Текст книги "Бывший рай"

Автор книги: Алек Майкл Экзалтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Атил Алмо был убежден, а его убежденность так или иначе разделяли многие другие исследователи пределов познания и Вселенной, в том числе и Даг Хампер, – человек разумный есть субъективное проявление процесса познания объективной Вселенной самой себя. Притом разумный род людской вовсе не представляет собой безвольное орудие или инструмент объективного бытия всего и вся, располагающегося вне его разума и понимания. В то же время, в представлении Атила Алмо, как носитель разумного начала человек не является неким головным мозгом Вселенной, без него пребывающей без царя в голове. Во всех сравнительных уподоблениях анимистические и антропоморфные квазирелигиозные аналогии неуместны при описании взаимодействия разума и окружающей его реальности. Скорее, человек разумный и человечество в целом есть адекватный на данный момент метод, то есть средство, оправдывающее цель собственного бытия в качестве источника изменений, трансформаций и нарушения пагубного равновесия, где в мертвой точке навечно замирают все самопроизвольные природные явления и процессы.

По мнению прозелит-магистра ксенологии Атила Алмо, цель разума, естественно, не ограниченного рамками биологического вида человек разумный, – воспрепятствовать по мере возможности энтропии, всеобщему спонтанному разрушению, в конечном счете ведущих к гибели и могильной тишине. В этом смысле человек разумный и материалистически рассудочный всегда противостоял и будет громогласно выступать против безумной Вселенной, несмотря на бесконечность и беспредельность, непреклонно движущейся к тепловой смерти и завершенности бытия ее самоё составляющих, а также всех эффектов собственного существования, полагал граф Алмо.

Как эволюционист, Атил Алмо мог предъявить немало вселенских претензий безмозглому естественному отбору, всюду и везде существующему за счет безумно расточительных действий, бесчисленных эволюционных проб и ошибок, без малейших признаков материалистической рациональности. Алмо был убежден, и всегда мог доказать, как безумна Вселенная по своей природе, и лишь человек разумный способен ее уберечь от самоубийственных экспериментов. Для чего людям, вооруженным разумом и орудиями уничтожения препятствий на пути эволюции, всего лишь достаточно упорядочить процесс познания Вселенной самой себя, по возможности исключив элемент иррациональности, к несчастью, ей присущий с самого Большого Взрыва, как и ее последующим творениям, появившимся в результате непродуманных опытов и бездумного механического перебора вариантов.

Таким вот отвратительно поставленным и плохо организованным естественным экспериментом Атил Алмо считал происхождение человека разумного и его распространение в доступной Вселенной. Полицентристом, Алмо, разумеется, не был, полагая гипотезу об одновременном или разнесенном во времени на несколько тысяч лет сверхъестественном возникновении разумной человеческой расы не более, чем нелепой выдумкой провинциальных политиков, колониального нобилитета и недоумков-идеологов от науки, не имеющих никакого отношения к настоящим ученым. Однако заскорузлым унитаристом, упорно придерживающимся гипотезы о моногенезисе человека разумного, ведущего свое происхождение от обезьяньих предков изначальной Земли, где-то затерявшейся в метагалактике, он тоже не являлся, так как не исключал возможности того, что человек разумный появился на какой-либо иной планете земного типа, а затем распространился во времени и пространстве. По крайней мере сохранились достоверные исторические свидетельства о различных периодах Панспермии. Но никто однозначно не мог доказать и растолковать, как конкретно человек разумный возник на изначальной Земле, непременно оттуда начав заселение метагалактики. Как ученый и военный Атил Алмо был рационально убежден: лишь недостаток ресурсов, сил и средств, выделяемых на беспристрастные научные исследования, не позволяют антропологам Звездной империи Террания поставить финальную точку в вопросе об истинном происхождении человеческой расы.

