Текст книги "Бывший рай"

Автор книги: Алек Майкл Экзалтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

То ли дело внедрение разработанных ею модификаций перинанитальных нейроафродизиаков и секс-стимуляторов! Комплексы стимулирующих наноскафов, в промышленных масштабах производимых факторией, позволяли многое. С помощью одной из уникальных модификаций, миледи Амаль (вот где потеха!) удалось заставить напыщенного болвана Голубера сменить в одночасье сексуальную ориентацию, и вместо мальчиков дикари стали приносить ему в жертву исключительно девочек.

… Сейчас, полагаю, наш любвеобильный полковник докурил послеобеденную сигару и, будьте готовы… а он всегда готов явиться перед своими дикими воспитанницами. Хе-хе, богоявление по графику. Его божественной любви все дикари покорны… Ох, держите меня, умру со смеху… Бог из машины есть любовь… Ха-ха-ха, метафизика пополам с половым размножением… Вселенский психоанализ, ах, божечки мои! Любовь всегда права и правит Вселенной генитально и вагинально. Ах-ха-ха! А полюбил бы живчик яйцеклетку, кабы не половой диморфизм?..

Развеселившись, миледи Амаль аж пожалела, что анимизм и мифотворчество – всего лишь остроумные выдумки первобытных гоминидов, где-то когда-то впервые приступивших к экспликативному изучению окружающей действительности. Реально и актуально, она бы сама не отказалась где-нибудь в кулуарах научного симпозиума по нанобионической амниотике вживую встретить бога-батюшку, этакого библейского рater noster под ручку с матушкой-природой, чтобы хором посмеяться над тем, как они (с позволения сказать, по-родительски, неважно, вместе ли, поодиночке) славно и креативно пошутили над мужскими и женскими особями, придумав стыдливую греховную дистрибуцию человеческих генов половым путем и порочное непристойное производство.

Первородные грехи человечества и попутно религиозная мифология, теологические и философские концепты адепт-магистра Тас Амаль интересовали вовсе не отвлеченно экзегетически. Все же гуманитарными данными никому не стоит пренебрегать. Вот и актуализированные мелкие, крупные грешки окружающих, проступки, преступления, интеллектуальную недостаточность, ей представлялось, она умела искусно оборачивать в личную и наличную пользу, чему свидетельство – ее плодовитое почти 70-летнее сотрудничество с Левантом, из них 5 лет в одной из своих ипостасей успешно возглавляя факторию на Элизиуме. К сожалению, с первой, самой старой инкарнацией Тас Амаль, еще в прошлом году руководившей подпольной факторией на Иорда Далет, пришлось несолоно хлебавши распрощаться. Впрочем, работу с боевыми макроклонами людей и животных, а также их воинское применение магистр Амаль здешнего, так сказать, елисейского полевого образца не считала специфически многообещающей. Но обмен, каким он там ни есть, научным опытом и последующее слияние архивированной памяти двух-трех, а еще лучше множества воплощений, сулили весьма привлекательные перспективы. Сходных позиций должна придерживаться и ее другая инкарнация, на нынешний день являвшаяся добропорядочным прикрытием елисейской отшельницы в миру, на суперлативном Теллусе, где приват-эксперт Тас Амаль под фамилией второго мужа вполне открыто и самозабвенно занималась законной нанобионикой и микробиологией в собственном научном центре "Дивион", но памятуя о светских обязанностях и о популярных масс-медиа, испокон веков уделявших немало внимания сказаниям о баснословно богатых и вселенски именитых персонах. В интергалактических сенсациях значилась и адепт-магистр Тас Далкин, в девичестве Райнер, 5 лет тому назад в зрелом столетнем возрасте остросюжетно прибегнувшая к эвтаназии, чтобы нынче на выходе из амниотической машины в третий раз выйти замуж. Как наигранно ужасаются перигалактические таблоиды, знаменитой "дважды веселой вдове", очень не терпится не сегодня-завтра вторично обвенчаться церковным браком, представ в пансенсорных выпусках светской хроники уже юной прусской княгиней фон Дашкофф.

