Текст книги "Hassliebe. Афериsт (СИ)"
Автор книги: Алекс Мелроуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)
По дороге проехала одинокая машина, и Джонс лениво проводил ее взглядом, поджав губы. Он и сам не понимал, почему все еще цепляется за Эмму, почему не дает ей жить своей жизнью, надоедая, домогаясь, издеваясь и используя ее для своих прихотей. Он уже давно привык, что все женщины – это шлюхи, если только они не начнут доказывать, что они больше, чем просто корм. И вот в Свон этот самый стержень проснулся только пару дней назад, когда она неожиданно дала ему отпор, чем удивила его. Давно такого не было, чтобы девушка в какой-то момент очнулась и начала качать права, показывая, что она не его собственность. Чаще всего все они просто ловили кайф с того, что именно он их трахает, и это всех устраивало. А он презирал их. Презирал за то, что они не уважают себя. А о каком можно говорить уважении к человеку, если он сам себя не уважает? Такие люди превращаются тупо в корм, и им уже бессмысленно качать свои права.
А вот Эмма умудрилась его удивить, совсем неожиданно отшив его, в то время как он уже почти причислил ее к рядам тех самых безликих пустышек, которые годятся только для удовлетворения потребности по первому щелчку. Но тут в ней что-то проснулось, и он понял, что вполне способен уважать ее за стойкость и способность сказать «нет». Это было чем-то новым, интересным, и он не был готов так сразу ее отпустить. Да, он пообещал, что не будет очень сильно ее нервировать, но и просто бросить после всего не мог.
Еще Киллиан понял, что хотел ее, именно сейчас, когда она показала ему стержень, уверенность и силу, а не просто жалкое создание, которое пытается верещать, что его нужно уважать и ценить.
Вдруг в глубине дома раздался щелчок открывающейся двери, и Джонс резко спрыгнул с подоконника, напряженно вглядываясь в темноту, но, увидев знакомую фигуру, облегченно выдохнул, выдавив улыбку, даже почти искреннюю.
– Испугался? – усмехнулся мужчина и вышел из темноты, шагая ровно и уверенно. Лохматые грязноватые волосы, орлиный нос, прямая осанка, вязаный черный свитер и простые черные джинсы.
– Дядя, любишь ты вламываться ко мне в дом, – брюнет подошел к нему и крепко обнял, хлопнув по плечу, – хотя я сам как-то дал тебе ключи, так что, видимо, это моя вина.
– Верно, – кивнул он и опустился на диван, положив ногу на ногу, медленно скользнув взглядом по его лицу, – ты в порядке, Киллиан? Что-то ты слишком напряжен. Я что-то пропустил?
– Нет, просто личные проблемы, Румп, – отмахнулся Джонс, покачав головой, – я сам разберусь.
– Дали от ворот поворот? – усмехнулся мужчина, дернув бровями, и брюнет засмеялся, откинув голову, и провел рукой по подбородку, фыркнув сквозь зубы.
– Так заметно?
– Ну, если учесть, что на полу целых две упаковки, а в ванной, как я понял, минимум одна девушка, значит есть что-то другое, что даже после удавшегося похождения тебя цепляет.
– Никак не привыкну, что ты такой наблюдательный, – ухмыльнулся он. – В любом случае ты прав – меня отшили впервые в жизни, и я пока не решил, как с этим мириться.
– И кто отшил?
– Помнишь, я рассказывал тебе про Эмму?
– А, капитан, – понимающе кивнул Румпель, – это из-за нее ты спрашивал про парня по прозвищу «Голд»? Я ведь так ничего и не нашел.
– Я тоже, и в итоге пришел к выводу, что он сходу придумал эту кличку. Умный сукин сын. Но я должен его найти в любом случае, просто буду искать по-другому.
– А почему ты прямо-таки должен? Ради нее?
– Она вляпалась во все это из-за меня, я втянул ее в это чертово болото, так что я должен хоть чем-то искупить вину, а то совсем хреново становиться от того, что я такое дерьмо. Поэтому я должен хотя бы найти этого ублюдка, через него заказчика и с наслаждением лишить их возможности размножаться, – он блеснул улыбкой, которая практически сразу выключилась. – Но ты ведь пришел явно не для того, чтобы спросить, как я поживаю. Очередное дело?
