Текст книги "Hassliebe. Афериsт (СИ)"
Автор книги: Алекс Мелроуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)
– Эмма! Свон! Эмма!
Только будь жива, только будь жива… Эти слова крутились в его голове, как мантра, и он снова и снова повторял их шепотом, дыша с трудом. Ему все труднее было идти, потому что его разум заранее подложил картинку мертвой девушки.
– Ты не умрешь! – заорал он, упорно идя дальше, почти ничего не видя от гнева. – Ты не умрешь, черт возьми!!!
В какой-то момент за бугром он увидел копну белых волос, и внутри все замерло. Покачнувшись, Джонс привалился к дереву, на секунду потеряв точку опоры, и почти перестал дышать, глядя в одну точку. Его разум кричал, чтобы он развернулся и не подходил ближе, но он, едва переступая ногами, подошел к телу и, упав на колени, перевернул его, не моргая.
Облегченный вздох сорвался с его губ, когда он понял, что это не Эмма. Видимо, это была та самая воспитательница, которую преступники забрали с собой и после оставили здесь. Проверив ее пульс и поняв, что все кончено, Киллиан достал мобильный и, стараясь говорить как можно спокойнее, коротко сообщил Дэвиду, где искать тело. А сам поднявшись с трудом, пошел дальше, снова получив крохотную надежду, что он найдет Эмму живой.
Еще десять минут поисков, и он остановился, не шевелясь, оглядывая опушку и темнеющий лес вокруг. Он даже не знал, жива ли она, есть ли шанс ее спасти или он найдет уже тело, которому ничто не поможет. Джонс вздрогнул, прижав руку к груди, стараясь поймать это новое чувство, которое горело кислотой на языке. Он боялся? Беспокоился? Волновался? Ему было страшно, ему было страшно, что увидит эти зеленые глаза безжизненными и пустыми. По его вине.
Снова собравшись с силами, он двинулся дальше, скользя глазами по округе и периодически зовя девушку по имени, не жалея легкие и горло. Кашель душил, и очень хотелось пить, но он не переставал звать, все еще надеясь, что услышит ответ.
Его рация снова и снова вызывала его, и Бут в ярости требовал, чтобы он вернулся, говорил, что это приказ, угрожал ему, но он не обращал внимание на шум, скользя пустым взглядом по однотипной картине вокруг.
В какой-то момент ему уже казалось, что он сам заплутал и не найдет выхода, как вдруг ему показалось, что после очередного его крика он услышал где-то отклик. Вздрогнув, он поднял голову и снова закричал, максимально громко, тщательно прислушиваясь.
– Эмма!
Несколько секунд показались ему целой вечностью перед тем, как до него донесся другой голос, зовущий его по имени.
– Киллиан!
– Эмма! Эмма! – развернувшись на голос, он бросился бежать, мельтеша глазами по окружающей его местности, и в какой-то момент заметил, как между деревьев, держась за их стволы, идет шатающаяся фигура.
Идет. Жива. Эмма. Всего три слова, которые дали ему силы, и Киллиан, рванув вперед, через минуту подлетел к плачущей Эмме и сгреб ее в охапку, прижав к своей груди.
– Господи, Эмма! Ты… ты жива!
– Киллиан… – шептала она снова и снова, вцепившись в его куртку, с трудом держась на ногах, – я… Я убила одного из них и… я не знаю, я упала в какой-то момент и ударилась головой. Отключилась, кажется, а потом попыталась встать, но нога… – она поморщилась, едва не упав, и Джонс помог ей сесть, не отпуская ее холодную ладонь, – подвернула… Я не знаю точно, но идти больно.
– Ничего, теперь все будет хорошо, – просипел он, скользнув рукой по ее щеке, стирая слезы. Девушка замерла, глядя в его огромные от страха и облегчения глаза, и накрыла его ладонь своей, крепче прижав ее к своему лицу. – Я… я так боялся, что ты… что ты погибнешь… из-за меня… снова… Я так боялся, что ты… – он поджал губы и прижался лбом к ее лбу, тяжело дыша. – Господи, Свон…
Эмма прижалась к нему, плотно закрыв глаза, и сглотнула, выдавив улыбку.
– Поможешь мне дойти до базы, пожалуйста? А то я эти десять метров шла с трудом.
