Текст книги "Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ)"

Автор книги: Алекс Кун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 59 страниц)

Все эти минусы не помешали открыть при Промышленном Союзе, предприятие «Русские железные дороги», куда и вложить шесть миллионов рублей. Да! Мазохист! Еще и с уклоном в трудоголизм. Но если честно – надеялся найти людей, на которых спихну всю эту головную боль с дорогами. Сам не потяну точно.

На самом деле, деньги были вложены не в само предприятие, в связи с невозможностью пока проведения профильных работ, а в Русский банк – вызвав довольное повизгивание всех финансистов, даже тех, кто в штате банка не состоял. Но смысл вложения не изменился – деньги пойдут на строительство дорог. Когда будет, кому и чем строить.

Полученный с аукциона капитал считался казенными, и соответственно, мне не досталось из этих сумм ни копейки. Ну, почти, ни копейки…

Зато заявки на распределение финансирования по заводам, причем не только по своим, но по всем заводам, вошедшим в промсоюз – сделать было вполне в моих силах, как доверенного лица, отвечающего за финансирование строительства города. Мысленно понимая, как именно сошел на кривую дорожку Меньшиков, в моей истории, при строительстве Петербурга – соблазн был действительно велик – старался быть справедливым и объективным, распределяя средства.

Визги финансистов превратились в стоны. Ничего, они у меня еще не так запоют. Вот закончится у нас свалившаяся с неба манна – будем, как ужи на сковородке прыгать, так как остановить запущенные маховики работ выйдет едва ли.

Намекнул этим солидным дядькам, что, для освоения денег, которые Русь может, не одно десятилетие копила – надо много грамотных людей. И что готов хлопотать перед государем о предоставлении «подъемных» всем эмигрантам, которые захотят приехать. Словом – пишите письма, господа. Ситуация благоприятствует – есть деньги, есть слава. Только людей нет.

Тут следует сделать небольшое уточнение. Понятное дело, столько денег на руки мы не получили. Расчет велся первым взносом и рассрочкой платежа у кого на год, а у кого и на десять лет. Рассчитывались бояре и дворяне не только, и даже не столько деньгами – которых в таком количестве в стране не имелось в принципе – а скорее товарами, поставками, рухлядью и тому подобным. Хотя, судя по выданным в счет взносов старым талерам с полустертой чеканкой, были раскупорены многие кубышки. Даже начал подозревать, что мне попадутся новгородские гривны. Золотой лом уже попадался, как и изделия из золота.

Лом отправляли на монетный двор, чеканить червонцы, изделия паковали для транспортировки за границу – продать тут столько украшений, посуды и прочих предметов роскоши не представлялось возможным. А во Франции, Испании, надеюсь, вскоре еще и Англии – вся эта роскошь будет вполне к месту. Караваны следующих лет будут особо богатыми. Надо про конвои задуматься.

Вот ведь можем же найти денег, коли, всем миром мошной тряхнем! Повод только надо стоящий.

А пока все силы знающих людей, привлеченных к аукциону, уходили на оценку «вкладов». Не стал им мешать, тем более, началась обязательная программа по многодневному празднованию Победы.

Не рискуя оставлять важные дела на после праздника – оформил приказами по корпусу перевод всех рот, пришедших на парад, в инструктора Легиону. Поставил на довольствие нанятых толмачей, благо в столице было из кого выбирать, утряс вопросы со штабом, списочным составом Легиона, вооружением и обмундированием. Слизал компоновку с корпуса, вплоть до понтонов. Только форма легионеров будет серой. Жарко там – темная форма станет обременительна. Да и дешевле небеленый холст обходится.

С капралами морпехов обсудили все, что от них хочет Петр. Добавил и пару часов лекций от себя. Назначил дату предварительной готовности Легиона к следующей зиме. Хотя, думаю, реально полк пойдет в «дело» весной через год, так как зимой все одно тут не воюют, да и переправить полк будет затруднительно. Зато приказал готовить полноценный полк, в две с половиной тысячи обученных, в том числе языкам, морд, отягощенных всем полковым имуществом и двойным, а если получиться и тройным боезапасом.

Бог вам в помощь, служивые.

Даа… Две недели пьянки… перебор. Если это и был коварный план супостатов по моему устранению – то он почти удался.