– Верно, Киллиан, – кивнул он и достал из кармана сложенный в несколько раз листок бумаги, – дело не спешное, но осторожное. Никакой шумихи, возни и улик, но ты, я думаю, уже в курсе.
– Конечно, дядя, – отрешенно отозвался тот, проглядев листок, и убрал его в карман брюк, – кстати, я все время забываю: почему у тебя такое глупое имя? Никогда не хотел сменить?
– Оно оригинально, – он пожал плечами, – моя мамаша была продавщицей в магазине детских книжек, вот как-то и вышло, что меня назвали настолько необычно. Я как-то привык, а с нашей профессией это даже интересно, так что я и не думал поменять его на что-то нормальное – мне и так хорошо. Кстати, – вдруг спохватился Румпель, – я ведь пришел не просто, чтобы передать очередной заказ – у меня есть для тебя предложение.
– Если оно включает много алкоголя, азартных игр и свободных женщин, то я уже за. Давно пора оторваться, а то я гнию на месте уже полугода, а это самый большой перерыв между моими гулянками, чем когда-либо.
– Тогда, думаю, ты будешь рад услышать, что у меня есть билеты в Лас-Вегас, – голубые глаза блеснули, и он нагнулся вперед, уткнувшись локтями в колени.
– С меня алкоголь?
– Как всегда, – кивнул он и подмигнул ему, – правда, думаю, ты осознаешь, что с годами я пью все больше и больше.
– Думаю, я в долгу не останусь. Когда едем?
– Через три дня. Так что, кажется, заказ все-таки срочный. Справишься?
– Хоть сегодня, только отосплюсь хотя бы немного, а то хреново в последнее время со сном. Через три дня? Надо тогда с боссом обговорить, так, на всякий случай.
– С каких это пор тебе нужно у кого-то отпрашиваться? – поморщился мужчина. – Теряешь хватку, Киллиан?
– С тех самых пор, как начал там официально работать, по собственному желанию, дядя, а не потому, что я должен был там с кем-то разобраться, – цокнул языком Джонс. – В любом случае я еду.
– Тогда увидимся, – кивнул Румпель и, кивнув вышедшей из душа девушке, вышел из квартиры, плотно закрыв за собой дверь. Она замерла, приоткрыв рот, и, придерживая на груди платье, посмотрела на Киллиана.
– Какое мне можно взять полотенце? – он только улыбнулся и, подойдя к ней, бросил ее одежду, легко коснувшись губами ее подбородка.
– Поверь, без него тебе гораздо лучше.
– Это что? – опешил Август, подняв на Киллиана глаза, который с ленивой улыбкой положил на стол перед ним листок бумаги.
– Просьба об отпуске.
– Отпуске? Так не сезон.
– Ну так я в сезон не брал, – усмехнулся Джонс, – зато сейчас беру.
– На сколько?
– На три недели.
– Фью! – присвистнул Бут. – А не оборзел ли ты часом? Не многовато ли?
– А сколько, неделю что ли праздновать?
– Да уж достаточно.
– Дело такое, товарищ генерал, – он уперся руками в стол, растянув губы в расслабленной улыбке, – я в любом случае свалю отдыхать, просто с Вашего официального разрешения или по собственному желанию. Так что тут уж Ваш выбор, по-хорошему или нет.
– Так я уволю тебя, и дело с концами, – фыркнул Август, сморщившись, – что ты мне пытаешься доказать своими словами? Мне от твоих связей ни жарко ни холодно, вполне перетерплю.
– Увольняйте, – пожал брюнет плечами и сложил руки на груди, – а я потом посмотрю, как ваша жалкая команда будет без меня расследовать все дела.
– Если ты и стал незаменимым сотрудником, Джонс, нос-то не задирай слишком высоко, а то о косяк ударишься, – тот не ответил, и мужчина, помолчав, тяжело вздохнул, – три недели не дам, многовато, могу выписать две. Пойдет?
– Спасибо, – кивнул он, улыбнувшись, – век буду помнить.
– Живым только вернись, – скрипнул зубами Бут, – а то я знаю вас, молодых – начнете кутить, так или сопьетесь, или накуритесь и потянет вас на безумства.
– Поверьте, сэр, все мои безумства остаются здесь.
