Текст книги "Наперекор всему (СИ)"

Автор книги: Алекс Радкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Как всегда, если Немова отвозили первым, Глеб Васильевич вышел за квартал от дома Ника. В целях конспирации, чтобы у директора не возникало лишних вопросов. Он-то знал, где живет Ник.

Каждый раз, топая до нужного дома пешком, Глеб думал, что пора найти вариант поудобнее, но не находил. Троянов – не Игорь, мигом нужные выводы сделает.

Хорошо хоть лифт починили, летом приходилось еще и на шестой этаж на своих двоих подниматься. Телефон у мальчишки был по-прежнему выключен. Разрядился, а Ник не заметил? Ну не могло же с ним ничего случиться, верно?

Подходя к двери, Глеб подумал, что начинать волноваться надо было раньше, а не за минуту до встречи. Но весь день он был занят то журналистами, то свадьбой. На переживания у него нет ни времени, ни сил.

Глеб уже собрался позвонить в дверь, как вдруг под ногой что-то хрустнуло. Лампочка в коридоре светила тускло, а видел Глеб неважно. Не без труда нагнувшись, поднял непонятный предмет, на который наступил, поднес к глазам. Роза. Голландская роза на длинной ножке, теперь уже переломленной пополам. Очень интересно! Что она делает на коврике у двери Ника?

Никита отпер не сразу, так что Глеб успел начать снова волноваться. Но увидев взлохмаченного и заспанного мальчишку понял, что просто поднял его с постели.

– Глебушка! А чего заранее не позвонил? У меня жрать нечего.

Ник посторонился, пропуская любимого в квартиру.

– Я бы позвонил, если бы у тебя был включен телефон!

– Блин! Я же вырубил мобильник еще вчера. Достали. Прости, пожалуйста. Ты волновался?

– Честно говоря, не успел, – признался Немов, привлекая к себе парня. – Иди сюда, мой хороший. И кто же тебя достал?

– Все! Кроме тебя, конечно. А почему ты сипишь?

– Голос посадил. У меня сегодня был крайне неудачный день. И я сразу предупреждаю, что толку от меня сегодня будет мало.

Ник сразу посерьезнел и отстранился.

– Глеб, ты серьезно считаешь, что я от тебя хочу только секса?

– Ну, приятной светской беседы от меня сегодня тоже можно не ждать, у меня еле язык ворочается. Кстати, тебе вот тут цветочек оставили.

Немов продемонстрировал поднятый цветок.

– Мне?! Где оставили? Я думал, это ты мне принес.

– На коврике у двери. А я на него наступил, нечаянно. Надеюсь, что тебе. Если мне сюда поклонницы начнут цветы носить, нам крышка.

Ник про себя обматерил Костика. Ну а кто еще? Но как он узнал адрес? Адрес он администратору клуба точно не оставлял. Его счастье, что Глеб сцену ревности не устроил. Видимо, действительно вымотался в конец. Ладно, с этим придурком Ник потом разберется, а сейчас надо заняться милым.

– Ты голодный?

– Очень.

– Тогда иди раздевайся, я сейчас что-нибудь изображу.

Глеб прошаркал в спальню, а Ник рванул на кухню. Изображать особенно было не из чего, в холодильнике нашлись только яйца и колбаса, в ящике для овощей болталось несколько картошин. Ну, чем богаты. Ник быстро почистил и накромсал крупными дольками на сковородку картошку, слегка обжарив, добавил ломти колбасы и под конец залил это все безобразие яйцами. Вредно до безумия и так же вкусно. А вот что делать с напитками? Запас пива у Ника всегда имелся, но Глеб так сипит, вряд ли холодное пиво ему сейчас на пользу. Но не молоко же к ужину подавать? Может, чаю? Или вина красного подогреть? Решив, что этот вопрос лучше уточнить у Глеба, Ник разложил еду по тарелкам и понес их в спальню. Он же не Ирма, чтобы требовать церемоний за столом. А в кровати есть куда удобнее.

– Глебушка, ты пить что бу… Так, понятно, ничего не будешь.

Остаток фразы Ник произнес уже на полтона ниже. Любимый спал поперек кровати, так до конца и не раздевшись – в брюках, расстегнутой рубашке и одном носке.

