Текст книги "Перед вратами в бесконечность (СИ)"

Автор книги: Альбертина Коршунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)

   – Да? Скажите, это не про вас писали в газете?

   – Про медведя? – уточнил я.

   – Нет, не про медведя. Про то, как вы бежали навстречу несущемуся на всех парах поезду и громко кричали: «Задавлю»!

   – Это вы к чему?

   – Я насчёт фразы про час, живых и мёртвых.

   – Всегда мечтал её произнести, – довольно и даже восторженно ответил я, – случая не представлялось. Такой шанс не каждый день выпадает.

   – Пересолить не боитесь?

   – Ну, если они дадут стрекача, нам ведь это на руку, верно?

   – Не дадут, – покачала головой Колхаун, – вон их главарь уже вовсю распоряжается.

   – Давайте и мы поспешим к своим. Хватит вам пятиться, словно рак, повесьте щит на спину, всего-то и делов. Кстати, а чем там всё завершилось с поездом?

   – Машинист остановил паровоз в последний момент, выскочил наружу и в панике бросился наутёк.

   – А, тогда это точно про меня, – подтвердил я, – действительно, смешно немного вышло.

   – Надеюсь, спорили вы на что-то стоящее?

   – Да ни на что я не спорил. Там как всё на самом деле обстояло: местные селяне – божьи землепашцы, стрела Дианы им в задницу, открутили гайки, которыми рельсы к шпалам крепят. Они их для рыбалки вместо грузил приспособили. Поезд точно бы с путей сошёл. Вот я бросился ему навстречу, чтобы предотвратить, как пишут бульварные газетчики, неизбежную катастрофу.

   – Хотите сказать, «задавлю» вы во всё горло не орали? – ехидно спросила Колхаун.

   – Ну, раз уж пришлось бежать, почему бы и не крикнуть шутки ради? – невинно произнёс я.

   – Вы человека до смерти перепугали.

   – Я ему может быть жизнь спас, – важно изрёк я, – и вообще, во всём виноват пройдоха– журналист. Ему бы написать, как сознательный гражданин совершил героический поступок, а он вместо этого зубоскалил и прикалывался. Я его знаю. Это тот самый субъект, что как-то замещал редактора одного солидного журнала про диких и домашних животных. У моего соседа из-за его идиотских советов все пчёлы передохли. Как он статью назвал?

   – «Постой паровоз, не стучите колёса».

   – Ну вы красавец, – приветствовал меня Эрмано Тимотео, – лихо этого головореза на голову укоротили. А ведь он был далеко не прост. Да что не прост – опытный и искусный боец. Я такие вещи сразу вижу.

   – Такому типу голова всё равно ни к чему, – вступил в разговор Кроссмен, которого Колхаун вместе с Генкоком и Слоуменом определила в первую линию, – видать крепко не дружил он с ней раз решил сражаться один на один против того, кто в одиночку одержимого демоном гризли завалил.

   – Как же читал, читал, – отозвался маг, – кстати, а каким приёмом вы убили этого монстра?

   – Всё просто, – объяснил я, – когда демонический медведь на полной скорости бросился на меня, я очень вовремя вспомнил наставление великого Лоренцо Даррелла и тут же последовал ему – перепрыгнул через разъярённую зверюгу.

   – А потом верным кинжалом перерезали ему ярёмную вену, – саркастически произнесла Кассия.

   – В ваших словах я слышу ядовитый скепсис, – с укоризной заметил я.

   – Просто звучит ваша история несколько неправдоподобно, – безмятежно ответила Колхаун.

   – Такое в жизни бывает, – авторитетно заявил Эрмано Тимотео, – вот я, к примеру, однажды ударом кулака убил саблезубого тигра.

   – А поподробней, – оживился я.

   – Тигр выскочил прямо передо мной, и когда он присел на задние лапы, чтобы прыгнуть, я стремительно бросился вперёд и нанёс мощнейший прямой удар точно в нос хищнику.

   – И он тут же с копыт, – понимающе произнёс я, – ловко.

   – А вы учитываете, – поинтересовалась Кассия, – когда несёте такое, что вы – солидные, взрослые мужчины, и безрассудные юнцы вам могут безоговорочно поверить?