– Конечно, я… – Джонс начал подниматься и, скрипнув зубами, упал на колени, прижав руку к боку, – дерьмо…
– Что такое? – она вмиг побледнела и, отдернув его руку, приподняла окровавленную рубашку. – Тебя ранили…
– А я даже не заметил, – горько усмехнулся он, поморщившись, когда ее пальцы коснулись раны, и поднял на нее блестящие глаза. – У меня была другая, гораздо более важная проблема.
====== 48. ======
– Как он? – Эмма, придерживая на груди полы белого халата, подошла к палате, возле которой стояли Грэм и Дэвид, негромко переговариваясь. – Перелом?
– Кость раздробили, – поморщился Миллс, посмотрев на палату, – но Нилу повезло – могло быть гораздо хуже. Правда, теперь он долго отсюда не вылезет, тяжелее работать будет.
– А как это случилось?
– А кто знает? Дэйв нашел его, приволок на себе, тот в отключке был. Мы в начале вообще перепугались, что ногу придется ампутировать, но сказали, что срастется кость. Правда, сколько времени потребуется – сложно сказать. Будем навещать его после работы.
– Хорошо, что все обошлось, – выдавила Эмма, обхватив себя руками. Грэм осторожно коснулся ее плеча.
– Ты-то как? Мы… мы так переживали за тебя, Эм.
– Я в норме, – она улыбнулась, облизав губы, – растянула немного ногу, но сейчас уже нормально. Тогда, наверное, больше шок был, поэтому я даже шла с трудом, да и нервы… Не лучшие друзья, так сказать.
– Я очень волновался за тебя, – прошептал он, прижимая ее к себе, и она уткнулась лицом в его грудь, обхватив его руками. Шатен прижался губами к ее виску, прикрыв глаза, и скользнул руками по ее спине, притянув ближе, – я не знаю, что бы делал, если бы ты…
– Я в порядке, – Свон, немного отстранившись, прижалась виском к его подбородку, прикрыв глаза, – обошлось. Правда, не переживай.
– Конечно, – кивнул Миллс, снова притянув ее к себе, крепко прижав ее тело, зажмурившись, – никогда бы не простил себе, если бы с тобой что-то случилось.
Она подняла голову, тепло глядя на него, и он бережно убрал прядь ее волос за ухо, улыбаясь. Эмма помнила, как раньше точно так же обнимала его, прижималась, ощущая себя в безопасности, любила и искренне верила, что будет с этим человеком до конца. Но сейчас… Ей было просто спокойно, как с хорошим другом, с надежным, хорошим другом, на которого можно положиться. Но не более того.
– Хаюшки, – девушка вздрогнула, резко обернувшись, и замерла, увидел, что к ним идет бледный и хмурый Киллиан с самым пресным выражением лица, которое только может быть, – как Кэссиди? Пришел в себя?
– Спит, – отозвался Дэвид, стараясь разрядить обстановку. Он прекрасно видел, как напрягся Грэм, сжав руки в кулаки, как побледнела Эмма, поджав губы, как наигранно улыбнулся Киллиан, вскинув голову. Нолан поморщился, устало проведя рукой по глазам. – Ладно, мы… – он замялся, судорожно стараясь придумать, как снять витающее в воздухе напряжение, но в итоге его оборвал Джонс, убрав руки в карманы, и протянул:
– Я на минуту. Хотел только узнать, как тут дела. У всех, – добавил он, облизав губы, – а так у меня дело. Так что всего хорошего.
– Ты же ранен, – попыталась остановить его Эмма, но он только фыркнул.
– Бывало и хуже. Всего хорошего, – отсалютовав им, он развернулся на каблуках и скрылся за поворотом. Грэм тяжело вздохнул, почесав подбородок, и посмотрел на девушку, которая отвернулась к окну, поджав губы. Дэвид, взглянув на нее, перевел взгляд на Миллса, кивнув на дверь, и тот слабо кивнул, убрав руки в карманы.
– Ладно, я пойду вниз, узнаю, когда можно будет точнее узнать, как у Нила дела. Не скучайте здесь.
Дождавшись, пока он скроется из вида, Нолан подошел к девушке и сжал ее ладонь, стараясь поймать ее взгляд.
– Ты в порядке, Эм?
