Текст книги "Hassliebe. Афериsт (СИ)"
Автор книги: Алекс Мелроуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)
– А они у меня есть, – зло процедила она, быстро посмотрев на подполковника и снова обратив свой взгляд к Джонсу, – я ведь выучила все его привычки. Вчера вечером он звонил моей девочке, что-то кричал, я через динамик даже слышала. Он орал, а она плакала, закрывшись в комнате и не впуская в меня. Потом я заставила ее лечь спать, дав успокоительное, потому что бедняжка все дрожать не могла перестать. Это ты ее довел, скотина! – снова ударила его в грудь она, сверкая глазами. – У нее был припадок, а ты и спокоен, тварь, тебе и плевать на нее! Ну конечно, ведь наверняка не единственная, вот и не шевелишься!
– Миссис Лукас, – снова остановил ее мужчина, – продолжайте.
– Да, точно. Так вот. А часов в одиннадцать нам постучали в дверь, и Руби сказала, что пойдет проветриться. И я видела край кожаной куртки.
– При всем уважении, мэм, – протянул Дэвид, – я уверен, что в городе сотни людей, имеющих кожаные куртки.
– Конечно, – фыркнула та, – но я слышала стук. Типичный стук, – многозначительно добавила она, посмотрев на Киллиана, – я выучила, что только ты так стучишь, чтобы Руби знала, кто пришел, потому что у нее были и враги, из-за тебя, и она боялась открывать всем подряд, так как у нас нет глазка на двери. И я знаю, как стучишь ты, выучила за этот год. На нем сейчас даже та самая куртка, – она указала на предмет одежды, сжав челюсти, – даже не переоделся! Столкнул ее и преспокойно пошел якобы на работу! Мразь! – вскинув руки, она накинулась на него с кулаками, и Бут с Ноланом еле оттащили ее, а Эмма поднесла ей стакан воды, пододвинув стул.
– Успокойтесь, пожалуйста, – попросила она, сжав ее плечо, – мне очень жаль Вашу дочь, миссис Лукас, и мы постараемся во всем разобраться.
– А в чем разбираться? – тяжело дыша, спросила женщина. – Я ведь знаю, что это он. По глазам вижу.
Все как по команде посмотрели на Джонса, который за последние пять минут так и не шелохнулся. Он стоял, подняв подбородок, сощурившись и сжав кулаки, и вся его фигура буквально кричала о высшей степени напряжения. Глаза, хмурые, буквально грозовые, казались темнее его одежды, сверкая.
– Киллиан, – Август нерешительно посмотрел на него, – где ты был…
– Один, – не дал ему договорить тот, переведя пустые глаза. – У меня нет алиби. Никого со мной не было.
– Ты ведь понимаешь, что это значит? – он нервно облизал губы, качнув головой. – Прямое обвинение с доказательствами, а тебе нечем ответить.
– А он и не отпирается, – произнес Грэм, сложив руки на груди, глядя у стены. Он уже оправился от драки, приведя себя немного в порядок, но под глазом и на скуле точно выступят синяки. – Посмотрите, как стоит. Да ему плевать. Даже не скрывает, что виновен.
– Грэм, – закатила глаза Эммы.
– А что, Эм? Разве нет? Ему настолько плевать, он настолько уверен в том, что его папочка из всего вытащит, что он и не думает отпираться. Ему плевать. Не был бы – хотя бы начал оправдываться.
– Он прав, Свон, – покачал головой Бут, почесав затылок, – мы не можем оправдать его только тем, что он работает с нами, – выйдя в коридор, он щелкнул пальцами, и вошли двое охранников. – Проводите мистера Джонса в камеру, пожалуйста.
– Чудесно, – улыбнулся брюнет, когда на его запястьях скрипнули наручники, – спасибо, – кивнул он ближайшему мужчине, – я сам пойду, не стоит волноваться.
– Ты у меня сядешь! – процедила миссис Лукас, замерев с дверях и с ненавистью глядя на него. – Надолго сядешь!
– Был рад Вас повидать, – отозвался он и скрылся в коридоре вместе со «свитой».
С минуту все молчали, а потом Дэвид, взяв себя в руки, протянул миссис Лукас листок бумаги и ручку, подведя ее к столу.
– Пожалуйста, запишите все, что Вы только что сказали. Все показания.
