Текст книги "Обман (ЛП)"

Автор книги: Алеата Ромиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Если бы дополнение вот-вот вступило в силу, что бы это значило? За что я была готова бороться?

– Натали, я плохо себя чувствую. Позовите Стивена, пожалуйста?

– Мэм, Стивен больше не работает на «Гамильтон и Портер». Может, мистер Портер сможет вам помочь?

– Что? – спросила я в замешательстве. – У нас была назначена встреча.

– Мэм, он ушел довольно неожиданно. Мистер Портер был бы рад встретиться с вами.

Я откинулась на плюшевый диван в своей комнате. На мне все еще был халат, а было уже за полдень. С той ужасной мигрени, которая была у меня почти месяц назад, все казалось отрешенным. У меня пропал аппетит, а режим сна был просто ужасен.

Даже вино потеряло свою привлекательность. Единственное, что меня поддерживало, – это надежда, что скоро я найду способ привести в действие отцовское дополнение. Это было первое, о чем я думала, когда просыпалась, и последнее, когда засыпала.

Алтон заявил, что мое поведение было настолько необычным, что он не хотел оставлять меня одну дома. Он сказал мне поехать с ним. Я не знала почему. Не похоже, чтобы от меня была какая-то польза. Большую часть времени я не посещала его ужины с инвесторами или клиентами. Новое лекарство, которое доктор Бек выписал мне для профилактики мигрени, тоже вывело меня из колеи.

Сегодня был первый раз за несколько месяцев, когда Алтон уехал из города без меня. Его не будет всего один день, и я надеялась ненадолго встретиться со Стивеном.

Хотя я не была в восторге от истории с Челси, Алтон сказал, что это помогло ослабить обвинение прокурора против Брайса. Последний разговор, который я подслушала, был о том, что Монтегю собирается урегулировать гражданский иск с родителями Мелиссы. По словам адвокатов Монтегю, это было очень почтительно в свете ее исчезновения.

Из того, что я заметила, Челси все лучше вписывалась в общество друзей Брайса. Было что – то почти знакомое в том, как она теперь одевалась и говорила. Я не могла понять, в чем дело, но она была очень далеко от молодой леди, которую я встретила на первом курсе Александрии в колледже.

– Миссис Фицджеральд? Вы все еще здесь?

– Да, Натали, – сказала я, сосредоточившись на телефонном звонке. – Я просто… разочарована. У вас есть номер, по которому я могу связаться со Стивеном? Он так сильно мне помог.

– Нет, мэм, – ответила Натали. – Мистер Портер свободен сегодня в половине третьего. Это время будет удобно для вас?

Я снова вздохнула. Это означало необходимость не только одеваться, но и принимать душ.

– Да, скажи Ральфу, думаю, что смогу приехать.

– Замечательно. Тогда мистер Портер примет вас.

Я отключила телефон и встала, опираясь на подлокотник дивана.

Доктор Бек провел несколько тестов, один из которых он назвал тестом на металлы. На получение результатов уйдут месяцы, а не дни. Мне было все равно, что он делает, лишь бы он понял, что происходит. У меня не было другой мучительной мигрени с тех пор, как он стал свидетелем, но я знала, что что-то не так.

Я набрала номер Джейн, и она, как надежный человек, ответила после первого гудка.

Час спустя, с ее помощью, я выглядела презентабельно и вышла за дверь.

– Миссис Фицджеральд, – сказала Джейн. – Брэнтли сейчас у мистера Фицджеральда. Вы уверены, что можете вести машину сами? – ее большие темные глаза умоляли меня сказать «нет».

– Чушь. Я уже много лет езжу сама. Я могу сделать это сегодня.

– Мэм, мне нужно в город. Я могу отвезти вас. Мое поручение не займет много времени.

Я отрицательно покачала головой. Душ помог мне почувствовать себя лучше.

– Я не ребенок. Просто потому, что мистеру Фицджеральду нравится, когда его возят, это не значит, что мне это тоже нравится.

Она кивнула.

– Да. Не могли бы вы позвонить мне…?

– Я буду дома до ужина. Не волнуйся. Машина у входа?

– Да, мэм.

