Текст книги "Перед вратами в бесконечность (СИ)"

Автор книги: Альбертина Коршунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц)

   Пират бросился на меня, целя крюком в лицо. Отбив удар, я тут же нанёс два стремительных в ответ, под самый шлем Пьетро. Он всё же был действительно чертовски хорош – отразил их и тут же отпрыгнул назад на безопасную дистанцию. Я снова опустил меч, а разбойник продолжил свой опасный танец. Пока не можешь меня достать – прыгай сколько душе угодно. А я постою, полюбуюсь зрелищем. Не каждый день видишь подобное.

   Во второй атаке Пьетро попытался зацепить крюком мой меч, чтобы резко отвести его в сторону или даже выбить его у меня из рук. Я с лёгкостью избежал захвата и ещё раз коротко рубанул под шлем. И вновь Блад отразил мой клинок и отпрыгнул назад.

   Он ещё более взвинтил темп, хотя, казалось, куда уж быстрее. Воздух непрерывно гудел от кружащих крюков, ноги Блада выбивали невероятный по скорости ритм. Дистанцию он чувствовал просто великолепно. Вроде бы на самой грани, но нет – не достанешь. Раз-два-три. Раз-два. Раз-два-три. Раз...

   Неуловимый, молниеносный рывок, и я от души рубанул, поймав его на встречном шаге. Мой меч с устрашающей лёгкостью снёс его голову вместе со странным шлемом, перерубив разом мышцы, позвонки и трахею. Тело пирата, извергая фонтан крови, ударивший из рассечённых артерий, рухнуло наземь, а вот голова осталась в воздухе. Я успел поймать её рукой. Бьюсь об заклад, со стороны выглядело это необычайно эффектно.

   Будь я свирепым варварским риттером, то, наверное, огласил бы весь порт победным громким кличем, а затем начал изо всех сил бить себя кулаком в грудь, не переставая рычать, пока мощными ударами окончательно не сбил бы себе дыхание. Но я без ложной скромности относил себя к культурной, высокоразвитой цивилизации, а потому придал моему триумфу более благопристойную форму. Подержав молча голову несколько секунд, я невысоко подбросил её и рассёк выверенным ударом по вертикали надвое. Затем всё так же безмолвно положил меч на плечо и, демонстративно повернувшись спиной к пиратам, размеренным шагом направился к Кассии.

   – Стильно, – огласила Колхаун свой вердикт, отступая к основным нашим силам спиной вперёд, – и не боитесь получить стрелу в спину?

   – Нет, – небрежно бросил я.

   – Кольчуга отменная или...

   – Или...

   – Вопросов больше не имею, – сказала Кассия и тут же задала новый, – послушайте, а кто этот Филипп Мальваузен на самом деле?

   – Второстепенный персонаж какого-то исторического, приключенческого романа, который я прочитал, работая в библиотеке. Я даже не уверен, что правильно произнёс его фамилию.

   – Да? Скажите, это не про вас писали в газете?

   – Про медведя? – уточнил я.

   – Нет, не про медведя. Про то, как вы бежали навстречу несущемуся на всех парах поезду и громко кричали: «Задавлю»!

   – Это вы к чему?

   – Я насчёт фразы про час, живых и мёртвых.

   – Всегда мечтал её произнести, – довольно и даже восторженно ответил я, – случая не представлялось. Такой шанс не каждый день выпадает.

   – Пересолить не боитесь?

   – Ну, если они дадут стрекача, нам ведь это на руку, верно?

   – Не дадут, – покачала головой Колхаун, – вон их главарь уже вовсю распоряжается.

   – Давайте и мы поспешим к своим. Хватит вам пятиться, словно рак, повесьте щит на спину, всего-то и делов. Кстати, а чем там всё завершилось с поездом?

   – Машинист остановил паровоз в последний момент, выскочил наружу и в панике бросился наутёк.

   – А, тогда это точно про меня, – подтвердил я, – действительно, смешно немного вышло.

   – Надеюсь, спорили вы на что-то стоящее?

