Текст книги "Ложь (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Арания выпрямилась.
– У меня нет ничего. Я ничего не знала и не знаю. Так что отпусти меня, забудь обо мне. Я не то, что ты хотел.
Я протянул руку, нежно взял ее за обе руки и притянул к себе. Нас окружал аромат ванили и гардений.
– Я не мог бы отпустить тебя, даже если бы захотел, и черт возьми, Арания, я не хочу. Я все еще не заслуживаю тебя – и никогда не буду. Подобные истории затмевают твой свет, но я не шутил, когда говорил, что ты моя. Я никогда тебя не отпущу.
– Даже если я бесполезна? У меня нет того, что тебе нужно.
Я провел пальцем по ее щеке, подбородку, вниз по тонкой шее и остановился на ключице.
– Ты именно то, о чем я мечтал с тринадцати лет. И с того момента, как ты оказалась у меня в руках, в том офисе в гребаном распределительном центре, я без малейшего сомнения понял, что ты, Арания МакКри, единственный человек на этой земле, который мне нужен.
Она вздохнула и снова легла, прижавшись щекой к моей груди.
– Это так много.
– Все эти годы до МакФаддена доходили слухи о твоем существовании. Однако, как и всем остальным, ему сказали, что ты умерла после рождения. Мой отец и его доверенная команда были единственными, кто знал, что ты жива. МакФадден слышал только разговоры. Мы полагаем, что что-то случилось со стороны твоего отца, когда тебе было шестнадцать, что-то, что ускорило твоей поспешный отъезд из Чикаго.
– Зачем им прятать меня здесь? В этом нет никакого смысла.
– Думаю, это было сделано для того, чтобы моему отцу было легче следить за тобой, чтобы его власть над тобой оставалась прочной.
Арания покачала головой.
Я продолжил.
– Теперь, когда ты подтвердила, что жива и реальна, Рид, Патрик и я думаем, что МакФадден может подумать, что у тебя есть информация. Он, без сомнения, верит тому, что ты только что сказала, что я нашел тебя, воскресил из мертвых, чтобы уничтожить его. Если это так, то ты представляешь угрозу его будущему. Только человек с его властью и деньгами мог совершить аварийную посадку «Боинг-737», полном пассажиров.
– Но, – начала она, – Я сидела с ним и его женой за тем обедом?
– Это было за неделю до. В тот момент он еще не понял, что Кеннеди Хокинс – это Арания МакКри. Он, конечно же, не ожидал встретить тебя на мероприятии модного ритейлера. Позже, с авиакатастрофой и пожаром в твоей квартире, он понял концепцию. Твое имя было произнесено шепотом. Он подстраховался, чтобы не дать тебе выйти вперед. Затем его подозрения стали реальностью, когда мы с тобой вошли в клуб, и он увидел тебя.
– Почему с ним была моя мать, а не его жена?
– Самый простой ответ заключается в том, что она его невестка.
Арания снова села. Черт, она была похожа на поплавок, брошенный в волны озера Мичиган.
Ее глаза смотрели в мою сторону, а лицо побледнело до призрачного оттенка.
– Он мой… дядя?
– Девичья фамилия Полин МакФадден была МакКри.
– Женщина, которая хочет встретиться со мной завтра, – это моя тетя, сестра моего отца?
Когда я не ответил, она продолжила
– И мой дядя хочет моей смерти?
– Он хочет, чтобы ты замолчала. Я не позволю ему приблизиться к тебе.
Арания опустила голову и притянула мою руку к себе, как щит. Это было тем, чем я хотел быть, щитом, чтобы держать этот мир подальше от нее.
– А что за трудный ответ? – спросила она, поднимая глаза.
– Что за трудный ответ?
– Ты сказал, что моя мать, будучи его невесткой, была самым простым ответом. А что самое трудное?
Я погладил ее по золотистым волосам, убирая шелковистые пряди с лица.
– С тех пор, как твой отец… умер, Рубио и судья Ландерс провели больше времени вместе. Назначается федеральный судья; кандидатура обычно исходит от правительственного чиновника. МакФадден выдвинул кандидатуру твоей матери.
Она кивнула.
Моя грудь расширялась и сжималась.
– Это еще не все.
Ее глаза широко раскрылись.
– Они проводили больше времени вместе в обществе и наедине.
– Наедине?
Я пожал плечами.