– Почему все так, Дэйв? – прошептала она, поджав губы. – Почему я не могу быть счастлива с мужчиной, который по человеческим меркам является идеальным парнем? Почему я снова и снова отказываюсь от него, хотя это, возможно, мой человек? – она подняла на него блестящие глаза и покачала головой. – Я ведь знаю, что, если я скажу, что люблю его, он примет меня обратно, несмотря ни на что, потому что он любит меня, но…
– Боишься, что потом все начнется по-новой?
– Ты видел сейчас Киллиана?
– Его ревность и слепой бы увидел, – хмыкнул он, фыркнув, и сложил руки на груди, – так сказать невооруженным глазом. От него ревностью просто несет, как одеколоном. Как не заметить.
– Вот почему я не могу разобраться в нем? Мне бы уже давно пора выучить все типы людей, но его я могу понять. В один момент он пытается оттолкнуть меня, насмехается, ведет себя, как подонок, а потом ревнует к человеку, с которым он предлагал мне создать семью. Это нормально? Я хочу разобраться, но это нереально трудно. И я его отталкиваю, точнее пытаюсь, но бесполезно. Почему так? – она сжала его руку, и он даже вскинул бровь, изумленный ее силой.
– Ну, нравится он тебе, очевидно. Прям очень очевидно.
– Нравится? – Эмма покачала головой и облизала губы, посмотрев в окно. – Если бы все было так просто.
– То есть? – Дэвид нахмурился, вглядываясь в ее лицо, и она, поймав его взгляд, ответила очень тихо, прикрыв глаза.
– Я, кажется, люблю его. Это нереально, и я искренне надеюсь, что ошибаюсь, но почему-то мне кажется, что это уже не изменить. Я ведь пыталась его ненавидеть, игнорировать, даже презирать, но как-то не выходит, как бы я не старалась. Он под кожей, понимаешь? Этот чертов эгоист просто под кожей, как вирус, и я не могу убежать.
– Но тогда, может, пора уже кое-что понять или хотя бы признать это? – он коснулся ее подбородка, приподняв ее лицо. – Знаешь, Эм, ты заслуживаешь быть счастливой. Так бери свое счастье, слышишь? Прекрати оставаться в стороне и молчать. Если он действительно нужен тебе, судьба не позволит тебе его потерять, как бы ванильно это не звучало. И, да, я надеюсь, ты не решила, что я начитался тупых девчачьих пабликов, – с усмешкой добавил он, и блондинка, улыбнувшись, прижалась лбом к его плечу, покачав головой.
– Какой же ты все-таки…
– Я знаю, – он подмигнул ей и немного отодвинулся, – ладно, давай, делай уже что-нибудь, а то тебя и ко мне начнут ревновать, и тогда начнется Армагеддон.
– Спасибо тебе, Дэйв.
– О чем речь, детка. Я же понимаю, что сами вы, бабы, не до чего не дойдете. Вас же подтолкнуть надо, сами не допрете, дурочки.
– Да ну тебя, – она шутливо толкнула его локтем в бок и растянула губы в насмешливой улыбке, – вечно ты из философии в комедию уходишь. Нет, чтобы посидеть, подумать, поговорить, надо сразу же куда-то увиливать. Пошла я, – покачала она головой и, легко поцеловав его в щеку, пошла по коридору. – Если будут какие-то новости о Ниле, пиши мне или попроси Грэма. В общем, я должна быть в курсе, хорошо?
– Конечно, Эм. Без проблем.
– Спасибо, – Свон уже подошла к двери, когда он ее окликнул.
– Эмма!
– Да? – она повернулась, поймав его взгляд.
– Удачи. Включи голову и дерзай, детка, – и подмигнул, щелкнув пальцами. Покачав головой, Эмма вышла в коридор, окончательно приняв решение.
– Я занят, – открыв дверь своей квартиры, Киллиан лениво прислонился к дверному проему, сложив руки на груди, – давай на работе.
– Может, ты меня все же пустишь? – Эмма вскинула бровь, ничем не показав свое недовольство.
– Неа. А должен?
– Понятно.
– Что понятно? – нахмурился он.
– Ты опять включил ублюдка. Бывает, – толкнув его в грудь, Эмма решительно прошла в квартиру, стуча каблуками, и, скинув куртку, повесила ее на вешалку. Киллиан, изумленно выгнув бровь, прошел следом за ней.
– Я, кажется, сказал, что тебе нельзя войти, Свон.