   – Да ни на что я не спорил. Там как всё на самом деле обстояло: местные селяне – божьи землепашцы, стрела Дианы им в задницу, открутили гайки, которыми рельсы к шпалам крепят. Они их для рыбалки вместо грузил приспособили. Поезд точно бы с путей сошёл. Вот я бросился ему навстречу, чтобы предотвратить, как пишут бульварные газетчики, неизбежную катастрофу.

   – Хотите сказать, «задавлю» вы во всё горло не орали? – ехидно спросила Колхаун.

   – Ну, раз уж пришлось бежать, почему бы и не крикнуть шутки ради? – невинно произнёс я.

   – Вы человека до смерти перепугали.

   – Я ему может быть жизнь спас, – важно изрёк я, – и вообще, во всём виноват пройдоха– журналист. Ему бы написать, как сознательный гражданин совершил героический поступок, а он вместо этого зубоскалил и прикалывался. Я его знаю. Это тот самый субъект, что как-то замещал редактора одного солидного журнала про диких и домашних животных. У моего соседа из-за его идиотских советов все пчёлы передохли. Как он статью назвал?

   – «Постой паровоз, не стучите колёса».

   – Ну вы красавец, – приветствовал меня Эрмано Тимотео, – лихо этого головореза на голову укоротили. А ведь он был далеко не прост. Да что не прост – опытный и искусный боец. Я такие вещи сразу вижу.

   – Такому типу голова всё равно ни к чему, – вступил в разговор Кроссмен, которого Колхаун вместе с Генкоком и Слоуменом определила в первую линию, – видать крепко не дружил он с ней раз решил сражаться один на один против того, кто в одиночку одержимого демоном гризли завалил.

   – Как же читал, читал, – отозвался маг, – кстати, а каким приёмом вы убили этого монстра?

   – Всё просто, – объяснил я, – когда демонический медведь на полной скорости бросился на меня, я очень вовремя вспомнил наставление великого Лоренцо Даррелла и тут же последовал ему – перепрыгнул через разъярённую зверюгу.

   – А потом верным кинжалом перерезали ему ярёмную вену, – саркастически произнесла Кассия.

   – В ваших словах я слышу ядовитый скепсис, – с укоризной заметил я.

   – Просто звучит ваша история несколько неправдоподобно, – безмятежно ответила Колхаун.

   – Такое в жизни бывает, – авторитетно заявил Эрмано Тимотео, – вот я, к примеру, однажды ударом кулака убил саблезубого тигра.

   – А поподробней, – оживился я.

   – Тигр выскочил прямо передо мной, и когда он присел на задние лапы, чтобы прыгнуть, я стремительно бросился вперёд и нанёс мощнейший прямой удар точно в нос хищнику.

   – И он тут же с копыт, – понимающе произнёс я, – ловко.

   – А вы учитываете, – поинтересовалась Кассия, – когда несёте такое, что вы – солидные, взрослые мужчины, и безрассудные юнцы вам могут безоговорочно поверить?

   – Одно из преимуществ зрелого мужчины, – улыбнулся я, – у каждого возраста есть свои достоинства.

   – Когда вы, мужчины, начинаете трепать языком – то становитесь хуже, чем кружок кройки и шитья, – подытожила Колхаун, – эй, а что это головорезы там задумали?

   – Они устанавливают баллисты, – ответил ей Мортимер.

   И в самом деле, Драконы Тьмы, отступив чуть ли не к самым кораблям, поспешно выгружали с них осадные орудия, устанавливая их так, чтобы наши стрелки не поразили их обслугу. Я насчитал их не менее дюжины.

   – Богатые всё-таки арсеналы в Новой Орлезии, – присвистнул Дагоберто.

   – Уж вам-то грех жаловаться, – ответил я, – у Четырнадцатого Легиона арсеналы точно не беднее. Наверное, и катапульты даже есть?

   – Из катапульт сперва стрелять научиться надо точно, – резонно заметил Мортимер, – что они сейчас и собираются делать.

   – А этот Риккардо – хитёр бобёр! – уважительно протянул я, – сразу да с козырей. Так, применяем простой, но действенный тактический приём. Ложись!

   – Как, прямо на землю? – очевидно, не поняли меня Колхаун и Мортимер.

   – А куда же ещё? – удивлённо произнёс я уже с земли, – эй задние ряды, – обернулся я, – быстро рассредоточились и ползком в стороны за лачуги!

