Текст книги "Обман (ЛП)"

Автор книги: Алеата Ромиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Нокс Деметрий, непобедимый чемпион ММА. Это привлекало лучших соперников.

Ублюдки выстроились в очередь, умоляя организаторов дать мне шанс. Так я и делал – днем в Нью-Йорке, а потом переходил мост в Нью-Йорк и дрался ночью. Мои родители перестали меня воспитывать. Они покончили друг с другом. Орен был занят тем, что не пропускал ни одной юбки и заключал закулисные сделки, чтобы улучшить репутацию имени. А моя мать проводила время в Рае, наконец-то выйдя из-под гнета двадцати лет, потраченных впустую на отца. Я был счастлив за нее. На него мне было насрать.

ММА начиналась как развлечение и переросло в мой собственный бунт. Я знал, что делаю. Я знал, для кого делаю деньги. Это была моя собственная версия сделок Орена Деметрия.

Я слышал предостережения родителей. Я знал о районе и фамилию моей матери. Но я никогда не был частью этого. Особенно после переезда. Это не значило, что я не знал.

Делая то, что делал, где я это делал, я добивался двух вещей: я делал имя Деметриев известным для меня, а не для Орена, и в то же время я обманывал закулисные сделки Орена. Подпольный мир ММА включал в себя семьи, картели, а также всевозможных людей, которых мой отец предпочел бы, чтобы я не знал.

Да пошел он.

В двадцать лет я думал, что у меня иммунитет. Так было до тех пор, пока я не увидел Луку и Винсента, и не узнал.

Я сделал свое имя известным и принес состояние не тем людям.

Я понял…

Вместо того чтобы учиться в колледже, как я, Лука работал в бригадах своего отца, управляя одними и был заместителем командира в других. В свои двадцать лет, будучи сыном главы семьи, Лука имел репутацию человека, выполняющего приказы. Я слышал слухи и видел новости. Лука был профессионалом в устранении проблем. Оружие, ножи или его кулаки – все варианты. Он уже ушел от одного обвинения в убийстве, а еще одно находилось на рассмотрении.

Мой кузен добровольно сделал то, чего я не хотел делать, пошел по стопам своего отца.

Винсент, отец Луки, хотел, чтобы мое участие в ММА прекратилось. В тот вечер он присутствовал на ринге, чтобы убедиться, что все закончилось. Я просто не был уверен, был ли он там, чтобы предупредить или ударить.

Я вспомнил предостережение отца, его гнев на мое времяпрепровождение. Он настаивал, чтобы я занимался чем-то другим, чтобы я больше уважал свое имя и то, откуда я родом. Я не слушал.

В тот момент, когда глаза Луки встретились с моими, меня охватило чувство страха, которого я никогда раньше не испытывал, особенно, в восьмиугольнике. Когда я повернулся к Винсенту, я знал, что будет драка, и что Лука был послан, чтобы преподать мне урок.

Я был хорош в бою, лучший в смешанных единоборствах, но смерть не была моей целью.

Удар, который они планировали, не был выстрелом из пистолета.

То, что они запланировали, не будет быстрым и безболезненным.

Я сразу же понял, что то, что я сделал, намеренно опозорив отца, имело далеко идущие последствия. Я Деметрий, но также и Костелло. Я не был уверен, планировал ли Винсент это только для меня, или это также должно было навредить Орену. Все, что я знал наверняка, это то, что меня вот – вот забьют до смерти на глазах у сотен свидетелей.

Три раунда, по пять минут на каждый.

Обычно драку прекращали, когда травм становилось слишком много. Тем не менее, когда Винсент уставился на организатора, я знал, что никто не войдет. Никто не остановит то, что должно произойти.

Вернувшись в свой гостиничный номер, более десяти лет спустя, я закрыл глаза и отогнал воспоминания о крови. Хруст костей под моими кулаками, треск, когда мой кулак соприкасался с костями и хрящами. Жуткое осознание того, что мои кости тоже ломаются.

С садистской точки зрения, быть преступником довольно увлекательно.

Хруст.

Звук, который издает человек, выдыхая воздух, необходимый для продолжения его непроизвольных функций. Где-то между «уфф» и «шшш». За время пребывания в восьмиугольнике я подсел на боль и страдания.