– У тебя женщина? – осведомилась она, развернувшись к нему, и почти сразу добавила. – А впрочем мне плевать, даже если так. Нам нужно поговорить.
– Прости, лапочка, но…
– Это ты меня прости, Джонс, но сейчас лучше помолчи, – резко оборвала его блондинка и, схватив за руку, толкнула на диван, скрестив руки на груди, – потому что ты уже достаточно всего сказал, дай и мне, пожалуй, поболтать, а то дискриминация выходит. Знаешь, Киллиан, я долгое время пыталась разобраться в тебе, эти чертовы полгода, но словно не сдвинулась с мертвой точки. То ты лезешь, пытаешь добиться меня, а, получив, посылаешь, заставляешь себя ненавидеть да еще и радуешься этому. То ты говоришь, что волнуешься, бесишься, когда не знаешь, где я, ездишь по моим друзьям, пытаясь во всем разобраться, одновременно убеждая меня в том, что я должна быть с Грэмом, и параллельно ревнуешь, стоит мне только его обнять, даже по-дружески. Что тебе нужно, Киллиан? Я перестала окончательно что-либо понимать, честно. Что тебе нужно? Даже не от мира, от всего мира, потому что ты, я знаю, не любишь погружаться в свое детство и говорить о нем. Скажи хотя бы, что тебе нужно конкретно от меня? Секс? Пожалуйста. Давай, возьми меня и после оставь в покое, потому что меня уже не хватает, я не могу нормально и адекватно все понимать, ты задолбал трепать мне нервы, выносить мне мозг, трахать мое спокойствие! Я не понимаю, ты с этого кайф ловишь? Ты так повышаешь свое эго? Самоудовлетворяешься? Да пошел ты, знаешь ли! Может, первое время я и поддавалась тебе, потому что ты был мне жизненно необходим, но больше я не буду молчать и просто подстраиваться! Если я тебе действительно нужна, если ты реально беспокоишься обо мне, если я не очередная твоя игрушка, как та дура Белль, то докажи мне это! Перестань быть моральным уродом, потому что я уверена, что ты сам таким стал! Приют, тяжелое детство – я понимаю, это ломает психику, коверкает человека, но всегда есть выбор, всегда есть возможность сказать «нет» и развернуться на 180 градусов! И если ты когда-то пошел не по той дороге, то это только твой выбор, Киллиан, только твой! И нечего вымещать злобу и недовольство на другом мире и людях, которые пытаются тебе помочь! Ты как-то сказал, что один по жизни, так зачем ты отталкиваешь тех, кто хочет стать твоим другом, кто хочет поддержать тебя? Просто так? Потому что не привык доверять людям? Черта с два! Ты сам этого не хочешь, а когда хочешь, у тебя все получается! Когда ты хочешь быть нормальным, ты и дружишь с Дэйвом, и вежливо говоришь с Бутом, и перестаешь гнобить Грэма, и не нервируешь меня. Я понимаю, что для тебя Грэм – легкая мишень, потому что против тебя у него только кулаки, и то он ими не умеет пользоваться, но вы бы могли подружиться, если бы ты этого хотел, если бы перестал каждый раз вести себя, как последняя скотина, только потому, что ты не привык иметь друзей. Но ведь тебе они нужны, и ты сам это знаешь, тебе нужен кто-то, кто скажет тебе «стоп», кто внесет разнообразие в твою жизнь, кто отвлечет тебя от твоего, так сказать, хобби. Вот что было в твоей жизни? Приют, новая семья, убийства, шлюхи. На этом все. Разве это жизнь? – она помолчала, облизав губы, и резко вскинула на него блестящие яростью глаза. – Поэтому я и спрашиваю – что тебе нужно, Киллиан?
Он молчал, пристально глядя на нее исподлобья, кажется, почти не дыша, глядя в одну точку, не моргая. Потом, очень медленно облизав губы, он поднялся, подойдя к ней вплотную, коснулся кончиками пальцев ее щеки и провел по ее нижней губе, немного наклонив голову набок, и прошептал, не отрывая от нее взгляд.
– Ты.
И, не дав ей опомниться, прижался к ее губам, притянув ее максимально близко к себе, скользнув рукой в ее волосы. Эмма, шумно сглотнув, прижалась к нему, обхватив его шею руками, сминая его губы, плотнее прижавшись к нему бедрами.
