Текст книги "Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ)"

Автор книги: Алекс Кун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 59 страниц)

Из этого несколько следствий – застать врасплох, бить с минимально безопасной дистанции, кружить как акулам вокруг флота, выбивать скоростные суда противника и десант в первую очередь, остальные тихоходы можно хоть неделю расстреливать. Вот такой скромный рецепт поедания слона по кусочкам.

Рук еще даже флот не собрал, наверное, а мы за него все уже распланировали. И пусть только попробует не придерживаться сценария! Ему его же лорды из правительства шею намылят и веревку в дар преподнесут. Вернусь в Таганрог – надо будет подготовить большой транспорт со снарядами на базу будущего наемного флота.

К слову о базе. Гибралтар уже откровенно считал нашим – мы там сядем всерьез и надолго – сначала на правах наемников, потом договоримся об аренде, есть у меня пара козырей в рукаве. Крепость быстро не перестроить, но этой осенью можно решить вопрос башнями фрегатов. Снимаем с фрегата башню в сборе, и ставим ее на деревянный сруб, как делали в Вавчуге, построенный на вершине крепостной башни. Башен в Гибралтарской крепости, судя по гравюрам, много – думаю, аккурат под 30 башен с четырех фрегатов и хватит. И боеприпас этих фрегатов полностью сгрузим. Разоруженные фрегаты отправим в Таганрог для перевооружения на нарезные орудия, надо будет заранее подготовить запросы к заводам по изготовлению новых башен, за зиму фрегаты переоденем.

Словом, планы толстыми пачками листов ложились в совершенно секретную папку, и ждали только отмашки от французов. До моего возвращения в стылую зиму, мне эту отмашку из монархов надо любыми способами заполучить – уж больно вкусные перспективы. Ладно еще колонии – их скорее от жадности запросил, чем от насущной необходимости, хотя, теперь буду торговаться за западное побережье Америк до посинения – главное, можно прищучить англо-голландский флот, пока он не воцарился на морях, при этом оставляя себе простор для политических маневров.

Без Дамоклова меча флота англичан – Северную войну закруглим за несколько лет, и у меня закончиться, наконец, этот вечный цейтнот. Сил терпеть уже нету! Хочу спокойно пройтись по Белому морю на Катране, обсудить с мастерами шесть способов отливки бронзовой статуэтки пегаса, чтоб фактура крыльев не потерялась, открыть парк развлечений с «русскими горками» и колесом обозрения. В гонках на паровых скутерах или паробегах поучаствовать!

Кстати, такие смешные названия придумали сам мастера – когда мы с ними обсуждали и экспериментировали, ввел в обиход термин пароход и паровоз. Тут все понятно. А вот трактор мастера обозвали сами – паротягом. Самое смешное, что термин закрепился, и теперь завод в Липках делает пробные паротяги, очень редко называя их тракторами. Понятное дело, что, обсуждая перспективы наземного транспорта – касались и легких, скоростных паровых повозок для передвижения человека без груза, или со скромным грузом – вот их и обозвали паробегами. Чего только народ не придумает. Думаю, следующей концепцией станет паролет – как только движки на принципе внешнего факельного сгорания до ума доведут. Или парОплан? Не путать с парАпланом, это совсем иная концепция, имеющая в основе парашют. Хотя, чтоб не путаться может и придется обозвать этот тряпочный цветок неба как-то иначе – например: парус, купол, одуванчик… Да мало ли как! Главное, хочу не количество снарядов к пушкам рассчитывать, с учетом криворукости канониров, а придумывать название белым цветкам, плывущим в знойном голубом небе под крыльями хрупкого паролета. При этом лежать на одуряюше пахнущей серединой лета траве, с соломинкой в зубах, и беспокоиться только о том, чтоб не обгорели голые ноги ниже шорт. Ууууу …. Выть охота!