Забрав бумажку с росписью, Киллиан убрал ее в карман и, отдав честь генералу, вышел из кабинета, не переставая улыбаться. Его искренне забавлял этот мужчина, который старался быть строгим и серьезным, в то время как переживал за них всех, как за своих собственных детей, и порой ему было даже неловко, что когда-то он подверг его здоровье опасности, выстрелив в него. Но сейчас он был рад, что тогда не выстрелил в сердце и оставил его в живых. Все-таки было в этом чудаке что-то теплое.
Открыв дверь комнаты, он едва не налетел на Эмму, которая со стопкой бумаг врезалась на него на полном ходу, ойкнув совсем как котенок.
– Осторожнее, капитан, – усмехнулся Джонс, опустившись на корточки и собирая бумаги, – а то все вещдоки растеряете.
– Спасибо, – отозвалась она, кивнув, и он прошел в кабинет, кивнув Дэвиду и Нилу, а потом и Грэму, который был буквально с головой погружен в чтение.
– У тебя что-то выпало, – вдруг произнес Нолан, и Киллиан, обернувшись, поднял свое заявление, – что это?
– Разрешение на отпуск, – с улыбкой ответил он, раскрыв сложенный листок бумаги, – на целых две счастливые недели, вы прикиньте? Никакой крови, убийств, ночевок в общаге… ммм, красота, должен я сказать.
– На две недели? – вскинул бровь Миллс. – Неужели мы целых четырнадцать дней будем радоваться свободе?
– Может, даже пятнадцать. Так что да, ловите момент, мои дорогие друзья. Ну, а пока ближайшие два дня я еще с вами, так что, надеюсь, вы все же не будете так открыто злиться и желать мне скорейшего отправления. А то я обижусь и вовсе не вернусь.
– Я тебе за это даже заплачу.
Брюнет только пожал плечами и подошел к своему месту, перебирая набитые битком папки. Команда погрузилась в свои дела, и он, нащупав в кармане листок с заказом, снова взглянул на него, пробежавшись глазами по тексту.
– Я в обед опять уйду, – произнес он, убрав листок, – так что не ждите меня, – развернувшись, он поймал осуждающий взгляд Эммы, которая, покачав головой, отвернулась и уткнулась в какие-то бумаги, поджав губы.
====== 41. ======
– С чего он вдруг решил уехать? – спросил Грэм, как только за Киллианом закрылась дверь. Он вместе с ними зашел в кафе возле участка, где они обычно сидели во время обеденного перерыва, взял кофе и ушел, толком не попрощавшись. – Здесь проститутки закончились, и он решил перейти на других?
– Перестали бы вы уже собачиться, – поморщился Дэвид, отправив в рот кусок пирожного, – мы же все-таки решили, что у нас одна команда, несмотря на то, что он… ну, вы поняли. Зачем ты каждый раз начинаешь?
– А мне что, его любить? – фыркнул он, скосив на него глаза. – Я какое-то время мирился с ним, даже принял его, но какие-то вещи я не готов прощать, слишком уж они много для меня значат. Так что я не собираюсь лизать ему задницу.
– Грэм, – Эмма устало покачала головой, мешая сахар в чашке, – ради Бога.
– Что ради Бога, Эм? Ради Бога не напоминай, потому что неприятно, или ради Бога не напоминай, как было хорошо?
– Ты издеваешься? – она вскочила, бросив ложку на стол, чудом не расплескав жидкость. – Тебе так нравится сейчас так себя вести? У него учишься? Что ж, поздравляю, тест не пройден, но ты близок к тому, чтобы быть таким же моральным уродом, как и он, – вытащив из кармана скомканную банкноту, она положила ее возле тарелки, – я поем по дороге, приятного аппетита, – развернувшись, девушка подняла сумку и выскочила из кафе, хлопнув дверью. Дэвид приподнялся, чтобы пойти за ней, но Нил лишь покачал головой, поджав губы.
– Ей сейчас не нужны лишние свидетели. Пусть отойдет сама.
– Но ей нужна поддержка, – Нолан скрипнул зубами, бросив пирожное на тарелку, и озлобленно посмотрел на Миллса, который, кажется, сам был уже не рад, что устроил ссору. – Вот какого черта ты творишь? Думаешь, у нее нервы и терпение железное? Странно, что она тебя до сих пор не послала.
– А она и послала, – перебил он ее, поджав губы, – точнее я все оборвал.
– А кольцо?
– Сказал, что это подарок.