Получение ее в большей степени не было таким волнующим.

Я выжил. Лука выжил.

Орен появился во время боя. Моя память была неясной. Но, придя в себя, я благоразумно решил прислушаться к его предостережениям.

Винсент предоставил мне выбор: я мог продолжать делать то, что полюбил, бои и разрушение, но вместо того, чтобы делать это ради собственного имени, я бы делал это, как Лука, ради семьи. Или я мог исчезнуть из этого мира и обрести свободу.

Все имеет свою цену.

Хотя мне было неприятно признавать это, я знал, что так или иначе обязан этой свободой своему отцу. Я до сих пор не знаю, какую цену он заплатил, но чтобы сохранить ее, я должен был отойти от ММА и никогда не оглядываться назад, и внести свой вклад в успех «Деметрий Энтерпрпйзис», респектабельный успех.

Этот случай помог мне понять, что не все сказанное Ореном было ложью. Я никогда не хотел признавать, что он действительно упорно трудился, чтобы попасть туда, где был, но он это сделал. Мой отец работал по обе стороны делового мира и сделал имя Деметриев настолько законным, насколько мог. Исцеляясь, я поклялся, что буду тем, кто пойдет дальше, впервые увидев, как во многих отношениях связаны его руки.

Возвращаясь к компьютеру в гостиничном номере, я отогнал мысли о молодости. Нетронутая мебель в номере была частью жизни, которую я помогал создать, жизни, которую начал Орен, но я продолжил.

Был ли сегодняшний инцидент в парке еще одним предупреждением? Или это было задумано как нечто большее?

Вопросы все не угасали. Могу ли я винить в сегодняшнем инциденте Дэвиса и предстоящее слушание, или есть старые призраки из прошлых сделок, которые все еще верят, что я должен заплатить?

Была ли эта свобода, дарованная мне много лет назад, все еще моей?

Голос в голове сказал мне сделать то, что я сделал в прошлый раз, и прислушаться к предупреждению. Я знал, что происходит, когда не слушал. Последствия были разрушительными.

Стенограмма сегодняшнего заседания лежала передо мной, пока я пытался сосредоточиться. Обед, который принес мне Айзек, остался нетронутым. Мне нужно было узнать, что я пропустил, уклоняясь от пуль и теряясь в Чарли́.

Сегодня на слушаниях преобладали показания тех, кто выступал за нынешнюю формулировку законопроекта. Если прислушаться к так называемым экспертам, то этот законопроект затронет буквально всех – от спасения детенышей тюленей до лечения детей от рака. Доходы, которые, как они утверждали, будут получены от повышения налогов, уже были распределены по конкретным направлениям, но показания звучали так, как будто это будет получено в форме большого пребольшого чека, ожидая присвоения в любимый всеми проект «казенного пирога».

Я набрал личный номер сенатора Кэрролла.

– Дойл, – сказал я после того, как он ответил. – Я очень беспокоюсь о китах.

– Китах?

– Тюлени выиграют от этого законопроекта, но кто присмотрит за китами?

– Леннокс, я больше беспокоюсь о тебе и твоей хорошенькой подружке. Я был сильно расстроен тем, что ты сказал мне после сегодняшних слушаний.

– Мы оба в безопасности, – ответил я, ощетинившись на описание Чарли́ сенатором Кэрроллом.

Она была невероятно красива, и слова, слетевшие с его губ, прозвучали неуместно. Я боролся с желанием сказать ему, что Чарли́ не просто хорошенькая. Она была восхитительна, вспышка с собственным разумом, который мог разорвать его и любого другого снисходительного мужчину в клочья. Я бы предупредил его, чтобы он подходил с осторожностью, потому что, хотя она может показаться ручной, на самом деле она была слишком горячей. В ее глазах была вся ее сущность. Они сияли радостью и любовью, даже когда ее окружали опасность и боль. Ее красота не ограничивалась великолепной внешностью. Она завораживала и манила.

Красота сослужила плохую службу моей девушке. Она была намного выше этого, и самое главное, она была моей.

– Ты должен быть здесь? – спросил Дойл Кэрролл.

