Текст книги "Перед вратами в бесконечность (СИ)"

Автор книги: Альбертина Коршунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 36 страниц)

   – В небольшой город, где жили моя бабушка и дедушка. Я вам говорил, что мой дедушка был стрелком-следопытом Земли Тексо? – уточнил я.

   – Об этом уже весь Леариццо знает, – улыбнулась Селена.

   – Да? Я бы мог многое вам о нём рассказать.

   – Я вообще-то хотела послушать о вас, – снова заиграла улыбка на губах Тансервилл.

   – И всё-таки, думаю, несколько событий из его жизни вас заинтересуют. В конце концов, меня назвали в его честь.

   – Ну, если только пару событий, – прищурилась Селена.

   – Первое и, пожалуй, одно из самых драматичных произошло с ним в ранней юности. Он угодил в тюрьму, где целый год просидел в одиночной камере, ожидая допроса. К счастью допросить его никто так и не удосужился.

   – А вы умеете заинтриговать, – признала Тансервилл.

   – Он работал учителем в поселковой школе и по долгу службы присутствовал на каком-то докладе, в котором освещали политическую обстановку в одном из северных княжеств. Там шла междоусобная война, и Империя посылала туда якобы добровольцев в помощь союзной нам партии. В пику варварам, которые держали сторону её противников. И чем-то тот доклад дедушке то ли не понравился, то ли показался странным и сомнительным, и он с юношеским пылом и задором принялся задавать докладчику очень неудобные для того вопросы. Настолько неудобные и неприятные, что докладчик вместо внятных ответов взял и написал на дедушку донос.

   – Что я слышу! – в изумлении воскликнула Селена, – в Земле Тексо пишут доносы?

   – Да, – сокрушённо кивнул я, – доносы пишут и в Земле Тексо. И по этому доносу дедушку, как я уже говорил, заточили в тюрьму. Но так как вся эта история происходила на самой окраине Империи, а работы судебным следователям хватало с головой – как вы понимаете, этот донос был далеко не единственным – о дедушке успешно забыли на целый год. А за это время в руководстве судебной системы и службе охраны порядка произошли существеннейшие изменения и переустановки. Внезапно выяснилось, что возглавляли их скрытые враги Империи и народа, и действовали они им не во благо, а наоборот – во вред. С разоблачёнными врагами разобрались – быстро, жёстко, сурово, а некоторые дела, которые те открыли и вели, но не успели завершить или завершили, но оставили возможность кое-что исправить, пересмотрели и проверили на предмет соблюдения законности. В число таких дел попало и обвинение против дедушки.

   – А в чём его вообще обвиняли? – спросила Тансервилл.

   – В антиимперской деятельности, – коротко пояснил я, – от десяти лет до смертной казни.

   – Однако, – промолвила Селена.

   – Так вот, когда новые судебные следователи повторно изучали дело дедушки, в их голове родилась блестящая идея. Состояла же она в том, что доносчик-докладчик являлся куда более крупной рыбой чем дедушка, которому тогда было то ли восемнадцать, то ли девятнадцать лет. Хотя нет, арестовали его в восемнадцать. Одним словом, не исключаю, что только благодаря этой светлой мысли, я сейчас сижу перед вами.

   – Но суд таки состоялся?

   – А как же. Конечно, состоялся. Дедушку оправдали по всем пунктам и даже сохранили за ним жалованье за вест срок, что он сидел в тюрьме. Ну а докладчику не повезло. Но это уже совсем другая история, и её детали мне не ведомы.

   – И что потом?

   – А потом дедушку призвали в армию. В воздухе пахло войной, а Земля Тексо всегда поставляла Империи прекрасных воинов и отменных стрелков. Ну, вы меня понимаете?

   – Безусловно.

   – В армии дедушку, как учителя, то есть человека образованного и начитанного, сразу же определили в школу младших командиров. А через год, в числе десяти лучших слушателей школы, направили в настоящее офицерское училище.

   – Так он был лучшим?