– А зачем? Вот правда, друг, зачем? Надеешься, что у вас еще что-то получится? Что она образумится и прибежит к тебе? – Грэм не ответил, и Дэвид покачал головой. – Не прибежит, поверь мне. Ты, вроде как, знаешь Эмму, ведь столько времени знакомы, столько лет вместе, а ведешь себя так, словно встретил ее пару месяцев назад. Реально думаешь, что она будет это терпеть? Она, может, и больше молчит, чем говорит, но все запоминает и берет к сведению. И вот если ее сейчас так прорвало, значит она уже на грани. Хотя чему я удивляюсь – похищение, это изнасилование, Киллиан, еще и ты бычишься. Ты придурок? Ей нужна поддержка, уверенность хоть в чем-то, а вместо того, чтобы дать ей ее, ты делаешь еще хуже, усугубляя и так отвратное положение. Она всего лишь человек, Грэм, она женщина, понимаешь? А ты… А что с тобой говорить, – залпом осушив чашку, он отправил остатки пирожного в рот и, бросив деньги на стол, вылетел следом, оставив дверь открытой. Миллс проводил его долгим хмурым взглядом и перевел его на Нила, который покачал головой, глядя в кружку.
– Что, сейчас и ты мне будешь выносить мозги, покричишь, а потом свалишь из кафе, оставив деньги? – устало поинтересовался Грэм, закрыв лицо руками.
– Нет, я продолжу пить свой кофе, потому что я пришел сюда именно за этим, а не для того, чтобы участвовать во всех этих ваших мексиканских страстях. Я тут человек с соседней улицы, можно сказать, лучше не вмешиваться. Но ты сам, видимо, не очень рад? – он осторожно коснулся его плеча. – Что с тобой творится? Ты изменился за последние месяцы, я тебя почти не узнаю.
– А как я могу быть в порядке, если должен держать спокойную мину, прекрасно зная, что Эмма за моей спиной флиртует с Джонсом? Я ведь все вижу, все понимаю, даже более чем. Их переглядки, когда они уезжали вместе, та шутка «мы переспали, нам неловко». Я ведь понял, что это не шутка. Но ради нее изображал из себя идиота, словно ничего не вижу и не знаю. А что мне было делать? Набить ему морду? Бил уже, у него, как у кошки, девять жизней. На нее наорать? Все будет вообще на нуле. А так у меня был хотя бы шанс надеяться на то, что она образумится. Правда, почти мизерный, чем, собственно, все и закончилось, но я хотя бы знаю сейчас, что пытался. Когда же я узнал о том, кто такой Джонс, что Эмма об этом знала, что она спала с ним… Я просто уже не мог переносить это и показывать, что все в порядке и я наивный придурок.
– Но сейчас-то ты чего взбеленился? Это на тебя совсем не похоже. Эта тупая шутка скорее в стиле…
– Джонса, я знаю, – угрюмо кивнул Миллс, сделав глоток кофе, – я сам не понял, как это сорвалось, но меня резко так взбесило, как она смотрела на него, когда он ушел, как она поджала губы после его слов, что он уезжает. Просто, понимаешь… – он облизал губы, – она ведь сказала, что между ней и ним все кончено, табу. Но я вижу, что если у него, может, и конец, то у нее точно нет.
– Может, она ждет, что он будет ее добиваться? – предположил Кэссиди. – Это очень в женском стиле, им постоянно хочется, чтобы за ними бегали, дарили цветы, звали на свидания…
– Цветы? Киллиан? – Грэм зашелся в громком смехе, едва не перевернув чашку. – Если я это когда-нибудь увижу, я выйду на улицу в розовой рубашке и в фиолетовых штанах в обтяжку.
– Смотри, не проспорь, – усмехнулся эксперт, вскинув брови, – а то горожане тебя неправильно поймут, и твоя репутация будет, мягко говоря, радужно подпорчена.
– Не неси чушь, блин, – обозлился шатен, фыркнув, – в любом случае я думаю, что Эмма не настолько глупа, чтобы ожидать от него чего-то в таком русле. Это все равно, что пригласить Потрошителя на детский праздник и предложить сыграть Лунтика. По меньшей мере смешно.
– Да прекрати ты. Ты же теперь свободен, так? Ну и забей на все. Отдыхай, развлекайся, может, найдешь себе другую.
– В этом вся проблема, Нил – я все еще люблю Эмму, понимаешь? Трудно по щелчку пальцев отпустить женщину, с которой ты был готов построить семью, завести детей… Это ну нереально сделать так быстро. Да и не хочу я искать себе других… Зачем это?
