Текст книги "Сердце мира: часть вторая (СИ)"

Автор книги: Алекс Рауд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Даже невзирая на густую тьму, слегка рассеиваемую фонарем у входа, было заметно, как Саттаро побледнел.

– Ладно. Иди прощайся, но недолго. Я пока предупрежу Ме Рооша, что мы его покидаем.

Маленькая победа не принесла радости. Поднявшись в комнату, Эртанд на цыпочках подошел к Киэне. Она сладко спала, не имея никакого представления о том, что разыгралось только что в паре десятков шагов от нее. Зажженная лучина очертила изгибы ее обнаженной спины. Сразу захотелось обнять шердку, прижаться, но Эртанд не торопился, любуясь напоследок ее сумрачной красотой.

Как она уязвима, беззащитна. Она не заслужила того, как с ней обращаются мужчины – и Эртанд среди них.

На миг закрыв глаза, он вспомнил глухой стук и пятна крови на полу гостевой спальни. После того убийства Ярхе трогать Киэну казалось кощунством, но маг превозмог себя. Будет гораздо хуже, если он исчезнет без предупреждения, как та сволочь, с которой начались злоключения хорошенькой дочери хозяина постоялого двора.

– Киэна, – позвал Эртанд, ласково касаясь ее плеча. Она заворочалась и что-то неразборчиво пробормотала. – Киэна, проснись. Слышишь?

Она подняла голову и сонно поморгала. Вид одетого любовника ее удивил.

– Эрт? Что случилось?

– Нас выдали. Мы со спутниками должны уйти прямо сейчас, чтобы не было резни.

– Что?! – встрепенулась Киэна.

– Тише, тише, – Эртанд все же прижал ее к себе. Теплота женских объятий отозвалась болью. – Саттаро ушел предупредить обо всем твоего дядю. Вам ничего не грозит, но мы должны уйти. Извини, мне очень жаль. Я не хотел тебя расстраивать.

Молчание затянулось надолго. Когда она заговорила, ее голос был сух.

– Из-за чего мне расстраиваться? Я же знала, с кем завожу отношения. Рано или поздно ты бы все равно растворился в утренней дымке.

Киэна могла рассказывать что угодно, но узоры внутри нее сложились в листья, облетающие с осеннего дерева, – символы горечи и разбитых чувств.

– Я бы хотел задержаться с тобой подольше, – прошептал Эртанд. – А ты хотела бы? Хотела бы, чтобы я однажды к тебе вернулся?

Причудливые орнаменты изменились.

– Нет, – ответила она.

«Да», – говорили ее наты.

Эртанд через силу улыбнулся. Поцеловать ее напоследок – и нужно уходить.

– Если я не вернусь, значит, я погиб. А теперь выполнишь мое последнее желание? Не бойся, оно будет простым.

17. Воин

Над лагерем хранителей начищенной до блеска медной тарелкой зависла луна. Разожженный костер бросал отсветы на хмурые лица и тонул в проеме глубокой пещеры за спинами людей.

За последнюю декаду их стало больше. Бой в Эстараде доказал, что с Саттаро просто так не справиться, поэтому Ли Хетта с Птицей созвали на помощь старых друзей и беглых магов, которые до этого момента прятались по окрестным городам. Ночные стоянки понемногу раздавались в ширину.

Каждый раз, когда в лагере появлялись новые лица, Таш удивлялся, сколько в Шердааре тинатов-отступников, которые притворяются простыми людьми и живут обычной жизнью. Ведь власти утверждали, что в обители забирают всех магов без исключения еще в детстве.  С другой стороны, их пришло меньше двух десятков – не такое уж впечатляющее число. Миновал почти месяц – немаленький срок, за который можно было собрать гораздо больше сторонников.

В любом случае Ташу было их жаль. Это же еще хуже рабства. Сбежавшего от злого хозяина раба могли укрыть жрецы в храмах Иля, а тинату крупно повезет, если его в той же ситуации не убьют на месте.

Вдалеке от лагеря раздался топот мощных звериных лап, а затем жалобный птичий крик, который тут же смолк. Головы хранителей в разноцветных головных уборах повернулись к желто-рыжим скалам.