– О, еще как напишу, – торжествуя, процедила та, хлопнув сумкой по полу и опустившись на стул, – все расскажу, вот все!
– Конечно, – сухо отозвался тот, повернувшись к другим, окинув каждого взглядом. – Давайте выйдем, ребят?
– Но… – смутился Бут.
– Мы ненадолго, сэр, – оборвала его Свон, и все трое вышли в коридор. Эмма хмурилась, Дэвид нервно теребил заусениц на руке, а Грэм явно ликовал.
– Вот же шикарно, – широко улыбнулся он, – теперь я сделаю все, чтобы дать ему по-максимуму, ведь тут можно считать двойное убийство: женщины и нерожденного ребенка. А это не просто так. Так что я постараюсь, чтобы ему впаяли…
– Заткнись, – оборвал его Нолан, поморщившись, и шатен удивленно округлил глаза.
– Ты чего?
– Ты ведешь себя глупо, черт возьми, – отозвался тот, поджав губы. – Такое ощущение, что ты его не видел.
– А что с ним не так? – осведомился Миллс.
– Ну, знаешь, брат, – скривил губы мужчина, – я тоже явно не фанат Джонса, но его глаза я видел хорошо. Он не убивал ее.
– Ты слышишь, что говоришь? – вскинул брови Грэм. – Все улики против него, или тебе уже мозги заклинило? Он поссорился с ней, струсил из-за большой ответственности, потому что явно не готов быть отцом, а она, наверное, еще и вывела его. Вот он напился и завалился к ней. Может, он даже не толкнул ее с крыши, а просто вывел, или даже по неосторожности. Будто ты не знаешь, что пьяные творить могут.
– А как они оказались на той крыше, ты не думал? Разве не проще в таком случае толкнуть с моста? Зачем рисковать идти на стройку, где как бы должны быть рабочие? Ведь ночами они оттуда не уходят, а остаются спать.
– Создается впечатление, что ты ищешь повод, чтобы его оправдать, – нахмурился Миллс, внимательно глядя в лицо друга. – С каких это пор ты хочешь ему помочь? Это же Мажорчик, Дэйв. Или ты забыл? Что за дьявол с тобой? Тебе же он не нравился.
– Мне он и сейчас не нравится, – отмахнулся мужчина, – но просто посуди сам: Киллиан такой человек, который, когда его в чем-то обвиняют, будет с пеной у рта себя защищать, а тут он молчал. Это ли не подозрительно?
– Вот именно, что подозрительно! Он молчит, потому что, видимо, есть еще что-то нормальное, что не дает ему отнекиваться от того, что он сделал. Убить человека – не в туалет сходить.
– Ты так ничего и не понял, – Дэвид покачал головой и отошел в сторону. Грэм, пожав плечами, повернулся к Эмме и с улыбкой положил руки на ее плечи.
– Ну, что? Теперь все станет, как прежде. Посадим его – и нервотрепка пропадет.
– Знаешь, Грэм, – негромко произнесла Свон, глядя мимо него в стену, – помнишь, мы когда-то договаривались не врать друг другу?
– Да, конечно.
– Так вот, – она вскинула глаза и посмотрела на него тяжелым, едва ли не железным взглядом, – сейчас ты мне противен. И я бы хотела какое-то время тебя не видеть. Устроишь? – толкнув его плечом, она пошла по коридору и, толкнув дверь, вышла на улицу, так и не обернувшись.
Через минуту следом за ней вышел Нолан и, застав ее за углом дома, закурил, встав рядом с ней. Они молчали, даже не глядя друг на друга, но даже так понимали, что думают об одном и том же.
– Я не верю, что он мог ее убить, – не выдержала в какой-то момент блондинка, покачав головой. – Ну не мог. Он не подарок, но чтобы убить… Это слишком.
– Я тоже так думаю, Эм, – кивнул Дэвид, выпустив клубок дыма, – но что мы можем? Сказать, что мы так думаем? Нас пошлют, и все. И правильно сделают. Нам нужны доказательства, которых нет. Мы его не видели, и… черт! – он выругался. – Вот почему он себе баб снимает только тогда, когда не нужно? Будто не мог вчера развлечься.
– Помолчи, – оборвала его девушка, – должен быть шанс как-то вытащить его. Его отец богатый, но не все можно решить деньгами, особенно если миссис Лукас так решительно настроена. Против него слишком много улик.