   Со второго раза меня таки послушали. И очень вовремя. Три баллисты, установленные аккурат напротив нас, дали дружный залп. Огромные стрелы с неприятным громким свистом пронеслись над нами и врезались в поднимающуюся вверх улочку. Через минуту баллисты повторили залп с тем же плачевным итогом.

   – Всё-таки это неправильно, – недовольно пожаловалась Колхаун, лёжа рядом со мной.

   – Полностью поддерживаю, – отозвался Мортимер, – в регулярном сражении подобное просто недопустимо.

   – Это вы о чём? – не понял я.

   – О нашем положении, – пояснила Кассия.

   – А разве манипула на поле боя, попав под обстрел баллист, не ведёт себя точно так же? – удивился я.

   – Да вы что? – ошарашено произнёс Дагоберто, – ни в коем случае. Это же подрывает боевой дух. Позволишь такое и не заметишь, как воины обратятся в бегство.

   – И в обороне, как мы? Когда враг не атакует, а тупо обстреливает издалека? – не поверил я.

   – Всегда, – торжественно объявил Мортимер, – в крайнем случае можно не разрушая боевого строя медленно отступить чуть назад.

   – Я читал в какой-то книге как когорта, находясь в резерве, попала под залпы вражеских катапульт. Командир даже не подумал вывести её из под обстрела. В результате когорта потеряла треть состава, даже не вступив в бой. А потом и командира камнем накрыло, и автор плавно перешёл на описание другой сцены, так что чем там всё завершилось, осталось неизвестно. Я думал, что подобное возможно лишь потому, что автор книги – молодой и очень талантливый, но теперь вижу...

   – Автор – настоящий мастер осадных орудий, – холодно произнесла Кассия, – потому и пишет так, что всему веришь. Просто вы – не военный. Не понять вам, что такое военная честь и достоинство.

   – Согласен, куда мне понять, – ответил я, – я ведь трофей дедов над казармой не вывешивал.

   – Офицерская честь выше границ и политики, – с достоинством парировала Колхаун.

   – Меня с демонами воевать учили. И когда когорта Кардиганского легиона бесстрашно двинулась на них в плотном боевом строю, они лишь презрительно ухали перед тем как почти полностью уничтожить её.

   – Демоны – ничего у них святого нет, – вздохнула Кассия, – вот и воюйте с ними, сколько душе угодно. А о настоящей благородной войне...

   – И всё я прекрасно понимаю, – прервал её я, – вот послушайте:

   Мы стояли под огнём баллист

   Знали, что за нами мирный город

   Путь солдата труден и тернист

   Защищать того, кто тебе дорог

   Вражеский обстрел нас не сломил

   Вместо павшего вставал другой боец

   И противник выдохся из сил

   Понял он, что наступил ему конец.

   Помни тех, кто грудью смерть встречал

   Близких закрывал от вражеской стрелы

   Кто присягу на плацу у знамени давал

   Чьи мечты светлы и помыслы чисты.

   – Ну как? Впечатляет? За душу берёт?

   – Всего один вопрос, – уточнил Мортимер, – у какого именно знамени присягу давали?

   – А я так понимаю, что этот нюанс вам далеко не безразличен?

   – И очень правильно понимаете.

   – Я думаю, история всех рассудит и всё расставит по местам, – глубокомысленно изрёк я.

   – Вы слишком высокого мнения о сегодняшней стычке, если полагаете, что она оставит след на страницах истории.

   – Капитан, вы просто не общались столь тесно с работниками краеведческих музеев, как я. Поверьте мне на слово. Слушайте и не надоело этим бандитам лупить в белый свет как в сестерций? Уже пятый раз стреляют и всё без толку.

   – Заметьте, – произнёс Дагоберто, – что огонь ведут лишь три баллисты, а остальные девять так и стоят заряженные. Сейчас они просто не способны достать нас, но если мы сами атакуем.

   – Нас подпустят поближе и дадут залп в упор, – завершил я его очевидную мысль, – первую линию, то есть нас с вами, боюсь, просто сметут начисто. А без нас остальным и ловить нечего в рукопашной при таком раскладе сил. А как атакуют баллисты в регулярном сражении?