Своей теллурианской ипостаси научный функционер 1-го левантийского класса Тас Амаль нисколько не завидовала и к сиятельному жениху-князю ее не ревновала. Во-первых, глупо завидовать самой себе любимой и единосущной, находясь, хоть и в захолустной фактории Левант-Элизиум, зато в здравом уме и в объединенной твердой памяти двух мемоархиваторов. Во-вторых, невесте перед свадьбой еще предстоит узнать, (ах, коротка девичья память в казенном чреве амниотического резервуара!), вспомнить, кто она такая в социализированном левантийском исполнении, реально и актуально. В третьих, пять лет назад, когда ее безмозглый клон пошел на эвтаназию, данное предержащее тело шеф-директора фактории претерпело значительную эндокринную модернизацию, исключающую неуместные чувствования, гормональные передряги, физиологически-висцерально присущие прекрасному полу.

Чисто соматически по всем внешним данным директрисса Амаль оставалась очаровательной и обаятельной молодой женщиной на вид фенотипической блондинкой лет 25–60, но у нее необходимые железы внутренней секреции были бестрепетно заменены на мужские аналоги. Когда б ей того ни захотелось, к ее услугам был метаболический процессор, где через два-три часа она бы полностью превратилась в красавца-мужчину с подобающими первичными и вторичными половыми признаками. Но покамест андрогендерный облик ей был без надобности, если глупые женские гормоны не восставали средостением более нежели мужскому умопостижению чужого бытия и сознания Таис Елисейской, как она себя любила называть, смотрясь в пансенсорное отражение внешнего макросенсора, подключенного к ее имплантированному научно-исследовательскому информационному модулю.

… Друг мой, зеркальце, солги. И расскажи им сказку для больших и маленьких…

Любуясь собой, Тас Амаль ни в малейшей степени не испытывала какого-либо себялюбивого благоговения по поводу собственного тела, данного во благовремении в гинекологических формах и пропорциях. В ее представлении идеальным носителем разума было бы овеществление гармоничной комбинаторики наноскафов, бактерий, вирусов с пластичной метаморфической коммутацией, адекватно отвечающей тем или иным запросам. Тогда как эволюционно ущербная модель в форме обезьяночеловечьей плоти стала бы содержательно естественной средой обитания интегрированного перинанитального интеллекта, удовлетворения его энергетических потребностей и расширенного воспроизводства. В познании оного, как она его именовала, гипергуманизма в нанобионике адепт-магистр Тас Амаль уже совершила немало только ей известных научных открытий, имея далеко идущие намерения сделать еще больше, никого не посвящая в свои микро– и макродостижения и самые дальние цели.

В выполнении же ближайших задач шеф-директор Тас Амаль не находила (само собой подразумевается, любимые друзья мои!) особых трудностей. Посему в ее исполнении искусство управлять людьми и событиями сводилось к трем незамысловатым, по ее понятиям, обстоятельствам субъективного манипуляторства. Как она была убеждена, умные-разумные люди, обстоятельно считающие себя отпетыми материалистами, тут как тут предстают отъявленными идеалистами, коль упоминается о взаимосвязи человеческих полов, взаимоотношений власти и подданных, а также, как ни странно, об ублаготворении объективных телесных потребностей.

Каждый из трех вышеупомянутых основополагающих стимулов-этосов, правящих мирами и людьми, – разумеется, в интеллектуальном самолюбовании и дискурсивном любомудрии Тас Амаль, – для большинства умников, принимающих решения, практически является своего рода мировоззренческой кантианской вещью в себе, якобы не доступной их чувственному рациональному познанию. К примеру, интеллигибельность форм правления у них проявляется в сакрализации монархии, республики, притом обе эти институции располагаются в метафизической области умозрительной дихотомии авторитаризма и демократии, не говоря уже о пресловутом корпоративном духе, на чем держится левантийский мегалоконсорциум, никак не будучи притчей во языцех. По крайней мере для сущих не извне, а внутри него.

В то же время половое размножение, вроде бы внутреннее, индивидуалистическое дело каждого в абсурдном философском обобщении становится стереотипным любовным кумиром или мерилом того, в какой градации человек в собственном индивидуальном бытии является общественным существом, надо полагать, легко поддающимся коллективизаторскому контролю и социально-психологическому табуированию. Будь то развратники-матри или фарисеи-айди, у приверженцев обоих доктринальных направлений конститутивный познаваемый коитус-секс по-кантиански ни с того ни с сего превращается в регулятивную, организующую и направляющую любовь (вероятно, с корыстной надеждой на взаимность) к некоему богу, к какой-либо родине, правительству. При этом в данной весьма функциональной репродуктивности и расположенности социально оргиастически, вернее, индивидуально оргазмически провозглашается метафизический принцип единства, отменяющий в высшей любви лишь предполагаемую рассудком фракционность субъекта и объекта.