Описывать шествие войск по Москве, смысла нет – наверняка историки обмусолят сей момент со всех сторон. Кстати, факультет истории при Академии все же пробил, убедив государя, что великим – народ делают отнюдь не военные победы, или большие деньги. Великим народ делают корни, которые внушают каждому жителю чувство надежности и непоколебимости. «Стояли, и стоять будем» – вне зависимости от ураганов, проносящихся над нашими головами.

Слабое стволом дерево – корнями за землю может и удержится, та только ствол ураганом сломает, и будет народ сидеть на этих обломках, только и вспоминая про свое прошлое.

Крепкое дерево со слабыми корнями ветром просто вырвет, в итоге выйдет не народ, а перекати-поле. Иваны, не помнящие родства.

А вот мощный дуб – и стволом шторма перенесет, и корнями за землю удержится. Коли «ствол» Руси нарастили, самое время о корнях беспокоится. Будет тогда страна сильна не только своей славой, но и своим народом.

Примерно такими аналогиями Петра и убеждал. Благо праздник – государь был щедр на подарки – во все монастыри ушли депеши на составление копий их книг и летописей с отправкой этих копий в Москву, частями, по мере готовности. Работы историческому факультету будет непочатый край. Интересно, а какая она, история моей земли на самом деле? И какой у нас, в итоге, получится учебник?

5 января 1704 года мое тело вывезли в поместье по моему же завещанию. Там шли работы по реанимации тушки и ее реабилитации после сутолоки столицы. Все это время тушка не отпускала торбы, набитой бумагами с планами, черновиками, набросками и так далее, бубня нечленораздельные предложения и изредка помахивая разряженным заранее револьвером. Праздник удался.

Еще десять дней приходил в себя и, в тиши кабинета поместья, приводил в систему тот шторм, что носил меня по столице. Выплывали белые пятна, всплывали новые мысли, работа без пресса столицы начала даже доставлять удовольствие и пружина творчества, смазанная необходимостью и золотом, раскручивалась с ощутимыми щелчками – судя по всему, на места вставали извилины.

Писал письма и приказы, изводил бумагу и служащих поместья. Неплохое начало года. Даже ручеек посетителей из столицы со спектром вопросов от вступления предприятий в наш союз, до предложений вложиться в «перспективные» дела – настроения не портил.

И вот, когда практически оклемался от прошедшего года, особенно, от его завершения – прискакал гонец от Петра со срочной депешей. Мдя. Сглазил.

Петр в письме был краток – на Британские острова обрушился невиданный шторм, разбивший множество судов и смывший верфи, а порой и города. Он увидел в этом шторме божье провидение! Операции «Яков» давалась не просто зеленая улица, но еще и пинок для ускорения. Посему, государь желал меня видеть как адмирала. Немедленно.

Вернулся в столицу и сразу попал на совещания штабов. Петр прессовал послов отдельно, но крохи информации сливались в штабы и активно обсуждались. Потихоньку вырисовывалась картина весенней кампании. Мне эта картина категорически не нравилась. Опять на нашем горбу в Рай въехать хотят. Закрылся на подворье Федора и устроил сам с собой мозговой штурм. Наверняка дворовый люд, слушая вопли из-за двери кабинета, крестился и перешептывался. Плевать. Кампания, без броненосца, не вытанцовывалась. А он готов от силы на 30 %. Ну вот что мешало этому шторму случиться на пару лет попозже?!

Исходные постулаты у нас такие. Бритты имеют еще около 30 тяжелых кораблей, плюс пару десятков линкоров обеспечит Голландия. Плюс фрегаты, в том числе и тяжелые. Думаю, около 70–80 кораблей союзной эскадры они наберут. Это минус, хоть и не крупный. Тем более, сколько кораблей пострадало от шторма пока неизвестно. Плюсом можно назвать то, что прикрывать бриттам надо минимум семь сотен километров побережья, ближайшего к Франции. Рассредоточенными силами они этого не сделают, значит, будут, скорее всего, два кулака – у Ньюпорта и в бухте Темзы. На более мелкие эскадры флот разобьют едва ли. Как вряд ли соберут все корабли в один кулак. Уж больно чревато оголить Темзу или Ньюпорт. Идем дальше.

Англия не собиралась воевать на своей территории, считая королевский флот надежным заслоном. На текущий момент пехота англичан состоит из 12 полков, общей численностью около 22 тысяч человек. К ним еще 8 тысяч конницы и около полусотни орудий с прислугой. Итого, около 32 тысяч человек. К сожалению, это еще не все, а только профессиональное войско. Судя по справкам штаба, минимум еще столько же будет добровольных помощников-ополченцев.