– Ох, съезжаешь ты с катушек, брат, – Нил ударил его по плечу, покачав головой. – С одной стороны, этакий грубый самец, а с другой – влюбленный идиот. Ты уж определись, кто ты такой, а то так и утонешь в неопределенности, а это, поверь мне, самое дно.
– Эмма! – Эмма остановилась и, повернувшись, увидела, что к ней бежит запыхавшийся Дэвид. Остановившись, он уперся руками в колени, тяжело дыша. – Ну ты и ходишь, блин… Дыхалка совсем ни к черту… Заниматься надо…
– Дэйв, ты чего? – она легко коснулась его плеча, выдавив улыбку. – Я что-то забыла?
– Нет, просто хотел удостовериться, что ты в порядке, – немного отдышавшись, отозвался он, – если уж остальные такие сволочи, то хотя бы я выйду из стада и буду нормальным.
– Я в тебе и не сомневалась, – она с улыбкой ткнулась лбом в его плечо, прикрыв глаза, и, выждав пару секунд, отстранилась, – спасибо, Дэйв, что заботишься обо мне, но я правда в порядке, так что…
– Почему мне кажется, что сегодня ты не вернешься на работу? – он сощурился, и девушка виновато закусила губу.
– Август сказал, что я могу как-нибудь взять себе выходной, а я сейчас просто не в состоянии возвращаться туда и работать с чужими проблемами, пока не разобралась со своими. Я собираюсь взяться за этого Голда, может, даже съездить на тот корабль…
– Ради Бога, Эмма! – он даже побледнел, сжав ее руку. – Только не в одиночку, черт возьми.
– А с кем? – Свон только закатила глаза. – Киллиана я уже ни о чем и никогда не попрошу, Грэм меня окончательно вывел, я не хочу иметь с ним никакого дела, хотя бы временно, а Нил…
– А я? – Нолан недовольно надулся. – Я что, уже вне зоны выбора? Вот такой вот я для тебя друг, да? – он отвернулся, не глядя на девушку, притворно обидевшись и надув губы. Эмма, засмеявшись, повернула его к себе, крепко обняв.
– Ну чего ты, а? Я просто не хочу тебя впутывать во все это.
– Впутывать? Ну-ну. Тебя, значит, втянул Киллиан, ты Грэма, ну, а я сам втягиваюсь, ясно? – он обнял ее за плечи, пристально глядя в ее глаза. – Я не отпущу тебя в одиночку, Эмма. Ни за что. Я пойду за тобой, куда скажешь, и плевать, что мне так могут прострелить.
– Спасибо тебе, – она прижалась к его груди, закрыв глаза, – я уже и забыла, каково это, когда о тебе кто-то искренне заботится.
– Давай погуляем, – вдруг предложил Нолан, – сходим в кино, в парк, купим мороженое, посадим голос и заляжем болеть на месяц гриппом.
– Знаешь, первая часть меня больше удовлетворяла, – улыбнулась Эмма, наклонив голову набок, – но как же работа? Ты же должен работать. У тебя же не должно быть выходных.
– Учись, Фродо, – наигранно улыбнулся он и, кашлянув, набрал чей-то номер. – Сэр? Добрый день. Я хотел взять отгул до вечера. Да, хочу немного развлечь Эмму, а то она совсем кислая: на людей бросается, плачет, короче, бедной девушке нужен мишка и жилетка, а я готов предоставить и то, и то. Можно? Спасибо. Да не за что, что Вы. Всего хорошего, – отключившись, он посмотрел на обескураженную Свон. – Он меня еще и отличным малым назвал.
– Ты… Дэйв, – она засмеялась, прикрыв рот рукой, а он, подмигнув ей, многозначительно дернул бровями.
– И ты заметь – я ведь развлечь могу не только прогулкой и мороженкой.
– Да ну тебя, – девушка ткнула его в плечо кулаком и, взяв его под локоть, положила голову ему на плечо, – дурашка ты, ну как ребенок иногда.
– А это плохо? – он пожал плечами. – Порой как раз хорошо быть свободным и безбашенным, как ребенок. А то жизнь – штука слишком сложная. Иногда лучше отчалить и не переживать о темноте бытия.
– Философ ты, – фыркнула она, покачав головой.