Застонав, Свон запустила руку под его рубашку, касаясь кончиками пальцев напряженной груди брюнета, скользя ниже, и замерла, когда дошла до бинта. Оторвавшись от его губ, она приподняла его одежду, посмотрев на забинтованную рану, и подняла на него глаза.
– Ты попал под обстрел?
– Нет, отвлекающий маневр по спасению ребенка не очень удался, но это уже не важно, – резко закончил Киллиан, снова накидываясь на ее губы, скользя руками по ее телу, и Эмма, пятясь, упала на диван, не выпуская ворот его рубашки, слегка охнув, когда он упал сверху, умудрившись не разорвать поцелуй.
Его кофта упала на пол, сорванная резким движением, и она скользнула руками вниз по его телу, вцепившись в ремень, стараясь расстегнуть его неслушающимися руками, пока он покрывал ее шею жадными поцелуями, не давая ей передохнуть.
Но тут Джонс, поджав губы, немного отодвинулся, сжав ее запястья, прижав их к своей груди, и, подавшись вперед, легко коснулся ее губ своими, едва ощутимо, заставив ее затрепетать еще сильнее.
– Думаю, мы должны остановиться…
– Что? – она резко открыла глаза, тяжело дыша, и неверяще уставилась на него. – Ты сейчас серьезно…?
– Абсолютно, – кивнул он, поцеловав ее подбородок, – мы же не кролики, которые, разобравшись что к чему, начинают спариваться. Это было бы немного… неправильно. Или ты думаешь иначе?
Свон замерла, пристально глядя в его темные глаза, силясь справиться с дыханием и стараясь понять, что она чувствует сейчас. С одной стороны она хотела позволить ему раздеть себя и любить, любить, любить, до стонов, до хрипов в горле, но в то же время она не могла поверить, что он сейчас реально готов отказаться от секса, только ради того, чтобы получить ее поощрение. Поэтому, улыбнувшись, она с нежностью поцеловала его в нос, прижавшись губами к его груди.
– Я уже говорила, что лю…
Девушка не договорила, потому что в кармане джинсов Киллиана завибрировал телефон, и тот, достав его, скользнул глазами по сообщению. Складка пролегла между его бровей, и он, закатив глаза, приподнялся на локтях, взлохматив и так взъерошенные волосы.
– Кажется, нужно ехать в участок.
– Что случилось? – спросила она, поправляя одежду и поднимаясь, приводя себя в порядок.
– Нашли тех двух последних недотеррористов. Бут ждет. Но, Свон, – резко развернув ее к себе, он сжал ее подбородок, заставив посмотреть себе в глаза, – мы не закончили. Не забывай об этом.
– И не подумаю, – прошептала она, касаясь его губ.
====== 49. ======
Комментарий к 49. И снова здравствуйте. Добрейший вечерочек всем, кто у экранов. Вышла очень милая история, мы прелестно пообщались с автором отзыва, который и заставил меня поставить статус “заморожен”, поняли, что совершенно друг друга не принимаем, и разошлись как в море корабли. Знаете, я человек сдержанный в плане речи, то есть почти не матерюсь, не поднимаю голос, но в плане действий – легко. И я реально была готова оставить эту работу в заморозке и начать что-то новое. Но потом... Я знала, что меня читают, но чтобы это было такое количество людей – даже не представляла. Ваши отзывы, сообщения в группе, в личных сообщениях – я просто не верила своим глазам, что реально есть люди, которые готовы поддержать меня. Для человека, который является фактически одиночкой, это дар, ценность, которую нужно беречь. Что я и собираюсь сделать. Хейтеры были, есть и всегда будут. Я не очень понимаю, почему очень остро среагировала именно на этот отзыв, наверное, моя чаша переполнилась и я взорвалась. Мощно так, со слезами, брошенным ноутбуком и матами в голове. Но все, хватит. Психанула – и довольно, нужно браться за работу, фик сам собой не напишется, а жаль, если честно. Я продолжаю работать, продолжаю учиться, хочу продолжать радовать, или хотя бы пытаться, тех, которые помогли мне перенести этот вечер. Честно, от души спасибо всем, кто поддержал меня, потому что без вас я бы, наверное, не продолжала. Я и сейчас на взводе, так что если глава будет немного неудачной, надеюсь, вы поймете.
– Игра в плохого/хорошего копа, ясно, – протянул Киллиан, лениво прислонившись к стене и глядя на Августа, который разговаривал с двумя мужчинами, – только где хороший коп-то? Гус только рычит.