Ну, еще и морской корпус. Но от него мало что осталось, после Крюйса, думаю – больше 70 тысяч войск в общей сложности нас ждать не должно.

Дальше начинаются приятные моменты. Англия к обороне своих территорий не готова. Все ее замки и крепости огромны и массивны, но остались еще со времен рыцарей, в результате, современными фортификациями, против пушечного огня, похвастаться укрепления не могут. Более того, можно не особо опасаться, что вдоль берегов той же Темзы выкатят на прямую наводку орудия. Просто нечего выкатывать, да и позиции там открытые. Будут батареи смертников.

К этой бочке меда полагалась ложка дегтя – амбиции наших монархов, в том числе Якова. У него, видите ли, личные счеты! Замок Дувр, который во время свержения с престола его династии – оставался последним в руках сторонников тогда еще короля – был захвачен обманом. Теперь монархи настаивали на показательной порке, и выбрали для этого именно твердыню Дувра. Извращенцы! Могли бы попроще задачку поставить. Все же Дувр – один из сильнейших замков Английского острова. Три пояса обороны, стены на высоком, обрывистом берегу. Мое мнение – этот замок за десять километров обойти надо, тем более что он ничем не может помешать взятию Лондона. Но моим мнением в этом вопросе никто не интересовался. Политика. Выдали нам шпицрутены и велели организовывать процедуру.

Вот и организовывал. На летнюю кампанию с нашим участием планировал три крепости. Дувр, Тауэр и береговые укрепления Портсмута. В штурме последнего, уже были заинтересованы мы, то есть Россия, а европейским монархам на Портсмут было пока плевать. Наш интерес состоял в том, что за береговыми укреплениями этого морского оплота Англии сосредоточено большинство ремонтных баз королевского флота. Там одних только сухих доков десятки гектар. Можно считать, что все население города работает или на верфях или в доках. Зачистка этого места для меня являлась задачей номер один. Ну, а задачей номер два являлась аналогичная операция на Лондонских верфях. И все! Ничего от острова нам больше было не надо! Ах да, еще такая мелочь, как возвести на престол законного монарха. Но это он уж сам пусть карабкается, мы ему только дверь откроем и придержим, чтоб не захлопнулась.

Вот из этих соображений и составлял план кампании. Был бы готов броненосец – вообще никаких проблем не существовало. Прошлись бы утюгом по всему побережью и только потом краску поцарапанную восстанавливали. Теперь приходилось выдумывать, как обойтись одними канонерками и фрегатами.

С другой стороны – не бог весть, какой сложности операция – добить подранка. Броненосец останется не разыгранным козырем, способным сильно удивить Европу, когда все уляжется и нужно будет «стукнуть по столу» при новых коллизиях интересов.

Черновики плана, после мозгового штурма, отдал в штабы на проработку, а для Петра написал краткую записку, со схемой плана и задействованными силами. Теоретически – все очень просто. Средиземноморская эскадра берет «под крыло» испанские и французские транспорты в Марселе и Валенсии. Если основные ударные корабли Франции и Испании вернутся с баталий, гремящих в Новом свете – возьмем и их. После чего, всей толпой, идем к Портсмуту. В это же время из Балтики выходят обе канонерки, в сопровождении двух фрегатов и двух птиц, на которых возлагаются задачи разведки и доставки запаса боеприпасов для канонерок. Встречаемся у Портсмута, а дальше все понятно – трах бах и высадка десанта. Потом переход к Лондону.

Из наших морпехов в наземных операциях никого задействовать не собирался – хоть европейцы на этом и особо настаивали. Обойдутся. Правда, на всякий случай, планировал иметь на борту полуторные составы абордажных команд.

Отдельной строкой пометил для Петра, что нам с Якова будут нужны Шетландские острова под базу флота – ну, а остальное, это как государь сам решит.

Сроки начала кампании выставлял приблизительные – конец июня, начало июля. К этому времени должны успеть собрать всех участников кампании – а Англичане, наверняка узнающие о наших планах, не успеют построить серьезных укреплений. Словом, тянуть с началом не стоит.

Вот с этой запиской и ходил кругами на следующий день по приемной зале Кремля среди целой толпы ожидающих просителей и представителей. Людно у Петра в приемной стало.