Пусть только Рук попробует действовать не так, как ему уготовила моя больная на всю голову логика. Ермолаю на него пожалуюсь! Святой отец в небесную канцелярию служебный пропуск имеет, попрошу его походатайствовать о девятибальных штормах персонально для адмирала Рука, пока он не одумается, и не сыграет свою партию как по нотам. А уж Крюйсу расписал алгоритмы детально, вплоть до победной речи. Надеюсь, Корнелиус меня не подведет. Хотя – даже на этот случай была скорбная речь, про то какими жертвами в неравном бою … и так далее. Случаи ведь разные бывают, план «Б» никто не отменял.

Величие Мальты выкинуло меня из угара виртуальных баталий как раз на том месте, когда начал детально прорабатывать откровенный бред типа – «что будет, если Рук не примет бой и всеми кораблями выброситься на берег…». Понятно, что бой гладким не бывает – после первых залпов начинается откровенная свалка, без связи и при скрытых в дыму сигнальных флагах. Тут уже могут быть любые варианты в меру разумности и храбрости капитанов – и на абордаж пойдут, и на берег выбросятся. Вот и расписывал варианты противодействий всему, что фантазия подсказала. А она у меня богатая.

Сводил все к кратким инструкциям. Потом по этим бумажкам зачеты у капитанов фрегатов принимать буду – нет ничего более страшного в бою, чем растерявшийся командир.

За день до подхода к Валетте поднялся столь долгожданный ветер, и теперь он выдувал остатки горячечного бреда из моей головы, остужая подстегнутую почти неделей похода фантазию.

Стоял на палубе, ловя лицом соленую морось волновых брызг, и наблюдал, как легионы волн штурмуют твердыню мальтийцев. Твердыня делала вид, что не обращает на такие мелочи внимания, однако, старательно прикрывала выщербленное основание кружевами белой пены.

Нам твердыня, тем не менее, оказала знаки расположения, вспухнув несколькими дымными облачками, немедленно растерзанными ветром.

На рефлексах слегка втянул голову в плечи, ожидая характерного жужжания ядра – не выйдет из меня, наверное, боевого адмирала, вечно мне всякие жутики мерещатся. Вместо ядра дождался приглушенных пушечных приветствий, хрипло докричавшихся до нас сквозь ветер. Махнул дежурным у передних башен, перекрикивая играющий снастями ветер, велел разряжать боевые и заряжать холостые – похоже, нам тут рады.

В большую, северную, бухту входили как на параде – только под носовыми и в сопровождении двух галер, с которых радостно и приветственно кричали, вроде даже на ломанном русском. Братство народов просто.

Любовался на наш флот, заякоренный в бухте – Корнелиус либо молодец, отлично флот содержит, либо его предупредили о моем визите – если второе, очень хочу посмотреть на это судно, опередившее нас.

День прошел суматошно, даже Тае не удалось вырваться на промысел элитного дерева – соответственно, утром, скорее днем, болела голова. Отложили совещание еще на один день.

Вечером стало окончательно хорошо и покойно, сидел на зубцах крепости, слушая рокот атакующих волн и бесславный шелест их отступления, курил трубку, глядя на затухающий за горизонтом плазменный пожар, и грелся душой о прижимающийся со спины чистовой опыт Творца. Усмехнулся этой старой шутке – ну и что, если женщину творили из ребра, единственной кости в организме не имеющей костного мозга, зато ее сотворили, учитывая ошибки прототипа, а сочувствие и теплое соучастие порой важнее холодной логики. Никакой логикой не объяснить порой, что в мире делается.