… Хи-хи, двое стыкуются в коитусе, чтобы помимо оплодотворения яйцеклетки в брачных узах ублажить третьего, того, кто присвоил себе право первой ночи. Да-да-да, друзья мои, соединяй любящие сердца и властвуй. Мне кажется, всю свою жизнь я, как грамотный менеджер-этолог, именно этим и занимаюсь, с любовью к животным и людям…

Очень занимательным, с научной точки зрения доктора Амаль, в смысле ее понимания прикладной этологии как науки о менеджменте, был также третий стимул коллективного функционирования не очень-то разумного рода людского – его отношение к репродуцируемым человеческим телам и их потребностям.

… Оплодотворяйтесь и размножайтесь, мои миленькие. А добрая тетя доктор вам кушать приготовит…

По разумению Тас Амаль, маленькие карикатурные человечки довольно забавно, не без политического умысла, чванятся и кичатся тем, что их как бы создали по образу и подобию неких антикварных божеств, или же они сами сотворили себе таковых (хм, иногда футуристически) по собственным аналоговым лекалам.

… Фу-ты, ну-ты, лапти гнуты! Одних идеалистично боги нарисовали и конструктивно, как смогли, воплотили; другие самостоятельно материалистично, по мере мизерабельных талантов своих, очертили себе схематично высшие силы, смоделировали их и сами горделиво стали в строй богочеловечества. Палка, палка, огуречик, появился человечек и – трах! – объявил себя божественной точкой отсчета. В обоих же случаях на деле сфабрикована регулятивная модель для политических целей управления и контроля. Обожествленные тела, философски миропомазанные на царствие земное и небесное, идеально подходят для того, чтобы ими вполне материально править и расправляться, если получится, с теми, кто не согласен с всеобщим антропоцентризмом. Фикция или не фикция? Вопрос не в том…

Далеко не фиктивно и не окказионально, отнюдь не в силу спорадических политизированных мотивов, во многих мирах религиозные айди и гуманистические матри частенько центростремительно объединялись, чтобы эффективно противостоять клонированию человеческих тел, рассуждала Тас Амаль. В ее понимании простонародной обывательской деификацией, то есть обожествлением, граничащим с низкопоклонством, низменного и жалкого человеческого тела также объясняется длящееся тысячелетиями всеполитическое, хотя и не слишком распространенное, неприятие кибернетических и биотронных имплантантов.

… Неприятно, но факт: оголтелый имперский милитаризм и махровый техногенный перфекционизм строго спрашивают и не дают по-настоящему развернуться идолопоклонникам неизменного телесного начала. Дай им волю, простаки-натурконсерваторы принесли бы в жертву золотому человеческому тельцу весь артифицированный прогресс. Вот где бы настала райская благодать во Вселенной! Словно у нас на Элизиуме…

Шеф-директор фактории Левант-Элизиум была не против научно-технологического прогресса вообще, однако по принадлежности личных приоритетов желала, чтобы ее частные передовые разработки в нанобионике оставались в монопольном индивидуальном ведении не кого-нибудь, а ее самой.

… Само собой частное становится общественным, когда обожествленное тело-кумир надлежит индивидуалистически ублажать комфортом, гедонистически услаждать чревоугодием и похотью. Воскуривать фимиам плотскому идолу, потчевать его дурманом-ладаном, наркотиками, психотропными препаратами во имя высших метафизических наслаждений, все же имеющих конкретную биохимическую природу. Тут-то мы вас от всего левантийского сердца и угостим, накормим нашими новыми психодирективными наноскафами…

Тас Амаль здесь с наслаждением вспомнила, как скормила один из экспериментальных комплексов легкомысленному вагантеру Лаксу – заядлому любителю причаститься легкими гормональными наркотиками и церебральными стимуляторами. Психотропный эффект и политические последствия превзошли ее самые смелые ожидания.

