Текст книги "Сердце мира: часть вторая (СИ)"

Автор книги: Алекс Рауд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Эртанд заморгал, забыв, сколько времени провел в коридоре. Борьба с самим собой могла продолжаться бесконечно. Так что же делать? Торчать на месте в надежде, что битва за Экоранту как-нибудь пройдет без него?

На пересечении коридоров послышался шум. Лязг и другие звуки сражения гремели уже близко, кричали что-то об отступлении к Срединному залу – это значило, что Саттаро сопутствует успех. Впереди появились силуэты людей. Снова Лил, на бегу перевязывающая незнакомую хранительницу с боевым топором, и тот шерд, ее любовник. Таш.

Шерд первым заметил, что в боковом коридоре кто-то есть. Приказ хлестнул по воздуху кнутом, и женщины сразу подались назад, освобождая воину дорогу.

Рот Эртанда ощерился в оскале. «Убить!» – требовал нат подчинения, и на сей раз сопротивляться ему не хотелось.

Или нет.

Рука сама вывела защитный жест, откинувший Таша порывом ветра, но Эртанд уже раздумывал над новой идеей. Позволить убить себя – чем не срыв планов Саттаро? Если не останется никого, кто поможет ему обрести бессмертие, возможно, он одумается и вернет Сердце на место. А даже если ничего не выйдет, то Эртанд все равно не желал жить в мире, который оставит после себя очередной Айгар Безумец, тем более быть его марионеткой.

Он посмотрел на Тэйхиса.

Да, хватит. Последнее решение он примет сам.

Таш не упал и контратаковал с поразительной скоростью. Глядя на то, как приближается острие прямого силанского меча, Эртанд расставил руки и улыбнулся. Какая ирония – его убьет клинок собственного брата!

Страха не было – в этом отношении нат действовал исправно. Пожалуй, Саттаро все-таки следовало поблагодарить.

Когда рабу оставалось до него совсем немного, Эртанд не выдержал и опустил веки.

Толчок. Боль в груди, ужасная, парализующая. Всплеск цветов перед глазами. Удар об пол. Еще толчок.

И долгожданная темнота.

23. Воин

От Эртанда Таш отошел, только когда убедился, что тот мертв. Не верилось, что все получилось настолько просто. Тинат, который так ожесточенно сопротивлялся в прошлый раз, в этот стоял и ждал, пока его проткнут? Чушь какая-то.

Лаана, склонившаяся над Тэйхисом и двумя другими хранителями, печально покачала головой – убиты. Тем более странным казался поступок Эртанда, но думать о нем все равно не было времени.

Защитники Экоранты стремительно проигрывали. Если все ловушки, расставленные перед подземной крепостью, и предосторожности хоть сколько-то и помогли, Таш этого не заметил. Саттаро притащил с собой конструктов, и те сметали на своем пути все – стены, камни, людей. Ослепший Глаза Гор толком сражаться не мог, а присутствие воинов-ашареев, которых пригласил Реан, чуть не привело к катастрофе. Ришад сумел разбить одного из прорвавшихся в пещеру конструктов, но в припадке начал крушить своих же товарищей. Обезумевший шерд угробил троих, прежде чем его уложили выстрелами из лука.

Пытаясь его успокоить, погиб Реан. Хетта пала там же. Она хотела обрушить потолок на головы захватчиков, замешкалась и попала прямо в руки Саттаро. Ее смерти Таш не видел, но не сомневался, что предводительница хранителей погибла.

Лаане он пока ничего не сказал. Да та и сама обо всем догадалась, когда не нашла мать среди отступающих.

А этих отступающих можно было пересчитать по пальцам. Таш даже не понял, когда три десятка людей успели превратиться в жалкую пятерку: он сам, Лаана, раненая Кирна Повариха, чуть отставали Птица и Дареш, один из недавно присоединившихся хранителей, тот самый, кому Ярхе в Зехтаре рассказал о планах Саттаро.