Новостей за эти пару дней на меня вывалили на год вперед, будто специально заготавливали. Капитаны наперебой, размахивая двузубыми вилками, демонстрировали на примере зажаренного мяса, как они гоняли пиратов. А меня больше интересовало, как и каким образом, пираты гоняли их – вот эту информацию приходилось тянуть клещами, но для меня она была более информативна. Ситуация складывалась примерно следующая: от Каира до Триполи было относительно тихо, там курсировали пары фрегатов, и чистых пиратов находили с трудом – то, что любой купец этого времени, на достаточно хорошо оснащенном корабле немедленно становился пиратом, коли ему выпадал удобный случай – то дело житейское, это как с партизанами воевать. А вот от Триполи до Алжира было жарко – типичный передел территорий, с выяснением у кого ствол длиннее, стенка на стенку. Хотя, нынешним летом ажиотаж уже спал, точнее утонул. Теперь на этом участке предпочитали неприлично изъясняться с берега и прятаться по портам Туниса Махдии и Аннабы, причем, крепости старательно защищали кривлявшихся на стенах беглецов, а Крюйс благоразумно не лез на штурм. Однако, стоило только нашим фрегатам растаять на горизонте – как ситуация шла по второму кругу. Самое печальное, что это все были османские территории, и сжигать дотла крепости, в сложившейся политической обстановке будет несколько опрометчиво. Хотя, если нацепим вымпелы наемников …, ладно, это пока терпит – серьезных потерь Корнелиус не понес, порванные паруса и чопики в бортах не в счет.

Гвоздем нынешнего сезона, разумеется, были концерты смешанных испано-французко-австрийских трупп с англо-голландскими дирижерами на подмостках северной Италии.

Солнечноликий Людовик помахал платочком вслед своим войскам, отправленным «отвоевывать» испанские Нидерланды и испанскую же северную Италию.

Хотя нет, не так, чего это меня на правду потянуло? Официально это выглядело так, испанские войска, под предводительством типичного испанца Николя Катины, совершенно случайно числящегося французским маршалом, практически без боя заняли нидерландскую провинцию Испании, в это же время, не менее испанские, с легким вкраплением итальянских, войска под командованием савойского герцога Виктора-Амадея вошли в Милан и Мантую. Вот только на этом успехи весенней кампании закончились, начались разочарования. Войска роптали, снабжение растворилось где-то по дороге, наверное альпийские гномы разворовали. Соответственно, роптало население, так как голодные тролли, обворованные гномами, проводили повальные ревизии у населения.

Маршал Катина, слал панические письма в Париж, что через Альпы лезет злой и не добрый Евгений Савойский с австрийским войском. Герцог Виктор-Амадей слал другие письма, в них он активно торговался с Людовиком о том, какие земли выделят ему лично. Людовик при этом лихорадочно искал союзников, так как, спрятав платочек после проводов типично испанских войск, вдруг обнаружил себя в одиночестве. Ну, не в прямом смысле, конечно – лизопятоков у него вокруг хватало, иначе слухи обо всех перипетиях французского двора не дошли бы до Мальты, да еще так быстро. Но в военном плане перспектив на союзников у Франции было мало. Единственной надеждой Людовика была Германия, и послы потекли туда полноводной рекой – вот только герцог Пруссии, Фридрих Третий, воспользовался ситуацией по иному. О Фридрихе вообще слухи разные ходили, сходясь в одном – Фридрих купил благосклонность Леопольда, который император священной римской империи, своими войсками и деньгами. Как там было на самом деле, сложно сказать, но в середине января этого года Леопольд, в торжественной обстановке рыцарского замка Кёниксберга, дарует Фридриху титул короля Пруссии.

Ура, все кидают чепчики. Кроме Людовика, грустно проводившего еще один выпавший из обоймы патрон. Понятное дело, коронованный Фридрих теперь на стороне Леопольда, и сторона эта, отнюдь не французская.

Кстати, надо будет слегка покуражиться подметными письмами Фридриху – намекну ему, что Леопольд то, не настоящий! Тут такие коллизии любят, будут пару лет разбирать у кого какие права, и кто владеет Константинополем, держа знамя, выпавшее из рук канувших в Лету римских легионов. Озадачу этим линию Джеймса Бонда – подметное письмо из Англии будет особо пикантным. Главное, не засветить резидента.