   – Обычно, когда они остаются полностью без прикрытия. У обслуги чаще всего сдают нервы, и она обращается в бегство, оставляя орудия. Есть и другой приём – стремительный рейд кавалерии с фланга или заход в тыл. Иногда их просто подавляют превосходящим по мощи огнём, например, магическими огненными зарядами.

   – С прикрытием у них пока полный порядок, кавалерийский натиск тоже не про нас.

   – А вы же – пиромант, – подал голос Эрмано Тимотео, – сумеете спалить баллисту, как того бедолагу-мага?

   – Я и медведя-демона превратил в живой горящий факел, – задумчиво произнёс я...

   – И перепрыгивали через него в таком виде? – живо спросила Кассия, – как в цирке?

   – Нет. Телепортировался и добавлял огоньку. Проблема в том, что мой конёк – поток непрерывного пламени, неважно бьёт оно из моей маски или из-под земли. С такого расстояния я их не достану. Но вот если ночью подползти вон к тем лабазам, – указал я влево, – или к тем баракам, – кивнул я направо, – могу попытаться. Кстати, вы не пробовали телекинетическими барьерами блокировать зачарованные стрелы баллист?

   – Зачарованные стрелы баллист? – повторил алвезианец, – в стихотворении, сколько угодно. Но если мы будем ползти – они же нам не угроза. А стрелами они пусть стреляют хоть до Страшного Суда. Я за мою магию спокоен.

   – Ну тогда ждём ночи, если ничего не изменится. Нет, нам положительно повезло, что они не прихватили с собой катапульты. А то бы нас сейчас угостили навесным залпом.

   – Знали, что у Леариццо нет стен, вот и решили не возиться, – предположила Колхаун.

   – Тёмная ночь, только стрелы свистят в тишине

   Только ветер шумит в небесах, с облаками играя...

   Вот не зря говорят мудрецы – классика не стареет.

   – Сейчас такое не поют, – скривилась Кассия.

   – Да, ныне в почёте несколько иное, – согласился я.

   А у меня крутая колесница

   Садись ко мне, красавица-девица!

   А я без комплексов и бойкая девица

   Меня заводит крутая колесница!

   И нас стрела Амура поразила

   И тут мы поняли, что в мире есть любовь!

   И колесница нас подальше укатила

   Туда где будоражат чувства кровь!

   – Ух ты! – с восторгом воскликнула Колхаун, – мы же под эту песню ночами танцевали.

   – А я на барабанной установке её наяривал, – отозвался Мортимер, – которая с тарелками.

   – Золотая молодёжь, – понимающе произнёс я, – Постойте, а что «Соловей, соловей, пташечку» уже отменили?

   – Отстой для быдла, – одновременно вынесли суровый приговор Кассия и Дагоберто.

   – Мне вот интересно, как наши враги скрашивают скуку от бездействия, – протянул Эрмано Тимотео, – какие у них песни в почёте?

   – Что-то вроде этой, – ответил я.

   А я крутой парнишка на районе

   А я толкаю фраерам девиц и дурь!

   А если кто-то поперёк мне скажет слово

   Его заставлю я хайло заткнуть! Да!

   Ой, зачем вы меня невиновного

   Засадили, сволочи, в острог!

   Передайте, братаны, любимой маме

   Я вернусь, вот отсижу лишь только срок!

   – Я бы их без всяких разговоров просто вешала, – многозначительно процедила Колхаун.

   – Как? Полноправных граждан Империи? Неужели вы – сторонница смертной казни?

   – А вы нет? – с неприкрытым сарказмом поинтересовалась Кассия.

   – Последовательный и принципиальный противник. Это же омерзительный пережиток диких времён, недостойный цивилизованного и культурного общества. Ну, оступился человек, с кем не бывает. Так что, его сразу вешать? Поймите, это не наш метод. В то время, как имперские корабли бороздят бескрайние просторы Великого Океана...

   – Впрочем, вам лично ведь смертная казнь в законах и ни к чему, – неожиданно согласилась Кассия.

   – Синьор Ломбард, капитан, – внезапно раздалось позади нас.