Ламару осталась позади. Ее магия оказалась в этом бою бесполезной. Вода, которую она превращала в разъедающую кожу и металл кислоту, конструктам не причиняла вреда, а Саттаро с Турном были слишком далеко. Ллитку оглушил конструкт, а потом над ней склонился Саттаро, вырисовывая что-то на ее лице. Какой-нибудь нат подчинения, наверное. Таш не удивился бы, если бы вдруг увидел Ламару среди преследователей.

Саттаро принес вреда едва ли не больше конструктов. В особняке эс-Мирдов во время мятежа он был воплощенной неизбежностью. То же самое происходило и сейчас.

Таш уже привык к тому, что хранители знают о том, какой стороной упадет монета, до того как она коснется земли. Саттаро знал об этом еще до того, как она будет подброшена. Он в последний миг ускользал от летящих стрел, оказывался совсем в другом месте, прежде чем на него опускался меч, и не знал промахов. Способность зачаровывать человеческие тела, которой не обладал никто из хранителей Хетты, давала ему чудовищную силу.

С таким врагом невозможно было сражаться. И глупо было ждать, что он подставится так же, как свихнувшийся эс-Мирд.

Убей

, – шепнуло в ушах. –

Убей еще!

Зажмурившись, Таш прислонился к стене. Шедший от камня холод остужал разгоряченную кожу и заставлял притихнуть голос огня. Все воины-ашареи погибли в числе первых, и кое-кто совершенно идиотским образом, бросаясь в самоубийственные и бестолковые атаки. Теперь Таш воочию видел то, о чем когда-то предупреждал Реан, и не хотел быть следующим.

Спины осторожно коснулись ладони.

– Таш, милый! Нам надо идти!

Громкие приказы голосов в голове сменились на бледный шепот. Интересно, понимала ли Лаана, что если бы не она, ее возлюбленный поддался бы припадку гораздо быстрее? Но он помнил, как замахнулся на нее у колодца в Меррекете. Такого больше нельзя было допустить.

Хотя, может быть, он просто впервые по-настоящему испугался. Саттаро лишился всех своих конструктов, и его это не остановило.

Все они умрут здесь.

Таш повернулся и порывисто прижал Лаану к себе.

– Уходи через загоны. Быстро.

– Даже не думай, – она поправила съехавший сундучок с лекарствами, который повесила на длинную лямку через плечо, как это делал Жрец. – А вдруг там засада? Давай, вперед. Мы должны отойти к Глазам Гор, помнишь?

Их обоих толкнули сзади.

– Быстрее! К залу! – рявкнул Птица.

Глаза у пожилого силанца, одетого в хауберк – длиннополую кольчугу, были ошалелые. Все животные, которых он зачаровал, погибли, не принеся ощутимой пользы. Его любимого ручного варха Саттаро поймал прямо на лету и свернул шею. В тот момент Птицу аж затрясло – со своим пернатым спутником он был связан магией. Потеря питомца, должно быть, ощущалась так, будто ему отрезали руку.

За углом истошно заорал Дареш. Крик оборвался отвратительным шмяканьем, еще какое-то время продолжая звучать эхом в коридорах. Ему вторила грубая силанская ругань – похоже, разведчику удалось напоследок ранить Турна.

Таш сгреб Лаану в охапку и потащил ее к Срединному залу. Если погиб Дареш, значит, они опережали врагов всего на несколько десятков шагов.

В конце коридора уже ждал Глаза Гор. Таш впервые обрадовался, увидев его гордо выпрямленную фигуру с перевязанными глазницами. На груди конструкта красовалась вмятина – подарок от одного из «братьев», которых привел с собой Саттаро. Горный дух помог вначале, но потом, когда враги пробились в узкие коридоры, стал только мешать из-за своей слепоты, поэтому отступил к Срединному залу.

Едва ковыляющую впереди Кирну, из ноги которой торчало древко стрелы, он почти что забросил в зал. Следом туда влетели Таш с Лааной и, немного отстав, задыхающийся Птица.

