Текст книги "Ложь (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Черт возьми, ты просто спаситель. Было ли что-нибудь еще?
– Да, речь идет о том парне Франческо, который работает на складе в Чикаго. Есть в нем что-то такое, что мне не нравится.
За те несколько взаимодействий, которые у меня были с этим человеком, он был более чем готов взять мои деньги ценой бизнеса Арании.
– Я согласен, что он скользкий. Давай присмотрим за ним и убедимся, что он не верхушка какого-нибудь айсберга. Затем… примем некоторые решения относительно его будущего.
– Дальнейшего трудоустройства?
– Будущего, точка, – пояснил я.
Патрик кивнул с ухмылкой.
– Хороший план.
Я положил ладонь на датчик возле двери. Дополнительная безопасность была необходима. Мы входили в самое сердце нашей цитадели – клана Спарроу.
Стальная дверь скользнула в стену, и в поле зрения появилось наше большое рабочее пространство.
И тут же мое кровяное давление упало. Несмотря на хаос этого мира, эта комната была моим Дзеном. Все здесь успокаивало меня – бетонные полы, большие экраны на стенах, поднимающиеся почти на пятнадцать футов, многочисленные системы, которые постоянно контролировали все и вся. Мне даже нравился запах – бетон и техника. Мы были готовы ко всему. Там были беговые дорожки и оборудование для силовых тренировок. Иногда идеи и решения лучше приходили во время физической нагрузки. Из-за этого были также душевые и кухня. Это гигантское пространство было нашим центром управления, сердцем и душой команды – укрепленным и непроницаемым. При необходимости мы могли бы существовать на этом этаже еще долго.
Второй этаж, куда мы вошли, был самым безопасным из двух рабочих этажей, куда можно попасть только на нашем лифте, и еще одном, столь же защищенном, который соединял его только с первым этажом. Каждый из этих лифтов открывался у запертой стальной двери, похожей на ту, мимо которой мы только что прошли.
Никто, кроме нас, не входил на этот этаж.
Именно здесь мы втроем делали все, что требовалось, независимо от того, насколько это было грязно, непостижимо или бесчеловечно. Именно здесь принимались решения и выносились приговоры.
«Спарроу Энтерпрайзис», компания, которая преуспела в сфере недвижимости, имела первоклассную недвижимость на Мичиган-Авеню для всеобщего обозрения с тысячами сотрудников по всему миру и еще большим количеством частных подрядчиков. Именно там находилась открытая часть Спарроу. Мои помощники там были надежными – до некоторой степени.
Два мира Спарроу не смешивались – за исключением этого места, где никто не мог наблюдать.
Преступный мир Спарроу функционировал на этих двух этажах здания. Этаж, обозначенный цифрой 1 на панели, имел отдельный второй выход наружу. Там же работали и другие – приходили и уходили бригады и их руководители, в конечном счете, под присмотром Рида и Патрика. Происходили встречи. На первом этаже администрация встречалась с главарями банд и их помощниками. Люди приходили из разных слоев общества. Некоторые оставались в тени, в то время как другие шли при дневном свете перед камерами. Это были люди, которые делали вид, что управляют городом или те, кто очень этого хотел.
Решения, которые казались миру исходящими от других, сначала проходили через нас.
Хотя мое решение было окончательным, я редко не соглашался с Патриком или Ридом. Их слово было так же законным, как и мое.
Всем известный факт, что Спарроу управляли Чикаго.
Иногда люди забывали об этом. Напоминания – та еще дрянь. Зато эти люди не забудут снова, если окажутся рядом, чтобы получить второй шанс.
Не было ничего необычного в том, что на этаже, который мы называли номером один, было много сотрудников. Вот почему он соединялся с нашими домами только через этот этаж. Хотя преступный мир Спарроу не раздавал справки о доходах в конце года, у него была своя доля хорошо оплачиваемых сотрудников. Все, что там происходило, можно было видеть отсюда. На этом поприще работы полное доверие нужно еще заслужить.