– Да. У меня нет доказательств, что попытка стрельбы имела какое-то отношение к этому слушанию. На завтра у меня назначена дача показаний. Дэвис не только сделал вид, что удивлен, увидев меня, но и удивлен, что я вернусь в ближайшие несколько дней.

– Он тебя дразнит. Этот человек знает расписание вдоль и поперек.

– Ну, я не кусался, но признаю, что он в моем списке подозреваемых.

– Он есть в списках многих людей, и я не думаю, что кто-то из них считает его «хорошим».

– Я читаю сегодняшнее свидетельство. Скажи мне, чего я не прочитаю.

– Чего ты не прочитаешь? – спросил Дойл Кэрролл.

– Скажи мне, что я пропустил, что не попало в стенограммы, – уточнил я.

– Хиггинс казался довольно уверенным. Как будто он знает, что у него есть голоса, но это невозможно по моим подсчетам. Я также не уверен, что они есть у нас. Но мы близко, очень близко.

– Кто на линии?

– Два меньшинства, Хэчетт из Орегона и Келли из Теннесси и три большинства, Нью-Йорк, Мичиган и Висконсин.

– Нью-Йорк? Я думал, она на нашей стороне? – спросил я.

– Была. Сейчас она не уверена.

– Это все из-за тюленей, да?

– Леннокс, я хотел бы думать, что комитет умнее, но, насколько это возможно, ты должен подчеркнуть, что ассигнования уже выделены, что это не будет «казенным пирогом» на шведском столе, и что это будет стоить рабочих мест. Дай конкретику. Расскажи о том, что повышение налогов заставит компании не только сокращать сотрудников, но и, вполне возможно, вести бизнес в другом месте.

Я вздохнул.

– Я все это спланировал. Мне просто интересно, должен ли я упомянуть очевидное упущение китов?

Дойл рассмеялся.

– Я ценю твое чувство юмора. Я рад, что ты здесь, и рад, что этот сукин сын промахнулся.

– Спасибо. Я тоже этому рад.

В телефоне раздался звонок, и я посмотрел на экран.

– Дойл, – сказал я. – Мне звонят. Я не узнаю номер, но с тем, как прошел мой день, я лучше отвечу.

– Увидимся утром.

– Да, я буду там.

Я провел пальцем по экрану, отключая один звонок и подключаясь к следующему.

– Алло.

– Деметрий. Это Северус Дэвис.

– Северус, рад тебя слышать.

– Выпьешь со мной?

Я оглядел номер и свои удобные джинсы. Я бы предпочел остаться там, где был, но выбора не осталось. Я сделал то, что сделал бы Орен.

– Где?

– Бар в твоем отеле.

– Моем отеле? – Он знал, где я остановился?

– Да. Буду через пятнадцать минут.

– Увидимся.

Я повесил трубку и позвонил Делорес.

Глава 17

Двадцать лет назад

Орен

– Вечеринка в честь моей внучки была милой? – спросил Кармайн Костелло, усаживаясь в большое кресло в своем кабинете.

Я вернулся в его дом, в Бруклине. Не имело значения, что у меня были дела, и жена постоянно жаловалась, что меня нет рядом. Я отвечал на вызов, который заставил меня отправиться из Вестчестера в Нью-Йорк, а оттуда в Бруклин. Мне нужен был гребаный вертолет, чтобы сократить время в пути, или, может быть, клон. Тогда я мог бы быть в двух местах одновременно.

– Да, сэр, – ответил я. Мое лицо приняло обычное выражение полного внимания и уважения, как будто сказать что-нибудь негативное о праздновании первого причастия его внучки было вариантом. – Оно было прекрасно, но не так, как Луиза. Она сияла.

Кармайн улыбнулся, его полные щеки одобрительно дрогнули, прежде чем он оглядел комнату и своих людей, и черты его лица изменились.

– Достаточно. Расскажи о ювелирных магазинах.

Я небрежно откинулся назад, пытаясь показать дяде моей жены и его приспешникам, что я не испугался. В конце концов, я же член семьи.

– Их три, – объяснил я. – Я провел исследование. У них есть потенциал. Их текущие запасы оцениваются почти так же, как и запрашиваемая цена. Это не включает в себя собственность, которая, как вы знаете, бесценна. Приобретение магазина на острове – все равно что иметь нефтяную скважину.

