Текст книги "Сердце мира: часть вторая (СИ)"

Автор книги: Алекс Рауд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Потому что я рисую примитивные наброски. Найти те же наты в сплетении чужой сущности сначала будет чудовищно сложно. Вдобавок – ты сам говорил – они не бывают «чистыми».

– Но я уже различаю многие человеческие наты!

Задумавшись, Саттаро качнул головой.

– Да, и правда. У тебя талант. Жаль, он обнаружился так поздно.

– И что это значит? Что я не смогу освоить этот навык и стать полноценным тинатом?

Эртанд спрашивал, боясь услышать ответ «да». Саттаро мог и соврать, поэтому молодой маг пристально всмотрелся в его наты. Не появится ли там до отвращения знакомая «ложь»?

Ни единого признака.

– Сможешь. Возможно. Талант чахнет, если его не развивать, но дело не только в нем. Турн тоже различает человеческие наты, но не способен зачаровать ничего сложнее ножа. Птица, о котором вы только что вспоминали, владеет невероятно сложным навыком зачарования животных, но никогда не сможет разжечь огонь. Ярхе делает это парой движений, как и большинство одаренных тинатов его расы, но почти не способен ни на что другое. Я запросто обращаюсь с натами живых людей, но мне с трудом поддаются стихии. Ты с легкостью зачаровываешь веера связанными с ветром натами, но с огнем или водой, готов поспорить, у тебя были сложности.

Эртанд смущенно кивнул. Саттаро еще мягко выразился. Это были не трудности, а полный провал.

– Вот видишь, – подытожил Саттаро. – У меня, как и у всех, тоже есть ограничения. Это не только из-за природной склонности, но и из-за того, что другим навыкам не уделялось достаточно времени. В пределах одной человеческой жизни успеть все невозможно.

Ответ разочаровывал, и все же это был не отказ. В конце концов, Эртанду и не нужно было успеть все – хотя бы больше других.

– Я буду использовать для учебы все свободное время, – с жаром произнес он.

– Надеюсь, что так. Но послушай сначала вот о чем. Не все наты, если их изменить на противоположные, будут действовать так, как ожидалось. Нужно учитывать их связь с другими натами и особенности каждого ната. А некоторые на вид обратные наты ты не сможешь поменять на их пару.

– Например?

Саттаро указал на разрезанную ящерицу.

– Наты жизни и смерти в своей основе кажутся отражением друг друга. Человека и в самом деле можно убить, если исказить его нат жизни и превратить в «смерть». Теоретически нат смерти тоже можно обратить в «жизнь», но на практике возникают сложности. Мне еще ни разу не удалось оживить животное, не говоря о человеке. И я не слышал, чтобы получилось у кого-то другого.

– Может быть, это так же невозможно, как превратить железную решетку в куст роз?

– Не думаю. В конце концов, еще полгода назад ты тоже не подозревал, что будешь видеть человеческие наты. Это возможно, но нужно больше усилий. Больше практики. Причем не на изуродованных трупах, которые можно поднять из мертвых, только если сначала научиться приставлять к телу другую голову.

Он досадливо ткнул палочкой ящерицу, череп которой был размозжен метко брошенным Ярхе камнем.

Не самое приятное зрелище. Эртанд попытался представить себя, всю жизнь копающимся в гниющих телах. Да еще и с такими призрачными надеждами на успех? Нет, он бы так не смог.

– Зачем тебе это? Среди потерянных тинатских знаний есть достаточно более простых вещей. Можно было бы восстановить их, вместо того чтобы гоняться за невозможным.

Взгляд Саттаро внезапно похолодел. В его груди заколыхалась знакомая черная волна.

– Среди мертвых слишком много тех, кто должен быть жив, – отрезал он. – Ты слышишь эти звуки? Ярхе! Проверь, что там.

Перескок на другую тему оказался таким неожиданным, что Эртанд не сразу понял, что еще за звуки имеет в виду Саттаро. Однако стоило у костра на миг воцариться тишине, как он и сам различил слабый шум голосов внизу.

И только теперь, сконцентрировавшись, Эртанд сообразил, какую ляпнул глупость. Та светловолосая девушка, служанка Лааны, убитая повстанцами в Тамин-Арване. Казалось, бывший раб по-настоящему горевал, когда обнимал ее на ступеньках дома. Наверняка это была не единственная потеря в жизни Саттаро.