Я не могла понять, что случилось со Стивеном и почему он так внезапно оставил своё место. К тому времени, как я добралась до «Гамильтона и Портера», мои руки снова задрожали. Роскошный офис, созданный в основном за счет непомерных счетов корпораций и семей, таких как Монтегю и Фицджеральды, был царственно расположен в историческом районе в центре Саванны. Это было прекрасно построенное богато украшенное здание, но ужасное для парковки. Пока я искала место вдоль улицы, мои, и без того изношенные нервы, были напряжены до предела.

Осеннее солнце светило с новой силой, поддерживая приятную температуру Джорджии, продолжая атаковать мои глаза.

– Миссис Фицджеральд, – поприветствовала Натали, когда я вошла в главный вестибюль, и посмотрела на открывающуюся стеклянную входную дверь. – С вами все в порядке? – добавила она с явным беспокойством, бросаясь ко мне из-за своего большого стола в приемной.

Я оперлась на ближайший стул, мои пальцы погрузились в ткань. Я встала выше, изображая силу, которой хотела обладать, когда комната вокруг меня накренилась. Полированный дубовый пол был быстро движущейся рекой, текущей под моей ненадежной опорой. Я отдернула руку. Мебель была жидкой, а стены – живыми. Рассудком я понимала, что это неправда, но их движения одновременно завораживали и пугали меня, когда я сняла солнцезащитные очки и сморгнула иллюзию.

Всего несколько секунд спустя дикая карусель, на которой я каталась, замедлилась, музыка стихла, и слова Натали наконец обрели смысл.

– Да, Натали. Я в порядке. Ральф готов меня принять?

Я сделала еще один шаг, осторожно, чтобы избежать бушующих потоков.

– Да, могу я вам помочь?

Я прищурилась.

– Помочь мне? Я вполне могу дойти до офиса Ральфа.

– Да, мэм. Воды со льдом?

– Я не уверена, – призналась я, снова проверяя реку под ногами.

Была ли та ледяной или теплой? К счастью, камни образовали тропинку, позволяя мне пройти.

Когда я подняла голову, Натали прищурилась.

– Конечно, Натали, воды со льдом, – мой ответ, казалось, принес ей некоторое облегчение. Может, она тоже думала об этом.

Пока мы поднимались на старом лифте на второй этаж, в офисе было непривычно тихо. Я вздохнула с облегчением, когда железные ворота, которые она вручную закрыла, остановили поток пола.

Разве обычно в антикварном лифте нет кого-то еще?

Ральф встал, когда я вошла в его кабинет. Все было точно так же, как и всегда. Никаких жидких полов или движущихся стульев. Натали быстро закрыла дверь и оставила нас с Ральфом наедине.

Пожав ему руку, я присела на краешек стула напротив его стола. Казалось, не так давно я сделала то же самое, потребовав показать завещание моего отца. На самом деле это было почти два месяца назад.

– Аделаида, ты хорошо выглядишь.

– Спасибо, Ральф, – ответила я. – Пожалуйста, расскажи мне о Стивене.

– Стивене? – спросил он с сомнительной интонацией.

– Стажер из юридического университета Саванны. Молодой человек, которого вы попросили помочь мне.

Ральф покачал головой.

– Помочь тебе? Я не понимаю. В последний раз, когда ты была здесь, я помог тебе, – он рассмеялся. – Знаешь, раньше мы пользовались услугами стажеров, но обнаружили, что они создают больше проблем. Как ты можешь себе представить, в наших стенах хранится конфиденциальная информация…

Мой желудок скрутило, я посмотрела на Ральфа. Его губы двигались, как в несинхронизированном фильме, звук слов доносился до меня после движения его рта. Как будто все, что он говорил, запаздывало во временном континууме. Вошла Натали, протянула мне бокал с водой и так же быстро вышла, оставив нас одних.

– Как я уже говорил тебе несколько недель назад… – продолжал он, – я не могу поделиться с тобой документами завещания твоего отца.

Я перевела взгляд с его лица на стол и попыталась сосредоточиться.

– Ральф, мы все уладили. Я была здесь. Я была здесь несколько раз. Мое имя внесено в реестр документов моего отца. Я их видела. Я видела завещание и дополнение.

Он нахмурился.