… А в причинах содеянных девиаций наш многоликий, откровенно говоря, интерполяционный рексор может винить собственное дистрибутивное величество, точнее, все свои гнусные коммерческие сущности, от первой до последней. Если они хотят развязаться с нами, то мы не желаем порывать нашенские довольно-таки тесные дружеские связи с левантийским консорциумом. Наши политические планы сюжетно, субъектно и комплотно, объектно признавая, словно добрая культура вируса-интерполятора, частенько найдутся внутри чужих планов. Чисто конкретно… По природе легко человеку быть богом. В натуре…

СЕДЬМАЯ ГЛАВА

Для иных быть того не может. Но Природа, Бог, Человек, все-таки имеют конкретную значимость в миросозерцании тех, кому ведомо понятие абстрактного. Приводите примеры и вводите ко дню ли, к ночи упомянутую троицу в текст по-авторски авторитарно любыми шрифтами и стилями, хоть минускулами, хоть маюскулами в инкунабулы, манускрипты, палимпсесты или еще в какой-нибудь носитель текстуальной информации. Потому что в процессе абстрактного мышления, воплощенном в конкретном тексте, как в знаковой системе, возможно все.

Можно нисходить от абстрактного к конкретному или, наоборот, высоко восходить абстрактно, шиворот-навыворот, шаривари, конкретно пониже, черным по белому, белым по черному в типографской выворотке текст-дизайна, чтобы от взятого поблизости конкретного к произвольно удаленному абстрактному двигались буквы, слова, предложения, суждения, утверждения, идеи, идеологии. Вот тут-то позволительно одним придать значение, других лишить смысла, очернить, обелить…

– Позвольте, дамы и господа, а что это там черненькое белеется?

– Гляди-гляди, барин, рядом-то беленькое чернеет.

– Наверное, оптическая иллюзия.

– Не кажется, но что-нибудь покажет.

– Ой, не скажи.

– А за других и не говорю.

– Верно можно и не вслух, а про себя?..

Скажите, диалог из чеховской пьесы древнего реалистического абсурда? Вздор, гиль, чепуха-renyxa, более уместные в приснопамятном XX веке от Рождества Христова, чем в супрематичную эпоху императора Андра V Фарсалика? Как бы не так!

Так и для неграмотного лучше сто раз услышать шорох страниц, чем один раз увидеть букварь, грамматику или надписи графического интерфейса. Тогда как грамотею-читателю достаточно немного полистать, почитать или не дочитывать до конца. Зачем, скажите, глаза мозолить мыслями, излагаемыми на отражающей или излучающей поверхности? И так понятно, если до всего доходить своим умом без бумаги и монитора. А, может, какому-то доходяге непонятно, и его не касается отсутствие примечаний-звездочек, когда публикуется глоссарий неологизмов, иногда архаизмов, на последних оцифрованных страницах?

– 1 —

Первый лейтенант Даглес О'Хампери, заместитель командира, начальник экспедиционного штаба спецгруппы "Лакс", действительный магистр палеографии.

Касательно научной состоятельности и отличной примечательности публикации "Экспарадиз: тени в бывшем раю" от других ей подобных статей Даг Хампер мало волновался. После долгих размышлений у него в виде набросков наметился длинный научный трактат с оригинальной терминологией, где все старое становится новым, когда имеет смысл хорошо ли, плохо использовать палеографические источники, а также политическую трактовку аргументов и артефактов. Научно-публицистический трактат в итоге должен получится в духе рационального креационизма человеческой расы или вселенского богочеловечества, если кому-нибудь так его угодно называть, во славу магистра Хампера и приверженцев научной школы Тео Сальсы.

Отдав дань экуменически креативной доктрине учителя Даг Хампер обратился к конкретным выводам, чтобы развенчать современные натурфилософские воззрения зловредительных экологических консерваторов, по-эстетски ностальгирующих по дикорастущему прошлому необуколиков – любителей девственной, в их понимании, тихой невинной природы, и экогуманистов, полагающихся на мифическую природосообразность, если их прекраснодушные мечтания о натуральных идиллиях, там, утопиях, аркадиях по спонтанной прихоти политического случая насмешливо-горько воплотились в пагубную государственную политику на планете Экспарадиз.