– Гус? – Дэвид изумленно выгнул бровь, и брюнет усмехнулся, почесав затылок. – То есть?
– Фантазии у тебя совсем нет, дружище. Но ладно, если ты не догоняешь, то пусть будет просто и банально – Бут. Он сейчас орет так, что даже у меня в ушах звенит. Значит, исполняет роль плохого копа. И я спрашиваю – а где, собственно, хороший коп?
– Порой ты порешь такую чушь, Мажорчик, – фыркнул Грэм, сложив руки на груди, – насмотрелся тупых фильмов и теперь веришь в них. Такого в нормальной жизни нет. А ты, кстати, чего такой веселый? – он насмешливо посмотрел на него. – Ранение так действует?
– Нет, просто свои причины, – улыбнулся он и, надев солнцезащитные очки, вышел из комнаты, убрав руки в карманы.
Проведав в больнице Нила и оставив ему фрукты, Джонс выехал загород, вцепившись в руль автомобиля, как делал каждый раз, когда ехал к отцу. Бреннан стал для него именно отцом, и не только по официальному документу и фамилии, но и по духу, так сказать. Он никогда не повышал на него голос, не отказывал ни в чем, давая все, что только мог, поддерживая его и напоминая, что он теперь не один. И вот сейчас Киллиан снова и снова подводил его, отказываясь от заказа.
Въехав на территорию участка, мужчина, припарковавшись, вышел из машины и, поправив рукава рубашки, вошел в здание, стараясь выглядеть непринужденно, в то время как на душе было гадко. Он не переносил это состояние, которое он испытывал каждый раз последние месяцы, когда встречался с отцом с глазу на глаз.
– Добрый день, мистер Джонс, – миловидная темноволосая девушка в белой рубашке и короткой черной юбке вышла ему навстречу, и он, улыбнувшись, легко коснулся губами ее щеки.
– Привет, Мила. Как муж?
– Который из? – ухмыльнулась она, и он засмеялся.
– Все время забываю, что вопрос с подвохом. Ну, а дочка как?
– Учится.
– Хорошо?
– Старается, по крайней мере.
– Если что нужно будет, ты знаешь мой номер.
– Спасибо, мистер Джонс.
– О чем говорить. Отец дома? – он поднял глаза на лестницу, скользнув напряженным взором по ступенькам.
– Да.
– Занят?
– Не то, чтобы очень.
– Понял, спасибо, – снова ненавязчиво поцеловав ее в висок, Киллиан пошел на второй этаж, нервно теребя запонки, и, замерев перед дверью, нервно облизал губы, после чего постучал костяшками пальцев и, напоследок сглотнув, вошел в комнату и остановился в дверях.
Зажав в зубах сигарету и откинувшись на подушки, Бреннан лежал на красных простынях, прикрыв глаза, а его тело обвивали три полуобнаженные девушки. Джонс не шелохнулся, пристально глядя на расслабленное лицо отца, не издавая ни звука, и тот, приоткрыв один глаз, снова закрыл его, шумно выдохнув.
– Давно стоишь?
– Только зашел.
– Отлично… – помолчав, он столкнул с себя одну девицу, лениво потянувшись, и зевнул, – пошли отсюда. Одежда внизу. Вы в курсе, – те, послушно кивнув, сползли с кровати и, кивая и жеманно улыбаясь, скрылись за дверью, не рискнув поднять на младшего Джонса глаза.
– А ты не меняешься, – хмыкнул тот, закрыв за ними дверь, и, оглядевшись, опустился на край кресла, положив руки на колени, – я их уже видел. Что, других уже оприходовал?
– Не борзи, Киллиан, – отмахнулся мужчина и, поднявшись, потянулся за штанами, без энтузиазма надевая их, – я знаю, что ты привык со своей мелкотней так болтать, а со мной следи за базаром.
– Ты злишься, – констатировал он, поджав губы.
– Злюсь? – Бреннан выгнул бровь, помолчав, потом очень медленно подошел к нему, пристально глядя ему в глаза. – Я в бешенстве, сын. Ты мутузишь простое дело полгода и надеешься, что я буду радоваться и хвалить тебя? Ты уже вырос из того возраста, когда я должен был кивать и поддакивать. Ты стал таким, каким я хотел, чтобы ты стал, и меня все устраивает. Точнее устраивало, до тех пор, пока ты не решил послать меня.
