Текст книги "Hassliebe. Афериsт (СИ)"
Автор книги: Алекс Мелроуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)
– Так-то лучше, капитан, – с ухмылкой прошептал он, когда она, высвободив руки, начала расстегивать его ремень, едва не вырывая из шлевков джинсов, и резко дернула его на себя, стягивая их до колен. – Осторожнее, детка, – улыбнулся он, скользнув губами по ее щеке, – я люблю грубость.
– Помолчи, – просипела она, игриво скользнув зубами по его подбородку. Их глаза встретились, и мужчина дернул вниз простыню, обнажая тело Эммы, и соблазнительно облизал губы.
Проведя губами по ее шее, он накрыл ее сосок, обхватив его зубами, и потянул на себя, блаженно поморщившись от ее стона. Девушка вцепилась руками в его волосы, ближе прижимая к себе, откинув голову, шумно дыша через приоткрытые губы. Джонс двинулся ниже, лаская ее плоский живот и подрагивающую кожу между ног, ловя каждый ее рваный выдох.
Утробно рыкнув, Свон перевернула его, усевшись на его бедрах и торопливо стащила его штаны вместе с боксерами. Потом, поймав взгляд его горящих глаз, наклонилась, поцеловав его и, не задержавшись на губах, двинулась ниже по его шее, плечам, сладко прикусив ключицы.
– Воу! – не сдержался Киллиан, облизав губы и вцепившись рукой в спинку кровати. – А я и не думал, что ты настолько… сложная, Свон.
Довольно блеснув глазами, она скользнула губами по его груди, кубикам пресса и, хитро усмехнувшись, устремилась ниже, слегка вздрогнув, когда он накрутил ее волосы на кулак свободной рукой, направляя ее движения.
Сдавленное шипение сорвалось с его губ, и мужчина прикрыл глаза, откинувшись на подушки, крепко сжав челюсти. Его кожа покрылась пятнами, и он двигал бедрами навстречу ласкам Эммы, иногда бормоча что-то несвязное.
Не выдержав, он больно дернул ее за волосы вверх и усадил на себя резким движением, крепко удерживая ее бедра. Свон откинула голову, прикрыв глаза, плавно двигаясь на нем, пока Киллиан, сверкая глазами, помогал ей бедрами, больно сжимая ее кожу до синяков.
Девушка, слабо простонав, наклонилась ближе, чтобы ухватиться руками за спинку кровати, чувствуя слабость во всем теле. Приподнявшись, Джонс обхвати губами ее сосок, лаская его попеременно зубами и языком, положив руку на ее спину, продолжая нетерпеливо толкаться в ее тело.
Резко сев, он обхватил ее талию руками, прижимаясь грудью к ее груди, и стал грубо сминать ее губы, наталкиваясь на ее язык своим, дергая ее за волосы и оставляя синяки на потной коже. Резко шлепнув ее по ягодицам, он с наслаждением поймал губами ее вскрик, который почти мгновенно сменился стоном блаженства, когда он всосал ее сосок, оставляя на нем кровоподтек.
– Тебе так нравится делать девушке больно? – прошептала она, цепляясь за его плечи.
– Больно? – Киллиан выгнул бровь. – Я просто помечаю территорию, сладкая.
– Собственник… – закатила Эмма глаза и громко вскрикнула, когда он, дернув ее за волосы, заставил откинуть голову назад до боли в шее.
– Даже не представляешь насколько.
Почувствовав разрядку, он крепко прижал ее к себе, до легкой боли вцепившись в ее бедра, угрожая оставить очередные следы, и, обхватив губами мочку ее уха, прошептал:
– Если я проснусь, а тебя не будет рядом, я прострелю твоему жениху яйца. И это не шутка.
Эмма сглотнула, положив голову на его грудь, и, мягко потянувшись, коснулась губами его колючего подбородка, переплетя их ноги, и плотно закрыла глаза, выдохнув.
– Даже не планировала.
Подъехав на утро к участку, они, переглянувшись, медленно вошли в здание. Эмме казалось, что все смотрят на них, понимая, что произошло, буквально пронизывая ее взглядами насквозь, и она крепче обхватила себя руками, глядя в пол, до тех пор, пока не зашла в кабинет.