Но это все лирика. На практике, этим летом опереться Солнцеликому совершенно не на кого. Более того, понятно, почему войсками командует один герцог Савойский, с французской, пардон, с испанской стороны – в то время как другой Савойский лезет через Альпы с австрийской стороны. Кадровый голод. Знакомо.

Тем не менее, на месте Людовика у меня бы духу не хватило доверить войска Виктору Савойскому. С моей колокольни, вероятность предательства в ближайшее время видится не менее 80 %. А если учесть слухи, что отношения Виктора с Евгением хоть и не отличались теплом, но в прошлом имели факты взаимовыручки, то мои прогнозы предательства подскакивали до 100 % в случае неудач Франции в этой войне.

А какие могут быть удачи? Пока это все еще разминка – Евгений тащит через горы около 30 тысяч австрияков, а вот когда еще тысяч 15 высадят англичане в тылу испанцев, да Фридрих с прусаками подтянется – будет основание.

Пока этого не случилось – нужно срочно переламывать ход событий. Англичане исторически не любят второй фронт открывать – надо им помочь затянуть эту затею, или совсем от нее отказаться. Тут особых проблем не видел, планы у меня уже были детально проработаны.

Фридрих – с ним сложнее, его в своих планах не учитывал совсем, а тут такой джокер. Надо заставить его, и остальных сильных мира сего, сомневаться в регалиях, и не торопиться вступить в войну, ожидая, когда определиться победитель. Операция «Леопольд» … мдя, ее еще провернуть чисто надо. Опять цейтнот.

Были еще игроки второго плана, всяческие маркграфы и курфюрсты, но там речь шла о единицах тысяч войск – справимся с основной болезнью, переживем и осложнения.

Остается Евгений Савойский. Весьма неординарная личность. Великий полководец, по нонешним временам. Жаль, не удалось его нанять, хотя Петр и пытался.

Родился этот талантище в Париже, слабым и хилым. С детства его готовили к духовному званию. К семи годам у него уже было прозвище «савойский аббат», но, как и все мальчишки, он грезил военной службой, хоть и много читал при этом. К 10 годам отец Евгения, начальник швейцарских наемников при дворе Людовика, умер, и семья попала в опалу. Думаю, отец не просто так умер, не особо он и стар был. Но это все вилами по воде.

Евгений подает прошение королю о зачислении его на военную службу, но король, вместе со своим военным министром Лувуа, только поиздевались над хилым юношей.

Понятное дело, отрок нацелился пытать счастья у других королей и напоследок поклялся вернуться с оружием в руках и смыть кровью … в общем, обычный набор для этого возраста.

В 1683 году, османы пнули, как следует, Австрию, император Леопольд, по обыкновению всех высоких чиновников – безусловно, обоснованному необходимостью – сбежал, в смысле отступил, из Вены в Пассау и там начал собирать войско из всего, что подвернулось под руку. Под руку подвернулся и 20-ти летний Евгений, начитавшийся к этому времени про военное дело, фортификацию, математику и геометрию.

В этом же году, проявив личную храбрость в бою с Портой под Веной, Евгений получает под командование драгунский полк. Через пару лет, на полях сражения Венгрии его чин подрастает до генерал-майора, еще через год, при осаде Офена он уже начальник обороны, еще через год он преследует осман, громя их лагеря драгунами, и получает чин генерал-лейтенанта. Еще через год – он командующий австрийскими войсками посланными в Италию на помощь … Виктору-Амадею, да-да, тому самому, что ныне клянчит у Людовика земли и титулы.

Ну да речь о Евгении – в 1689-ом ему было 26 лет, он успешно командует армией в Италии и к 30 годам получает чин фельдмаршала. Его девиз – напор и маневр, никакой осадной войны, никаких вялотекущих сражений. Удар – уклонение.

Наш человек. Никаких денег бы не пожалел …

Людовик видимо посчитал примерно также, и начал зазывать Евгения к себе на службу, предлагая звание маршала, земли в Шампани и 20 тысяч ливров содержания.

160 килограмм серебра! Стоимость 5 фрегатов почти.