   – Да, отличная учёба – наша наследственная черта. А в то время умными и способными не разбрасывались и не относились с такой насмешливой иронией как сейчас. Приятель, у тебя диплом с отличием? Тогда слушай – вали лесом и беги по холодку – это туда.

   – Какие времена, такие и нравы, – пожала плечами Тансервилл.

   – Или, как говорят философы-материалисты, бытие определяет сознание. В стенах училища дедушка и встретил знаменитое вторжение варваров. Кампания сложилась для Империи крайне неудачно. Легионы, прикрывавшие северную границу, потерпели несколько сокрушительных поражений и в беспорядке откатывались к Ремии. Тактика варваров оказалась более совершенной, искусной и современной. Их главным козырем стала тяжёлая кавалерия риттеров. В битвах риттеры сперва громили наши немногочисленные конные части, а затем атаковали пехоту с флангов и заходили в тыл. Благодаря такому, по большому счёту бесхитростному манёвру, варвары и выиграли первые два сражения. А потом консул, которого все считали опытным и грамотным полководцем, завёл армию в засаду, искусно устроенную варварами. Походную колонну легионеров зажали в узкой долине между грядой холмов, с которых по ней и ударили на полном скаку риттеры, и берегом большого озера. Войско Империи даже не развернуло боевые порядки – его рассекли на части и почти полностью уничтожили за несколько часов. Погиб и сам консул. Вот что значит идти без разведки. Чтобы остановить рвущихся к Ремии варваров Сенат бросил им навстречу только-только призванных ополченцев. Ничего хорошего из этой затеи не вышло. Мало того, что преимущество варваров в коннице стало подавляющим – среди ополченцев немногие умели толком держаться в седле, так и низкий уровень их подготовки не позволил использовать обычное построение. Обычно пехота шла в бой отдельными отрядами-манипулами, которые ловко маневрировали в ходе сражения, но в тот день её построили в огромный четырёхугольник, который и двинулся на врага, чтобы раздавить его своей массой. Варвары же не отказались от тактики, что всегда приносила им победу. Сначала риттеры разгромили и смели с поля боя наше слабое конное крыло, затем их всадники, проскакав позади нашего войска, вышли в тыл второму крылу и атаковали его спереди и сзади. Как вы понимаете, долго оно не продержалось. Наша пехота снова оказалась в котле. Варварские военачальники просто бредили этим тактическим приёмом. Хлебом их не корми, дай окружить врага. К этому моменту пехотинцы остались без командиров. Один консул погиб, а второй успешно смылся. Предоставленные сами себе ополченцы, вместо того, чтобы пробиваться куда глаза глядят, используя всё тот же эффект массы, тесно сгрудились на одном месте. Прикрылись щитами, ощетинились копьями – риттеры и кнехты варваров истребляли их весь оставшийся день. Вырвались из котла немногие, большинство погибло или попало в плен. Абсолютно бездарный план сражения – хуже и не придумаешь.

   – Послушайте, – мягко улыбнулась Селена, – я прекрасно знаю, что в каждом мужчине, особенно в тех, кто никем в данную минуту не командует, живёт глубокий стратег и тонкий тактик, которому прекрасно известно, как надо было действовать. Но лично мне всё это совсем не интересно.

   – Не быть вам начальником портовых чиновников, – сокрушённо произнёс я.

   – Я к этому и не стремлюсь, – резонно заметила Тансервилл,– поэтому вернёмся к вашему дедушке.

   – Понятно, что после такой катастрофы, спокойно закончить обучение ему не позволили. Всех курсантов училища поспешно произвели в офицеры и бросили под Ремию в составе легиона Земли Тексо. И дедушка – как лучший стрелок училища, получил манипулу стрелков-следопытов. Здесь новоприбывшим легионерам немного подсобила погода. Варвары, готовясь к походу на юг, пребывали в странной уверенности, что холодной зимы им бояться совершенно нечего, а потому проявили поразительную беспечность и не снабдили воинов зимней одеждой и снаряжением. Под Ремией им это аукнулось. Их войско потеряло стремительность и мобильность, что оказалось весьма на руку подвижным легионерам и стрелкам-следопытам из Земли Тексо. Последние неготовностью к зимней кампании не страдали.