Эртанд скривился от презрения к самому себе. Хорош же он! В ту же ночь потерял брата и уже думать о нем забыл.

Впрочем, Лердан тоже не рвался навещать его в обители. Сколько раз за последние пять лет он приехал? Три? Четыре? А ведь из города до обители не так уж далеко ехать. Можно освободить один день, чтобы потратить на визит. Тем более что старый настоятель, в отличие от Вигларта, посещениям родственников не противился.

Вряд ли есть смысл плакать по человеку, которого едва знаешь. Пусть это собственный брат.

Тем временем Турн забросал костер землей и спрятался за валуном рядом с товарищами. Шерд, наоборот, скользнул с уступа, зашуршав осыпавшимися камешками, и исчез с глаз.

Возвращался он мучительно долго. Когда наконец его черноволосая макушка снова показалась среди кустов, у Эртанда отлегло от сердца.

– Это за нами? – шепотом спросил Саттаро.

– Нет, – так же тихо ответил тот, сев на корточки рядом с остальными хранителями. – Путники. Всего шесть, пять с оружием. Двое на гармах, еще два ящера с вьюками. Спорят. Одни говорят: тракт еще завален, северный путь в пожарах, там не пройти. Надо возвращаться в Тамин-Арван. Другие говорят: надо идти южным путем.

– Ты лучше скажи, – перебил Турн, – взять мы их сможем или нет?

– Ты собираешься на них нападать? – изумился Эртанд. – Нас же меньше и мы после ночного перехода! А оружие? У нас почти ничего нет!

– Четверо гармов, – медленно, как для дурака, повторил каменщик. – С ними мы вдвое быстрее доберемся до Шердаара. Если повезет, обгоним Глаз Гор.

– Пять из шести с оружием, – напомнил Ярхе. – У них мечи и луки. Это тебе не увальни с ножиками на постоялом дворе.

Турн раздраженно цыкнул и взглянул на Саттаро. Тот морщил лоб и о чем-то сосредоточенно раздумывал, изучая свои ожоги.

– У них наверняка подорожные грамоты есть, Урд их дери, – попытался убедить его каменщик. – Нам же скрываться не только от Глаз Гор, но и от стражи. Поднатужимся сейчас – потом проще будет!

– Ага, а если сдохнем, уже совсем не надо будет волноваться, – мрачно добавил Ярхе.

– Не будь идиотом. У нас преимущество – мы их видим, а они нас нет. Можно устроить засаду.

– И чем мы их будем бить? Веерами? – шерд скорчил гримасу. – Гармы для этого слишком быстро бегают.

– Ну создай тогда линию пожара, чтобы они испугались огня и толкались на месте! Ты же делал такое у Перрама, когда мы наткнулись на патруль.

– Этого будет мало!

– И что? – рассердился Турн. – Такую жирную добычу упустим? Ну, думайте же!

Все молчали. Ярхе явно не хотелось лезть на рожон, а Эртанд не представлял, как сражаться со всадниками. Подняться сейчас и куда-то идти казалось вообще невозможным. Оставалась надежда лишь то, что Саттаро тоже сочтет нападение на превосходящий размером отряд сумасшествием. Ведь он слаб в стихиях, а как еще победить врагов?

Однако тот оторвался от изучения своих шрамов и уверенно произнес:

– Согласен с Турном. Четверо гармов в такой дыре не могут быть ничем иным, кроме как подарком Схемы. Глупо от него отказываться, так что будем брать. Есть одна идея, как это сделать…

***

Эртанд нервно кусал пересохшие губы. Турн хмуро посматривал на него, чувствуя страх. Успокаивало то, что Ярхе тоже кривится на товарищей, недовольно почесывая бороденку.

Саттаро не глядел ни на кого. Он вдохновенно рисовал на земле сложный иероглиф. Среди собственных натов бывшего раба не виднелось кривых линий сомнения или страха. Отросшие пепельные волосы падали на лицо, и он изредка отбрасывал их назад. Похоже, что его не беспокоил ни полуденный зной, ни пыльный ветер.