Ресурсоемкость, для сравнения, не в счет, когда пять миллениумов тому назад стали вполне осознанными военно-политическая необходимость и потенциальная возможность подправить дурацкие результаты естественной эволюции человека разумного; тогда сразу же откуда ни возьмись во многих мирах появились нужные силы и средства, брошенные на форсированные амниотические исследования. А все нынешние суперлативные миры перестали фабриковать дешевых одноразовых клонов-бойцов, вовсю занявшись расширенным воспроизводством человека полностью разумного, наиболее приспособленного для роли идеального солдата. Копировать матрицу сознания человека, достаточно длительное время снимая и упорядочивая электрохимические сигналы мозга, оказалось намного правильнее, нежели снабжать синтетические тела подверженным технологической энтропии сложнейшим искусственным интеллектом, к тому же нередко выходящим из-под контроля по причинам, аналогичным душевным болезням у человека. И все потому, полагал Атил Алмо, что исследователи и конструкторы различных квазиразумных кибернетических систем, так и или иначе склонны к антропоморфизму, во многих случаях воспроизводя ошибки безмозглой природы и эволюции, механически перебиравшей варианты в стремлении когда-нибудь получить работоспособную модель человеческого интеллекта, подвигнутую на самостоятельное развитие и воспроизводство.

В конце концов человеку рациональному все-таки пришлось суперлативно учить родильницу-природу уму-разуму и самому существенно подправить многое, ею бездумно зачатое и выношенное в процессе неупорядоченной эволюции. Рационально и конгениально иммунная система человека была дополнена висцеральными наноскафами, избавившими его от десятков тысяч болезней и кардинальным образом изменившими процессы обновления клеток человеческого организма. Затем с помощью тех же висцеральных наноскафов, объединенных в резервно-аварийную систему, организм человека усовершенствованного получил право и возможность существовать в безвоздушной среде, а пищеварительную систему снабжать необходимыми питательными веществами в виде белков, липидов, углеводов. К тому же обработка кожных покровов соматическими наноскафами на сегодня ему обеспечивают оптимальную терморегуляцию. Пусть не все прибегают к этой процедуре по причине использования секс-ферромонов, но ни от атавистического холода, ни из-за чувства жары, связанного с неупорядоченным потовыделением, кожа человека соматически улучшенного не испытывает физических и кислотно-щелочных неудобств в довольно обширном температурном диапазоне.

В широком рассмотрении доктора медицины Атила Алмо, современные амниотические технологии позволяли гораздо большее, и можно было бы пойти и дальше, создав артифицированную кровеносную систему, снабжающую клетки и ткани организма всем необходимым, без участия дурнопахнущих атавистических систем дыхания, пищеварения и удаления отходов. Между прочим, едко замечал Атил Алмо, никто не вспоминает о том, почему у биологического вида человек разумный были рудиментарный хвост-копчик, совершенно излишний для прямохождения, или так глупо называемые зубы мудрости и червеобразный отросток слепой кишки, предназначенные для переработки грубых дикорастительных кормов. Без подобных антропологических реминисценций не обойтись, когда исстари на пути дальнейшей контролируемой эволюции организма человека разумного неодолимой стеной стоят тысячелетние закостеневшие гуманистические догмы и религиозные предрассудки. Хорошо хоть в силу военной необходимости никто, кроме натуралистических недоносков-сопримитивистов, не возражает против использования кибернетических имплантантов, дополняющих анализаторы человека омнирецепторами, позволяющими воспринимать весь электромагнитный спектр и изменения гравитационного градиента. Впрочем, идеологические предрассудки никому не мешают пользоваться благами суперлативных нанотехнологий, допускающими возможность продления среднеимперской продолжительности жизни как женщин, так и мужчин до 184 лет. Или иметь потенциальное право на индивидуальное бессмертие, гарантированное реституционными процедурами в амниотическом резервуаре.

В амниотических устройствах человек суперлативно рождается, развиваясь вместе с наноскафами и симбиотическими имплантантами до физиологически полуторагодовалого возраста, а его организм претерпевает акселеративные метаболические трансформации, гарантирующие в половозрелом возрасте рост не менее двух с четвертью метров и оптимальный вес, в зависимости от методики укрепления костных и мышечных тканей, или же эндоблиндирования – упругой резистивной пластификации подкожного жирового слоя. Последняя процедура пользуется огромной популярностью, с удовлетворением отмечал доктор Алмо, не только у прекрасного пола, потому как позволяет иметь стройную подтянутую фигуру в любом возрасте.

С еще большим энтузиазмом, невзирая на суеверия о предвечном богоподобии тела человека или гуманистическом анахроничном совершенстве его организма, якобы являющимся мерилом всего и вся, суперлативная публика встречает биоскульптуру и биопластику, где к услугам деидеологизированных пациентов имеются в широком ассортименте косметологические процедуры: радикальное омоложение кожных покровов, укрепление и развитие мышц, включая скелетную мускулатуру, коррекция формы и размеров женских молочных желез, а также величины или смещения наружных гениталий для обоих полов.