   – В чём дело? – повернул я голову и увидел подползшего к нам одного из портовых чиновников, вступивших в городское ополчение. Насколько я помнил, он находился среди тех, кого мы определили в стрелки и должен был сейчас занимать позицию на крыше одного из соседних зданий.

   – Синьор Гриндейл спрашивает, открывать ли ему ответный огонь по бандитам, – объяснил цель своего манёвра ополченец.

   – А что, ладьёй тоже можно ходить? – изумился я, – в смысле, он попадёт на таком расстоянии, и заряд пробьёт доспех?

   – Не беспокойтесь, синьор Ломбард, не мог бы, не послал бы меня, – успокоил меня чиновник.

   – Тогда, конечно, пусть стреляет. Пускай стреляют все, кто уверен, что уложит врага на такой дистанции.

   – Таких будет немного, – сразу ответил ополченец.

   – Да нам одного Ринггольда с лихвой хватит, а если этот фокус провернёт ещё и Спенглер, будет вообще замечательно. В общем, вы слышали приказ. Выполняйте.

   – Есть, – ответил чиновник и осторожно пополз к ближайшему зданию.

   – Вот что значит мечники и щитоносцы, – с досадой произнёс я, – ни черта не разбираемся в тонкостях стрельбы на дальние расстояния. А с другой стороны, вот она – железная дисциплина. Это вам не охота, это война, армия, здесь стреляют только по приказу. Одно слово – орднунг!

   – Я бы настоятельно попросил в моём присутствии, – чуть ли не прошипел Мортимер.

   – Шучу, – примирительно произнёс я, – но если у наших получится, это изменит всё коренным образом. Эти разбойники у нас тогда не только запоют, но и попляшут. Держим кулаки.

   Прошло несколько томительных минут ожидания. А затем громкий одинокий выстрел разорвал напряжённую тишину. Почти сразу же вслед за ним в сторону баллист просвистели арбалетный болт и стрела.

   – Есть! – ударила кулаком о ладонь Колхаун.

   Первый же наш ответный залп оказался более чем успешен. Сразу трое из прислуги баллист рухнули на землю у орудий.

   – Счастье великое, что наш порт не такой большой, как в Новой Орлезии, – возбуждённо сказала Кассия.

   – Да, узковат порт, – согласился я, – им и отходить некуда, и так почти у самых кораблей.

   – А боевой дух у них не крепок, – заметил Мортимер, – не крепок. Смотрите, как они поспешно дали дёру от баллист.

   – Ну да, – вновь подтвердил я, – это вам не батарея из рукописи.

   – Какой рукописи? – полюбопытствовала Кассия.

   – Да та же, где когорту, которая в резерве стояла, обстреливали. Там одна наша батарея катапульт целый день и, заметьте, безо всякого прикрытия, сдерживала крупный отряд неприятеля. Тот такой отваги даже представить не мог, а потому не послал конницу, чтобы порубать беззащитную обслугу, а решил уничтожить батарею ответным обстрелом. Две катапульты разрушил, половину состава убил или ранил, но подавить так и не сумел. До темноты продержались.

   – Регулярная армия, а не сборище головорезов и костоломов, – довольно произнёс Дагоберто.

   В рядах пиратов царило явное замешательство. Меткость и дальнобойность наших лучших стрелков стало для них по-настоящему неприятным сюрпризом. Похоже Риккардо не удавалось вернуть своих людей к баллистам. Они так и стояли покинутыми и одинокими.

   – Была бы у нас кавалерия – самый подходящий момент для стремительной атаки, – мечтательно произнёс Мортимер, – у баллист никого, вместо боевого строя – толпа.

   – У них даже копий нет, – поддержала его Колхаун, – два десятка катафрактов шутя загнали бы их обратно на корабли.

   – Стояли бы тут катафракты, – вернул я моих союзников на грешную землю, – ни один Дракон Тьмы сюда бы и не сунулся. Между прочим, а почему никто из ваших людей копий не захватил?

   – Копья – для трусов и слабаков, – решительно отрезали два капитана.

   – Только рукопашная, только хардкор, – подытожил я, – впрочем, они тоже безлошадные, так что не смертельно. Значит так. Или эти пираты сейчас скроются на кораблях, или пойдут наконец в атаку. А так как деваться им по большому счёту некуда, ставлю на второе. Что я говорил. Строятся.

