Текст книги "Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ)"

Автор книги: Алекс Кун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 59 страниц)

– Помните, только вы и только на месте сможете решить как лучше вести канал. На бумаги ориентируйтесь, только если будут спорные вопросы. Но если вы мне выкопаете канал кривой, и по нему не сможет пройти длинная баржа, не взыщите, будете копать еще один канал рядом и за свой счет.

Посмеялись. Настроение было приподнятое. Пригласил всех еще раз на отвальную. Уже три дня весь Вавчуг прихорашивался и готовился проводить князя с дарами к царю. Любит тут народ подарки делать. Еще народу нравилось провожать героев на большие дела. Почти половина завода уходила на вахту, поднимать землю Русскую. Можно сказать, былинное деяние. Куда там Святогору с одной котомкой землицы – нам предстояли задачи посерьезнее.

Ладьи и струги стояли на якорях вдоль берега, загруженные разобранными станками и инструментом по самые борта. Были серьезные опасения, что вахтовикам на борт подниматься просто опасно, безопаснее плыть рядом, опираясь локтем на борт. Сами представляете, какая была высота надводного борта.

Веселье начало набирать обороты после пяти часов пополудни. К шести нам с корабелами уже стало сложно обсуждать планы строительства на зиму. А планы были серьезные. Борт макета канонерки расчерчивали разметкой и начинали делать макеты для отливки бортовых листов. Раз листы все равно будем отливать – предусмотрели в отливках с обратной стороны листа высокие ребра жесткости образующие решетку. Вот с их разметкой и возились, стараясь учитывать усадку металла. Если угадаем все правильно, то сваренные по ребрам жесткости листы образуют монолитный корпус, не особо нуждающийся во внутреннем наборе, хотя, у нас будет и набор.

Махнул рукой, в таком гаме работать тяжело. Мастера разберутся дальше сами, они и так уже на меня как на наседку смотрят. Пора заканчивать считать себя самой умной лягушкой в этой наваристой солянке.

Отдался на милость толпе. Растерзали и напоили. А у меня ведь речь была заготовлена. Потом, уже на ладье, нашел бумажку с речью, почему-то в ботинке. Наверное, провалилась.

Утром, третьего сентября 1699 года огромная флотилия из всех наличных плавсредств, включая рыбачьи плоскодонки, уходила вверх по Двине, делать былины явью.

За спиной остался разворошенный муравейник завода, понесший тяжелую убыль, но уже привыкший к роли Феникса. Пожалуй, так и назову завод. Негоже истории быть безымянной.

Путешествие к центру России было … разным. Если первая половина пути прошла как приятная осенняя речная прогулка, то после Великого Устюга водные торговые тропы показали обратную сторону медали.

На обратной стороне оказалось очень много ледяной грязи и бурлацкого труда под проливным дождем. Если честно, то даже и не знаю, как мы дошли до Ветлуги, последние дни уже даже не смотрел, куда мы идем, только ждал, когда же это все кончится. В очередной раз вознес хвалу выносливости обыкновенного мужика, только она давала возможность делать на просторах Руси хоть что-то. Потому как лично у меня к концу перехода сил хватало только вытаскивать ноги из грязи и делать вид, что помогаю тянуть струги по старому волоку, с разлохмаченными бревнами катков.

Даже о железной дороге задумался много позже, когда флотилия уже подходили к Новгороду.

Под Новгородом, на присмотренном Федором месте, закладывали четвертый завод отверточного типа. Сюда будет приходить разобранная продукция с Урала, и тут будем окончательно собирать изделия.