   В ходе ожесточённых боёв они отбросили варваров от Ремии. Представьте себе. Глубокая ночь. Лютый мороз, ледяной ветер обжигает лицо. Под покровом темноты стрелки-следопыты тихо и незаметно подбираются к поселению, занятому варварами. Стремительная атака, отчаянный натиск и напор, короткая яростная схватка и враг выбит из селения. Уверенной рукой мой дедушка посылает стрелу за стрелой в отступающих варваров, и почти каждая из них находит цель. Что тут скажешь, глаз-алмаз. Вот в таких вот стычках дедушка и настрелял сорок три варвара. Недурной результат, не так ли?

   – Точность числа впечатляет, – согласилась Селена.

   – Так написали, представляя его к боевой награде.

   – Что за награда? – спросила Тансервилл.

   – Боевой орден Знамени Империи, – пояснил я, – дедушке его вручал тогдашний Примо Сенаторе. Я сохранил магическое изображение, которое навсегда запечатлело финал той церемонии. Примо Сенаторе – добродушный старичок, больше похожий на какого-нибудь сельского старосту, в окружении двух десятков офицеров-орденоносцев. Дедушка сидит в первом ряду.

   – Хвала Святому Януарию, что нашего Примо Сенаторе не охраняют такие герои, – усмехнулась Селена.

   – Эти герои ни за что не согласились бы защищать такого прохвоста как наш Примо Сенаторе, – в свою очередь улыбнулся я.

   – А что было дальше? – спросила Тансервилл.

   – Военная карьера дедушки длилась меньше года. Он, правда, в двадцать два стал командиром когорты, но справедливости ради, скажу, что принял он её, когда в строю оставалось всего полторы сотни легионеров. А летом, в самый разгар кровопролитных схваток и сражений, боевой маг варваров очень удачно запустил по навесной траектории огненный заряд. Дедушку тяжело ранило сразу в обе руки, он потерял много крови, а одну из рук вообще поначалу хотели ампутировать. Но на дедушкино счастье судьба свела его с молодым магом-целителем, в котором ещё не угасли профессиональные амбиции. Спасение руки тот посчитал для себя делом чести. И слово он сдержал, руку дедушке сохранил. Но война на этом для дедушки завершилась. После продолжительного лечения и восстановления его комиссовали из армии, и он вернулся в родную Землю Тексо. Там он не терял времени даром, а продолжил образование – поехал в столицу провинции, где и поступил в местный университет. Не всё поначалу сложилось гладко, дедушке заявили, что он хоть и учитель, но закончил всего лишь педагогические курсы, поэтому права на поступление у него нет. Но когда дедушка робко произнёс: «Но я же закончил офицерское училище», все вопросы сразу же отпали. «Но это же совсем другое дело, почему вы молчали» ответили ему и сразу же зачислили на исторический факультет.

   – Так он историк? – уважительно произнесла Селена.

   – Историк, – кивнул я, – в университете он, как офицер-фронтовик, пользовался всеобщим уважением, тем более, что его незаурядные способности в учёбе никуда не делись. Так что у университетского руководства он стоял на особом счету. Неудивительно, что однажды к нему обратились с довольно деликатной просьбой. Его попросили взять под крыло самую юную студентку университета. Чтобы ни у кого даже мысли не возникало обидеть её или причинить хоть малейший вред.

   – Вот с этого момента, пожалуйста, поподробней, – зажглась Тансервилл.

   – Если поподробней, это была маленькая и худенькая девушка, почти что девочка. Её семью сослали в Землю Тексо как политически неблагонадёжных, когда ей было три года. Политическую неблагонадёжность тогда трактовали очень широко, поэтому...

   – Вас снова занесло в политику, – недовольно скривила губы Селена.

   – Как хотите, – улыбнулся я, – вы – женщины часто повторяете, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Мой дедушка успешно доказал, что девичье сердце завоёвывают тем же путём. А так как проделал он это с сердцем студентки математического факультета, я смело утверждаю, что его доказательство корректно и достаточно.

