Таша дернулась к мечу на поясе. Как оказалось, зря – это на самом деле парень жарил лепешки, поливая их пряным соусом и тут же продавая дующим на пальцы шердам.

Таш недолго понаблюдал за ними и, поморщившись, отвернулся. Лаана, в отличие от него, вздохнула с облегчением.

– Ну, теперь-то мы можем идти к Самелу?

В этот же миг выше по улице раздался крик. Кто-то увидел заплясавшие по мостовой огоньки – предвестники пожара. На базаре зазвенел гонг, предупреждающий об опасности.

– Проклятье, – прошипел Таш. – Так оно все-таки было! Это дым от лепешек сбил меня с толку!

Он мог злиться сколько угодно, но Лаана обрадовалась. Расстояние отсюда до места, где пятки щекотало пламя, было достаточным, чтобы не бояться пожара.

Просторная улица вмиг заполнилась народом: ругающимися мужчинами, женщинами, придерживающими юбки, чтобы на них не наступали, неуклюжими тяжеловозами. Свободно было только возле всадника на крупном гарме, кровожадно щелкающем острыми зубами на всех, кто подходил слишком близко.

Из-за люда, хлынувшего прочь с базара, Лаане с Ташем пришлось отступить ближе к неглубокому рву, который ограничивал дорогу с обеих сторон перед зданиями. В Шердааре такие канавы прокладывали, чтобы брать из них воду для погашения пожаров, однако засуха сказалась и тут – земля на дне была едва влажной. Если огонь разгуляется, тушить его будет нечем.

На базаре об этом тоже догадались. Бросить свои товары решили даже некоторые торговцы, посчитавшие собственное здоровье дороже того барахла, которое они продавали. Мимо, постоянно оборачиваясь к площади, прошел мужчина, чью лавку Лаана посетила последней. Он прижимал к себе объемистый мешок с самыми дорогими вещами и кусал губы.

Людской поток понемногу уносил Лаану с Ташем от площади. Не помогли ни расправленные мускулистые плечи, ни оружие на поясе – шерды, беспокоящиеся лишь о том, как бы поскорее убраться от огня, ничего этого не замечали.

– Идем, – Лаана, увлекаемая толпой, потянула Таша за собой. – Нам нечего там делать.

– Нечего? – изумился он. – Оттуда еще не все успели уйти!

– И что, будешь выносить их на руках? Здешние пожары – это совсем не те вихри, что ты видел в Тамин-Арване. Все равно, пока ты туда пробьешься, будет поздно.

Таш продолжал стоять как вкопанный.

– Зачем только в такое время открыли базар, – процедил он.

– Даже в тяжелые годы людям где-то надо запасаться необходимыми вещами. А еще это приносит немалые деньги устроителям базара. Как бы там ни было, они наверняка предусмотрели какие-то меры на случай пожара. Ты со своей помощью будешь только мешать.

– А может, спасу чью-то жизнь. Сама знаешь, у меня особые отношения с огнем.

Он так смотрел в сторону площади, что у Лааны заныло сердце. Она живо представила себе своего любимого – ее новую надежду на счастливую жизнь! – висящим на перекладине рядом с тем ветераном сражений в Исихсасе. Сколько можно вынести потерь? Сначала Лердан и обвинения в измене, а теперь – единственный человек, который ей по-настоящему дорог.

Такого она уже не переживет.

– Это же не тренировки, а настоящий пожар! А если у тебя не получится или кто-то что-то заметит? Хочешь, чтобы по тебе тоже пел жрец Илаана, довольный, что ему удалось поймать еще одного приспешника Кровавого бога? – чувствуя, что слов недостаточно, Лаана вцепилась ему в руку. – И как же преследование Саттаро? Ты сам сказал, что истинная цель твоей жизни может оказаться в том, чтобы его остановить. Это же он во всем виноват! Что будет хорошего, если сейчас ты спасешь одного человека, но тебя казнят, и поэтому из-за Саттаро погибнут еще сотни, тысячи?

Забывшись, она заговорила слишком громко. Шерды, уносимые мимо потоками человеческой реки, стали удивленно озираться на двух соплеменников, общающихся между собой на чужом наречии. Оглянувшись и обнаружив, сколько на них устремлено глаз, Лаана прикусила язык. Еще не хватало самой выдать их секреты.

– Ламару – вспомни о ней, – произнесла она, понизив голос. – Мы сюда пришли, чтобы охранять ее. Если у нее все получится с ритуалом, это спасет больше жизней, чем мог бы ты сейчас. А если ты попадешься, схватят и ее, и меня!

Кажется, увещевания подействовали, потому что Таш наконец-то перевел напряженный взгляд с площади, где уже поднималось пламя, на Лаану.

– Надеюсь, ты права, потому что в противном случае я буду трусом.

– Ну какая же это трусость? Это мудрость и рассудительность! Одной смелостью войны не выигрывают.

Он кивнул, как будто соглашаясь с доводами, и зашагал в противоположную от базара сторону. Однако по его плотно сжатым губам, нахмуренным бровям, из-за чего на лице ярче выделился старый шрам, было ясно, что внутри молодого шерда все еще идет борьба.

А Лаана, оставшаяся стоять далеко позади среди шумящей толпы, вместо того чтобы радоваться своему успеху, вдруг почувствовала себя чудовищно одинокой.