Первые дни отходили от похода. Для себя решил, что второго такого подвига не будет – знал бы раньше, что такое этот «испокон веков тут ходили», нашел бы иной выход. И не сказать, что был не знаком с волоками – приходилось так переходить из реки в реку и в этом времени, и в моем прошлом. Но теперь, этот двух недельный ужас стоит у меня шаблоном в представлении об Аде. Кто говорил о ледяном или огненном круге Ада? Ерунда это. Самый ад, это чавкающая грязь, прихваченная тонкой корочкой льда по утрам и ледяные струи дождя, сопровождающие непосильную работу. После этого, в огненном круге с удовольствием бы попарился, а в ледяном устроил бы катание с горок. Теперь фраза о неприятном будет звучать – «Не приведи Всевышний попасть на новгородский волок». Раньше, еще в мое время, жаловался на российские дороги? Не ведал, о чем говорили! Теперь ведаю. И молчу. Молчу еще и потому, что мужики сказали – новгородский еще ничего, нахоженный, а вот … Представить себе остальные, менее нахоженные волоки, у меня не хватило фантазии. Просто оставил в памяти не зарубку, а целую засеку, про необходимость решить первым делом вопрос с перевозками.

Хорошо, что еще в Вавчуге расписали подробно деятельность всех групп. Процесс шел без меня, требуя только иногда выныривать из прострации, и согласовывать административные вопросы. Пришел в себя только по дороге в именье, видимо сразу после того, как мне перестали мозолить глаза опротивевшие струги.

Отягчающим обстоятельством этой осени стали дожди. Лето радовало если и не хорошей, то вполне сухой погодой, а вот осень отыгралась за весь год. То, что радовало меня – огорчало Боцмана. Сухое лето позволило прекрасно развить сельские артели, только вот урожаем они не блистали. Хотя, ежедневная поливка принесла некоторый результат – без нее урожай сгорел бы на полях, как это произошло во многих областях России.

Наступающий год обещал быть голодным.

Как это не по скотски звучит, но, обеспечив своим начинаниям некоторую продуктовую автономность – добился бесперебойного набора неквалифицированной рабочей силы.

Чего не добился, так это ожидаемого потока зерна на продажу, которым рассчитывал поправить сильно пошатнувшееся благосостояние. Не судьба. Теперь предстоит вложить деньги в модернизацию минимум, поливальной техники, и скрестить пальцы в ожидании следующего сезона.

Поместье встречало бурной деятельностью. Понаблюдал со стороны, пока наш короткий обоз еще не приметили.

Судя по перемешанной грязи дорог – местечко пользуется популярностью. Дом дымил всеми шестью трубами и приветливо помахивал бельем, в большом количестве развешанном во дворе в связи с кратким перерывом между дождями. Обитательницы дома изучали на дворе физику, судя по отрабатываемому ими броуновскому движению. Обитательниц стало не просто полно, а страсть как много. Раньше, когда доставала черная полоса в жизни, обещал уйти в женский монастырь. Теперь даже и не знаю, сбылась мечта идиота, вот только начал задумываться, не поехать ли сразу в Москву.

На деле все оказалось не так плохо. Поместье приютило, кроме учениц Таи, еще и больше десятка заморских ученых, переехавших сюда из Москвы. Госпитальеры уже разворачивали при поместье больницу, куда валом стремились молодые «больные» мужского пола со всей округи. Постоянно приезжали гости, якобы к иностранцам.

Одним словом, было живенько. Морпехи, оставленные мной в охране зашивались, но Тая выкрутилась, набрав несколько парней по деревням, и отдав их под начало морпехов. Кстати, на места охранников был целый конкурс, по понятным, и вполне симпатичным причинам.

Эти несколько дней в конце октября стали премией. Мечты идиота, оказывается, действительно могут сбываться. А Тая была просто молодчина. Она тоже соскучилась.

В кой то веки ощутил себя князем. Не тем, который видит только зады склоненной челяди, а тем, который видит вокруг радостные лица, и если хоть что-то соизволит пожелать, то получает желаемое, не успев договорить. В этом были и свои минусы – приходилось тщательно формулировать пожелания – шутить стало чревато.