– Аделаида, могу я предложить тебе что-нибудь покрепче воды? Может, что-нибудь, чтобы успокоить твои нервы… любишь виски? Я знаю… – торжествующе сказал он, – …у меня есть вино. Хорошая бутылка из частной коллекции Монтегю. Это был рождественский подарок в прошлом году.

– Я не хочу вина. У меня есть целый погреб вина Монтегю. Я Аделаида Монтегю, – я встала, мой голос стал громче.

Ральф вышел из-за стола и взял меня за руку, его низкий голос, без сомнения, пытался успокоить меня.

– Лаида, все в порядке. Я знаю, кто ты.

– Конечно, знаешь! Достань книгу. Достань документы. – Я отдернула руку. – Я все об этом знаю. Я перечитала статью XII. Почему ты смотришь на меня, как на сумасшедшую?

– Ты начинаешь волноваться.

– Нет, – сказала я убедительно. – Я ничего не собираюсь делать. Я хочу видеть бумаги отца, его последнюю волю и завещание.

– Хорошо. Присаживайся. Позволь мне посмотреть их на компьютере.

Я снова села, мое сердце билось в такт клавишам его компьютера, слишком быстро, пока он искал файл.

– Лаида, – сказал он, поворачивая большой экран в мою сторону. – Вот. Видишь ли, последним человеком, имевшим доступ к документам, был твой муж более пяти лет назад.

Я отрицательно покачала головой.

– Это неправда. Я видела, как Стивен вводил наши имена каждый раз, когда я была здесь.

Ральф поджал губы.

– Может, мне стоит позвонить Алтону? У тебя есть водитель?

– Прекрати! – потребовала я. – Я была здесь.

– Да, конечно. А теперь, ты ведь не за рулем, правда?

Я прищурилась.

– Ральф Портер, я не знаю, что ты пытаешься сделать или провернуть, но я хочу, чтобы ты получил доступ к этим бумагам. Я хочу увидеть их сегодня.

– Они находятся в хранилище и, как я уже сказал, уже много лет не видели дневного света. Одному из помощников юриста потребовался бы по меньшей мере день, чтобы найти их.

Я сжала губы.

– Я никуда не уйду.

Он виновато склонил голову набок.

– Лаида, я бы так и сделал, если бы мог. У тебя нет доступа.

– Что значит, у меня нет доступа? Я Аделаида Монтегю Фицджеральд. Я сонаследник Чарльза Монтегю II вместе с моей дочерью Александрией.

– Дорогая, мы выяснили, кто ты такая.

– Как я уже говорила два месяца назад, ты покажешь мне эти бумаги, или я переведу дела Монтегю в другое место… – Я попыталась вспомнить название новой фирмы в городе.

Конечно, они были бы счастливы заполучить дело Монтегю. – «Престон, Мэдден и Оуэн».

Ральф снова постучал по клавиатуре, и экран изменился. Прищурившись, я разглядела верхнюю часть страницы. Очевидно, это был скан бумажного документа. Первая строка гласила:

Письменная доверенность.

– Что? – снова спросила я.

– Лаида, вот почему у тебя нет доступа.

– Я не понимаю.

– Я знаю. Мы все знаем. Делай, как говорят врачи. Когда тебе станет лучше, в лучшем расположении духа, я уверен, мы сможем изменить порядок вещей.

– Мое душевное состояние в порядке!

Ральф нажал кнопку на своем телефоне, и голос Натали заполнил комнату.

– Да, мистер Портер?

– Натали, не могла бы ты, пожалуйста, вызвать миссис Фицджеральд такси? А потом я отгоню ее машину. Я не могу с чистой совестью позволить ей сесть за руль.

Я снова встала, прижимая сумочку к животу.

– Нет, в этом нет необходимости. Я ухожу.

– Аделаида, я настаиваю.

Когда он шагнул ко мне, я попятилась.

– Не трогай меня, Ральф. Если ты это сделаешь, я уйду отсюда и пойду прямиком в эту новую фирму и подам на тебя в суд за сексуальное насилие.

Он поднял руки ладонями ко мне.

– Я пытаюсь тебе помочь.

– Помочь мне? Как ты составил этот документ без моей подписи? Я бы никогда не отказалась от своих прав.

Ральф наклонился над столом и потянулся за мышкой. Прокрутив документ вниз, через две, может быть, три страницы, он указал пальцем. Вот она – моя подпись.