   – Требую в красках и мельчайших деталях, – заявила Тансервилл.

   – Пожалуйста. Времена тогда были, скажем откровенно, голодные, а родное селение дедушки стояло прямо на берегу полноводной реки, в которой водилась рыба – заветная мечта любого заядлого рыболова-краснобая. Вот такая, – и я широко раздвинул руки, – кроме того рядом с селением росли леса, в которых бегала разная дичь, добыть которую для отличных стрелков, коими являлись все мужчины поселения, особого труда не составляло. Так что дедушкина родня посылала ему в город поистине щедрые посылки и подарки. Копчёное мясо, вяленая рыба и всё огромными порциями. Такими делиться сам Святой Януарий велел.

   – А как же цветы? – робко поинтересовалась Селена.

   – Цветы? Голодной худенькой студентке-математику вместо здоровенного куска мяса или рыбы? Ну вы даёте империи угля. Вы бы ещё стихи приплели. Разве что бонусом. И вообще, цветы, стихи – это же примитивно. Вот так, бесхитростно, откровенно, прямо в лоб. Право слово, как какой-нибудь недалёкий обыватель. И цветы, наверняка, ещё те самые – жёлтые и мерзкие, верно? А мясо, рыба – это намёк, я бы даже сказал полунамёк. Это игра. Это интрига. Это простор для необузданной фантазии, смелых догадок и предположений. Что скрывает этот широкий жест – покровительство, поддержку, дружбу или нечто гораздо большее?

   – Ладно, – безнадёжно махнула рукой Тансервилл, – итак, судя по тому, что вы благополучно сидите напротив меня и с воодушевлением рассказываете о далёком прошлом, этот мясной роман завершился...

   – Не всё так гладко, – прервал я Селену, – видите ли у властей Земли Тексо на дедушку были далеко идущие планы. Ему собирались дать весьма ответственный и значимый пост в администрации наместника и поэтому хотели послать в Ремию для дальнейшей учёбы. Решение уже согласовали во всех местных инстанциях, как вдруг стало известно о его предстоящей женитьбе на девушке из семьи ссыльных. Студентке-математику сразу припомнили политическую неблагонадёжность её родителей. Дедушке тонко намекнули, вернее, прямо поставили перед простым выбором – или свадьба или поездка в Ремию и пост в администрации наместника. И, как вы удачно подметили, исходя из того, что я счастливо сижу перед вами и рассказываю эту историю, нетрудно догадаться, что выбрал дедушка.

   – Знаете, – произнесла Селена после короткого задумчивого молчания, – я, пожалуй, с вами соглашусь – цветы и стихи – это невероятная пошлость. Настоящего мужчину характеризуют его поступки. А стишки сочинять способен любой кучерявый хлыщ.

   – Вот и славно, – ухмыльнулся я, – через несколько лет после свадьбы старые раны дедушки вновь напомнили о себе. Лечащие врачи с грустью констатировали, что резко-континентальный климат его родной Земли Тексо ему категорически противопоказан, а вот мягкий умеренно-морской – совсем наоборот. Точно не знаю, что двигало дедушкой и почему он воспринял это сообщение, как шанс начать всё с чистого листа. Но переехал он не на юг Земли Тексо – к благословенным водам Лазурного Залива, а вместе с семьей пересёк всю Империю и поселился в небольшом городке Южной Карлезии на Восточном побережье. Несколько лет он проработал в местной администрации – составлял речи для торжественных выступлений и докладов. Писал он их и для префекта города, и для высших чиновников провинции. А затем его бросили на народное образование. Сильные мира сего как раз увлеклись теорией, будто просвещение смягчает нравы и заметно повышает благосостояние народа и страны. Дедушка претворял амбициозные планы в жизнь и на этом поприще проявил себя блестяще. Старые учителя города до сих пор с теплотой вспоминают его имя. Больше чем он для городского образования не сделал никто. И вряд ли уже сделает. Я вам это к чему всё рассказываю. Когда я вернулся из Ремии, благодаря уважению, которым пользовался в городе дедушка, мне удалось заполучить должность, к которой я всегда оставался неравнодушен – библиотекаря.