Благословенные дни и ночи. Научные споры у камина, в большом прокуренном зале, где мешали русский язык с латынью, рождая если и не истину, то некоторых жизнестойких метисов, очень на нее похожих. В одном таком споре прокололся, упомянув эволюцию видов по Дарвину. Откуда мне знать, когда он родился? А наши гости, в основном профессора от медицины, начали тянуть из меня теорию клещами. Рассказал в общих чертах, так как более подробно меня с детищем Чарльза никто ранее не знакомил. Получил на орехи от Ермолая. Пришлось формулировать теорию происхождения заново, но уже с упоминанием святого духа. Получилось весьма смешно, учитывая, что питекантропы создавались по образу и подобию. Представил оригинал, по этому прототипу – с дубиной, низким лбом и выдающейся челюстью, над которым витал нимб. Хмурящемуся Ермолаю сказал, что веселюсь совсем по иному поводу. Свой то он свой, но церковь в это время была очень похожа на нарисованный в моем воображении портрет, шуток не понимала и имела тяжелую суковатую дубину.

Сошлись на том, что один день творения вовсе не должен означать одного календарного дня. Только опять получалось неоднозначно – выходило, первые дни тянулись сотни миллиардов лет, а под конец творцу наскучило, и он скомкал миллиарды до тысячелетий. Символично. Творец, похоже, имел русский менталитет и к концу работы халтурил. А может мы действительно по его образу и подобию?

Пару выдавшихся солнечных дней просто прогулял. Мастера заманивали на фарфоровый завод, но портить отдых не хотелось – обещал посетить их в дождь.

Посидел на берегу с удочкой. Страстным рыбаком никогда не был, но имел глупость, выйдя утром на крыльцо, потянуться, бурно рассказывая как хорошо, и как здорово бы было посидеть с удочкой у речки, затянутой туманом. Через час стал обладателем удочки, которую несколько мужиков чуть ли не насильно мне впихивали, вместе с небольшим горшочком червяков. Как обычно – «Не побрезгуй батюшка …». Пошел ловить рыбу. Вокруг мокрая трава, холодно … одним словом, надо быть внимательнее к словам.

Хотя, посидели хорошо. Ермолай устроился рядом, разводя костерок на месте старого кострища. Тая подтянулась с тремя ученицами, нагруженными снедью. Рыбалка удалась. Даже поймал несколько окушков, на радость половины населения поместья, болеющей за своего князя, толпясь на взгорке у берега.

Послал учениц на кухню, предупредить, что обедать будем всем поместьем на берегу – иначе у меня кусок в горло не полезет при такой группе поддержки.

Славно было. Неспешные разговоры о том и о сем, мелкие бытовые вопросы, во что оденемся, да кого принимать будем. О моде даже поговорили. Хотел поручить Тае еще и школу благородных девиц, но она ненавязчиво отвадила меня от этой мысли, наведя на мысль поручить это деле Анне Монс. Кандидатура была не самая подходящая – с одной стороны, по слухам, Петр к ней уже охладел, да и Монс, в глазах русского дворянства, явно не была идеалом благородной девицы. Однако если быть дотошным, то «институт благородных девиц» это женская школа, с усиленным обучением в сфере культурной и общественной деятельности включающая курсы: этикета, протокола, искусства гостеприимства, сервиса, уборки в доме, кухни, декорации. Школа должна дать способность жить в жизни хорошо, с умственными удовольствиями, встречая каждую ситуацию в равновесии, самообладании, с хорошими манерами и с элегантностью. Если и не всем этим, то большинством пунктов Анна обладала. К тому же, тяготилась ролью фаворитки при дворе, используемой для одной только цели. Думаю, за школу она возьмется с удовольствием. Поручил Тае переговоры с Анной, от этого она отвертеться не смогла.

Закон природы, о том, что все хорошее быстро заканчивается, не подвел и тут – разбив стуком копыт идиллию моего отдыха. Прискакал гонец от полуполковника, ушедшего с сотней семеновцев на следующий день после прибытия нашего обоза в поместье.