Если мужские и женские тела худо-бедно удается подправлять и суперлативно модернизировать, то с человеческими мозгами, печалился доктор Алмо, дело обстоит куда как плачевнее. Начиная от нефункциональности массивной черепной коробки, чья эволюционная цель – защищать дураков, радующихся любому поводу разбить лоб, и заканчивая ее содержимым, по преимуществу предназначенном для обеспечения на случай физических травм взаимозаменяемость и резервируемость различных отделов и структур, управляющих высшей нервной деятельностью, голова человеку дана, чтобы напоминать о безумном естественном отборе, больше похожем на стихийное бедствие, нежели на предусмотрительную эволюцию от простейших к многоклеточным или от хорошо организации к улучшенной системности.

Доктор медицины Атил Алмо был в корне не согласен с теми, кто систематически разглагольствовал о сверхъестественных возможностях человека. Будто бы не используемый на 85 процентов потенциал головного мозга человека предназначен для метафизического воздействия сознания на материю или (бред дебильных сказочников!) для развития баснословных магических способностей рода людского. Еще меньше он допускал возможность того, как если бы не находящая себе достойного применения масса нервных клеток нужна де для размещения распределенного подсознания, до умопомрачения глубинной эзотерической памяти или перманентно латентного творческого потенциала. По его убеждению, размеры и вес мозга не имеют никакого отношения ни к мнемоническим показателям, ни к буднично-вульгарной умственной деятельности, тем паче, они ни коим образом не связаны с редчайшими осмыслениями действительности, вдохновленными интуицией и талантом. Как известно, габаритами черепной коробки и массой серого вещества внутри нее могут как раз похвастаться те, кто-либо от рождения не блещет умом, либо предрасположен к прогрессирующему в зрелости слабоумию. В основном это касается человеческих особей, не утруждающих себя научной и интеллектуальной деятельностью.

Насчет собственного ума, талантливости и научной компетентности док Алмо никоим образом астенически не рефлексировал и был стопроцентно уверен в том, что из миссии на планету Экспарадиз он выжмет максимум возможного и невозможного.

… Рейнджер везде пройдет, извините великодушно за банальщину, достопочтенные коллеги. Тем паче при содействии соратников…

– … Сэр Алмо, прошу простить за назойливость, но я был бы невыразимо рад услышать из первых уст, какие у нас новости? – претенциозно поинтересовался начальник экспедиционного штаба Даг Хампер, появившись на экзобиологическом КНП "Гнездо орла" вместе с очередными образцами биологических проб.

– Мог бы вам ответить, первый лейтенант Хампер, – самая хорошая новость есть отсутствие новостей от майора Тотума, но, боюсь, вас такая реплика не устроит, не правда ли?

– Вы учтиво предвосхищаете мой ответ, капитан Алмо. В самом деле, ни малейшей технологической активности кого бы то ни было на Экспарадизе и в системе Лакс пока не выявлено, за исключением бурной деятельности нашей спецгруппы под командованием барона Тотума.

– Я разделяю ваши опасения, сэр Хампер.

– Вот как? Скажу прямо, наш барон ведет себя в системе как агонизирующий мамонт на выставке саксонского фарфора. Он с вами, граф, часом не поделился своими соображениями, зачем ему понадобилось разворачивать мегатерические боевые порядки у нас над головой?

– К сожалению, о гомерических замыслах барона мне ничего неизвестно. Пусть его, коллега Хампер! Зато о нашем провирусе и о планете в целом я могу вам и вашим людям сообщить массу новой информации…

Для того, чтобы поскорее вернуться к своей разведгруппе, лейтенант Хампер поначалу решил было позаимствовавать у капитана Алмо один из полиамбиентных беспилотников "АМТ-чассер", но здраво рассудил: уподобляться майору Тотуму ему вовсе не следует. Налетаться с ветерком и риском обнаружить себя он всегда успеет, поэтому на рандеву с непосредственными подчиненными Хампер двинулся на малом экраноплане "эгитек". Он и думать не думал, чтобы понапрасну расходовать энергоресурсы группы на нуль-транспортировку в живом весе собственного тела 450 килограммов, неотъемлемых от него штатных вооружений и амуниции, а также своих тяжких раздумий об умственных несуразностях старших по званию и должности.