Настала очередь Евгения слегка поиздеваться над Людовиком, чем он не преминул воспользоваться.

Потом были победы в Венгрии, в Боснии, знаменитая победа при Зенте. Благосклонность императора Леопольда и обширный военный опыт, приправленный так и не остывшей обидой на Людовика. Южные люди, что с них взять.

Теперь Евгений лез через Альпы выполнять свое юношеское обязательство, и ставить ему палки в колеса будет не по-божески, пусть они сами разбираются.

Вот такой расклад, приправленный слухами, кто с кем спит, как именно и что нынче модно. Эта такая местная специфика ведения войны. Тут вообще начинает входить в моду не бить противника, пока он не отутюжит манжеты и не расправит жабо. Наступает время Галантного века, будь он неладен.

Ничего, инфантилизмом Россия еще не заразилась, а канонирам в дальномеры жабо все одно не разглядеть. Отполируем эту галантность шимозой…

Да, мерзавец! И даже не горжусь этим. Злой и угрюмый тип, делающий контрольный выстрел в противника вместо перевязки и всепрощения.

Просто, у них есть будущее, а у меня нет. Нет второго шанса, нет права на ошибку … и это меня убивает вернее, чем новомодные агрегаты Ромодановского, при этом, не менее мучительно, чем вышло бы у них.

Пробиваться вслед слову «Надо» всегда было много тяжелее и больнее, чем комфортно плыть в кильватере слова «Хочу».

Тяжело это, знать, что можно изменить – тихие слезы моей матери, не знающей, купить на задержанную полгода зарплату детям колбасы или зимние ботинки – и бояться ошибиться. Каждый проходящий месяц ложиться гранитной плитой сомнений. Сны стали сниться поганые. И подсказать некому. Порой задумываюсь, зачем это все? Ведь мог незаметно работать шкипером на поморской ладье, и спокойно кануть в веках. Но тогда вновь будут слезы матери и бессильно сжатые кулаки отца. И это не давало опустить руки. И нарастал ужас, что могу сделать только хуже.

Нет пытки страшнее, чем не иметь возможности остановиться, и при этом не иметь уверенности, что не делаешь ошибок, которые проявятся только тогда, когда исправить их уже будешь не в силах.

Вот и эта война – не ошибка ли это? Прожила же Россия без колоний в моей истории, нам Сибири хватило. Но Сибирь и ныне от нас не убежит, некуда ей, да и есть люди, без сопливого меня, торящие там путь. Надо, кстати, на эти пути экспансию факторий нацелить. Но в целом, вопрос оставался. Стоят ли колонии – русских ушей, торчащих из-за спин французов и испанцев. Могу сколько угодно надеяться нивелировать участие России в заварухе наемничеством, но, как гласит еврейская мудрость – «… бьют по лицу, а не по паспорту». Еще один Рубикон.

Сидел на крепостной стене, под догорающим закатом, и впитывал душевную теплоту женщины, уверенной, что ее мужчина делает все правильно. Что бы без тебя, Тая, делал. Наверняка стал бы окончательно зверем. Хорошо, что творец создал вас, набравшись опыта, и хорошо, что из ребра.

В голове сам собой всплыл тихий, напевный перебор гитары Тюряева, предпочитающего откликаться на «Сауроныча».

Много лет до нынешних дней

Мы все время чего-то мудрили

В нас всегда было много идей

Мы всегда одинаковы были

Разгильдяи и странники вечные

Слишком много мы пели и пили

Но любили нас наши женщины

Непонятно за что … любили.

Мужики создавали царства

Или бились с враждебным племенем

Мужики покоряли пространства

Для любимых не было времени …

Слишком часто делами заверчены

Невнимательны к ним мы были

Но любили нас наши женщины

Много больше, чем мы заслужили

…

Утро вечера мудренее.

Крепость Валетта просыпалась, даже не подозревая, что ночью отбила еще один штурм, победив в незримой войне сомнений и понеся потери из очередных разбитых иллюзий. Впереди у нее была привычная война, привычная кровь и обязательные жертвы.