– Ну что? – Дэвид легко поцеловал ее в макушку. – Идем в кино на мультик? Я тебе даже куплю попкорн, если будешь себя хорошо вести.
– А мороженое? – лукаво улыбнулась Эмма.
– Разорительница…
– Привет, – Киллиан прижал телефон к уху, открывая дверь подъезда и поднимаясь вверх по ступенькам.
– Киль, тебе чего? Уже начало первого.
– Да знаю я. Думал, ты вообще не дома.
– Я спать собиралась. У меня единственный выходной, забыл?
– А должен был помнить? Ладно, прости, Би. Просто у меня мозги в другом. Открывай, кстати.
– Чего? – Белль опешила, приоткрыв от изумления рот.
– Дверь, говорю, открывай. Я почти поднялся на твой гребанный пятый этаж.
– Ты…
– Дверь, говорю, открой!
Белль замерла, приподнявшись с кровати, и, поняв, что к чему, бросилась к зеркалу, поправляя свалявшиеся волосы, потом одернула край помятого халата, наскоро брызнула духи и, улыбнувшись, подошла к двери. Стоило ей только открыть ее, Киллиан, не церемонясь, ворвался в комнату и, бросив куртку на комод, быстро поцеловал ее в щеку, прошествовав в гостиную.
– Есть че поесть, а то я голодный, как не знаю кто, – произнес он и, пройдя на кухню, рывком открыл холодильник и, выудив бутылку пива, одним резким движением открыл ее и отпил, откинув голову, – холодненькое, хорошо.
– Киль, а ты чего? – девушка, кутаясь в халат, прислонилась к стене, пристально глядя на него. – Проблемы что ли? Помощь нужна?
– Помощь? Ну ты даешь, блин, – усмехнулся он и, выбросив в мусор пустую бутылку, оседлал стул, положив голову на спинку, – так, скучно стало. Решил зайти к своей лучшей подруге-проститутке.
– Киллиан! – она поджала губы, нахмурившись. – Из твоих губ это всегда звучит нереально мерзко.
– Поверь, мои губы и не такие мерзости делают, – подмигнул он и, перевернув стул, сел на него нормально, протянув ей руки, – иди сюда, – она замерла, немного боязливо глядя на него, но потом все же села на его колени, и он, крепко обняв ее, поцеловал ее обнажившееся плечо. Белль затрепетала, закусив губу, и прикрыла глаза, боясь лишний раз вдохнуть.
Она и сама не до конца понимала весь бред своей ситуации – элитная проститутка влюбилась в серийного убийцу и теперь каждую ночь, во время каждого заказа грезит близостью с ним. Именно близостью, чем-то нежным и красивым, а не грубым сексом. Все это было настолько неправильно и нереально, что она предпочитала молчать, скрывая чувства, но порой они выскакивали наружу, и она не могла сдержать дрожь в конечностях.
– Зачем ты делаешь это? – прошептала она, откинув голову на его плечо. – Почему тебе нравится измываться надо мной?
– Мне нравится измываться в принципе над женщинами, – отозвался он, обхватив губами мочку ее уха, – измываться и иметь. Остальное все попросту не нужно. Но я не для этого пришел, – он отстранился и, быстро поцеловав ее в затылок, положил голову на ее плечо, улыбнувшись, – как на счет того, чтобы поехать со мной в Лас-Вегас?
– Ты не шутишь? – опешила она, широко распахнув глаза, и повернулась к нему, забыв, как дышать. – Киль, ты сейчас не прикалываешься? Серьезно? Мы с тобой в Лас-Вегас?
– Ну, технически, еще мой дядя, ты его помнишь, как-то раз пересекались.
– Да уж, – Белл поежилась, – тот еще тип.
– Ну, короче, он дает билеты, гостиницу, развлекон, а с меня тупо выпивка.
– А я тут при чем?
– А ты мой друг, которому я хочу подарить незабываемый отдых, а то ты, сладкая, уже заработалась. Так и не встанешь после какого-нибудь особенно ненасытного члена. Ну так что? – смахнул с ее лица челку, щелкнув по носу. – Да, нет, да?
– Д-да, – с заминкой отозвалась она, облизав губы.
– Вот и умничка, – быстро поцеловав ее в губы, Джонс встал и, достав еще одну бутылку, приподнял ее перед тем, как сделать глоток, – одежды много не бери, максимум один рюкзак. Че надо будет – куплю, я так всегда езжу.