– 4 —

Первый лейтенант Даглес О'Хампери, заместитель командира, начальник экспедиционного штаба спецгруппы "Лакс", действительный магистр палеографии.

Верхом на экраноплане Хампер медленно скользил в зарослях; перемещался на местности он утомительно-неравномерно, беспорядочными бросками, имитируя для гравиоптики вероятных наблюдателей неспешное пасторальное путешествие какого-либо крупного растительноядного животного, время от времени надолго останавливающегося, чтобы плотно подкормиться. Тем не менее замедленное передвижение Дага Хампера нисколько не выводило из себя – чем дальше в тропический лес, тем больше топографических данных о планете. Вместе с тем остановки необходимы, чтобы брать биопробы и рассматривать в деталях тропическую флору и фауну.

Всей информации непременно найдется место и время для анализа; избыток разведданных отнюдь не является их недостатком, и хамперовский БИМ вел постоянный тщательный мониторинг окружающей среды. Хотя иногда рейнджеру бывает полезно в непритязательном оптическом диапазоне самому увидеть и немедленно оценить своими глазами, в какие дебри, заросли, буреломы или к черту на рогатые кулички может его занести в рекогносцировке здешнего континуума.

Прежде всего Хампер отметил полное отсутствие в окружающих его сверху, снизу и со всех сторон тропических многоярусных джунглях хищных плотоядных растений, охотящихся на крупную дичь. Из чего неопровержимо следовало, что за последние пару тысяч лет Экспарадиз никак не подвергался глобальной обработке боевыми мутагенами. Как им эволюционно положено на девственной планете, мелкие растения питались насекомыми, тоже не очень превышавших эталонные гравитационные размеры. По тем же естественным филогенетическим причинам более-менее экстраординарные экземпляры земноводных и рептилий встречались довольно редко. Зато высшие теплокровные животные отличались крайним разнообразием.

Прямо перед Хампером с 12-метровой высоты на кормящееся стадо свинообразных животных внезапно спланировал похожий на саксонского леопарда небольшой хищник. В полете он широко расставил все четыре лапы, развернув кожистые перепонки между саблевидными когтями и распушив длинный перистый мех по всему телу. Леопард мягко приземлился прямо на спину матерого кабана, тут же принявшись всеми когтями срывать с его хребта кератиновую броню. Одновременно три других пушистых леопарда, по-видимому, остальные члены прайда, набросились на заранее намеченные цели среди молодняка. Ухватив двух визгливых полугодовалых подсвинков, они стремительно вскарабкались по переплетениям лиан к ветвям верхнего яруса. Первый леопард, коварно связавший боем самого опасного соперника, тоже не задержался на месте нападения, прикрыв отступление родичей едким облаком выделений из подмышечных и паховых желез.

Внезапная атака заняла всего лишь десяток секунд, и основная часть стада, состоявшего из полутора дюжин особей по-прежнему увлеченно разгрызала крупные орехи с оранжево-черной скорлупой, в изобилии усеявших лимонно-желтый мох под широкими кружевными листьями папоротников-сапрофитов. Лишь сотрясения болотистой почвы и треск проламывающегося сквозь второй растительный ярус очень большого тела вынудили стадо свинорылых оставить место кормежки по щелкающему сигналу альфа-самца, ничуть не пострадавшего в схватке с леопардом.

Какого гиганта тоже привлекли оранжевые в черную крапинку пальмовые орехи, продолжавшие звучно шлепаться в мокрый мох, Хампера нисколько не интересовало. Как-никак обозревать необозримое, дабы разъять необъятную жизнь джунглей – дело экзобиологов, а ему пора двигаться дальше, с легким шелестом раздвигая невидимым силовым полем экраноплана тропические заросли. К тому же первобытное собирательство натуральных охотничьих трофеев в виде звериных голов, когтей и шкур Даг Хампер оставлял для любителей оружейно-технологического общения человека с дикорастущими жизненными формами. Сам он себя в охотники не записывал, пусть даже охота пуще неволи, предпочитая вольно коллекционировать объекты материальной культуры – дело искусных рук и разума человеческого в самых экзотических его формах. Однако ничего неразумного или разумного он старался не упускать из виду. Рутина разведрейда; ты видишь все, тебя же не должны видеть никто и ничто.