Петр желал видеть своего адмирала флота именно в виде адмирала – предстояли переговоры. Оставалось только безнадежно вздохнуть и проверить верхнюю пуговичку на форме.

Москва встречала дождем и слякотью. Этот город меня явно не любит, впрочем, он следует примеру большинства высокопоставленных жителей. Начало проступать понимание, что в Москве мне места не будет, да и в России может, со временем, места не найтись. А в Норвегии холодно. Странные мысли посещают голову последнее время, даже не записываю их, а то, мало ли что.

Несмотря на дождливую позднюю осень – Москва праздновала, уже не столько победу на юге, сколько по привычке.

Сидели с Федором в кабинете и разбирали дела и слухи. Читал новые указы Петра – оказалось завлекательнейшим чтивом.

– О смертной казне земским, таможенным, бурмистрам и фискалам за исключения и взятки

– О учреждении проезжих домов в Москве и иных городах

– О не-правеже вдов и детей, по кабалам, коли не записаны в кабале.

– О посылке осужденных в Азов

– За стреляние из ружей и за пускание ракет без дозволения: 1) батоги, 2) кнут и ссылка в Азов.

– Уничтожение разных печатей по приказам, всем одна: двуглавый орел, кроме Посольского и ратуши. У ратуши установить печать – весы из облаков. Какая будет печать у посольского приказа – так и не понял. О самом двуглавом орле мне рассказывали множество разрозненных историй, и в мое время, и тут. Такое количество басен само по себе говорит о том, что народ так и не смог понять, как им удалось оказаться под сенью такого нежизнеспособного мутанта – потому как остальные страны предпочитали тотемом более реальные прототипы. Но корни этой вивисекции, как обычно, лежат в Византии. До их прогрессивного вмешательства цари русские не считали зазорным общаться с народом, и носили «домашний» титул, например «великий князь Иван Васильевич».

После активной работы византийцев – Иван III принимает уже пышный титул: «Иоанн, Божиею милостью Государь всея Руси и Великий князь Владимирский и Московский и Новгородский и Псковский и Тверской и Югорский и Пермский и Болгарский и иных земель». С тех пор эта традиция только усугубляется. Более того, эта пышность даже в мое время перла из всех щелей – например, профессор такой-то, член-корреспондент того-то, действительный член сего-то, и так далее. Правильно говорили древние – «мал золотник, да дорог» – обратное следствие из этого – работает на все сто. Ну да мы о вивисекторах. Для начала, пришлось выбросить из памяти забитое туда энциклопедиями моего времени слово «Византия». Придумка это. Историкам так стало удобнее называть Ромейскую империю после того, как на ней потоптались османы, и из одной территории родилось аж пять Римских империй. А именно – сама Римская империя, или Византия, как ее назвали историки для простоты, используя греческое название Константинополя. Далее шли западная Римская империя со столицей в Риме, Священная Римская империя, со столицей в Вене и пару карликов, мнящих себя Латинской и Трапезундской Римскими империями. Про преемственность власти императора в этих условиях разговор отдельный. Стоит только отметить тот факт, что разграбленная Римская империя представляла из себя только символ – титулярный император Андрей Палеолог предлагал тогда всем государям христианского мира купить у него права на престол Византии и кажется, продал их, сначала королю Франции, затем Испании. Одним словом, гигант рассыпался, и люди разбежались. Вот один из таких осколков и докатился до Руси в лице католички Зои Палеолог, красотой не блистающей и богатого наследства не имеющей, в связи с несколько аварийными сборами. Единственное, что она могла дать великому князю Иван Васильевичу – это связи, на которые он, видимо и польстился. С тех пор у него на медали государя и было два изображения – на лицевой стороне изображение святого Георгия, побивающего змея – это же изображение чеканили на деньгах, по наименованию инструмента усекновения змея и прозванных в народе «копейка». А на обратной стороне раскинул крылья римский двухголовый мутант. Видимо великий князь поворачивал нашейную медаль то одной стороной, то другой, в зависимости от того, с какими послами общался, потому как Зою, получившую после крещения имя Софья, русский народ, а особенно священники недолюбливали за ее попытки внедрения католицизма. Хотя, это только одна из версий. По другим версиям, двуглавый орел фигурировал на печатях Руси еще до брака Иоанна на Софье, так что, точно сказать о логове этой загадочной птицы становиться еще труднее. Во всяком случае, сказки о том, что одна голова орла отвечает за власть исполнительную, а другая за законодательную – были придуманы много позже. Кстати, придуманы очень верно – эти две власти, как и две головы орла на гербе, смотрят в разные стороны, и соответственно, так и работают. Особо подкупает, что смотрят эти власти в стороны, хотя весь народ, по логике вещей, стоит перед гербом. Символично и самокритично. Если бы орел на гербе еще и оттопыренный средний коготь на сжатой лапе перед собой держал – было бы окончательно правильно. Но вернусь к перечню.