   – Кого? – удивлённо переспросила Селена.

   – Библиотекаря, – торжественно повторил я, – и не где-нибудь, а в центральной библиотеке города. Понимаю ваше изумление – моё образование не позволяло претендовать на эту должность, но в небольших городках царят особые отношения, традиции и обычаи. В конце концов – что такого сложного в этой профессии? За каталогом следи и книги выдавай.

   – Согласна, – иронично произнесла Селена, – для того, кто стрелу зубами налету ловит, это – не проблема. Только...

   – Синьорина Тансервилл, вы дома? – почтительный женский голос сопровождал громкий и настойчивый стук в дверь.

   – Забота о посетительницах и клиентках – ваш первый долг, – строго и назидательно сказал я, – а я к себе наверх. Когда освободитесь – поднимайтесь.

   – Боюсь, это будет не скоро, – обречённо вздохнула Селена.

   Надо ли говорить, что она оказалась права. В этот вечер меня так и не побеспокоили.

   Глава 12. Я и мои новые партнёры проверяем квалификацию друг друга

   – А вот этот корабль вчера не стоял на рейде, – сказал я самому себе, пристально наблюдая с балкона за двухмачтовым судном, которое мирно покачивалось у одного из портовых причалов.

   – Птичка в клетке, – послышался у меня за спиной довольный и злорадный голос Тансервилл.

   – Так это личный корабль Редвида? – спросил я, продолжая следить за судном.

   – Именно, – подтвердила Селена, – смотрели бы на него вблизи, увидели бы белых орлов на красных флажках, что висят на мачтах.

   – Собственный герб? – присвистнул я, – впечатляет. Редвид уже сошёл на берег?

   – Да.

   – Сколько с ним людей?

   – Много.

   – Ну а кто говорил, что будет совсем легко, – усмехнулся я, – где он остановился?

   – В Верхнем городе на вилле « Роза арденте».

   – По нашим меркам – роскошный особняк, – улыбнулся я, – ладно. Раз ему известно где вы живёте, скорее всего он уже послал кого-то наблюдать за вашим домом. Хотя, если как утверждает Ринггольд на него работают маги и он прихватил их в Леариццо... у него ведь остались образцы ваших тканей – кровь, частицы кожи или волосы?

   – Так я и позволю этим недоучкам найти меня с помощью заклинаний, – презрительно рассмеялась Селена.

   – Отрадно слышать, – довольно произнёс я, – значит, за вашим домом точно следят. Давайте прикинем: он знает обо мне, но не догадывается о наших тесных связях с Кассией и понятия не имеет, что в Леариццо прибыли наши новые партнёры – алвезианцы. Очень кстати, что Эрмано – маг. Ведь он наверняка привёз с собой магический шар, посредством которого чародеи общаются друг с другом на далёком расстоянии. Вызывайте его.

   – Откуда такая уверенность, что магический шар есть у меня? – с лёгкой иронией полюбопытствовала Тансервилл.

   – Ваше пренебрежение к магам Редвида говорит само за себя, – улыбнулся я, – да и песня о демоне и Джованни наводит на интересные мысли.

   – Это на какие же? – сухо спросила Селена.

   – «Золотую коку» тройной очистки самосадом и кустарём не превзойти, – ядовито ответил я, – а вот если доработать их магическим напильником... какой из сортов там самый заборный – тётя, пёс или цыпа?

   – Далась вам эта идиотская песня, – раздражённо пробурчала Тансервилл, – хорошо, идёмте в лабораторию.

   – Я там, кстати, ещё не был, – отметил я.

   – Вот и радуйтесь, что выпал случай.

   Лаборатория Селены – большая комната на первом этаже – вмещала в себя множество стеклянных шкафов, расставленных вдоль стен, и несколько столов заставленных всевозможными колбами, ретортами, штативами с пробирками и спиртовками. В шкафах, как я увидел через стеклянные дверцы, хранились различные реактивы, ингредиенты, а также уже готовые зелья, снадобья и порошки. На всех столах царил особый, известный всякому творцу и исследователю, беспорядок.