Благо, меня не заставили ждать аудиенции до посинения, Петр принял в течение получаса. В дверях кабинета, кстати, мне пришлось мило поулыбатся, раскланиваясь, с парой английских послов. Грязное это дело – политика.

На этот раз государь терпимостью и пониманием не отличался. Пришлось узнать о себе много нового, отстаивая наше не участие в наземных операциях. Вот как доказать монарху, стремящемуся «попирать берцем», что эти англо-французские тараканы имеют долгую историю отношений, что любая свежая сила, вмешивающаяся в их конфликт будет, рано или поздно, признана виновной во всех смертных грехах и на нее ополчаться обе конфликтующие стороны. Петр просто в коммуналке никогда не жил – а ведь аналогия тут почти прямая. Типичный и застарелый «кухонный» конфликт жильцов. Победы в таких конфликтах не бывает – хотя и случаются временные виктории.

Возвращался в штаб как оплеванный. Славу, видите ли, похищаю … блин. В полном объеме мой план Петр не принял, настаивая на наземной операции. Все, чего удалось добиться – это сократить наше участие только взятием Портсмута. А союзные войска пойдут прямиком на Лондон. И то государь остался недоволен, хоть и согласился с тем, что нашим войскам под руку французов идти невместно, а под нашу руку французы, идущие на Лондон, свои войска точно не отдадут. Вот и выходило – мы организуем самостоятельный десант в Портсмут, а они ведут десант на Лондон по расчищенной нами Темзе. И с Дувром пускай они сами разбираются – мы эту крепость нашпигуем снарядами и умоем руки.

Теперь будем со штабами детализировать этот дурацкий план, а Петр займется послами, лавируя с ними по болоту международных отношений.

Про острова, что должны стать нашими – напомнил государю несколько раз. В остальном, надеюсь, он не продешевит. Без русской крови, это лето, похоже, не обойдется.

Второй раз выехал из Москвы только в конце января, оставив за спиной суету последней недели, когда из штабов вылетали взмыленные курьеры, разносящие боевые приказы. Третий год войны на севере. Как, все же, часто не совпадают наши желания с действительностью. Надеялся завершить войну за год. Не вышло. Думал летом – все, закончили. Ошибся.

Еще одно лето ждало своих баталий. А дальше что будет? Как остановить этот военный маховик? Песка на оси насыпать? Так ведь стану «врагом народа». Стану. Видать, других кандидатов на эту роль нет … карма у меня такая.

Под густым снегопадом, по взрытым в пену зимникам, наш короткий караван шел в Вавчуг. Традиционное мое занятие – начинать большие дела с поморья.

На этот раз никуда не торопились. Все необходимые распоряжения увезли курьеры, и тягаться с ними в скорости было дохлым номером. Пытался просто отоспаться и налюбоваться видами зимней Руси, под навязчивый скрип колес понтонов. Даже за бумагами особо не сидел. Не хотелось. Перегорело что-то в душе. Натопленные внутренности телеги, с просторными лежаками, привлекали больше, чем стопки чистых листов.

Прав был Макаревич – «Вагонные споры, последнее дело. Когда больше нечего пить».

Кстати, еще один интересный штрих моей истории. Эта песня застала всесоюзную борьбу с зеленым змеем, и Макаревич был вынужден переписать слова, после чего в песне звучало – «Вагонные споры, последнее дело. И каши из них не сварить». Это была еще одна жертва антиалкогольной компании, как и шикарные виноградники, вырубаемые на корню, как и рейды по самогоноварителям, как и много других перегибов. Как обычно – боремся с симптомами, а не с болезнью. Пока есть у человека интересное дело, которое он ценит – пить он будет в меру, как потребляют, например, мои мастера. А коль впереди у человека безнадега и туманное будущее – никакими указами не запретишь ему утопить себя в вине. Помню, мне тогда было до слез жалко виноградники и людей, которые их вырастили. Можно подумать, из этого винограда нельзя было делать ничего иного, кроме вина. Нет, у нас все как обычно – шашки наголо и «вперед, в атаку!».

Как бы закрепить законодательно запрет на поспешные решения? Финов, что ли, пригласить в контрольные службы?