Мужчины тут же помогли Глазам Гор закрыть проем обтесанным валуном. Таш успел увидеть, как по коридору шагает Саттаро – медленно и совершенно спокойно, будто он

знает

, каким будет исход. Турн в тонкой кольчуге с поблескивающими звеньями выглядел его полной противоположностью – лицо, частично скрытое переносицей шлема, было искажено от ярости. При виде ускользающих жертв он заревел и пустился за ними бегом.

Но Саттаро, дойдя до поворота к загонам, вдруг остановился. Как только он увидел мертвого Эртанда, в один миг вся невозмутимость с него слетела. Камень, перегородивший вход, отрезал его полный злости крик.

– Чего это он там? – простонала Кирна, со страдальческим видом сползая по стене на пол. Рядом уже суетилась Лаана, которая осматривала промокшую от крови штанину хранительницы. – На меч напоролся? Насмерть, надеюсь?

– Я убил одного из его спутников, – ответил Таш. – Эртанда.

– Странно, – пробормотал Птица. – Саттаро никогда не был сентиментальным.

Его слова так и остались висеть в воздухе. Кирна оттолкнула от себя Лаану с ее дрожащими руками, тихо шипела, глотая слезы, и искала в открытом сундучке лекарства, которые могли бы облегчить страдания. Глаза Гор склонил голову и к чему-то прислушивался, а Таш стащил шлем и снова прислонился к холодной стене, уткнув лицо в сгиб локтя.

Красный туман подступал слишком близко. Надо было успокаиваться, и срочно, иначе зал грозил превратиться в их могилу совсем не по вине Саттаро.

– Таш! – ахнула Лаана. – Ты ранен!

Он приоткрыл один глаз – точно, из-под металлического щитка на руке текла кровь – и закрыл опять. Он не помнил, как это произошло. Задел кто-то из своих? Конструкт все-таки зацепил в схватке? В тумане ашарея было ничего не разобрать. Одно радовало – он притуплял боль.

– Снимай это, – сказала Лаана, указывая на наруч. – Рану нужно обработать.

– Оставь. Там царапина.

– Из этой царапины накапала уже лужа крови! Кто будет сражаться, если ты сейчас потеряешь сознание?

Ее голос звучал одновременно требовательно и жалобно. Таш огляделся.

И правда – защитники из подстреленной женщины, старика и слепца будут так себе.

Он обнажил руку до локтя, позволяя Лаане заняться раной, которая действительно оказалась достаточно глубокой.

– Что делать будем? – спросила Кирна. – У нас даже щит один на всех. Мой.

Она хрипло рассмеялась, хотя Таш не видел в этом ничего смешного. Его собственный щит треснул от удара конструкта, став бесполезным, а при отступлении не было времени, чтобы найти другой. Со щитом Птицы, кажется, произошло то же самое, когда он пытался защитить Хетту. Левая рука пожилого силанца безвольно висела, наверняка поврежденная в тот момент.

Смех Кирны перешел во всхлипы и затих.

– Мы проиграли. Мы заперты тут, как в ловушке. Этим Урдовым отродьям даже пробиваться внутрь не надо. Нужно просто подождать, пока мы не перемрем от голода и жажды.

– Но там есть вода и еда, – Лаана робко указала на сумки и бурдюки, сложенные в дальней части зала.

– И насколько ее хватит? Это же крохи!

– Отдохнем и продолжим сражение, – ответил Таш.

Повариха уставилась на него, как на умалишенного.

– Может, ты в своем проклятом тумане не заметил, что они перебили всех? Всех! Мы для них не помеха!

– И что ты предлагаешь? – огрызнулся Таш. – Сдаться?

– А у тебя найдутся идеи получше? Например, сдохнуть в мучениях? Наверняка вы все видели, что Саттаро убивал не всех. Ламару он пощадил. Может, и нас пощадит?