Говорят, мир не стоит слезинки ребенка. А его матери? … Нет? А у ребенка спросили?! …

Собрал совещание капитанов и адмиралов. Будем наемничать, господа. Жестко и по плану.

Собрание затянулось, а у меня постоянно возникало ощущение дежавю. Только на месте Крюйса виделся Памбург.

Кроме этого, в своих мыслях и планах уже давно проскочил начало компании – очень тяжело, оказалось, откатывать все посылки к истокам и начинать разжевывать капитанам с нуля. Но делать нечего, опыта у них нет, так, одиночные стычки – пусть заучивают последовательность действий в разных ситуациях. А чтоб понимали, почему так, а не иначе – мы играли на огромном столе малой трапезной рыцарей в кораблики. Картузы прекрасно заменяли нам макеты судов, а пара моих охранников изображали, стойкой «смирно», куда и откуда дует ветер. Славно развлеклись.

Еще четыре дня развлекались штабными играми. Утром совещание, после заутрени, куда ж без нее, на котором разбираем очередной пакет инструкций, после совещания играем в кораблики на отработку. Вечером разговоры.

Магистр, заменивший гроссмейстера на Мальте, принимал живейшее участие в наших настольных сражениях. Гроссмейстер рекомендовал мне его как надежного человека, так что утечки опасаться не следовало. Более того, магистр еще и своих капитанов позвал, после одной из наших вечерних бесед, на которой оговорили вопросы секретности и последствий утечки. С мальтийцами стало еще интереснее – они лезли на абордаж как полчища мышей, мы им в виде корабликов выдали по две ложки. А мне пришлось надрывать горло в роли рефери – а то сплошные детские обиды «попал – не попал». В этой совмещенной баталии провели еще три дня, перевалив недельный рубеж штабных учений. Капля в море, само собой. Но на пару вариантов конкретной баталии капитанов натаскал. Осталось насмерть вбить в голову Корнелиуса, чтоб он подобрал место и время для именно такой, отработанной, баталии – а не занимался маниловщиной. Собственно, баталий отрабатывали две – внезапную атаку превосходящего флота на рейде и защиту от превосходящего флота под стенами своей крепости с прикрытием ее артиллерией. Оба варианта вполне реально будет свести к победе, особенно если «нашу» крепость нашпигуем шестью десятками наших орудий.

За штабными ученьями последовали маневры флотов, нашего и мальтийского. Стало еще интереснее. Взрослым дядькам – большие игрушки. Чинили две галеры и фрегат – дядьки увлеклись.

Неспешно и жарко шел июль, обмахивая легким ветерком ленивое средиземное море.

В очередной раз задумываюсь – нужно ли этому миру радио. Зачем? И десяти дней не прошло, как все, кому надо уже были в курсе, что политический представитель Петра – на Мальте, и не меня повалились письма, которые толмач еле успевал переводить. Письма большей частью совершенно несоразмерные – какой дурак пойдет почти тысячу километров похода ради приглашения на званный ужин?

Тем не менее, дурак нашелся. Точнее, письмо от герцога де Вандома, моего старого знакомого, намекающего, что он отмахал семь сотен километров от Парижа до Марселя ради удовольствия распить со мной бургундского – вызвало отклик в душе. Это будет справедливо – он семь сотен километров проехал, так и нам тысячу километров пройти не зазорно будет, тем более, ветерок стал живенький последнее время.

Решено, сходим проветримся. Еще и всей эскадрой, для демонстрации товара лицом. Будет на что смотреть с балкона, потягивая густое красное винцо.

Вышли в поход на двух десятках фрегатов, по пути отрабатывая стрельбы и перестроения. Вместо 5 дней похода шли почти 11 суток, но в целом переход мне понравился – хитрый Крюйс собрал свой флот из лучших представителей, что были у нас под рукой, отдав всю отбраковку черноморскому флоту. Становилось понятно разительное отличие двух флотов, их содержание и применение. Поговорил на эту тему с Корнелиусом – надо совесть иметь, и хоть четыре элитных корабля вернуть черноморцам, пусть они зелень окучивают. Слишком уж велик дисбаланс получился.