Глава 6
Стерлинг
Кресло Рида развернулось в нашу сторону, стоило нам приблизиться. Он изучал двадцать экранов с многочисленными индикаторами на каждом. Его способности, когда дело касалось технологий и многозадачности, были поистине непревзойденными. Не было ничего, чего бы он не понимал или не мог понять. Если он находил что-то незнакомое, то изучал это.
Когда я задавал ему вопросы или просил разъяснений, он мог выдавать дословные определения или полное руководство. То, что отнимало у других дни или недели, буквально отнимало у него часы. Он не был лучшим собеседником в мире, но когда ты сидишь на корточках в разбомбленной школе, ожидая убить или быть убитым, иметь спокойного партнера с умом, оценивающим каждую возможность, было лучше, чем обычного болтуна.
Мы с Патриком поняли, что, хотя Рид часто говорил мало, те слова, которые он произносил, были очень важны. Эмоции, которые он проявил вчера по телефону – через динамики автомобиля – были редкостью, еще одним примером того, как Арания добралась до всех нас. Единственным человеком, который видел эмоции Рида, была Лорна. Хотя сначала я не решался признать это, у них было что-то особенное. Когда она рядом, он становился другим, не таким как тот человек, который был одним из моих самых надежных друзей и коллег.
Сейчас в выражении его лица было что-то такое, что говорило о том, что у него есть информация.
– Что у тебя? – спросил я. – Это барменша?
Вместо ответа Рид сказал:
– Стефани звонила тебе три раза. Она меня до ужаса раздражает.
Я вытащил из кармана телефон. Стефани была моей ассистенткой номер один в офисе на Мичиган-Авеню. Экран засветился.
– Ну, она звонила мне четыре раза подряд. Наверное, мне нужно снова включить звонок.
Рид кивнул.
– Лорна сказала, что мисс МакКри проснулась. Я рад.
– Я тоже. Есть идеи, почему Стефани звонит?
– Судя по экрану ее компьютера… – Рид мог в любое время подключиться к кому угодно без их ведома. – …она весь день переделывала твое расписание. Было несколько встреч, на которые ты не пришел.
– Блять. Арания забрала все мое внимание…
– Спарроу, – вмешался Патрик, – Все в порядке. Черт, после вчерашней ночи мы все устали. Мы втроем, вместе взятые, наверное, не спали и трех часов.
– Сомневаюсь, что вы двое вызвали меня сюда, чтобы напомнить, что я пропустил сон и несколько встреч.
Пока я ждал информации, то быстро набрал сообщение Стефани, объяснив, что буду в офисе после часа дня. Я не стал ничего объяснять или даже извиняться за то, что ее утро было испорчено. На крыше этого здания было написано мое имя. Дерьмо случается.
– Барменша… – Он вывел картинку на один из больших экранов. – Аманда Смит.
– Звучит как гребаный псевдоним.
Я кивнул в сторону экрана.
– Это она.
– Это не псевдоним, – ответил Рид. – Она работает в клубе, чтобы оплатить ветеринарный колледж в Эрбана в Иллинойсе.
– Это очень далеко от клуба.
– Она работает только по выходным, – ответил Рид.
– И согласно очень надежному источнику, она делает больше, чем работу за баром, – предположил Патрик.
– Расскажи мне, как она туда попала.
Никто не входил в клуб в качестве клиента или служащего без связей и обета молчания.
– Ее тетя – горничная Антонио Хиллмана. Официально она работает на его жену Клариссу.
Антонио был сыном Венделла Хиллмана. Грязная работа Антонио для МакФадденов была не такой практической, как у его отца. Оффшоры и черная бухгалтерия с достаточным количеством подставных корпораций, связанных с ним, чтобы покрыть гребаный пляж. Кроме того, он был одним из крупнейших союзников МакФаддена – от многих его организаций шли дотации на поддержку финансовых отчетов чистыми. Антонио положил глаз на какую-то шикарную должность в Белом доме.
Отмывание денег было не только у Макфадденов. Спарроу тоже так делали. Знание игроков обеих команд удерживало Спарроу у власти.
