Текст книги "Hassliebe. Афериsт (СИ)"
Автор книги: Алекс Мелроуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)
Эмма замерла, нахмурившись, и медленно скользнула взглядом по его лицу, изучая лоб, брови, нос, щеки, губы, потом встретилась с ним глазами, бледнея с каждой секундой все сильнее, и в какой-то момент, не выдержав, шумно сглотнула, поджав губы.
– Уилл…
====== 56 (измененный вариант). ======
– Что?!
Дэвид застыл, округлив глаза, и шагнул вперед, ошарашенно глядя на Августа, который едва стоял на месте от волнения, переводя взгляд с Эммы на полицейского, который надел на нее наручники. Грэм, тряхнув головой, шагнул вперед, нахмурившись.
– Что здесь происходит? Что Вы вообще несете? Эмма убила двух женщин? Вы там с ума посходили?! Где доказательства? Где хоть что-нибудь? Вы не имеете права…
– Мы имеем, молодой человек, – отчеканил мужчина, – и доказательства, и права. Мы получили видеозаписи, на которых точно видно, что мисс Свон совершила преступление. До суда мы забираем ее, а потом…
– Забираете? – Дэвид встал рядом с Грэмом, сглотнув. – Куда забираете? Какого черта здесь вообще происходит? Покажите нам видеозаписи, мы просто так не позволим вам…
– У вас должно быть разрешение на арест, – отчеканил Грэм, шагнув вперед, – в противном случае вы не имеете права забирать ее.
– У нас все есть, – фыркнул мужчина и протянул ему темно-синюю папку, равнодушно пожав плечами, – мы действуем на законных основаниях, что бы вы там не думали. Более того, Август, – он повернулся к Буту, который, судя по шевелящимся губам, то и дело порывался что-то сказать, – я бы хотел, чтобы Вы поехали с нами и присутствовали на допросе. И, кстати, поведение Ваших подчиненных крайней непрофессионально, – указал он подбородком на Грэма и Дэвида, – пусть не позорятся. Дело серьезное, а они спектакль устраивают.
– Ребят, реально, – Бут поправил галстук, облизав губы, – мы во всем разберемся и, я уверен, выясним, что произошло. Обещаю, мы все узнаем, проверим. Но если это действительно так…
– Мы ждем Вас на улице, – фыркнул незнакомец и вышел из кабинета, ведя девушку перед собой.
– Она не могла, – произнес Дэвид, как только за ними закрылась дверь, и облизал губы, сглотнув, – это же Эмма. Какое убийство? И о каких женщинах идет речь? Я что-то пропустил?
– Да, ваши два дела, – хмыкнул генерал, вскинув бровь, – или забыли уже? Вы ведь там не разобрали парочка дел, среди них два убийства. Удушение и еще что-то, не помню уже точно.
– Удушение? – Миллс даже закашлялся от скрипучего смеха. – Ей-богу, я еще могу каким-то дальним вариантом представить, чтобы Эмма кого-то пристрелила, потому что мы все стреляем, но удушение… Это вообще не серьезно. Это вот чистейший бред.
– Вот вы мне все это сейчас говорите, а мне сладко что ли? – Август поднялся, скрипнув зубами. – Я только узнал, что, оказывается, мой сотрудник, которому я доверял, которого принял в команду, за которого переживал и волновался, как за сына, как за каждого из вас, оказался убийцей, который поубивал несчетное число людей, да еще и в меня стрелял. Что вы мне прикажете делать?
– Но не убил ведь… – повторил Нолан тихо аргумент Эммы и поджал губы, понимая, как это глупо звучит. – Товарищ генерал, мы понимаем, как все это звучит, правда понимаем, но мы молчали не потому, что хотели обманывать Вас. Точнее… черт, как же все глупо! – выругался он, отвернувшись к окну. – Я вообще перестал понимать, что за хрень происходит. Нил в больнице, не известно, когда встанет, Киллиан мертв, Эмма обвиняется в убийстве… Разве так бывает? Все и сразу так быстро, почти без промежутков?
– Черная полоса, брат, – поморщился Бут, покачав головой, – бывает и такое. Надо переждать, все встанет на свои места.