Кармайн откинулся назад и кивнул.

– Конечно, вы знакомы с тем, что находится рядом. Два других…

– Я знаю, где они находятся, – перебил его Кармайн. – Я также знаю, что ты разговаривал с другими семьями.

Я боролся с желанием сесть повыше.

– Да. Я вел переговоры.

– Я пропустил наши переговоры? – спросил Кармайн.

– Сэр, я говорил с Винсентом несколько раз. Он был в курсе всего. Он сказал мне подождать, прежде чем я преподнесу это вам.

Кармайн наклонился вперед, положил локти на стол, и переплел пальцы, пока обе руки не соединились. Я был совершенно уверен, что он не собирается молиться. Если так, то именно я нуждался в божественном вмешательстве.

– Понимаю. Так ты ищешь одобрения Винсента?

– Нет, сэр.

– Ты не ищешь одобрения моего сына?

На протяжении многих лет, все знали, что Винсент стал заместителем Кармайна. Десять лет назад тот был уголовным авторитетом, когда семьи обладали большей властью, чем сегодня.

Тем не менее, я быстро обнаружил, что их потеря силы может быть скорее мифом, чем реальностью.

– Я действительно ищу одобрения Винсента, но ваше – самое важное. Даже другие доны ждут… – Я замолчал, когда Кармайн поднял руку, приказывая замолчать.

Когда в комнате воцарилась тишина, он кивнул Джимми, человеку справа от него. Здоровяк был не просто телохранителем: он был известен как вышибала. Меньше всего на свете кому-либо хотелось бы видеть посреди ночи перекошенную рожу Джимми у своей двери. Если это когда-нибудь случится, это будет последнее, что увидит этот человек, а также единственное предупреждение, что утро не наступит.

Не говоря ни слова, Джимми отступил назад и возглавил шествие, оставив нас с Кармайном наедине.

– Орен, ты член семьи. Моя Анджелина любит тебя. Леннокс член семьи.

Моя грудь сжалась, когда я попытался дышать. Ленноксу было всего десять лет. Он был истинной причиной, по которой я перевез Анджелину в округ Вестчестер, и причиной, по которой я хотел сделать «Деметрий Энтерпрайзис» законной. Я не хотел, чтобы он сидел в той же позе, что и я. Будь моя воля, он бы никогда не узнал правду о бизнесе. Вот почему я работал бессчетное количество часов. Я втайне надеялся, что со временем силы семей будут сведены на нет. К тому времени, когда мой сын станет достаточно взрослым, и действительно сможет проводить законные операции.

– Да, семья, – подтвердил я.

Кармайн кивнул.

– Доверие, Орен. Я доверил тебе Анджелину, но, видишь ли, я не уверен, что ты сделал ее счастливой. Ты сделаешь меня счастливым?

– Сэр, наш брак крепок. Я люблю Анджелину, и ее счастье – моя цель. Иногда она… вспыльчива.

Смех Кармайна заполнил комнату, эхом отразившись от книжных полок и стен. Будучи внутренней комнатой, она не имела окон. Я никогда не думал, что это было случайно.

– Вспыльчива… хорошее слово. Она – Костелло. Нас называли и похуже, – он понизил голос. – Она призналась моей Розе, что хочет дочь.

Я не мог скрыть удивления на лице.

– Мы… мы говорили об этом.

– Иногда женщины говорят одно, а на самом деле имеют в виду совсем другое.

– Хотите, чтобы я подарил жене дочь? Я… я не могу обещать дочь. Даже если у нас будет еще один ребенок, это может быть мальчик.

Кармайн кивнул.

– Но ты готов… попытаться?

Какого черта?

– Нам следует обсудить это с Анджелиной.

– Да, следует. – Он наморщил лоб. – Но я уверен, что не должен говорить тебе… разговоры не дадут моей девочке дочь.

Я не знал, что сказать, и просто кивнул.

– Орен, у меня есть для тебя работа. Ты ведь хочешь, чтобы я был счастлив?

У него есть работа? Оплодотворение моей жены – это работа? Или это нечто больше?

– Сэр?

– Я хочу, чтобы ты сопровождал Винсента в Калифорнию.