– Но это же его… он ее… Это… фу. Отвратительно.
Я повернулся к часам.
– Солнышко, у нас еще пять часов до побега.
– Стерлинг, отложи это на один день.
– Ты не можешь встретиться…
Арания подвинулась на своей подушке и повернулась ко мне, протянув руку и коснувшись моих губ кончиками пальцев.
– Если хочешь, можешь быть у меня в офисе. Патрик будет там. Мне все равно, если ты хочешь, чтобы все Чикагское полицейское управление окружило здание, но я встречаюсь с Полин МакФадден. Я хочу знать, действительно ли речь идет о «Полотне греха» или о воссоединении семьи.
Черт, неужели она не может хоть раз сказать «Да, мистер Спарроу?»
Один чертов раз?
Я скользнул под одеяло, пока наши лица не сравнялись. Как бы она ни бесила меня своим упрямством, глядя на ее ангельское личико, на золотистый ореол волос на подушке, я благоговел перед ее силой.
– Тебе не нужно этого делать. Ты ей ни черта не должна.
– Ты совершенно прав. – Ее рука коснулась моей щеки. – Стерлинг, я так хочу. Я не хочу сбегать, пока нет. Ты обещал, что выслушаешь меня. Дай мне один день.
Чертово обещание.
– Один день, – сказал я, ненавидя себя за то, что согласился на ее требования, в то же время зная, что так будет лучше для нас… но также боясь, что так будет хуже для Арании. – Мы уезжаем в среду утром. Никаких других задержек.
Арания наклонилась и поцеловала меня в щеку.
– Еще одна вещь.
Мои губы сжались в прямую линию. Боже помоги мне, если она упомянет этот чертов датчик…
– Мне нужно что-нибудь рассказать о тебе Винни и Луизе.
– Мы решили, что сохраняем «Полотно греха»…
Ее палец снова коснулся моих губ.
– Нет, Стерлинг. Ты сам решил, или ты, Патрик и Рид. Я ничего не решала. – Прежде чем я успел ответить, она продолжила: – Я согласна, что не могу вести дела как Арания МакКри. В глазах закона я не существую. В моем свидетельстве о рождении, согласно тому, что ты мне сказал, говорится, что я умерла. Кеннеди Хокинс останется соучредителем «Полотно греха». Однако сегодня Винни намекнула, и я понимаю почему, что я действую не в своем духе и, возможно, скрываю доходы…
– Скрываю доходы? Ты что, блять, издеваешься надо мной?
– Нет. Вот что делают друзья. Они звонят, когда ты внезапно уезжаешь и начинаешь носить одежду, которая стоит твоего месячного оклада. Настоящие друзья задают вопросы.
– Настоящие друзья знают, что ты этого не сделаешь.
– Ты прав, – сказала она. – Вот почему они обеспокоены. – Арания вздохнула. – Я не знаю, что им теперь сказать. Вся эта история запутана, и я, черт возьми, в самом ее центре. Я думаю, только то, что я встретила тебя и мы поладили – ты выбил у меня почву из-под ног.
На моих губах появилась улыбка.
– Так вот что мы сделали – поладили?
Ее тонкое плечо дернулось, заставляя бретельку соскользнуть вниз.
– Я могла бы сказать им, что ты шантажом заставил меня переехать в Чикаго, переправил через границу и держал взаперти в своей стеклянной башне, когда я не была на работе, под постоянным присмотром твоих подручных.
Из моего горла вырвался тихий смешок.
– Я думаю, в настоящее время это лучший вариант.
– Так ты одобряешь?
– Ну что ж, солнышко, поскольку завтра я буду у тебя в офисе со своим подручным, нам нужно кое-что сказать.
Она наклонилась и поцеловала меня в губы.
– Спокойной ночи, Стерлинг.
Я сомневался, что мне удастся выспаться.
Глава 35
Аннабель
26 лет назад.
Склонив головы против ветра и снега, мы с Дэниелом вышли из теплой закусочной. Ледяное скопление продолжало кружить вокруг нас, пока мы тащились через парковку, наши ботинки скользили, неустойчивые в замерзших осадках, когда мы шли к арендованной машине. Всматриваясь сквозь снег, я увидела, что с тех пор, как мы вошли в закусочную, накопилось еще несколько дюймов. Его тяжелый вес согнул сосновые ветви – довольно красивое зрелище, если бы я не была так обеспокоена возвращением в Чикаго.