Указов было великое множество, большинство мелкие, например «О даче квартир сыщикам» или «О наказании кнутом за бой караульных». Удивляло, как Петр успевал эту прорву распоряжение издать, видимо, наши три базовых указа придали ему ускорение.

Перлом коллекции могу смело считать Указ, чтоб женщины и девицы имели в обращении с мужчинами полную свободу, ходили бы на свадьбы, пиршества и проч., не закрываясь. Жениху и невесте прежде брака повелено иметь свидания, и запрещены браки по неволе. Вот такой широкий жест. После которого, указ о театрах – учреждающий при дворе и у бояр столы, балы, ассамблеи, повелевающий быть в Москве театральным представлениям – смотрелся просто штрихом.

Указ о внешнем виде все же издали, хоть и убеждал Петра делать это помягче. Теперь всем русским подданным, кроме крестьян, монахов, попов и дьяконов – надлежит стричь бороду – кстати, стричь, а не брить – и носить платье немецкое (сперва венгерское, а потом мужескому полу верхнее – саксонское и французское, а нижнее и камзолы – немецкие). Женскому полу – немецкое. С ослушников брать пеню в воротах, с пеших 40 коп, с конных – по 2 рубля.

Кажется, много пропустил, не читая Петровских указов ранее. Надо еще пропихнуть идею о календаре и будет полный скелет.

Засиделись с Федором заполночь, Тая увела спать трех своих приближенных учениц, так что Баженин не стеснялся в выражениях, рассказывая московские сплетни. В основном, возмущение Федора вызывали попытки подкупить нашу дворовую челядь. Про попытки перетянуть его самого на стороны представителей различных интересов – брат Баженин упомянул, но вскользь, видимо стесняясь, что ответы дал не сразу, а подумав некоторое время. Ничего, вполне могу его понять – видимо предлагали действительно стоящую морковку. Рассказал, для разряжения обстановки, байку про осла и морковку. Посмеялись. Про себя решил, что надо немножко отдавить мозоли самым ретивым. Политического веса во мне нет, стал интересоваться источниками доходов доброжелателей, копающих под Федора, а соответственно и под меня. Эти хозяева жизни еще не знают, что такое демпинг.

Политические слухи ходили разные, и противоречивые. Единственное, что подтвердил Федор – послы активизировались, много дают приемов и получают аудиенций. Более подробно купец знать это болото и не мог. Оставалось ждать информации от государя, вызов к которому ждал меня через два дня.

Уже утром на наш двор начали поступать приглашения, посетить званные мероприятия. Настойчивые. Всем отписывал, что с удовольствием приму приглашение, но только после отчета перед царем – дела государевы превыше всего.