– Дикий гарм? – рука молодого Тэйхиса, никогда в жизни не видевшего ящеров на воле, дернулась к кинжалу на поясе. Да так неудачно, что оружие брякнулось парню на ногу.

Он оказался страшным недотепой. Но талантливым магом, если верить Хетте. Ташу с трудом верилось, что этот тощий юнец, пугающийся шелеста листьев по ночам, младше него всего на три года.

– Спокойнее, – засмеялась Кирна Повариха. – Ты так скорее себя порежешь, чем спасешься от гарма!

– Гарм, хоть и дикий, это всего лишь животное. Он не нападет на полный людей лагерь. Не трусь, – напутствовал мальчишке воин с длинной курительной трубкой во рту.

– Не нападет, – хитро прищурился Птица. – Но по другой причине.

Сидящий на его плече варх как будто в подтверждение взъерошил перья, встряхнулся и мирно устроился на хозяине. Все повернулись обратно к огню. Лишь Таш продолжать смотреть в ту сторону.

Когда пришла весть, что один из спутников Саттаро предал его и связался с хранителями, отряд сразу отправился в Зехтар. Но они опоздали – бывший раб успел уйти. Снова началась уже знакомая гонка, которая продлилась, пока они не дошли до пологих Мераннских гор, единственного места на континенте, где еще водились дикие гармы. За ним простирался Исихсас с его коварными зыбучими песками и барханами, на которых не росло ни травинки.

Хетта рассказывала, что когда-то, во времена Айгара Безумца, эти земли были плодородными, на них текли реки, а повсюду поднимались густые леса. Сейчас в ее слова верилось с трудом. Сколько ни гляди вокруг, видна только голая, мертвая земля, изрезанная глубокими ранами – расселинами. Шерды держались от нее подальше, исихи бывали лишь набегами, грабя приграничные шердские деревни и уводя в плен жителей, как когда-то Таша. Вряд ли кому-то пришло бы в голову, что Айгар мог спрятать Сердце мира здесь.

Именно сюда направился и Саттаро, бежав из Зехтара в ту же ночь, когда обнаружил измену. Однако не доходя до подземелий, где была найдена сестра Глаз Гор, бывший раб со своим отрядом как будто испарился. Они и так почти не оставляли следов, а теперь даже разведчики хранителей пожимали плечами и перешептывались между собой, что их старый командир, должно быть, отрастил крылья.

А вот в это Ташу после всех злоключений верилось легко.

Он оглянулся на зияющий проем, поежился от холода осенней ночи и обхватил плечи руками.

Экоранта, крепость Последний оплот, где Айгар Безумец воплотил в жизнь свой план по созданию Схемы… В жреческих проповедях Экоранта представала мощным замком где-нибудь на вершине высоченной горы. Говорили всякое – что она давно стерта с лица земли, что ее никогда и не было, а еще что она до сих пор стоит, просто на ней лежат охранные чары, которые даже спустя тысячи лет не прячут жилище могущественного тината от чужих глаз.

Правда, как всегда, оказалась посередине.

– Саттаро где-то спрятался, – уверенно произнес мужчина, который сидел к костру ближе всех.

Он произносил слова так, будто набрал в рот камней. Благодаря урокам Лааны и практике с Реаном Таш стал хорошо понимать шердский. Точнее, так ему казалось раньше. Когда раскрывал рот этот человек, звавшийся Ришадом, наваждение проходило.

Он не переставая поглаживал густую черную бороду, которой заросло почти все лицо. Даже брови гостя срослись в одну линию, забавно изгибавшуюся, когда Ришад слушал длинный рассказ Хетты. В остальном ничего смешного в мужчине не было. В его глазах сверкали искры того же цвета, что и язычки огня, – верный признак огненного дара, – а Реан представил его как опытного воина, в одном отряде с которым сражался на войне с исихами.

Ришад пришел только сегодня и привел с собой еще шестерых сослуживцев. Теперь они с хранителями стояли на одной доске – не только в Меррекете воинов-ашареев вешали по обвинению в поджогах. Однако не все из них посматривали на хранителей приветливо. Кое-кто, как и Реан, вернувшись с той войны, успел поработать наемником и поохотиться на беглых магов.