– А если не встанет? – Грэм облизал губы, подняв на них глаза. – Мало ли что еще успеется случиться до того, как начнется эта самая светлая сторона? Кто-то еще умрет? Что еще может случиться?
– Да с такими темпами – что угодно, – огрызнулся Нолан, сложив руки на груди, – сейчас главное вытащить Эмму, потому что это полнейшее недоразумение.
– Но тогда нужно найти доказательства ее невиновности. Железное алиби, которое докажет, что на время убийств она была… с кем-то, да хоть с кем, не важно. Просто нужно найти что-то, что поможет нам ее вытащить.
– А если не найдем? – Миллс облизал губы, почесав подбородок. – У нее же ребенок, мать… Она не может сесть за убийство.
– И что ты сделаешь? – вскинул бровь Бут. – Скажешь, что это ты надел парик и придушил кого-то там? Это не выход, если такой бред пришел тебе в голову.
– И близко не это. Они же сказали, что им прислали видео? Нужно как-нибудь его посмотреть, может, это подделка? Монтаж, склейка, да что угодно. Или наложили кадры и куски видео. Бывает же.
– Да, вполне может быть монтаж, – спохватился Дэвид, и его глаза загорелись. – Нужно добыть эти видеозаписи, и тогда Нил… Дьявол, как он не вовремя! Ничего, заставим его работать на гребанной коляске, я его даже на руках потащу, куда надо будет, лишь бы разобрался.
– И вот как вы себе это представляете? – осведомился генерал.
– Они же обязаны предъявить доказательства.
– Предъявят. Я сейчас поеду и во всем разберусь. Более того я уверен, что вам будет разрешено свидание с ней. По крайней мере одному из вас точно. Так что постарайтесь заранее продумать, как будете разговаривать, время все-таки не резиновое. Ну, а сейчас, – он помолчал, посмотрев на часы, – меня ждут, а я тут с вами языками чешу. И отставить панику, разберемся во всем.
– Есть, товарищ генерал, – сухо отозвались они, переглянувшись.
Эмма сидела в камере, прислонившись к стене, и смотрела немигающим взглядом в пустоту. Работая в участке почти половину жизни, она не раз сажала преступников за решетку, но только сейчас, заняв их место, поняла, что они чувствовали в этом унылом месте. Грязная койка, три стены и решетка. Вот и все ее развлечения. И еще мысли. Десятки, сотни мыслей, которые буквально атаковали ее, не давая даже уснуть, хотя спать на такой жесткой кровати были более чем проблематично.
Через пару часов ее забрали на допрос, и она даже посмеялась, ощутив наконец свою работу со всех сторон. Темная комната с зеркальной стеной, стол, лампа и стул. И эта стена, по традиции, является стеклом, за которым за ней наблюдают следователи. Хотя на этот раз еще должен быть и Бут. Она хотела бы думать, что ей легче от того, что поблизости знакомый человек, но от этого было только хуже. Ей снова и снова показывали два черно-белых видео, очень размытых и некачественных, где на первом было видно, как светловолосая девушка (видео было снято сбоку) душила темноволосую женщину на лестничной площадке, а на втором та же самая светловолосая девушка выстрелила в другую женщину из пистолета за стеллажами в магазине и выскочила через черный выход. От адвоката она хотела отказаться, но Август настоял, и незнакомый мужчина почти час пытался доказать, что видео слишком некачественное, да еще и снято на напрямую, утверждая, что улика очень и очень косвенная. Вопросы задавались ей не раз и не два, но она не то, что не отвечала, она даже не поднимала головы, глядя в одну точку на столе, стараясь дышать как можно тише. И когда ее вернули в КПЗ, легкая ухмылка коснулась ее губ, и блондинка медленно сползла вниз по стене, спрятав лицо в коленях.