Ты не был главным, если не знал, что происходит по всему городу.
Мышцы на моей шее напряглись.
– Это чертовски близкие отношения.
– Она вернулась в Эрбану вчера вечером, – сказал Рид, – Но у нас уже есть команда для беседы. Они знают, что нельзя быть конкретными. Мы не хотим, чтобы просочились слухи о том, что Аранию накачали наркотиками. Они узнают, замешана ли в этом Аманда.
Я стиснул зубы.
Женщина.
Это была черта – та, которую я ненавидел пересекать.
Просто потому, что я ненавидел это, не означало, что я не сделаю этого. Теперь мы жили в мире равных возможностей – женщины убивали так же легко, как и мужчины. Женщины могут быть моей линией в песке, но Арания была моей линией в гребаном бетоне. Никто не мог ее трогать. Никто.
– Если это была она, скажи команде, чтобы позаботились о ней. И не скрывай этого. Очисти их следы, но сделай заявление.
– Понял, босс, – ответил Патрик.
Я повернулся, чтобы уйти.
– Я возвращаюсь к Арании.
– Есть еще кое-что, – сказал Рид, останавливая меня и поворачивая обратно к себе. – Судья Ландерс.
Аннабель Ландерс, биологическая мать Арании.
– Что на счёт нее?
– Ее расписание было очищено на следующие две недели.
– И это очень важно… почему?
– Потому что, – сказал Патрик, – Ее госпитализировали под другим именем в больницу Святого Михаила в Восточном Чикаго, штат Индиана.
– Индиана? Для чего?
У меня в голове крутились разные варианты.
– А почему не Лойола, Раш или Нортвестерн? Здесь есть очень известные больницы.
Я потянулся за стулом, развернул его и сел, оседлав спинку.
– Подожди. Почему ее приняли?
Я вспомнил ее реакцию прошлой ночью при встрече с Аранией.
– Что-то с психикой, – ответил Патрик. – Судя по записям она пришла сама.
– Ты уверен, что это она?
– Да, она. Когда пациенты приходят на психологическую экспертизу, они могут уйти, когда захотят. Я бы предположил, что это фальшивое имя, чтобы избежать последствий для ее репутации.
Рид перевел дыхание.
– Это еще не все. У нее есть травмы, которые были задокументированы в документах о допуске.
– Можно ли предположить, что именно Рубио способствовал ее травмам? – спросил я, зная, что нет такой глубины, на которую этот засранец мог бы опуститься.
– Никаких реальных доказательств типа виде, – ответил Рид. – Используя дорожные камеры, я могу отследить его от клуба до ее дома. В ее доме не хватает технологий. У нее нет даже локации на гугл картах. Единственный способ увидеть или услышать внутренности ее дома – это воспользоваться компьютером, телефоном или системой безопасности. К тому времени, как они с Рубио вошли, вся система слежения была на удивление отключена. Согласно нашим уличным наблюдателям сегодня утром у сенатора на щеке повязка. Инцидент с бритьем. Он пошутил об этом на пресс-конференции.
– Правильно, уверен, он бреется дешевым Биком. Черт его побери. По крайней мере, она сопротивлялась. – Я встал. – Ублюдок должен затевать драку с кем-то, кто знает, как дать отпор.
– Думаю, да, – сказал Патрик. – Я с удовольствием надеру ему задницу.
– Все мы, – согласился я.
Печальная правда в том, что даже его убийство не остановило бы все это; однако, это заставило бы меня чувствовать себя лучше. Нет, наш план включал в себя гораздо больше.
– Она молчит, – начала Рид, – Но персонал обеспокоен, что травмы нанесены ей самой. Ты знаешь, что я с самого начала копался в мисс МакКри – почти десять лет. Причина, по которой ее больше не существовало, заключалась в одном очень сильном свидетеле.
Он вытащил фотографию некролога из «Чикаго Трибьюн», датированного пятью днями позже дня рождения Арании.