– Ты сделала это. На этом документе и на медицинской доверенности. Ты поняла, что муж находится в лучшем состоянии, чтобы принимать решения. – Он сделал еще один шаг ко мне. – Так же, как и двадцать лет назад, когда ты передала свое право голоса в Совете попечителей корпорации Монтегю. Это то, чего хотел Чарльз. Он хотел, чтобы кто-нибудь позаботился о тебе. Ты уверена, что я не могу позвонить Алтону?

Мой разум закружился в замешательстве.

– Нет. – Я была менее убедительна, чем раньше. – Ральф, я вполне способна вести машину.

– Я не хочу защищать иск за управление транспортом в нетрезвом виде, где тебя признают неспособной управлять автомобилем.

– Управление автомобилем в нетрезвом виде? – спросила я. – Я не под воздействием алкоголя. Я не пила весь день.

Он перевел взгляд на стол для совещаний. Мое дыхание сбилось, когда я проследила за его взглядом. На столе стояла открытая бутылка вина. Я узнала этикетку, даже не прочитав ее: «частная коллекция Монтегю». Бутылка была открыта, рядом стояли два бокала, один пустой, но явно использованный с моим оттенком помады на ободке. Второй бокал был почти полон.

– Я понимаю, что тебе трудно, – сказал Ральф. – Ты знаешь, что мы здесь ради тебя?

Я медленно покачала головой, но темп нарастал по мере того, как я крепче прижимала к себе сумочку.

– Нет! Я не пила. Не пила.

– Мистер Портер, – сказала Натали с порога. – Я с удовольствием отвезу миссис Фицджеральд, а потом вы сможете отогнать ее машину?

Я повернулась к Натали.

– Ты помнишь наш разговор о «Дель-Маре»?

Она улыбнулась, мило и грустно.

– К сожалению, нет. Но это прекрасное место. Вы там были?

– Аделаида, – сказал Ральф, – Пожалуйста, дай мне ключи, и нам не нужно будет говорить об этом Алтону.

Я сглотнула, переводя взгляд с Ральфа на Натали.

Алтон. Он был бы оскорблен тем, что я устроила сцену, даже если бы я этого не помнила. Кроме того, он задастся вопросом, почему я здесь, и, возможно, узнает, что я знаю о дополнении.

– Пожалуйста, – сказала я, оглянувшись на Ральфа, – пожалуйста, ничего не говори.

Я протянула ему свои ключи.

Натали взяла меня за локоть.

– Миссис Фицджеральд, я припарковалась на заднем дворе. Я могу отвезти вас так, чтобы никто больше не видел, как мы уходим.

Я кивнула, бросив последний взгляд на стол. Вино в бокале было красным. Еще не было шести часов.

Глава 38

Нокс

Чарли́ была права. Я не только знал о том, что Челси была в Саванне, когда она сказала мне, но я знал гораздо больше. Я также знал, что моя удивительная девушка рассказала о своем прошлом больше, чем я о своем.

– Что, черт возьми, ты имеешь в виду? – спросил я, когда Чарли́ уставилась на меня.

– О какой части? – спросила она, ощетинившись. – О том, что Челси – это я, или о том, что ты мне ничего не рассказываешь… ничего?

– Что она – это ты, – уточнил я.

Губы Чарли́ сжались в прямую линию, когда она уставилась на меня.

Я ничего не мог поделать с тем, что не был готов копаться в своих тайнах. Я этого не делал, по крайней мере, с той ужасной ночи. Пока она довольствовалась тем, что я ей давал, зачем мне хотеть заново переживать то, что случилось – то, что я сделал. И если бы я действительно открыл эту дверь и пролил свет на то прошлое, что бы Чарли́ сделала с этим знанием? Что бы она сделала, когда узнала, каким монстром я был?

– Я имею в виду, – сказала Чарли́, – Челси живет моей прежней жизнью. – Она вырвалась из моих рук и направилась к компьютеру. – Вот, позволь мне показать тебе несколько фотографий.

Какого черта?

– Челси прислала тебе фотографии?

– Нет. Я зашла в Facebook. Я почти никогда там не бываю, но после странного письма Милли, я должна была увидеть.

Она сыпала именами, как бомбами в зоне боевых действий.

– Чарли́, успокойся. Кто такая Милли?