Я стиснул зубы и тут же пожалел о своей реакции. Возможно, если я расслаблюсь, мое напряжение останется незамеченным.

Глаза Кармайна расширились.

– Или ты слишком занят, чтобы поехать с моим сыном?

Конечно, это не осталось незамеченным.

– Нет, сэр, я с удовольствием поеду в Калифорнию.

– Я никогда раньше не просил тебя помогать семье, но, сынок, мне нужно знать, в чем заключается твоя преданность. В конце концов, ты вел переговоры с другими, а не со мной.

Преданность?

– Уверяю вас, что моя преданность…

– Слова. Это все слова, пока я не увижу доказательства собственными глазами.

– Могу я спросить, – начал я. – В чем будет заключаться эта работа?

Кармайн пожал плечами.

– Это не семейная связь. Это долг – услуга. Человек, который однажды помог мне, попросил меня о помощи. Вот что мы делаем: мы помогаем нашим друзьям. Верно, сынок?

– Да, конечно.

– У этого человека, – сказал Кармайн, – возникла проблема, и он попросил нас помочь ему избавиться от нее.

Мой пульс участился. Его слова между строк звучали громче, чем те, что он произносил. Я жил вокруг этого, еще до Анджелины. В конце концов, мой отец работал в доках. Я знал счет. Я знал, что делается, но никогда не участвовал ни в чем подобном. Я организовал отмывание денег, даже позволил моему уважаемому бизнесу обслуживать эти потребности. Я собирал долги – финансовые долги, – но никогда не участвовал в убийствах.

– Сынок, тебе нужна моя помощь. Мне нужна твоя взамен. После ювелирных магазинов появятся другие предприятия, другие начинания. Я хотел бы предложить свою преданность. Мне нужно знать, что это взаимно. Это проблема?

Узлы в животе болезненно скрутились.

– Нет, сэр. Не проблема.

– Завтра.

Я оглядел кабинет, прежде чем мои глаза снова остановились на Кармайне.

– Завтра?

– Завтра вы с Винсентом поможете моему другу. Это будет выглядеть как несчастный случай, – тихо и быстро. Это должно произойти быстро. Эта проблема должна вернуться домой в Саванну через несколько дней, и если он вернется, ну, скажем так, мой друг не будет счастлив.

– Сэр, я никогда…

– Но на этот раз, Винсент, он научит тебя. Ты научишься. Вы будете свидетелями и участниками, – и тогда ты тоже будешь в долгу перед Костелло за их молчание.

Кармайну не нужно было произносить последнюю часть. Это было более, чем очевидно.

– Да, сэр.

– И, – добавил Кармайн, – когда ты вернешься, я не только рассмотрю твою просьбу насчет ювелирных магазинов, но и приготовлю подарок для моей Анджелины.

– Подарок?

– Не будем портить сюрприз. Иди. Возвращайся, когда закончишь. Будущее полно возможностей. – Кармайн встал и подошел к моей стороне стола. Положив руку мне на плечо, он улыбнулся. – Потому что, сынок, мы семья.

****

Я сидел рядом с Винсентом за столиком в баре отеля. Прислонившись спиной к стене, мы наблюдали за рыжеволосым ирландцем у стойки. Он не пил спиртного, как другие бизнесмены вокруг него. Вместо этого я услышал, как он заказал себе еду со сладким чаем. Глупые Южане. Алкоголь может стать причиной несчастного случая. В отличие от сладкого чая.

– Иди поговори с ним, – сказал Винни, наклонив голову.

Узлы от вчерашней встречи с Кармайном еще не распутались. Во всяком случае, они стали больше и плотнее. Мой взгляд вернулся к мужчине. Я не хотел ни разговаривать с ним, ни узнавать его, ни даже общаться с ним. Зачем? Зачем мне это делать?

У меня было так много гребаных вопросов, которые я никогда не смогу задать.

Слишком глубоко. Я слишком глубоко увяз.

– Поговорить с ним? Зачем? – спросил я.

– Потому что несчастный случай должен выглядеть как несчастный случай. Падение с самолета, если человек не летает, выглядит подозрительно. Нам нужно знать его симпатии и антипатии.

– Как гребаная служба знакомств?

Глаза Винсента сузились, напоминая мне глаза моей жены.