   И действительно. Судя по всему, Дивайз убедил своё воинство, что отступать ему поздно, да и некуда. Луэзию они потеряли, в Алвезии им ничего не светило, да и Тампино был явно не по зубам. Оставалось лишь придерживаться первоначального замысла – пополнить припасы, поправить такелаж, дождаться патрона и плыть в Новые Земли. А для этого надо уничтожить нас. Пираты вновь выстраивались в огромный прямоугольник, выставляя в первую линию счастливых обладателей стальных доспехов и прочных щитов.

   – А вы что, без щита намерены рубиться? – спросила Кассия, – у Эрмано, я как поняла, будет телекинетический, а у вас?

   – Щиты – для трусов и слабаков, – отважно заявил я, – только с открытой грудью, только с одним клинком. Хотя нет, это я погорячился. В тесном строю, где не отступить, ни увернуться, без щита, пожалуй, драться несколько необдуманно. Но не волнуйтесь. Щит у меня есть, сейчас я его наколдую.

   – Ну что, оцените, – показал я Кассии через несколько мгновений мой треугольный щит с золотистым полем, на котором был изображён огромный чёрный скорпион, сидящий на человеческом черепе. Под черепом располагалась надпись: «Берегись скорпиона».

   – Варварский щит и варварский обычай украшать его всякими рисунками и буквами, – поморщилась Кассия, – герб и девиз сами придумали или взяли из той же книжки откуда и этого вашего Филиппа Мальваузена?

   – Творчески переработал, – объяснил я.

   – Вам бы больше подошёл девиз «Лишённый наследства», – ехидно сострила Колхаун.

   – Отстой, – презрительно заявил я, – полный отстой, как я бы сказал ещё лет десять назад. Только жалкий лошак и законченный неудачник способен нанести на свой щит подобный с позволения сказать девиз.

   – С вами вся ясно, – вздохнула Кассия.

   – Но согласитесь, – не отставал я, – смотрится стильно, грозно и зловеще.

   – Похоже, нам пора подниматься, – прервал нашу беседу Мортимер, – разбойники наконец-то пошли в атаку и закрыли собой нас от баллист.

   Я и сам это видел. Пиратский четырёхугольник пришёл в движение и направился к нам поспешным шагом, каким-то чудом не ломая при этом строй. Многие бандиты шли в ровных шеренгах явно первый раз в жизни.

   – Пора так пора, – сказал я, – а ну-ка...

   Вставайте люди Ремии

   На смертный бой, последний бой!

   Пропел я звучным и густым баритоном. Увы, эффект от моего пения оказался совсем не таким, каким я его задумывал. Эрмано Тимотео совершенно некультурно и невежливо заржал, а Кассия зашипела от негодования словно настоящая кошколюда.

   – Послушайте, вы чего на самом деле добиваетесь, а? – злобно обратилась она ко мне.

   – Ладно, вот сейчас скажу, как надо, – успокоил её я, – как полагается. За Родину! Храни нас Святой Джузеппе! Бог с нами, ибо Он тоже ненавидит презренных разбойников-бунтовщиков!

   Дружный, восторженный гул и крик послужил мне достойным ответом. Людям всегда нравится, когда Бог ненавидит тех же, кого и они. И кого только Бог не ненавидел за долгую человеческую историю.

   – Стрелки, огонь! – крикнула Колхаун.

   И грянул залп. Стреляли на этот раз не только Гриндейл с Ринггольдом и Спенглером, но и все, кто сидел на крышах. И били они не по первому ряду, с его щитами и стальными доспехами, а по головам тех, кто шёл в следующих шеренгах. Эти головы защищала не сталь, так что не одна из них получила смертельный заряд, стрелу или болт. Лучники пиратов, оставшиеся возле кораблей, попытались поразить в ответ наших ополченцев, но глиняные парапеты надёжно защищали последних. Кто-то из разбойников попробовал даже вести навесную стрельбу, видать, где-то слышали о ней, но их стрелы или просто перелетали через дома, или падали за спины наших стрелков. Ну, с первого раза навесную стрельбу не освоишь. Лук, вообще, мудреная штука.

