Текст книги "Бывший рай"

Автор книги: Алек Майкл Экзалтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

… За что он, теологически всемогущий творец-созидатель, словно культуру микроорганизмов, и отправил в утилизатор, как результат неудачного эволюционного эксперимента, многомиллионное население целой планеты…

Если же подходить к проблеме без религиозной предубежденности, раскованно размышлял Даг Хампер, то колония на планете Экспарадиз с первых своих шагов была технически самообеспечена, то есть доисторическая проблема острого дефицита технологических ресурсов перед колонистами не стояла. Как и поныне, четыре экуменических тысячелетия тому назад, во времена поздней Панспермии любая колониальная экспедиция комплектовалась стандартным набором техногрупового выживания, включавшего в себя необходимые машины и механизмы, вычислительные устройства, а также банк оплодотворенных яйцеклеток. Ко всем прочим технологическим благам в ту пору уже существовали несколько апробированных методик индустриального и социального развития малых колониальных популяций. В частности, уже тогда один гипотетический человек, а еще лучше, достаточно оснащенные Адам и Ева всего лишь вдвоем могли бы положить начало планомерному освоению и заселению планеты земного типа. Начальных ресурсов для колонизации такой райски терраподобной планеты им теоретически хватало с избытком, даже если допустить маловероятное условие задачки сложения технологий – поселенцы прибыли на Экспарадиз-Элизиум без минимального колонизационного комплекта.

Безусловно, в панспермическую старину люди не обладали развитыми суперлативными технологиями. Но все-таки еще во времена ранней Панспермии типовая межпространственная транспортная платформа-корабль, даже не предназначенная для колонизации, имела довольно приличную индустриально-технологическую оснастку. С давних пор суммарные многоцелевые технологии освоения дальнего космоса стали органичны, взаимозаменяемы и предельно зарезервированы на максимальный срок эксплуатации. Энергостанции, генераторы защитных полей, аппараты промышленного наносинтеза можно было без неодолимых технических проблем переместить с орбиты Экспарадиза на поверхность, смонтировать на месте все необходимое, основать поселение и (вперед, к победе цивилизации!) начать поверхностную разработку местного сырья.

Если в исходящих условиях цивилизаторского уравнения среди известных имеется нуль-перемещение в метагалактическом пространстве-времени, следовательно, оно неразрывно связано с другими технологическими изысками и высотами, достигнутыми цивилизацией человека разумного, доселе распространяющегося по Вселенной. Цивилизованные люди не мыслят себя без комфорта. Скажем так, если практически можно использовать антигравитацию в гражданской сфере, то сначала такой привод ставят на кожаные кейсы мелких бюрократов, в каких они веками носят две-три пластбумажки, или на дамские бюстгальтеры для облегчения транспортировки более серьезных тяжестей. Потому как в рыночной экономике предложение идет туда, где легче спрос и быстрее оборачиваемость капитала. Ведь только потом антигравитацию начали применять вместо механизмов на тяжелых погрузочно-разгрузочных работах.

Где-либо, кому-либо, неизвестно как, механистично деградировать с такого уровня развития супрематичных технологий самостоятельно, в отсутствие чьей-либо предельно благожелательной помощи достаточно сложно. Однако технически возможно. Примерно, как дело нынче обстоит в генетических отстойниках-заповедниках с одичавшими сопри на столичной Террании-Приме. Или же, что нам в принципе возбраняется, пришлось бы ничтоже сумняся выводить одичание народонаселения Экспарадиза из необузданной малонаучной фантазии.

… Да-с, судари мои. Можно измыслить в порядке фантастического делириума, будто транспортная платформа или астрорейдер где-то на орбите какой-либо колониальной аквитанской планеты уму непостижимым способом захватили совершенно недоразвитые дикари-революционеры, ведомые сектантами-экогуманистами. Затем наши дикие бунтари, не владевшие минимальными техническими азами, каким-то чудом, чисто случайно, по наитию совершили удачный нуль-переход в систему Лакс и счастливо осуществили высадку на Экспарадиз-Элизиум, чтобы примитивно совокупляться, плодоносить и размножаться на фоне райских пейзажей в отсутствие неприемлемых для них цивилизационных достижений былых угнетателей, оставшихся вдалеке, в метрополии, за мегапарсеки отсюда. Однако против тому подобных революционных экогуманистических предпосылок свидетельствуют наличие лунной базы с любопытными вычислительными разработками кустарной выделки и оставленный первопоселенцами колонии искусственный спутник Экспарадиза с маяком-сигнумом, во времена оны, пока не рухнул на дикарей, долго витавший вокруг планеты. Возможно, он был и не один, а останки искусственных спутников архаичной голографической связи и приемопередатчиков энергии, сошедшие с ума и с орбиты после вселенской пандемии хроноквантовой чумы, покоятся где-то на дне планетарного океана.