Под такие мысли караван полз на север. Уже к середине февраля говорить и спорить с сопровождающими нас морпехами стало особо не о чем. Но и портить бумагу не тянуло. Устроил моим молодцам школу повышения квалификации. Раз уж нам все одно штурмовать Портсмут, так хоть выжмем из него все полезное. Вот и готовил инструкторов, разбирающихся – что полезно в первую очередь, что во вторую. А то в Риге из башен тащили все подряд, в результате – лишились многих «вкусностей». Стоит учесть этот опыт.

Теперь разбирали, в теории, будущие трофеи, начиная от пленных мастеров верфей и заканчивая складированным сухим лесом, по очередям транспортировки, оперируя транспортами, что повезут войска, и которые будут у нас под рукой по окончанию операции. Двух капральств, что нас сопровождают, для этих целей маловато – но помощников они себе подготовят по дороге к Англии. Тут главное начать.

В свободные минуты думал, как облегчить штурм серьезно укрепленного Портсмута. Запас мин для картечниц будет не так велик, как хотелось бы. Заводы у нас, к сожалению, не резиновые – а все закрома мы уже подчистили. Пришлось разослать в полки приказы заготавливать ручные, пороховые, гранаты по Константинопольской технологии из подручных средств. Единственным усовершенствованием в этих гранатах станут заводские взрыватели в виде трубки замедлителя под стандартный гвоздик-капсюль патронов. Этот замедлитель будем просто вбивать в кустарно изготовленную гранату, а перед боем вставлять в трубку капсюль, инициируемый ударом по твердому предмету перед броском гранаты. Такое усовершенствование существенно повышает плотность «огня», ведь в обычном варианте требовалось поджечь огнепроводной шнур – а это не сделать быстро и без подручных средств. Теперь оставалось только надеяться, что заводы успеют наделать несколько тысяч таких трубочек, и вопрос с гранатами можно считать решенным.

После недолгих раздумий убедил себя, что летняя кампания станет бенефисом ракетной Сороки, даже, если мастера и не довели ее до ума. Крепости и городу точности нашей залповой установки вполне хватит. И пусть она не нанесет серьезного урона – но нервы защитникам попортит однозначно. А меня интересовала именно тактика «постоянного давления». Противник должен бояться разверзающихся небес, несущих удушливый дым и смерть. Не нужен мне героический штурм с тысячами славных жертв. Меня вполне устроит деловой захват в дыму и грохоте разрывов. Без всякого позерства и прыжков на амбразуры. Собрался сделать шаг вперед? Кинь туда, сперва, пару гранат.

Не устану внушать моим солдатам – война это не подвиги. Война, это грязная и крайне расчетливая работа. Выигрывают в ней не те, кто побеждают – а те, кто остаются живы. Ведь именно живые напишут потом историю прошедшей войны, и всем будет наплевать, как там было на самом деле.

Караван прибыл в Вавчуг к середине марта. Буднично. Зато в морозную, солнечную погоду, в которой уже чувствовались надвигающиеся нотки весны. Нас вновь встретили далеко за околицей разросшегося рабочего поселка Вавчуга, провожая понтоны обоза нестройной толпой до завода. Механика распространения слухов быстрее радиоволн для меня так и осталась тайной. Но скрывать свое прибытие мне удавалось все реже и реже.

День еще был в самом разгаре, а усталость накопилась не физическая, а скорее от длительного безделья. Посему, взял быка за рога.

С быком у славян много чего связано. Его и в жертву на Перунов день раньше приносили, и символом плодородия он служил, и рога его нечисть отгоняли. Многофункциональное было животное. Успело, не только во многих былинах отметится, но и в поговорках.

Речь произносил, на этот раз, прямо с понтона – плотная толпа заклинила наш караван на подступах к заводоуправлению, и было проще удовлетворить любопытство поморов, чем продираться сквозь них.

Провел краткую политинформацию, с уклоном в героичность. Вязь слов готовил заранее и эта речь «экспромтом» мне удалась. На середине эпического полотна, когда наши морпехи, бредя по грудь в воде, штурмовали огрызающиеся стены очередной крепостицы – заметил пробирающуюся в толпе Таю. На душе разом потеплело, с ощутимым звоном с нее начал осыпаться лед, наросший за это батальное лето.

Хранительница очага. Как много банальных и обидных ярлыков навесило мое время на это исконное предназначение женщины. Да и чему удивляться? Мое время полно утилитарностей очаг-кухня-посуда. Мое время так спешит, что смысл слов остается далеко позади их внешнего вида. Еще немного такой спешки, и басни Крылова нужно будет читать со словарем-переводчиком, поясняющим, о чем идет речь в аллегориях.