Политически, доктринальных умопомрачительно природохранительных оппонентов Даг Хампер ни в чем разубеждать не пытался, так как они с порога отвергают все посылки и примеры, когда никем не одушевленная, живая и мертвая природа выступают безжалостными врагами рода человеческого. Для тех, кто примиренчески ложно трактует место и роль человека в экологическом окружении, природа навсегда останется средостением, не позволяющим отстраненно и беспристрастно взирать на универсум объективно и субъективно. Но вот идеологически нейтральные читатели вполне могут извлечь кое-какие теоретические и практические уроки из его статьи, где природа, как ее ни пропечатай, с прописной или строчной буквы, вовсе не является свирепым противником биологического вида человек разумный по причине злых анимистических умыслов, а враждебна ему в силу незначительных вероятностных случайностей, флуктуаций, мутаций постепенно накапливающихся, чтобы вылиться в гигантские неприятности для неосмотрительных биологических особей. По тем же стохастическим основаниям она еще меньше склонна водить антропоморфное дружество с человеком и его разумом. Отсюда элементарное первобытное благоразумие исстари требовало от человека, так или иначе в конспективном изложении привязанного к биоэволюции, держаться от природы подальше, с опаской, начеку, настороже.

Другим историческим аспектом постижения разумом эволюции в дискурсе магистра Хампера являлось то, что отдельный древний гоминид и дисперсные сообщества неоантропов чувствовали себя слабыми и беспомощными в сравнении с форс-мажорными, тогда еще неодолимой силы природными обстоятельствами. Планетарные природные катастрофы и катаклизмы с ужасающей легкостью уничтожали примитивные племена и народы, а вероятный космогонический удар по солярной системе, тот же взрыв сверхновой звезды в астрономической близости, был способен вызвать прекращение биологического существования всего и вся на десятки световых лет окрест себя.

Вызов космического масштаба был человечеством принят. Оно взаимосвязано, системно, порой бессистемно ответило на него внешней экспансией в ареале панспермического рассеяния по Вселенной и внутренней консолидацией в форме техногенной эволюции, дающей возможность человеку разумному познать самого себя и универсум.

Тем самым в двух вышеизложенных аспектах протоисторическая проблема насущности гомеостаза среды и разума вызвала к жизни техногенную эволюцию сначала на локальном и глобальном уровнях, а затем и во вселенском масштабе. Чем дальше от природы, от всего тавтологически натурального и естественного, тем в большей безопасной стабильности пребывает биологический вид человек разумный в борьбе за жизнь вовсе не с себе подобными, (с ними-то как раз можно договориться или попросту уничтожить), а с несговорчивой и твердокаменной, жестоковыйной окружающей космической средой, данной ему в осознании ее тревожной первозданности.

Разуму от той же природы или божественного начала (идеологически вам нужное подчеркнуть) заповедано перманентно находиться в состоянии тревоги, в постоянной алертности, доводя их статус до совершенства, немыслимого в исходном, инициирующем – для кого-то произвольно креационном, для иных ненамеренно естественном – бытии. Так было и будет оно впредь, уверял читателей магистр палеографии Даг Хампер.

Хотя с течением веков и тысячелетий техногенной эволюции утрачивает магистральный смысл первоначальное креативное стремление смело бороться с окружающей средой или воевать с ней, а тем более трусливо примиряться с тем, какая она ни есть. Ее необходимо сбалансировано гомеостатически видоизменять, доместицировать, перестраивать под себя, чтобы планетарная экология действительно стала наукой, словом о доме, о жилище, как это вокруг происходит несмотря ни на что во многих суперлативных мирах или на реконструируемых планетах, желающих достичь аналогичного уровня человеческого развития и тоже приближающихся к безотходному научно-технологическому круговороту энергии, вещества, материалов. Как ни крути, везде и всюду доместикация природной среды осуществляется и будет продолжаться явочным порядком с целью достижения гомеостатического равновесия между окружающей средой и тем, что ей в сущности безальтернативно, по преимуществу сосредоточенно, методично и технологично предлагает искусный и искушенный человек умело разумный в своем бесподобном образе творца-автора.

Таким образом среди существующих методологических основ и предпосылок реквизиционного авторизованного постижения гомеостаза среды и человека, магистр Хампер ретроспективно выделял три диахронических направления.