«Забвение, – с непонятным удовольствием произнес он, начав выводить на почве ущелья символ, прежде искажавший его тело. – Если бы не проклятый Мадраго, мне бы это не пришло в голову. И учителю есть чему поучиться у ученика».

Чтобы осуществить его идею, пришлось спуститься с уступа и пройти чуть дальше по ущелью, туда, где между двумя горными склонами ниткой вилась узкая тропа. Путники не могли пропустить это место, поэтому встречать их следовало именно здесь.

Должно быть, когда-то по дну ущелья тек ручей или даже река, но сейчас мужчин окружали только серо-рыжие камни, покрытые мелкой растительностью. Высокие и бесконечные горы давили на плечи не хуже стен обители. Вдобавок сейчас Эртанд ощущал себя так, словно заперт в лабиринте, где нет выхода. Случись что не так, и бежать будет некуда. Справа и слева отвесные стены. Чтобы взобраться по ним, нужно обладать цепкостью ящерицы. Дорога вперед и назад открыта.

Безумие. Кажется, он сегодня уже говорил себе это?

Ветер бросил в лицо горсть пыли. Эртанд повернулся к нему спиной и снова – раз, наверное, сотый – проверил, как раскрывается веер. Выяснилось, что Ярхе ночью где-то выронил свой, когда они карабкались по одному из похожих склонов в попытке оторваться от погони. С учетом того, что вчера зачарованное оружие поломал и Турн, их оставалось всего два. Эртанда, как самого ловко управлявшегося с ними, поставили дальше всех. Боевая задача из уст Турна звучала примерно так: «Ну, если кто-то побежит, ты его вали. Стрелять начнет – тоже вали. И побыстрей».

А еще его отставили так далеко, потому что он самый слабый и неопытный. Ярхе даже посоветовал не лезть в драку, если та начнется.

«Ты никчемен», – прозвучали его слова для Эртанда. Теперь его злило не только то, что они ввязываются в проигрышное сражение, но и осознание собственной бесполезности. Совершенно глупое, противоречивое чувство, которое заставляло отчаянно искать способы помочь товарищам, в то время как разум отчаянно вопил, что нужно уносить отсюда ноги.

Поздно. Казавшийся далеким шум усилился – путники показались из-за поворота. В точности, как говорил Ярхе: шесть человек, но на гармах всего двое. Еще два крупных двуногих ящера шли сзади налегке. Должно быть, сменные, или их использовали для переноски поклажи вместо неповоротливых тяжеловозов – Эртанд в этом плохо разбирался. Верхом ехали самые богатые мужчины, если судить по внешности. Оба шерды, как и трое из их охраны. Всего один был силанцем. Этот, наверное, проводник, а остальные возвращались домой из взбунтовавшегося города.

Чужаки заметили впереди людей и остановились, однако почти сразу двинулись вперед. В четырех мужчинах, отдыхающих на тропе, сложно было заподозрить засаду. Горы вокруг поднимались так высоко, что с вершин не нападешь. Ни пещер, ни резких поворотов, все на виду – неподходящее место для атаки. К тому же хранители были одеты легко. Запыленные рубашки, перехваченные поясами, матерчатые штаны, оружия нет. Саттаро, заканчивающий нат на тропе, и вовсе был похож на худощавого крестьянина, который от нечего делать ковыряет палкой землю. Турн приветственно помахал чужакам рукой, подкрепляя мирный образ.

Эртанд мысленно помолился Илю, чтобы все это оказалось идиотской шуткой хранителей, которые решили проверить новичка на «прочность», и отряд прошел мимо. Чем ближе становились путешественники, тем сильнее портилось настроение. Один из всадников снял решшас – закрывающий волосы головной убор – и нацепил шлем. Доспехи у них оказались легкими, кожаными – в других здесь впору свихнуться, но все же это были доспехи, а не тряпочки, как у хранителей. Опасно блестели рукояти мечей в ножнах.

Пока еще в ножнах. Тут вряд ли кто-то отдаст приказ не преследовать тината, как это сделал Вигларт. Настоятель прекрасно понимал, что Эртанд на свободе даже с зачарованным веером не сможет серьезно кому-то навредить. А эти вряд ли знали, насколько обычно беспомощны маги, пусть им и удалось сбежать из обители.