МакКри, Дэниел МакКри и его жена, достопочтенная судья Аннабель Ландерс, с прискорбием сообщают о печальной утрате их дочери Арании МакКри. Младенец скончался менее чем через час после рождения. Семья решила, что никаких служб не будет. Соболезнования могут быть выражены в виде пожертвований от имени их дочери в юридическую школу Чикагского университета.
– Я видел это, – сказал я. – Очевидно, это ложь.
Я вспомнил визит моей матери.
– Моя мать сегодня что-то говорила об этом. По ее словам, она помнит, когда это случилось, и Аннабель была опустошена.
– По словам очевидцев в клубе прошлой ночью, – сказал Патрик, – МакФадден был в ярости после того, как вы ушли, с красным лицом и готов был взорваться. Ландерс была в шоке – белая, как привидение. Хиллман вытащил их оттуда. Водитель МакФаддена уже ждал его. Хиллман и его жена отправились к себе домой. После того как Рид взломал городские камеры, водитель МакФаддена отвез Рубио и Ландерс к ней домой.
– Водитель прождал больше часа, отвез МакФаддена домой и вернулся к Ландерсу. Он лично отвез ее в Индиану. С этого момента, она призналась. Я не пытаюсь строить предположения, – добавила Рид. – Может, она знала и придерживалась этой истории двадцать шесть лет – что ее дочь умерла после рождения. Если это так, то она, вероятно, скрывала правду и от своего любовника. Он мог бы выместить этот обман на ней. С другой стороны, если бы она не знала, это было больше, чем она могла вынести.
– Почему, если она знала, то не сказала Рубио? – спросил я.
– Потому что она не может доверять сукину сыну, – предположил Патрик. – Полин МакФадден была сестрой Дэниела МакКри, – сказал я, складывая кусочки головоломки вместе.
Патрик покачал головой.
– Мы не говорили, что это не чушь, но эта информация не нова. Мы все знаем, что судья была его спутницей с тех пор, как МакКри умер десять лет назад.
– Держу пари, у них отличные обеды на День Благодарения.
Я покачал головой.
– Уже не в первый раз я задаюсь вопросом, что знал Дэниел МакКри, – сказал я, размышляя вслух.
– Я всегда думал, он знает, что Арания жива. Наверное, я решил, что и Ландерс тоже. В этой истории слишком много дыр.
– Возможно, мы никогда этого не узнаем, – ответил Патрик. – Трудно сказать. Роды прошли в маленькой сельской больнице. Это было сразу после того, как дерьмо попало в вентилятор.
Рид поднял руку.
– Босс, прежде чем ты вернешься наверх, позволь мне еще раз упомянуть о Маршах. Это всегда было занозой в моем боку. Как я ни стараюсь, я не могу их найти. Они просуществовали примерно шестнадцать лет. До Арании и после они растворились в воздухе. – Рид испустил раздраженный вздох, его ладони шлепнулись на стол. – Спарроу, я потратил на эти поиски больше десяти лет. Я ни один чертов раз не проваливался. Они – призраки в этой истории.
– А как насчет нанесённых повреждений? – спросил я.
– Ходят слухи, что Байрона убили, что побудило Джози спрятать Аранию. Она подтвердила, что ее приемный отец умер до того, как приемная мать отвезла ее в аэропорт.
– Этого не было, – сказал Рид, качая головой из стороны в сторону. – Я не говорю, что мисс МакКри лжет. Вероятно, так ей и сказали. И все же нет никакого отчета о несчастном случае. Никакого заключения коронера. Нет даже сообщения о том, что машина, на которой он ехал, направлялась на свалку. Ничего.
Рид вытащила фотографию, которую Арания носила с собой, – ее и двух приемных родителей. На гигантском экране она была зернистой, и складка казалась огромной трещиной.
– Даже распознавание лиц, – продолжал Рид, – Не работает. У меня есть все, что должно привести к ним: их удостоверения личности с тех пор, как она была с ними, резюме Байрона, представленное «Боингу», даже паспорта. Ничего не проверяется. Все, что есть в резюме, от ссылок до степеней, не поддается проверке. И все же он был нанят компанией «Боинг». Это не похоже на продуктовый магазин. Нельзя попасть туда без подтверждения.