Не нравилось им и то, что подчиняться придется женщине. Ришад сразу объявил, что из бабы хороший командир не выйдет. Да и сейчас, хотя все же согласился с тем, что сотрудничество необходимо, брезгливо кривил губы при разговоре.

– Не сомневаюсь, – сказала Хетта. Между ними с Ришадом сыпал искрами костер, но она не щурилась, глядя воину в лицо. – Земля в этих местах изрыта пещерами, как изъеденный червями плод. Саттаро мог спуститься в любую из них, но у нас нет времени на то, чтобы исследовать каждую.

– Ты же маг земли, – Ришад потеребил бороду. – Могла бы обрушить пещеры и выкурить его оттуда или похоронить под завалом.

Реан, устроившийся так, чтобы хранители оставались у него с одного бока, а старые друзья – с другого, едва заметно поморщился. Сильный воин не значит умный.

– У меня не хватит столько сил, чтобы обрушить все, – объяснила хранительница. – К тому же если я это сделаю, земля может осыпаться и под нами. Мы умрем, и Саттаро победит, даже если тоже погибнет под обвалом.

– И что ты тогда предлагаешь?

– У Саттаро может быть только одна причина идти сюда, – уклончиво ответила Хетта. – Ему нужно попасть в подземелья Айгара. Мы должны расставить людей на всех подходах к Экоранте и ждать, когда он попадет в наши сети.

И снова все головы, как по команде, повернулись в одну сторону – к возвышавшейся над лагерем горе.

– Это – тот самый Последний оплот? – с недоверием произнес Ришад. – Когда мы подходили днем, я не заметил тут ни дорог, ни укреплений. На горе ничего нет.

Хетта улыбнулась.

– Экоранта не

на

 горе, а

под

 горой. Айгар был не дурак. Он понимал, что крепости всегда строят на возвышениях, а значит, именно там ее и будут искать. Поэтому он поступил ровно наоборот.

Это откровение впечатления на Ришада не произвело.

– Допустим. Что осталось внутри крепости? Зачарованное оружие? Какие-нибудь письмена?

– Ничего особенного. Некоторые инструменты, ткани – все то, что мы могли бы сделать и так. Большинство проходов завалено, сохранилось лишь несколько комнат, включая зал с Сердцем мира.

– И что там может понадобиться Саттаро? – продолжал донимать шерд.

– Ярхе считал, что эксперименты по оживлению мертвых проваливаются не потому, что ему не хватает силы, а потому, что Сердце не начнет биться в неправильном месте. Дескать, Саттаро сам об этом обмолвился. А Глаза Гор говорит, что для получения бессмертия Саттаро должен занять место в центре Схемы и забрать ее силу.

– Но вы этого точно не знаете.

– Да, – неохотно призналась Хетта.

Над костром повисло многозначительное молчание.

– Так и что мы должны делать?

– Ждать, когда придет Саттаро.

Ришад аж подскочил. Задетый им сучок в костре крякнул, брызнув россыпью искр.

– Ждать?! То есть вы понятия не имеете, в самом ли деле враг идет сюда, и предлагаете просто сидеть и ждать? – он обвел Хетту и пока что молчавшего Птицу яростным взглядом. – Да ведь в этом наверняка и состоит его план – вынудить нас ждать! Вы и близко не понимаете, что для нас, для ашареев, сейчас означает ожидание!

– Мы решили, что…

Птица выбрал неудачное время, чтобы наконец-то вступить в беседу. Голоса воинов, соглашавшихся со своим командиром, заглушили его голос. Ришад смерил пожилого силанца брезгливым взглядом и, не дослушав, развернулся к Реану.

– Я был о тебе лучшего мнения. Ты сказал, что если мы присоединимся к хранителям, то сможем за раз разделаться сразу с несколькими бедами. А на деле я вижу никчемный сброд, который не может найти и собственный зад в темноте, не то что человека, захватившего Сердце мира! Ваши мозги раскисли оттого, что вами управляет баба. Мы быстрее добьемся успеха сами. Мы уходим.

 Кое-кто тоже вскочил и стал уговаривать Ришада не спешить с выводами, а кто-то пожелал ему как можно скорее провалиться под землю. Реан, кажется, оправдывался.