– Отец…
– Я не давал тебе слова, Киллиан, – перебил его мужчина, и брюнет поджал губы, на мгновение опустив по привычке глаза. – Ты борзеешь, и это мне не нравится. И мне интересно – как ты вообще позволяешь себе перечить мне? Ты забыл, где бы был, если бы не появился я?
– Нет, – произнес он, не поднимая головы, – не забыл. Разве я имею право?
– Вот именно, что не имеешь, – дернувшись вперед, он сгреб его волосы в кулак, заставив откинуть голову, и процедил ему в лицо, – ты существо, которое я создал из ничего, из дерьма, из пыли и грязи. Без меня ты ничто, ты бы сдох к чертям собачьим в том приюте, ты в курсе? И я знаю, что в курсе. Тогда, прости, какого черта ты тянешь это гребанное дело? Прошло шесть месяцев, ты знаешь, что такое шесть месяцев? Все это время ты со спокойной миной обещаешь мне, что доведешь дело до конца, кормишь меня, сука, завтраками и валишь. Это, по-твоему, нормально?
– Нет, – процедил Киллиан, поджав губы, – не нормально.
– Похвально, что ты это осознаешь, – улыбнулся Бреннан, отойдя в сторону, – тогда, я надеюсь, ты наконец сделаешь то, что я тебе сказал, без осечек и проблем. В ближайшие дни, потому что мне осточертело, что все еще…
– Я не хочу это делать, – выдохнул брюнет, и мужчина замер, медленно повернувшись к нему, с изумлением встретив прямой взгляд синих глаз.
– Что ты сказал?
– Я сказал, что не хочу это делать, – он медленно поднялся, откинув голову назад, – и не буду. Мне не по душе этот заказ, и я не планирую его заканчивать.
– А кто тебя спрашивает? – прошипел он, нахмурив брови. – Или я что-то путаю? Ты получаешь заказ, ты его выполняешь, я говорю «спасибо», и мы дальше изображаем счастливую семью. Поправь меня, если я где-то ошибся, сынок, – с презрением выплюнул он последнее слово.
– Мне надоело, – произнес Киллиан, облизав губы, – надоело все это. Я знаю, что обязан тебе всем, я благодарен тебе за шанс жить, за все, что ты мне дал, что я имею, за то, кто я, но довольно. Я уже не ребенок, ты сделал меня человеком, за что я никогда не смогу тебе отплатить, но я… я хочу уйти, Бреннан.
– Ты хочешь соскочить? – мистер Джонс вскинул бровь. – Что, планируешь кинуть меня? Сейчас? Ты настолько неблагодарен, Киллиан? Или ты забыл, что мог бы остаться таким же пятном дерьма, как твоя сука-мать? – брюнет промолчал, сглотнув, и только крепче сжал кулаки, почти не моргая. – Ты мне обязан всем, щенок, понял? Всем! – рявкнул он и резко подался вперед, занеся руку. Киллиан не дрогнул, только приподнял бровь, когда кулак отца замер в миллиметре от его лица. – Что, уже не боишься? – Бреннан поморщился и, отойдя в сторону, сплюнул в горшок с пальмой. – Видать, и правда отрастил яйца, раз даже меня не уважаешь.
– Я не могу не уважать тебя, – перебил его брюнет, скрипнув зубами, – просто твоей марионеткой я больше быть не намерен. Мне осточертело то, что я делаю, и я хочу покончить с этим.
– Это все из-за нее, верно? – усмехнулся он, вскинув бровь, и Киллиан напрягся, облизав губы. – Ты влюбился в Эмму Свон. Как… мило. Хотя больше мерзко.
– Я не влюбился.
– Конечно нет, – мужчина засмеялся, перейдя на хрип, – ты же не знаешь как. Не умеешь. Тебя-то никто и никогда не любил. Даже твоя мамаша, у которой не было бабок, чтобы сделать аборт. Она предпочла родить и сбагрить тебя. И ты помнишь, как жил в приюте? А я вот помню, каким нашел тебя – скелет без яиц, серого цвета и с полным отсутствием желания жить. У тебя, кажется, все руки были исполосованны, верно? Но так и не дали тебе убиться, а ведь ты так хотел.