Хранительница очага, это начало и конец всех дел. Пока горит огонь, всегда будет место, куда стремишься вернуться из самых дальних и интересных странствий – отогреть этим тихим теплом замороженную душу, и рассказать об увиденном, грея ладони на дымящейся чашке чая. Огонь сопровождает нас всю жизнь, от рождения и до смерти. Он в железе ножей, на наших поясах, он в патронташах наших поясов, он в одежде и снаряжении. Мы – люди огня. Без которого, никогда бы не стали людьми. И у этого огня есть хранительницы.

Может, не у всех женщин хватило сил выполнить завет богини Весты, и удержать в себе огонь, как в маяке среди бурного шторма. Но мне повезло с хранительницей.

Закруглил речь, подставив под перекрестные взгляды народа капрала морпехов, и спрыгнул пробиваться навстречу Тае. Война подождет, не такое уж она и важное дело.

Уже традиционно март и апрель на заводе были самыми жаркими месяцами. Ведь в это время предприятие посещал локальный конец света в моем лице. Завод так активно уворачивался от моих пинков, что перепрыгивал на новую ступень развития – а потом был вынужден рассылать специалистов, подтягивающих остальные производства, чтоб выполнить нереальные объемы заказов. И, сказать по правде – это горячее время всем нравилось. Ну, может не всем – но мастера уже так подсели на иглу, систематически открывающихся новых горизонтов – что были готовы реализовывать любой бред моего нездорового воображения, лишь бы посмотреть, что в итоге получится. Более того. Когда получался некий условно рабочий полуфабрикат, что выходило у меня довольно часто – мастерам это нравилось даже больше, чем полный успех задумок. На полуфабрикат, с довольным урчанием и «напильниками», набрасывались все цеха, считая делом чести довести задумку до идеала, доступного нашему производству. А потом они еще напрягались, и подтягивали производство…

Интересное время.

Этим летом опять не до диковинок. Все для фронта все для государя… как мне это надоело.

Зато верфи порадовали почти собранными «Волками». Так, с моей легкой руки, приложившей к штурмовым катерам канонерок прозвище «Псы», начали называть штурмовые лодки броненосца, изготавливаемые на верфи Вавчуга.

Шедевром этих хищников назвать будет нескромно, но вопросы боевого охранения и загонщиков для относительно тихоходного броненосца они должны будут решить с лихвой. Особой огневой мощью Волки похвастать не могли, обладая одной башенной 100мм пушкой и двумя направляющими под «Гарпуны». Зато и попасть по этим лодкам противнику будет крайне сложно. Небольшая автономность корабликов компенсировалась броненосцем, служившим им маткой. Решение, может и не самое удачное – но строительство полнокровных эскадр нам по-прежнему было не потянуть. Приходилось изыскивать универсальные решения, когда один корабль, патрулирующий моря, мог стать полноценной боевой эскадрой сам в себе, решая полный спектр задач.

Хоть и говорят, что универсальное хуже специализированного – но на ближайшие пару десятков лет – возможностей этого универсала будет более чем достаточно. А когда этих возможностей, станет мало – подумаю над блоками управления для торпед и дооснащу Волков.

Сразу могу сказать, что проблемы с корабликами начались еще на уровне проектирования – три года назад. Совместить 100мм орудие и легкий кораблик – дело мало перспективное. А совместить тяжелую лодку и механизмы подъема ее на борт матки – дело еще менее радужное. Но как говорил знакомый инженер в мое время – к черту компромиссы. В итоге проект броненосца получил элементы плавучего дока, способного принимать и выпускать из своего широкого тела тяжелые лодки.

Правда, с таким решением броненосцу, на сильном волнении, станет сложно выпускать свою стаю – да только на сильном волнении и стая-то будет не особо эффективна, все же Волк меньше и легче Духа.

Тем не менее, судя по эффективному использованию катеров с канонерок – Волки еще скажут свое слово в будущих баталиях. Жаль только, этим летом они промолчат.

Работа на верфях продвигалась медленно – большая часть мастеров работала в Архангельске над броненосцем. Кроме того, пришедший заказ на три комплекта нового рангоута для канонерок заставил корабельных мастеров Вавчуга оставить четыре скелета будущих хищников морей без должного внимания. Так что, стояли лодки, в скудном свете ламп, осиротевшие, в завалах подготовленных, фигурных, броневых пластин. Ну да ничего. Будет и на их фарватере противник.