– А когда едем?
– Послезавтра.
– Когда?! – она подскочила, округлив глаза. – Киллиан!
– И тебе спокойной ночи, радость моя, – обворожительно улыбнулся он и, вложив в ее руку полупустую бутылку, вышел из квартиры, плотно закрыв за собой дверь. Девушка замерла, глядя в одну точку, потом, шумно сглотнув, сделала глоток пива и, поморщившись, тяжело опустилась на стул, прикрыв глаза. – А кстати! – она чуть не подскочила, когда Киллиан вдруг оказался в поле ее зрения. – Чуть не забыл – твоей спаленкой можно попользоваться одну ночь? А то мне дохрена лень куда-то ехать сейчас.
– Ко-конечно, – кивнула Белль, ошарашенно моргая, – почему нет…
– Ты чудо, Би, – снова коснувшись ее губ ненавязчивым поцелуем, он, на ходу снимая рубашку, скрылся за дверью гостевой спальни.
Девушка, помолчав, поставила бутылку на стол и, зайдя в ванную, посмотрела на себя в зеркало. И почему он не может влюбиться в нее? Почему все могут, а тот, кого она желала, нет? Сука-судьба.
Скрипнув зубами, она прошла по коридору и, увидев мускулистую спину Джонса в щели приоткрытой двери, тяжело вздохнула. Она знала, что он больше не будет с ней спать, особенно после того инцидента по пьяни, но ей мучительно хотелось. Вернувшись в свою комнату, она выключила свет и, скинув халат, улеглась на кровать, глядя в ночную пустоту, думая о ночи с тем, кто уже спал в соседней комнате.
====== 42. ======
– Зачем звонила? – Киллиан, распахнув дверь квартиры, недовольно посмотрел на Эмму, сложив руки на груди. – Мне собираться нужно, целых две рубашки выбрать, тяжелое задание, а ты меня отвлекаешь в начале второго ночи. Что случилось? – девушка не отвечала, глядя на него снизу вверх, стараясь поймать губами воздух. – Что, твой святоша опять что-то учудил и ты решила пожаловаться мне? Бессмысленно, мне плевать. И на тебя, и на него, и на ваши отношения. Чего молчишь-то? – скрипнул он зубами. – Позвала и молчишь, идиотка.
Блондинка, сглотнув, шагнула вперед и положила ладони на его грудь, прерывисто дыша и глядя в его глаза, почти не моргая. Он замер, увидев ее затуманившийся взор и лихорадочный блеск глаз.
– Ты пьяная что ли? – просипел он, нахмурившись. – Свон, ты напилась? – он сжал ее плечи, слегка встряхнув. – Какого черта? Поверь, алкоголь тебе не поможет.
– Ты все еще преследуешь меня, – прошептала она, сжав ворот его рубашки в неслушающихся руках. – Я всё ещё хочу тебя. И… – ее голос сошел на нет, и она, облизав сухие губы, провела кончиками пальцев по его колючей щеке, – пока ты не уехал, я хотела…
– Дурочка… – просипел он ей в губы и прижался к ним, страстно сминая, скользя руками по ее телу, и сдавил ее ягодицы.
Застонав, Эмма начала пятиться, уводя его вглубь комнаты, и Киллиан, стянув через голову свою рубашку, подтолкнул ее к кровати, стащив ее джемпер и припав губами к ее шее, сладко прикусив ключицу. Закусив нижнюю губу, она запустила руку в его волосы, притягивая его еще ближе, в то время как его губы скользнули ниже, обведя вырез белья, плоский живот, и мужчина, расстегнув ее джинсы, снял их, заставив переступить через жесткую ткань, и прижался губами к ее бедру, легко коснувшись губами родинки чуть выше колена.
– Киллиан… – раздался шепот в темноте, и Джонс, рыкнув что-то нечленораздельное, подхватил ее на руки и повалил на кровать, придавив своим телом, покрывая ее шею и плечи горячими поцелуями.
Свон скользнула руками по напряженным мускулам его плеч, не в силах справиться с возбуждением, которые волнами распространялись по ее телу с каждым его прикосновением, но как только ее руки коснулись его ремня, Киллиан дернулся выше и сжал руками ее горло, лишая возможности свободно дышать. Она застыла и в ужасе начала бить руками по его груди, стараясь вырваться, но синие глаза только жестко сверкнули в темноте.