Вспомнив семь вчерашних мертвецов и забрызганного чужой кровью каменщика, Эртанд поежился.

Н-да. О какой там беспомощности он только что думал?

Саттаро закончил нат, когда путникам до него оставалась пара десятков шагов. Он невозмутимо отошел в сторону и присел на корточки, упершись одной рукой в землю. Готовился наполнить нат силой.

– Эртанд! Иди сюда.

– Но мы же договорились…

–

Иди сюда

.

Подойди Эртанд ближе – и очутится в самой гуще битвы, где скорее погибнет, чем поможет. О чем Саттаро вообще думает? Однако нарушать его приказ, памятуя о том, что произошло ночью, он не рискнул и неохотно сдвинулся с места.

– Благословить вас Илаан! – с жутким шердским акцентом выкрикнул пеший мужчина, который шагал впереди. – Кто ви такие?

Эртанд затаил дыхание. Они были совсем близко к нату. Шаг, еще шаг…

– И вас благослови Создатель! – откликнулся Турн. – Мы простые путники. Отдыхаем.

В подтверждение он указал на сваленные возле камня дорожные мешки. Ярхе сидел рядом, грыз горсть сухарей.

Беззаботно. Мирно. Как будто они и правда сделали привал после долгой дороги.

И все же что-то чужакам показалось странным. Всадники замерли и зашептались на шердском. Неожиданно им ответил Ярхе – его голос отдался от высоких склонов эхом. Эртанд не понял ни слова.

О чем они там говорят? А вдруг шерд предупредил чужаков о нападении?

– Тише.

На плечо легла тяжелая рука. Эртанд и не заметил, как Саттаро поднялся. Оказывается, они были одного роста. Интересно, кровь какого из четырех основных народов Силлихшера в нем течет? Слишком смуглый для силанца, слишком высокий для шерда. Не похож и на обитателей Водных земель – у них другой разрез глаз, хотя рост и цвет кожи смахивает на ллитский. Исих? Нет, у тех кожа почти черная, пусть и говорят, что волосы у жителей пустынь пепельные.

Эртанд заставил себя глубоко вдохнуть и расслабить кулаки, сжатые так, что в кожу впились ногти. Лучше думать о разных глупостях, чем о том, что его сейчас могут порезать на куски.

Рука стиснула плечо крепче.

– Не нужно обладать зрением тината и звериным нюхом, чтобы чувствовать, как от тебя смердит страхом. Успокойся.

– Зачем ты меня сюда притащил? – не выдержал Эртанд.

– Потому что, торча позади всех, ты так и будешь затравленным щенком, а не настоящим тинатом. Решимость, Эртанд. Если ты на нее не способен, лучше продолжал бы трястись в обители. Достичь Сердца мира и изменить нат целого континента – это не для трусов.

По виску стекла капля пота, хотя было не так уж жарко. Эртанд выдернул плечо из хватки Саттаро и сел на потрескавшуюся землю, поджав под себя ноги.

Щенок, вот как. А он-то считал себя таким смелым, когда сбежал из обители. Великий Иль, что за стыд…

Путешественники и правда косились на него с подозрением. Они все еще переговаривались по-шердски, словно плели паутину из толстых, шерстистых чужеземных слов. Ее опять разорвал низкий голос Ярхе.

Эртанд пристально вгляделся в наты чужаков. Шипы недоверия и опаски размягчались. Наконец, всадник постарше поднял руку, подавая сигнал спутникам продолжать путь.

– Попутный ветра вам и нет пожаров! – ломано попрощался тот же шерд, что и начал беседу.

– И вам того же, друзья! – весело ответил Турн.

Первыми шевельнулись гармы. Эртанд наблюдал за тем, как легко ступают по желтоватой мертвой почве ноги мужчин и как тяжело – когтистые лапы гармов. Они слегка вдавливали почву, но нату это не повредило. Саттаро прочертил его достаточно глубоко.

Животные вели себя идеально – ни единого лишнего движения. Вспомнив, как вихлял украденный в обители гонцовский гарм, Эртанд поморщился. Наездник из него так себе. И неудивительно – когда он катался последний раз? Семи лет от роду? Зато эти шерды будто управляли гигантскими ящерами мыслью, а не с помощью поводьев, настолько послушными те казались. Интересно, как с ними справятся хранители, если гармы взбесятся? Эти твари вполне могут пробить грудь лапой или оторвать конечность зубами.