– Ярхе рассказывал о натах подчинения, которые он вывел на одном из своих помощников, – сказал Птица. – Скорее всего, он хочет использовать после боя самых талантливых из нас или тех, у кого редкие способности, как у Ламару. Беда в том, Кирна, что твои таланты заканчиваются на вкусной готовке. Если ему захочется женщину, он найдет покрасивее, а простые предметы он умеет зачаровывать и сам.

Кирна зло уставилась на него, а потом сморщилась и уткнулась лицом в собственные колени.

– Я не хочу умирать.

Словно в ответ ей, в другую сторону валуна, перегораживающего вход, что-то ударило с такой силой, что он затрясся, а эхо разошлось по всему залу. Все невольно притихли.

– Похоже, ждать Саттаро не будет, – подытожила Лаана.

Она уже закончила обрабатывать руку, и Таш прижал любимую к себе. От нее, как и ото всех них, пахло кровью и смертью, но под ними еще сохранился тот сладкий запах, который ему всегда так нравился. Лаана обняла его так крепко, как будто пыталась спрятаться от ждавшего их ужаса.

– Таш прав, – сказал Птица. – Мы с Хеттой и не планировали долго отсиживаться в Срединном зале. То, что Саттаро торопится, нам только на руку. Пусть они надрываются, пытаются пробить дверь, а мы за это время восстановим силы.

– Я помогу, – Глаза Гор повернул голову так, будто видел старика-силанца. – Благодаря натам в этом зале я вижу…

чувствую

 иначе. Здесь в сражении от меня будет больше толку, чем снаружи.

С той стороны преграды снова громыхнуло. Возле входа поднялась пыльная дымка. Несколько мгновений все всматривались в валун – не появились ли на нем трещины, предрекающие, что он сейчас разлетится на мелкие куски? Его укрепили натами, но похоже, что те не выдерживали натиска.

Хранители переглянулись. Внезапно план отсидеться в зале и отдохнуть показался несбыточным.

– Выходите! – знакомый голос сквозь толщу камня звучал искаженным. – Вы прекрасно знаете, что рано или поздно я до вас доберусь. Выходите прямо сейчас, и я позволю вам уйти живыми.

Лаана вжалась в Таша сильнее.

– А что если он не врет? – тихо спросила она.

– А если врет? – возразил Птица. – Я мог бы сказать наверняка, если бы видел его наты, но его тут нет. За стеной он может говорить что угодно.

– Но это шанс выжить! – воскликнула Кирна.

– Ты хочешь сказать: шанс гораздо быстрее отправиться к Лихете, Жрецу, Тэйхису и всем остальным? – рявкнул Птица. – Подумай, как ты будешь оправдываться перед ними, когда встретишься на последнем суде у Иля! «Мы могли бы что-то сделать, но так обделались от ужаса, что отдались мяснику на убой просто так» – это ты им скажешь?

– Сволочь ты, – зло ответила ему Повариха.

– Лучше помолись Илю, – отрезал тот. – Все равно умирать. Вся разница – в нескольких часах.

Таш отчетливо понял, что они оба отчаялись, каждый по-своему.

– Впустим их, – решил он. – Но возьмем обещание не трогать женщин.

Лаана чуть слышно вздохнула у него на груди.

– И ты правда веришь, что Саттаро сдержит слово? – Птица, чуть не задохнувшийся от возмущения, закашлялся. – Он уже давно не тот скромный и покорный раб, которого ты знал в Тамин-Арване! Подумай, зачем ему рваться в Срединный зал, если можно подождать? Мы срываем какие-то его планы!

– Ты сам говорил, что разница в нескольких часах, – напомнил Таш. – Дверь – то есть этот валун – уже трещит. Через час я не начну драться сильно лучше. Кирне тоже не полегчает за это время, а Глазам Гор вообще все равно. Так ведь?

И силанка, и конструкт кивнули. Птица перевел хмурый взгляд с Таша на Лаану и обратно.

– Я тебя понимаю, паренек. Но ты забываешь, что имеешь дело с человеком, который плюнул на жизни тысяч людей, чтобы подарить себе бессмертие. Он убивал даже собственных друзей, а ты считаешь, что он отпустит двух врагов, пускай и женщин! Что ему помешает расправиться с ними после того, как он убьет нас?