Еда хоть и неприятная – пересушенная рыба, жесткий хлеб – но хоть что-то, когда в животе урчит, набросишься на первое, что дадут. Поставив тарелку на пол, Свон закрыла глаза, стараясь как можно меньше думать, но мысли все равно мешали ей успокоиться, снова не давая расслабиться. Ее мучил Генри, что будет, если ее реально посадят? Сможет ли Мэри все это время заботиться о нем, если учесть, что у нее уже сейчас проблемы с сердцем? Или его отдадут в приют? Нет, этого она не могла допустить. Такими темпами она бы согласилась на все, что угодно, если бы была уверена, что с ее сыном все будет хорошо, если он будет накормлен, одет и обут, если он будет в тепле, но сейчас она прекрасно осознавала, что ее признание ни к чему хорошему не приведет. И Эмма молчала, кусая губы и не открывая глаза, понимая, что Киллиан сейчас бы все, так сказать, разрулил, в его непревзойденной, уверенной и немного неправильной манере, но он бы нашел выход. Шел второй день, а Эмма уже была сама не рада, что не начала решать проблему в первый же день. Она знала, что Август сейчас наверняка пытается во всем разобраться, да и Грэм с Дэйвом явно не бездействовали.
Вдруг послышались шаги, и в комнаты вошел мужчина в форме.
– На выход. Тебе разрешили свидание.
– Какая прелесть, – уныло протянула она, поднимаясь, и вышла в коридор, даже не посмотрев на незнакомца, стараясь показать всем своим видом, что ей нет до него никакого дела.
Когда ее ввели в другую комнату, Свон на мгновение замерла, увидев за столом напряженного Грэма, который испытывающе взирал на нее хмурыми глазами. Она медленно опустилась на стул и сложила руки на груди, подняв на него глаза.
– Свободен, – произнес Миллс, и охранник покинул комнату, закрыв за собой дверь, – все-таки есть плюсы в том, чтобы быть опером, – попытался пошутить он, но почти сразу замолчал и подался вперед. – Здесь нет видеокамер, нет других прослушивающих устройств. Расскажи мне, что на самом деле произошло. Я хочу знать. Ты же не готова признать вину? Это не скоротает срок, ты сама знаешь, так что даже не…
– Грэм, – Эмма оборвала его, облизав губы, и сверкнула глазами, – это была я, понимаешь? Я саму себя называла вторым убийцей, чтобы не вызвать подозрений.
– Эм… но такого же быть не может, – прошептал он, покачав головой, – это же ты, какие… какие убийства?
– Убийство, если это так можно назвать, – поправила она его, – второе доказательство – фальшивка. Мне показывали видео, и если первое правдиво, то второе – чистой воды монтаж. Только вот настолько качественный, что никто не придерется. Хотя я уверена, что Нил бы разобрался. Я-то не большой ас в делах монтажа, а он бы нашел доказательства.
– С этим мы разберемся, не переживай, но… Ты… ты убила человека?
– Ту женщину… – блондинка облизала губы и зажмурилась. – Понимаешь, я теперь понимаю, что чувствовал все это время Киллиан, только у него были десятки случаев, у меня же один. Убить гадину и после этого жить с мыслью, что на твоих руках ее кровь.
– Я не понимаю тебя, Эм… – прошептал мужчина, пытаясь поймать ее взгляд, – о чем ты говоришь?
– Помнишь, нам почти год поступали заявления о том, что то тут, то там находят останки детей?
– Да, мы пытались разобраться, но нитей не было, и дело пришлось бросить.
– Вы бросили, а я иногда занималась этим делом, в тайне от вас, потому что… не знаю почему, если честно. Просто хотелось хоть что-нибудь сделать самостоятельно. И я выяснила окольными путями, что это за женщина. Она брала детей в приюте, не знаю, каким образом и как она вообще все это делала, но это и не важно было тогда, а потом убивала их дома. Я видела ее медицинскую книжку – она психически неуравновешенна, но почему она не лечилась – понятия не имею. И я… я нашла, где она живет, пришла к ней домой, а она как раз вышла из дома с мусором и стала подниматься к мусоропроводу, не закрыв дверь. Я видела, что она с сигаретами, а судя по тому, какой был мешок… – она поежилась, поджав губы, – я прошла по ее квартире, она однокомнатная, так что это полминуты, а ванной… Короче я поняла, что не ошиблась. А потом не помню, что со мной случилось, я просто выскочила из дома, сжимая в руке ремень, который лежал у нее на комоде, и…
– Эмма, – Грэм закрыл лицо руками и шумно выдохнул, – господи, это… Это же нереально. Так только в фильмах бывает.
– Добро пожаловать на премьеру, – горько усмехнулась Свон, не поднимая головы.