– Эмма, – улыбнулся Грэм, подняв глаза, и, подойдя к ним, легко поцеловал ее в губы, обняв за талию, – Джонс, – он кивнул мужчине, который в этот момент обменялся рукопожатием с Дэвидом.
– Миллс, – ответил таким же кивком он, напряженно улыбаясь, – что делаем сегодня?
– Пытаемся разобраться в смерти мэра, – пожал плечами Нолан. – На это подключили едва ли не все подразделения, но у нас начальство самое уважаемое, так что на нас вся надежда.
– Фигово, – присвистнул Джонс, убрав руки в карманы, – наметки есть?
– Если бы, – поморщился Грэм, вернувшись к своему месту, – никто никого не видел, тишь, гладь, благодать.
– Всем доброе… утро, – Нил, распахнувший дверь, замер на пороге с открытым ртом, скользнув взглядом по Киллиану, который, выдавив улыбку, шагнул навстречу ему.
– Привет, а я тебя как раз ждал, Нил. Поговорим?
– Да я как бы хотел идти… – начал лепетать Кэссиди, побледнев, но Джонс решительно подошел к нему и, крепко сжав его плечо, вывел из кабинета и отпустил только в туалете, оттолкнув к стене. Его дежурную улыбку словно выключили, и он, сложив руки на груди, спросил медленным, невероятно тихим и жестким голосом:
– Кому ты еще успел рассказать, Нил? Кто еще знает?
– Я… я… – заикаясь, шептал тот, побледнев и прижавшись спиной к стене.
– Я. Задал. Вопрос! – рыкнул брюнет и, сжав куртку у его горла, приподнял мужчину над полом, сверкая глазами. – Кому ты успел сказать, гнида?!
– Никому! – испуганно залепетал Нил, обливаясь потом. – Правда! Только Эмме! Я позвонил ей, потому что боялся, что ты можешь пойти к ней!
– Дэйв и Грэм не знают?
– Н-нет… Я еще не сказал… Не успел, – ленивая, явно облегченная улыбка скользнула по губам Киллиана, и тот, блеснув глазами, достал из-под куртки пистолет и, приставив дуло к подбородку эксперта, очень четко прошептал, не отрывая от него немигающего взгляда.
– А теперь слушай меня очень серьезно, дружище: если хоть одна живая душа узнает об информации, которой ты располагаешь, кроме Эммы, естественно, так как ты уже успел донести ее до нее, за что я тебя, если честно, очень хотел бы порезать на шаурму, если еще кто-то узнает – ты узнаешь на собственном опыте, каково это – стоять на простреленных коленях. Уверен, тебе не понравится данный опыт, так что, надеюсь, мы поняли друг друга, верно? – он положил палец на собачку, ухмыльнувшись, и Нил испуганно кивнул, боясь дышать.
– Я… я обещаю… Я никому не скажу.
– Вот и умничка, – кивнул Джонс и отошел в сторону, убрав оружие, – надеюсь, тебе хватит ума сказать, что мы просто поделились вариантами о том, почему товарищ мэр гулял в подворотне. Больше ни звука, я тебя предупредил, – распахнув дверь, он вышел из туалета, а Нил, устало выдохнув, сполз вниз по стене, закрыв лицо руками.
В третий раз едва не налетев на Киллиана, разбирая папки на столе, Эмма покраснела и, отведя глаза, отошла к своему столу, чудом не выронив все, что успела насортировать. Грэм, нахмурившись, спросил с легкой улыбкой, за которой он прятал непонимание:
– Что-то случилось? Почему вы такие странные?
– Мы трахнулись, нам неловко, – легко отозвался Киллиан, перебирая бумажки. Все взгляды обратились в его сторону, и мужчина, подняв голову, закатил глаза. – Ребят, вы что, меня не знаете? Я же обожаю прикалываться.
– Но не до такой же степени, Джонс, – поморщился Дэвид, – хотя бы не касательно Эммы.
– Понял, приношу свои извинения, – он шутливо отдал честь все еще красной девушке и, подхватив пакет с мусором, кивнул на дверь, – я пойду, избавлюсь от очередной порции хлама, а то мы потом не разберемся.
Прекрасно понимая, что Эмма не выдержит и придет, он прислонился к стене в нескольких метрах от мусорных баков, мысленно считая. И когда девушка, сжимая в руке пакет, показалась из-за угла, он довольно хмыкнул.