Выход на стоянку был скрыт, погребен под белым одеялом. Единственным признаком того, что дорога назад к мотелю все еще существовала, были быстро заполняющиеся борозды шин.
Машина прогрелась, и я пристегнула ремень безопасности вокруг нашего ребенка.
– Мне нужно в Чикаго, к доктору Джейкобс, – сказала я как можно спокойнее.
– Что она сказала, когда ты позвонила ей из автомата в закусочной?
– Она сказала, чтобы я постаралась расслабиться. Официально я должна родить только через две с половиной недели, а схватки Брэкстон-Хикса продолжаются уже несколько недель. Возможно, не о чем беспокоиться. Она сказала, чтобы я попробовала пройти через них. Брэкстон-Хиксы исчезают, а настоящие наоборот становятся сильнее.
Дэниел заставил себя улыбнуться и дал задний ход.
– Тогда вот что мы сделаем, Энни. Мы пойдем пешком.
Колеса крутились вхолостую, не находя сцепления.
– Пешком по той крошечной комнате в мотеле?
– Да, если это то, что нам нужно сделать.
– Может, есть врач, который приедет в отель или, еще лучше, больница поблизости?
– Когда мы вернемся в мотель… – Машина, наконец, тронулась, хотя и медленно, и неуверенно. – …Я спрошу в офисе.
Когда мой живот сжало, я закрыла глаза и начала считать. Это длилось дольше, чем предыдущие схватки, заставляя меня напрягать мышцы и выдыхать, как меня учили на занятиях в больнице.
Расслабься.
Так сказала доктор Джейкобс.
Когда я открыла глаза, Дэниел смотрел на белизну.
– Мне очень жаль. Это было ошибкой. Я бы отвез тебя домой, но, черт возьми, я даже не вижу дороги.
Деревья, стоявшие по бокам, помогали ему. Однако когда мы приехали, я вспомнила, что видела овраги по обе стороны некоторых дорог. Покрытые теперь снегом, они были маленькими долинами, ждущими, чтобы заманить нас в свои глубины.
– Пожалуйста, оставайся на дороге.
Роды начались около двух часов ночи. Не то чтобы я хорошо спала, но боль разбудила меня. Вскрикнув, я потянулась к Дэниелу.
Он провел большую часть вечера и до самого утра, прогуливаясь со мной по кругу. Каждый раз, когда мы это делали, схватки ослабевали, как и обещала доктор Джейкобс.
– Эта совсем другая, – сказала я со слезами на глазах.
Боль была сосредоточена не в животе, а вокруг тела, в нижней части спины.
Дэниел потянулся к телефону на прикроватной тумбочке.
– Не работает, – напомнила я ему, паника закипела во мне.
– Я собираюсь в офис, – ответил он. – Та девушка сказала, что меньше чем в двадцати милях отсюда есть маленькая больница.
Слезы пузырились у меня в горле и в носу.
– Мне не нужна маленькая больница. Мне нужна Университетская больница. Мне нужна доктор Джейкобс. Мне нужен блок интенсивной терапии, если он нам понадобится. Дэниел, мы должны вернуться в Чикаго.
Я откинула покрывало. Не была уверена, как я не поняла, что произошло. Возможно, мой разум был слишком переполнен, чтобы что-то осмыслить. Тем не менее, зрелище передо мной заставило мое учащенное сердцебиение замереть. Простыня и ночная рубашка промокли насквозь.
– Боже. У меня отошли воды.
Мгновение спустя я согнулась пополам, вскрикнув, когда самая большая схватка еще стянула мое тело, сжимая меня и нашу дочь.
– Иди! – закричала я. – Приведи помощь.
Торопливо натянув брюки и одновременно сунув ноги в сапоги и накинув на плечи пальто, Дэниел кивнул.
С моей позиции, когда он открыл дверь, ночное небо было черным за огнями парковки.
Слава Богу. Снегопад прекратился.
– Дэниел, – позвала я, прежде чем дверь закрылась.
Он остановился и оглянулся.
– Позвони Рубио, он может прислать вертолет или еще что-нибудь.
Кадык Дэниела дернулся, он снова кивнул.
– Арания, – сказала я, когда дверь закрылась и мы остались одни. – Малышка… – По моим щекам текли слезы. – Мама здесь. Ты скоро придешь к нам. Мы любим тебя.