   – Одно из преимуществ зрелого мужчины, – улыбнулся я, – у каждого возраста есть свои достоинства.

   – Когда вы, мужчины, начинаете трепать языком – то становитесь хуже, чем кружок кройки и шитья, – подытожила Колхаун, – эй, а что это головорезы там задумали?

   – Они устанавливают баллисты, – ответил ей Мортимер.

   И в самом деле, Драконы Тьмы, отступив чуть ли не к самым кораблям, поспешно выгружали с них осадные орудия, устанавливая их так, чтобы наши стрелки не поразили их обслугу. Я насчитал их не менее дюжины.

   – Богатые всё-таки арсеналы в Новой Орлезии, – присвистнул Дагоберто.

   – Уж вам-то грех жаловаться, – ответил я, – у Четырнадцатого Легиона арсеналы точно не беднее. Наверное, и катапульты даже есть?

   – Из катапульт сперва стрелять научиться надо точно, – резонно заметил Мортимер, – что они сейчас и собираются делать.

   – А этот Риккардо – хитёр бобёр! – уважительно протянул я, – сразу да с козырей. Так, применяем простой, но действенный тактический приём. Ложись!

   – Как, прямо на землю? – очевидно, не поняли меня Колхаун и Мортимер.

   – А куда же ещё? – удивлённо произнёс я уже с земли, – эй задние ряды, – обернулся я, – быстро рассредоточились и ползком в стороны за лачуги!

   Со второго раза меня таки послушали. И очень вовремя. Три баллисты, установленные аккурат напротив нас, дали дружный залп. Огромные стрелы с неприятным громким свистом пронеслись над нами и врезались в поднимающуюся вверх улочку. Через минуту баллисты повторили залп с тем же плачевным итогом.

   – Всё-таки это неправильно, – недовольно пожаловалась Колхаун, лёжа рядом со мной.

   – Полностью поддерживаю, – отозвался Мортимер, – в регулярном сражении подобное просто недопустимо.

   – Это вы о чём? – не понял я.

   – О нашем положении, – пояснила Кассия.

   – А разве манипула на поле боя, попав под обстрел баллист, не ведёт себя точно так же? – удивился я.

   – Да вы что? – ошарашено произнёс Дагоберто, – ни в коем случае. Это же подрывает боевой дух. Позволишь такое и не заметишь, как воины обратятся в бегство.

   – И в обороне, как мы? Когда враг не атакует, а тупо обстреливает издалека? – не поверил я.

   – Всегда, – торжественно объявил Мортимер, – в крайнем случае можно не разрушая боевого строя медленно отступить чуть назад.

   – Я читал в какой-то книге как когорта, находясь в резерве, попала под залпы вражеских катапульт. Командир даже не подумал вывести её из под обстрела. В результате когорта потеряла треть состава, даже не вступив в бой. А потом и командира камнем накрыло, и автор плавно перешёл на описание другой сцены, так что чем там всё завершилось, осталось неизвестно. Я думал, что подобное возможно лишь потому, что автор книги – молодой и очень талантливый, но теперь вижу...

   – Автор – настоящий мастер осадных орудий, – холодно произнесла Кассия, – потому и пишет так, что всему веришь. Просто вы – не военный. Не понять вам, что такое военная честь и достоинство.

   – Согласен, куда мне понять, – ответил я, – я ведь трофей дедов над казармой не вывешивал.

   – Офицерская честь выше границ и политики, – с достоинством парировала Колхаун.

   – Меня с демонами воевать учили. И когда когорта Кардиганского легиона бесстрашно двинулась на них в плотном боевом строю, они лишь презрительно ухали перед тем как почти полностью уничтожить её.

   – Демоны – ничего у них святого нет, – вздохнула Кассия, – вот и воюйте с ними, сколько душе угодно. А о настоящей благородной войне...

   – И всё я прекрасно понимаю, – прервал её я, – вот послушайте:

   Мы стояли под огнём баллист

   Знали, что за нами мирный город

   Путь солдата труден и тернист

   Защищать того, кто тебе дорог

   Вражеский обстрел нас не сломил

   Вместо павшего вставал другой боец

   И противник выдохся из сил

   Понял он, что наступил ему конец.