– И что мы будем делать? – он повернулся к ней. – Будем ждать, пока появится некто, способный вытащить его задницу из тюрьмы? Думаю, дело гнилое, Эм, – он сплюнул, – кажется, Мажорчику и правда придется просиживать свои дорогие штаны в тюрьме, а не в «ягуаре».
– Я должна поговорить с ним, – поджала губы Эмма. – Может, он расскажет что-то, за что я смогу зацепиться, чтобы доказать его невиновность.
– А если не сможешь? – тихо спросил он, когда она направилась в сторону участка. Женщина замерла на пару секунду, сглотнув, и, ничего не ответив, вошла в здание.
– Ты быстро, – скучающим голосом протянул Киллиан, даже не подняв головы с жесткой лежанки, упираясь ногами в стену и бросая в нее резиновый мячик. – Я думал, ты до завтра дотянешь, Свон.
– Оставь меня с ним наедине, – попросила Эмма у охранника, и тот, помедлив, кивнул и сошел с поста, закрыв за собой дверь. Девушка подошла к решетке, скрестив руки на груди.
Несколько минут они молчали, ожидая, что кто-то заговорит и разобьет эту тишину, и в какой-то момент Джонс усмехнулся, прикрыв глаза и зажав мяч в руке.
– Что, пришла сказать, сколько мне светит? Не переживай, я уже прочитал тот раздел в Кодексе и знаю, сколько мне дадут. Если еще дружелюбные товарищи вмешаются и добавят мне побои служащего полиции, то будет еще больше.
– Ты тоже служащий полиции, Джонс, – закатила она глаза.
– Я бы им не стал, даже если очень хотел. Я не такой.
– Ты раскрыл уже два дела. Забыл?
– Можно вопрос? – резко сев, он внимательно посмотрел на нее. – Зачем ты пришла сюда? Развлечь меня? Спасибо, не надо. Мне не скучно.
– Я не верю, что ты убил Руби. И Дэвид тоже.
– Неожиданно. С чего такое доверие?
– Ты не такой человек…
– Ты меня не знаешь, Свон, – фыркнул Киллиан, почесав подбородок.
– То есть ты хочешь сказать, что ты ее убил? Столкнул беременную девушку с многоэтажки? – осведомилась девушка, поджав губы. Брюнет пару секунд смотрел на нее, а потом, легко спустив ноги на пол, очень медленно, как животное, подошел к решетке и замер вплотную к девушке, позволяя разделять их только холодным прутьям камеры.
– А если и так? – прохрипел он, облизав губы. – Если это сделал я. То что ты скажешь, Свон? – она не ответила, сглотнув. Он придвинулся еще ближе, опаляя ее лицо своим дыханием, вцепившись руками в решетку. – Что ты сделаешь? Как среагируешь? Как поступишь?
Эмма покачала головой и, глубоко вздохнув, отступила.
– Это бессмысленно. Я не должна была приходить, – она развернулась и уже подошла к двери, когда ее остановил сиплый голос брюнета.
– Я не любил ее, – жестко бросил он, скрестив руки за пределами решетки, прижавшись лицом к прутьям, – ни секунды. Она была… пресной. Мы познакомились на какой-то вечеринке, а через неделю я уже ночевал у нее почти ежедневно. Она влюбилась и походила на фанатичку, а мне становилось все скучнее и скучнее. Она знала, что я ей изменяю, даже с ее подругами, но все равно цеплялась за меня, искренне веря, что я изменюсь, если пойму, что она меня любит. Глупая, – он фыркнул. – А где-то полгода назад отец начал мне мыть мозги, что я должен осесть, остепениться, что пора жениться. И он все ел, ел меня, и в какой-то момент я сделал ей предложение прямо в баре, без кольца и всего, о чем мечтают такие, как она. Она и согласилась, свято веря в то, что я ее полюбил. Мы почти месяц не общались, потом я угодил сюда, и все вообще оборвалось. Потом я позвонил сказать, что свадьба отменяется, а она закатила скандал. А я был немного пьян и наговорил ей… много лишнего. Слишком много. Даже то, что не думаю, но тогда-то мне плевать было. Руби плакала и что-то кричала, пока истерила, а я тупо бросил телефон. А ребенок… Я не знаю, когда мы ложанули. Да и не хочу знать.
– И как ты сейчас? – тихо спросила Эмма, посмотрев на него, обхватив себя руками.