Оставаясь не замеченным для слабых чувств какого-то дневного теплокровного хищника, притаившегося в густой листве и не подозревающего по эволюционной тупости о существовании инфракрасного диапазона, Хампер обнаружил, что тот, по всей видимости, караулит вход в пещеру, имеющую, похоже, искусственное происхождение, судя по стрельчатой арке из обработанных примитивными механическими орудиями камней.

… Эге! Первое свидетельство чего-то осязаемо артифицированного на этой дикой планетке нами найдено, проницательный магистр Хампер. Посмотрим-посмотрим…

Спустя несколько минут два умных зонда биологической разведки, замаскированных под шершней-аборигенов, выгнали из подземного убежища целый выводок змейского вида чешуйчатых бескрылых птиц с длинными клювами-пиками. Подобно пастушьим собакам разведзонды подгоняли стаю сердитым жужжащим рыком, а замешкавшихся больно жалили электрическими разрядами.

На ловца и птица летит, и зверь бежит. Всем, но только не размерами и расцветкой, напоминающий земную лисицу хищник от изобилия пищи не растерялся, вцепился в змеиную шею ближайшего цыпленка-ящера, и, мелькнув пышным зелено-бурым хвостом, юркнул с добычей в переплетение лиан.

Послав фауну подальше, Хампер провел экспресс-анализ каменной кладки, из чего с огорчением обнаружил, что ее возраст никак не меньше 1200 лет. Он все же рассчитывал встретить на Экспарадизе каких-нибудь гуманоидных туземцев-автохтонов в живом весе, а не могильные плиты неудачливых аллохтонов-переселенцев из других миров. Хотя, быть может, где-то на планете еще найдутся задержавшиеся в развитии человекообразные местные сопри, доселе занимающиеся ручной обработкой каменных блоков, скрепленных примитивно-натуральным известковым раствором.

В те годы магистр палеографии Хампер принадлежал к сторонникам полигенезиса человеческой расы и полагал возможным обнаружение доказательств длительности процесса возникновения антропологического разума, волнообразно прокатившегося по гиперпространству Вселенной более 50 экуменических миллениумов тому назад. А в том секторе пространства времени, где будут открыты наиболее давние следы деятельности гоминидов, следует искать изначальную Землю или иную древнейшую цивилизацию. Именно разнесенным по времени происхождением разума, Даг Хампер, как и многие его современники, тогда объяснял издревле наблюдавшуюся существенную разницу в человеческом развитии между отдельными планетными системами в доступной Ойкумене.

Продолжив исследование древнего подземного сооружения, состоявшего из трех помещений площадью примерно по 400 квадратных метров каждое, Даг Хампер удовлетворенно хмыкнул, когда обнаружил (есть, хо-хо, пополнение в коллекцию!) многочисленные осколки керамических сосудов все того же тысячелетнего возраста, два бронзовых равносторонних треугольника, вероятно, служивших древним аборигенам денежными единицами и закрытый тщательно пригнанным полуметровой толщины каменным блоком с поверхностной имитацией кладки какой-то проход в помещение значительно меньших размеров.

Вибросейсмический анализ также показал: древние противовесы, возможно, еще действуют, примитивные механические ловушки отсутствуют. Тогда как распознать наивные хитрости стародавних умельцев, упрятавших в стене два утапливающихся внутрь камня, Хамперу не составило труда. Он даже помог старинному механизму пошустрее двигаться, проникающими гравибуром аккуратно удалив тысячелетнюю окаменевшую органику, затруднявшую вращение скрипучих базальтовых роликов.

Уподобляться колониальным археологам, доказывающим неимоверную древность цивилизации собственной родимой планеты, Даг Хампер не собирался, так же как и трястись над каждым примитивным глиняным черепком. Поэтому он без колебаний шагнул в открывшийся проход. Хампер, как положено, взял пробу застоявшегося воздуха, но в общем-то ему было безразлично: входит ли он в древнюю гробницу, или тайное хранилище пергаментов-манускриптов. Полтора тысячелетия какой-то дикой планетки были для палеографа Хампера сущим пустяком, слишком незначительным периодом времени в сравнении с общечеловеческим возрастом доступной Ойкумены, чтобы испытывать какие-либо чувства первооткрывателя забытого и неизвестного современникам.