Днем мы с Таей были удостоены внимания великого кудесника от нитки и иголки. Мой мастер заматерел в столице, однако не утонул в кружевах и бантах, а стал основателем строгого стиля, где красота и изысканность достигалась без варварской пышности. Скажете, черная вышивка на черном мундире не смориться? Вы просто не видели работу настоящего мастера! А вот мне – повезло. Мастер, весь этот год думал над тем, как порадовать своего благодетеля. И ему это удалось. Мой костюм создавался долго и со вкусом, детали делались с запасом, чтоб сшить их по фигуре после примерки – мастер боялся не угадать, насколько у меня изменилась тушка, но обещал собрать парадный комплект за полтора дня, оставшиеся до аудиенции. Черное с серебром. Слов не было.

С Таей все получалось еще сложнее. Задумка мастера разделила платье на две составляющие, на серебристое трикотажное нижнее платье, обтягивающее фигуру и заканчивающееся юбкой выше колен, и на черное верхнее платье с широкой юбкой до пола сотканное из мелкой сетки, в каждый узел которой вплетена микроскопическая серебреная чешуйка. Ошеломительный эффект. Термин «блистать» к платью подходил лучше всего. И приличия были соблюдены. Вот только подгонка платья займет Таю надолго, и посещение Анны пришлось отложить.

Освободившись, первым делом посетил типографию, отобрал несколько готовых букварей нового образца, готовых уставов и переговорил кратко о планах. Кратко, потому как Москва начинала напоминать бледную копию карусели Вавчуга – Федор просил посетить производства и решить накопившиеся вопросы, от академиков пришло аж четыре настойчивых приглашения на консилиумы, вестовой из штаба флота просто не вылезал с нашего подворья. При всем при этом была еще масса своих планов, из которых институт девиц стоял далеко не на первом месте.

Больше всего времени уделил штабу флота. Гордон окончательно сдал, успев, правда, заложить фундамент. Штаб теперь способен поддерживать жизнеспособность флотов, то есть, организовывать им снабжение, поставку рекрутов, обучение и награждение. Существенным недостатком штаба стало то, что он был нашпигован иностранцами, точнее, практически только из них и состоял. Надо писать письмо Крюйсу и просить откомандировать в штаб перспективных выпускников Воронежа, отслуживших год на кораблях, для дальнейшего обучения. Основная проблема – отсутствие кадров. Хотя, Гордон постарался решить ее как смог. Даже штабные аналитики в штабе присутствовали. Вообще, Патрик довольно досконально выполнил план по формированию штаба, и подобрал людей, согласно расписанным для них служебным инструкциям. Но, инструкции составлялись вчерне, и штаб получился таким же черновиком, а с учетом острой нехватки кадров… получилось то, что получилось – и можно считать, что нам еще повезло. Те же аналитики убили массу моего времени, рассуждая о маневрах новых судов, и использовании их тактических преимуществ – похвально, конечно, но на мою просьбу разложить мировую политическую ситуацию по полочкам и расписать последствия – услышал только слухи, на уровне чуть выше, чем у купца Баженина. Обозвал выступление аналитиков конфузией и завис в штабе до глубокой ночи – готовили структурные и кадровые перестановки. Сформировали новый отдел, для снабжения кораблей за границей – рассадим по одному военпреду на всех прибрежных ганзейских факториях и поручим заниматься только закупками для кораблей и наймом рекрутов. Одним словом, снабженцы без военных задач, чтоб не дискредитировать Ганзу. А те несколько листов должностной инструкции, которые составляли для снабженцев большую часть вечера – посторонним видеть было совершенно не обязательно, мало ли чем снабженец может заниматься в свободное время.

Задав основное направление мыслей штабу в создании «отдела снабжения» – поехал в Академгородок. По себе знаю, ночь для творчества – лучшее время.

Оценил удобства недостроенной Академии. Внушительно, но еще строить и строить. Профессиональные школы, расположившиеся ниже Академии, у подошвы холма, рядом с монастырем – выглядели оптимистичнее, и давали надежду заселить в них учеников еще в этом году.