Мои ноги опустились на грязный ковер, я попыталась встать, но, прежде чем смогла, следующая схватка опустила меня на корточки. Я крепко вцепилась в мокрые простыни. Мои пальцы сжались в кулаки, когда я подавила крик, вместо этого застонав от боли.
Пот покрывал кожу, как клей, приклеивая ночную рубашку, я выдыхала и вдыхала снова. Тяжело дыша, я пыталась найти мысли, которые помогли бы мне пройти через это, перенести меня из грязного номера мотеля в лучшее место.
На ум приходили не воспоминания, а видения того, что должно было произойти: красивая, здоровая девочка, завернутая в розовое одеяло у меня на руках. Я представила себе мягкую золотистую корону волос, идущую вслед за мной, и хотя я любила голубые глаза Даниэла, в моем воображении у нашей дочери тоже были мои глаза, карие, как сливки в чашке кофе. Мысленно я развернула одеяло, пока взгляд Арании был прикован к моему голосу – тому самому, который она слышала, находясь внутри меня, – и пересчитала ее шевелящиеся пальцы на руках и ногах. Ее пальцы были крошечными, но длинными и тонкими, с идеальными маленькими ногтями. Верная своему имени, она держала ими крепко, как тисками.
Когда боль утихла, я упала на пол и обхватила свой затвердевший живот.
– Все будет хорошо, – сказала я вслух. – Потому что ты сильная. Ты очень живучая. Ты настоящий боец. Знаешь ли ты, – спросила я свою будущую дочь, – что паутина по плотности в пять раз прочнее стали? – Я потерла свой раздувшийся живот. – Совершенно верно, Арания, сильнее любого вещества, созданного человеком. Это то, что ты можешь сделать, на что ты способна, малышка. Все, что ты создашь, будет сильнее, чем любое другое творение.
Дверь позади меня открылась, и в комнату ворвался Дэниел, впустив прохладу. Я выглянула из-за кровати.
– Энни, едет местная пожарная команда. Они сказали, что могут доставить тебя в больницу Святого Михаила. Это не так уж далеко.
– Доктор Джейкобс? – спросила я, мои глаза наполнились слезами.
– Я ей звонил. Она сказала, что приедет, как только сможет.
Я снова закричала, боль вернулась, и с трудом поднялась на ноги, согнула колени, надавливая вниз.
– О, пожалуйста, она идет.
Они говорили, что тела разных людей по-разному реагируют на боль. Агония родов была естественным процессом, который женщины переживали веками. Дело не в том, что я не могла или не хотела, а в том, что я ничего не сделала бы для нашей дочери. Дело было в том, что, как бы ни были срочны и неизбежны роды Арании в мотеле, как только мы добрались до сельской больницы, роды продолжались и продолжались.
Дэниел кормил меня ледяной крошкой между схватками и прикладывал холодные компрессы ко лбу. Несколько минут сна придадут ему сил, чтобы выдержать следующую сильную схватку. И все же, несмотря на все это, расширение остановилось. Даже без обезболивающих прогресса не было. Я видела беспокойство в глазах медсестры.
На следующий день после полудня в маленькой больничной палате ко мне подошел доктор Миллстоун, пожилой джентльмен.
– Миссис МакКри, пора. Нам нужно принять решение.
– Какое решение?
– Я говорил с доктором Джейкобс. Она сказала мне, что, судя по весу ребенка и вашему тазу, может потребоваться кесарево сечение.
Хотя лицо доктора Миллстоуна расплылось от моих слез, ни одна из них не упала. У меня ничего не осталось.
– Я хочу это сделать. Пожалуйста, я могу продолжать.
– Можете, – сказал он, накрывая мою руку своей. – Однако за последний час жизненные показатели вашей дочери ухудшились.
– Отказали?
– Она еще не находится в состоянии критического стресса, но я чувствую, что с вашей историей, размером ребенка и тем, что я видел, регресс может наступить очень скоро. Это ради нее.
Я повернулась к Дэниелу со смешанными чувствами. Я хотела и нуждалась в его поддержке. Я хотела быть уверенной, что, какое бы решение мы ни приняли, мы оба сможем жить с ним. В моем взгляде тоже была боль, но не физическая, а эмоциональная. Я не хотела винить его за эту ситуацию, но я сделала это. Именно он поставил жадность выше своей семьи, запустив в нашу жизнь опасную цепную реакцию. Именно он привез меня в никуда, в больницу без отделения интенсивной терапии новорожденных, и таким образом изолировал от доктора Джейкобс.