На третье место он ставил находящуюся в распоряжении человека с незапамятных времен различной глубины физическую и химическую переработку природных сырья и материалов, начиная от кулинарной обработки продуктов питания, выплавки металлов, крекинга углеводородов и в совокупности использования тепловой энергии окисления. Сюда же по энергетическому критерию он относил деревообработку, строительство, развитие средств передвижения и транспортировки грузов. Более продвинутые радикальные энергетические методологии: ядерный распад и синтез, атомные и субатомные трансмутации – у него по ряду научно-прогрессивных признаков располагались на второй диахронической позиции.

Энерговооруженность – вещь нужная, однако, вынужден был признать, Даг Хампер, две вышезатронутые методики, по мере развития подразделенные на множество усовершенствованных технологий, эволюционно-исторически позиционировались весьма далеко от гомеостатического баланса окружающей среды и человека; они грешили хищнической эксплуатацией натуральных ресурсов, загрязнением окружающей среды отходами бытовой и научно-промышленной жизнедеятельности человека, мало учитывали последствия его не всегда рациональной преобразовательной активности. Хотя это ни на гран необходимости не оправдывает огульное запретительство природоохранных консерваторов, поныне отвергающих главное – сложившуюся в процессе экуменической истории человечества информационную трансформацию имеющихся взаимоотношений объектно неразумной природы и субъектно homo sapiens faber habilis.

Именно изучению, анализу и синтезу, практическому использованию, освоению информации о природных сущностях и явлениях, тому, какое феноменальное место в них занимает умелый созидающий человек разумный, Даг Хампер методологически отдавал пальму первенства. В его рассуждениях об основном методе взаимодействия между средой и разумом современный человек представал синтетическим существом, объединяющим в себе спиритуальные и материальные начала. От разума человеческого или сверхразума (буде так угодно ревнителям веры в Создателя всего сущего) проистекает вольный дух, веющий там, где он пожелает, а от природы – косная, большей частью инертная, биологическая телесная сущность. Дух движет, животворит тело в частности и в целом природу, окружающую среду, однако не одушевляет их примитивно-первобытно, паче того язычески не обожествляет, так как творец-демиург или его конструктивное подобие не могут не быть единым и неделимым перводвижителем, конструктором, развивающим разработчиком в авторских приоритетных прерогативах. Отсюда магистр Хампер приходил к выводу, что прогрессирующие, динамичные, продвинутые информация, знания, сознание человечества имеют активное право голоса, выбора целей и задач, располагая исходным идеальным (если хотите провиденческим) потенциалом, чтобы преобразовывать, трансформировать, видоизменять пассивное, страдательное естествознание адекватно собственным творческим, техническим, промышленным замыслам. Таким образом в техногенном провиденческом идеале разум становится творцом природы, натуры, собственно, внутреннего и внешнего по отношению к нему естества, а не наоборот, к чему концептуально призывают природозащитники, противящиеся научно-технологическому прогрессу.

Затем в концепции Дага Хампера храбро, гордо и доблестно значилось: в нынешнюю экуменическую эпоху, превосходящую всякое разумение недоразвитых пращуров, подавляющую планетарные силы природы, во многом, хотя покуда еще не во всем, человек выходит на уровень звездного космогонического потенциала, становясь идеальным творцом-демиургом. То есть в настоящую вселенскую эру суперлативного человеческого развития техногенная информационная эволюция есть первостепенная методология, ликвидирующая древнейшую апорию, онтологическую дифференциацию идеального и материального, искусственного и натурального.

… Спонтанная оппозиционность, билатеральная симметрия, черт бы ее побрал! Ни дать, ни взять, текстуально не соврать. Все равно по-штукарски выходит…

В данном контексте особенно досадовал Даг Хампер на стихийный материализм и вульгарную стереотипизацию последнего. Хотя в штучном порядке доставалось от него и оппонирующей противоположной стороне.

…Тупоголовые идеалисты и слабоумные любители вероисповедального миросозерцания тоже иногда горазды противопоставлять артифицированное и естественное. Иначе говоря, недоуменно сравнивать малые изделия и поделки от рук человека с грандиозными делами и замыслами бог знает кого, то бишь того, кто у них сотворил Вселенную и продолжает ее расширять в красном смещении. А неровен час за голубое сжатие примется. Ибо сказано на заре времен: темна вода в облацех лазоревых… Кстати, а где наш кладезь и дарохранитель религиозной премудрости? Давным-давно пора его философски озадачить…

– Прим-сержант Са Кринт! Будьте любезны подобрать мне шесть человек. Через пять часов выступаем усиленным дозором, рейдируем в направлении южного полушария на острова к юго-западу от Зюйда-альфа. Прошу вас, открывайте канал, сержант, копируйте боевой приказ и маршрут.