Лицо Лааны потемнело после оскорбления ее матери. Кирна Повариха, наоборот, зло оскалилась на воина, поглаживая нож на поясе. Должно быть, представляла, как кромсает Ришада на разделочной доске. О женщинах-хранительницах можно было сказать что угодно, но только не то, что они никчемные. Ришад был идиотом, если не видел этого. Ташу стало противно на него смотреть.

Прогнать бы их взашей.

– Ну началось, – с досадой пробормотал Жрец. – Наемники среди хранителей – это же хуже, чем пригретая на груди змея. Та просто зубами вопьется, а эти целиком проглотят. Зачем мы только их позвали, не понимаю.

Зато Таш понимал – и слова силанца ему об этом напомнили. Шесть воинов-ашареев стоили полусотни простых солдат. Они бы очень пригодились хранителям. Никто не представлял, что может выкинуть Саттаро, поэтому они и пошли на риск, пригласив старых товарищей Реана.

Понимал Таш и Ришада с его людьми.

Споря с хранителями, гость забыл о том, чтобы поглаживать бороду. Он засунул большой палец за пояс, оставив ладонь открытой, и теперь было хорошо видно, как она подрагивает. Иногда Ришад вспоминал о ней, сжимал в кулак, прятал в складки одежды, снова принимался теребить кончик бороды – делал что угодно, лишь бы никто не заметил нездоровую дрожь. Почти так же вели себя и его спутники. Издалека некоторых можно было спутать с больными лихорадкой.

Таш распрямил свою ладонь и несколько мгновений подержал ее перед собой. Руку не так трясло, как у Ришада, но и в покое она не оставалась. И туман… Таш оглянулся. Он мог бы поспорить, что они с товарищами Реана и самим Реаном видят одно и то же – кровавую дымку, постоянно клубящуюся на границах зрения.

День ото дня становилось все хуже. Они – ошибки, и от них первых стремилась избавиться проклятая Схема Айгара. Таш чувствовал, что еще немного, и он начнет бросаться на друзей, Лаану, да даже на криво стоящие валуны – потому что с требующими крови и огня голосами в голове станет невозможно совладать.

Еще одна причина отослать воинов-ашареев и дать им напоследок пинка для убыстрения. Чем больше людей в лагере не сможет держать себя в руках, тем скорее вспыхнет пожар. На сей раз в переносном смысле, но последствия будут еще хуже.

Если только они не смогут договориться.

– У тебя есть предложения получше? – громко спросил Таш.

Ришад, переругивающийся с Реаном, его не услышал. Пришлось встать и не столько сказать, сколько рявкнуть:

– Эй! Тебе есть что предложить? Или ты сюда притащился потявкать?

Вышло грубее, чем он намеревался. Однако цель была достигнута – гам поутих, а воин-ашарей смерил его угрюмым взглядом.

– Это еще кто такой? Реан, это тот паренек, о котором ты упомянул в письме?

– Он самый, – подтвердил наставник.

– Плохо ты его учишь. В наше время ученики знали свое место.

– В ваше время в мозгах учителей не было кровавого тумана, – парировал Таш. – Хочешь сказать, ты его не видишь? Не он заставляет тебя ерзать ужом, пока ты сидишь?

Ришад сузил глаза. Таш внезапно обнаружил, что вокруг него стало гораздо свободнее, чем было только что.

– Еще одно оскорбление, сопляк, и ты лишишься своего гнилого языка.

– Это говоришь ты или это за тебя шепчет огонь? Можно сколько угодно притворяться, что его нет, но все мы уже давно знаем, что это не так. Я, например, его слышу, и он подсказывает мне слать тебя к Кровавому богу. Только это не решит нашу проблему. Уйти проще всего, но это все усугубит. В конце концов мы перережем друг друга, потому что больше не сможем сопротивляться чужим голосам в наших головах. Хочешь остаться рабом своего бешенства? Убивать друзей, потому что он того требует?

Другие воины позади Ришада одобрительно загудели, призывая прислушаться к собрату. Их вожак сплюнул и мрачно уставился на него.

– Если ты один из нас, ты лучше других понимаешь, почему мы не можем ждать.