– Раньше она была моей подругой.

Раньше?

Большие золотистые глаза Чарли́ уставились на меня, когда она сексуально склонилась над столом и клавиатурой. В этот момент я заметил, какой чувственной и в то же время милой она выглядела. Хотя я знал, что она была расстроена, она успокоилась. Ее волосы выглядели иначе, с большим количеством длинных локонов, и ее лицо было чистым от макияжа. Всего на секунду я задумался, зачем она красится. Ей это было не нужно. Я протянул руку, чтобы коснуться каштановых кудрей.

Она отдернула голову.

– Перестань. Я забыла высушить волосы. Это выглядит ужасно.

– Ты никогда не сможешь выглядеть ужасно, – я попытался улыбнуться, осторожно потянув за один из пружинистых локонов, гадая, подпрыгнет ли тот. Так оно и было. – Мне это нравится.

– Вот смотри, – сказала она, игнорируя мою попытку поднять настроение и указывая на экран компьютера.

На снимке была изображена группа женщин примерно того же возраста, что и Чарли́, сидящих в полукруглой кабинке. Я прищурился, оглядывая женщин. Судя по их одежде и фону, создавалось впечатление, что они были в клубе. Одна девушка привлекла мое внимание.

Я указал.

– Челси?

– Посмотри на нее! Она никогда не носила такую одежду и не причесывалась таким образом. Она ведет себя как я!

Я потянул Чарли за руку и притянул ее обратно к себе.

– Никто не может быть тобой. Есть только одна ты, и мне повезло, что ты всецело принадлежишь мне. – Я снова коснулся ее волос, поглаживая локоны. – И она не похожа на тебя. Я имею в виду, посмотри на себя. Ты вся такая веселая и кудрявая, а она вся зажатая и скучная.

Уголки губ Чарли́ приподнялись, когда она сделала преувеличенный вдох.

– Мы поменялись местами. Я живу по правилам, делаю то, что сделала бы Челси, а она делает то, что сделала я.

Правилам?

Она говорила загадками.

– Нет, принцесса. Я видел тебя в строгом и правильном положении. Я знаю, что она твоя подруга, но она и близко не подходит к твоему таланту или классу. – Я обхватил ее щеки ладонями. – Я помню, как в первый раз увидел тебя. Я видел тебя чертовски сексуальной в «Дель-Маре», а также склонившейся над раковиной на придорожной заправке. – Румянец вернулся к ее щекам. – Только когда ты зашла в тот ресторан в Сан-Франциско, чтобы пообедать со мной и сенатором Кэрроллом, я увидел утонченную девушку из Саванны. Боже мой, я почти забыл свое имя. – Я приблизил ее лицо к своему. – Принцесса, ты – это ты. Челси никогда не могла быть чем-то большим, чем дешевая имитация. И я не вижу, чтобы она пыталась это сделать. А ты?

Я отпустил ее щеки, опустив руки к ее стройным плечам.

– Я не знаю, – сказала она, когда выдохнула и рухнула мне на грудь.

Позволив своим рукам опуститься ниже, я обнял ее чувственное тело и прижал к себе. Ее мышцы медленно расслабились, растворяясь во мне.

– И ты не она, – продолжал я. – Это она не звонила. Ты слишком заботишься об этом. Ты бы никогда так не поступила.

– Боже, – сказала Чарли́, теперь держась за мою талию, ее руки были сцеплены за моей спиной под курткой. – Следующее, что ты узнаешь, она будет замужем за ним и беременна.

Моя челюсть сжалась при этом слове. Я повернул подбородок Чарли́ к себе.

– Почему ты вообще это сказала?

– Потому что это то, что моя мать всегда говорила мне сделать. Выходи замуж… за Брайса… – Она говорила с преувеличенным южным акцентом. – …и рожай детей. Поторопись, ты не становишься моложе.

– Тебе только что исполнилось двадцать четыре.

– Я знаю. – Ее золотистые глаза были скрыты густыми ресницами. – Я не знаю, что чувствовать. Мне наплевать, что Брайс переключил свое внимание с меня на кого-то другого. Вообще-то, я в восторге. – Ее лицо слегка склонилось набок. – У меня с тобой дел по горло.

– Так ты не хочешь секса втроем?