– Как я? Потеряв нелюбимую девушку?
– И ребенка.
– Я… я ничего не чувствую, – признался Джонс. – Наверное, все дело в том, что я не готов еще быть отцом. Я бы не мог стать нормальным папой.
– Я видела тебя с детьми, – она позволила себе улыбку, – мне кажется, ты был бы замечательным отцом.
– Свон, – он покачал головой, – ты совсем не разбираешься в людях. Я пьян половину суток, я курю, я дерусь, матерюсь, ору, не сплю ночами, сплю с каждой юбкой. Какой я к черту отец?
– Скажи мне всего одну вещь, – попросила девушка, шагнув вперед и сжав руками прутья решетки, – скажи, что ты не убивал Руби. И если это так…
– Если? – фыркнул он, сощурившись. – То есть ты мне не веришь?
– Ради Бога, – Свон зажмурилась и медленно открыла глаза, – просто скажи мне. Без шуток, юмора, усмешек и всего, что, по твоему мнению, составляет твой характер. Скажи мне прямо – ты убил Руби Лукас?
Киллиан очень долго смотрел ей в глаза, ощущая на своем лице ее прерывистое дыхание, видя блеск ее глаз и ощущая, как дрожат ее пальцы на холодной решетке, не понимая, почему она верит ему. Но в то же время он не понимал, почему остановился во время драки с Грэмом, когда увидел страх в ее глазах. Он не хотел казаться ей лучше, чем он есть, потому что-то, что она видит – это еще хорошая его часть, плохую она, дай Бог, никогда не увидит. Но все же сейчас…
– Я не убивал ее, Эмма, – тихо произнес он, и она закрыла глаза, глубоко вздохнув. – Но это не имеет смысла, потому что у меня нет алиби, никто не докажет мою непричастность к этому делу, а одному моему слову никто не поверит.
– У тебя будет алиби, – отозвалась блондинка, открыв глаза и посмотрев на него. – Я скажу, что прошлой ночью была у тебя. Что ты был со мной.
====== 8. ======
– Что ты сделаешь? – Киллиан замер, округлив глаза. – Ты себя слышишь, Свон? Или тебе голову напекло?
– Я помогу тебе, – скрипнула она зубами. – Скажу, что была той ночью с тобой, что ты напился и по ошибке сказал довести тебя до моей квартиры.
– Зачем тебе это? – он нахмурился, взявшись за решетку. – Какое тебе дело до того, буду ли я на свободе или здесь? Тебе же лучше. Ну пропаду я, ну, не будет меня в непосредственной близости, не буду мешать вам с Грэмом строить личную жизнь, не буду мешать работать и жить прошлой спокойной жизнью.
– А, может, я так не хочу, – просипела она, сглотнув, – может, мне как раз интересно, когда все не спокойно. Может, я устала от той жизни, которой живу.
Джонс внимательно посмотрел на нее, а потом, облизав губы, продел руку между прутьями решетки и коснулся ее подбородка, совсем легко, но в то же время она вздрогнула, почувствовав, как по ее коже пробежал холодок или заряд электричества. Мужчина наклонил голову и, медленно облизав губы, провел большим пальцем по ее нижней губе, почти не моргая.
– Милая девочка… – его голос был едва слышен, – вроде, открытая, понятная, даже банальная, но что-то внутри. Вот здесь, – он коснулся рукой ее груди, и Эмма приоткрыла рот, едва дыша, – чего же тебе не хватает? И парень неплохой, и работу любишь… Чего же тебе не хватает?
– Эмоций… – прошептала она и, пододвинувшись ближе, коснулась ладонями его щетинистого лица, – все так банально… И мне все так надоело…
– Ты ведь поэтому себе руку порезала? – блондинка побелела, когда мужчина коснулся ее запястья, и она стыдливо отдернула руку, прижав ее к груди. Брюнет усмехнулся. – Глупая… Нельзя так делать, нельзя из-за каких бы то ни было проблем что-то делать с собой. Второго шанса не будет. Ты ведь сильная, Свон, тогда какого черта ты творишь?
– Я запуталась, – она крепко закрыла глаза и закусила губу, – запуталась. Вокруг столько… смертей, крови, трупов… Я запуталась в своей жизни, ведь вижу столько смертей.
– Но семья, друзья, любовь?..