– Могу я поговорить с доктором Джейкобс? – спросила я.
– Конечно, – сказал доктор Миллстоун. – Мы свяжем вас по телефону.
Через несколько минут я услышала ее голос в телефонной трубке.
– Аннабель, скажи мне, как ты себя чувствуешь.
– Боюсь, – честно ответила я. – Я боюсь за Аранию и… – я не хотела показаться эгоисткой, но это была правда. – …и за себя тоже.
– У вас высокое кровяное давление. Намного выше того, что нам бы хотелось. Проблема в том, что воды отошли более двенадцати часов назад. Хотя мы обычно не беспокоимся о сепсисе до двадцати четырех часов, я не уверен в том, как это у вас случилось. И что еще более важно, сердцебиение Арании значительно замедлилось.
– Я нервничаю. Я бы хотела, чтобы вы были здесь, чтобы это сделать.
Слезы снова потекли.
– Я тоже. Чрезвычайное положение все еще действует. Дороги к северу штата остаются закрытыми до тех пор, пока не смогут убрать большую часть снега. Температура повышается, так что это не должно занять больше суток. Как только доберусь до вас обеих, вы знаете, что я это сделаю.
Я кивнула, проглотив еще больше слез.
– Наша дочь не сможет дождаться, правда?
– Нет, Аннабель, я не верю, что она сможет.
Мои печальные глаза обратились к мужу, и я кивнула.
Я слышала истории о женщинах, проснувшихся и бодрствующих во время кесарева сечения. Но этого не случилось. Они объяснили, что это из-за моего кровяного давления. Наблюдение за процедурой может вызвать его всплеск. Это было бы плохо и для Арании, и для меня. Последнее, что я помнила после того, как лекарство попало в руку, был голос Дэниела, когда его рука сжала мою.
– Я буду здесь, Энни. Ты проснешься с нашей дочерью.
Не было никаких приготовлений к тому, что встретило меня, когда мои глаза, наконец, открылись. Как будто очнувшись от страшного кошмара, я вспомнила: голоса, детский плач, шум и гудки. Все они сливались воедино – калейдоскоп звуков и образов, неспособный найти свой истинный узор.
Мои руки взлетели к животу, больше не увеличенному, моя плоть была нежной.
Я попыталась сесть повыше, чтобы осмотреть комнату и найти колыбельку, в которой лежала наша дочь. И все же ничего не изменилось с тех пор, как я рожала, кроме того, что подносы с оборудованием исчезли, и теперь я была одна.
Если не считать писка датчиков позади меня, в комнате было тихо.
– Дэниел? – крикнула я, повторяя его имя снова и снова, с каждым разом все громче и отчаяннее.
Наконец дверь открылась.
Мир, как я и хотела, исчез в новом ливне слез.
Моему мужу не нужно было объяснять мне, что произошло. Горе было написано на его лице – настоящая неоновая вывеска. Это было не только написано на его лице, но и передано через язык его тела. Обычно широкие, гордые плечи мужа были опущены вперед в знак поражения.
– Нет… нет…
Это слово эхом разнеслось по комнате, когда он подошел ко мне и обнял.
– Энни, мне так жаль. Они перепробовали все…
Я сопротивлялась, шлепая его по груди, по лицу, везде, где могла достать.
– Это твоя вина. Я ненавижу тебя… ненавижу тебя… это все твоя вина…
Он не останавливал меня, забирая все, что я ему давала.
Его решения привели нас сюда.
Здесь – жизнь без дочери – я не была уверена, что мы когда-либо сможем оправиться, как пара. Наши мечты о семье рухнули.
– Я ненавижу тебя…
Мои слова и фразы испарились, все мое тело, сотрясаемое рыданиями, рухнуло ему на грудь. Дэниел обнимал меня, пока я оплакивала потерю нашей дочери, нашего брака и мечты всей нашей жизни. Вытерев слезы и нос, я выпрямилась.
– Мне нужно ее увидеть.
– Энни-и-и…
Он удлинил мое имя.
– Я должна попрощаться. – Я посмотрела ему в глаза. – Ты держал ее на руках?