На этот раз она улыбнулась.

– Мистер Деметрий, мне точно хватает одного тебя. Кроме того, я думала, ты сказал, что не делишься.

– Не делюсь. Я просто хотел убедиться, что ты удовлетворена.

Она сморщила нос.

– Тебе действительно нужно задаваться этим вопросом?

Я пожал плечами.

– Меня здесь не было. Прошло уже несколько дней с тех пор, как я слышал твои удовлетворенные стоны. – Я широко раскрыл глаза. – Но сейчас я свободен. Мы можем об этом позаботиться?

Ее улыбка померкла.

– Я… я в замешательстве. Прямо сейчас, я не знаю, что чувствовать. Челси была моей лучшей подругой, и я не могу не задаться вопросом, было ли все это на самом деле. Неужели все это было просто большим фарсом, способом продвинуться по социальной лестнице?

– Что говорит тебе твое сердце? – спросил я, молясь, чтобы она поверила в Челси.

– Оно говорит о том, что Челси никогда не интересовалась социальным статусом, и это не в ее характере. Мои глаза говорят мне о чем-то совершенно другом. Я не уверена, могу ли я верить своему сердцу.

– Что оно говорит обо мне?

Она снова уткнулась головой мне в грудь.

– Оно говорит, что я люблю тебя. – Она вскинула голову. – Но ты же знал, не так ли?

– Что Челси была в Саванне и работала в компании, принадлежащей твоей семье? Ты сказала мне. О том что она стала тобой? Я понятия не имел. – Все это было правдой.

– Мое сердце, – продолжала она, – говорит мне, что что-то не так. Мне это не нравится. Я не хочу, чтобы она была с Брайсом, не потому что я ревную, а потому что… – она прикусила губы. – …Я не верю ему насчет Мелиссы Саммерс, той первокурсницы. Я не знаю, имеет ли он какое-либо отношение к ее исчезновению, но я действительно думаю, что это он причинил ей боль. Я ненавижу себя за эти слова. Я знаю, как важна его мать для моей, но я не могу избавиться от этого чувства. Иногда он может быть милым и напоминать мне моего друга детства. В других случаях, есть взгляд или действие, и он напоминает мне Алтона. Это не комплимент.

– Я и не подумал, что это был комплимент. – Я откинулся назад. – У тебя есть еще дела или ты хочешь пойти поужинать?

– Уже так поздно? – спросила Чарли́. – Я потратила на это целый день. Завтра мне нужно поработать над рефератом.

– Тогда сегодня вечером, моя леди, ты моя. Ужин, а потом я услышу те удовлетворенные стоны.

– Это может быть похоже на тот старый фильм, который любила Джейн и который мы смотрели: «Когда Гарри встретил Салли». Я могла бы просто стонать, пока мы едим.

– Принцесса, я никогда его не видел, но звуки, которые ты будешь издавать, не будут фальшивыми. Я добуду настоящие.

– Вы, кажется, очень уверены в себе, мистер Деметрий?

Вместо ответа я легонько поцеловал ее в губы, позволив своим губам скользнуть по ее. Когда она начала отстраняться, я положил руку ей на шею, накручивая ее красивые волосы на пальцы и поворачивая ее голову в сторону. Обнажив ее шею, я поцеловал чувствительную кожу за ее ухом, старательно медленно, каждое прикосновение моих губ задерживалось дольше, когда я двигался все ниже. К тому времени, как я добрался до ее ключицы, ее плоть покрылась мурашками. Когда я прикусил ее кожу, тихий стон сорвался с ее приоткрытых губ.

– Да, я очень уверен в себе, – сказал я, ухмыльнувшись.

Позже той же ночью, после того как я вызвал не один, а целый хор звуков, некоторые из которых я никогда не слышал, Чарли́ прижалась ближе. Ее мягкие изгибы идеально прилегали к моей груди, я обнял ее за плечи. Всего на несколько мгновений она провела рукой по моему торсу, прежде чем ее пальцы разжались, а дыхание выровнялось.

Когда она засыпала, я снова подумал о том, как она сказала, о том, что я не поделился с ней тем, чем она поделилась со мной. С тех пор как она впервые рассказала мне о своем детстве, она делилась все большими фактами. Каждая история укрепляла мою ненависть к Алтону Фицджеральду и в то же время заставляла расти мою любовь и восхищение к Чарли́. Она была такой сильной, что выжила – не только выжила, но и стала той чудесной женщиной, какой была сегодня.