– А где она? – Свон сглотнула. Джонс нахмурился и открыл рот, чтобы что-то снова сказать, но тут хлопнула дверь, и Эмма отскочила в сторону, торопливо приводя себя в порядок.
– Эм, ты в порядке? – к ним подошел Дэвид и замер, увидев выражение лица подруги. И не известно, чем бы все закончилось, если бы в этот момент Киллиан, фыркнув, не упал с громким треском на койку, ухмыльнувшись.
– Что, Грэм струсил спускаться так низко и послал тебя?
– Вообще-то Бут бушует, – закатил он глаза, сложив руки на груди. – Эм, ты идешь?
Эмма подняла глаза на Джонса, но в его глазах не было ничего, что было меньше, чем минуту назад. Пустое, равнодушное, даже надменное выражение лица и ни капли тех эмоций. Внутри нее что-то выключили, и она, поджав губы, тряхнула волосами, идя следом за другом.
Поднявшись наверх, они зашли в кабинет Августа, где их уже ждал Грэм, который, вскинув на девушку глаза, явно успокоился. Неизвестно, чего он ждал, что было в его голове, но сейчас он только облегченно выдохнул, почти сразу отведя глаза.
– Все в порядке, сэр? – сухо осведомилась девушка, сев через стул от Миллс.
– В порядке? – подполковник, кажется, даже побагровел. – Нашего сотрудника обвиняют в убийстве, в убийстве молодой девушки, которая к тому же была беременна. Он работает у нас, ты понимаешь? Понимаешь, чем все это чревато, черт возьми?! Нас не то, что сократят, а просто закроют ко всем чертям, и мы не отмоемся, никогда.
– То есть Вас трогает только Ваше будущее, а не человек? – негромко спросила она, поджав губы. Мужчина повернулся к ней.
– Что ты сказала? Я, наверное, не расслышал.
– А, может, расслышали, – Эмма с вызовом подняла глаза, – просто не верите, что я способна сказать что-то против Вашего мнения. Человек невиновен, а Вас касается только то, что будет с Вами и Вашей работой. Это ли не эгоизм?
– Ты понимаешь, что ты говоришь? Сколько ты его знаешь, что защищаешь?
– А это имеет значение? Для того, чтобы жалеть человека, нужно знать его? И сколько? Год? Два? Разве это имеет значение?
– Я тебя сейчас не понимаю. Ты его защищаешь? Откуда ты знаешь, что он не виновен?
Все глаза обратились к Свон, и она напряглась, вцепившись руками в край своего стула, понимая, что-то, что она планирует сказать дальше, может быть понято по-разному, в том числе очень неправильно. Она понимала, что это риск, что все может порваться, и тогда проблемы будут не только у нее, но и у Киллиана, но она все равно была готова сделать то, что задумала, потому что был шанс, что все может исправиться.
– Дело в том, что… – начала она, собравшись с мыслями, но тут резко распахнулась дверь, и на пороге кабинета застыл бледный парень, следом за которым показались запыхавшиеся охранники.
– Проскочил так быстро, что не успели остановить, – объяснили они, отдуваясь.
– Вам чего, молодой человек? – нахмурился Август.
– Я слышал, что Руби… Руби Лукас, – он сглотнул, – это правда? Она мертва?
– А Вы, собственно, кто? – нахмурился Грэм, поднявшись на ноги.
– Мое имя Альфред, и я… Я друг Руби. Можно сказать, лучший друг… И, кажется, я виноват в ее смерти.
– Прошу прощения? – Эмма, казалось, охрипла. Она бы упала, если бы она и так не сидела.