– Но почему ты не сказала? Почему не рассказала нам? Ты должна была сообщить об уликах, о произошедшем, мы бы разрулили как-то эту ситуацию, и сейчас этого дерьма бы не было и в помине.
– Я сейчас уже не знаю и так корю себя за это. Тогда были другие проблемы, и я старалась даже не думать о том, что произошло, погрузившись в работу и насущные проблемы. А сейчас…
– Постой, так почему ты сейчас молчишь? Расскажи, как все было, и тебя отпустят. Тебе же наняли адвоката, он вроде даже ничего. Правда я не в восторге, ну да ладно. Он ученый, а это главное.
– Ага, и что я скажу? – ухмыльнулась она, посмотрев на него, и закатила глаза. – Да, я задушила ту женщину, потому что она была первостепенной сукой, на которую ни у кого ничего нет, так как она все делала профессионально и тихо, а вот вторую я не убивала, и, кстати, это монтаж. Как ты себе это представляешь? Я никак не могу это доказать, потому что улики против нее сейчас уже превратились в пыль, да и мне никто не поверит. А со вторым убийством никто даже разбираться не будет – убила раз, значит, и второй раз тоже виновата. Будто ты не знаешь, как это работает. Поэтому я в тупике, Грэм, в тупике, и мне бы было плевать, если бы не Генри. Я только за него боюсь, боюсь, что матери будет нехорошо, и они оба попадут в беду, а это самое страшное, что еще может произойти сейчас.
– Не стоит бояться, Эмма. Просто расскажи ему то же, что и мне, а дальше уже его дело – разбираться и думать, как тебя вытаскивать. К тому же пока нет ничего более конкретного, тебя больше двух суток держать не могут, и сегодня вечером должны отпустить.
– Единственное, что радует меня сейчас, – фыркнула она, выдавив улыбку.
– Мисс Свон, – с места в карьер начал мужчина, опустившись на стул напротив нее, – я хочу Вам помочь. Так что пожалуйста, давайте перестанем играть в молчанку. Мне нужно, чтобы Вы, наконец, мне рассказали, в чем дело. Трудно помочь человеку, который сам этого не хочет.
– Я понимаю, Кормак, – перебила его Эмма, выдавив улыбку, и поджала губы, – я уже поняла, что мне нужно поговорить с Вами, иначе дело не сдвинется с мертвой точки. Я расскажу Вам все, как было на самом деле, а дальше… Я не знаю, как Вы выйдете из этого положения, но мне сказали, что Вы неплохой специалист. И я надеюсь на Вашу помощь.
– Сделаю, что в моих силах, мисс Свон, – кивнул адвокат, пододвинувшись ближе, – я полностью в Вашем распоряжении.
Август добился более тщательного рассмотрения и разбора второй видеозаписи, с целью выяснить, монтаж ли это или реальная запись. До тех пор Эмму выпустили под расписку до судя, хотя Кормак и сказал, что все обвинения будут сняты, так как он собрал всю необходимую информацию, чтобы оправдать ее действия. И Девушка впервые за пару дней вздохнула спокойнее. Несмотря на дождь, Свон медленно шла по улице, стараясь обходить хотя бы самые глубокие лужи, чтобы не намочить обувь, то и дело поправляя мокрое пальто, так как зонтик уже не помогал. Глядя себе под ноги, она не сразу заметила, что возле нее остановилась черная машина, открылось окно, и водитель, немного высунувшись, произнес, поправив надвинутую на лицо кепку.
– Мэм, ужасная погода. Может, Вас подвезти?
– Нет, спасибо, – отозвалась она, покачав головой, – мне недалеко. Я дойду сама.
– Очень плохая идея ходить под таким дождем. Я бы очень советовал Вам все-таки согласиться на мое предложение.
– Я благодарна Вам за внимание, но спасибо, не стоит, – развернувшись, она ускорила шаг, торопливо свернув с улицы в переулок и, зайдя за угол, замерла, прислушиваясь, не идет ли кто-нибудь следом за ней. Но было тихо, и девушка, успокоившись, пошла дальше, решив идти к месту ее назначения окольными путями.