– Нам остается только рискнуть, – неохотно признал Таш.

– Я была его хозяйкой, – прошептала Лаана. – Кричала на него пару раз, когда он путал бумаги. Думаешь, он не будет мстить?

– Надеюсь, что нет. Иначе я с того света вернусь, чтобы его достать, – он зарылся в ее волосы и тихо добавил: – Я люблю тебя.

Поцеловав Лаану напоследок, Таш решительно от нее отодвинулся. Было больно смотреть, как по ее щекам текут слезы. Из-за них хотелось плакать самому. Но не рыдать же тут, как плаксивому ребенку?

С той стороны помещения что-то снова с неимоверной силой ударило в валун. На какой-то момент показалось, что камень покачнулся.

– Сам я сдаваться не собираюсь, – объявил Таш остальным. – Ну что, будем вести с Саттаро переговоры?

Первой согласилась Кирна, затем, с сомнением, Лаана. Как ни странно, Глаза Гор тоже выдал короткое «да», хотя Таш был уверен, что именно он станет сопротивляться этому решению яростнее других. Дух Эстарады не раз намекал, что людские жизни не имеют для него никакого значения. Однако под конец молчал лишь Птица.

– Вы делаете чудовищную ошибку, – сказал он.

– Если умерла твоя женщина, это не значит, что за ней должны отправляться и другие, – бросила ему Кирна.

– Мы все дали обещание стоять до последнего, чтобы не дать Саттаро разрушить весь континент. И ты тоже в этом клялась!

– Хватит, – отрубил Таш. – Мы все еще можем сложить тут головы. Птица, если так хочешь сражаться, вставай рядом со мной.

Пожилой силанец с кряхтением поднялся и принялся поправлять свои доспехи для боя. Понаблюдав за его медленными, неуверенными движениями, Таш отвернулся.

Птица мог и не соглашаться. Как и большинство хранителей, старик, всю жизнь занимавшийся дрессировкой зверей для театра, не умел воевать, а его возраст уже давно взял свое.

Таш занял место рядом с Глазами Гор.

– Не подведи, истукан.

Тот понимающе хмыкнул в ответ.

– Саттаро! – заорал Таш.

На какое-то время установилась тишина. Затем из-за валуна просочился глухой голос.

– Вы готовы сдаться?

– Поклянись, что вы не тронете Лаану и Кирну, тогда мы вас впустим.

– Не тронем, если остальные не будут сопротивляться.

Соври

, – прозвучало в ушах. –

Соври – и все будет хорошо

.

Нет.

Наврался уже за жизнь, а Саттаро не тот, кто может повестись на ложь.

– Ты знаешь, что я не могу дать такого обещания. Я могу только сэкономить твое время в обмен на благополучие женщин.

– Дурак, – с досадой отметил позади Птица.

Таш его не слушал.

– Хорошо, – спустя долгую паузу донеслось в ответ. – Клянусь не причинять им вреда, если они не нападут первыми.

В зале не раздалось ни единого вздоха облегчения. Эти слова могли стоить дешевле гроша.

– Отодвигай, – кивнул Таш Глазам Гор.

Заскрипел камень, трущийся о каменную же поверхность. Птица с поднятым мечом напряженно замер, готовясь встретить врага, если тот не станет ждать, пока вход откроется полностью. Но в щель никто не ломился. Таш с конструктом убрали валун до половины, освободив достаточно места для прохода, выпрямились и перегородили дорогу уже сами.