В день приема отбился от прилипнувших дел, даже утреннюю лекцию для приказчиков перенес, о чем сразу пожалел, так как под сотню не занятых молодых морд на подворье – мешали много больше, чем это же количество, занимающееся в ангаре. Пришлось готовить обоз с подарками Петру под воцарившийся, хоть и приглушенный, гвалт.

Выехали заранее. Мокрые улицы, низкие облака над темными крышами. Вот чего России не хватает, так это разнообразия цвета. Но это так, брюзжание – руки до красок дойдут еще не скоро.

Встретившему нас церемониймейстеру велел найти для меня комнату, совмещенную с торжественным залом, для выставки подарков. Забраковал несколько, то маленькая, то без смежной кладовки. Стоит заметить, что комнат во дворце имелось великое множество, пока все подходящие обошли – истек весь резерв времени. Оставил сопровождающих обоз специалистов оформлять выбранную комнату, как и договаривались – сам поспешил на совещание.

Ближний круг Петра существенно расширился. Зримое подтверждение пословицы – «У победы много отцов, а поражение – всегда сирота». Отцов было так много, что на еще одного места просто не находилось, о чем однозначно говорили нахмуренные брови и поджатые губы присутствующих. Ну, здравы будьте, птенцы гнезда Петрова.

Пока еще не все собрались, черпал сведения о политической обстановке в мире от Макарова. Благо, имел уже представление, какие вопросы задавать.

Вошедший слуга, передал наказ Петра – всем ждать, он еще немного задержится. Подозреваю, государь побежал смотреть, чего интересненького ему привезли. И плевать ему на заваривающуюся кашу – как обычно – «С нами бог!». Хотя, насколько мне известно – бог обычно на стороне больших батальонов. Больших, хорошо оснащенных и обученных, получающих вовремя снабжение и зарплату, имеющих грамотных командиров и избыточную информацию об операциях и противнике. Вот такой привередливый высший разум.

Что мы имеем на сегодня? Набрана новая армия из новобранцев с редкими вкраплениями бывалых солдат. Возглавляют армию иностранцы или наши дворяне, получившие чины за заслуги, вот только не сказано, за какие. Армия состоит из трех «генеральств»: одно под управлением герцога фон Кроа – десять пехотных и один драгунский полк, общей численностью 14726 человек, второе, под управлением Вейде – девять пехотных и один драгунский полк общей численностью 11222 человека, третье, под управлением Репина – девять пехотных полков общей численностью 11000 человек. Кроме того, в расчет принималась нерегулярное дворянское ополчение – около 11 тысяч, и около 10 тысяч казаков, согласившихся повоевать на севере. Оптимисты решили, что армия у нас под 60 тысяч человек и нам сам черт не брат. Именно такие настроения царили в ближнем круге. Ухудшало положение еще и то, что Петр пригласил военных консультантов – датского и саксонского посланников – Гейнса и Ланга. Эти деятели, безусловно, выполняли заказ своих государей и кричали Петру в ухо, что броня крепка и танки наши быстры, надо поскорее надрать шведам … картуз.

Но мне пессимизм был не чужд. Смотрел на армию с другой стороны – солдаты, в настоящий момент, с удивлением рассматривали выданные им фузей, раздумывая, для чего нужна такая большая курительная трубка. Командовали ими либо наши дворяне, которые, далеко не все были способны объяснить, что это не курительная трубка, а просто такое хитрое копье, либо иностранцы, которые даже русского языка не знали.

Утрирую, но не сильно – с подобными проблемами сталкиваюсь на флоте.

Про нерегуляров не вспоминаю – придут они или нет, это гадалка даже надышавшись дурмана не скажет. Не говоря уже о том, что боевые возможности ополчения вообще под большим вопросом.