Хорошо бы, если Мин Льян нашла еще один, а лучше, пару блоков памяти хроноквантовой рухляди для анализа. Быть может, Минни и ее разведгруппе повезет, и они наткнутся на экваториальную стартовую площадку для запуска орбитальных ракетоносителей тех парней, с антарктического архипелага, кто пытался устроить лунную базу на Дугле (хм, пустячок, а приятно) и воевал с континентальными рабовладельцами. Опять же непонятно, почему южане Экспарадиза не устроили хорошую колониальную войну и не захватили хотя бы один из континентов. Технологически планетарная экспансия с тактическим использованием конвенционального ядерного оружия им была под силу. Неужто от первородного пацифизма не сумели избавиться? И отчего наши южане не оставили на орбите или в системе ни одного надежного маяка-сигнума? Ладно, все разведаем, не суетясь. Тем паче, имеющихся данных, ой как маловато для более-менее приемлемо верифицированной гипотезы деградации основной массы антропоморфов…

Столь четко выраженные признаки разительного, отнюдь не гипотетического технологического упадка планетарного народонаселения Дагу Хамперу ранее не были известны, ничего сходного также не нашлось в петабайтах памяти центрального ментатора фрегата. Не зря же он с авторитетностью действительного магистра палеографии заявил молодому Тилбо о сенсационном характере их исследований на Экспарадизе. Наверное, стоит поразмыслить, как взять в качестве рабочей концепции не слишком обоснованные предположения сержанта о самопроизвольной социальной инволюции скорбных разумом аквитанских колонистов.

Разумеется, в доступной Ойкумене можно обнаружить черт знает сколько варварских планет и назвать навскидку немало недоразвитых систем, где имеются имперские фактории или цивилизаторские посольства. Но нельзя не подчеркнуть: все известные варварские царства-госудурства определенно находятся на стадии индустриальной, так сказать, цивилизации. Тогда как их низкой уровень развития по сравнению с суперлативными мирами объясняется наряду с иными историческими причинами целенаправленным уничтожением планетарного технологического потенциала в результате боевых действий. Либо недоразвитость целого ряда имперских колоний проистекает из тоталитарной природы правящих там политических режимов, посчитавших за социальное благо держать в технологическом варварстве подвластное народонаселение. Опять же утилитарно технократическая составляющая тамошних политических систем не оставляет сомнений: никто из самых отъявленных тоталитарных диктаторов с жиру особо не бесится, не помышляя с дуру или с жестокого похмелья, не компенсированного наноскафами, как бы половчее заменить отсталые машины и механизмы на еще менее производительную мускульную силу тяглового скота и людей-рабов, как оно произошло на Экспарадизе, судя по фрескам в развалинах городов.

Что же с этими антропоморфами все же стряслось, рассуждал Хампер, до тех пор когда психотропный нейровирус не распространился достаточно широко на планете? Ведь само их былое деградирующее существование, весьма возмутительным образом опровергает господствующую среди палеографов империи точку зрения о том, что сколь угодно изолированное планетарное человеческое сообщество не в состоянии опуститься ниже минимального индустриального уровня, позволяющего эксплуатировать легко доступные залежи полезных ископаемых: углеводороды, металлические руды, минералы, а также перерабатывать другие природные ресурсы, скажем, ту же древесную целлюлозу. Между тем, развитие промышленности и торговли рано или поздно, если обходиться без какой-либо тоталитарной гуманистической идеологии, вызывает опциональную востребованность либерального политического порядка, наилучшим образом обеспечивающего переход от хаотического индустриального расширенного воспроизводства к научно-технологической биосферной системности и суперлативным технологиям.