– Как работа. Ты же переговорщик, иди и поговори.

Это чертово слово – переговорщик. Это снова был Кармайн.

– Узнай, что ему нравится, – сказал Винсент, – что нам поможет. Что сработает. Я буду ждать здесь.

Я перевел взгляд с человека в баре на своего кузена в законе.

– Я не хочу этого для Леннокса.

Винсент нахмурился.

– У тебя есть яйца. Этого не отнять.

– Я серьезно. Я женился на Анджелине. Я высказал свои просьбы и амбиции. И не планировал однажды очутиться в большом доме с головорезами. Я не хочу этого для Леннокса.

– Такая жизнь – большая честь. Я пошел по пути отца, который пошел по пути своего отца. Это то, что сделает Лука. Дело чести. Ты не хочешь, чтобы твой сын был честным?

– Я хочу, чтобы у моего сына был выбор.

– Семью не выбирают, – сказал Винсент.

– Может быть. Это будет твой выбор.

– Тогда не разочаровывай ни меня, ни моего отца. Будущее не написано.

Это не было письменное обещание, но это было лучшее, что я мог получить.

Кивнув, я глубоко вздохнул и встал. Я окинул взглядом бар. Барный стул слева от мужчины был пуст. Пробравшись через переполненный бар, я с преувеличенным вздохом опустился на стул и кивнул в его сторону.

Когда бармен подошел ближе, я остановил его.

– Я возьму то, что у тебя есть.

– Да, сэр.

– Тяжелый день? – спросил рыжеволосый.

– Хуже, чем обычно, – ответил я.

Он оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на телевизор над баром. Ярко раскрашенные машины кружили по трассе. Были огни и люди на больших трибунах. Где бы ни происходила гонка, была ночь. Звук был приглушен, но счетчик в верхней части экрана постоянно бегал с цифрами в порядке их кругов. Я никогда особо не увлекался гонками, особенно НАСКАР. У меня не было времени на такие развлечения.

– Кто ведет? – спросил я, изображая интерес.

– Гордон, но эта чертова осторожность только началась. Ненавижу, когда они заканчиваются с осторожностью.

Я снова посмотрел на телевизор.

– Любишь гонки?

– Да, чем быстрее, тем лучше. Как насчет тебя?

Я пожал плечами.

– Я не большой поклонник. Немного занят в последнее время.

Мужчина кивнул, повернулся ко мне и протянул руку.

– Рассел, Рассел Коллинз. Что привело тебя в Лос-Анджелес?

Я пожал ему руку.

– Орен. Я здесь по делам.

– Да, я тоже. Где живешь?

– В Нью-Йорке. А ты?

Рассел провел рукой по волосам.

– В Джорджии пока что.

– Пока что? – спросил я.

– Я не горю желанием возвращаться.

– Как, не собираешься? – небрежно спросил я, потягивая пиво.

– Нет. Чертово дерьмо всплывет наружу. Но прошло уже много времени.

Я сделал еще глоток, прежде чем поставить стакан перед собой.

– Я не эксперт, но ты можешь рассказать об этом. Моя жена говорит, что мне нужно больше разговаривать.

Рассел усмехнулся.

– Так у тебя тоже так? – Он посмотрел на свою левую руку, потом на мою, оценивая наши обручальные кольца.

– Да, пока, – признался я. Это был первый раз, когда я произнес это вслух. Это было успокаивающе и безопасно. Я полагал, что в великой схеме жизни это не будет иметь значения. Этому человеку недолго осталось жить в этом мире. Может быть, на этот раз я смогу быть честным и сказать, что мой брак не становится лучше; он все больше и больше погружается в страдания.

– Я сказал своим, что все кончено, – сказал Рассел. – Позволь мне просто сказать, это было чертовски освобождающе. Произнести эти слова было все равно, что выдернуть чертовы тиски из груди.

Я не был уверен в анонимности разговора с незнакомцем, но в течение следующего часа или около того, Рассел Коллинз, и я в полной мере воспользовались этим. Мы говорили такое, что очищало и облегчало ношу. Я не был гребаным священником, но, может быть, просто может быть, я смог ему помочь, потому что знал, что завтра его время для отпущения грехов закончится.