Таш надеялся, что на этом моменте заговорит Хетта или Птица. Это они вели отряд и были подкованы в болтовне гораздо лучше.

Оба промолчали.

Проклятье. Зачем он только влез? Слова никогда не были его сильной стороной.

– А у тебя есть идеи получше? – все же произнес он. – Мы с радостью выслушаем, потому что нам точно так же неохота сдохнуть, как и вам.

– Это правда, – Птица наконец-то перехватил инициативу. Хетта предусмотрительно молчала, догадываясь, что скажи она сейчас хоть слово – и вспыльчивый шерд опять взовьется злобным вархом. – Мы перебрали уже добрую сотню планов, и ни один не выглядит достаточно хорошим, как тот, что мы предложили. Ты опытный командир, Ришад, побывал не в одном сражении. Мы будем рады, если ты поделишься своей мудростью.

Лесть подействовала. Ришад оглядел притихших людей у костра.

– Ладно. Есть у меня такая мысль…

Хетта ободряюще улыбнулась Ташу: молодец. Не дал потерять ценных союзников. Тот в ответ неопределенно мотнул головой.

Дальнейшее обсуждение он послушал бы с удовольствием – Ришад наконец-то узнал все, что ему нужно, и начал предлагать что-то толковое. Но боги, похоже, были против того, чтобы Таш набрался опыта у боевого командира.

Его похлопали по плечу.

– Эй, ты. Твоя смена в дозоре.

Он послушно поднялся и покинул круг света возле костра. Следом засеменил Тэйхис, который должен был составить ему пару. Хранителей стало больше, но не настолько, чтобы кто-то мог пренебречь обязанностями по дежурству, воин он или нет.

Стоило войти в пещеру, как с боков сразу подступили грубые стены, а над головой навис низкий потолок. Тэйхис сильнее закутался в шерстяной плащ. Таш сделал то же самое. В зависимости от того, какая погода стояла снаружи, коридор под горой казался теплым, то холодным, но они уже знали, что в действительности здесь всегда одинаково прохладно.

Это была как будто какая-то магия. Она же сохранила Экоранту нетронутой, почти в том же виде, в каком ее бросили последователи Айгара, понявшие, что их учитель погиб.

Хетта говорила, что на самом деле в постоянном холоде нужно винить толщу земли, а сохранность подземного города обеспечили обвалы, «закупорившие» эту часть Последнего оплота. Они стали для крепости пробкой, благодаря которой не выдыхается долго хранящееся в погребе вино.

Хетта вообще много чего говорила. А Таш видел следы завала, который больше года тому назад пришлось разбирать хранителям, чтобы добраться до Сердца мира: следы кирок на стенах; камни, до сих пор наполовину загромождавшие проход; наты, с помощью которых мать Лааны дробила валуны на куски. Без ее таланта расчистка заняла бы раз в десять больше времени. Потому Саттаро и пришел сюда с Хеттой, а не в одиночку.

Когда Таш с Тэйхисом миновали старый завал и углубились под гору, по бокам стали попадаться другие коридоры. Некоторые были освещены факелами, некоторые, оканчивающиеся тупиками или бесполезные для хранителей, оставались погруженными во тьму. Вон там когда-то располагался подземный источник, высохший так давно, что даже Ламару развела руками в ответ на просьбу вернуть воду. Вон там при осаде содержали домашних животных. На стенах сохранились фрески со странными крупными существами, ходившими на четырех тоненьких ногах, которые неведомым образом умудрялись выдерживать всадников в доспехах. «Лошади, – растолковала Хетта. – Вымерли почти все».

Конечно вымерли. С такими-то ножками.

Из следующего коридора, ведущего к кузне, донесся тихий звон ударов металла о металл. Это Ор Венеш, один из новоприбывших, неожиданно оказавшийся знакомым Лааны, пробовал сделать что-нибудь с помощью обнаруженных в Экоранте инструментов. Шерд второй день в восторге носился по лагерю – на находках даже пыли не было, хотя прошло две тысячи лет.

И это можно было сказать о многом, что осталось в крепости. Зачарованный ворот колодца до сих пор без скрипа спускал ведро в опустевшую шахту, одеяла с вышитыми натами выглядели так, словно их соткали вчера. Колонны, подпиравшие низкие потолки и увитые узором волшебных символов, оказались без единой трещины. Те же, которые были просто вытесаны из камня, высились печальными обломками или покрылись паутиной щелей.