– Не со всеми их государственными контрактами, – сказал я. – Это означает только одно. Я не говорю, что надо сдаваться, но, черт возьми, им помогли исчезнуть.
Я наклонился вперед, откинувшись на спинку стула.
– И появиться, – сказал Патрик.
– Мисс МакКри стала Кеннеди Хокинс через несколько дней после смерти Дэниела МакКри. У меня есть график, но не игроки, – сказал Рид.
Я провел рукой по волосам.
– Как мне сказать Арании, что родители, которых она знала, не существуют, а та, которую она не помнит, лежит в больнице с возможным нервным срывом?
– МакФадден, – вмешался Патрик, – Это пороховая бочка, готовая взорваться. Он выстроил всех своих типов в красивую шеренгу, и теперь появление Арании вывело их из равновесия.
– Как Чикагский офис Арании? – спросил я, меняя тему разговора. Мы перемалывали эту тему больше раз, чем я мог сосчитать.
– Почти готов, – ответил Патрик. – Наши ребята работают над безопасностью. Ей понадобится помощник на месте. Я подумал, вместо того чтобы давать объявление о помощи или использовать службу поиска персонала, мы помещаем туда кого-то, кто, как мы знаем, заслуживает доверия.
Я кивнул.
– Сделай, чтобы так и было. – Я вернул разговор к Ландерс. – Знаешь, может, мы недооценили хорошего судью. Интересно, она спит с МакФадденом из-за того, что знает, или потому, что у нее не было выбора? – Я то как раз об этом думал. – Даже не знаю. Я думаю о том, что недавно сказала моя мать. Я не говорю, что Женевьева Спарроу не лжет, но она тоже была очень взвинчена. Аннабель казалась очень расстроена, увидев со мной Аранию. Если она играла, то она чертовски хорошая актриса.
– Я считаю, – сказал Рид, – что все так или иначе лгут. С годами слухи становились фактами, а факты теряются. Большая часть этого дерьма произошла, когда мы трое были детьми. Этот беспорядок был создан поколением до нас, и, как и любой другой гребаный беспорядок, который они создали, мы – те, кто собирает осколки.
Глава 7
Аннабель
26 лет назад
Смутно знакомый мужчина, сидевший напротив меня, покачал головой и посмотрел в мою сторону. На мне был только больничный халат. Я была не в больнице, а на приеме у своего врача-акушера – в смотровой комнате, которая была меньше моего шкафа. Человек, который вошел и ждал моего ответа, не был моим врачом. Хотя мне казалось, что я видела его раньше, я не знала его.
– Судья Ландерс?
Я заломила руки, лежащие на коленях, и свесила ноги со смотрового стола. Этот человек не был моим мужем.
Мы с Дэниелом познакомились на юридическом факультете Чикагского университета. Общительный человек, я сразу же почувствовала вожделение не только к его красивому лицу, но и к его личности. Дэниел МакКри мог, как говорится, продать стакан воды утопающему. Его тонкое владение английским языком завораживало. В юридической школе я обычно посмеивалась про себя, когда он произносил свое заключительное слово для фальшивой защиты по уголовному делу. С памятью, которая превосходила множество записок в шпаргалке, которые я делала, он отбарабанивал уставы и дела, подсудимых и даты, как будто пел песню. Его аргументы не только были точными, но и излучали страсть, которую можно было почувствовать по всему большому классу.
Он собирался стать великим – нет, величайшим – адвокатом по уголовным делам в истории уголовной защиты. Именно это я и сказала родителям, когда впервые представила его.
Мы были, как магниты.
С разными полярностями.
Я была терпеливой и открытой, когда Дэниел принял решение, он не видел других вариантов. Я была отличным студентом и не чувствовала необходимости транслировать новости. С другой стороны, он преуспевал в судебном следствии. Подобно богатому железом материалу, из которого состоят настоящие магниты, когда мы слишком сильно нагревались, наше притяжение уменьшалось, но наша решимость росла.