В тумане показались ворота кладбища, и Эмма, на секунду замерев перед ними, прошла через калитку, медленно идя между могилами, стараясь успокоить вмиг ускорившееся сердцебиение. Это было странное чувство, приходить на свидание в такое место, но она понимала, что ей нужно немного поддержки. И поэтому, опустившись на скамейку, она скользнула глазами по надгробному камню, который установили пару дней назад. Ее взгляд пробежался по имени, фамилии, дате рождения и смерти, и она шумно облизала губы, прикрыв глаза.
– Это ведь глупо, да? Приходить сюда и разговаривать с тобой. Правда, я делаю это впервые, потому что раньше… короче, были проблемы. Я все равно не думаю, что мне нужно что-нибудь говорить, потому что я не суеверна, и ты ничего не услышишь. Я просто хотела… даже не знаю, зачем я пришла. Странно понимать, что ты не увидишь человека, который был в твоей жизни столь долгое время. Да и вообще я сейчас выгляжу слишком жалко, сидя на кладбище и говоря с камнем. Мне бы вообще не стоило выходить из дома в такую погоду…
– И то верно, мисс Свон, – она вздрогнула от грубого насмешливого голоса и, развернувшись, замерла, увидев Голда, который с наглой ухмылкой стоял в нескольких метрах от нее, опираясь на всю ту же палку. Девушка резко вскочила, дернувшись в сторону, но он резким движением достал из кармана пальто пистолет, направив его на нее. – Давай без резких движений, дорогая. И чтобы никаких криков, хотя, знаешь, лично я считаю, что отдать концы на могиле любимого очень даже романтично. В жанре Шекспира, верно?
– Что тебе нужно? – прошипела она, сверкнув глазами. – Все, что можно было со мной сделать, вы уже сделали. Или опять поиграться захотелось?
– Мы кое-что тогда не успели. Твой дражайший пришел крайне не вовремя, и босс не успел приехать. А он так хотел с тобой повидаться.
– Мне плевать. И на тебя, и на твоего босса.
– Конечно, деточка, – он шагнул вперед, не убирая оружие, и, подойдя к ней, уперся дулом в ее подбородок, заставив поднять лицо и взглянуть ему в глаза, – только вот вся беда в том, что мы не собирались спрашивать твое мнение.
Резкий укол в шею заставил ее слабо вскрикнуть, и наступила тьма, поглотившая ее.
– Чертово дежавю, – процедила Эмма, открыв глаза и обнаружив, что снова привязана к стулу в незнакомом месте. – И где мы сейчас? Подвал? Склад? Уверена, на что-то более оригинальное вашей фантазии не хватило.
– Язвишь? Чудно, – ухмыльнулся мужчина, подойдя к ней, – но ты можешь не растрачивать все обаяние на меня, лапочка, мне оно уж точно не нужно. Лучше подожди босса, он скоро будет. А пока лучше я развлекусь, открыв тебе свой маленький секрет.
– Мне плевать, – повторила она, не отрывая от его лица полный ненависти взор, – можешь изощряться, как хочешь.
– Мое имя Румпельштильцхен, – перебил он ее, и Свон замерла, когда в ее голове что-то шевельнулось. – А фамилия – Джонс, и я дядя твоего дражайшего Киллиана.
– Нет, – прошептала девушка, покачав головой, – этого не может быть…
– Может. Правда, я боялся, что он мог как-то обмолвиться тем, как меня зовут и что я вообще существую, и тогда я выбрал себе псевдоним, чтобы ты хоть как-то могла меня называть. И о, как интересно было смотреть, как вы ищете этого Голда, как ко мне пришел Киллиан с просьбой помочь. Я был в восторге.
– Ты чудовище, – выплюнула она, и он засмеялся своим хриплым, скрипучим смехом.
– Вовсе нет, лапочка, я всего лишь выполняю то, что мне говорят. До тебя, твоей судьбы, жизни и здоровья мне нет дела. Ты мешала человеку, которому я должен, и я делал с тобой то, что он просил.
– Прекрати надоедать ей, Румп, – послышался резкий голос, и из темноты показался Бреннан, который, наклонив голову набок, со странным удовольствием скользнул взглядом по ее лицу, – а вот и ты, Эмма. Даже не верится, что все это наконец случилось.
– Я понятия не имею, о чем Вы, мистер Джонс, – отчеканила она, скрипнув зубами, – в любом случае если за всем этим стоите Вы, то я Вас искренне ненавижу.