Что, если не магия, позволило Экоранте дожить до этих дней? Хетта явно преуменьшала роль тинатского искусства. Таш даже догадывался почему.

Магия, магия, магия… Она их сюда привела и не даст отсюда выйти. Старая хранительница не могла этого не понимать. Наверное, боялась паники, потому и молчала.

Таш кивнул двум мужчинам, которые увидели свою смену и покинули пост. Чтобы разойтись, им пришлось вжаться в стены. Должно быть, коридоры создавались такими нарочно, чтобы их было легче оборонять. Но этого так и не случилось. Жители Экоранты собрали вещи и покинули ее. Или они не вернулись домой после вылазки, во время которой их всех перебили.

Почти наверняка произошло последнее. Как можно было взять и просто так бросить сотворенную собственными руками судьбу мира? Разве что только защитники крепости однажды ощутили себя ее пленниками, прикованными к ней цепью рабами…

Впереди показался зал, где раньше находилось Сердце. И, как всегда, у Таша на миг перехватило дыхание.

Звуки шагов отдались в вытянутом помещении слабым эхом. Каждую пядь потолка, стен, пола покрывали линии. Среди них сильнее всего выделялись четыре, похожие на продолбленные в толще камня каналы. Один, внизу, шел на юг, в сторону Исихсаса, другие смотрели в стороны Огненных, Ветреных и Водных земель. Они лучами расходились из овального углубления в середине зала – погребальной ложи конструкта по имени Сердце Мира.

Обнаженное женское тело с накинутым поверх одеялом – кто-то из хранителей то ли застыдился сам, то ли подумал, что нечего стеснять других, – все еще находилось в резервуаре. Девушку с иноземными чертами лица, удивительно похожую на Глаз Гор, можно было бы счесть спящей, если бы не сероватый цвет кожи и вскрытое нутро с вынутым сердцем. Внутренности конструкта прятала шерстяная ткань, но Таш все равно отвел взгляд, переведя его на духа Эстарады. Он каменным изваянием застыл рядом с сестрой, сидя на краю углубления и держа ее за холодную ладонь. Так, словно девушка-конструкт в любой момент может распахнуть ресницы и подняться, удивившись тому, как долго она спала. Глаза Гор уверял, что это еще возможно, если вернуть Сердце мира в ее грудь.

Однако артефакта не было, девушка не двигалась, и по каналам больше не текла порождаемая ею сила. Исчезли под завалами и сами каналы – лучи Схемы оборванными лентами заканчивались под завалами, в которые превратились четыре из пяти коридоров, когда-то ведущих в зал. Таш мог поспорить, что если расчистить проходы, то полированный темный камень будет так же блестеть, как и его неповрежденные участки. Конструкт может и сломаться, а Схема вечна, как мир.

Пламя в больших масляных лампах, прикрепленных к держателям на стенах, беспрестанно колебалось, хотя в зале не было и не могло быть сквозняков. Здесь ощущалось присутствие чего-то незримого, но могущественного, в сравнении с чем жизнь одного человека по значению равна растертому между пальцами муравью.

Это место Таша угнетало.

Молодой тинат застыл и поднял руку, как будто собирался коснуться чего-то застывшего в воздухе. Взгляд у мальчишки сделался мутным.

– Тэйхис! – окликнул Таш.

Тот, очнувшись, рассеянно повел головой. Появившаяся на его губах неловкая улыбка выглядела, как гримаса человека, который надышался дыма дурман-травы.

– Э-э… да, извини. Я еще не начал видеть наты вокруг, как Эртанд или Лихета, хотя она говорит, что скоро это придет, с опытом. Но тут, в этом зале, я их уже почти вижу. Они повсюду, и их расположение просто идеально! Клянусь Илем, это стоило того, чтобы сбежать из обители.

От восторга, прозвучавшего в его голосе, захотелось скривиться.

– Если оно идеально, почему в Схеме появились ошибки – воины-ашареи? – ядовито поинтересовался он. – Об этом Ли Хетта тебе не рассказывала?

– Нет, – смутился паренек.