@@@

Нику не спалось. Во-первых, сколько можно, выспался он на неделю вперед. Во-вторых, слишком уж тревожно было на душе. Он сидел на подоконнике спальни и курил в форточку (незачем Глебу дымом дышать), любуясь своим сокровищем. Сокровище было полностью раздето и уложено как полагается, обнимало подушку и видело десятый сон. Нетронутый ужин стоял на прикроватной тумбочке. Ник по опыту знал, что Глеб может проснуться посреди ночи, поесть и завалиться спать дальше. У Немова, кажется, вообще не существовало биологических часов, он мог спать и есть в любое время суток, если предоставлялась возможность. Вот только петь мог не раньше обеда. У голоса свой режим все-таки присутствовал.

Поводов для тревоги у Ника было сразу несколько. Даже если не брать в расчет всю эту историю с дядюшкой. Вяземский никогда сора из избы не вынесет, как бы ни злился, друга не сдаст. Ну даже если предположить, что теперь дружбе конец, а Ника перестанут привечать в Переделкино (что крайне маловероятно, семейные узы у евреев на первом месте), ничего страшного не произойдет. Перебьется Ник как-нибудь без дядюшкиной любви. А то, что с Ташей они скоро помирятся, Ник не сомневался ни секунды.

Куда больше Ника беспокоил Глеб. Выглядел милый, мягко говоря, хреново. Измотан вконец, под глазами черные круги, морщины обозначились четче обычного. Больше всего Ника сегодня насторожило его поведение. Он достаточно хорошо изучил Глеба, милый ревнив до безобразия, роза на коврике – это повод для грандиозного скандала. А он только выразил надежду, что это не от его поклонниц. Мда, лучше бы от поклонниц. Если предположить, что какая-нибудь экзальтированная влюбленная в артиста Немова барышня выяснила, где бывает ее кумир и стала приносить цветы под дверь, это еще полбеды. На пороге они не целуются, окна тщательно задрапированы, да и шестой этаж все-таки. Мало ли к кому и зачем ходит Немов. Да и не придет в голову поклоннице, обожествляющей своего кумира, ничего плохого. Ник успел пообщаться с этим народом в Интернете. Им даже правду скажи, приведя доказательства какого-нибудь нелицеприятного поступка их кумира, с фото и видео, они найдут сто оправданий своему идеалу. Глеб для них вообще персональный святой, всю жизнь верный любимой супруге, которой тапочки в зубах носит. А еще он вообще не человек, с утра до ночи думает о творчестве, занимается искусством и, кажется, даже в туалет ему ходить не требуется – богам это ни к чему.

Но Ник предполагал, что роза совсем не от поклонниц Глеба. Это Костик, наверняка. Неужели следил? Хотя, Ник ведь поймал у клуба «дежурного» таксиста. Вполне вероятно, что бомбила постоянно стоит у «Паука», а значит, отвезя клиента, вернулся на прежнее место. И ничего не мешало Костику выяснить у него адрес за пару хрустящих купюр. Деньги у этого юнца водились, шмотки на нем были дорогие. Интересно, кстати, откуда? Сынок богатых родителей или на содержании у папика? Да какая к черту разница! Нужно что-то с ним делать! Если Костик заметит приходы Глеба, он-то точно сделает правильные выводы.

Твою мать! Ведь сам во всем виноват! Глеб же предупреждал, просил не отсвечивать! Зачем ему сдались эти клубы? Хотя с другой стороны, должны же у Ника быть хоть какие-то развлечения. Мда… Развлечения, которые теперь могут обернуться боком его Глебу.

И что теперь делать? Быть осторожнее, смотреть по сторонам, а если заметит Костика, то… Что? Морду ему набить? Пока толком и не за что. Для профилактики? Может стать еще хуже. Вероятно, стоит просто поговорить с парнем, по-хорошему объяснить, что с Ником у него ничего не получится. И сделать это сейчас, пока парень чего лишнего не узнал.

– Ты чего не спишь?

Ник вздрогнул от неожиданности. К этому зловещему сипу, вместо голоса, еще надо было привыкнуть.

– Не хочется. А ты?

– Жрать хочу!

Ну разумеется.

– Подожди, я разогрею, – Ник решительно отобрал у Глеба тарелку, на которую он уже нацелился. – Пить что будешь?