Оружейники, за прошедший год, заготовили изрядно зарядов для Сорок. Увидев первый раз ракетный склад – был даже несколько шокирован – целые поленницы хвостатых тел, складированные с полным презрением к технике безопасности. Хорошо хоть склад для ракет организовали отдельный, обнеся его традиционным земляным валом, характерным для всех наших пороховых мастерских. Как пояснили мастера – ракеты готовили еще к прошлому лету, и, взвинтив темп набивки корпусов и боеголовок, успели сделать немало.

Немало, по понятиям этого времени. По мне, так от силы на три-четыре массированные артподготовки. Да нам пока больше и не надо. Или управимся с англичанами тем, что успели сделать или сделаем вид, что ошиблись дверью и подождем спуска на воду броненосца.

Искренне поблагодарив польщенных мастеров, велел готовить склад к погрузке на апостола, вместе с готовыми пусковыми установками. Возьмем все пять – по две приварим на верхнюю палубу канонерок, а одна будет в запасе, так как поставить Сороку на деревянный корабль никто не рискнет.

Одной войной дела завода не ограничивались. Хотя, воодушевленный чередой побед, народ трудился наиболее ударно на оружейной ниве, помня про мои речи об их вкладе в победу. Тем не менее, выпускались и совершенствовались отработанные ранее диковины, на стенде крутили новый коловратник, уже не из десятка деталей, как было раньше, а более чем из сотни. Несколько лет испытаний двигателей пошли на пользу конструкции.

У двигателистов меня больше интересовал другой агрегат – первый из четырех коловратников для броненосца, проходящий притирку. Дура у нас получилась здоровая. Одно дело видеть ее на чертежах, и совсем иное – ходить вокруг этой «цистерны», возвышающейся над головой, и пугающей выступающим валом толщиной с мою ногу. Как мы, интересно, это чудовище в Архангельск доставим, погрузим и разгрузим? Нет, схему транспортировки разрабатывали и для сегментов брони и для машинерии и для башен – вот только не верилось, что осилим не на бумаге, а в жизни.

К слову, одну башню Главного Калибра броненосца уже изготовили, и она возвышалась на специально созданном под нее фундаменте на заднем дворе монтажного цеха, собирая глазеющий народ своими чудовищными размерами, немного скрадываемыми сетью массивных лесов вокруг стального гиганта. Башня ждала свои орудия.

Орудия главного калибра броненосца проектировались 300 миллиметровые, гладкоствольные длиной 15 калибров. Больше 5 метров нам было пока просто не осилить проточку стволов. Тем не менее, такие орудия меня вполне устраивали из тех простых соображений, что для морского боя броненосцу вполне достаточно будет 12 орудий калибром 100 миллиметров, а восемь орудий главного калибра применять по кораблям еще долго станет бесполезным расточительством.

Тогда к чему мы убиваем силы и чудовищные средства на эти дуры? Ответ прост – нарабатываем опыт. Уже сейчас на крутильных станках «дозревают» четыре вставки, которые, будучи собранные воедино, породят ствол орудия. Вот только на заднем дворе ожидают переплавки две предыдущие попытки. Не все так просто оказалось с большими калибрами.

Что же касаемо боевого применения жуткого главного калибра броненосца – так есть для него достойные цели, которые на берегу сидят крепко и никуда маневрировать не в силах – так что, невысокая точность трехсоткилограммовых снарядов с лихвой компенсируется эффективностью подрыва этих «чемоданов».

Для снаряжения главного калибра броненосцев создали еще один пороховой форт – на этот раз именно пороховой, в смысле, работающий с черным и желтым порохом. Из дымного пороха прессовались пирамидки специальной формы, для метательного заряда, так как обычный зерновой порох, в этой роли, просто разрывал стволы при таком калибре. А желтый порох использовали как взрывчатое вещество для снаряда, так как столько шимозы, сколько нужно для снарядов главного калибра, можно было выделить, только полностью оголив все остальные направления. Решили не рвать жилы и ограничиться пока черным и желтым порохом.

Зато у подрывников открылся широкий простор для экспериментов – чего бы такого засунуть в снаряд, кроме желтого пороха, кассет поражающих элементов и фосфорных капсул, чтоб знатно бабахнуло. Любят у меня подрывники эксперименты. Каюсь, и сам руку приложил.