   Помни тех, кто грудью смерть встречал

   Близких закрывал от вражеской стрелы

   Кто присягу на плацу у знамени давал

   Чьи мечты светлы и помыслы чисты.

   – Ну как? Впечатляет? За душу берёт?

   – Всего один вопрос, – уточнил Мортимер, – у какого именно знамени присягу давали?

   – А я так понимаю, что этот нюанс вам далеко не безразличен?

   – И очень правильно понимаете.

   – Я думаю, история всех рассудит и всё расставит по местам, – глубокомысленно изрёк я.

   – Вы слишком высокого мнения о сегодняшней стычке, если полагаете, что она оставит след на страницах истории.

   – Капитан, вы просто не общались столь тесно с работниками краеведческих музеев, как я. Поверьте мне на слово. Слушайте и не надоело этим бандитам лупить в белый свет как в сестерций? Уже пятый раз стреляют и всё без толку.

   – Заметьте, – произнёс Дагоберто, – что огонь ведут лишь три баллисты, а остальные девять так и стоят заряженные. Сейчас они просто не способны достать нас, но если мы сами атакуем.

   – Нас подпустят поближе и дадут залп в упор, – завершил я его очевидную мысль, – первую линию, то есть нас с вами, боюсь, просто сметут начисто. А без нас остальным и ловить нечего в рукопашной при таком раскладе сил. А как атакуют баллисты в регулярном сражении?

   – Обычно, когда они остаются полностью без прикрытия. У обслуги чаще всего сдают нервы, и она обращается в бегство, оставляя орудия. Есть и другой приём – стремительный рейд кавалерии с фланга или заход в тыл. Иногда их просто подавляют превосходящим по мощи огнём, например, магическими огненными зарядами.

   – С прикрытием у них пока полный порядок, кавалерийский натиск тоже не про нас.

   – А вы же – пиромант, – подал голос Эрмано Тимотео, – сумеете спалить баллисту, как того бедолагу-мага?

   – Я и медведя-демона превратил в живой горящий факел, – задумчиво произнёс я...

   – И перепрыгивали через него в таком виде? – живо спросила Кассия, – как в цирке?

   – Нет. Телепортировался и добавлял огоньку. Проблема в том, что мой конёк – поток непрерывного пламени, неважно бьёт оно из моей маски или из-под земли. С такого расстояния я их не достану. Но вот если ночью подползти вон к тем лабазам, – указал я влево, – или к тем баракам, – кивнул я направо, – могу попытаться. Кстати, вы не пробовали телекинетическими барьерами блокировать зачарованные стрелы баллист?

   – Зачарованные стрелы баллист? – повторил алвезианец, – в стихотворении, сколько угодно. Но если мы будем ползти – они же нам не угроза. А стрелами они пусть стреляют хоть до Страшного Суда. Я за мою магию спокоен.

   – Ну тогда ждём ночи, если ничего не изменится. Нет, нам положительно повезло, что они не прихватили с собой катапульты. А то бы нас сейчас угостили навесным залпом.

   – Знали, что у Леариццо нет стен, вот и решили не возиться, – предположила Колхаун.

   – Тёмная ночь, только стрелы свистят в тишине

   Только ветер шумит в небесах, с облаками играя...

   Вот не зря говорят мудрецы – классика не стареет.

   – Сейчас такое не поют, – скривилась Кассия.

   – Да, ныне в почёте несколько иное, – согласился я.

   А у меня крутая колесница

   Садись ко мне, красавица-девица!

   А я без комплексов и бойкая девица

   Меня заводит крутая колесница!

   И нас стрела Амура поразила

   И тут мы поняли, что в мире есть любовь!

   И колесница нас подальше укатила

   Туда где будоражат чувства кровь!

   – Ух ты! – с восторгом воскликнула Колхаун, – мы же под эту песню ночами танцевали.

   – А я на барабанной установке её наяривал, – отозвался Мортимер, – которая с тарелками.

   – Золотая молодёжь, – понимающе произнёс я, – Постойте, а что «Соловей, соловей, пташечку» уже отменили?