– Я бы пивка с удовольствием, но боюсь, что сейчас мне только чай с молоком подойдет. Сгущеным!

Ник хмыкнул. Вот насчет сгущенки он сомневался, обычное молоко где-то в холодильнике было. Ладно, возле дома есть круглосуточный магазин, можно сбегать. Снова засыпать Глеб явно не собирался, уже потянулся за пультом от телевизора, правда, тут же охнул и оставил эту затею.

– Спина? – Ник вручил ему пульт.

– Да. Буду признателен еще и за таблеточку парацетомола.

Ник только головой покачал. Мертвому припарки парацетомол его. Эффералган быстрее, эффективнее и для желудка не так вредно. Правда, он тоже кончился, но дежурная аптека тоже возле дома имеется.

Засунув тарелку с едой в микроволновку, Никита накинул куртку и вышел на лестницу, не забыв запереть за собой дверь. Подошел к лифту, машинально нажал кнопку вызова и замер. На лестнице, привалившись к стене, сидя спал Костик! Впрочем, уже не спал, шум подъезжающего лифта его разбудил.

– Доброе утро! – сонно улыбаясь, произнес он.

– Охренеть какое оно доброе! Ты что тут делаешь?!

Ник начал закипать. Он еще и улыбается! Он следит за ним! И наверняка видел Глеба! Так, спокойно, он ведь все равно собирался поговорить с парнем. Правда не думал, что это произойдет так скоро и при таких обстоятельствах.

– Я подумал, что домой ты меня не пригласишь, у тебя ведь там уже… гость, – подмигнул Костик. – Вот я и решил подождать, пока ты освободишься.

Спокойно, Ник, главное быть спокойным. Вспомни, чему тебя в институте учили, ты же умеешь с психами разговаривать.

Никита ногой придержал дверь лифта.

– Мне в магазин надо, не хочешь пройтись?

– С удовольствием! – парень мгновенно подскочил.

«Вот и отлично, – полумал Ник. – Разговаривать лучше на улице, подальше от квартиры. Как бы Глеб не высунулся узнать, где его черти носят».

Они спустились на улицу.

– Сигареты кончились? Или презервативы? – поинтересовался Костик, заметив, что Ник направляется к аптеке.

– Таблетки от головы. У меня часто болит голова от навязчивых поклонников, – Ник остановился возле аптеки. – Давай поговорим. Что ты от меня хочешь?

– Любви и ласки, – не задумываясь выпалил Костик.

– Почему именно от меня?

– Ты красивый!

Офигительный просто. Ник усмехнулся про себя. Даже Глеб никогда такой пошлости не говорил. Он же не барышня, весьма сомнительный для мужчины комплимент. Ник полагал, что он умный, внимательный, сильный. Ну в крайнем случае симпатичный. Красивый – это когда все остальное значения не имеет, когда интересует только твое тело. Такой любви Ник никогда не понимал и не признавал. Инга его, кстати, тоже красивой не была в общепринятом смысле. Зато была умной и интересной.

– Так, понятно, я красивый, и ты с первого взгляда в меня влюбился. Но ты ничего обо мне не знаешь. Может быть, я козел, каких поискать? Грублю, не моюсь перед сексом и бухаю по-черному, например?

– Я готов узнать о тебе побольше! Тебе обязательно понравится!

Так, понятно. Костик, похоже, принадлежал к той породе геев, которую Ник называл «переходящее красное знамя». Это мальчики, которые бродят по клубам каждую ночь и каждую ночь находят себе новых партнеров. Иногда на один раз, иногда на неделю. Иногда за деньги, но чаще ради у довольствия. Мужской вариант нимфомании. Может быть, для мужчин есть свой термин, терминология всегда была у Ника слабым местом.

– Костя, ты очень симпатичный молодой человек, – врать не мешки ворочать, зато парень сразу расцвел. – Но я консервативен до ужаса. Я не люблю случайный секс и не западаю на молодых мальчиков.

– Ну да, я заметил, что тебе больше нравятся дедушки.

– Чего? Ты о чем вообще?

– Да ладно прикидываться. Я видел, как к тебе старпер пришел! У него хоть встает что-нибудь? Или ты актив?