При взгляде на Саттаро захотелось сплюнуть. Он выглядел так же, как в тот памятный день в Тамин-Арване, когда их приметила Лаана, – растрепанные пепельные волосы, в беспорядке падавшие на лоб, впалые щеки, необъяснимый огонь в глазах. Однако затравленность из них исчезла, сменившись на жесткость, которая проявлялась и в резких складках у рта. Линий теперь стало больше – выведенные чем-то похожим на чернила, они пересекали лицо, делая его похожим на жреческую маску Урда во время празднования Ильтирева. Доспехов Саттаро не носил, и отчего-то это возмущало сильнее всего. Как будто он кичился своей непобедимостью. На одежде тем не менее не было ни капли крови, в отличие от Турна, чья кольчуга была заляпана бурыми пятнами сверху донизу, а из рваной раны на щеке сочилась жидкость.

Саттаро предпочитал убивать чужими руками.

– Кто хочет, может уйти, – сказал он, отступив вбок.

Коридор был пуст. Кирна дернула за руку замешкавшуюся шердку и торопливо потащила за собой мимо мужчин.

– Таш! – всхлипнула Лаана.

Он стиснул зубы и ничего не ответил, боясь поддаться чувствам и сойти с выбранного пути.

– Иди за ней, – сказал Саттаро. – Так будет лучше для всех.

Таш уже открыл рот, чтобы заговорить, – он мог бы многое сказать. И о том, что лучше – это убить одного проклятого ублюдка, который забрал Сердце мира с его законного места, и что не ему советовать, ведь это он – тот человек, по вине которого воины-ашареи сходят с ума, начиная вызывать пожары и убивать близких. И особенно – спросить, что случилось с тем добрым тихим парнем, который в доме эс-Мирдов покорно терпел издевательства над собой, считая их заслуженными.

Но Таш не успел издать и звука.

– Хватит искушать нас предательствами, убийца! – выкрикнул Птица.

Он кинулся с обнаженным мечом прямо на Саттаро. Таш едва успел отклониться, чтобы силанец не сбил его с ног.

Атака была обречена на провал. Саттаро отскочил, а вместо него к Птице с обрадованным ревом понесся Турн. Старик вовремя остановился, но, хотя он мог предвидеть движения, ему было не сравниться в скорости с каменщиком. Шипастая булава размозжила бы Птице голову, если бы Таш не отвел удар.

Стоило вскинуть меч, как мир наполнился восторженным шепотом пламени. Происходящее вокруг словно замедлилось, а Таш ощутил прилив сил. И все равно ему чуть не вывернуло руку, когда он скрестил клинок с булавой Турна. Огромный помощник Саттаро был тяжелее и сильнее.

– Целься в ногу! – предупредил откуда-то сбоку Глаза Гор.

Таш это уже заметил. По переданным от Ярхе словам выходило, что Турна, потерявшего ногу до колена, бояться нечего. То ли он соврал, то ли Саттаро научился приращивать конечности, потому что стоял каменщик на обеих ногах. Однако припадал на левую, словно у нее был изъян или Турн привык не опираться на нее при ходьбе.

Этим можно было воспользоваться, и Таш мгновенно атаковал его слева, заодно оттискивая от Птицы. Старику уже помогал Глаза Гор, стремительным нападением заставший Саттаро вжаться в валун.

Лаану Таш больше не видел, как и Кирну. Все, что находилось за пределами Срединного зала, поглотил алый туман. На сей раз Таш его не сдерживал – он

хотел

 убивать.

Справиться с Турном оказалось непросто. Недостаток обучения воинскому искусству и отсутствие долгих тренировок он искупал звериной силой и бешеным напором, а магические символы на теле добавляли ему мощи. Когда он промахнулся и попал булавой по стене вместо Таша, от удара брызнуло каменное крошево, а на гладкой поверхности осталась вмятина.

Попытки достать Турна, даже слева, натыкались на вовремя выставленный блок или прерывались контратакой. Мгновенно стала ощущаться отчаянная нехватка щита, который мог бы закрыть от ударов. Таш быстро почувствовал себя тяжеловозом, который ходит по кругу, заставляя крутиться мельничное колесо. Одинаково невозможно было как покинуть круг, так и добраться до центра.

То, как вел себя каменщик, внезапно напомнило о первом хозяине, Илартане. Он использовал свою массивность, чтобы задавить соперника в первые же мгновения. Выстоять против него помогали или постоянные увертки, пока он не выдохнется, или грязные трюки.