… Так-то оно так, а ну-ка, какие резоны по данному поводу нам предложит ксенобиология? Если мало чего вразумительного, то пусть граф Алмо войдет в резонанс на досуге…

– Ваша светлость, позвольте у вас полюбопытствовать, что вы теперь думаете об идее Мии Мо, как если бы производный нейровирус в течение долгого времени оказывал минимальное девиантное воздействие на социально-психологические стереотипы колонистов Экспарадиза?

– Пытаетесь подвести экзобиологическую базу под умозрительные инволюционные метафоры сержанта Тилбо, не так ли, сэр Хампер?

– Граф Алмо, вы меня восхищаете своей проницательностью. Однако было бы великолепно, если абстрактные догадки нашего славного Рона Тилбо вы как-либо прозорливо подкрепили какими-нибудь конкретными естественно-научными обоснованиями.

– Мне очень не хотелось бы вас огорчать, коллега Хампер, но мне нечем порадовать ни вас, ни вашего, хм, аколита Тилбо. Основываясь на поведенческой реакции вагантера Джу Лакса, по-видимому, получившим заражение сингенетическим провирусом, психотропный эксцесс следует незамедлительно. Виртуальные модели Мии Мо, увы, оказались несостоятельны. На сегодня она со мной согласна: нужны неделя или две, чтобы пораженный производным нейровирусом индивидуум начал стабильно терять адекватные связи с реальностью.

– А если бы у кого-либо из потомства аллохтонов Экспарадиза развился естественный иммунитет к интерполяционному нейровирусу или же организм-носитель вступил с ним в симбиотические отношения, как это произошло у целого ряда высших животных – эндемиков планеты?

– Полностью, коллега, исключить подобную версию мы не можем, но чтобы ее доказать, требуются серьезные клинические исследования, испытания на человеческом материале. Или же нам посчастливиться обнаружить выживших аллохтонов…

– Полагаю, вам, коллега Алмо стоит задуматься над данной проблемой. У вас патентный приоритет, а если станет возможным избирательное боевое применение провируса на локальном уровне…

– Да-да, об этом и многом другом, коллега Хампер, я уже давненько размышляю. Тем не менее от скоропортящихся выводов покамест воздерживаюсь. Сенсации в масс-медиа, социально-политические парадоксы, гиперболы, тезисы-антитезисы – ваш хлеб, господа палеографы. Мой же удел – о горе-горькое! – скучные дескрипции, классификация, утомительные эксперименты, коим несть числа. Как говориться, отсюда и до обеда, глядишь, что-нибудь да не прояснится, – несколько саркастично отозвался собеседник Дага Хампера.

– О, мой дорогой граф Алмо, вы меня все же обнадежили. Кстати, как усиление рейнджеров, перемещенных под ваше начало?

– Без замечаний. Ни к кому из вновь прибывших экзобиологов претензий у меня нет, первый лейтенант Хампер, сэр. Все идет согласно боевому распорядку, – уже подчеркнуто нейтральным тоном ответил капитан Алмо.

Куртуазно пожелав графу Алмо беспрецедентных успехов в научных изысканиях, Даг Хампер углубился в прежние раздумья, в том числе, почему у него, начальника экспедиционного штаба лейтенанта Хампера не иссякает обостренный интерес к персоне капитана Алмо.

Даг Хампер и раньше замечал очевидное его эндопсионике, пусть и глубоко спрятанное беспокойство Атила Алмо, когда речь заходила о военных вопросах и боевом планировании. Подозрительно уступчивым ему представлялся капитан Алмо, демонстративно оставлявший в полной компетенции начальника штаба общее руководство разведоперациями на планете. Хотя разумнее было предположить: старший по воинскому званию титулованный нобиль станет добиваться старшинства, всячески артачиться, конфликтовать или сварливо декларировать благородное недовольство вкупе с негодованием, как же несправедливо его обошли по службе. Но, показательно, граф Алмо был неизменно сама любезность – невозмутимо куртуазен, слегка напыщен и всячески показывал рьяную углубленность в чистую науку.