   – Отстой для быдла, – одновременно вынесли суровый приговор Кассия и Дагоберто.

   – Мне вот интересно, как наши враги скрашивают скуку от бездействия, – протянул Эрмано Тимотео, – какие у них песни в почёте?

   – Что-то вроде этой, – ответил я.

   А я крутой парнишка на районе

   А я толкаю фраерам девиц и дурь!

   А если кто-то поперёк мне скажет слово

   Его заставлю я хайло заткнуть! Да!

   Ой, зачем вы меня невиновного

   Засадили, сволочи, в острог!

   Передайте, братаны, любимой маме

   Я вернусь, вот отсижу лишь только срок!

   – Я бы их без всяких разговоров просто вешала, – многозначительно процедила Колхаун.

   – Как? Полноправных граждан Империи? Неужели вы – сторонница смертной казни?

   – А вы нет? – с неприкрытым сарказмом поинтересовалась Кассия.

   – Последовательный и принципиальный противник. Это же омерзительный пережиток диких времён, недостойный цивилизованного и культурного общества. Ну, оступился человек, с кем не бывает. Так что, его сразу вешать? Поймите, это не наш метод. В то время, как имперские корабли бороздят бескрайние просторы Великого Океана...

   – Впрочем, вам лично ведь смертная казнь в законах и ни к чему, – неожиданно согласилась Кассия.

   – Синьор Ломбард, капитан, – внезапно раздалось позади нас.

   – В чём дело? – повернул я голову и увидел подползшего к нам одного из портовых чиновников, вступивших в городское ополчение. Насколько я помнил, он находился среди тех, кого мы определили в стрелки и должен был сейчас занимать позицию на крыше одного из соседних зданий.

   – Синьор Гриндейл спрашивает, открывать ли ему ответный огонь по бандитам, – объяснил цель своего манёвра ополченец.

   – А что, ладьёй тоже можно ходить? – изумился я, – в смысле, он попадёт на таком расстоянии, и заряд пробьёт доспех?

   – Не беспокойтесь, синьор Ломбард, не мог бы, не послал бы меня, – успокоил меня чиновник.

   – Тогда, конечно, пусть стреляет. Пускай стреляют все, кто уверен, что уложит врага на такой дистанции.

   – Таких будет немного, – сразу ответил ополченец.

   – Да нам одного Ринггольда с лихвой хватит, а если этот фокус провернёт ещё и Спенглер, будет вообще замечательно. В общем, вы слышали приказ. Выполняйте.

   – Есть, – ответил чиновник и осторожно пополз к ближайшему зданию.

   – Вот что значит мечники и щитоносцы, – с досадой произнёс я, – ни черта не разбираемся в тонкостях стрельбы на дальние расстояния. А с другой стороны, вот она – железная дисциплина. Это вам не охота, это война, армия, здесь стреляют только по приказу. Одно слово – орднунг!

   – Я бы настоятельно попросил в моём присутствии, – чуть ли не прошипел Мортимер.

   – Шучу, – примирительно произнёс я, – но если у наших получится, это изменит всё коренным образом. Эти разбойники у нас тогда не только запоют, но и попляшут. Держим кулаки.

   Прошло несколько томительных минут ожидания. А затем громкий одинокий выстрел разорвал напряжённую тишину. Почти сразу же вслед за ним в сторону баллист просвистели арбалетный болт и стрела.

   – Есть! – ударила кулаком о ладонь Колхаун.

   Первый же наш ответный залп оказался более чем успешен. Сразу трое из прислуги баллист рухнули на землю у орудий.

   – Счастье великое, что наш порт не такой большой, как в Новой Орлезии, – возбуждённо сказала Кассия.

   – Да, узковат порт, – согласился я, – им и отходить некуда, и так почти у самых кораблей.

   – А боевой дух у них не крепок, – заметил Мортимер, – не крепок. Смотрите, как они поспешно дали дёру от баллист.

   – Ну да, – вновь подтвердил я, – это вам не батарея из рукописи.

   – Какой рукописи? – полюбопытствовала Кассия.