– Как трогательно, – улыбнулся он и, сев перед ней на корточки, поймал ее взгляд. – А ты так и не догадалась. Я ведь боялся, что ты раскусишь меня еще тогда, в самом начале, когда я только привел Киллиана к вам в участок. Но ты даже толком не посмотрела на меня.
– Мне нет до Вас никакого дела.
– А вот и есть, радость моя, – хмыкнул мужчина, сжав ее подбородок, и провел языком по губам. – Неужели я реально так изменился? Всего лишь отрастил волосы, покрасился, щетина, загорел посильнее, накачался – и все, ты уже не вспоминаешь меня? А если взглянуть в мои глаза, – он подался еще ближе, почти коснувшись носом ее носа, – ты ведь, как я помню, раньше даже рисовала их, потому что была страстно влюблена.
Эмма замерла, нахмурившись, и медленно скользнула взглядом по его лицу, изучая лоб, брови, нос, щеки, губы, потом встретилась с ним глазами, бледнея с каждой секундой все сильнее, и в какой-то момент, не выдержав, шумно сглотнула, поджав губы.
– Уилл…
Комментарий к 56 (измененный вариант). Как-то так.
====== 57. ======
– И почему они не звучат? Фанфары, то бишь, – усмехнулся мужчина, поднявшись на ноги, и небрежно отряхнул штаны, дернув бровями. – Ну как, открыла новую землю? Испытала оргазм? Прыгнула с парашюта? Как ощущения?
– Но этого не может быть, – прошептала Эмма, тряхнув волосами, глядя на него бешеными глазами, – ты умер, я… я ведь даже…
– Что? Была на могиле? Получила информацию? Навестила очередную дуру, которая залетела от меня и свято верила, что я сдох? Ну так не срослось, дорогуша, я просто в какой-то момент понял, что мне все это осточертело, и свалил. Сказал, что умер, тщательно все подготовил, поменял имя, внешность, обрезал все нити с прошлым, даже имя себе новое создал. С деньгами ведь это раз плюнуть, а я никогда не бедствовал.
– Нет, нет, это не правда, – как в забытье повторяла она, плотно зажмурившись, – это же не правда, такого быть не может. Ты умер, тебя не должно быть здесь.
– Ну прости, я тут. Живой, здоровый. Меня ведь ты заинтересовала еще тогда, в лагере, когда начала общаться с Киллианом. Он показал мне твои фотографии, и мне стало любопытно, чем ты его завлекла. Надо было, правда, подождать несколько лет, а то мне не хотелось сесть за решетку, но ты даже оправдала мои ожидания. Правда первое время. Потом ты влюбилась, и мне стало скучно.
– И ты бросил меня с ребенком, – процедила Свон, подняв на него глаза, – и сразу стало интересно, да?
– Я был убежден, что ты сделаешь аборт. Мать-одиночка, да еще и молодая, без постоянного заработка, из неполноценной семьи – я был уверен, что ты избавишься от него, и даже думать о тебе забыл. Но потом прошло время, и в какой-то момент я наткнулся на тебя, узнал, что ты работаешь в полиции, что у тебя ребенок, и сложил два и два. Все это время ты жила с моим ребенком, а я и не знал.
– Генри – не твой ребенок! – рявкнула она, дернувшись вперед. – Никогда им не был и никогда не будет! Я не позволю тебе даже приблизиться к нему, сукин ты сын!
– Ой, серьезно? – расхохотался он, откинув голову назад. – И каким это, позволь, способом? Ты, моя сладкая, привязана к стулу, даже не зная где, а я могу запросто попросить привести мне твоего ребенка. В мешке. Или на тарелочке, – подойдя ближе, он поднял ее лицо, сжав подбородок девушки, – что ты хочешь, чтобы тебе привезли? Ухо? Пальчик? Или, может, что-нибудь побольше?
– Ты чудовище! – повторила блондинка, дернув голову назад. – Ты не посмеешь тронуть его!
– Ты так думаешь? Не бери меня на слабо, Свон, я ведь могу и сделать, лишь бы убедить тебя в том, что я очень и очень даже могу посметь. А, может, я даже хочу его привезти сюда. Все-таки мальчик должен узнать, кто его папочка, познакомиться с ним спустя столько лет, так сказать.