На уставшего Турн, сражавшийся уже довольно долго, не походил. Оставался только второй способ.

Ненависть, вспыхнувшая при мысли об Илартане и его предательстве, помогла зажечь огненные наты. Они как будто сами потянулись от Таша, его собственного тела, к рукам, а потом вспышкой мигнули перед глазами Турна. Он отпрянул на долю мига, и этого хватило, чтобы ранить его в ногу.

Неожиданный ответный удар отбросил Таша в сторону. На миг в глазах потемнело.

Он был слишком беспечным, подобравшись к этой твари так близко.

Саттаро кричал какие-то нелепости о том, что хватит сражаться и что в этом больше нет смысла. Несколько слов пробились к разуму Таша сквозь затихшие после удара «

Сожги, сожги!

» и тут же растворились в извечном шептании пламени.

Танцуй с огнем, танцуй!

От следующего удара, способного раздробить ему плечо, он с легкостью уклонился. Он не огонек свечи. Он – целый пожар.

На Турна обрушился град стремительных уколов, перемежающийся с огненными вспышками. Меч эс-Мирда, резавший обычные доспехи, как масло, не причинял большого вреда зачарованным, но Ташу удалось нанести врагу еще одну рану. Каменщик, рассвирепевший от того, что никак не мог достать проворного соперника, ее как будто не заметил.

Зато он наконец-то начал уставать. Наты не подарили ему бесконечную выносливость.

Рядом Птица и Глаза Гор сражались с Саттаро. Кружась вокруг Турна, Таш видел, как силанец тщетно бросался на более молодого и сильного противника и в конце концов упал, пронзенный мечом. Конструкт сражался не так уверенно, как в Эстараде, зато он не боялся ран и огня, порожденного зачарованным клинком Саттаро. Горный дух попросту не видел полыхающего прямо у него перед лицом пламени, которое и отвлекло Птицу перед тем, как тому был нанесен смертельный удар.

Глаза Гор с готовностью бросался в рукопашную. У него даже получилось выбить меч из рук Саттаро. Когда маг с конструктом намертво сцепились друг с другом, Ташу удалось подскочить сзади и ранить Саттаро. Плотный слой одежды, покрытой сложными символами, не пропустил острие глубоко, но оно добралось до тела. И это стоило Ташу того, что он едва не пропустил удар булавой.

Турн был уверен, что не промахнется, поэтому вложил в атаку всю силу, не предусмотрев защитные меры. Изматывающие тренировки с Са Реаном не прошли даром – каменщик не ожидал, что Таш, вместо того чтобы убежать, двинется навстречу. Но прием, которым удалось сразить Турна, был силанским. Навершие перехваченного за клинок оружия со всей силы впечаталось в лицо врага. Упав, он больше не поднимался.

Стоило бы проверить, мертв он или всего лишь потерял сознание, но на это не было времени. Бросив случайный взгляд на Глаз Гор и Саттаро, Таш внезапно осознал, что что-то не так.

То, что ему показалось схваткой «намертво», ей не было. Глаза Гор не пытался убить противника. Он стоял, по недавней привычке склонив голову, и внимательно слушал.

Предатель. Убить их всех! Заставить сгореть в костре!

Таш взревел. Взмахом руки он окружил себя пламенем и ринулся к Саттаро. Тот отскочил, но ему, пускай и размалеванному натами, было нелегко уйти в небольшом помещении от длинного силанского меча.

Шаг вперед, еще шаг. Бесконечно отпрыгивать невозможно. Губы убийцы шевелятся, но звуков оттуда нет. Слава богам или Схеме, Урд ее побери, что все заглушает песня огня!

Сожги! Преврати их в угли!

Не нужно было уметь видеть наты, чтобы прочитать растерянность во взгляде старого знакомца. Саттаро сам виноват в том, что его бывший сосед по невольничьей скамье стал таким сильным. Кто забрал Сердце мира с его законного места, заставил Схему сводить с ума ее живых ошибок?