   – Да та же, где когорту, которая в резерве стояла, обстреливали. Там одна наша батарея катапульт целый день и, заметьте, безо всякого прикрытия, сдерживала крупный отряд неприятеля. Тот такой отваги даже представить не мог, а потому не послал конницу, чтобы порубать беззащитную обслугу, а решил уничтожить батарею ответным обстрелом. Две катапульты разрушил, половину состава убил или ранил, но подавить так и не сумел. До темноты продержались.

   – Регулярная армия, а не сборище головорезов и костоломов, – довольно произнёс Дагоберто.

   В рядах пиратов царило явное замешательство. Меткость и дальнобойность наших лучших стрелков стало для них по-настоящему неприятным сюрпризом. Похоже Риккардо не удавалось вернуть своих людей к баллистам. Они так и стояли покинутыми и одинокими.

   – Была бы у нас кавалерия – самый подходящий момент для стремительной атаки, – мечтательно произнёс Мортимер, – у баллист никого, вместо боевого строя – толпа.

   – У них даже копий нет, – поддержала его Колхаун, – два десятка катафрактов шутя загнали бы их обратно на корабли.

   – Стояли бы тут катафракты, – вернул я моих союзников на грешную землю, – ни один Дракон Тьмы сюда бы и не сунулся. Между прочим, а почему никто из ваших людей копий не захватил?

   – Копья – для трусов и слабаков, – решительно отрезали два капитана.

   – Только рукопашная, только хардкор, – подытожил я, – впрочем, они тоже безлошадные, так что не смертельно. Значит так. Или эти пираты сейчас скроются на кораблях, или пойдут наконец в атаку. А так как деваться им по большому счёту некуда, ставлю на второе. Что я говорил. Строятся.

   И действительно. Судя по всему, Дивайз убедил своё воинство, что отступать ему поздно, да и некуда. Луэзию они потеряли, в Алвезии им ничего не светило, да и Тампино был явно не по зубам. Оставалось лишь придерживаться первоначального замысла – пополнить припасы, поправить такелаж, дождаться патрона и плыть в Новые Земли. А для этого надо уничтожить нас. Пираты вновь выстраивались в огромный прямоугольник, выставляя в первую линию счастливых обладателей стальных доспехов и прочных щитов.

   – А вы что, без щита намерены рубиться? – спросила Кассия, – у Эрмано, я как поняла, будет телекинетический, а у вас?

   – Щиты – для трусов и слабаков, – отважно заявил я, – только с открытой грудью, только с одним клинком. Хотя нет, это я погорячился. В тесном строю, где не отступить, ни увернуться, без щита, пожалуй, драться несколько необдуманно. Но не волнуйтесь. Щит у меня есть, сейчас я его наколдую.

   – Ну что, оцените, – показал я Кассии через несколько мгновений мой треугольный щит с золотистым полем, на котором был изображён огромный чёрный скорпион, сидящий на человеческом черепе. Под черепом располагалась надпись: «Берегись скорпиона».

   – Варварский щит и варварский обычай украшать его всякими рисунками и буквами, – поморщилась Кассия, – герб и девиз сами придумали или взяли из той же книжки откуда и этого вашего Филиппа Мальваузена?

   – Творчески переработал, – объяснил я.

   – Вам бы больше подошёл девиз «Лишённый наследства», – ехидно сострила Колхаун.

   – Отстой, – презрительно заявил я, – полный отстой, как я бы сказал ещё лет десять назад. Только жалкий лошак и законченный неудачник способен нанести на свой щит подобный с позволения сказать девиз.

   – С вами вся ясно, – вздохнула Кассия.

   – Но согласитесь, – не отставал я, – смотрится стильно, грозно и зловеще.

   – Похоже, нам пора подниматься, – прервал нашу беседу Мортимер, – разбойники наконец-то пошли в атаку и закрыли собой нас от баллист.

   Я и сам это видел. Пиратский четырёхугольник пришёл в движение и направился к нам поспешным шагом, каким-то чудом не ломая при этом строй. Многие бандиты шли в ровных шеренгах явно первый раз в жизни.

   – Пора так пора, – сказал я, – а ну-ка...

   Вставайте люди Ремии

   На смертный бой, последний бой!