Ник изо всех сил старался дышать ровно, добрым словом вспоминая Зою Максимовну, одну из своих преподавательниц, научившей его приемам аутотренинга. Так, Глеба он не узнал. Или вообще не знает, кто это. Отлично, все остальное неважно.

– Вот такой я извращенец, люблю постарше. Теперь понимаешь, что у нас с тобой ничего не получится?

– Почему это? У меня тоже есть папик, но это не мешает мне иногда развлекаться.

– А мне мешает! Костя, я тебе уже объяснил, ничего не будет. Прекрати меня преследовать. Иди домой, к своему папику. Или в клуб, там полно красивых парней.

– Но…

– Без но! Я все доходчиво объяснил? Не заставляй меня в следующий раз спускать тебя с лестницы!

– Ты грубый, – надул губки Костик.

– Я вообще редкая какашка, – доверительно сообщил Ник и зашел в аптеку.

Купил Эффералган и мятных леденцов – полезно для горла. На кассе стояли пачки презервативов, самый ходовой товар в дежурной аптеке. Ник подумал, как хорошо иметь постоянного и любимого партнера. Никакие резинки не требуются. А с Костиком чтобы заняться безопасным сексом, презерватив надо от макушки до пяток натянуть. Тьфу, что за мысли вообще.

Когда Ник вышел из аптеки, Костика уже не было видно. Ну и чудесно. Будем надеяться, он все понял. Ник заскочил в магазин за сгущенкой и поспешил домой, пока Глеб не начал беспокоиться.

Любимого он обнаружил за просмотром телеканала Спорт, поедающим картошку с колбасой.

– Тебя за смертью посылать, – сообщил он с набитым ртом.

– Прости. Ты зачем вставал? Подождал бы пять минут, я бы все подал.

– Жрать захочешь, не так раскорячишься. И я не инвалид, до кухни как-нибудь в состоянии дойти. И даже способен на большее!

– Так я зря за таблетками бегал? – притворно огорчился Ник. – Я еще леденцов тебе купил, мятных.

– Отлично, давай сюда.

Леденцы исчезли с космической скоростью, как и чай со сгущенкой. Оставшиеся полбанки Глеб доел уже без чая, заявив, что сладкое очень для связок полезно. Потом выяснилось, что еще полезнее и для связок, и для спины секс на рассвете, так что Нику пришлось приступить к немедленному «лечению».

Глава 4. Новый статус Никиты

Зима в этом году началась уже в октябре – Москву завалило снегом так, что ни реагенты, ни уборочная техника не справлялись – транспорт еле полз по заснеженным дорогам. Игорь, который уже полчаса назад должен был быть в Нововнуково, позвонил и сообщил, что раньше, чем через час до дома Глеба не доберется. Потом еще неизвестно, сколько придется до Москвы ехать. Потрясающе просто!

Глеб нервно вышагивал по столовой, поминутно останавливаясь у окна. Двор, разумеется, тоже засыпало. Нужно бы расчистить дорожку до ворот, но кто этим будет заниматься? Прислуги Немов не признавал, всю мужскую работу по дому раньше выполнял сам, разве что обслуживание машины было на Игоре. А теперь не то, что снег расчищать, даже тяжелые сумки стараешься не поднимать. Не далее как вчера пришлось стоять и смотреть, как Ирма сама покупки из машины выгружает и в дом таскает. Ринулся было помочь, так Ирма же его и осадила, напомнив про спину. Мол, не хочется потом за тобой ухаживать. Так и сказала. Отношения у них в последнее время в конец разладились. Нет, они не ругаются, просто у Ирмы все чаще стали появляться свои дела и свои интересы. Глеб привык, что жена всегда ждет его дома, кормит, слушает его новости, вникает в его проблемы, если он считает нужным ее в них посвятить. А теперь все стало меняться. Все чаще, возвращаясь домой, Глеб заставал там только Диночку, Ирма пропадала на очередном семинаре, участвовала в конференции или ездила на мастер-класс. Причем география ее поездок расширилась, психологи заседали не только в Москве, но и в Петербурге, а недавно Ирма сообщила, что на три дня едет в Новосибирск. И это сейчас, когда у Глеба каждый день съемки, когда он домой буквально приползает, он должен сам себе готовить еду и одежду на завтра? Сидеть один в пустом доме? Понятно, что ему сейчас есть, куда пойти, там и накормят, и напоят, и оденут. Хотя, скорее разденут… Неважно! Важно, что у Ирмы впервые за тридцать лет брака появилась какая-то своя жизнь. И Глебу это решительно не нравилось.