– Почти минута, Свон. Ты долго.
– Ты идиот?! – зарычала она, выбросив мусор и толкнув его в грудь. – Никто не должен знать, а ты…
– Хей, осторожнее, капитан, – обворожительно подмигнул он ей, подавшись ближе, опаляя ее губы дыханием, – я люблю грубость, забыла?
– Никто не должен знать о нас! Прекрати прикалываться, это не шутки!
– Почему? – Киллиан вскинул бровь. – Потому что ты невеста? – он кивнул на ее руку, и блондинка словно впервые посмотрела на свое кольцо и пошатнулась, ухватившись рукой за стену.
– Боже… Грэм…
– К черту его, – прошептал он и, резко перевернув ее, вжал в стену бедрами, позволяя почувствовать свое возбуждение. Краска снова прилила к ее щекам, когда скользнула взглядом к его штанам и облизала губы. – Куда сегодня – ко мне или к тебе?
====== 30. ======
Время словно остановилось. Эмма поняла наконец значение выражения «меж двух огней»: днем она улыбалась всем, обнимала Грэма, позволяя ему щебетать о предстоящей свадьбе, которую они еще не планировали, с сомнением смотрела на хмурого Нила, откликалась на шутки Дэвида и избегала, насколько могла, Киллиана. А ночами они тонули друг в друге, теряясь в страсти и забывая обо всем. Она понимала, что поступает неправильно, что у нее есть жених, который ее, как ни странно, все же любит, что она невеста, так как приняла его кольцо, но в то же время она попросту не могла оторваться от этого голубоглазого мужчины, который всего за пару дней умудрился перевернуть ее жизнь с ног на голову. Она никогда не знала, что ночи могут быть такими длинными, поцелуи такими страстными, объятия такими жадными, а чувства такими сильными. Просыпаясь ночами, она поднимала голову и подолгу следила за тем, как поднимается и опускается грудь Джонса, как легко дрожат его веки, как он ворочается во сне, что-то бормоча и скрипя зубами. Иногда ей становилось страшно, но она боялась не его, а за него. Она полюбила преступника и теперь боялась за его жизнь, за его судьбу и будущее, ведь на его совести десятки забранных жизней.
Убийства не прекращались, такие же жестокие и таинственные. Дэвид и Грэм бесились, Нил качал головой, попросту уходя в свой кабинет, а Киллиан, оставшись с Эммой наедине, рассказывал ей, чем заслужила смерть та или иная жертва. Несмотря на то, что это было именно убийство, Свон со временем научилась понимать, что это было сделано во благо, во благо других людей. Понимая, что не может поделиться этой информацией с другими, она сама окуналась в прошлое и настоящее жертв Джонса, находя самые неприятные и мерзкие подробности. С каждым разом она убеждалась в том, что богачи ни перед чем не останавливаются, лишь бы заполучить как можно больше денег себе в карман. Она начинала по-настоящему ненавидеть их, прекрасно понимая чувства Киллиана.
Кроме того Эмма почти забыла, какими были ночи с Миллсом, потому что каждая ночь с Киллианом могла перекрыть все годы отношения с ее женихом. Грубый, резкий, неугомонный, развратный, Джонс влек ее все сильнее и сильнее с каждой близостью, и она только ненавидела себя за то, что так долго терпела, оттягивая столь сладкие ночи. Игнорируя болящее тело, прикрывая царапины и синяки рубашками и водолазками, она понимала, что готова терпеть все прихоти Киллиана ради того, чтобы ночами просто прислушиваться к его дыханию и следить за его сном.
Никогда не было каких-то глубоко романтических признаний, клятв, даже банальных слов привязанности. Казалось, Киллиан просто не привык открывать свои чувства, вечно холодный, уверенный, сильный, он перекрывал ее стоны сладостным названием ее имени, и она утопала в его глазах, в которых в моменты страсти словно бурлило электричество.
Август пришел в себя и, вернувшись на рабочее место, с прежним усердием начал давить на них, вынуждая копать все глубже и глубже в поисках убийцы. И Эмма порой не понимала, как Киллиан так спокойно и отстраненно может обсуждать совершенные им убийства. Он всегда говорил все по делу, одновременно не пересекая черту и не вызывая хотя бы малейших подозрений. Та запись, по которой его опознал Нил, была уничтожена, большая ее часть, на которой можно было поймать лицо. И для Свон до сих пор было загадкой – как Кэссиди определил по некачественной черно-белой записи лицо Джонса? Сама просмотрев запись, она поняла, что если бы и догадалась, кого она видит на экране, то точно не с первого раза, а может быть и вовсе не узнала бы.