Что в сухом остатке? 37 тысяч! С учетом стрелецких полков, которые проходили переформирование и тесты на лояльность – 40 тысяч, большая часть из которых – новобранцы со сроком обучения несколько месяцев.

Вооружение – старые гладкоствольные фузеи с редким вкраплением старых штуцеров. Пушки дульно-зарядные, бронзовые – к каждой пушке надо подбирать свое ядро, так как диаметр ствола у них произвольный в пределах фантазии литейщиков.

И это все притом, что уже утверждены новые Уставы армии и флота, в которых прописано совершенно иное.

Объяснение простое – надо скорее побить шведов, для этого и старье сойдет. Ужас. Зримое воплощение анекдота – «Питро, пошли шведам морду бить? – А вдруг они нам набьют? – Тю, а нам то за что?».

Причем «пошли» уже практически состоялось – в апреле были согласованы 11 открытых статей и две тайные в договоре с Данией, до этого, еще в посольстве, Петр согласовывал союз с Польшей, и теперь, в ноябре месяце планировалось подписание этих союзов. Меня просто пригласили к шапочному разбору.

Шведы прислали большое посольство, которое Петр просто водил за нос, оказывая всяческие знаки внимания. Но на предложение – дать «…присягу на св. Евангелие, и тот вечный мир своею государскою душою и крестным целованием подтвердить…» – отвечал уклончиво, к присягам в это время относились серьезно.

Все должно будет решиться в следующим месяце. Единственно, что радовало – раз Петр призывает консультантов со всех сторон, значит, однозначно еще ничего не решил – есть шанс докричаться до него и моим мнением. Вот только как перекричать этот бравый хор шапкозакидателей? Ситуация как в байке про слово Господне: когда заспорили четверо раввинов на теологическую тему, и голоса разделились трое против одного – оставшийся в одиночестве раввин воззвал к господу «Скажи этим неверующим, что я прав!!!» – раздается голос с неба «ОН ПРАВ!» – трое раввинов пожали плечами и ответили «…все равно получается двое против троих …».

А у меня ситуация еще хуже – один против двух дюжин. И Бог меня не слышит.

Начал продумывать аргументы против наземной операции в ближайший год. Теперь даже о двух годах не мечтаю.

Шум разговоров прервал приход Петра. Государь, как обычно, почти вбежал в дверь, привычно зацепив косяк ножнами шпаги. Отговорить бы его от ношения этого атрибута! Мало того, что владеет им еще хуже меня, так он еще и привычку имеет выхватывать шпагу при ухудшении настроения, и размахивать ей, не глядя, куда попадает. А шпага Петра была весьма недурна, на мой непрофессиональный взгляд. Острая. Приходилось следить еще и за тем, чтоб вовремя уклоняться от широких «дирижерских» замахов увлекающегося государя. Сложно с ним, одним словом.

Петр нашел меня взглядом, и встопорщил реденькие усы в улыбке

– Что князь, новые диковины привез, гляжу?! Добре, ноне и посмотрим. А покамест сказывай, как свеев своевывать будем, токмо тебя еще и не слышал.

Мысленно завыл, окидывая толпу примолкнувших оппонентов, скрестивших на мне недобрые взгляды.

– Государь, прости мне слова мои смелые, но нечем нам пока свеев своевывать. Флот наш, северный токмо четыре корабля имеет, супротив сотен кораблей свеев, да и не близко от Архангельска до Балтики, припасы возить будет. Об армии сказать не могу, так как ты мне флот поручал, но мыслю так – коль мне на флот необученных рекрутов посылают, которых без года обучения даже к кораблям подпускать страшно – то и в армии не краше дела. Сколько войск не набери, но покуда крестьянин фузеей воевать не приловчиться, то его считай, что и нет. А коль так, северная армия у нас не 60 тысяч, как советники похваляются, а только 6 тысяч, что из гвардейских, обученных, полков состоит. Мало этого, государь, чтоб свеев воевать!