– Твоя Динка опять погрызла мебель! – Ирма вошла в столовую с ноутбуком. – Интернет совсем не тянет! Может, тут сигнал будет лучше.

– Вряд ли, я до Игоря с третьего раза дозвонился, связи нет. Из-за снегопада, наверное. Что погрызла Диночка?

– Табурет на кухне. Все ножки в отпечатках зубов.

Немов вздохнул. Отношения у Динки и Ирмы совершенно не складывались. Диночка не испортила ни одного предмета, принадлежавшего Глебу – не трогала ни оставленные на полу ботинки, ни газеты, ни мебель в его спальне или кабинете. Зато туфли и книги Ирмы, а также мебель столовой и кухни подвергались постоянным покушениям. После очередного скандала Немов уже решал было забрать Динку к Нику, а Ирме сказать, что отдал собаку кому-нибудь из друзей, но каждый раз представлял, как потом будет возвращаться домой, где ему вообще никто не рад, и менял свое решение.

– Закажи новый табурет, подумаешь, проблема.

– А ты чего маешься?

– Игорь опаздывает, везде пробки. А мне через полтора часа нужно быть в Останкино.

– Не успеешь.

– Это я уже понял, – огрызнулся Глеб.

– Что у тебя сегодня?

– «Голубой огонек».

– Перенести нельзя? Сегодня, наверное, многие не смогут добраться.

– Ирма, там все расписывается по времени, артистов много, у каждого свои планы. И так всегда находится кто-нибудь, кто опоздает, приедет неподготовленным или влезет без очереди и взбаламутит всех. Я все-таки профессионал, такого позволить себе не могу.

– Ты уже ветеран, Глебушка, и как раз можешь себе позволить сделать так, как тебе удобно. Сегодня лучше вообще дома остаться, ты до центра к ночи доедешь! Да, ты прав, здесь тоже не ловит.

Как ни в чем не бывало, Ирма закрыла ноутбук и ушла на кухню. Глеб так и остался стоять у окна, переваривая услышанное. Ветеран он, значит? Уже? Еще даже шестьдесят не стукнуло, а ярлык уже повесили? И кто? Собственная жена, поддержка и опора! Чему она там на своих курсах психологии учится? Вот этому?!

– Диночка, ты слышала? – обратился Глеб к собаке. – Вот так нас с тобой тут любят!

Машина пришла только через два часа. Еще два добирались до Останкино. Троянов с коллективом были уже там, Вячеслав Давыдович договорился, чтобы Глебу перенесли очередь. Но ждать своей записи пришлось все равно очень долго. В ожидании Немов несколько раз прогнал свой номер с подпевкой, после чего отправился в буфет в надежде перехватить что-нибудь. Ночевать от планировал у Ника – снегопад отличный повод остаться в городе. Он уже позвонил и предупредил, судя по голосу, Ник был сильно обрадован. Они не виделись почти неделю, у Глеба физически не хватало времени вырваться. Ник обещал приготовить что-нибудь вкусное. На душе сразу потеплело, хоть где-то ему искренне рады. Но до вечера еще надо было дожить, и сейчас пара бутербродов с чашкой кофе не помешают.

Забрав свой заказ, Глеб Васильевич устроился за столиком. Столы тут были неудобные, высокие и «стоячие», без стульев. Предполагалось, что сюда люди забегают перекусить на ходу или выпить кофе. Правильно, конечно, но когда спина уже начала ныть, а впереди еще не меньше часа ожидания и минимум час записи, хотелось бы и присесть.

Кофе был из кофемашины, кислая пакость. Ник давно приучил его к настоящему кофе по-турецки. Достойных бутербродов Глеб не обнаружил, поэтому взял вместо них три эклера.

– Завидую тебе самой черной завистью, – услышал он за спиной громкий и уверенный голос, едва взявшись за первый эклер.

Глеб Васильевич обернулся. Перед ним стояла, широко улыбаясь, Ольга Звягина – исполнительница народных песен. В концертном платье и ярком макияже, видимо, только со съемки. Звягину Немов любил: истинная русская женщина, некрасовская, коня на скаку остановит, в горящую избу войдет. Было что-то настоящее и в ней самой, и в ее песнях.