 Все четыре гарма и пятеро мужчин вошли в пределы ната. Медлил лишь один – шерд в длинном кожаном кафтане. Он, хмуря черные брови, шел сзади и держал ладонь на рукояти боевого топора. Приподняв голову, Эртанд обнаружил, что чужак смотрит прямо на него.

Проклятье. Саттаро снова оказался прав. Страх слишком заметен.

Эртанд опустил взгляд и попытался успокоиться. Поднял камешек с земли, оттер от грязи, бросил в сторону. Почесал немытую голову. Тревога не проходила. Вереница путешественников слишком растянулась: последний мужчина так и не ступил на нат, а первым двум оставалось три шага до того, чтобы выйти на чистую от линий почву.

Почему, Урд его побери, Саттаро медлит? Шаг. Еще шаг. Эртанд задержал дыхание. Ну же…

Губы Саттаро приоткрылись для глубокого вдоха. Руки коснулись тонкой линии на земле. Выдох. По коже прошла дрожь. Эртанд ощутил, как льется из пальцев хранителя сила. Создатель, как много силы!

Простой рисунок на земле вдруг ожил и вздулся голубоватыми венами. Наты изображались плоскими, но в действительности никогда не были такими. Магия придавала им объем, вдыхала жизнь в мертвое изображение. Линии взлетели над каменистой тропой и паутиной опутали людей вместе с животными.

Те замерли. Неуверенно поставил ногу на землю ящер. Отпустил поводья всадник, бессмысленно уставившийся на ржавое солнце. Споткнулся пеший воин. Недоуменно осматривался его сосед.

Все они забыли, что здесь делают. Все, даже тот, что плелся в хвосте отряда. Саттаро рассчитал все верно – мужчина успел поставить одну ногу на нат. Однако магия подействовала на него не так, как на других путешественников. Если те остановились, этот, задумавшись, попятился. С каждым шагом в его глазах появлялось все больше осмысленности. Вот он схватился за топор…

Эртанд окоченевшими от ужаса пальцами потянулся за веером. Саттаро оказался расторопнее. Он диким котом подскочил с места и кинулся к врагу и воткнул ему в горл

о поясной нож. Крепко сжимавшая рукоять топора ладонь разжалась. Первым с глухим стуком упало оружие. Следом – и сам шерд.

Несколько мгновений над ущельем стояла тишина.

– Провались ты к Урду, сумасшедший, – прошептал Эртанд.

Он был уверен, что цвет его кожи сейчас ничем не отличается от известняка.

Саттаро усмехнулся.

– Тебе нужно тренировать скорость реакции. Эта штука очень пригождается, если нужно всю жизнь прятаться от стражников.

Едва договорив, он покачнулся и наверняка упал бы, если бы Эртанд не успел подставить ему руку.

– Проклятье, – пробормотал он и с трудом выпрямился. – Нужно скорее заняться оставшимися. Действие ната быстро заканчивается, а у меня не хватит сил на второй раз.

Турн швырнул ему длинный моток веревки.

– Тогда за дело? – оскалился каменщик.

***

Спустя полчаса лишних людей на дороге не осталось. Эртанд навьючивал длинношеего гарма, пытаясь одновременно успокоить переступающего с ноги на ногу ящера. Животное, судя по всему, так и не поняло, куда исчез его хозяин. И к лучшему. Что делать, если бы оно не подчинялось приказам, Эртанд не представлял. Да и другие хранители не были похожи на опытных наездников. Ярхе, который изучал на обочине найденные у путников подорожные, к гармам так и не подошел, держась от них на порядочном расстоянии.

– Мне придется побыть знатным шердом, – пробормотал он. – Жаль, нет еще одного. Тут написано, что Зо Рантос путешествовал вместе с сыном.

– Скажем, что он испугался пожаров и вернулся в город, – сочинил оправдание Эртанд. – А ты уверен, что тебе поверят, что ты аристократ?

На его собственный взгляд, Ярхе даже до слуги не дотягивал. Обилие шрамов и разбойничий прищур еще можно было скрыть с помощью магии Саттаро, но манеры простолюдина – уже нет.