… Эка невидаль, вымершие туземцы что-то спрятали, а мы найдем. Подать его сюда для исследования!..

В квадратном помещении пять на пять метров Хампер обнаружил полдюжины больших керамических сосудов с узким горлышками, запечатанными древесной смолой. Как он сразу предположил, некогда служивших для хранения зерна, что немедленно подтвердилось при вскрытии первого же из них. Не новость, но, возможно, генотип местных культур риса имеет какую-либо гастроматическую ценность.

Зато испарившееся сотни лет назад содержимое небольшого запечатанного кувшина, стоявшего в углу зернохранилища, порадовало Хампера значительно больше, нежели он обнаружил бы внутри сосуда клад с золотыми монетами-треугольниками. В заветном кувшине когда-то вызревало виноградное вино, и его окаменевшие остатки были со всем тщанием проанализированы, восприняты и протокольно зафиксированы Хампером.

Приятная находка несомненно означала – какому-то лейтенанту Хамперу повезло первому обнаружить на дикой планете эндемичную культуру виноградной лозы, и он может рассчитывать не на одни лишь символические лавры первооткрывателя экзотического продукта. Разумеется, все патентные права на коммерческое использование колониальных эндемиков принадлежали корпусу рейнджеров и будущим владельцам планетарных угодий, но первооткрывателю полагались не слишком большие, но иногда и не такие уж маленькие приоритетные призовые отчисления в размере до полупроцента от прибыли тех, кто займется промышленным производством и дистрибуцией нового экзотического товара. Хотя, как получится и выйдет ли из находки чего-нибудь съедобное, еще неизвестно, но вино есть вино; его ингредиенты на радость потребителям и производителям довольно часто становятся уникальным коммерческим продуктом, пользующимся спросом в цивилизованных суперлативных мирах. В отличие от диких культур риса и пшеницы, обнаруженных беспилотником экзобиологической разведки, едва ли способных стать чем-то выдающимся среди бесчисленных аналогов зернового сырья, применяемого в производстве и синтезе продуктов питания.

Возможно, в древнем продовольственном складе когда-то хранились иные предметы, представлявшие огромную ценность для примитивных народностей, во времена оны населявших Экспарадиз. Но Дага Хампера отсутствие в тайнике золотых или серебряных архаичных побрякушек ничуть не огорчило, если удача в тот день ему радостно улыбнулась, и в смолистых остатках деревянного шкафчика он отыскал как рассыпающиеся в ржавый прах фрагменты железной фурнитуры, так и настоящую курительную трубку, изготовленную, предположительно, из морского пенкового камня, а также хорошо импрегнированного углеводородами деревянного мундштука с серебряной инкрустацией.

Дорогой археологический объект Хампер немедленно упаковал в силовую вакуумную оболочку и поместил в антигравитационный кокон. Затем он принялся тщательно и скрупулезно просеивать мусор в поисках пригодных для генетического анализа образцов того, чем набивали трубку аборигены Экспарадиза. Его старания увенчались успехом, и высохшие до кремневой твердости крошки местного табака он все же отыскал. Осталось реконструировать фенотип растения и выявить одичавшую сельскохозяйственную культуру на каком-либо из материков планеты, что было делом техники и беспилотников экзобиологической разведки, если приоритет уже принадлежит человеку.

Технически, сейчас ему не до курения на планете, где разгуливает психотропный провирус, но, вернувшись к цивилизации, хотя бы на фрегате, а там довольно неплохой кухонный процессор, надо будет попробовать синтезировать местный табачок, дал себе торжественное обещание Даг Хампер. Или отложить гастроматическое удовольствие до конца миссии, чтобы уже в цивилизации профессионально и суперлативно подготовить дегустацию нового колониального зелья.

… Чертов вирус, ни поесть, ни покурить на свежем воздухе! Ладно-ладно, двигаем дальше. Братики с сестричками заждались поди отца-командира на большой маршрутной петле.

– 5 —

Лейтенант Минерва Льянет, командир взвода "А" спецгруппы "Лакс", шифт-инженер боевых технологий.