– Здравствуй, Оленька! Присоединяйся!

– Ты что! – замахала на него руками Звягина. – У меня диета! Вот, все с собой ношу.

Она вынула из пакетика очищенную морковь и захрустела ею, запивая минералкой, взятой в буфете.

– У меня еще один номер с Каролем, дуэт. Но Илья опаздывает, приходится вот в костюме ждать.

– Илья не может опаздывать, только задерживаться, – усмехнулся Немов, принимаясь за второй эклер.

– Это точно! Ты за сахар не боишься? – Ольга кивнула на пирожные.

– А должен?

– Ну ты его хотя бы проверяешь?

– Ты говоришь прямо как моя Ирма, – поморщился Глеб Васильевич. – Организм человека сам знает, что для него лучше. Если хочется сладкого, значит, сахара не избыток, а недостаток.

– Ну да, а если мне все время хочется жареной картошки с салом, то у меня жира недостаточно? Почему-то зеркало говорит об обратном!

– Народники вообще не должны быть худыми! Само слово «худой» на Руси означало плохой! – сообщил Немов с набитым ртом.

– Обожаю твою философию, Глебушка, – засмеялась Ольга. – Ты это журналистом в следующий раз расскажи.

– А что такое?

– Да в «Звездном сплетнике» статья вышла: «Звягина на пятом месяце беременности!», с фотографиями меня в купальнике, сделанными в Эмиратах на пляже, я две недели назад ездила в Дубаи отдыхать. Ну и вся статья – предположения о возможном отце!

Глеб чуть не подавился третьим пирожным. Ольга выглядела отлично, но он прекрасно знал, что ей уже за пятьдесят. Какая беременность?

– Но это же не правда?

– Бог с тобой, Глеб! Мне троих спиногрызов мало, что ли? Только вырастила, для себя жить начала. Да и от кого, от святого духа? В общем, посмотрела я на фотографии, и села на диету.

– А фотографии откуда?

– Понятия не имею! Я не снималась. Кто-то подкараулил. Думала, хоть там не достанут!

– Да сейчас у каждого в телефоне камера, кто-нибудь из наших на пляже узнал и сфотографировал, – предположил Глеб. – Потом в Интернете выложил, а журналисты утащили. Кем статья подписана?

– Горновым.

– Ууу, ну тогда ты еще легко отделалась, – засмеялся Немов. – Этот мог написать, что отец ребенка – марсианин с Альфа-центавры, причем привел бы неоспоримые доказательства.

О журналисте Горнове, специализировавшемся на пикантных подробностях жизни эстрадных звезд, ходила самая дурная слава. Товарищ он был принципиальный, только жил по каким-то им придуманным принципам. Авторитетов не признавал, договориться с ним было нельзя, грязь на артистов выливал ушатами и, кажется, не столько за деньги, сколько ради собственного удовольствия. Глебу еще не приходилось попадать под его перо, но о Немове вообще редко писала желтая пресса – не того формата артист, да и поводов он старался не давать. Зато Глеб Васильевич был наслышан о пострадавших от журналиста коллегах.

– Ты лучше с ним не связывайся, – посоветовал Немов. – Начнешь требовать опровержений и грозить судом, публикаций будет в пять раз больше.

– Да я и не собиралась, – отмахнулась Ольга. – Но похудеть и правда надо!

У нее зазвонил мобильный – директор сообщал, что подъехал Кароль. Звягина залпом допила минералку и поспешила на съемку. Глеб Васильевич еще несколько минут колебался, не заказать ли еще пару эклеров, но стоять было совсем уже невыносимо, и он отправился на поиски Троянова и места, где можно приземлиться.

@@@

Паранойя или мания преследования? А может быть, просто невроз? Навязчивое состояние? Черт, вот никогда он не был силен в терминологии. Хоть за учебники садись. Хотя смысл? Всем студентам еще на первом курсе вдалбливается, что ни себя, ни близких психолог лечить не должен. Ибо бесполезно.

Железки мерно звякали друг о друга. Сегодня Ник повысил нагрузку: мало того, что добавил вес, так еще и определил себе на два подхода к тренажеру больше. Надеялся, что физическая усталость поможет снять эмоциональное напряжение. А то хоть на стену лезь. Так паранойя или мания преследования?