Даниэль кивнул.
– Была ли она… – Мне было трудно подобрать слова. – …живой?
Его кадык дернулся.
– Она ушла быстро. Мы все хотели, чтобы она осталась, но… – Он покачал головой. – …этому не суждено было случиться.
Моя грудь болела, физически болела. Я боролась с желанием посмотреть вниз, чтобы увидеть, есть ли телесные доказательства моего разбитого сердца, потому что, как я чувствовала, когда-то бьющийся орган был вырван из моей груди.
– Как ты можешь так говорить? – спросила я. – Конечно, так и должно было случиться. Она была зачата в любви. Она была той, кого мы хотели. – Мои рыдания вернулись. – О боже…ей суждено было случиться.
Дэниел покачал головой.
– То, что я сделал. Может, Бог знает, что она не будет в безопасности.
– Она будет!
Мой голос стал громче, как у сумасшедшей на грани нервного срыва.
– Я бы сделала все, чтобы защитить ее.
– И я тоже. Извини.
– Я хочу ее видеть, – повторила я.
– Я думаю, будет лучше, если ты этого не сделаешь.
– Мне плевать, что ты думаешь.
Мое тело затряслось, дверь открылась внутрь.
– Мисс МакКри, вам нужно успокоиться.
Это была медсестра, которую я не узнала, но она была одета в медицинский халат.
Я обратилась к ней.
– Пожалуйста, позвольте увидеть мою дочь, мою Аранию. Мне нужно обнять ее. Дайте подержать ее.
Дэниел покачал головой, вставая с кровати, на которой сидел.
– Я не могу сделать это снова.
Не обращая на него внимания, я не сводила глаз с женщины.
– Пожалуйста, – проглотив слезы, я заставила себя улыбнуться. – Я назвала ее в честь паука. Э-это… – Я просила сквозь заикания. – …было, чтобы сделать ее сильной и живучей. Пожалуйста…
Она сжала мою руку.
– Позвольте мне проверить, сможем ли мы удовлетворить вашу просьбу.
Я кивнула.
Как только я осталась одна в комнате, Аранию принесли ко мне и положили на руки.
Я развернула одеяло, как и представляла. Однако вместо того, чтобы считать шевелящиеся пальцы рук и ног, я смотрела на ее совершенство. Пропорциональная и даже полная, единственное, чего ей не хватало, – это жизни. Я погладила ее по волосам, более темным, чем я себе представляла. Хотя я не могла видеть ее глаз, я представила себе светло-карие. Слезы текли по моим щекам, когда я гладила ее холодную кожу.
– Детка, прости меня. Ты всегда будешь моим ангелом.
Когда медсестра вернулась, я спросила:
– Что с ней будет?
– Это вам решать. Окружной эксперт заберет ее, а потом похоронное бюро отвезет ее в Чикаго на службу.
Я покачала головой.
– Мэм, ваш муж…
Моя шея выпрямилась.
– Это мое решение. В Чикаго не будет никакой службы. Я хотела бы позвонить священнику Уоткинсу из Методистской Церкви в Кембридже. У них там есть маленькое кладбище.
То, которое я запомнила с нашей свадьбы. Я не проговорила эту часть.
Медсестра кивнула и грустно улыбнулась, забирая Аранию.
Когда зазвонил мой телефон, я ответила и поговорила с пастором. Мне нужна была небольшая служба, которая была бы лучше для души Арании, и ничего напоказ. Я была не в состоянии принимать фальшивые соболезнования. Не было никого, если только они не испытали этого опустошения, кто мог бы меня понять.
Когда я повесила трубку, вернулась медсестра. Глядя ей в глаза, я спросила:
– Могу я попросить вас об одном одолжении? Пожалуйста.
– Что угодно, миссис МаКри.
Я никогда не брала фамилию Дэниела, но в данный момент это не было проблемой.
Я потянулась к своему запястью, на котором все еще был браслет, что преподобный Уоткинс подарил Дэниелу для Арании. Расстегнув защелку, я позволила ей упасть на ладонь. Маленький медальон теперь занимал место, где должно было остаться ее земное тело, а ключ представлял собой то, что сказал священник: Арания МакКри навсегда сохранит ключ к моему сердцу.
Я протянула браслет медсестре.
– Если еще не слишком поздно, убедитесь, что он останется с Аранией?