Я также вспомнил, она сказала, что ее мать хотела, чтобы она сделала: вышла замуж и родила детей, с Эдвардом Спенсером.

Я не гордился тем, как Челси оказалась в Саванне, это никогда не было задумано. Но если ее присутствие там, зарабатывание денег, которых она хотела, и алиби Эдварда удерживали Чарли́ подальше от этого придурка, то оно того стоило. Я могу быть проклят в аду за то, что подвергал Челси тому, что там происходило, но у меня не было ограничений, когда дело доходило до крайностей, на которые я готов пойти, чтобы спасти мою Чарли́.

Она заслуживала большего, чем моя защита. После всего, что она мне дала, Чарли́ заслуживала знать правду.

Я крепко зажмурился. Я не позволял себе думать о той ночи в деталях, в красках. Нет. Такой неправильный термин для той ночи. Цвет не был живым. Это был цвет смерти.

Влага задержалась под моими веками, когда я вспомнил липкую кровь, как она покрывала мои руки. Кровь Джо на мне была совсем не такой, как тогда, когда я сражался в восьмиугольнике ММА. Тогда я наслаждался этим ощущением, разрушением и резней. В ту ночь все было по-другому. Когда меня охватила паника, и я потряс ее безжизненное тело, часть моей души умерла.

Как я могу поделиться этим с Чарли́? Если бы она знала, на что я способен, она бы никогда больше мне не доверяла.

– Нокс? – ее сонный голос прорвался сквозь мои воспоминания. – В чем дело?

Глава 39

Чарли́

Вибрация груди Нокса пробудила меня ото сна. Сначала я не была уверена, что слышу или чувствую. Мои чувства были истощены, ошеломлены его мастерством и сексуальным напором. Я впала в свое любимое коматозное состояние, когда он начал шевелиться. Темнота нашей комнаты и мягкость нашей кровати защищали меня от происходящего, пока постепенно печаль, исходившая из каждой его поры, не заполнила наше пространство, окутав меня его страданием. Его дыхание стало прерывистым, грудь напряглась, а тело задрожало.

– Нокс? – снова спросила я.

– Спи, принцесса, – он поперхнулся словами.

Я подняла голову. Не в силах ясно видеть в темноте, я потянулась к нему. Он перехватил мою руку прежде, чем та коснулась его щеки.

– Пожалуйста, позволь мне прикоснуться к тебе.

Нокс откашлялся.

– Нельзя.

– Прикасаться к тебе? – спросила я, пытаясь понять.

– Нет… – его тон вернулся к бархатистому рокоту, который я обожала. – …кое-что, что ты сказала ранее сегодня.

Я покачала головой, моя рука все еще была в плену его хватки. Я не пыталась убрать ее, но расслабилась, пока он держал меня в темноте. Затем наши пальцы переплелись.

– Я не помню, что сказала. Я много чего говорила.

– Ты сказала, что твоя мать хотела, чтобы ты вышла замуж за Спенсера и родила детей.

Я усмехнулась.

– Думаю, этот план полетел ко всем чертям.

– Дело не в Спенсере. Я хочу знать, как ты относишься к детям.

Я села повыше и натянула простыню на грудь. Все это время он крепко сжимал мою руку, как будто не мог меня отпустить, как будто на этот раз я была его спасательным кругом.

– Не знаю… мне кажется, я слишком молода. – Я пожала плечами. – Думаю, что моя мама родила меня, когда была примерно моего возраста, но сначала я хочу других вещей.

– А в будущем?

– Наверное, – призналась я.

Нокс отпустил мою руку.

– А я не знаю.

Его заявление прозвучало окончательно, как будто дебаты не были вариантом. Эти слова просверлили маленькую дырочку в моих невысказанных мыслях. Я никогда не тратила много энергии на эту тему, но я также не думала, что смогу полностью списать это со счетов.

– Думаю, этот разговор преждевременен.

Теперь он тоже сел, прислонившись, как и я, спиной к изголовью кровати, и мы оба уставились в темноту.

– Джослин умерла из-за меня.