– Я расскажу все, как было, хорошо? – нервно теребя в руках телефон, он опустился на свободный стул, напряженно кусая губы. Пару минут все молчали, глядя на него, и юноша начал говорить, иногда заикаясь и сбиваясь. – Я знаю Руби лет с десяти, мы на площадке еще вместе играли, потом школа, университет… Я, кажется, влюбился в нее почти сразу, а она… Она любила западать на плохих парней и мучиться, выплакивая все глаза в моих объятиях. Потом появился Киллиан, и он стал мне едва ли не братом. Но когда начались их отношения… Я не ревновал, хотя и было неприятно. А затем он пропал, сделал ей предложение, Руби согласилась, и он куда-то делся. Я узнал, что он теперь мент, но все же… А несколько дней назад она написала мне в соцсети в полной истерике, начала нести какую-то чушь. Я сказал, что приду, потому что был нужен ей, и мне было плевать, сколько времени – я просто пришел к ней. Ее мать не особо любила ее друзей, поэтому мы часто заимствовали стук Киллиана, потому что после него Руби отпускали на улицу. И мы пошли гулять и гуляли всю ночь. Она плакала, обвиняла меня во всем, и я решил показать ей, что мне не все равно. Она всегда была экстремалкой, и мы пошли на стройку, как когда-то в детстве. Забрались этаж на четырнадцатый и сидели, она все говорила и говорила, как ей больно, как ее обидел Джонс, как она устала. И меня тогда буквально прорвало: я орал, и кричал, и обвинял и ее, и его, и вообще нес такой бред, что сейчас мне стыдно. Ее лицо стало восковым, и она как-то резко успокоилась. Я решил, что это хороший знак, и сам немного отошел. А потом Руби попросила оставить ее в покое и сказала, что напишет мне, когда будет дома. И я почему-то поверил, не знаю, чем я думал, но мы как-то привыкли доверять друг другу, а она просила дать ей пространство… И я ушел, дал ей его. А потом… – он сглотнул и прикрыл глаза рукой, – я услышал какой-то бред от соседей, что миссис Лукас поехала в полицию, что Руби… мертва. И меня как по голове ударили. – Парень поднял глаза и шумно сглотнул. – Я не верю, что она мертва, потому что… Это значит, что я ее убил, пусть не нарочно, но убил, своими словами, глупыми и пустыми. И я никогда не смогу себе это простить. Я понял, что мне нужно прийти сюда, чтобы во всем разобраться, иначе я сойду с ума.
– Получается, – протянул Грэм, – Киллиана с вами не было той ночью?
– А при чем здесь он? – нахмурился Альфред и резко побледнел. – Стойте. Вы же не обвиняете его в том, что он убил её? Это бред чистой воды. То, что он не любил её – это да, однозначно, и за это я бы ему морду набил, но он бы никогда с ней ничего не сделал.
– Даже пьяный? – с сомнением поинтересовался шатен.
– Он не напивается до такой степени. Он пьёт до тех пор, пока будет соображать. Как только он чувствует, что мозг отрубается, он завязывает.
– Откуда ты знаешь? – спросила Эмма.
– Так он меня этому учил, потому что я пить вообще не умею. Но секунду… – он огляделся, – вы действительно его подозреваете? Его с нами не было тогда, мы были одни.
– Пожалуй, все ясно, – подвёл черту Август, облизав губы, – нужно выпускать Джонса, иначе будет скандал.
– Я выпущу, товарищ подполковник, – поднялся на ноги Дэвид, – сейчас, – и, не дав никому опомниться, вышел из комнаты. Грэм сплюнул, сцепив руки в замок на столе, а Эмма провела рукой по лбу.
– А ты чего хотела сказать, Свон? – вдруг обратился к ней Бут. – Тебя же оборвали.
– Я хотела сказать, что… Что видела его той ночью: он очень шумно пытался попасть в квартиру.
– А почему молчала? – вскинул брови Грэм.
– А ты бы поверил, что на этом все закончилось тогда? – с вызовом осведомилась она.
– А я и сейчас не верю.
– Вот и чудно, – фыркнула блондинка и поднялась, – я могу идти, товарищ подполковник?
– Да, иди, Свон, иди.
– Спасибо.
Открыв дверь, она вылетела в коридор и буквально наскочила на Киллиана, который едва успел удержать её от столкновения.
– Осторожнее, мисс Грация. Между тем я хотел… – он увидел Альфреда и побледнел. – Альк? Ты чего тут забыл?
– Киль, я виноват, – парень поднялся, сглотнув, – я её довёл, и она… Она прыгнула. И я привёл её на гребанную крышу. Она это из-за меня…
– Прекрати выть, – оборвал его брюнет, став темнее тучи, – ты был её хорошим другом, так что не накручивай себя. – Посмотрев на Августа, он отсалютовал ему и подмигнул Миллсу. – Я домой, шеф, уработался. Всем счастливо оставаться, – и, надев на глаза уже опостылевшие солнечные очки, пошёл по коридору, игнорируя взгляды, обращённые ему вслед.
– И где он? – поинтересовался Бут, расхаживая по комнате. – Прошла почти неделя, а от него – ни слуху ни духу. Нам людей не хватает.