Нил же несколько раз пытался заговорить с ней, призывая к разуму, не до конца понимая, почему она все еще молчит. Но в то же время он сам понимал, что что-то его удерживает от того, чтобы дать показания против Киллиана. Одновременно с этим каждый раз, когда Нил предпринимал попытку поговорить с Эммой, Джонс с самыми что ни на есть спокойным выражением лица и миролюбивой улыбкой появлялся рядом, убрав руки в карманы и стреляя новыми анекдотами. Но его глаза… Кэссиди только сейчас стал замечать их, его взгляд, холодный, жесткий, темный, словно острие ножа. Он почти всегда улыбался, но только губами, его синие глаза же никогда не улыбались, тая в себе угрозу и опасность.
И, может, эксперт бы и переборол страх сдать друга, если бы тот не был незаменимым сотрудником. Во всех делах, особенно которые не касались его жертв, он находил нужный подход, подсказывая, что нужно сделать, чтобы выследить виновного. Они и сами не заметили, как Джонс получил лейтенанта, изрядно удивив тем самым своих друзей. Он уверенно поднимался по карьерной лестнице, приближаясь к званию Эммы, которая по этому поводу испытывала смешанные чувства: с одной стороны она ревновала к тому, что она оставалась все тем же капитаном, а с другой она гордилась своим любовником.
Любовник… Лежа ночами в своей постели и глядя в потолок, она старалась переварить это слово, такое новое и необычное. Она считалась верной девушкой, надежной, она никогда не вызывала у Грэма причину для ревности, пока не появился Киллиан. Но весь парадокс был в том, что сейчас, когда ревновать и волноваться как раз стоило, Миллс был спокоен и приветлив. Видимо, перспектива предстоящей свадьбы его радовала. Эмма же не набиралась смелости рассказать ему правду или хотя бы отказать, тем самым разорвав недосказанность.
– Я должна что-то с этим делать, – прошептала она, откинувшись на подушки, пока Киллиан мягко целовал ее грудь, лаская ее бедра, – это не может так продолжаться.
– Ну и выходи за него, – отозвался он, и блондинка замерла, вскинув бровь. – Что?
– Ты сейчас серьезно?
– А почему нет? – напоследок поцеловав ее в пупок, Джонс поднялся и навис над ней, усмехаясь. – Ты же его любишь, верно? У тебя его кольцо, ты научишься ему доверять, просто нужно время. Ну и соглашайся. Я даже, как обещал, буду шафером на вашей с ним свадьбе.
– Но как же мы? Что будет с нами?
– А что будет? Ничего не поменяется. Сейчас ты нагло его обламываешь, получая оргазмы из-за другого мужчины, а после свадьбы я тупо перейду в официальные любовники, которых имеет каждая жена. Супружеская жизнь скучна и быстро приедается, а у тебя будет гарантия, что твоя будет другой. Так что…
– Я не могу так, – покачала Свон головой и закрыла лицо руками, – я вообще не понимаю, как могу его так обманывать. Он искренне верит, что я думаю над его предложением, что он для меня единственный, а на самом деле…
– А на самом деле ты стонешь подо мной, – удовлетворенно улыбнулся Киллиан.
– Джонс! – покраснев, она ударила его по лицу и попыталась отодвинуться, но он, засмеявшись, крепко сжал руками ее бедра, резко войдя в нее. Эмма вскрикнула от неожиданности, уже по привычке подавшись навстречу ему, и мужчина довольно кивнул, облизав губы.
– То-то же, детка. А то вопишь еще, не признавая правду.
– Просто это неправильно, – попыталась оправдаться она, вцепившись руками в его плечи и подстраиваясь под ритм его тела, – я не могу так долго его обманывать. И я бы давно рассказала ему, если бы…
– Если бы все твои мысли не занимал я, – снова перебил ее Джонс, и Свон, поймав его взгляд, безнадежно кивнула, уткнувшись лицом в его грудь. – Ты чего, сладкая? Что за выражение лица?