   Пропел я звучным и густым баритоном. Увы, эффект от моего пения оказался совсем не таким, каким я его задумывал. Эрмано Тимотео совершенно некультурно и невежливо заржал, а Кассия зашипела от негодования словно настоящая кошколюда.

   – Послушайте, вы чего на самом деле добиваетесь, а? – злобно обратилась она ко мне.

   – Ладно, вот сейчас скажу, как надо, – успокоил её я, – как полагается. За Родину! Храни нас Святой Джузеппе! Бог с нами, ибо Он тоже ненавидит презренных разбойников-бунтовщиков!

   Дружный, восторженный гул и крик послужил мне достойным ответом. Людям всегда нравится, когда Бог ненавидит тех же, кого и они. И кого только Бог не ненавидел за долгую человеческую историю.

   – Стрелки, огонь! – крикнула Колхаун.

   И грянул залп. Стреляли на этот раз не только Гриндейл с Ринггольдом и Спенглером, но и все, кто сидел на крышах. И били они не по первому ряду, с его щитами и стальными доспехами, а по головам тех, кто шёл в следующих шеренгах. Эти головы защищала не сталь, так что не одна из них получила смертельный заряд, стрелу или болт. Лучники пиратов, оставшиеся возле кораблей, попытались поразить в ответ наших ополченцев, но глиняные парапеты надёжно защищали последних. Кто-то из разбойников попробовал даже вести навесную стрельбу, видать, где-то слышали о ней, но их стрелы или просто перелетали через дома, или падали за спины наших стрелков. Ну, с первого раза навесную стрельбу не освоишь. Лук, вообще, мудреная штука.

   Пиратский прямоугольник же поспешно перешёл на бег. Его ряды, и без того расстроенные метким залпом наших стрелков, окончательно сломались и перемешались. На нас неслась обычная толпа. Всё, шутки в сторону. Началось!

   – Монморанси, за помидорки! – последнее, что приказал я.

   Первое, что вы должны запомнить о бое в тесном пехотном строю – рубить в нём трудно. Заденешь своих же. Нет для размаха никакого места. Надёжней и лучше колоть. И не только того, кто бьётся против тебя. Приняв на щит его клинок, можно ткнуть свой во врага, чьё внимание отвлёк твой товарищ. Расстояние вполне позволяет. Разумеется, и от врага ожидаешь подобного приёма и не теряешь бдительности. И самое главное – держать строй!

   Мы сошлись как два встречных бушующих потока. И пока передние ряды яростно бились, задние подбадривали дерущихся громкими боевыми возгласами. Драконы Тьмы орали во всё горло: «Дракон Тьмы постоит за старую Луэзию!», на что наши бойцы отвечали различными выкриками: «Вперёд, Мортимер!», «Колхаун, на подмогу!» или «Ломбард, Ломбард, Скорпион, Скорпион!» в зависимости от того, кого считали своим лидером.

   С первым Драконом Тьмы мне повезло – он пропустил молниеносный и выверенный выпад в горло. Со вторым мы обменялись парой уколов, а затем я резко поменял уровень атаки и пронзил ему ступню. Пока он орал от боли, я расправился с ним. Третий бандит не успел ничего. Его куснул за помидорки Монморанси. Собаку не зря считают умным животным, пусть даже она и призрачная. Четвёртым моим противником оказался здоровенный детина с двуручным боевым молотом, от которого пользы в этой тесноте было чуть менее чем никакой. Не удивительно, что и он почти мгновенно рухнул пронзённым мечом на землю. Пятого я сначала отвлёк уколом в лицо, который он парировал щитом, а потом точным выпадом поразил его в пах. И, как я видел, Кассия, Дагоберто а, особенно Эрмано Тимотео, от меня не отставали.

   Да, наши враги оказались совершенно не готовы к такому сражению. Все их предыдущие групповые схватки и стычки неизменно превращались в «собачью свару» – в череду разрозненных одиночных поединков, благо размеры поля боя всегда этому позволяли. Да и сколько участвовало в тех разборках – по нескольку десятков бойцов с каждой стороны.