Она посмотрела на золотой браслет, который я вложила ей в руку.
– Он особенный?
Я поискала взглядом табличку с ее именем, но той не было.
– Извините, как вас зовут?
– Джози.
– Да, Джози, браслет особенный. Я бы хотела, чтобы его похоронили, – это слово вызвало еще больше слез. – …с моим ангелом. Я хочу, чтобы у нее было, что вспомнить о своей матери.
Глава 36
Арания
– Как ты себя чувствуешь? – спросила я Луизу по телефону, прежде чем мы с Патриком отправились в офис.
Когда я проснулась, как обычно, была один на один с запиской, написанной сильным почерком Стерлинга, в которой говорилось, что он будет у меня в офисе в половине одиннадцатого. Если я когда-нибудь собиралась сделать так, как предложила Лорна, и каждый день говорить ему о своих чувствах перед его отъездом, то, похоже, мне нужно было делать это до того, как я засну.
– Так же.
В ее голосе не было обычной бодрости.
– Ты звучишь…
Луиза притворно рассмеялась.
– Я знаю. Джейсон сказал то же самое. Думаю, я устала.
Я сделала глубокий вдох.
– Мне нужно было позвонить тебе и кое о чем поговорить.
– О чем?
– Думаю, во-первых, чтобы извиниться.
– За что, Кеннеди?
– Я не была на сто процентов честна ни с тобой, ни с Винни, – продолжала говорить я, боясь, что если остановлюсь, то испугаюсь. – Была еще одна причина, по которой я решила переехать в Чикаго. Это было не только из-за «Полотно греха».
– Что случилось? Что за причина?
Она плакала?
– Лу, пожалуйста, не расстраивайся. Всё не так уж и плохо.
– Мне очень жаль, Кенни. Я просто чертовски эмоциональна. Реклама заставляет меня плакать. Я не могу слушать музыку. Каждая песня заставляет меня рыдать.
Это заставило меня усмехнуться.
– Когда я была здесь на обеде в «Риверуок»…
– Да?
– Я встретила кое-кого.
– Это была хорошая или плохая встреча? Я думаю о бабушкиной сказке.
Ну, черт. Сложный вопрос.
– Это была неожиданная встреча, – сказала я. – Я была заинтригована и хотела узнать о нем побольше.
– О нем! – взволнованно спросила Луиза. – У этого человека есть имя?
– Да. Его зовут Стерлинг Спарроу.
В трубке послышались какие-то звуки.
– Мне кажется, я ослышалась. Можешь повторить имя?
– Я знаю, что это безумие. Это был настоящий ураган. – Я вспомнила наш со Стерлингом вчерашний разговор. – Мы нашли общий язык, Лу. Он сбил меня с ног. Я не знаю, что еще сказать. Я боялась говорить об этом. Ты же знаешь, как я отношусь к мужчинам.
– Они все придурки? – сказала она со смехом.
По крайней мере, я последовательна.
– У меня есть послужной список. Однако вчера я поняла, что пришло время признаться вам обеим. Винни расспрашивала меня, спрашивала о моей одежде, и я знала, что было бы неправильно скрывать это от вас двоих, особенно от тебя. Ты моя лучшая подруга. Я… Не знаю… испугалась. Кроме того, я решила, что у тебя и так достаточно забот.
В трубке раздался глубокий вздох.
– Кенни, я чувствую облегчение. Я в восторге. Мне нужно все обдумать, и я определенно должна встретиться с ним, потому что мне все равно, что он какой-то богатый, красивый чувак – да, конечно, я видела его фотографии в новостях и по телевизору – он должен пройти тест Луизы.
Как она распознала его имя в качестве кого-то заслуживающего внимания, когда сначала я думала только о предупреждении Джози?
Я засмеялась.
– Это не значит, что я не сержусь, что ты скрыла это от нас, – продолжала она, – но я думаю, что понимаю. Ты встречаешься с ним сейчас, официально встречаешься?
Мои губы поползли вверх, когда я вспомнила наше свидание прошлой ночью.
– Да, мы встречаемся. Я переехала к нему.
– Ты что?
– Как я уже сказала… он сбил меня с ног.
Тон Луизы смягчился.
– О, боже! Ты его любишь? Это вообще возможно так быстро? Любовь с первого взгляда?