– Не знаю… Просто думаю о том, как бы я жила, если бы тебя не было в моей жизни. Если бы ты повторно не вошел в нее, перевернув все к чертям, – она встретилась с ним взглядом, и брюнет поморщился.
– Детка, мы же договаривались – никаких высоколюбовных разговоров. У нас сугубо деловые, так сказать, постельные отношения. Не делай из них какие-то глупые женские романы, которые на вокзале стоят максимум полсотни. Это звучит… неприятно, – последний раз толкнувшись в нее, он отодвинулся и, встав с кровати, потянулся за своими вещами.
Глядя ему в спину, Эмма молчала, изучая старые и свежие царапины на его коже, которые пересекали уже многолетние шрамы. Она почти привыкла, что на нем почти нет здорового места: щетина прикрывает ожог на подбородке, руки, плечи и спина исполосованы шрамами, на бедре ножевое ранение, на руке – огнестрельное. Периодически она, пользуясь моментом, спрашивала о его прошлом, его заданиях и столкновениях, и каждый раз у нее поднимались волосы дыбом. Фактически он мог умереть уже раз пять, но каждый раз Киллиан все с той же пресловутой улыбкой шел вперед, не желая сдаваться.
Однажды Джонс пришел утром прихрамывая, а к вечеру в канаве нашли тела трех вооруженных бандитов. На все вопросы встревоженной девушки он только улыбался, снова и снова повторяя, что сегодняшней ночью она будет ублажать его, а не он ее как всегда. Несмотря на всю его внутреннюю серьезность, с ней Киллиан был спокоен и весел, прикалываясь, надоедая ей своей чрезмерной уверенностью. Но это был он, от взлохмаченной макушки до всегда чистых черных ботинок. Это был он.
– Ну и как у нас идут дела? – по старой привычке Август собрал всю команду в своем кабинете, пристально оглядев каждого из них. – С чем-то я стараюсь мириться, но со всеми вашими проколами не намерен.
– Товарищ генерал…
– Эмма, вот ты, кстати. Тебе не надоело все в капитанах ходить? Ты почти год капитан, и это при том, что у тебя потенциал подниматься все выше и выше. А вы? Грэм, Дэвид, подняться не хочется или так устраивает? Не надоели обычные погоны? Пора бы делать уже что-то, чтобы я повышал вас по рангу, а вы и в ус не дуете. Что у вас у всех на уме?
– Ну… – Грэм переглянулся с Дэйвом и, спокойной улыбнувшись, ответил, едва ли не светясь от радости, – мы с Эммой собираемся пожениться. Вот уже несколько недель.
– Оу, – он замер, приоткрыв рот, – это правда, Эмма?
Блондинка, кажется, стала белее своих волос, вцепившись руками в край стола, и Грэм, протянув руку, тепло сжал ее ладонь. Однако выражение ее лица не изменилось, и тогда Киллиан, чтобы разрядить обстановку, поднялся со своего места максимально ленивым движением и, встав за спиной девушки, положил руки на ее плечи, легко поцеловав в макушку.
– Ну что же Вы, товарищ генерал, смутили так нашего капитана? Девушка и так переживает перед важным событием, а Вы ее еще и пугаете. Мягче нужно быть, она и так на взводе последние недели.
– Правда? – нахмурился Миллс, в изумлении глядя на Свон, которая покрылась красными пятнами. – Я и не заметил. Все в порядке, родная?
– Да, конечно, – с заминкой отозвалась она, выдавив улыбку, и негодующе посмотрела на Джонса, взглядом обещая ему всех зол, – просто немного переживаю.
– Мы же даже еще не начали что-то обдумывать, так как ты не дала мне ответа, – усмехнулся шатен, поцеловав ее пальцы, – тебе еще рано переживать, Эмма. К тому же я хочу сделать так, чтобы ты была спокойна относительно нашей свадьбы. Я возьму все хлопоты на себя.
– А точнее свалишь их на меня, – расплылся в улыбке Киллиан, убрав руки в карманы, – вы же фактически в этом плане зависите от меня, так что да, я отвечаю за все.
– Только не бери на себя слишком многое, Джонс, – поежился Грэм, – это все-таки наше мероприятие, а ты нам только помогаешь.