– Лучше, если он никогда не узнает, кто его отец.
– Не дерзи мне, лапочка. Я хочу поиграть с тобой, а ты вынуждаешь меня просто убить тебя и бросить такую сладкую игру, о которой я мечтал столько месяцев, пока мой нерадивый сыночек пас тебя в участке, ничего не делая.
– Не смей так говорить о нем! И… прекрати меня называть так, – добавила она, поджав губы. Бреннан нахмурился, выгнув бровь.
– Как так? Лапочкой? – заметив дрожь, скользнувшую по ее лицу, он усмехнулся. – Что, серьезно? Ой, точно, верно, это же он тебя так звал периодически, как я мог забыть. Только научился он всему этому от меня, я его учитель, учитель во всем.
– Теперь я понимаю, почему он стал таким. Как он вообще жил все это время под одной крышей с тобой?..
– Ему нравилось, дорогая моя. Ему нравилась его жизнь ровно до тех пор, пока в ней не появилась ты. Снова. Я ведь долго думал, что же мне с тобой сделать, потому что просто убить слишком просто, да еще и поймать тебя было нелегко. И тогда я решил, что убью одним ударом двух зайцев – и с тобой разберусь, и с Киллианом, потому что он стал мне мешать, слишком уж наглым вырос, научился хамить и, видите ли, мнение свое стал иметь, подонок. А тут я понял, что можно будет сдать его после того, как он с тобой разберется, ну и заодно подкинуть все его прошлые делишки. То есть я не при делах, а он был сел до конца жизни. Я бы тем самым освободился и от тебя, и от него, и моя жизнь бы стала вообще радужной.
– Но у тебя ничего не вышло, – фыркнула Эмма надменно, вскинув голову, с презрением глядя на него, – твой план провалился. Он не убил меня.
– Да, он просто умер чуть позднее и немного по-другому, оставив тебя без его волшебной защиты. Как печально. Он в земле, ты на стуле, а я победитель, как и прежде. Ты бы знала, как мне все это нравится, честно. Только вот мне не понравилось, как все затянулось. Я так надеялся, что он по своей традиции укокошит тебя сразу, но он решил поиграть, и эта игра затянулась непозволительно долго. Я наседал на него, а он лишь тянул… Кстати, – вдруг спохватился Бреннан, – тебе же интересно, откуда появились те волшебные фотографии, не так ли?
– О, ради Бога… – сглотнула она, снова побледнев, – это не мог быть ты…
– Еще как мог, лапочка. У меня… так сказать, свои способы слежки. Я думал, что там он тебя и убьет, поэтому и сказал, чтобы мне сделали фотографии. С ними я бы пошел в полицию или тупо подбросил их, чтобы я был опять же таки не при делах, и все чудесно. Но и тут все сорвалось: вы решили переспать, фактически у меня на глазах. Это было ужасно, но потом я решил, что уходить ни с чем скучно, и оставил снимки, подозревая, что в будущем они могут пригодиться. Что, собственно, и произошло. Я знал, что ты от него не будешь держаться подальше, начнешь ему, как и десятки других, надоедать, и он тебя убьет, все-таки выполнив заказ, но не особо в этом верил, так что почти не огорчился, когда ничего не вышло. И тогда я пришел к выводу, что разделаться с тобой можно, только устранив Киллиана. Поэтому я предложил ему сделку, от которой он бы не смог отказаться, а так как он всегда был слишком самоуверенным, то даже не подумал, можно ли бросаться на такое дело неподготовленным. Правда, и тут ты почти помешала. Но хотя бы я пришел к тому, чего хотел, и с тоской в сердце похоронил любимого сына.
– Ты никуда не уезжал, – медленно протянула она, – ты боялся, что я тебя узнаю?
– И, как видно, да, зря. Ты так рыдала, что вообще ничего не видела. Как глупо. Поддаваться чувствам, переживать, сходить с ума от эмоций, так страдать… Зачем? Жизнь одна, нужно беречь свои нервные клетки.
– Именно поэтому ты в прошлый раз так спокойно со мной обращался, да? – хмыкнула Эмма. – А я-то все пыталась понять, почему все это происходило, а ты, оказывается, берег свои нервы. Как трогательно.