   В общем, неудивительно, что пиратская толпа начала разваливаться прямо на глазах. Первым поплыл и рассеялся их правый фланг – те, кому противостоял Мортимер со своими людьми. Они убедительно доказали, что действительно лучшие из лучших в Южной Карлезии. Следом рухнул центр – тут мы с Эрмано постарались на славу. Те же, кто сражался против Кассии и её стражников себя явно дураками не считали и за всех отдуваться не собирались. Пиратская толпа отхлынула столь же стремительно, как и бросалась в схватку до этого, оставив на поле боя несколько десятков мёртвых тел. Впрочем, отступали они грамотно – не к своим баллистам, а в стороны, стараясь подставить нас под их выстрелы. К тому времени Риккардо, который в битве не участвовал, вернул к ним прислугу, которая на этот раз прихватила с собой огромные переносные щиты, за которыми и укрывалась.

   – Ложись! – тут же приказал я.

   И вовремя. Три баллисты, что до того безуспешно обстреливали нас, снова дали залп. Гигантские стрелы опять безрезультатно пролетели над нами, но зато напомнили, что главные козыри врага никуда не делись.

   – Теперь они ещё и осадными щитами прикрылись, – зло прошипела Кассия.

   – Не особо они им и помогут, – успокоил я её, – наши ведь сверху стреляют.

   – Так и они не стоят гордо в полный рост, – охладил мой энтузиазм Мортимер, – прижались вплотную и присели.

   – Да, война быстро учит тех, кто уцелел после первой стычки, – задумчиво произнёс я, – и что теперь? О том, чтобы атаковать самим и речи быть не может, пока их баллисты исправны и нацелены на нас. Но ведь и они в лоб больше не бросятся, это как пить дать.

   – После той бойни, что мы им устроили – логично, – согласился Дагоберто, – а если они обойдут нас с флангов? Глубоким охватывающим манёвром?

   – Порт отделен от портового квартала сплошной каменой стеной, – возразила Кассия.

   – Да это не стена, а забор, строили ведь явно не для серьёзного штурма, а чтобы лучше контролировать перемещения по порту – отмахнулся Мортимер, – сколько в нём – футов восемь, не больше. Перелезут. Другое дело, что в узеньких улочках и двориках портовых трущоб строем уже не походишь, так он им и без надобности. Непонятно, почему они сразу не попробовали.

   – Думаю, их смутила смерть их лучшего бойца, – высказался Эрмано Тимотео, – ведь в таком лабиринте, где сам чёрт ногу сломит – каждый за себя. А оказаться один на один с синьором Ломбардом, – маг издал короткий смешок, – кроме того основное преимущество таких манёвров – их скрытность и внезапность. А они у наших стрелков – как на ладони.

   – Да, как-то мы все привыкли, что из порта выходят только через этот проход, – согласился я, – вот она – инерция и косность мышления. Могут просочиться. Нас они вряд ли атакуют, на узеньких переулках этих трущоб больше двух бойцов в линию не выстроишь. В сравнении с ними выход, что перекрываем мы – широченный проспект. Да и для наших стрелков на крышах они станут прекрасной мишенью. Но если разбойники беспрепятственно проникнут в Высокий город и нападут на резиденцию префекта. Её ведь никто не охраняет, собственно, как и весь город. Все наши силы сосредоточены здесь. Им хватит и тридцати головорезов, чтобы устроить кровавую баню. Эрмано, Кассия, если что – я с вами, Монморанси и Ринггольдом отступаем в город. Постараемся его зачистить от незваных гостей.

   – Что же, не впервой, – усмехнулся маг, – меня только больше волнует несколько иное.

   – Что именно? – тревожно спросил я.

   – Видите их флагман, – указал на центральный корабль пиратов алвезианец, – его только что прикрыли магическим барьером.

   – На корабле маги? Из Луэзианского Круга?

   – Он всегда был лоялен Примо Сенаторе. Квинто Чино – его воспитанник и главная гордость.

   – Магическое прикрытие для корабля, на котором Примо Сенаторе отплывает в Новые Земли. Вы опасаетесь, что маги на нём готовят какое-то коллективное заклинание?

   – Одно они уже сотворили. К счастью для нас оно сугубо оборонительное. Но кто знает, что они задумывают под его покровом.