– Может, было бы лучше, если бы я умер тогда, – процедил Киллиан, – это куда проще, чем жить сейчас, оглядываясь на прожитую жизнь, которую я ненавижу.
– Ты сам ее выбрал, совершив первое убийство. Я лишь поощрял тебя, снова и снова, давая оружие и людей, на которых ты мог отыграться, когда хотел. Я давал тебе все: деньги, еду, дом, одежду, шлюх, ни в чем тебе не отказывая, а ты сейчас вдруг решил петушиться. Ты ведь знаешь, что я не намного старше тебя, у нас небольшая разница в возрасте, просто деньги и грим создают волшебство. Так что не думай, что я тебе не вмажу, если будешь махать своим эго. Я сказал, что ты сделаешь это, значит сделаешь. Иначе будет хуже. А сейчас – пошел к черту. И девах позови, я не закончил с ними.
Киллиан, молча развернувшись на каблуках, вышел из кабинета, не закрыв дверь, и быстро спустился на первый этаж, ругаясь себе под нос. Мила, перестав вытирать пыль со стола, подошла к нему и легко коснулась его плеча, повернув к себе.
– Ты в порядке?
– Сколько он тебе платит, Мила? – процедил он, сверкнув глазами. – Сколько он платит тебе за то, чтобы ты жила с ним под одной крышей круглосуточно? Сколько ты терпишь, чтобы выносить его? Зачем позволяешь ему пользоваться тобой? Очнись и уходи, черт возьми! – он встряхнул ее за плечи. – Ты хорошая женщина, Мила, у тебя ребенок, так беги! Возьми деньги, что заработала, и уходи, просто уходи от него.
– Ты же знаешь, что я не могу… Я повязана им по рукам и ногам, я зависима от него, его денег, желаний…
– Ну и дура, – прошипел он, облизав губы, – я в свое время тоже вовремя не отступил и теперь также завишу от него. Но с меня довольно, – он на мгновение замолчал, подняв глаза наверх, и облизал губы, – с меня довольно.
– Зачем ты захотел встретиться? – спросила Эмма вместо приветствия, подойдя к Киллиану, который, зажав в зубах сигарету, стоял возле причала, убрав руки в карманы. – И почему здесь?
– Привет, – улыбнулся он, повернувшись, и на мгновение привлек ее к себе, коснувшись ее губ. Она замерла, шумно сглотнув, и положила руку на его грудь, вглядываясь в его глаза.
– Ты в порядке? Что за взгляд?
– Я хотел поговорить, – отозвался мужчина, медленно двинувшись вдоль реки, глядя под ноги, – я, можно сказать, переварил твой тот бомбезный монолог, которым ты меня ошарашила вчера. Если честно, я не ожидал, что…
– Что я могу выдать что-то настолько длинное? – усмехнулась она, и он хмыкнул, покачав головой.
– Нет. Что я способен выдержать что-то настолько длинное, хотя, должен признаться, я хотел остановить тебя еще в середине, заткнуть, так сказать, но я видел, что тебе нужно выговориться, поэтому молчал. Я и так слишком много раз выводил тебя, чтобы мешать даже во время таких пустяков.
– Киллиан, – остановившись, Свон положила руку на его щеку, пристально глядя в его глаза, – что с тобой? Что-то случилось? У тебя что-то не так, я вижу.
– Я поссорился с отцом, – отозвался он, помолчав и дернув подбородком, и пошел дальше, не глядя на него. – И я… я не знаю, прав ли я.
– Но в чем причина ссоры? Ты же говорил, что у вас хорошие отношения…
– Я врал, – он грубо оборвал ее и поморщился, сжав челюсти, – я много вру. Порой я даже сам не различаю, когда я говорю правду, а когда вру. Слишком перестал разграничить все это…
– И ты врешь мне? – Эмма напряглась, подняв на него глаза.
– Я не врал, когда говорил, что волновался о тебе, Свон, – прошептал он, выдавив улыбку, – а в остальном… – Киллиан сжал ее руку, идя дальше, и переплел их пальцы, не глядя на нее, в то время как блондинка не отрывала от него напряженного взгляда. – Понимаешь, я не привык говорить о себе, о своем прошлом, но мне иногда кажется, что мне нужно объяснить тебе. Я не хочу оправдываться, уже поздно, слишком многое сделано. Но хочу хотя бы попытаться объяснить тебе, почему я такой.