– Да, первый лейтенант, сэр.

– Предупреждаю: строго соблюдать маскировочный максимум. Так наставьте разведгруппу на путь истинный, врагу непостижимый, субкапеллан Кринт.

– Так точно, первый лейтенант, сэр.

Спустя два часа сержант Кринт, доложив лейтенанту Хамперу о готовности людей и боевой техники, не смог не полюбопытствовать, возможно, палеографическими или археологическим задачами столь неожиданного дальнего поиска:

– Кроме микробиологической разведки кого или чего еще искать будем, лейтенант?

– Ищите и обрящете табачное зелье, сержант. С большой луны, нареченной Дугл, мне свалилась информация о подозрительно регулярных скоплениях зарослей местного табака. Похоже, нам есть с кем обсудить аграрный вопрос…

– Или дать кому-нибудь прикурить, сэр. Стимулированным светом и в разряд пучком, сэр.

– Да продолжится лазерное шоу в натуральном виде! Между прочим, граф Алмо тоже выразил желание поразвлечься, проветрить мозги и совершить с нами тур в другое полушарие. Уверяю вас, субкапеллан Кринт, лишним в нашей компании туристов он не станет, – в разделе "разное" завершил инструктаж своего только что назначенного заместителя по разведгруппе первый лейтенант Хампер.

Даг Хампер был не лишен коммерческой жилки. Потому персональный приоритет колонизатора местной разновидности табачного сырья ему требовалось подтвердить и закрепить во что бы то ни стало. Тем более он не поленился лично реконструировать фенотипические параметры здешнего вида табака и дать задание всем ментаторам систем наблюдения на плацдарме, оборудованном взводом сублейтенанта Чанга, хорошо сканировать поверхность планеты с целью обнаружить участки местности, где искомое произрастает в промышленных количествах.

В разведывательном поиске на долгом пути к диким табачным островам в маскировочном образе гигантского белого альбатроса-эндемика Даг Хампер о статье, о тенях в бывшем раю ничуть не забывал, поскольку летел в арьергарде вслед за своей тенью, легко скользившей по океанским волнам. Потом уже на привале он по логике вещей не преминул полюбопытствовать у сержанта Кринта:

– Ваше преподобие, почту за честь, если вы благолепно растолкуете мне, как иерархи Фиде-Нова трактуют апостолически проблему дизъюнкции искусственного и натурального?

– О благодарю вас за интеллигентный вопрос, сэр Хампер. Говорите, искусственное и натуральное? Мне представляется, вся проблема состоит в надуманной апории гуманистов, агностически противопоставляющих природу и человека, магистр Хампер. Согласно канонам благовествования апостольской церкви Фиде-Нова, здесь мы не видим никакого противоречия между данными наблюдения и опыта, с одной стороны, и их мысленным анализом, с другой. Вопрос в синтезе, где натуральным может быть лишь сам Всевышний в имманентной ему квинтэссенции творца-демиурга; все остальное: природа, человек, окружающая нас космогоническая среда – суть искусственны, они свято артифицированы (с заглавной буквы) Его Практикой, Разумом, Провидением. Так называемые материалистами естественные стихийные процессы являются не более чем преднамеренными инструментами и методами Создателя всего сущего.

– Фиде-Нова полагает, как если бы процесс божественного творения Вселенной доселе продолжается, досточтимый коллега Кринт?

– Обязательным образом, коллега Хампер, и человек разумный в данном процессе является активным долгоиграющим инструментом в руках Создателя всего, естественно артифицированного и, можно сказать, сверхъестественного. Вот у отца Игна Тротта о homo faber написано…

– Благодарю вас, ваше преподобие…

Дальше дискутировать на заданную теологическую тему с субкапелланом Кринтом магистр Хампер не осмелился, потому как осознавал, что он-то сам придает техногенной эволюции и всепобеждающему сциентизму столь же божественное конечное значение и атрибуты, как и его собеседник всемогущему Создателю. Но правоверный, наверное, природный и прирожденный рационализм Дага Хампера все же справился с творческой диллемой.