– Он не успел.

Эхо разнесло тихий голос Глаз Гор по всему залу. Таш склонил голову.

– Кто не успел сделать что?

– Айгар не успел закончить Схему. Она не идеальна. Поэтому и понадобилась моя сестра. Она стала подставкой, на которую опиралась шаткая конструкция. Ее должны были заменить, но… Люди, – выплюнул Глаза Гор. – Вы всегда вмешиваетесь и загаживаете даже самые лучшие намерения. Айгар погиб, и Схема осталась незаконченной. А потом она породила таких, как ты, Огонек.

Таш нарочито повернулся к нему спиной, занимая пост у дверей.

– Лучше всего было бы обрушить этот зал вместе со всем, что тут есть, – пробормотал он не столько потому, что правда так считал, сколько для того, чтобы позлить Глаз Гор.

– Это не поможет, тупица. Нет, не тупица, слепец, – поправился он. – Борозды в камне нужны были лишь для прокладывания пути. После того как Айгар напоил Схему своей силой, они стали бесполезны. Ты можешь стереть всю гору с лица земли, и ничего не изменится. Необходимы только Сердце и его сосуд, помещенные в правильное место – сюда, где сходятся все дороги, сплетаются все узлы. Ты слеп от природы, ты никогда этого не увидишь. Зато твой спутник – он видит. Да, Тэйхис? – вкрадчиво спросил дух Эстарады. – Ты видишь, я знаю.

Таш поймал на себе виноватый взгляд мальчишки.

– Ну, можно, конечно, и так сказать, но я ведь уже говорил, что у меня не так много опыта, чтобы видеть наты, как другие хранители, – промямлил тот, явно не желая встревать между двумя спорщиками.

Не нужно было оборачиваться, чтобы знать, с каким чувством превосходства улыбается Глаза Гор. Таш фыркнул.

– Придумай что-нибудь новенькое, истукан. Ты уже называл меня слепым. Можно подумать, ты сам сейчас сильно лучше.

– Нет, – помедлив, признался Глаза Гор. – Иногда я завидую вам, люди. Вы не привязаны к одному месту, можете идти, куда захотите, одни или в компании подобных себе. Вы не осознаете своей свободы.

– Свободны? – Таш расправил ладонь. Она все еще дрожала. – Возможность идти, куда хочешь, еще не значит, ты ни к чему не привязан. Мы все рабы. Только не все об этом догадываются.

– Мы все рабы Схемы, а наша общая смерть начинается здесь, – вторил Глаза Гор.

Согласие прозвучало так неожиданно, что Таш все-таки обернулся. Лицо горного духа было совершенно серьезным, а его глаза, обернутые белой тканью, безошибочно смотрели на шерда.

– Отсюда, из груди моей сестры, тянет щупальца нат смерти. Нет разницы между живыми и мертвыми, людьми и нелюдьми, пока мы все принадлежим Схеме, – продолжал он, сжимая в ладонях руку девушки-конструкта. – Она привела нас сюда, умереть ради Нее, и наша судьба зависит лишь от того, какую линию дороги Она вывела для Саттаро.

То, что дух изменил своей привычке подтрунивать и превозносить себя над людьми, вселяло тревогу. Но вот, его рот наконец-то искривился в знакомой усмешке.

– Хотя разница все же есть. Я намного сильнее тебя.

– Да и дерьма в тебе побольше, чем в любом человеке.

– И это я слышу от того, кто слышит голоса пламени и действует по их указке?

Они несколько мгновений глядели друг на друга, а потом дружно расхохотались над только им понятной шутке. Тэйхис даже вздрогнул. Бедняга, наверное, думал, что они опять сцепятся в драке. Но в этом не было смысла. Больше не было.

Смех отзвучал быстро, а после него наступила долгая тишина. Успокоившись, Таш скрестил руки на груди, чтобы молодой тинат не заметил в них дрожи.

Глаза Гор мог сколько угодно быть высокомерной сволочью, но он видел правду и тоже ее боялся. Той самой правды, из-за которой Таша на самом деле совершенно не волновало, присоединится к отряду Ришад с соратниками, придумают они план получше или нет.

Никто из них все равно не выйдет отсюда живым.