Марсель, как обычно, шумел и бурлил. Заякорили флот на нашем старом месте, помниться, с балкона на этот рейд открывался хороший вид, да и тактические соображения боя и ухода не изменились с прошлого раза – нечего нам в перекрываемой цепями бухте делать.

На этот раз портовые чиновники приплыли вежливые до приторности – великая вещь, репутация. Привезли письмо от герцога, с приглашением на ужин, без даты, и судя по засаленности конверта – ожидающее меня в порту уже минимум неделю. Интересно, герцог что, как любящая жена каждый вечер накрывал поляну и ждал нас сидя у окна?

Возгордился и выпятил грудь колесом. Потом чиновники сообщили, что герцог в отъезде и будет только завтра. Сдулся. Жаль, такую сказочную картину порушили. Ну да надо пользоваться трепетным отношением к нам марсельцев.

– Сударь, не окажете ли любезность, сведя меня с комендантом крепости Иф. Пока мы ожидаем его светлость герцога, хотелось бы провести учения нашего флота, согласованные с вашей крепостью

Окажут, куда они денутся.

На самом деле, мне эти учения не особо и нужны – но если уж пускать пыль в глаза, то делать это надо качественно. За согласованиями весь день и пройдет, значит, учения проведем завтра, герцог наверняка вернется, и будет с интересом наблюдать за представлением. Как и весь город, по которому слухи разлетятся за этот вечер как бусины с порвавшегося и рассыпавшегося ожерелья.

Даже скучно, насколько все предсказуемо.

Обедал в крепости, осматривая исторические стены. Орудия не впечатлили – противокомариный калибр, за редким исключением. Вверг коменданта в ступор предложением, стрелять в нас из мелкого калибра боевыми снарядами. Бедный генерал чуть рыбой не подавился. А после моего задумчивого продолжения, что и мы будем стрелять в ответ боевыми – еще и красными пятнами пошел. За столом наметилось оживление, мои капитаны, с которыми мы прибыли на осмотр достопримечательностей, радостно галдели, офицеры крепости, которых было, раз-два и обчелся, настороженно переговаривались.

План зарубили – ничуть не сомневался. Трусоват тут комендант, и не азартен до боя. Значит, будет обычная показуха.

Ужинали уже на кораблях, потом совещались, как эффектнее провести парад. То, что это будет не бой, а парад – оговорил с капитанами сразу, да некоторые полезные элементы отработаем, но не более. Главное, как атака будет смотреться с берега.

Вновь рисовали на бумажках и катали по столу картузы. Эффективность приходила в противоречие со зрелищностью, и … отступала. Совершенно бездарная выходила операция – на деле расстрелял бы крепость Иф, из-за острова Ротенау, и только после этого торжественно вошел бы в пролив между крепостью и материком. Обсудил с капитанами реальный вариант штурма, опять поиграли картузами.

На палубах кораблей оживленно перекрикивались команды с купцами, окружившими фрегаты на своих лодочках. Благодаря большому количеству мальтийцев в составе команд фрегатов, купцов даже понимали, отчего галдеж возрос на порядок. Только глубоко к ночи рейд притих. Капитанам сказал, что если увижу еще одну шлюпку с девицами, то завтра на ученьях они будут отрабатывать буксировку своего тела за фрегатами.

После учений дам увольнительные командам – вот тогда пусть и лечат токсикоз. Подробно намекнул, что еще им придется лечить, но не уверен, что впечатлил. Тяжело вздохнул – и на флоте от не боевых потерь никуда не деться. Надо заранее подумать о пополнении.

Утром затягивал начало учений – не сомневался, когда вернется герцог, он сразу даст о себе знать. Угадал. Ближе к обеду, завидев активно гребущую к нам шлюпку, пошел переодеваться в парадное, на ходу раздавая последние указания.