Так и не решив, нужно ли ему лично не спускать глаз, а еще лучше, омнирецепторов с Атила Алмо до конца миссии, Даг Хампер отложил разведрейд на юго-восточный антарктический архипелаг до возвращения разведгруппы Мин Льян и прибытия средств усиления в составе 8 экранопланов и двух беспилотников экзобиологической разведки, крейсерским неспешным ходом в режиме маскировки рассредоточено двигавшихся назад с северо-западного побережья Норда-гаммы. Заодно, перемещаясь по новому наземному маршруту, они должны были рекогносцировать местность и доставить дополнительные данные для экзобиологического анализа.

… Прелестно-прелестно, леди и джентльмены. Ничего разумного не остается, как задать самому себе любимый риторический вопрос его светлости Джера Колма. Спрашивается, много или мало данных необходимо рейнджеру, чтобы сделать правильные выводы? Разумеется, отвечать перед герцогом, приходится его подчиненным. И, несомненно, угадывать правильный ответ. Живо пошевеливайте мозгами, дорогие леди и джентльмены. Ладно-ладно, все будет на две староамериканские буковки: "оу" и "кей". Займитесь-ка нашими райскими дикарями, дражайший магистр…

Вернувшись к размышлениям о мертворожденной колонии на Экспарадизе, Даг Хампер при повторном общем анализе собранных за первые четыре дня миссии разведданных обратил внимание на ускользнувшую поначалу от его внимания одну деталь. Чем дальше от экватора, тем больше на всех трех континентах было обнаружено развалин городов и остатков других поселений. В то же время далее к северу и югу в обоих полушариях на многочисленных больших и малых архипелагах практически отсутствовали следы каменных строений. Весьма сомнительно, будто бы полторы тысячи лет тому назад на райских тропических островах, а также в умеренном климатическом поясе жили сплошь уму невообразимые дикари в хижинах, крытых пальмовыми листьями или там дерном, древесной корой. Следовательно, что-то или кто-то им помешали плотно заселить островные территории.

… С югом все понятно: южане вполне могли создать зону безопасности или же континентальные власти под страхом суровых кар запрещали там кому-либо селиться на постоянной основе. Вполне вероятно, на севере тоже имелось сравнительно неплохо продвинутое гипотетическое государственное образование, находившееся не в ладах с рабовладельческими правительствами трех континентов.

Плоховато, когда мало данных, и научную разведку приходиться вести малыми силами. К тому же в закрытом режиме. Может, распорядиться, чтобы Ван Чанг послал сверху пяток не подлежащих обнаружению анкер-болидов, и самому рвануть на север? Здесь на КНП найдется немало желающих, кого я могу захватить собой, не дожидаясь Мин Льян. Займемся севером, потом югом, поищем артефакты…

… Ха, и еще раз ха! Какие древние государства? Я не узнаю вас, магистр Хампер. Вы не иначе решили переквалифицироваться в палеосоциолога? Коль скоро желаете подкрепить гипотезы и предположения в стиле нашего незабвенного Ронни Тилбо, возвращенного к боевому дежурству на фрегате. Потому как первый пилот Саб Дерим исполняет роль неосторожного вагантера по плану чрезмерно скрытного майора Тотума и должна вскорости пересечь орбиту Экспарадиза. Непонятно, кого барон Тотум провоцирует, но какое-то обострение ситуации нам гарантировано. А до тех пор вам, действительный магистр Хампер, следовало бы держать в поле зрения капитана Алмо и факультативно, но результативно подумать над палеографической статьей, дабы подкрепить вашу научную репутацию в академических кругах. Неужто вам мало собранных данных? Вы меня удивляете, дорогой магистр. На что жалуетесь, коллега, когда у нас речь идет не о нехватке информации, а неумении толком ей распорядиться? Извольте потрудиться и поскрипеть мозгами, дорогой магистр!..

С помощью нехитрого самовнушения уговорив себя заняться делом, Даг Хампер к собственному удовольствию пришел к выводу о неуместности и банальности первоначального замысла выстроить палеографическую гипотезу о социально-технологической деградации первопроходцев Экспарадиза на основе в зубах навязшей экуменической доктрины противостояния идеалистов и материалистов. На семинаре они эту тему обсудили весьма увлеченно. И Даг Хампер снова вспомнил о всеобщем тривиальном глубокомыслии, как да почему приверженцы идеализма, прекраснодушно стремясь к утопическим сверхчеловеческим духовным ценностям, в своих безудержных проявлениях усугубляют царящий во Вселенной изначальный хаос во имя либерального прогресса, будь то в науке или социальной сфере. Аналогично, экстремальные сторонники революционного материализма, выступая с охранительно-консервативных позиций и с благой целью упорядочить все и вся, не меньше идеалистических оппонентов способствуют прекращению прогресса и движения вперед за пределы нынешних границ познания.