– Конечно, дружище, конечно, – кивнул он, – я ведь понятия не имею, что нравится жениху и невесте, – и многозначительно посмотрел на залившуюся краской блондинку.
– Такое ощущение, что у вас еще и конь не валялся, – встрял Август, – у вас уже план есть? Хотя бы наметки?
– Дело в том, что я сделал Эмме предложение, правда, немного не вовремя, – Миллс замялся, поджав губы, – и она мне не дала точного ответа. Поэтому у нас все стоит на месте. Но я уверен, что все встанет на свои места.
– А какой тут может быть ответ кроме положительного? – многозначительно фыркнул Бут, закатив глаза. – Я такой любви давно не видел. Так что, Эмма, прекрати травить душу Миллсу, соглашайся и дело с концом. А мы как раз хоть расслабимся на вашей свадьбе.
– Да, верно… – прошептала она и, сглотнув, медленно поднялась, – я выйду на минуту, можно? – не дождавшись ответа, она покинула кабинет и, подойдя к кулеру, налила себе холодной воды, залпом осушив пластиковый стаканчик.
В кармане завибрировал ее телефон, и Свон, нахмурившись, открыла пришедшее смс. Незнакомый номер, какие-то странные цифры, не похожие на стандартный номер.
Зря ты связалась с ним. Теперь сама будешь расплачиваться. Не хочешь проблем – сдай его. У тебя два дня на размышления. Тик-так. 15:56
====== 31. ======
Зря ты связалась с ним. Теперь сама будешь расплачиваться. Не хочешь проблем – сдай его. У тебя два дня на размышления. Тик-так.
Эмма снова и снова вчитывалась в эти слова, стараясь вникнуть в каждое из них, словно надеясь, что могла понять как-то неправильно полученное послание. Она понятия не имела, кто мог отправить ей его, потому что врагов у нее не было. Зато у Киллиана явно были. Сглотнув, она снова открыла смс, скользнув взглядом по тексту, который уже выучила наизусть.
Ей было страшно, по-настоящему страшно. Словно все, чего она когда-либо боялась, собралось в один комок, который сейчас сдавливал ее грудь, мешая нормально дышать.
Бокал с виски в руке почти прилип к коже, и она, сглотнув, поставила его на стол, боясь, что может, не заметив, раздавить. Мысли роились в голове, и она не знала, за что хвататься. С одной стороны она понимала, что нужно кому-то рассказать, что одна она не справится с этой информацией, но с другой стороны она боялась с кем-то поделиться.
Грэму? Тогда придется рассказать про Киллиана и все, что с ним связано. Дэвиду? То же самое. Нилу? Он мог начать паниковать да еще и разболтать другим. Киллиану? Не известно, как он среагирует и что будет делать. Он оказался отнюдь не таким, каким ей казался. Она встретила совсем другого человека, чем тот, с которым она сейчас спала. Пожалуй, идея рассказать Киллиану была бы самой провальной, поэтому она затолкала ее как можно глубже, запрещая себе даже думать об этом, чтобы случайно не сболтнуть. Августу? Он бы поднял на уши всех, стараясь защитить ее, и было бы еще хуже. Матери? Никогда, у нее и так со здоровьем проблемы. Реджине? Она не в курсе вообще всего, в чем она крутится, так что это бессмысленно. Вот и выходит, что Эмма должна держать все это в секрете, переваривая в одиночку.
– Еще, мэм? – блондинка вздрогнула, когда к ней подошел бармен с бутылкой алкоголя. Легко покачав головой, она лишь улыбнулась.
– Можно, пожалуйста, обычной воды.
– Конечно.
Оплатив выпивку, Свон медленно пошла по улице, плотнее кутаясь в кожаную куртку от ощутимого только ей холода. Она боялась, как бы все это не отразилось на Генри, за которого она действительно боялась.
Поджав губы, она решительно достала из сумочки телефон и набрала номер матери, оглядевшись по сторонам. На мгновение ее обжег новый страх – а что, если за ней следят? В эту самую секунду? Или, упаси Бог, на ней жучок? Поставив себе цель перерыть все свои вещи, она прижала телефон к уху, надеясь, что ее голос не покажется очень взволнованным.
– Дорогая? – Мэри была явно удивлена. – Что-то случилось? Уже поздно. Все в порядке?