   Магический шар из тёмно-зелёного стекла размером с человеческую голову лежал на одном из столов, мирно соседствуя со всем, что я перечислил выше. По-видимому, это соседство нисколько не смущало ни его, ни его владелицу. Поспешно подойдя к столу, Тансервилл положила руку на шар и тихо, почти шёпотом, произнесла заклинание. Я разобрал лишь пару слов: двадцать три, сорок пять, шестнадцать. Внутри шара что-то вспыхнуло, и он засиял ярко-изумрудным светом. Через несколько секунд над шаром, прямо из воздуха возник прямоугольный полупрозрачный экран, из которого на нас с нескрываемым интересом смотрел Эрмано Тимотео.

   – Чем обязан? – с изысканной вежливостью спросил он после непродолжительной паузы.

   – Редвид Фероче в Леариццо, – сразу же перешёл я делу, – Ринггольд с вами?

   – В соседней комнате. Позвать?

   – Да. У меня для него важное поручение.

   Эрмано Тимотео исчез с экрана и нашему взору открылся богатый интерьер его комнаты. Алвезианский магистр явно не считал роскошь и комфорт чем-то излишним и суетным. Даже временные покои могущественного мага должны были соответствовать его высокому статусу. Я поймал себя на мысли, что ничуть не удивлюсь, если выяснится, что мои партнёры разместились прямо по соседству с нашей жертвой.

   – И чем я помогу вам, синьор Ломбард? – вновь появились на экране Ринггольд и Эрмано.

   – Вы знаете где расположена казарма местного гарнизона? – спросил я Ринггольда.

   – Разумеется.

   – Вот и прекрасно. Зайдите туда и поговорите с капитаном Колхаун. Скажите, что вы от меня и попросите её навестить Редвида на его вилле «Роза арденте».

   – «Роза арденте»? Да это от нас рукой подать.

   «Кто бы сомневался» – подумал я.

   – Вы охотник за беглыми рабами, – продолжил я, – так что ваш визит к Колхаун не вызовет никаких подозрений. Этого добра в последнее время в округе развелось предостаточно.

   – А её приход не насторожит Редвида? – прищурился Ринггольд.

   – Насторожил бы, заявись он в Леариццо всего лишь с парой телохранителей. Но, по моим сведениям, сейчас с Редвидом на вилле небольшая армия. Так что у капитана местной стражи вполне возникает вопрос, для какой цели ему понадобилось столько народу. Пусть Колхаун его спросит прямо – не собрался ли он со своими людьми ограбить наш банк? А что хочу знать я – это расположение комнат в «Розе Арденте» и точное число головорезов Редвида. Если Колхаун определит их специализацию и класс – будет совсем замечательно.

   – Разведка под видом служебного рвения, – обнажил зубы в широкой ухмылке Ринггольд.

   – Скажете ей, чтобы после этого она зашла к вам и связалась со мной, – закончил я.

   – К чему такие сложности? – спросил Эрмано Тимотео.

   – За моим домом следят, – пояснил я, – моё присутствие в Леариццо– не секрет, и я чем-то заинтересовал Редвида.

   – С такой репутацией, какая сложилась у вас здесь – немудрено, – беззлобно усмехнулся алвезианский маг.

   – Сами понимаете, я не хочу раскрывать мои связи и контакты. Ведь они – мой главный козырь.

   – Хорошо. Когда капитан будет у нас, мы свяжемся с вами. До скорого.

   – А Редвид не расскажет Кассии обо мне? – с опаской произнесла Селена, после того, как над магическим шаром исчез экран.

   – Её продажному предшественнику, которого, как я понял, Кассия зарубила прямо у вас на глазах, возможно, рискнул бы. Кассии – нет, – уверенно ответил я, – здесь всем хорошо известно, что с преступниками она дел не имеет. Так что не волнуйтесь, для Колхаун Редвид придумает что-нибудь нейтральное и безобидное.

   – И что именно?

   – Например, что на море неспокойно, – предположил я, вспомнив моё путешествие до Леариццо, – ладно, оставайтесь рядом с шаром или держите его возле себя. Когда наши партнёры дадут о себе знать, зовите.