– Ты про то, что я попросил своих ребят из тебя котлету для траха сделать? Так я просто хотел выбить из тебя весь твой гонор и характер, которым ты заинтересовала Киллиана. Ну и еще, конечно, отомстить за то, что ты мне всю жизнь карты путала. Я еще по-божески тогда я тобой повел, побои, изнасилование – я даже почти кайфа не получил, потому что тебя я хочу мучить, мучить долго и по-максимуму, чтобы ты просто сдохла, сдохла в моих руках, – он облизнулся, проведя рукой по ее губам, и она дернулась вперед, попытавшись укусить его, и мужчина засмеялся, отвесив ей пощечину. – Сука. Просто сука, больше ты никто, Эмма, всего лишь обычная шалава, которая только как подстилка и годится. Знаешь, у тебя поразительная способность мешать всему, что движется – я ведь специально сказал помощнику, чтобы он отправил смонтированное видео, где ты якобы пристрелила ту дуру в магазине, чтобы на тебе было два трупа и ты не могла отвертеться. Первая же была, верно, той еще швалью, но я не хотел делать из тебя героиню, а только психически неуравновешенную женщину, которой нужно лечиться. Тебя бы упекли за решетку, я бы забрал Генри, а потом и с тобой бы расправился. Но и тут вмешались твои друзья. Сволочи. Помешали такому плану. Вот разделаюсь с тобой, и можно будет заняться ими, и поверь, им будет гораздо хуже, чем тебе, потому что ты все-таки женщина, а я считаюсь с полом. С ними же я не буду церемониться.
– У тебя ничего не получится, – произнесла она негромко, поджав губы, – ты облажаешься, как и в прошлые разы, потому что у таких, как ты, никогда и ничего не выходит. Тебя посадят, и ты умрешь в тюрьме.
– Отлично сказано, Свон, – послышался насмешливый голос где-то из-за спины. Бреннан резко поднял голову и, побледнев, отшатнулся в сторону, покачнувшись. Эмма застыла, не понимая, что происходит, и попыталась повернуть голову, насколько это было возможно, но тут позади раздался топот, словно кто-то вбежал в комнату, затем последовали три выстрела, что-то упало, а Бреннан, воспользовавшись моментом, бросился через всю комнату и, рывком открыв дверь, скрылся за ней в тот самый момент, когда в нее впечатались несколько пуль. – Черт, надо же было промахнуться, – хмыкнул кто-то, снова шаги, скрип половиц, и Киллиан, оказавшись в поле зрения Эммы, сел на корточки, разрезая ножом веревки, которыми она была привязана.
– Ки… Киллиан?.. – просипела она, ошарашенно округлив глаза.
– А кто еще, детка? – усмехнулся он, рванув узел, – собственной персоной, еще и чертово дежавю подкатило. И, блин, – он поморщился, подняв на нее глаза, – почему ты никогда не слушаешь, что тебе говорят? Если бы ты села ко мне в машину, а не сбежала хрен знает куда, всего бы этого вообще не было. А в открытую сказать «Привет, это я», я не мог, так как подозревал, что за тобой могут следить. Но нет, блин, ты ушла. Как глупо, глупо, глупо, – последний рывок, и он помог ей подняться, разминая ее покрасневшие запястья. Блондинка скользнула взглядом по его лицу, кажется, почти не дыша, и изумленно выдохнула.
– Ты… ты живой?
– Как видишь, – обворожительно улыбнулся Джонс. Не успел он договорить, как Эмма, размахнувшись, ударила его по лицу, вложив в пощечину, кажется, всю свою силу. Он поморщился, дернув челюстью, и, тяжело вздохнув, кивнул. – Что ж, я, видимо, это заслужил, – еще одна пощечина обожгла уже другую половину его лица. – Ладно, и это тоже, – и снова. – А это за что?!
– Потому что ты скотина, Джонс! – закричала она, толкнув его в грудь. – Ты гребанный урод, мать твою! Чем ты думал, черт возьми?! Как ты вообще мог так со мной поступить?! Я думала, что ты умер! Мы похоронили тебя! Я… я не могла спать! Я чуть не умерла, а ты сейчас приходишь и просто улыбаешься?! Ты серьезно?! Ты понятия не имеешь, что заставил меня пережить!