– Да, мам, все хорошо, – Эмма выдавила улыбку, сглотнув. – Как там Генри?
– Спит уже. Перед сном листал фотоальбом.
– Снова?
– Он очень скучает, милая.
– Я тоже, мам… По вам обоим. Очень сильно скучаю. Но пока не могу приехать, правда, у нас… такое происходит, – «я встречаюсь с серийным убийцей, но ты не переживай, у нас все отлично», хотела добавить она, усмехнувшись. Да уж, вот что ее мать никогда не узнает – так это род занятий Джонса.
– А еще он спрашивал про Киллиана, – девушка уловила в словах матери улыбку.
– Киллиана?
– Он ему очень понравился, детка. Он постоянно говорит о нем, едва ли не спит с тем мячом. А пару раз…
– Мам…
– … спрашивал, встречаетесь ли вы, – со смешком продолжила женщина.
– Боже…
– Он же просто желает тебе счастья. А пару раз он едва ли не спрашивал, не он ли его отец.
– Мам… – Эмма поежилась, обхватив себя руками.
– Мам, мам… Это же все ради тебя, малышка. Вы отлично вместе смотритесь, он ладит с Генри, мальчишка буквально влюбился в него, да и сам Киллиан к тебе явно не ровно дышит. Ну, а ты просто не могла в него не влюбиться, он слишком хорош.
– Какая же ты сводница, – засмеялась девушка, покачав головой.
– Просто ты пойми меня – когда-нибудь придет мое время, мне все хуже и хуже с сердцем, и я хочу успеть увидеть твою свадьбу, еще внуков… Я хочу всего этого, Эмма, родная, очень хочу.
– Мам, может, мне забрать Генри? Я найду тебе хороший санаторий, врачей…
– Господи, Эмма, – фыркнула миссис Свон, – я тебе вскользь о здоровье, не в упрек, а ты и зацепилась. Я про то, что забочусь о твоем будущем, о твоей личной жизни, если ты слишком занята работой. Пожалуйста, подумай о том, что я тебе говорю. Если уж с Грэмом у тебя не сложилось, что я, впрочем, очень даже понимаю, то с Киллианом, я уверена, все получится. Просто прекрати замыкаться в себе и отталкивать всех. Впусти его в свою жизнь.
Слезы стоят в глазах блондинки, и та, шумно сглотнув, проводит пальцами по щекам, убирая влагу. Сердце бешено стучит в груди, пока она старается переварить слова матери. Отца она почти не помнит, всю свою жизнь для нее самым близким человеком была мать, и то с этим были проблемы. Потом появился Генри, затем Август, Грэм, Дэвид, и все поменялось. Но это чувство привязанности с матери не пропало. Она побоялась даже представить, что будет, если она вдруг умрет – это слишком страшно, потерять ту, которой ты обязан жизнью, страшно понимать, что ты не сможешь больше посмотреть ей в глаза, поговорить да и просто сжать руку, поблагодарив взглядом за все.
Качнув головой, она попыталась улыбнуться, не желая казаться слабой. Ей нельзя поддаваться эмоциям, чувствам, в ее ситуации это опасно, по-настоящему опасно. Она бы хотела рассказать матери правду, но что она скажет? «Если кратко, я помолвлена с Грэмом, и он готовится к свадьбе, так как я до сих пор не отказала ему, но одновременно я сплю с Киллианом, который, кстати, является убийцей. Ну так тебе тандем?» После такой правды Мэри станет только хуже, так что лучше молчать обо всем, чем открыть часть.
– Милая, ты здесь?
– Да, мам, прости, задумалась. Я… я подумаю о твоих словах, но ты же знаешь меня, – купив в киоске газировку, она пошла дальше, стараясь не обращать внимание на стучащую в висках боль.
– В том-то и дело, что знаю, и не особо надеюсь на понимание… – женщина тяжело вздохнула, – но и ты меня пойми, Эмма. Я хочу видеть тебя счастливой, здоровой, влюбленной, очень хочу. Устроишь мне такую радость, пожалуйста?
– Я… – она шумно сглотнула и уже открыла рот, чтобы рассказать хотя бы часть правды, как вдруг, повернувшись к светофору, увидела, как в подворотне мелькнула тень, словно стараясь скрыться. Сердце пропустило удар, и Эмма едва не выронила телефон от неожиданности. – Мам, я перезвоню тебе завтра, хорошо?