Мое дыхание замерло, я опасалась, что, если как – то отреагирую, он замолчит.

– В письме была правда, – продолжал он. – Если бы не я, она была бы жива. Я убил ее.

Я повернулась к нему. Мои глаза уже достаточно привыкли к темноте, чтобы различить его профиль: выступающий лоб и прямой нос. Я не могла видеть его высокие скулы, но я знала, что они были там. Даже в тени я заметила это движение, то, как его точеная челюсть напряглась, когда он сжал кулаки и обдумывал свои следующие слова.

– Ее семья, – продолжал Нокс, – уже много лет судится со мной по гражданскому иску. Это стало достоянием общественности. Мои люди сделали все, чтобы этого не произошло, но что имеем, то имеем. Я не уверен, почему твой отчим или Эдвард Спенсер решили, что это нужно обнародовать, кроме как для того, чтобы показать тебе, какой я монстр. Но в письме были ложные сведения – я не мешал ее родителям видеться с ней. Они не пришли. Я знаю, ты ненавидишь своего отчима, и тебе следовало бы. Но я бы никогда никому не пожелал разлуки, которую Джо пережила со своей семьей.

Его подбородок упал на грудь.

В темноте я потянулась к нему, нашла его большую руку, ту, что держала мою, и снова переплела наши пальцы.

– Я не верю, что ты причинил бы боль человеку, которого любил. И я знаю, что ты любил ее. Я не против. Нокс, ты носил обручальное кольцо до «Дель-Мара». Я не знаю, что ты там себе придумал, но ты не убивал ее.

– Я так и сделал. Ее кровь была на моих руках.

Я не была уверена, откуда взялась эта храбрость. Я лежала голой рядом с человеком, который признавался в убийстве, но я отказывалась в это верить.

– Это же не в буквальном смысле.

Он повернулся ко мне и поднял обе руки, выпустив мою.

– Именно это я и имею в виду. Буквально, – сказал он, держа их в воздухе.

– Перестань. Теперь ты пытаешься напугать меня, и это не сработает.

– Я не пытаюсь тебя напугать. Я пытаюсь сказать тебе правду.

Я потянулась к его лицу.

– Какое это имеет отношение к твоим запретам? Безопасность? Дети? Каким-то образом они связаны.

– Она была импульсивной… любила ходить туда-сюда. Меня часто не было дома. У моего отца был ужасный период, когда рынки рухнули. Это было примерно в то же время, когда умерла моя мать. Я только закончил аспирантуру и понимал финансовый климат лучше, чем он. Все изменилось с тех пор, как он основал «Деметрий Энтерпрайзис». Я работал без остановки и путешествовал больше, чем сейчас. Я знал, что Джослин это не нравится, но я просто продолжал обещать ей, что однажды у нас будет больше времени.

Отпустив его щеки, я поцеловала одну из них и обхватила руками его тело, положив голову ему на грудь. Я хотела утешить его и быть рядом. Я хотела поддержать своего сильного мужчину, когда он, наконец, освободил некоторые из своих тайн.

Нокс вздохнул и снова положил руку мне на плечи, его слова вибрировали в его груди.

– Делорис начала работать на нас с Джослин. Она понимала, что некоторые сделки, заключенные Ореном, могут обернуться против нас. Я постоянно говорил Джо, чтобы она была осторожна и держала меня в курсе. Иногда я думаю, она специально пыталась расстроить меня, чтобы я обратил на нее внимание. Это был безумный танец. Я поглощен работой, а она делала что-нибудь, что злило меня. Мы ссорились и мирились. Но дело в том, что я действительно не замечал ее. Я был просто одержим «Деметрий Энтерпрайзис» и доказывал, что способен продолжать то, что начал Орен.

– Что случилось? – спросила я, моя голова все еще лежала у него на груди.

– У нас не было времени на детей. Мы оба это знали. Я настоял, чтобы она сделала что-нибудь, чтобы случайно не забеременеть. Ей вставили одну из этих штуковин, внутриматочную спираль, так по-моему это называется.

– Это не помогло?

Я почувствовал, как он покачал головой.

– И да и нет.

– Джо только что поняла это. Она никому не сказала, даже мне. Никому, кроме Делорис. – Он глубоко вздохнул. – А я и не знал. Если бы я знал, я бы никогда…