– Ты ведь хотела узнать настоящего меня… Так вот он я.
Его губы обрушились на нее, сминая, подчиняя, делая больно, оставляя укусы и неприятные ощущения, которые пучками воздуха бились в ее воспаленном мозгу. Он продолжал сдавливать ее горло, и она пыталась кричать, пыталась справиться с ним, но он был силен, слишком силен, чтобы она могла хотя бы немного отодвинуться.
– Ты моя, Эмма… – прошептал он ей на ухо, и она закричала беззвучно, давясь страхом, болью, находясь на грани истерики, пока в ее голове взрывались дикие воспоминания, от которых она отбивалась все эти недели, стараясь забыться.
– Нет!!! – Эмма, тяжело дыша, резко села на кровати, едва не сорвав голос в крике. Сердце бешено колотилось в груди, а по коже полз холодный пот, заставляя ее дрожать от пережитого страха. Привыкнув к темноте, она судорожно огляделась, ожидая, что увидит рядом спящего Киллиана, но поняла, что это был сон, слишком реалистичный и до боли настоящий сон, подорвавший ее спокойствие.
Прижав руки к лицу, она закрыла глаза и стиснула зубы, стараясь не плакать, но все равно ощущая, как жгучие слезы текут по щекам, заставляя чувствовать себя слабой и беспомощной. Дыхание никак не успокаивалось, и она, поднявшись на дрожащих ногах, закуталась в халат, испытывая сильную слабость и озноб, и, включив свет на кухне, тяжело опустилась на стул, бросив в чашку пакетик чая и поставив чайник кипятиться.
Сон был настолько реалистичен, что она, не сдержавшись, провела кончиками пальцев по щеке, словно ожидая найти там отпечатки грубых рук Джонса, но шея была чистой, и она почти облегченно выдохнула, закусив нижнюю губу.
Внизу живота все еще пульсировало желание, которое было таким же живым, как и страх, и не известно, что было сильнее. Тряхнув волосами, она постаралась отключиться от сна, напрочь стерев его, но это было, естественно, невозможно. Головная боль только усиливалась от легкого похмелья, и ведь она знала, что не нужно было пить с Дэвидом на скорость небольшую бутылку пива, потому что пить она не умеет и пьянеет слишком быстро. Ее счастье, что рядом был именно Нолан, любой другой бы наверняка воспользовался ее положением. Вспомнив, что она почти поцеловала его, Эмма поежилась, поставив в голове галочку, что она должна извиниться перед Дэйвом на работе и вообще попросить прощения за неудавшийся вечер.
Сделав глоток, она обожгла губы и зашипела, напрочь забыла, что налила в чашку кипяток. Все органы чувств были и так слишком обострены, и она сморщилась, прижав руку к горящим губам. Свон вздрогнула, когда в голове вспыхнула непрошеная ассоциация – примерно такое же ощущение было, когда она впервые поцеловала Киллиана в том треклятом отеле. Сейчас она уже ни раз прокляла себя за то, что тогда допустила такую ошибку и поддалась его чарам, начисто наплевав на все предостережения ее мозга. Она ведь, кажется, всегда знала, что с ним дела не чисты, но в тот момент она просто не могла устоять, страстно желая понять, каково это – целовать Киллиана Джонса.
Все смешалось в голове, и Эмма, допив чай, поставила чашку в сервант, даже толком не отмыв ее, даже не задумавшись об этом. Вернувшись в постель, она откинулась на подушки и закрыла глаза, стараясь расслабиться, но мысли новым роем накинулись на нее, не давая уснуть, хотя часы уже показывали начало третьего. В голове снова и снова сверкали горящие синие глаза Джонса, и она закусила губу, пытаясь думать о чем угодно, кроме как о нем.
Она помнила, как впала в ступор, когда он сообщил о том, что уходит в отпуск. Ненавидеть его в непосредственной близости гораздо проще, чем если он находится за сотни километров, да еще и непонятно с кем и в чьей компании. Она не хотела думать, что это была ревность, но эти бабочки в животе от одного только его взгляда… К черту бабочек. В животе уже давно слоны, накачанные стероидами, а не жалкие однодневные насекомые. В груди снова заныло, но девушка запретила себе притрагиваться к вину, напоминая, что ей нельзя пить. Даже когда очень хочется и в груди жжется.