   Следующие два часа я провёл в полном одиночестве. Я, то выходил на балкон и окидывал окрестности пытливым взором, стараясь вычислить наблюдателей Редвида, то возвращался в комнату, где выполнял специальные упражнения, должные привести в равновесие и спокойствие моё сознание перед смертельной схваткой. Впрочем, размышления о капризах и превратностях судьбы, благодаря которым возник столь причудливый союз демонолога, мага смерти, охотника за беглыми рабами, капитана городской стражи и знахарки, не чурающейся колдовства, заменяли их в полной мере. То ли ещё будет.

   – Синьор Ломбард, Кассия у Эрмано Тимотео, – оповестила меня Тансервилл.

   Спустившись в лабораторию, я обнаружил, что полупрозрачный мерцающий экран над магическим шаром значительно увеличился, так что я увидел в нём сразу и Колхаун, и Эрмано с Ринггольдом.

   – Итак, все в сборе, – с улыбкой приветствовал я моих партнёров, – военный совет объявляю открытым. Кассия, вам слово.

   – Не знаю, чем думал Примо Сенаторе, договариваясь с подобным типом, – хмыкнула Колхаун, – у вашего Редвида явно не все дома.

   – А почему вы так решили? – полюбопытствовал я.

   – А я его глаза видела, – просто объяснила Кассия, – а они никогда не лгут.

   – А его поведение?

   – Нет-нет, – отрицательно помотала головой Колхаун, – он был спокоен, вежлив и даже любезен. Когда я, как вы и просили, задала вопрос, не собрался ли он часом грабануть наш банк, Редвид лишь улыбнулся и весело ответил: «Капитан, поверьте, если бы мне был нужен ваш банк, я бы просто купил его. А моя охрана. Видите ли, сейчас в море неспокойно, ходят разные слухи о пропавших без вести кораблях. Всего лишь мера предосторожности. И не держать же мне их на борту судна. А предвосхищая ваш следующий вопрос, сразу же отвечу – у вас я по делу. Мой партнёр со дня на день приплывает сюда из Новой Орлезии».

   – Даже и не соврал, – нарочито удивлённо произнёс я, – выяснили сколько с ним людей?

   – Вместе с Редвидом пятнадцать. Пара магов, полудюжина бывших легионеров, остальные – стрелки и убийцы. Все – калачи тёртые, воробьи стреляные. В общем, народ бывалый, повозиться придётся.

   – Если мы не способны разделаться с ними, – ядовито улыбнулся я, – то лучше сразу забыть о наших мстительных замыслах и разъезжаться по домам. Ах да, тут же нет сухопутных дорог. А как насчёт плана «Розы арденте»?

   – Я открою маленький секрет, – в глазах Колхаун заиграли озорные искры, – все виллы Верхнего города похожи друг на друга как две капли воды. Архитекторы решили не заморачиваться и проектировали их по одному шаблону.

   – Халтурщики, – с шутливым возмущением произнёс я.

   – А нам владелец виллы втирал, что у неё уникальный, неповторимый дизайн, стиль и декор, – ухмыльнулся Ринггольд.

   – Мошенник и плут, – коротко высказала своё мнение о нём Кассия, – хотя, справедливости ради, насчёт декора и дизайна может он и прав. Но расположение комнат и подсобных помещений на всех виллах абсолютно одинаковое. На первом этаже – просторный зал из которого можно попасть во все остальные комнаты, на второй ведут две широкие боковые лестницы. А вы что, собираетесь брать виллу штурмом?

   – На дело пойдём сегодня в полночь, – объявил я мою стратегическую задумку.

   – Я тоже думаю, что затягивать не стоит, – одобрительно кивнул Эрмано Тимотео, – городская стража нам ведь не помеха?

   – Штурмуем вчетвером? – уточнила Кассия, – я могу поговорить кое с кем из моих парней.

   – Не надо, – ответил я, – Редвид, наверняка, вхож в резиденцию наместника Флорезии, и чем меньше народу будет участвовать в схватке, тем лучше. Мы вчетвером прекрасно справимся.