В последнее время Нику казалось, что за ним следят. Сначала он думал, что дело в Костике. Вероятно, парень не оставлял надежд и ходил за ним по пятам, оставаясь незамеченным. Ник словно чувствовал на себе чей-то взгляд каждый раз, когда выбирался из дома. Он стал чаще оглядываться по сторонам, стал в два раза осторожнее, когда приходил Глеб. Не встречал, не провожал, плотно задергивал шторы, завел привычку всегда запирать входную дверь, даже если шел на площадку выбросить мусор. Бред, конечно. Здоровый накаченный мужик, кого ему бояться? Этого мелкого сопляка? Но Ник боялся совсем другого. Костик уже видел Глеба, и не узнал. Или сделал вид, что не узнал? А если узнает? Ну и что? Ничего. Мало ли кто к кому в дом заходит. Но неприятно, черт возьми. И тревожно.

С того полуночного разговора Костика он больше не видел. И это тоже ему не нравилось. Слишком настойчив парень был поначалу, слишком легко отвязался потом.

Нет, это все-таки навязчивое состояние. Он слишком много времени проводит в четырех стенах. От посещений клубов Ник зарекся, у Вяземских не появлялся, с Глебом погулять не было никакой возможности – в Москве это слишком опасно, да и погода не располагает к прогулкам. А вырваться куда-нибудь хоть на пару дней для Глеба сейчас нереально. Вот и получается, что у Ника все развлечения – это тренажерный зал и поход в супермаркет за провизией. Он уже начал сам себе Ирму напоминать: если Глеб с утра звонит и сообщает, что к вечеру его ждать, Ник тут же бежит сначала в магазин, потом на кухню. Мда уж, только что плюшки еще не печет. Но скоро с тоски начнет, наверное.

А как было хорошо еще несколько месяцев назад! В начале июня они с Глебом на несколько дней сорвались в Хорватию. Маленький городок, маленький уютный отель, ни одного русского лица, что удивительно. Шикарный ужин из морепродуктов в постель и очень много секса. И Глеб спокойный, расслабленный, не думающий о работе. Очень непривычный и такой родной.

Ник тряхнул головой, отгоняя лишние мысли. Хватит раскисать. Закончатся предновогодние съемки, пройдет юбилей, и они куда-нибудь уедут. Надолго, недели на две, Глеб обещал. И все опять будет чудесно.

В раздевалке Ник проверил телефон – нет ли вызовов от любимого. Нет, тишина. Хоть бы позвонил, сказал, что доехал до своего Останкино, город в снегу, все еле ползают. Заодно Ник проверил время. Половина третьего. До вечера еще масса времени, успеет и отдохнуть, и ужин приготовить, и котировки на сайте проверить. В последние дни ему тотально не везло на бирже, оно и понятно – торговля требует сосредоточенности, а у него в голове черте что творится.

Выходя из качалки, Ник обратил внимание на мужчину, стоявшего у входа и курившего. Мужчина не проявлял к нему никакого интереса, равнодушно скользя взглядом по лицам прохожих. Возможно, докуривал, чтобы зайти внутрь. Но что-то в нем было не так.

Машину Ник не брал – от дома до качалки совсем близко, а насиловать Бэху в такой гололед не хотелось. У него все-таки спорткар, а не вездеход. Ник дошел до подземного перехода и обернулся – мужчины у входа в качалку уже не было.

Уже почти дойдя до дома, Ник понял, что его насторожило – у мужчины не было с собой ни спортивной сумки, ни пакета. Не в ботинках и брюках же он шел заниматься! Или он вообще не шел в качалку. А почему тогда стоял у входа? Кого-то ждал? Но на тренажерах сегодня Ник занимался один, больше не нашлось желающих в такую погоду качаться. Хотя днем вообще людей немного, основная масса к вечеру подтягивается.

Тьфу, ну что опять за глупые мысли! Какое ему дело до этого мужика! Может он из налоговой или санэпидстанции, с проверкой пришел. Или приятель кого-то из персонала! Да хоть бы бойфренд инструкторши по фитнесу, милой брюнеточке, скучавшей в ожидании своих клиенток в соседнем зале!