Венчание состоялось в причудливой старинной часовне в Кембридже, штат Висконсин. Это была маленькая сказочная свадьба, произошедшая сразу после выпуска и перед нашими экзаменами в адвокатуру. После медового месяца в Европе сказка закончилась, и началась настоящая жизнь.
Следующие годы были наполнены давлением и стрессом, поскольку каждый из нас нашел свой путь в реальном мире. Дэниел присоединился к известной фирме и работал, чтобы сделать себе имя в мире уголовной защиты. Обладая живым интересом к финансам, а также знанием прецедентного права, он преуспевал в крупных делах – тех, которые привлекали внимание общественности. Сначала он был всего лишь со-адвокатом, пока один из партнеров не попросил его быть ведущим.
Дело приобрело общенациональную известность – и Дэниел МакКри тоже.
Есть поговорка, что одно дело может сделать или сломать карьеру адвоката. Я видела, как это ломало других, превращая компетентного адвоката в не более чем охотника за скорой помощью. С Дэниелом все было по-другому. Этот случай открыл целый мир возможностей. Его попросили стать партнером.
К моему полному шоку, он отказался, вместо этого решив открыть свою собственную практику.
Его смелый шаг был, на мой взгляд, глупым. У нас были деньги. Мы оба происходили из богатых семей, но расходы, связанные с его решением, были астрономическими. Он не слушал меня. Его успех был легендарным.
Моей страстью было обвинение.
Куда идут адвокаты, когда это их сильная сторона? Работать на государственного обвинителя.
Контора была совсем не похожа на контору Дэниела, да и жалованье тоже. Моя компенсация пришла в виде отправления правосудия. При поддержке семьи Дэниела и нескольких его клиентов через семь лет после окончания юридической школы я баллотировалась в окружной суд Иллинойса. К моему удивлению, я победила на выборах. В тридцать три года я была приведена к присяге в качестве судьи Окружного суда.
Четыре года спустя, когда мать-природа постучала в дверь моей комнаты, я сказала Дэниелу то, чего не хотела до нашего брака.
Я хотела ребёнка.
У нас были материальные ценности: деньги, дома, машины, путешествия. Его юридическая и финансовая консультационная практика процветала. Приближалось время переизбрания, и я была готова оторваться от работы и заняться тем, о чем мы не говорили со времен учебы на юридическом факультете, – завести семью.
Хотя и осторожно Дэниел согласился.
– Ребенок?
– Да, я не становлюсь моложе.
– Аннабель, ты знаешь моих клиентов?
– Некоторых. Ты мне почти ничего не рассказываешь, и так и должно быть. Я не могу говорить с тобой о деле, которым занимаюсь. Тебе не следует говорить о своих клиентах. Эти два мира могут пересечься.
Дэниел кивнул.
– Вот что меня беспокоит в ребенке.
– Нет. – Я подошла к тому месту, где он сидел. – Я постараюсь отдохнуть от суда. – Я пожала плечами. – Для меня это большая честь. Если люди захотят переизбрать меня после перерыва, я вернусь. Если нет, то мы прекрасно справимся с твоим доходом.
Он выдохнул.
– Мы можем попытаться.
И мы попытались. Я мерила температуру. Мы строили планы, назначили день икс. Его спермограмму проверили, мою способность к овуляции тоже. Стрелки времени продолжали вращаться.
И вот теперь, на тридцать пятой неделе осложненной беременности, я впервые зашла так далеко – выкидыши были душераздирающими, – и передо мной встал выбор, угрожающий моей мечте.
– Как вы сюда попали? – спросила я. – В кабинете моего врача? Почему вы здесь?
Слезы потекли из глаз, хотя в моем голосе не было никаких эмоций. Годы, проведенные под присягой, научили меня прятать это.
Пожилой джентльмен покачал головой.
– Ты не отвечаешь на наши запросы. У нас не было выбора. Судья Ландерс, время истекло. Пока мы говорим, в твоем доме и офисе мужа проходят рейды. Ты умная женщина, которая знает закон. Ты понимаешь всю серьезность ситуации.