…. Будем считать Дагги уже мой, и подруге Сиб нечего ножки-ручки заплетать, в течку впадать и тухлым ферромоном вонять на всю кают-компанию. Нашему палеографу я приготовила таки сногсшибательный подарочек. У экзобиологов найдется чем-нибудь тут заняться, пока мы по-компанейски вдвоем насладимся красотами природы в командном отсеке беспилотника. Ха-ха… Притом обойдемся без заумной болтовни и дискуссий о погибших цивилизациях. Почему все рейнджеры хотят казаться умнее, чем они есть на самом деле? На что уж Мия, дурка необразованная, туда же, вовсю норовит свой курносый пятак в разговор всунуть. Наверняка под Хампера клинья подбивает. Мои ольфатические рецепторы не проведешь, ты к нашему универсальному лейтенанту неровно дышишь и подтекаешь… Помню-помню… Ну нет, милочка, здесь этот номер у тебя не пройдет…

– Первый лейтенант Хампер, сэр. Как вы предполагали, я обнаружила местонахождение скопления полиметаллов. Местечко располагается в центре углубления между тремя пирамидальными холмами в 25 километрах к северо-востоку от заброшенного города…

– Хорошо, Минни. После обеда мы навестим это твое место. Так почему, дорогая леди Мия-сан, вы думаете, нам не найти на Экспарадизе уцелевших антропоморфов?

– Первый лейтенант Хампер, сэр. Я попробовала по нестандартным моделям виртуализировать действие результирующего нейровируса, являющегося симбионтом для некоторых эндемичных травоядных, на медиаторы человека, лишенного иммунной защиты. Наркотический эффект, несомненно, имеет место. Но если бы исходный провирус развивался в структурах нервных клеток человека, то прежде всего он изменил амплитуду и скорость передачи сигналов…

– Извините, дорогая Мия, что мне приходится вас перебивать. Первый лейтенант Хампер, сэр, позвольте мне сейчас воспользоваться экранопланом и в течение пяти часов обследовать район к северу отсюда, лежащий вне основного маршрута.

– Без проблем, лейтенант Льян, мэм. Но ровно через пять часов мы вдвоем отправляемся к трем пирамидам. Продолжайте, леди сержант, я вас внимательно слушаю…

Через пять минут со скоростью носорога, учуявшего самку в брачный сезон, и в оптическом облике его местной разновидности экраноплан Мин Льян рванулся через заросли пятиметровых камышей на дальний берег озера, располагавшегося на окраине поглощенного сине-зелеными джунглями развалин каменного города.

… Говоришь, Дагги, пусть каждый рейнджер гуляет сам по себе, на воле, на свободе? Ха-ха. Глупейшая шутка. Нечего, мол, чинопочитание и бюрократическую тоску разводить. А где же единое командование, сэр, первый лейтенант, сэр? Чума на вас всех, придурки яйцеголовые!..

– 6 —

Штаб-сержант Рональд Тилбо, второй пилот оружейно-транспортной платформы Љ 106-бис метагалактического класса "Фрегат-Т2Л", техник-экзобиолог.

По пилотскому креслу Рон Тилбо нисколько не тосковал, так как в транспортники он пошел только для того, чтобы заслужить унтер-офицерское звание. Теперь же, когда ему на ать-два подвернулся шанс поучаствовать в планетарном рейде, он был на седьмом небе от счастья. Рейнджеру ходить по земле всяко лучше, чем тосковать от безделья в чуждом человеку заоблачном вакууме.

Воочию, не в чужой пансенсорной записи, а в спектральном отражении собственного ординарного зрения доисторический город Рон Тилбо видел впервые. И несказанно гордился тем, что стал, наверное, первым цивилизованным человеком, ступившим на гранитную брусчатку протоурбанистического поселения дегенерировавших колонистов. Лейтенант Льян промчалась дальше, а он приземлился там, где когда-то была центральная городская площадь. И он раньше всех на этой площади обнаружил культовый символ первопоселенцев планеты, представлявший собой трезубец, вписанный в круг.

Знак, выложенный розовой кварцеподобной каменной породой прямо на мостовой, был достаточно интересен, вызвав целую научную дискуссию у рейнджеров, оценивавших его диаметрально противоположным образом. По мнению, Дага Хампера, три зубца в круге в каноническом виде должны были быть направлены вверх, символизируя мировое дерево или какое-либо иное растение – сакрализованную символику аборигенов. Тогда как Са Кринт смотрел на знак с другой стороны и углядел в перевернутом трезубце эмблему-корень радикальных экогуманистов.