Я взвесила ее вопрос. Луиза была моей лучшей подругой почти десять лет, с тех пор как мы встретились в Сент-Мэри-оф-Форест. Она заслуживала честности. Я покончила с ложью и полуправдой. Я хотела быть как можно более откровенной.
– Думаю, что да. Это не любовь с первого взгляда. Стерлинг – человек, который прорастает в тебя. – Моя улыбка стала шире, когда я сказала вслух то, в чем даже себе не признавалась. – Я знаю, что он мне небезразличен. Я беспокоюсь за него. Я хочу проводить с ним время. Я не привыкла к тому, что у меня есть кто-то, к кому можно вернуться домой, не то, что ты с Джейсоном, и я должна признать, что мне это очень нравится. Он вытягивает из меня такие вещи, о которых я и не подозревала.
Я имела в виду эмоции, а не только оргазмы, хотя и их.
– О…, – сказала она между судорожными вдохами. – Я… я так рада за тебя.
– Детка, ты снова плачешь?
– Д-да, на самом деле рыдаю. Это еще хуже, чем реклама кофе.
Я с улыбкой покачала головой.
– Пожалуйста, не говори Винни. Я скажу ей сегодня в офисе.
– Я скучаю по тебе, – сказала Луиза. – Но я чувствую себя лучше, зная, что ты не одна.
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – сказала она. – Спасибо, что, наконец, сказала мне.
– Извини, что тянула так долго. Все произошло очень быстро. Передай Джейсону мою любовь, и когда малышка Кеннеди будет готова принять нас всех, я лучше буду тем человеком, которого вы позовете после Джейсона и Люси.
– Ты будешь первой.
Когда я отключила связь, мне показалось, что с моих плеч свалилась половина тяжести мира. Другая половина будет ждать меня в офисе.
Полчаса спустя, когда я разговаривала с Лорной и заканчивала завтрак, в кухню вошли Патрик и Рид.
– Ты готова, Арания? – спросил Патрик.
Мои щеки поднялись в улыбке еще выше при упоминании моего имени.
– Почти. – Я повернулась к Риду. – Тебе удалось что-нибудь узнать о Лесли, подруге Винни?
Его губы сжались.
– Обычно у меня это очень хорошо получается. Похоже, она исчезла с радаров. По ее кредитным картам не было никакой активности, и ее мобильный выключен. Я даже не могу его пропинговать.
– Это странно. Ты так не думаешь?
Рид пожал широкими плечами.
– Иногда люди решают отдохнуть и выйти из сети. Трудно представить себе их рассуждения.
Я кивнула.
– Я забыла, Винни сказала, что аккаунты Лесли в социальных сетях тоже исчезли.
– Мне очень жаль, Арания. Я могу продолжить поиски.
– Если мой мужчина не может ее найти, – сказала Лорна, – то девушка хочет спрятаться.
– Интересно, почему?
Я покачала головой.
– Что ж, спасибо за попытку. Я скажу Винни. Это действительно кажется странным, но у Лесли должны быть свои причины. – Коллективный гул наполнил кухню всеобщим согласием. – И еще одно, Рид, – сказала я.
– Да? – он ответил с вопросительной интонацией.
– Думаю, пришло время внести мою ладонь в датчик лифта.
Его глаза широко раскрылись, когда он и Патрик обменялись косыми взглядами.
– Ну… – сказал Патрик. – …Спарроу или я обычно с тобой.
– Серьезно, как будто у вас троих общий мозг. – Я указала пальцем на обоих мужчин. – Этот разговор еще не окончен. Мне все равно, что сказал Стерлинг. Так и будет.
Губы обоих мужчин дрогнули. Первым заговорил Патрик:
– Не для протокола, и я буду отрицать это, если ты скажешь хоть слово, но, если мы принимаем ставки, я ставлю на тебя.
Мои щеки вспыхнули.
– Спасибо. Рада, что хоть кто-то в меня верит.
– Я тоже поставлю десятку на Аранию, – вмешалась Лорна.
– Ну что, пойдем? – спросил Патрик.
– Пойдем, – ответила я, – раз уж я не могу управлять этим чертовым лифтом.
Каким бы досадным ни был этот тупой датчик, мы с Патриком подошли к скрытому лифту, и он положил руку на сенсор, улыбка тронула мои губы. И не потому, что у меня не было другого выбора, кроме как нуждаться в нем.