Да.
Была ли я готова? Смогу ли я?
У меня не было ответа.
Глава 8
Арания
То, что кардиолог помогла мне принять душ, казалось мне излишеством. Эта женщина специализировалась на здоровье человеческих сердец, и вот она ведет меня в ванную в комнате, где я проснулась. Сама комната, а также примыкающая ванная были прекрасны и безличны. Я не спрашивала, была ли это также спальня Стерлинга, но у меня было такое чувство, что это не так. С другой стороны, в спальне, которую он называл своей в хижине, не было никаких фотографий или личных сувениров, ничего, что говорило бы, что она его собственная – ну, кроме того, что именно его и была эта спальня.
– После овсянки и фруктов цвет вашего лица стал лучше, – сказала доктор Диксон. – И вы вернулись наверх, но это не значит, что я позволю вам упасть в душе.
Часть, которую она не сказала, часть, висящая в воздухе, как неоновая вывеска, заключалась в том, что она не хотела быть той, кто объяснит падение Стерлингу.
В этой квартире он может быть более открытым, но он все еще Стерлинг Спарроу.
Доктор Диксон права: еда помогла, и я поднялась наверх. Подъем на второй этаж был медленным, напоминая мне слова Стерлинга о походе к озеру в Онтарио. Обратный путь до хижины занял в три раза больше времени, чем спуск. Я бы сказала, что то же самое можно сказать и об этих лестницах.
Этой квартире.
Кому нужно столько лестниц?
Что касается еды, доктор Диксон решила, что мне не следует есть ничего слишком тяжелого и острого. Овсянка и черника вполне подходят. После того, как я дала содержимому желудка перевариться, еда стала более приятной, чем я могла себе представить.
Хотя я хотела найти свой телефон, который, вероятно, был у Патрика, и позвонить Луизе и Винни, я сомневалась, что найду его. По словам Лорны, они отправились в то, что она называла своим логовом. Это звучало очень похоже на пещеру летучих мышей, но Бэтмен боролся с преступниками, работая от имени Лиги Справедливости. Я не была уверена, что титул супергероя будет применим к Стерлингу.
Как ни странно, это не беспокоило меня так сильно, как я думала.
По его словам, я каким-то образом родилась в этом мире. Может, я тоже была злодеем. Если Человек-Паук был героем, то разве Женщина-Паук не могла быть антигероем?
Каждый раскрытый секрет открывал еще одну ложь о моей жизни – жизни, которую я считала своей, – и все же я верила, что, несмотря на то немногое, что было со мной разделено, правда все еще была скрыта во лжи.
А потом был провал прошлой ночи. Ни правды, ни лжи – все исчезло.
Доктор Диксон объяснила, что амнезия или потеря памяти, связанные с травмой, не редкость. Кроме того, это обычно не навсегда. Она посоветовала не зацикливаться. Информация вернется в свое время. Это было очень похоже на информацию, полученную от Стерлинга Спарроу. Разница заключалась в том, что его информация не была заперта в тайниках моего сознания. Он должен был делиться ею, когда считал нужным.
Вместо того, чтобы беспокоиться о телефоне или восстанавливать свои воспоминания, после завтрака я спросила доктора Диксон о принятии душа. Очевидно, наличие нежелательных лекарств в моем организме и промывки желудка – единственная информация, которую я официально получила – породило во мне ощущение грязи.
Да, это было официальное описание того, что я чувствовала, как будто моя кожа была покрыта слоем – грязи, не лосьонами и кремами, а чем-то, что я хотела бы смыть.
Во время нашей долгой прогулки наверх она объяснила, что мое тело нуждается в том, чтобы удалить химические вещества, которые я потребила. Еще один ключ, нужно будет продолжать удалять их из организма любым возможным способом. Капельница и катетер – еще одна гадость – как только я проснулась, мои еда и питье естественным способом удалили то, что осталось после промывания желудка. Другим методом удаления из тела был пот. Очевидно, всю ночь я мучилась приступами озноба. Лучший способ описать результат – это приравнять его к очень сильному похмелью, когда даже ваши поры испускают неприятный запах спиртного.