Дома Ник первым делом поставил вариться мясной бульон. Он планировал приготовить шурпу, точнее, собственную вариацию на тему этого блюда. Бараний бульончик, морковка, лук, баклажаны и побольше зелени. Глеб это любит. На второе планировался плов, но им Ник собирался заняться ближе к вечеру. Убедившись, что вода закипела и закинув в кастрюлю кусок баранины, Никита с чувством выполненного долга отправился в душ. Мылся не торопясь, наслаждаясь процессом. После качалки особенно приятно расслабить напряженные мышцы под теплыми струями воды.

Уже когда вылез из душевой кабинки и начал вытираться, почувствовал неладное. Кажется, звонил телефон. Неужели у милого изменились планы? Пока нашел джинсы, брошенные в гостиной, пока вытряхнул из кармана мобильник, звонки уже прекратились. На дисплее обозначилось пять пропущенных вызовов от Глеба! Черт!

Хоть у них и была договоренность, что первым Ник не звонит, сейчас был явно не тот случай. Ник быстро нажал вызов.

– Немов.

Ну а кто еще, интересно.

– Родной, ты звонил? Прости, я был в душе. Ты в порядке?

– Не совсем. Никита Иосифович, – так, понятно, Глеб не один, отсюда официальное обращение и серьезный тон, – вы не могли бы подъехать на своей машине к главному входу Останкино и забрать меня?

– Да, конечно, я выезжаю.

Дальше разговаривать смысла не имело, если рядом чужие, больше Глеб все равно ничего не скажет. Господи, что случилось-то? Никогда подобных просьб от Глеба не поступало. Случалось, что шефа Нику в невменяемом состоянии после какого-нибудь банкета доставлял Игорь. Но судя по голосу, Глеб абсолютно трезв. Где Троянов? Что, мать вашу, вообще происходит?

Ник собрался за какие-нибудь две минуты. Бэхе все-таки придется покататься по заснеженной Москве, но что делать.

До Останкино добирался больше часа. Подъехав, сразу набрал Глеба.

– Я внизу у центрального входа.

– Хорошо, заходи, тебя на проходной встретит светленькая девушка и проводит.

Еще не легче. Ник вылетел из машины. Светленькая девушка на проходной сразу обнаружилась.

– Вы – Никита Иосифович, помощник Немова?

– Да.

Интересно, когда его успели сделать еще и помощником? Личный психолог для Ирмы, друг семьи для Вяземских, теперь вот до помощника дорос. Двуликий Янус какой-то.

– Пойдемте.

– Что с Глебом Васильевичем?

– Он сам все расскажет, – уклонилась от ответа девушка, показав глазами на толпу в фойе.

Ну да, тут же полно журналистов. Самое место для Ника.

До нужного этажа и павильона добирались, кажется, целую вечность. Наконец девушка распахнула перед ним какую-то очередную дверь, и Ник увидел Глеба. Сидящим в кресле маленькой гримерки. Как-то очень нехорошо сидящим, слишком прямо, что ли. Вокруг суетилась тетка неопределенного возраста, ярко накрашенная и столь же ярко одетая. Лицо у тетки было знакомым.

– Ну наконец-то! – громко возвестила она. – Где вас носит? О, Глеб, а он у тебя красавчик!

Ник окончательно растерялся. Что вообще происходит?

– Здравствуйте, Глеб Васильевич, – на всякий случай произнес он, подходя ближе и с тревогой вглядываясь в лицо милого в надежде хоть что-то на нем прочесть.

– Давай забирай своего шефа, – опять вмешалась тетка, в которой Ник наконец-то опознал Ольгу Звягину, исполнительницу народных песен. – Да так, чтобы никто ничего не понял. В коридорах полно журналистов, напоретесь на кого-нибудь с НТВ, и сюжет в желтенькой передаче обеспечен.

– О чем сюжет? – оторопел Ник.

– О моей немощности, – рявкнул Глеб. – Хватит лясы точить. Никита Иосифович, помогите мне встать.

Ник начал хоть что-то понимать. Спину заклинило, опять. Но почему тогда сидит? Как раз сидеть в таких случаях Глебу было проблематично, лучше стоять или лежать. В концертном костюме и гриме, значит, на съемках что-то произошло. Но где Троянов? Где Игорь?