   – Я могу вызвать призрачную гончую, – заметил Ринггольд.

   – А медведя или огромного ядовитого паука? – с надеждой спросил я.

   – Нет, – рассмеялся Ринггольд, – не настолько я могущественный маг призыва, чтобы контролировать таких тварей. Мне свирепого пса всегда хватало.

   – Как там в песенке – «Пёс за задницу куснул»? – вспомнил я, – ладно, призрачная гончая лучше, чем ничего. Пусть крутится возле вас и прикрывает, пока вы перезаряжаете ваш арбалет. Дальше зала мы вряд ли прорвёмся, там всё и произойдёт. Легионеры и убийцы на первом, стрелки и маги с коридора и лестничной площадки второго обстреливают нас сверху. Редвид, скорее всего, останется с ними. Значит, – я на секунду задумался, – я переношусь на второй этаж и занимаюсь магами и Редвидом, Ринггольд держится возле двери и ведёт стрельбу по стрелкам и убийцам. Кассия прикрывает Эрмано. Да, – обратился я к алвезианцу, – какая магия – ваш конёк?

   – Я – телекинетик, – любезно пояснил магистр.

   – Ух ты, – уважительно произнёс я, – ваши чары прекрасно подойдут для оружия Кассии и Ренцо.

   – А для вашего?

   – Мой меч и есть чистая магия. Не забудете наложить заклинание перед схваткой?

   – Сделаю, – кивнул Эрмано Тимотео, – заодно и накрою «Розу арденте» «Куполом тишины», чтобы снаружи никто ничего не услышал.

   – Дельная мысль, – одобрил я, – входную дверь придётся выносить с изрядным шумом.

   – Я позабочусь об этом, – успокоил меня алвезианец.

   – Тогда и магию иллюзии используйте, – предложила Тансервилл, – чтобы для посторонних дверь так и осталась на месте.

   – Тоже верно, – согласился Эрмано Тимотео, – учту.

   – Осталось последнее, – сказал я, – за моим домом наблюдают. Если я покину его, за мной наверняка увяжутся.

   – Опасаетесь, что успеют предупредить? – спросил алвезианец.

   – Не без этого. Я засёк как минимум троих наблюдателей.

   – Плотно обложили, – хмыкнул Ринггольд, – а хотите я ликвидирую их всех? Они ведь не ожидают нападения с тыла.

   – Сумеете?

   – Подкрадываться незаметно и бесшумно – часть моей профессии, – ухмыльнулся Ренцо, – а под покровом темноты это намного легче. Зачищать, так зачищать.

   – Трупы возле моего дома? Нет, так не пойдёт, – решительно запротестовала Селена.

   – Сделаем так, – предложил Ринггольд,– выходите из дома и спускайтесь вниз к порту. Там я и встречу ваших соглядатаев.

   – Вот это лучше, – кивнула Тансервилл.

   – Тогда решено, – уверенно произнёс я, – в полдвенадцатого я буду у портового квартала. Из Колина ди Порто туда ведёт лишь одна дорога. Не разочаруйте меня, синьор Ринггольд.

   – Мне не впервой, – успокоил меня Ренцо.

   – Что же, раз по заверению Кассии все виллы Верхнего города – близнецы, почему бы вам не потренироваться на вашей, – предложил я моим партнёрам, – поработайте в команде.

   – Обязательно, – с улыбкой заверил меня Эрмано Тимотео.

   – Тогда до встречи в полночь. Ждите нас с Ринггольдом, – завершил я наш военный совет.

   – Как вы считаете, – спросила меня Селена, когда экран магического шара растворился в воздухе, – наблюдатели, что останутся у дома, а не последуют за вами, не заберутся внутрь?

   – Нет, – отбросил я такую возможность, – без своего патрона они не сунутся.

   – А если один увяжется за вами, а второй побежит к Редвиду сообщить, что я осталась одна?

   – Редвид не покинет «Розу арденте», – успокоил я Тансервилл, – не успеет.

   .....................................................................................................................