– Наших лордов называют шезами. Это не совсем то, что ваши аристократы.

– А у шезов бывают отрезанные пальцы?

Шерд задумчиво посмотрел на свою четырехпалую руку.

– Придется мне быть очень неудачливым шезом.

В ущелье послышался шум. Хранитель дернулся, положив руку на заимствованный у путников меч, но это были всего лишь Турн и Саттаро. Они возвращались от маленькой пещеры, где ночевали. Пришлось спрятать там труп и растерянный отряд, чтобы иметь возможность уйти как можно дальше, прежде чем кто-то из них очнется или их найдут местные жители.

Завидев устало шагающего Саттаро, Эртанд опустил взгляд вниз. На тропе темнело пятно крови, вытекшей из мертвого воина. Как хранитель его убил – быстро, ловко, без единого колебания…

Это было неправильно. Эртанд еще мог принять то, что случилось вчера: тем бугаям на постоялом дворе заплатили за то, чтобы они убили хранителей. Справедливо, что наемники поплатились жизнью. Но перерезать горло невинному человеку лишь за то, что он пытался защитить своих хозяев и себя самого? Это уже слишком. Может быть, Саттаро и от остальных решил избавиться, соврав, что просто спрячет их в стороне от тропы? В конце концов, так более жестоко, но и разумнее.

Эртанд пристально всмотрелся в светлую рубашку Саттаро, ища на нем свежие капли крови. Ее не было, зато появились новые пятна сажи, с помощью которой хранитель собирался рисовать на путешественниках нат «забвение».

Впрочем, убить можно было и не заляпавшись кровью.

– Они живы? – спросил Эртанд.

Саттаро с недоумением посмотрел на него.

– Я обещал испытать на них нат, а не убивать. В этом нет смысла – когда линии сотрутся, мы уже будем далеко.

И снова ни единого признака ната лжи. Эртанд кивнул и продолжил поправлять седельные сумки на гарме. Проклятые ремни никак не хотели затягиваться.

Саттаро медленно подошел к нему и застыл за спиной.

– Ты мне не веришь, – утвердительно произнес он.

– Верю.

– Да, веришь, что я не стал убивать тех людей, но не веришь в целом.

Эртанд замялся. Сказать правду? Турн и Ярхе напряглись, каменщик положил руку на топор, взятый у мертвеца. Чуть что – они поступят с ним так же, как с этими несчастными путниками. Притвориться, что все в порядке? Чушь. Обычного человека еще удалось бы обмануть, но не Саттаро. Рано или поздно он заметит сомнения. Причем скорее рано.

– Ты меньше часа назад говорил, что среди мертвых слишком много тех, кто достоин жизни. А теперь сам же убиваешь прохожих только потому, что у них есть нужные нам припасы. Ты обещал исправить Сердце мира. Я думал, это значит всех спасти, а мы второй день подряд занимаемся убийствами. И ладно вчера – мы защищались. Но сегодня мы напали первыми!

Турн презрительно фыркнул.

– Он не неженка. Он идиот!

Эртанд опасался, что Саттаро сделает что-то подобное. Однако он оставался серьезным.

– Кем был убитый?

– Шердом. Воином, – Эртанд смутился, не понимая, к чему тот ведет.

– Правильно. А зачем тренируются воины? Чтобы убивать. Как они проводят свободное время? В пьянстве и гульбе с девками. Ты правда думаешь, что этот человек был безгрешен?

Он пожал плечами.

– А какая разница?

– Огромная. Это еще один тренированный убийца, разгуливающий на воле. Если между мной и Сердцем мира встанет один человек или даже десять, тем более таких, я предпочту избавиться от них, чем рисковать жизнями тысяч людей, чей самое страшный грех в жизни – это раздавленный комар. На мирное решение у нас уже не осталось времени. Вместо того чтобы ковыряться в моих мотивах и размышлять о безгрешности, лучше бы обратил свой гнев против тех, кто на самом деле виноват во всех этих смертях.

– Против кого? Против Мадраго? Ты сам сказал, что убил его!