… Оно предельно понятно – радикальное большинство от добра добра упорно ищет, а коллективное самоубийство ничем не лучше, нежели когда кто-то в одиночку расстается с жизнью. Поэтому никто и не ставит под сомнение, отчего количественное преобладание экстремистов как материалистического, так и идеалистического толка, как правило, приводит к плачевным последствиям в научно-технологической и социальной практике.

В абсолюте правоверные идеалисты, как радикалы, так и умеренные, ратуют за расширение, во чтобы то ни обходилось, неограниченного познания чистого духа и божественного разума, при этом отнюдь не чураясь материалистических путей в достижении идеальных целей. Тогда как праведные материалисты, не меньше доктринальных соперников беспокоясь об идеальном светлом будущем, в целом призывают род людской, не транжирить втуне ресурсы, не отрываться от милой их сердцу родной почвы, а также помнить о сугубо приземленных потребностях человеческой души и тела.

Вместе с тем общепринято, будто бы противоборство и взаимное уравновешивание идеализма и материализма имеет благодетельный характер, предопределяя постепенное контролируемое продвижение в накоплении и применении новых знаний во всех областях человеческого сосуществования. Иначе, откровенно говоря, если либеральные айди переусердствуют, то консерваторы-матри непременно бросятся их притормаживать. Либо, напротив – уже материалисты прибегают к идеологии либерализма, освобождающей мысль и слово от идеалистического консерватизма.

В результате такой системы сдерживания формируется идейно плюралистическое общество, где преобладают умеренные центристские подходы и решения тех или иных общечеловеческих проблем, экстремисты-революционеры обоего толка, коих осаживают свои и чужие, остаются не у дел и далеко от власти, а ко всеобщему удовлетворению как айди, так и матри итоговое прогрессивное развитие, расширение границ познания не прекращается. Оно, дескать, не может остановиться, поскольку усердным ревнителям идеалистических решений эволюционный прогресс догматично заповедан субъективным промыслом божественного сверхразума, а ревностные служители материализма уверены в объективной, не зависящей от человека квинтэссенции вечного непреодолимого движения от простого к сложному и от хорошего к лучшему. Или не в аверс, а в реверс, поскольку матри в ансамбле с айди не исключают отдельных частных случаев исторического регресса, то бишь временных отступлений в общем стремлении к далеким целям непреложного расширенного развития человеческого разума в доступной Вселенной, являющейся фамильным достоянием и наследственным обиталищем для всех и для каждого.

Однако допущение, когда-то тут то там в достойной и дружной прогрессивной семье нипочем нельзя обойтись без какого-нибудь регрессивного урода, в виде исключения подтверждающего вселенское правило, ни за что не устраивало Дага Хампера в его теоретическом осмыслении проблемы технологического упадка человеческого сообщества на Экспарадизе. Он пребывал в твердом убеждении, что единством и борьбой идеалистических и материалистических противоположностей, переходом количества негативных индивидуальных изменений в еще более отрицательное групповое качество, неспособностью либерального отрицания преодолеть консервативное отрицаемое и прочими вывертами архаичной диалектики, как искусства спорить и дискутировать, можно в теории в пух и прах разъяснить все что угодно, любой прогресс и регресс, на доктринальном догматическом уровне. И в то же время ничего на практике; в реальности ни на йоту не приближаясь к познанию бесспорной истины, имеющей практическое приложение в постижении сущности и целеполагания, телеологии субъективного или объективного бытия человека разумного.