   Пиратский прямоугольник же поспешно перешёл на бег. Его ряды, и без того расстроенные метким залпом наших стрелков, окончательно сломались и перемешались. На нас неслась обычная толпа. Всё, шутки в сторону. Началось!

   – Монморанси, за помидорки! – последнее, что приказал я.

   Первое, что вы должны запомнить о бое в тесном пехотном строю – рубить в нём трудно. Заденешь своих же. Нет для размаха никакого места. Надёжней и лучше колоть. И не только того, кто бьётся против тебя. Приняв на щит его клинок, можно ткнуть свой во врага, чьё внимание отвлёк твой товарищ. Расстояние вполне позволяет. Разумеется, и от врага ожидаешь подобного приёма и не теряешь бдительности. И самое главное – держать строй!

   Мы сошлись как два встречных бушующих потока. И пока передние ряды яростно бились, задние подбадривали дерущихся громкими боевыми возгласами. Драконы Тьмы орали во всё горло: «Дракон Тьмы постоит за старую Луэзию!», на что наши бойцы отвечали различными выкриками: «Вперёд, Мортимер!», «Колхаун, на подмогу!» или «Ломбард, Ломбард, Скорпион, Скорпион!» в зависимости от того, кого считали своим лидером.

   С первым Драконом Тьмы мне повезло – он пропустил молниеносный и выверенный выпад в горло. Со вторым мы обменялись парой уколов, а затем я резко поменял уровень атаки и пронзил ему ступню. Пока он орал от боли, я расправился с ним. Третий бандит не успел ничего. Его куснул за помидорки Монморанси. Собаку не зря считают умным животным, пусть даже она и призрачная. Четвёртым моим противником оказался здоровенный детина с двуручным боевым молотом, от которого пользы в этой тесноте было чуть менее чем никакой. Не удивительно, что и он почти мгновенно рухнул пронзённым мечом на землю. Пятого я сначала отвлёк уколом в лицо, который он парировал щитом, а потом точным выпадом поразил его в пах. И, как я видел, Кассия, Дагоберто а, особенно Эрмано Тимотео, от меня не отставали.

   Да, наши враги оказались совершенно не готовы к такому сражению. Все их предыдущие групповые схватки и стычки неизменно превращались в «собачью свару» – в череду разрозненных одиночных поединков, благо размеры поля боя всегда этому позволяли. Да и сколько участвовало в тех разборках – по нескольку десятков бойцов с каждой стороны.

   В общем, неудивительно, что пиратская толпа начала разваливаться прямо на глазах. Первым поплыл и рассеялся их правый фланг – те, кому противостоял Мортимер со своими людьми. Они убедительно доказали, что действительно лучшие из лучших в Южной Карлезии. Следом рухнул центр – тут мы с Эрмано постарались на славу. Те же, кто сражался против Кассии и её стражников себя явно дураками не считали и за всех отдуваться не собирались. Пиратская толпа отхлынула столь же стремительно, как и бросалась в схватку до этого, оставив на поле боя несколько десятков мёртвых тел. Впрочем, отступали они грамотно – не к своим баллистам, а в стороны, стараясь подставить нас под их выстрелы. К тому времени Риккардо, который в битве не участвовал, вернул к ним прислугу, которая на этот раз прихватила с собой огромные переносные щиты, за которыми и укрывалась.

   – Ложись! – тут же приказал я.

   И вовремя. Три баллисты, что до того безуспешно обстреливали нас, снова дали залп. Гигантские стрелы опять безрезультатно пролетели над нами, но зато напомнили, что главные козыри врага никуда не делись.

   – Теперь они ещё и осадными щитами прикрылись, – зло прошипела Кассия.

   – Не особо они им и помогут, – успокоил я её, – наши ведь сверху стреляют.

   – Так и они не стоят гордо в полный рост, – охладил мой энтузиазм Мортимер, – прижались вплотную и присели.

   – Да, война быстро учит тех, кто уцелел после первой стычки, – задумчиво произнёс я, – и что теперь? О том, чтобы атаковать самим и речи быть не может, пока их баллисты исправны и нацелены на нас. Но ведь и они в лоб больше не бросятся, это как пить дать.