   – Ну, ничего особо великого и ужасного я от них не ожидаю, – постарался успокоить я моих союзников, – но для нас и пара-тройка обычных огненных шаров станут серьёзной неприятностью. Что у нас с магической защитой?

   – Пока я тут, – заверил меня Эрмано Тимотео, – всё в порядке. От пары огненных зарядов я прикрою. Но вот если мы вернёмся в город.

   – Наши доспехи зачарованы и против магии, – отозвался Мортимер, – но полной гарантии я, разумеется, не дам. К тому же всё равно остаются ополченцы и городская стража.

   – Да, мы такой роскошью не располагаем, – призналась Кассия, – кроме меня, но ведь я буду с вами.

   – Одним словом, неопределённость – самое раздражающее на войне. Надеюсь, она гнетёт не только нас, но и пиратов. Святой Януарий, что это! – в изумлении воскликнул я.

   И было от чего. Крайний слева пиратский корабль совершенно внезапно вспыхнул как факел. Через пару мгновений вслед за ним запылало и соседнее судно. Затем мне показалось, что по воздуху возле разбойничьего флагмана пробежала какая-то рябь, впрочем, с такого расстояния я ни за что не поручусь. Видимо, сработал магический защитный барьер. Но вот следующий за флагманом корабль загорелся как свечка. Последние два судна не избежали его участи. Всего несколько секунд – и пиратская эскадра почти в полном составе перестала существовать. Вместо красавцев-кораблей у причала ярко горели, вздымая к небесам огромные языки пламени, пять гигантских костров. До нас отчётливо донеслись дикие вопли ужаса, которых вскоре сменили крики от чудовищной боли.

   Ведь неведомый поджигатель и не думал останавливаться. Одна за другой вспыхивали баллисты, и их тетивы, лопаясь от жара, посылали в нашу сторону последние выпущенные в этот день стрелы. Превращались в обугленные куски мяса их прислуга – осадные щиты не спасали пиратов от невидимого огня. А затем, видимо оставив самое увлекательное напоследок, незримый убийца врезался в обезумевшую от страха толпу, которая ещё совсем недавно казалась грозной и опасной силой. Всё что могло гореть на людях – вспыхивало и горело, всё что могло плавиться – плавилось. Человеческую плоть поджаривали заживо.

   Спаслись немногие. Очень немногие. Те, кто каким-то чудом не потерял выдержки и самообладания, и выказав отменную сообразительность и великолепную реакцию, укрылся на последнем уцелевшем корабле. На их счастье те, кто находился на его борту, не оказались последними подонками и трусами, которые в минуту смертельной опасности, думают лишь о своей шкуре. Дождались, помогали перебраться до последнего, пока ещё было кого спасать. И лишь прихватив последнего из пары десятков, родившихся в рубашке, поспешно снялись с якоря и отплыли в море.

   Пять огромных факелов на воде, дюжина небольших костерков на суше, сотни изуродованных, обугленных, скрюченных тел, усеявших порт, – всё это они любезно оставили нам. Да, поле боя осталось за нами, но объявить нас победителями у меня язык не повернулся бы.

   – Силы небесные, великая Джуноне, что это было? – скорее недоумённо, чем ошеломлённо произнёс Мортимер.

   – Признайтесь, вы всё знали? – взволнованно обратилась ко мне Колхаун, – вы это подразумевали, когда предупреждали, что через час живые позавидуют мёртвым?

   – Кардиганский легион попытался перейти врукопашную, его тут же уничтожили, – задумчиво и негромко ответил я.

   – Что? – не поняла меня Кассия.

   – Думаете о том же, что и я? – хладнокровно спросил Эрмано Тимотео.

   – Поднимаемся, – встал я, уходя от прямого ответа.

   С крыш соседних зданий и позади нас раздавались удивлённо-испуганные и бранные возгласы. Привычное отношение обычных людей на всё неординарное, что произошло прямо на их глазах.

   – Вот теперь эта битва точно войдёт в анналы истории, – довольно отметил я.

   – Это, несомненно, магия демонов, – безапелляционным тоном изрёк алвезианец, – невидимый тепловой луч. Я о нём читал, но даже не представлял насколько велика его разрушительная мощь. И против такого оружия сражались наши с вами коллеги?