Субъектно и объектно говоря, в целях философской систематизации магистр Хампер и сам иногда прибегал к дихотомии и дуализму человеческого разума, субъективно противопоставляющего себя чему-либо внешнему и объективному. Хампер также подразделелял род людской на либералов-освободителей и консерваторов-охранителей. Сам он себя, понятное дело, числил по ведомству либеральных субъектов. Иначе быть не могло, поскольку в элитном корпусе рейнджеров непреложно считалось, что в основе подозрительных консервативных проявлений человеческой натуры лежит атавистический инстинкт самосохранения в его неблагонамеренных пацифистских формах. Меж тем особь, руководствующаяся не человеческим разумом, стремящимся к полному и конечному преодолению внешней угрозы, а животным инстинктом временного конъюнктурного выживания обречена на поражение при ведении военных действий, в сущности являющимися адекватным умением жертвовать собственным существованием, а еще лучше – жизнью неприятеля, будь то в обороне или в наступлении.

Даже, казалось, чрезмерно хищных и плотоядных животных, инстинктивно обороняющих себя, свою территорию, потомство, натурэволюция или преднамеренный креационизм обрекли на консервативное миролюбие. Никакому биологическому виду, кроме человека разумного, не свойственны ни рассудочная агрессия, ни целенаправленная рассчитанная экспансия. Самые страшные хищники, сметающие, пожирающие все живое на своем пути, – многомиллионные колонии полуметровых шайтан-муравьев, обитателей экзобиологического заказника на Мирмекс Секунде, – не выходят за пределы предназначенной для них экологической ниши. Так, ежегодная пищевая миграция шайтан-муравьев всегда заканчивается поеданием избыточных рабочих особей и многократным сокращением популяции. При этом на акватическую, точнее, на жидкоаммиачную и воздушно-гелиевую фауну эти вселенские рекордсмены-пожиратели не посягают – природные экологические условия не позволяют.

Напротив, человеку разумному, достигшему суперлативного уровня, многое дозволено; он не ограничен безмозглой природой в окрестную и в совокупности окружающей космогонической средой, в ходе техногенного развития во многом утрачивая природные критерии биологического вида. По причине ли техногенной автоэволюции или согласно предначертаниям божественного провидения, человек разумный преднамеренно берет под контроль собственное видоизменение.

Вместе с тем каждый случайный, спонтанный выход какого-либо неразумного биологического вида из жестких экологических рамок являет собой эволюционную мутацию и начало его трансформации в нечто иное. Лишь сохраняющему себя в качестве одного из первозданных действенных вселенских начал человеку разумному (Бог его или эволюция знает как) позволительна экспансия и агрессия по всем азимутам. Из чего вытекает: охранительный тормозящий пацифизм, ретроградный примитивистский экогуманизм, суицидальное миротворчество – извращая основополагающие гарантии открытого противостояния человека a priori et a postеriori враждебному окружению, закрывают, заказывают ему дорогу вперед; таким образом, гуманисты приравнивают людей к общественным насекомым наподобие шайтан-муравьев, где от каждой твари природа требует по способности и каждой дает по потребности. Или как когда по глупой морде. Но не более того.

Тогда как человеку разумному – агрессору и экспансионисту в лучшем смысле данных терминов – всегда мало того, чего ему отмерено от начала времен. Отнюдь не ему предписаны качественные рестрикции и количественные лимиты, установленные для флоры и, прежде всего, относительно фауны. Внешним ограничителем для животного мира является окружающая среда, внутренним – природные инстинкты. И то и другое разум не может не воспринимать как угрозу собственному существованию. Разум человеческий самодостаточен, самодовлеющ и абсолютно свободен в собственном мироощущении, полагал Даг Хампер.

Хотя как кому повезет. И кому-то больше, кому-то меньше достается от хромосомных наборов неразумного скотского наследия, включающего безумную зависимость от внешних факторов и гипотетических стадных инстинктов общественного животного, невзирая на несогласие религиозно настроенных личностей с версией социального происхождения из обезьяньей стаи человека разумного. Но и верующие, и неверующие согласны с тем, что разумный индивидуализм паче безрассудного коллективизма.

Вероятно, для определения разумности, независимости от общества себе подобных и окружающей среды в процессе психофизической подготовки рейнджеров во всех академиях империи для злосчастных кадетов было предуготовано жестокое испытание в так официально называемой "сфере чистого разума", представляющее собой долговременное пребывание в камере абсолютной сенсорной изоляции. По-другому данный психологический тест злые языки из числа атеистов также называли проверкой на наличие бессмертной души. А еще проще кадеты и преподаватели именовали этот ужас камерой псих-одиночества.