– Мадраго мертв, но его глупость продолжает жить. Если бы он не сбил с толку Глаз Гор и Ли Хетту, сказав им, что я не смогу изменить Сердце, обратить смерть в жизнь, ничего этого в помине не было бы. К слову, тебе ли жаловаться на жестокость? – он прищурился. – Еще совсем недавно ты торчал в обители и целыми ящиками зачаровывал рабские ошейники на потеху сволочам вроде эс-Наста и его дочери, которая вырезала под сотню рабов просто потому, что подозревала нескольких из них в обмане. Подумай о том, скольких ты обрек своей магией на безнаказанные издевательства хозяев. Твои руки

уже

 замараны. Будешь теперь строить из себя чистюлю, когда появилась возможность сделать хоть что-то важное?

– Н-нет, – неуверенно ответил Эртанд.

Саттаро склонил голову и поджал губы.

Проклятье. Конечно он видел сомнения!

– Нет, – повторил Эртанд, стараясь придать твердости не только голосу, но и собственным мыслям.

– Я так и думал. Турн! Дай ему оружие.

Когда каменщик подкинул топор, Эртанд вздрогнул и едва его поймал. На миг почудилось, что Турн размахнется и всадит острие ему в череп. Маг рассеянно сунул оружие за пояс, подумав, что применять его все равно не собирается. Однако на этом не закончилось: следом Турн швырнул меч в ножнах, лук со снятой тетивой и передал колчан. Последний Эртанд уже не удержал, и несколько стрел с пятнистым оперением вывалились наружу.

– Зачем мне все это?

– Я уже сказал: у нас нет времени ни на мирное решение, ни на сомнения, – ответил Саттаро. – Твои веера хороши, но ненадежны. Подумай над тем, как зачаровать боевое оружие.

Он развернулся к Ярхе.

– Вы разобрались с припасами?

– Все уже на гармах, можно ехать.

Саттаро кивнул, выбрал одного из ящеров и поставил ногу в стремя. Шерд свернул подорожные, спрятал в кожаный тубус и тоже, с явной неохотой, приблизился к свободному животному.

– Послушные твари, – одобрил Турн, влезая в седло. От тяжести каменщика гарм дернул длинной шеей, но продолжил стоять. – Ну что, вперед?

– Нет. Пойдем обратно.

– Обратно? – Турн воззрился на предводителя. – Ты же слышал, что они говорили. Северный путь в пожарах, там не пройти!

Саттаро улыбнулся.

– Именно. Значит, нас там не ждут.

Он потянул поводья. За ним, ерзая, последовал Ярхе в расшитом кафтане богатого шерда, третьим – Турн. Каменщик обернулся и крикнул:

– Эрт! Хватит возиться. Не отставай.

Ну, хоть не Неженка. Поморщившись, он аккуратно разложил оружие и собрал выпавшие стрелы. Один их вид вызывал отвращение. С каждым днем Эртанду все сильнее казалось, что в словах Лейста было много правды. Может, зря он покинул обитель…

– Саттаро!

– В чем дело?

– То, что ты сказал про дочь эс-Наста и рабов. Это правда?

– Чистая. Вирита приказала вырезать всех рабов в особняке, считая, что кто-то из них убил ее отца. Кто-то говорит, что их было около пятидесяти, а кто-то – что и вся сотня.

– Чушь, – прошептал Эртанд. – Ошейники же легко проверить!

Серые глаза Саттаро сверкнули льдом.

– Жаль, тебя не было рядом с ней, чтобы объяснить, как работает твое же изделие.

 Он подхлестнул гарма, и тот ускорился, почти перейдя на бег. «Бух-бух-бух», – отозвалось эхо в скалах.

Эртанд еще раз посмотрел на впитавшееся в почву пятно крови и опустил веки.

Он убийца. Идиот, даже не понимавший, что творит. На его руках гораздо больше крови, чем на руках всех хранителей вместе взятых. Хорошо, что он покинул обитель. И хорошо, что ему повезло оказаться рядом с Саттаро. Теперь у него есть шанс все исправить.

Стон, рвавшийся изнутри, умер в груди. На него не хватило сил.

Эртанд взгромоздился на гарма. Тот тряхнул головой – на солнце блеснули чешуйки, – недовольно заурчал и направился за сородичами. В седле немного трясло, но не настолько, чтобы не получалось одновременно изучать наты стрел. Казалось логичным начать с них – в них наверняка проще встроить воздушные наты, чем в меч или топор…