Баталию смотрели с памятного мне балкончика, на который набилось народа как в автобус «часа пик», моего времени. При этом Некто постоянно терся приятными формами по моей спине, оттеснив Таю в самый угол балкона. Наивные, у меня же иммунитет! Когда штурмовал, в свое время, электричку «лыжной стрелы», там, чем только не терлись, вплоть до насаживания на лыжные палки. Толстокожему слону утиная дробь не помеха, а удовольствие. Так и мне – использовал ситуацию с толком, почесал левую лопатку о край корсета. Пусть думают, что хотят. Потом сделаю выговор морпехам, совсем мышей не ловят. В баню бы ….

Показуха разворачивалась почти по сценарию – Крюйс добавил от себя стрельбу из-за острова. В целом, получилось красивое шоу. Эскадра прорыва лихо вывернула из-за Ротенау, окуталась дымами и положила довольно ровную линию пороховых снарядов вдоль кромки воды перед крепостью. Дымы окутали основание стен, и вяло поползли к зубцам, над которыми вспухали облачка ответных залпов. Канониры, пользуясь практически идеальными условиями для стрельбы, легким ветром и минимальным волнением в защищенной бухте, клали линию за линией под стены крепости, перепахивая каменный массив берега. Дорвались.

Фрегаты красиво переложили галс, растопырившись всем имеющимся гардеробом, даже лисселя с одной стороны фок-мачты вывесили. Показушники. На самом деле, в настоящем бою такой гардероб невозможен – слишком много людей надо на снастях, и слишком крупная мишень для противника. Но соглашусь, что смотрелось это … величественно.

Растопырившиеся фрегаты проходили под стенами крепости, которую заволокли дымы – даже людям далеким от морских боев, впрочем, таких в Марселе было мало, становилось понятно, что канонирам в крепости ничего не видно. Навстречу, отходящей от стен крепости эскадре прорыва, из-за острова вывернула эскадра обстрела. Фрегаты как по линейке разошлись двумя кильватерными колоннами и эскадра обстрела, проходя мимо крепости в сторону открытого моря, добавила дымовой завесы примолкнувшей цитадели.

Герцог уже откровенно смеялся, хлопая меня по плечу, и шутливо прося не добивать поверженного противника, а то у него весь гарнизон Марселя разбежится, после чего старейшины начнут скакать по берегу и искать, кому бы вручить ключи от города.

Досмотрели двухчасовое шоу до логического конца, то есть до сброса абордажа, который крепость встретила радушно раскрытыми воротами, и пошли пить обещанное бургундское.

Настроение герцога быстро испортилось – каюсь, поспособствовал. Просто подробно изложил ему мое виденье ситуации, и последствий. Единственно, очень вскользь намекнул на предательство савойского, который Виктор – мало ли, какие у них отношения.

Так как наше распитие проходило с глазу на глаз, герцог не стеснялся в выражениях, по поводу этой войны, кивал ему, смакуя вино. Вино, кстати, мне не понравилось, кислятина, хоть и терпкое. Видимо, дело вкуса, и мой вкус, испорченный «Советским, полусладким», воротил нос от элиты виноградников Бургундии.

Если честно, надеялся на ответную откровенность герцога, но он не спешил заваливать меня информацией, обронив только, что его вызывают в Париж, назначая новым командующим войсками в Нидерландах. Как понял из скупых слов графа – старому командующему, тот, что Николя, уже настучали по носу, и при дворе Людовика воцарились угрюмые настроения. Самое время выдирать из Франции обещания и земли с мясом.

Понимаю, что обещать, это одно, а дать – совсем другое. Но меня обещания с подписями монархов вполне устроят – возьмем, что нам надо, мы сами, особенно, когда броненосцы на воду спустим. Но об этом никому знать не положено, пусть Солнцеликий тешит себя чем угодно. У них свои секреты – у нас свои.