Глава 18

Нокс

Накинув пиджак поверх рубашки и не потрудившись переодеться в джинсы, я направился к бару. Площадь была большой, с группами столов и растений, окружающих центральный круглый бар, сверкающий стеклянными колоннами, освещенными синим светом. Оглядев зал, я не увидел Дэвиса, но многие столики были заняты знакомыми лицами. Если Дэвис искал уединения, то это явно не то место. С другой стороны, возможно, он не преследовал эту цель, а наоборот хотел, чтобы нас увидели вместе.

Что ж, игра продолжается.

Я не был Ореном, который назначал встречи в закрытом офисном здании.

В дальнем углу я нашел свободный столик со стульями с высокими спинками и уселся. Прямо за моей спиной, у дальней стены бара, стоял гигантский аквариум с разноцветными морскими существами, рыбами странной формы и яркими кораллами. Это был мир внутри нашего мира, живущий своей жизнью, как будто они не были помещены за стекло для развлечения других.

Со своего наблюдательного пункта я мог рассматривать растущую толпу, которая включала в себя большое количество тех же лиц, что и на сегодняшнем слушании. Мой взгляд остановился на профиле человека, которого я никогда не встречал, но его подвиги были хорошо известны. Несмотря на молодость, у него не было проблем с отстаиванием своих убеждений. Младший сенатор штата Орегон вполне может оказаться тем человеком, который поможет нам провести голосование. Орегон был одним из штатов, лишенного финансирования «Деметрий Энтерпрайзис». Может, пришло время? Когда я встал выразить почтение, подошла официантка.

– Эй, милый, – промурлыкала она. – Тебе что-нибудь принести?

Ее глаза скользнули с моего лица на ноги и обратно, а улыбка стала еще шире. Если бы кто-то посмотрел на Чарли́ так, как эта женщина только что посмотрела на меня, я бы точно слетел с катушек. Вместо того чтобы чувствовать себя польщенным ее вниманием, меня слегка затошнило. Я бы предпочел вернуться к Чарли́.

– «Грей гус», безо льда.

– Конечно, дорогой. Я сейчас вернусь, – она подмигнула. – Если я могу сделать что-нибудь еще, не стесняйся, спрашивай!

– Выпивка – это все, что мне нужно.

– Как хочешь, но ночь только начинается. Ты всегда можешь передумать.

Ее пластиковая улыбка не дрогнула, когда она уходила, вызывающе покачивая бедрами из стороны в сторону.

– Похоже, если ты сделаешь правильный выбор, сегодня вечером у тебя будет компания.

Я повернулся на голос Северуса Дэвиса, который положил руку мне на плечо.

– Я не в том настроении, – ответил я.

Он кивнул в сторону женщины, которая, как я знал, не была его женой, Марисой, и не была Челси. Он выпятил грудь.

– Я и сам немного занят. – Подняв брови, он спросил: – Если ты понимаешь, о чем я?

Странно, почему он чувствовал потребность поделиться или почему думал, что мне будет интересно. Не то чтобы я собирался предложить официантке секс втроем.

Мудак!

Женщина, которая была с ним, отошла и устроилась у бара. От того, как она скрестила ноги, задралась ее юбка. Ее грудь была прикрыта, но материал блузки был недостаточно плотным, чтобы не различить бретельки лифчика. Центр тяжести у нее был явно смещен. Если она не будет осторожна, то может упасть в напиток, который только что заказала.

Пока мы оба сидели, и он бормотал что-то еще о своей спутнице, я думал о том, что выслушивание подробностей сексуальной жизни Дэвиса не входило в мой список желаемых занятий.

– Твоя жена может присоединиться к нам, – предложил я.

Северус рассмеялся.

– Моя жена не поедет со мной, если сможет этого избежать. Меня сопровождает Каталина.

Кивнув, я поджал губы.

– Удобно.

Он пожал плечами.

– Она новенькая, но пока мне нравится то, что я видел, – Северус наклонился ближе. – А я много что видел. – Он огляделся. – Где та симпатичная маленькая официантка, которая тебе нравится? Останови ее. Я бы не отказался выпить.

– Новенькая? Она недавно с тобой? – это было не мое дело, но я хотел знать, что, черт возьми, случилось с нашей приманкой. Почему Челси не с ним, не узнает его секреты?