Тот, от кого сейчас останется горсть пепла.

Рубящий удар едва не рассек Саттаро наискосок, от плеча до бедра. Он увернулся и уперся спиной в стену. Теперь всего один шаг, один выпад отделял Таша от победы.

И тогда весь мир утонет в пламени!

Внезапный толчок сзади выбил его из равновесия. Этой доли мига хватило, чтобы Саттаро ускользнул в сторону и расстояние между ними снова увеличилось. Таш в бешенстве повернулся.

Кто посмел ему помешать?

Перед лицом мелькнула серая кожа и потрепанная повязка. Глаза Гор все-таки сошел с ума, как и его брат. Иным нельзя было объяснить, что он попытался выбить оружие у своего же союзника.

Отлично! Он сам напрашивается на смерть.

В выигрыше можно было не сомневаться. Таш уступил в прошлый раз, но в этот он был вооружен, а ашарей делал его сильнее, в то время как дух Эстарады вместо зрения мог полагаться лишь на свои чувства.

Первая же атака подтвердила эту уверенность – Глаза Гор не смог уклониться от быстрого движения. Рана была бы смертельной, если бы он был живым существом, но конструкт все равно подался назад. Наверняка понимал, что после второго удара лишился бы головы.

Доводить дело до конца Таш не стал. Его настоящая цель – не конструкт, который нарочно отвлекал шерда от кинувшегося к выходу Саттаро. Враг пытался сбежать?

Не успеет. Он сгорит, сгорит дотла!

И снова пламя полыхнуло будто только по одному желанию, опалив хранителю брови. Саттаро это не остановило, но он был слишком далеко. Глаза Гор не пускал к нему, снова и снова бросаясь в бой.

– Сложи оружие, Огонек! Ты не понимаешь!

– Заткнись, предатель! – процедил Таш.

Дух Эстарады был слеп, поэтому он не заметил, как клинок серебристой змеей скользнул к нему и вошел глубоко в тело. Таш дернул меч назад и с ужасом осознал, что тот застрял. Глаза Гор схватился за гарду, не позволяя вытащить оружие.

– Я пытаюсь защитить…

– Я могу убить его и голыми руками! – не слушая, рявкнул Таш.

С огнем в крови он мог что угодно.

Таш выпустил рукоять и отбросил от себя горного духа так, что тот повалился на пол. Поднять булаву Турна было делом одного вздоха. Саттаро уже скрылся в коридоре, студеный воздух которого ударил в лицо, сбив угар ашарея и заставив на миг замешкаться.

Враг не ушел далеко – его высокая фигура показалась за поворотом. Напасть не дал догнавший Глаза Гор, но Таш еще раз избавился от него на какое-то время.

Саттаро уже рядом. На расстоянии пары шагов! И он больше не убегал.

Шипастая булава взвилась в воздух. Саттаро резко развернулся…

Из его рук на Таша испуганными глазами смотрела Лаана. Совсем как тогда, в Меррекете. У ее шеи блестела сталь ножа.

Булава застыла. Кровавый туман, застилавший все в пределах нескольких шагов, поредел.

– Подойдешь ближе – убью ее, – предупредил Саттаро.

Она умрет все равно!

Таш сделал шаг вперед. Сразу же на плечи, пригвождая к месту, легли ладони Глаз Гор.

– Стой. Тогда ты, твоя женщина и твой ребенок будете жить.

– Мой… кто?

– Прости, – прошептала Лаана. – Я не могла уйти, не узнав, что с тобой.

Занесенная для удара рука опустилась. Булава с грохотом покатилась по шедшему под углом полу.

Огонь в крови все еще требовал смертей, но Таш не мог их дать. Не такой ценой.

Он встал перед Саттаро на колени, зная, что если не сделает этого, то бросится на него как есть, рвать глотку хоть зубами, но отомстить.

– Твоя взяла. Я проиграл.

Старый друг спрятал нож.

– Нет. Ты победил.