Однажды у меня был такой ужасный опыт с водкой после вечеринки за пределами кампуса в мой выпускной год в Сент-Мэри-оф-Форест. Это был мой первый опыт с алкоголем, а после той ночи и следующего утра, это был мой последний опыт в течение примерно трех лет.
Мы с водкой все еще не были друзьями. Вино и виски – совсем другая история. Хотя в целом, за исключением редких случаев, выпивка не была моим коньком.
Хотя я умылась и попыталась привести себя в порядок перед тем, как спуститься вниз, теперь я могу только представить себе первое впечатление, которое я произвела на Женевьеву Спарроу.
Хорошо, Кеннеди, в следующий раз, когда встретишь ее, прими душ и оденься. Вы двое станете лучшими друзьями.
Я так не думала.
Доктор Диксон направила меня к туалетному столику.
– Арания, в душе есть место. Я рекомендую вам как можно больше сидеть. Силы вернутся. Уровень кислорода крови в норме. Просто дайте себе время.
Я кивнула, когда она включила душ. Сразу же вырвался теплый пар. По мере того как росла влажность, у меня возникло воспоминание о Стерлинге в самолете. Он стоял под душем, выставив напоказ каждый дюйм своего тела. И все же это не было ни эротично, ни даже утешительно.
Нет, это воспоминание пугало.
Мое тело содрогнулось от холода.
– С вами все будет в порядке? – спросила доктор Диксон, беря меня за руку.
Я посмотрела в ее большие карие глаза.
– Даже не знаю.
Будет ли?
Образ, промелькнувший в моей памяти, был совсем не похож на человека у подножия лестницы. Может, я путаю реальность с мешаниной из снов.
– Вода теплая. Позвольте помочь вам.
Отпустив столешницу, я развязала пояс халата. Под одеянием на мне были только трусики, которые, как я помнила, я надевала в самолете. Платье не позволяло надеть бюстгальтер, а в этой комнате практически не было одежды. Я заглянула в шкаф и открыла несколько ящиков. Распахнув длинный плюшевый халат, я вспомнила, что Стерлинг распорядился, чтобы никто, кроме него, не видел меня обнаженной.
Когда речь заходила о Спарроу, я не рисковала делать предположения, но, на мой взгляд, врач, которая только что обо мне заботилась, была исключением.
Когда рукава опустились на плечи, я поморщилась. Боль шла не от запястья, к которому была прикреплена капельница, нет, ныл верх правой руки. Мой взгляд метнулся к коже. Отмеченная область не была заметной – всего лишь оттенки синего и зеленого – но синяк был в форме четырех пальцев.
Я повернула руку и увидела темный овал того, что можно принять за отпечаток большого пальца.
Мои веки затрепетали и закрылись, я попыталась вспомнить, что произошло.
Доктор Диксон шагнула вперед, прищурилась, когда она осмотрела синяк.
– Я видела это вчера вечером. – Ее взгляд встретился с моим. – Не хотите рассказать мне, что произошло?
– Я… я не помню.
Я осторожно провела другой рукой по уликам.
– Я хочу, чтобы вы знали: я готова на все ради мистера Спарроу. Но прежде всего я врач. Я должна поблагодарить его за это, но сейчас вы мой пациент. Я здесь, если вам что-то понадобится. Я не буду…
Я покачала головой.
– Доктор Диксон, я не лгу и ничего не скрываю. Вы видели его внизу. Это не соответствует его характеру. – Хотя я вспомнила другую сцену с другим персонажем. – Я не помню, что случилось с моей рукой.
– Она падала, и я поймал ее.
Глава 9
Арания
Мы обе вздохнули и повернулись на глубокий голос, грохочущий из дверного проема ванной. У меня перехватило дыхание не только от звука голоса Стерлинга Спарроу, но и от его властного присутствия. Сглотнув, я оглядела внезапно появившегося мужчину.