– Мы разберемся, – попытался прервать его Нолан.
– Цыц! Короче так, – он упёрся руками в стол, – завтра у нас проверка свыше, и все, повторяю, все должны быть на месте. Джонс в том числе. Это ясно? – он посмотрел на Эмму.
– Так точно, товарищ подполковник, – откликнулась она, сжав в руке сумку, – я сегодня же зайду к нему.
– Выполняй. Свободна. Да и все можете идти, все равно ни черта не работаете.
Все кивнули и вышли в коридор, не глядя друг на друга. Уже на улице Грэм остановил Эмму, схватив за локоть, и Дэвид ускорил шаг к машине, чтобы не смущать их.
– Послушай, мы давно не говорили. Может, встретимся?
– Ты же слышал, что у меня дела, – равнодушно отозвалась Свон.
– Мы с Дэйвом собираемся в клуб, – не унимался шатен. – Идем с нами. Чего одна будешь сидеть весь день?
– Я не одна, Грэм, – она вырвала руку и отошла в сторону, – у меня дело. Так что спасибо, я не могу. А вы развлекайтесь, мальчики.
Развернувшись на каблуках, она пошла в сторону метро, прекрасно осознавая, с каким выражением лица её провожает Миллс.
Подойдя к квартире, Эмма нажала на звонок и сложила руки на груди, топая ногой. Ответа не последовало. Она постучала, снова и снова – без результата. Потом коснулась ручки двери и обнаружила, что она не заперта.
– Джонс? – на всякий случай держа руку на оружии, она вошла в квартиру, оглядываясь.
Она ожидала увидеть на стенах плакаты обнажённых девушек и горы мусора, но все было почти нетронутым, разве что в воздухе царил запах сигарет и алкоголя. Блондинка поморщилась, остановившись в гостиной, и посмотрела на незаправленную кровать.
– Свон? – послышался удивленный голос из-за спины, и она, обернувшись, буквально обомлела, чудом не выронив пистолет. Брюнет в изумлении взирал на неё, но она не сразу увидела выражение его лица, так как она старалась свыкнуться с тем фактом, что он стоит перед ней полностью обнажённый с мокрыми волосами и капельками влаги, стекающими по мускулистому телу.
Кое-как взяв себя в руки, Свон торопливо отвела глаза, схватила первую попавшуюся под руки ткань и бросила её надменно ухмыляющемуся Киллиану.
– Могла бы постучать, – произнёс он, кое-как повязав ткань вокруг бедер. – Вдруг я… Голый.
– Я стучала. И звонила, – закатила она глаза, сложив руки на груди.
– Допустим, – он зевнул. – И зачем я тебе понадобился?
– Я… – она опешила, не ожидая такой грубости, но не показала вида. – Я хочу тебе помочь.
– Правда? – он почесал подбородок. – Не думаю.
– Но я правда не хочу, чтобы ты так… переживал, – Эмма понимала, что слово неправильное, но уже не видела смысла исправляться. Джонс смерил её внимательным взглядом.
– Знаешь, как я забываюсь? В сексе. Преимущественно жестком. Таком, что на утро мы оба даже говорить не можем, до такой степени горло сорвали. Чаще всего мне даже ходить тяжело, но в этом весь кайф, потому что эти ощущения полностью уничтожают все остальные. И, к сожалению, ты мне в этом не помощник, – он лучезарно улыбнулся. – Так что будь так добра – иди на все четыре стороны и дай мне выпить еще, – мужчина подошёл к столу и, взяв бокал, налил в него остатки янтарной жидкости из бутылки, стоящей у кровати.
– Но только утро… – опешила Свон. Было как-то непривычно, что их отпустили так рано с работы, но она понимала, что пить в такое время все равно неправильно.
– О! – воскликнул он. – Чудесный повод открыть новую бутылку! Спасибо, что напомнила, – Джонс подмигнул ей и, открыв сервиз, достал другую бутылку. Закатив глаза, девушка подошла к нему и поставила её на место, хлопнув дверцей.
– Я не могу оставить тебя в таком состоянии. Ты мой подопечный. И я за тебя отвечаю.
– Ты хочешь переспать со мной? – осведомился Киллиан.
– Нет, конечно! – вспыхнула Эмма, и мужчина пожал плечами.