– Да, – он кивнул в сторону бара. – Настоящая красотка. Я бы сказал больше, но я планирую, чтобы она была рядом какое-то время.

– Я подозреваю, что в твоей работе трудно понять, кому можно доверять.

– Это так.

– Поздравляю с тем, что нашел кого-то, – я попытался выкинуть из головы вопросы о Челси и «Измене». Очевидно, что-то произошло, и как только я вернусь в комнату, я выясню, что именно. Сменив тему, я спросил, – Теперь, о каком прогрессе ты говорил сегодня утром?

– Я бы сказал, что это пример того, кому я могу доверять. Это кто-то из вас?

Официантка вернулась с моим напитком. Я взболтал бесцветную жидкость, а Дэвис заказал себе вторую порцию и велел ей записать напитки Каталины на его счет.

Она повернулась ко мне.

– Хочешь, я попрошу доставить водку в твою комнату, милый?

Я усмехнулся. Конечно, дорогая, позволь мне дать тебе номер.

– Нет, – я вытащил из зажима стодолларовую купюру. – Принеси еще, я выпью здесь.

– Конечно, – ее губы дразнили улыбкой, когда она повернулась и пошла прочь.

– Какая жалость, – сказал Дэвис. – Посмотри на эти ноги. Сколько всего можно сделать…

– Северус, отвечая на твой вопрос: доверие – это улица с двусторонним движением. Во-первых, почему бы тебе не поделиться со мной своими мыслями о неинформативной встрече с моим отцом?

– Кто, черт возьми, эта Каталина? Она от «Измены»? Что случилось с Челси? – мои вопросы сыпались быстро и яростно.

– Мистер Деметрий, я попытаюсь объяснить.

Я крепче сжал телефон, расхаживая взад и вперед перед окнами. В моем теперешнем состоянии я не замечал красот Вашингтона этажами ниже.

– Миссис Витт… – если мы переходим на профессиональный тон, я готов. – … это был твой план. Это была твоя идея, и теперь, похоже, она провалилась к чертовой матери. Я не привык к твоей некомпетентности. Что случилось с Челси?

– Она проходила собеседование в «Измене», в Калифорнии. Ее приняли на работу. Ее профиль появился буквально на днях. Я держала просьбу Северуса Дэвиса на заднем плане, скрытой от персонала «Измены». Так было в последний раз, когда я смотрела ее профиль несколько дней назад. Должно быть, что-то случилось.

– Думаешь? – я почувствовал, как пульсирует вена на шее. Этот гребанный день должен был закончиться, и следующие два вместе с ним, чтобы я мог вернуться к Чарли́.

– Мистер Деметрий, последние тридцать часов я сосредоточена на вас и мисс Коллинз. Вы оба живы и в безопасности. Это было моей главной целью.

– Скажи мне, что Чарли́ все еще в Вестчестере, а милый папочка больше не звонил.

– Она – да, а он – нет. Как она тебе уже сказала, она требует, чтобы завтра ей разрешили пойти на занятия.

Я провел свободной рукой по волосам и рухнул на диван.

– Я бы предпочел, чтобы она была в безопасности. Этот дом – настоящая крепость, – в груди сдавило, когда я начал говорить, что это самое безопасное место для нее, но я знал, что даже в этом убежище может случиться трагедия.

– Так и есть, – заговорила Делорес, пока я собирался с мыслями. – Очевидно, то, что случилось раньше, больше не повторится. Там Сильвия. Она за всем следит.

Сильвия ушла в ту ужасную ночь. Она никогда не уходила – или, по крайней мере, редко. Я не знал, что Джо останется на ночь одна. Не то чтобы в нашей квартире было многолюдно. Я работал. Но, по крайней мере, если бы она была в городе, рядом были бы люди, а не железные ворота и непроходимые периметры.

– Как зовут нового парня? – спросил я, меняя тему разговора на нового телохранителя Чарли.

– Клейтон. Он не новичок.

– Джерред тоже не был новичком, – день был слишком длинным. Мой фильтр исчез.

– Джерред клянется, что не собирался причинять никакого вреда. Это была просто семейная просьба, по крайней мере, так ему сказали.