– Да, конечно, – немного удивленно протянула Мэри, – конечно.
– Люблю вас, пока, – и, отключившись, она бросилась через дорогу на красный, прошмыгнув прямо перед машиной, поморщившись от громкого гудка.
Ворвавшись во дворы, Эмма огляделась, ее рука по привычке потянулась к ремню, где под курткой скрывался пистолет, и только сейчас поняла, что отдала его в чистку. Сердце екнуло в груди, но она не остановилась, продолжая идти по темным улицам, оглядываясь по сторонам.
В голове мелькнула мысль позвонить кому-нибудь и попросить о помощи, но самолюбие не дало это сделать, и она, едва дыша, шла дальше, сжав руки в кулаки, то и дело дергаясь от мельчайших звуков.
Ей отовсюду мерещились звуки, голоса, шаги, и она уже не понимала, что является реальностью, а что творится в ее голове. Напряженная, как струна, Эмма прижалась к стене, медленно подходя к повороту, едва слышно дыша через нос.
За углом послышались шаги, и Свон, сжав руки в кулаки, замерла возле стены, медленно считая, и, дождавшись, пока не появится фигура, набросилась на нее, наметив удар в лицо. Однако та парировала ее удар и, резко скрутив, повалила на колени, больно заломив руку.
– Черт! – вскрикнула она от боли, чувствуя, как из глаз брызнули слезы.
– Свон?! – послышался ошарашенный вздох. Боль мгновенно пропала, кто-то поднял ее на ноги, и девушка, открыв глаза, увидела бледное лицо Киллиана, чьи синие глаза выделялись на неестественно белом фоне. – Дьявол, ты в порядке? – он провел руками по ее плечу, лицу, пристально вглядываясь в ее глаза. – Детка, ты в норме?
– Киллиан… – прошептала она, вперив в него немигающий взгляд, и, сдавленно сглотнув, дернулась вперед, впечатывая его в кирпичную стену, грубо сминая его губы. Мужчина замешкался, немного обалдев от ее напора, и, положив руки на ее бедра, плотнее прижал к себе, отвечая на ее поцелуй.
Ее руки скользнули под его рубашку, лаская накаченный торс, и медленно двинулись ниже, спускаясь к кожаному ремню, норовя расстегнуть его. Но Джонс подхватил ее руки, прижав их к своем груди.
– Лапочка, я не против заняться этим прямо тут, я не брезглив, но для начала объясни, что ты вообще забыла в таком месте так поздно? – его губы коснулись ее уха, и она застонала, подавшись ему навстречу.
– Я хочу тебя, Киллиан, боже, так хочу…
– Да что с тобой? – нахмурился он, поймав ее за подбородок и крепко сжав его. – Что-то не так? Это словно не ты.
– Верно, не так – ты не во мне, – нагло отозвалась она, пытаясь вырвать руки, чтобы расстегнуть его рубашку, – это нужно исправить…
– Свон, посмотри на меня, черт возьми! – рыкнул он, сверкнув глазами. – Черт, ты пьяная что ли?
– Трахни меня, Киллиан, – заявила она, цепляясь за ворот его рубашки, и он шумно выдохнул, едва не подавившись воздухом. – Прямо здесь. Хочешь, можно в задницу. Мне плевать. Можешь даже ударить меня, тебе же нравится. Или можно купить игрушки, знаешь, они в секс-шопах продаются…
– Так, Свон, – Киллиан легонько ударил ее по щеке, приводя в себя, – ты не в адеквате, и как бы мне не хотелось сделать все, что ты предлагаешь, нужно отвести тебя куда-нибудь, чтобы ты отоспалась, идиотка. С какого черта ты вообще напилась?
– Я не пьяная, – попыталась противиться Свон, но Джонс поднял ее на руки, заставив обнять себя за шею, – правда, я абсолютно трезвая. Могу даже рассказать УК наизусть. Вот, например, статья…
– Лучше молчи, – шикнул он, выходя из дворов и подходя к дороге, и, поставив ее на ноги, придерживая за талию, достал телефон, отправив кому-то смс, – эй-эй, стоять! – рявкнул Киллиан, когда девушка стала заваливаться. – Да что с тобой, черт возьми!