На первом курсе, а также на последнем жесткосердные, можно сказать, бездушные кураторы и командиры учебных взводов испытывали каждого кадета на сенсорную индивидуальную устойчивость. В изоляционной камере полностью были исключены любые виды излучений и гравитация, принудительно отключался инфомодуль и биохимически временно заглушались все чувственные анализаторы, включительно проприорецепторы скелетной мускулатуры. Человек в изолирующей невесомости теоретически лишался всех без исключения внутренних и внешних органов чувств. Бедолага-кадет в камере псих-одиночества не мог слышать собственного дыхания, пощупать пульс, чтобы проверить, жив он или уже мертв, ему даже не удавалась понять, способен ли он еще рефлекторно моргать. Тем самым в сфере чистого разума испытуемый безусловно оставался наедине с самим собой, утратив контакт с собственным телом. Одно лишь бестелесное сознание помогало ему помнить, что он – человек, а не животное, направляемое внешними раздражителями.

Зверское испытание в изоляционной камере продолжалось до упора, то есть до появления начальных признаков нейромышечной атрофии, приступов синкопической утраты сознания или угрожающих душевному здоровью испытуемого сенсорных галлюцинаций в виде кошмаров и ужасов. В последнем случае кадет считался не выдержавшим психологической проверки, и в академии с ним расставались без малейших сожалений: псих-одиночка – не рейнджер, не пройдет…

В первый раз попав в камеру псих-одиночества, кадет Хампер опирался на подробные воспоминания о недолгой жизни и ретроспективой, к счастью, много чего прочитанного и увиденного. Благо, некие зачатки эйдетической памяти ему помогли не сойти с ума в течение пяти мучительных суток. На четвертом курсе к сенсорной изоляции Даг Хампер подошел чисто по-человечески. Уже в камере капрал-кадет Хампер задействовал незарегистрированные возможности с дружеской помощью кадета Бармица модернизированного инфомодуля-имплантанта и три с лишним дня предавался незамысловатым пансенсорным радостям, демонстрируя следящим медицинским мониторам здравомысленное бодрствование, глубокий медленный сон, а иногда быстрый ритм юношеских эротических сновидений со всеми здоровыми полюционными эффектами. Естественно, виртуальный пансенсорный секс по упрощенным алгоритмам инфоимплантанта многие недолюбливают из-за линейности сюжетов, но голому сознанию без тела, находящемуся в сфере чистого разума, выбирать не приходится.

Выбор суммы технологий надо делать до наступления экстремальных обстоятельств, и потому Даг Хампер к тому времени хорошо усвоил древнюю народную мудрость, еще в рекрут-кадетах услышанную от лучшего друга Лексы Бармица: то, что создано программно или аппаратно, преодолевается опять же аппаратным или программным путем. С техническим гением Леком Бармицем Даг Хампер не мог не согласиться, так как и до академии знал, почему неумение такими-сякими презренными индивидами использовать в достаточной мере суперлативные технологии они тоскливо объясняют тем, что нет, мол, у них возможностей изучать новую технику из-за недостатка сообразительности или же уныло заурядного нежелания овладевать эволюционными техническими навыками. При всем при том дураки скучно жалуются на дефицит времени, а умные по обыкновению – на нехватку мозгов. Хотя у них в порядке номеров и вещей, приходится с грустью заметить, вульгарным образом отсутствует желание жить в мире и согласии с научно-технологическим прогрессом.

Даг Хампер с детства не предъявлял к прогрессивным технологиям заскорузлых филистерских претензий, но впервые в камере сенсорной изоляции он поневоле задумался о благодетельном воздействии техногенной эволюции, делающей человека намного разумнее, чем ему предписано бессмысленным естественным отбором, где выживает не самая мозговитая особь, а наиболее приспособленная к данным физическим условиям существования. В то время как при изменении условий безмозглой окружающей среды может коллективно уйти в небытие весь биологический вид. Гораздо уместнее человеку самому становиться фактором естественного отбора, а не превращаться в коллективизированное животное, подвергающееся биосферным напастям и экологическим превратностям.