   – После той бойни, что мы им устроили – логично, – согласился Дагоберто, – а если они обойдут нас с флангов? Глубоким охватывающим манёвром?

   – Порт отделен от портового квартала сплошной каменой стеной, – возразила Кассия.

   – Да это не стена, а забор, строили ведь явно не для серьёзного штурма, а чтобы лучше контролировать перемещения по порту – отмахнулся Мортимер, – сколько в нём – футов восемь, не больше. Перелезут. Другое дело, что в узеньких улочках и двориках портовых трущоб строем уже не походишь, так он им и без надобности. Непонятно, почему они сразу не попробовали.

   – Думаю, их смутила смерть их лучшего бойца, – высказался Эрмано Тимотео, – ведь в таком лабиринте, где сам чёрт ногу сломит – каждый за себя. А оказаться один на один с синьором Ломбардом, – маг издал короткий смешок, – кроме того основное преимущество таких манёвров – их скрытность и внезапность. А они у наших стрелков – как на ладони.

   – Да, как-то мы все привыкли, что из порта выходят только через этот проход, – согласился я, – вот она – инерция и косность мышления. Могут просочиться. Нас они вряд ли атакуют, на узеньких переулках этих трущоб больше двух бойцов в линию не выстроишь. В сравнении с ними выход, что перекрываем мы – широченный проспект. Да и для наших стрелков на крышах они станут прекрасной мишенью. Но если разбойники беспрепятственно проникнут в Высокий город и нападут на резиденцию префекта. Её ведь никто не охраняет, собственно, как и весь город. Все наши силы сосредоточены здесь. Им хватит и тридцати головорезов, чтобы устроить кровавую баню. Эрмано, Кассия, если что – я с вами, Монморанси и Ринггольдом отступаем в город. Постараемся его зачистить от незваных гостей.

   – Что же, не впервой, – усмехнулся маг, – меня только больше волнует несколько иное.

   – Что именно? – тревожно спросил я.

   – Видите их флагман, – указал на центральный корабль пиратов алвезианец, – его только что прикрыли магическим барьером.

   – На корабле маги? Из Луэзианского Круга?

   – Он всегда был лоялен Примо Сенаторе. Квинто Чино – его воспитанник и главная гордость.

   – Магическое прикрытие для корабля, на котором Примо Сенаторе отплывает в Новые Земли. Вы опасаетесь, что маги на нём готовят какое-то коллективное заклинание?

   – Одно они уже сотворили. К счастью для нас оно сугубо оборонительное. Но кто знает, что они задумывают под его покровом.

   – Ну, ничего особо великого и ужасного я от них не ожидаю, – постарался успокоить я моих союзников, – но для нас и пара-тройка обычных огненных шаров станут серьёзной неприятностью. Что у нас с магической защитой?

   – Пока я тут, – заверил меня Эрмано Тимотео, – всё в порядке. От пары огненных зарядов я прикрою. Но вот если мы вернёмся в город.

   – Наши доспехи зачарованы и против магии, – отозвался Мортимер, – но полной гарантии я, разумеется, не дам. К тому же всё равно остаются ополченцы и городская стража.

   – Да, мы такой роскошью не располагаем, – призналась Кассия, – кроме меня, но ведь я буду с вами.

   – Одним словом, неопределённость – самое раздражающее на войне. Надеюсь, она гнетёт не только нас, но и пиратов. Святой Януарий, что это! – в изумлении воскликнул я.

   И было от чего. Крайний слева пиратский корабль совершенно внезапно вспыхнул как факел. Через пару мгновений вслед за ним запылало и соседнее судно. Затем мне показалось, что по воздуху возле разбойничьего флагмана пробежала какая-то рябь, впрочем, с такого расстояния я ни за что не поручусь. Видимо, сработал магический защитный барьер. Но вот следующий за флагманом корабль загорелся как свечка. Последние два судна не избежали его участи. Всего несколько секунд – и пиратская эскадра почти в полном составе перестала существовать. Вместо красавцев-кораблей у причала ярко горели, вздымая к небесам огромные языки пламени, пять гигантских костров. До нас отчётливо донеслись дикие вопли ужаса, которых вскоре сменили крики от чудовищной боли.