– Тогда на выход, пожалуйста, – он подтолкнул ее к коридору. – На работу я не приду, хотите – увольняйте. А сейчас – шевели булками на выход, или алкоголь вытеснит из меня крупицы благоразумия, и меня посадят за изнасилование. Всего хорошего, – и он, вытолкнув её в коридор, закрыл дверь перед самым её носом. Свон, сжав челюсти, со всей силы ударила кулаком по стене.
– Вот же сукин сын!
Зайдя в свою квартиру, она швырнула обувь едва ли не через всю комнату и, пройдя на балкон, глубоко вдохнула свежий воздух, стараясь успокоиться. В лёгких шумело от невыпущенного крика, и блондинка вонзила ногти в мякоть руки, чтобы держать себя в руках.
Скинув пиджак и рубашку, она надела домашний топик и, прошлепав босыми ногами по квартире, зашла на кухню и стала открывать все дверцы, стараясь понять, что именно она ищет, и когда её взгляд наткнулся на небольшую бутылку вина, она замерла, на мгновение перестав моргать. Достала её и, налив себе глоток в чашку, прикрыла глаза, смакуя вино.
– Я пью до двенадцати дня, – с горькой усмешкой пробурчала она. – Что же за жизнь-то пошла?
Поставив посуду в раковину, девушка вернулась в спальню и, упав на кровать, обессиленно закрыла глаза, стараясь перестать думать обо всем хотя бы на время.
Комментарий к 8. Мне кажется, когда эти идиоты наконец поцелуются, меня разорвет к чертям, потому что – признаюсь – каждая секунда, каждая фраза, касающаяся их – это колоссальное напряжение для меня.
====== 9. ======
Комментарий к 9. Дико хочу спать, так что отмечаем, если что, очепяточки – ПБ открыта.
– И какого Дьявола его нет? – побагровел Август, когда зашел охранник и сообщил, что начальство будет меньше, чем через десять минут. – Где Джонс, Свон?
– Я его не пасу, – скрипнула зубами девушка, сложив руки на груди.
– Ты передала ему, что он должен здесь быть? Я же просил, черт возьми! Так трудно передать сотруднику приказ?!
– Передала. Я заходила к нему.
– Ты заходила к нему? – глаза Грэма округлились, и он неверяще уставился на девушку. – В квартиру?
– Слушай, – она резко повернулась к нему, – у тебя в голове что, слово «заходила» деформируется в… – Свон тряхнула волосами и отвернулась, цокнув языком. Дэвид, стоящий между ними, явно чувствовал себя неловко, перебирая пальцами край рубашки. Ему вообще не нравилось то, что происходило между его лучшими друзьями. Когда у них только начались отношения, они настолько терялись друг в друге, что напрочь забывали о нём, но он не обижался – любовь всё-таки. Потом их первая вспышка немного утихла, и они снова стали трио, в котором двое немного больше, чем просто коллеги. И вот сейчас…
Бут непонимающе уставился на блондинку, потом на Миллса, покачал головой и недовольно нахмурился, сложив руки за спиной.
– Что за дьявол между вами творится? Все же было так хорошо. Мы, вон, едва ли не к свадьбе готовились, всеми силами закрывая глаза на ваши милования. А тут вдруг начали едва ли не воевать. Что, проблемы и в раю бывают?
– У нас все хорошо… – начала было Эмма, но Грэм перебил ее.
– Было бы хорошо, если бы у нее ничего не было с этим… этим… этим… – он замялся, подбирая нужные слова, и в итоге промолчал, предположив, что начальник будет против тех ругательств, что крутились на его языке, но его глаза явно передали все, что он хотел и мог бы сказать. Девушка вспыхнула, сверкнув глазами, и шагнула вперёд, вперив в него недовольно горящий взгляд.
– Да ладно? Ты из-за этого взбеленился? Ты думаешь, что у меня может быть что-то с ним? Боже, Миллс, ты настолько идиот? Или не знаешь меня? Мы были вместе больше года, и ты только и твердил, что я открытая книга, что понимаешь меня, что научился вычислять мои мысли и привычки. И где это? Все твои находки в моём характере? Получается, ты ни черта обо мне не знаешь, раз думаешь, что я способна на что-то с Джонсом! Нет, серьёзно. Как тебе вообще могло прийти в голову, чтобы я и он… Я даже в своей голове это представить не могу, а ты, кажется, нас уже поженил. Нас с ним ничего, слава богу, не объединяет и никогда не объединит.
